Пролог

Посёлок Квейрис. Третий год после блэкаута

– Вижу цель, – негромко произнёс Паскаль, приникнув к окуляру оптического прицела. Рука сжала рукоять полуавтоматической винтовки. Большой палец сдвинул рычаг предохранителя, послышался щелчок.

– Мать твою, рядовой, – выругался капитан Миллер. Он сидел на полу в дальнем углу комнаты, прислонившись спиной к стене. – Я же не телепат, чёрт возьми, чтобы понимать, кого ты там видишь. Доложи наименование и дистанцию.

– Э-э-э, виноват, сэр, – неуверенно ответил Паскаль. Злить командира в первой же боевой операции не хотелось. – Один рипер, дистанция триста. Движется по пятой улице в нашу сторону.

– Ты уверен, что он один? – Миллер приподнялся и выглянул в ближайшее окно.

– Да, сэр, вижу только одного, идёт прямо на меня. Готов открыть огонь, – палец снайпера аккуратно лёг на спуск.

– Да не спеши ты, салага. – Миллер, ориентируясь по стволу снайперской винтовки Паскаля, пытался разглядеть инфицированного сквозь густые кроны деревьев, которые уже минимум три года никто не подрезал. – Завалив одну тварь, ты спугнёшь остальных. А я не горю желанием бегать за ними по всему посёлку или вызывать Чистильщиков. Мы сделаем всё сами, уложим всю стаю одним залпом, так что жди подхода остальных.

– Вас понял, сэр, продолжаю наблюдение, – отрапортовал снайпер, убирая палец со спускового крючка.

Около двух часов назад с пограничного аванпоста «Юпитер» поступило сообщение. Комендант по общей частоте доложил, что в нескольких километрах к востоку замечена стая тварей, пересекающих границу общины «Рубеж» со стороны Красной зоны. В последнее время подобные инциденты участились, и таким сообщениям не придавали особого значения.

Ареалы обитания инфицированных в основном располагались на севере и северо-востоке долины – в зоне заповедных лесов, богатых животными ресурсами, где видоизменённый человек, не встретив конкурентов в виде крупных хищников, быстро занял верхушку пищевой цепи. И, судя по наблюдениям, естественная кормовая база лесов за последние пару лет заметно истощилась. Многие твари, гонимые голодом, устремились на юг. Небольшие стаи риперов в три-четыре особи время от времени заходили на территорию общины в поисках пищи. В подобных случаях, как правило, ограничивались лишь фиксацией инцидента и передачей информации по общему каналу, чтобы патрули и мародёрные группы, работавшие в Жёлтой зоне, были готовы к встрече с противником.

Но в этот раз ситуация отличалась. По словам коменданта «Юпитера», он видел группу численностью до двадцати особей. Точное количество определить не удалось из-за густого тумана. Прорыв столь крупной стаи был зафиксирован впервые, и дежурный штабной офицер решил не дожидаться, пока риперы пересекут Жёлтую зону и выйдут к фермерским угодьям. Проблема могла иметь серьёзные последствия, предотвратить которые он поручил мобильной группе «Дельта» под командованием капитана Миллера.

Несмотря на быстрое выдвижение, перехватить тварей в поле отряду не удалось. Их смогли обнаружить лишь пару часов спустя на пути к заброшенному посёлку Квейрис, совсем рядом с фермерскими угодьями. Риперы агрессии не проявили, скрывшись где-то в посёлке.

В подобной ситуации мобильным группам категорически запрещалось зачищать населённые пункты своими силами, этим занимались специально обученные отряды Чистильщиков. Их бойцы, облачённые в защитную экипировку, имели на вооружении щиты и оружие ближнего боя, что позволяло эффективно работать в зданиях. Отряду Миллера же при этом отводилась лишь роль оцепления и прикрытия основной группы. Капитана это совершенно не устраивало, он не сомневался, что вполне способен справиться и своими силами. К тому же все Чистильщики в данный момент были заняты сопровождением мародёрных групп и зачисткой других более важных объектов, а Миллеру категорически не хотелось проторчать здесь до вечера, а то и провести ночь, удерживая посёлок в окружении.

Его мобильная группа, состоящая из нескольких боевых звеньев по четыре человека в каждом, заняла позиции по периметру. Сам же Миллер с тремя бойцами своего звена предпочёл обосноваться в офисном здании рядом с пересечением главных улиц.

Из окон второго этажа отлично просматривалось сразу несколько направлений. Рядовой Паскаль, как снайпер отряда, занял позицию у центрального, предварительно обустроив своё «гнездо». Передвинув тяжёлый офисный стол ближе к окну, он сел в удобное анатомическое кресло, предусмотрительно отрегулировав его по высоте и наклону. Уперев локти в крышку стола, Паскаль направил ствол винтовки в оконный проём. В столь комфортной позе он мог легко просидеть несколько часов подряд, лишь изредка опуская оружие, чтобы дать рукам слегка отдохнуть.

Свою высокоточную полуавтоматическую винтовку Паскаль получил лишь в прошлом месяце, вскоре после сдачи нормативов на должность отрядного снайпера или же марксмана. До того момента его оружие почти сотню лет пролежало в консервации на военном складе. И лежало бы оно там до скончания времён, если бы несколькими месяцами ранее совершенно случайно этот склад не обнаружила одна из поисковых групп «Рубежа». Стальные гермоворота склада оказались наглухо запечатаны после блэкаута. Вскрыть их удалось лишь при помощи плазменного резака, доставшегося общине в качестве трофея вместе с посадочной капсулой космолёта «Аляска».

– Да где же эта чёртова тварь? – буркнул Миллер, пытаясь разглядеть рипера сквозь кроны деревьев. – Паскаль, ты всё ещё видишь его?

– Так точно, сэр, держу на прицеле.

– Что он делает?

– То же, что и полминуты назад – медленно идёт в нашу сторону.

То, что двигалось по дороге, напоминало человека лишь отдалённо. Тощая человекоподобная фигурка, обтянутая сморщенной кожей, поверх которой не осталось ни единого клочка одежды. Судя по внешним признакам, когда-то это существо было невысокой женщиной средних лет европейского либо азиатского типа. Её кожа, местами покрытая слоем грязи и пыли, приобрела сероватый оттенок. Волосы на голове почти полностью выпали, ногти на руках и ногах заметно отросли и огрубели, став похожими на когти хищного зверя.

Как ни странно, но за почти три года, прошедших после блэкаута, среди граждан «Рубежа» так и не закрепилось единого названия для этих существ. Рядовые жители общины называли их просто тварями. Медики и немногочисленные учёные предпочитали использовать устоявшееся с первых дней эпидемии слово «инфицированный». Ну а бойцы гвардии путём долгих обсуждений и споров вывели для себя отдельный термин – рипер. С одной стороны, слово было коротким и легко произносимым, что в боевой обстановке немаловажно. С другой же стороны, оно отлично отражало всю суть этих существ. С классического английского слово переводилось как «потрошитель». Давидианцы же имели на это свой взгляд. В их обществе инфицированных обычно называли чумными либо бестьями.

Паскаль продолжал держать одиноко бредущую тварь в перекрестии прицела, терпеливо ожидая появления её сородичей. Тем временем Миллер жестом подозвал к себе одного из двух бойцов, прикрывавших вход в помещение. – Связь с остальными отрядами, – сказал Миллер.

Боец отстегнул от разгрузочного жилета трубку переговорного устройства, соединённую пружинным проводом с радиостанцией в его рюкзаке, и протянул командиру.

– Лиса два, ответь Первому, – зажав кнопку вызова, проговорил Миллер. Не дождавшись ответа, он повторил вызов ещё два раза.

– Лиса два на связи, – послышался из динамика искажённый голос.

– Калашников, мать твою, какого чёрта не отвечаешь с первого раза?

– Виноват, сэр, долго не мог вытащить рацию из подсумка.

– В смысле? А что с твоей гарнитурой?

– Сломалась на прошлой неделе, сэр, а заменить нечем.

– Почему-то меня это не удивляет, – буркнул Миллер. – Видишь кого-нибудь в своём секторе?

– Никак нет, сэр, у нас всё чисто.

– А мы видим одного рипера на пятой улице, движется в сторону приманки. Скорее всего разведчик, так что пока не трогаем. Будем надеяться, он выведет на нас всю стаю. Готовься к перехвату. Если твари попытаются свалить, сразу открываем огонь.

– Вас понял, сэр. Моё звено уже на колёсах и готово рвануть по вашему приказу.

– Только не вздумай упустить их, Калашников. Ни одна чёртова тварь не должна покинуть посёлка. До Зелёной зоны рукой подать, и я не горю желанием объяснять командору, каким образом мы допустили туда риперов.

– Не волнуйтесь, сэр, южную границу посёлка прикрывает звено Аджа́ни. Его люди уже должны быть на позициях.

– Подтверждаю, сэр, – из динамика послышался хрипящий голос сержанта Аджани. Судя по качеству связи, жить его рации оставалось недолго. – Если они попытаются прорваться на юг, то нарвутся на нашу засаду. Но я бы всё же предупредил ближайший аванпост на случай, если риперы обойдут нас и рванут к фермерским угодьям.

– Какой ещё, к чёрту, аванпост, Аджани? – огрызнулся Миллер. – Ни одна тварь не должна вырваться, это приказ.

Паскаль, сидевший неподалёку и вынужденный слушать всё это, не отрывался от окуляра оптики, взглядом сопровождая медленно идущую тварь. Рипер двигался осторожно. Время от времени, вставая в полный рост и запрокидывая голову к небу, он резкими рывками втягивал воздух, обнюхивая пространство вокруг. Затем, опустившись на четвереньки, быстро переползал к очередному укрытию – одному из немногочисленных автомобилей или куче мусора. Судя по поведению, тварь отлично понимала, что зашла на чужую территорию, где хозяйничает самый опасный для неё вид хищника – «человек вооружённый».

– Дистанция двести, – отрапортовал Паскаль. – Рипер почти у приманки.

– Всем приготовиться, – скомандовал Миллер.

Его план был прост. Полдюжины освежёванных кроликов посреди перекрёстка служили приманкой. Риперы, чувствующие кровь не хуже акул, должны были слететься на свежее мясо, как мотыльки на огонь. Уложить тварей разом, на широкой улице, как только те начнут обедать крольчатиной – задача для тренированного отряда несложная. А в случае, если кому-то из инфицированных удастся скрыться, боевые четвёрки Калашникова и Аджани займутся их перехватом.

Мобильная группа «Дельта», которой командовал капитан Миллер, относилась к особому роду войск – мобильной пехоте, или же «велокавалерии», как их в шутку называли остальные гвардейцы. Конечно, верхом на велосипедах никто из бойцов «Дельты» не сражался. Двухколёсный транспорт использовался лишь в качестве надёжного средства передвижения, в том числе и по пересечённой местности, поэтому термин «велопехота» по отношению к ним был более корректным.

В отличие от давидианцев, широко использовавших лошадей не только в сельском хозяйстве, но и в вооружённых силах, община «Рубеж» столь универсального транспорта почти не имела. Да и те немногие лошади, что с трудом удавалось выторговать у фанатиков, в основном использовались для возделывания земли и перевозки грузов и в очень редких случаях как личный транспорт высших офицеров или чиновников. Поэтому неожиданное предложение одного из гвардейцев по имени Сергей Калашников – тогда ещё рядового – о создании мобильных пехотных подразделений, оснащённых велосипедами, пришлось очень кстати. Сергей, опираясь на свои познания в области военной истории, а особенно Англо-бурской войны в южной Африке, подробно расписал концепцию применения велосипедных войск, которые, к удивлению многих, были весьма распространены во многих армиях и специальных подразделениях на протяжении всего двадцатого века.

Так как рядовой Калашников был единственным человеком в гвардии, кто достаточно хорошо разбирался в данной теме, ему же и поручили внедрять все имеющиеся знания на практике. Но, поскольку звание рядового явно не соответствовало уровню порученной задачи, его мигом повысили до капрала, а вскоре и до сержанта, назначив командовать звеном новобранцев. Это экспериментальное звено предстояло в кратчайшие сроки превратить в первое подразделение велопехоты. Эксперимент оказался довольно успешным, поэтому практика использования велосипедов в качестве транспорта была распространена почти на половину гвардии, а сами велосипеды стали одним из наиболее приоритетных объектов поиска во время любых мародёрных рейдов. Подразделениям мобильной пехоты в первую очередь поручалась дальняя разведка, патрулирование и передача важных сообщений в тех местах, где из-за рельефа или больших расстояний использование радиосвязи не представлялось возможным. К тому же самих радиостанций у общины постоянно не хватало, поэтому использование вестовых на велосипедах было обычным делом.

– Всем подразделениям готовность номер один, – произнёс Миллер по внутренней частоте. – Тварь подошла к приманке.

Рипер быстрой перебежкой преодолел последние несколько метров и опустился перед кучкой мёртвых кроликов. Обнюхав их и ещё раз бегло осмотревшись, он схватил тушку и впился в неё зубами. Распробовав сочное кроличье мясо, он поднял голову и издал ряд громких звуков, напоминавших смесь карканья и щелчков.

– Артега, Чернов, – обратился Миллер к двум бойцам, прикрывавшим вход в офис, – забаррикадировать дверь и занять позиции у окон.

Гвардейцы подпёрли дверь столом и перешли к окнам. Секунду спустя в сторону перекрёстка смотрели уже четыре ствола, включая снайперскую винтовку Паскаля.

Всего через несколько секунд после того, как разведчик подал голосовой сигнал, из-за угла появилась небольшая кучка риперов. Они рванули к сородичу, который к тому моменту, совсем позабыв об осторожности, по полной наслаждался оставленной для него приманкой. Подоспевшие твари тут же присоединились к трапезе, не понимая, что все они угодили в ловушку.

– Паскаль, сколько целей ты видишь? – спросил Миллер.

– Я насчитал одиннадцать… нет двенадцать. Двенадцать целей, сэр.

– Двенадцать? – Не поверив услышанному, Миллер приложился к оптике и пересчитал их самостоятельно. – Их должно быть около двадцати. Наверно прячутся где-то… Никому не стрелять, подождём немного, может, подтянутся.

Заготовленной приманки на всех не хватало. Риперы, как и ожидалось, принялись драться за каждую тушку. Паскаль с интересом наблюдал за всем этим через окуляр оптического прицела. Прицельная сетка медленно скользила от одной твари к другой, пока снайпер выбирал наиболее удобную цель. И вдруг что-то заставило его остановиться, перекрестие замерло на голове одного рипера. Паскаль неуверенно произнёс:

– Сэр, я думаю с ожиданием остальных лучше не затягивать.

– В смысле? Что-то не так?

– Да, сэр. Мне кажется, один из них нас заметил.

– В смысле заметил? – удивился Миллер. – Между нами метров двести, не меньше, а зрение у этих тварей не очень.

– Вы правы, сэр, но последние секунд пять один из них смотрит прямо на меня. Может, стоит…

Не успел он закончить фразу, как со стороны перекрёстка раздался жуткий вопль. Рипер, ещё секунду назад молча смотревший в сторону Паскаля, резко вскочил на ноги и, раскинув в стороны руки, яростно закричал. Остальные твари, услышав крик, вмиг побросали остатки добычи и рванули в разные стороны.

Паскаль, не дожидаясь приказа капитана, нажал на спуск. Винтовка дёрнулась, толкнув снайпера в плечо. Пуля, подгоняемая огненным шаром, вырвалась из ствола и, пронзив двухсотметровую толщу воздуха, пробила голову вопящего рипера, разорвав её в клочья, словно спелый арбуз.

– Огонь! – наконец крикнул Миллер.

Бойцы принялись палить в сторону перекрёстка, но твари оказались проворными. На земле осталось лишь четыре прошитых пулями тела, половину из которых уложил Паскаль.

– Твою ж мать! – выругался Миллер, буквально вырывая у радиста переговорное устройство. – Восемь целей ушли, повторяю, восемь целей ушли. Большая часть побежала на север по третьей улице. Калашников, твой выход.

* * *

– Принято, – ответил Сергей и крикнул своим: – По коням!

Секунду спустя четыре велосипеда сорвались с места. Боевое звено сержанта Калашникова рвануло на перехват.

Дорога шла под уклон. Лёгкие горные велосипеды столь стремительно набирали скорость, что некоторым бойцам пришлось слегка придавить тормоза, чтобы не пролететь нужный поворот. За спиной осталось уже несколько кварталов. Перед очередным перекрёстком Сергей резко взмахнул рукой, давая знак остальной группе, и тут же резво повернул направо. Трое бойцов, несущихся следом, свернули вслед за командиром. Пролетев ещё сотню метров до очередного пересечения улиц, четвёрка выскочила на ту самую дорогу, по которой в северном направлении убегала свора риперов. Зажав тормоза и прочертив колёсами длинные полосы на дорожном покрытии, велосипедисты остановились.

Риперы были уже совсем близко. В момент визуального контакта до них оставалось не больше полсотни метров. Увидев перед собой людей, разъярённые твари даже и не подумали сменить направление, а тем более попытаться спрятаться. Они лишь прибавили ходу, хищно оскалившись и явно намереваясь атаковать. Спрыгивая с велосипеда, Сергей выкрикнул:

– Огонь!

Бойцы, отбросив велосипеды в стороны, быстрыми и чёткими движениями вскинули оружие и, почти не целясь, открыли шквальный огонь. Треск очередей, вспоров воздух, разнёсся по округе. Ещё мгновение, и риперы, изрешечённые пулями, посыпались на дорогу один за другим, кувыркаясь и перекатываясь словно тряпичные куклы. Последняя из прошитых горячим металлом тварей рухнула у ног Сергея, не добежав до него каких-то пары метров. Всего за несколько секунд всё было кончено.

– Дэвис, контроль! – крикнул Сергей своему заму, всё ещё держа оружие наготове. – Остальным держать периметр.

Капрал Дэвис, кивнув командиру в ответ, отделился от основной группы, подошёл к каждому из риперов и произвёл по контрольному выстрелу в голову.

– Чисто! – сообщил он, убедившись, что цели мертвы.

Сергей вытащил из подсумка рацию и, зажав кнопку вызова, передал по общему каналу:

– Это Лиса два, все пять целей уничтожены, потерь нет.

– Принято, Лиса два, – ответил капитан Миллер. – Лиса три, что у вас?

– Это Лиса три, – послышался голос сержанта Аджани. – В нашем секторе уничтожены трое, потерь нет.

– Первый принял. Хорошая работа, парни. Итого у нас двенадцать подтверждённых и уничтоженных целей. Если наблюдатели с «Юпитера» не ошиблись, то где-то поблизости должно быть ещё около десятка тварей.

Сергей передал в эфир:

– Капитан, наше звено может осмотреть север посёлка. Если риперы где и остались, то скорее всего там.

– Лиса два, даю добро. Будьте крайне осторожны. В здания не входить, в случае контакта сразу докладывать. Остальным группам сохранять позиции, возможно, оставшиеся твари ещё попытаются прорваться.

– Есть, сэр, конец связи. – Сергей, отпустив кнопку вызова, вернул рацию в подсумок.

– Пойдём пешком или снова по коням? – иронично спросил капрал Дэвис. Он был тем ещё шутником и, несмотря на занимаемую должность, время от времени любил задавать несуразные вопросы.

– Дай-ка подумать, – Сергей карикатурно изобразил задумчивость, почёсывая щетинистый подбородок. Он не брился с тех пор, как их мобильная группа приступила к дежурству на оперативной базе «Звезда», отчего щетина уже начала понемногу превращаться в бороду. – Нам нужно прочесать ещё несколько улиц, это не меньше двух километров пути, так что логичнее делать это на колёсах. Но такому умнику, как ты, я разрешаю бежать за остальными на своих двоих.

На лицах бойцов засияли весёлые ухмылки. Сергей обратился ко всем уже более серьёзным тоном:

– Всем перезарядиться, проверить снаряжение, и по коням. Давайте сделаем нашу работу максимально быстро и скорее свалим отсюда. Не знаю как вас, а меня дома жена уже заждалась.

Сменив магазины, четвёрка двинулась в путь. На полный осмотр северной части посёлка у них ушло менее двадцати минут. Ни риперов, ни хотя бы следов их присутствия обнаружено не было. Закончив проверку, звено сделало остановку на одном из перекрёстков. Сергей достал рацию и вновь вышел на связь по общему каналу:

– Это Лиса два, закончили проверку сектора, всё чисто.

– Вас понял, Лиса два, можете возвращаться на место сбора. Скорее всего наблюдатель с «Юпитера» ошибочно завысил число целей или часть риперов откололась от стаи по дороге сюда. Пускай патрули с ними разбираются, а наша работа на этом закончена.

– Вас понял, Первый, возвращаемся в точку сбора.

Сергей убрал рацию и собрался уже отдать приказ на движение, но тут к нему обратился рядовой Маккинзи:

– Сэр, может, стоит на всякий случай проверить дома? Если они где-то и остались, то скорее всего прячутся там.

Маккинзи был новобранцем из числа «аборигенов». Так в «Рубеже» называли тех, кто присоединился к общине после её образования – немногих счастливчиков, которым удалось выжить в небольших изолированных анклавах, стихийно возникших по большей части в труднодоступных горных районах.

– Рядовой, у тебя проблема с гиперактивностью? – без тени иронии спросил Сергей. – Не знаешь, чем бы полезным себя занять?

– Э-э-э… нет, сэр. Просто я подумал…

– Ты хоть раз участвовал в зачистке зданий? – перебил его Сергей. – Я имею в виду настоящую зачистку от риперов, а не тренировочный бой со стрельбой по картонным мишеням.

Сергей постарался высказать это максимально уничижительно по отношению к Маккинзи, открыто демонстрируя своё доминантное положение в отряде. Для Сергея подобное поведение представлялось скорее воспитательной мерой, нежели способом потешить своё самолюбие. Он неизменно старался проворачивать подобный трюк с каждым новобранцем, чтобы ни один из них не считал себя умнее остальных бойцов или тем более командира.

Маккинзи, чуть подумав, ответил:

– Нет, сэр, мне не доводилось проводить зачистку вживую, но на выпускном экзамене я…

– А вот мне доводилось проводить, и не раз, – вновь перебил Сергей. – Причём занимался я этим с самого основания гвардии, когда ходил в мародёрные рейды. И для себя я быстро усвоил, что без баллистического комбинезона, автоматического дробовика и поддержки щитовиков, лезть в здание – почти что самоубийство. Исключение можно сделать только для Ковача. Этого маньяка хоть одного в дом запускай. Будь уверен, он всех тварей в капусту порубит своим клинком. Но Ковача здесь нет, а в боевом наставлении не просто так строго-настрого запрещается лезть куда-либо без защитной экипировки. Но если ты такой инициативный и имеешь непреодолимое желание шариться по всяким халупам, может, мобильная пехота это не твоё и тебе стоит перевестись в Чистильщики или Мародёры?

Лицо молодого парня приобрело озабоченный вид. Он хотел было что-то ответить, но Сергей вновь его перебил:

– Рядовой, во время нештатной ситуации инициатива очень даже поощряется, нестандартное решение может спасти тебе жизнь. Поверь, знаю по своему опыту ещё с первых дней новой эпохи. Но если ситуация под контролем, как сейчас, и нестандартных решений от тебя не требуется, лучше засунь себе свою инициативность в одно место да поглубже и действуй строго по инструкции. Надеюсь, я достаточно ясно изъясняюсь?

Щёки Маккинзи покрылись багрянцем, он сглотнул.

– Да, сэр, я всё понял.

– Что именно ты понял?

– Что нужно всегда придерживаться инструкций, если только ситуация не требует от меня экстраординарных решений.

– Молодец, рядовой. Ты делаешь успехи.

Сергей ухмыльнулся. Он мог записать в свой актив очередную моральную победу над неопытным новобранцем, которая, вполне возможно, когда-нибудь спасёт тому жизнь. Этому приёму в своё время научила его Лиза. Каких-либо угрызений совести по данному поводу Сергей не испытывал, всё же он делал это не только в своих интересах.

К разговору подключился капрал Дэвис:

– Может, попробовать ещё раз разложить приманку? Ну так, на всякий случай.

– Эти твари сильно поумнели в последнее время, во второй раз вряд ли прокатит. К тому же капитан отдал чёткий приказ возвращаться, и это меня устраивает. – Сергей обратился ко всем: – Наша работа окончена. Ночевать сегодня будем дома.

– Чертовски хорошая новость, сэр, – воскликнул рядовой Торес, коренастый мужчина латиноамериканского типа. – Ещё одну ночь на «Звезде» я бы не вынес. Этот гадюшник меня уже доконал.

– Нашёл на что жаловаться, – возразил капрал Дэвис. – На «Звезде» не так уж и плохо. Ты недельку поживи на одном из пограничных аванпостов. После этого «Звезда» тебе родным домом покажется.

– Ха, вот ещё. Я не для того в мобильную пехоту пошёл, чтобы неделями на границе высматривать риперов.

– Ладно, хватит языками трепать, – прервал их Сергей. – На место сбора возвращаемся по пятой улице. Дэвис в голове колонны, Маккинзи и Торес замыкаете. Погнали.

Бойцы придавили педали и помчались на юг по главной улице Квейриса. Двухэтажные пластиковые коробки, некогда бывшие жилыми домами, проносились мимо одна за другой. Миновав пару кварталов, капрал Дэвис, двигавшийся впереди, резко затормозил, вскинув правую руку вверх. Сергей, ехавший следом, остановился рядом.

– Что-то не так?

– Да, сэр, то здание слева от дороги. – Дэвис указал на небольшой двухэтажный магазинчик, расположенный в сотне метров впереди у перекрёстка. – Я видел движение на втором этаже, кажется, риперы.

Сергей, не слезая с велосипеда, посмотрел в указанном направлении, но ничего подозрительного в окнах не заметил.

– Может, оставшиеся твари спрятались там? – неуверенно произнёс капрал.

– И что ты предлагаешь, Дэвис? Залезть внутрь и проверить?

– Ну, мы могли бы на всякий случай оцепить периметр и вызвать отряд зачистки. Если твари действительно там, нам же меньше работы потом будет.

На несколько секунд Сергей призадумался.

– Чёрт возьми, Дэвис, – выпалил он отчаянно, – ты не мог просто мимо проехать? Мы бы через час уже были дома, а теперь ещё чёрт знает сколько придётся здесь проторчать… Ладно, присмотри пока за окнами, я доложу капитану.

Сергей полез в подсумок за рацией. Тем временем капрал Дэвис, не торопясь, снял со спины автомат и, направив оружие в сторону подозрительных окон, приложил глаз к штурмовой оптике.

– Первый, это Лиса два, – зажав кнопку вызова, произнёс Сергей. – Возможно, обнаружили риперов в доме на пересечении пятой и семнадцатой. Прошу разрешения…

Раздался хлопок. Одновременно с этим что-то мокрое и вязкое забрызгало левую половину лица. Сергей резко перевёл взгляд на Дэвиса и ужаснулся – на месте правой височной доли и части затылка зияла окровавленная рваная дыра, будто огромный зверь мощным ударом снёс капралу полчерепа. Содержимое головы разлетелось вокруг, облив Сергея липкой кровавой массой.

Вслед за первым выстрелом громкие хлопки посыпались градом. Что-то тяжёлое и большое ударило Сергея в грудь. На миг показалось, что рёбра хрустнули, словно в него швырнули огромный молот. Тело пронзила острая боль, в глазах потемнело. От удара Сергей согнулся пополам и рухнул вперёд на руль, но в следующее мгновение капрал Дэвис, замертво повалившись набок, опрокинул Сергея на землю вместе с велосипедом.

Лёгкие отказывались нормально работать, каждый вдох давался Сергею с большим трудом. Первые секунды приходилось глотать воздух короткими рывками. Этого времени вполне хватило, чтобы оценить обстановку и разобраться в происходящем. В том здании засели вовсе не риперы.

Это была засада.

Из динамика отлетевшей в сторону рации донёсся крик капитана Миллера:

– Лиса два, что у вас там творится?! Калашников, приём!

Стрельба не прекращалась. Со спины послышалось несколько коротких очередей. Похоже, Маккинзи и Торес, замыкавшие строй, успели открыть ответный огонь.

Сергей попытался встать или хотя бы отползти в сторону, но будучи придавленным велосипедом и телом Дэвиса, не смог сдвинуться с места. Ему хотелось кричать, звать на помощь, но одна из пуль, с жутким визгом разлетевшаяся о дорожное покрытие в нескольких сантиметрах от его лица, заставила его плотно зажмурить глаза и промолчать. В голове промелькнуло:

«Притворись мёртвым, просто притворись мёртвым, это твой единственный шанс».

Он застыл на месте, стараясь не шевелиться и почти не дышать. Поскольку лицо и шея были залиты кровью Дэвиса, изобразить мёртвого не составило особого труда. Тем более пару секунд назад кто-то явно пытался добить его, целясь в голову. Если он так и не поймёт, что промахнулся всего не несколько сантиметров, то у Сергея ещё есть шанс.

Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась. Воцарившуюся тишину нарушал лишь голос капитана Миллера, продолжавшего кричать в рацию:

– Лиса два, держитесь, мы идём к вам! Аджани, бегом на перекрёсток пятой и семнадцатой, ты ближе всех.

– Мы уже в пути, буду там в течение трёх минут.

Ошарашенный Сергей понимал, что стрельба могла стихнуть лишь в одном случае – стрелять больше не в кого. Либо Маккинзи и Торес мертвы, либо они смогли скрыться, во что верилось с трудом.

Сергей лежал неподвижно, боясь пошевелиться. Он уже осознал, что стоит ему совершить хоть малейшее движение, хоть на мгновение показать, что он ещё жив, как он вмиг получит свою пулю взамен той, что разлетелась о дорогу меньше минуты назад.

Говорят, в момент смертельной опасности у человека перед глазами пролетает вся жизнь. Он начинает вспоминать родных и близких, лучшие и худшие моменты жизни. Но Сергея, как ни странно, всё это обошло стороной. Он не думал ни о любимой жене, ни о дочери, ни о ком-либо ещё из тех, кого знал. В голове засело лишь жгучее желание прожить ещё хотя бы минуту, а перед глазами, словно кадр из фильма, застыл момент, в котором череп его зама разлетается на куски.

За последние два года Сергею не раз доводилось видеть смерть. В первые недели после блэкаута он вдоволь насмотрелся на людей, умерших от голода, убитых в потасовках или растерзанных инфицированными. Убивать тоже доводилось, и немало, но пока на его счету были исключительно риперы. Охота на них давно превратилась в нечто обыденное, в самую обыкновенную работу. Будто убийство живого существа, совсем недавно являвшегося человеком, ничем особо не отличается от забивания кролика, которого вскоре подадут на ужин. Но одно дело смотреть, как жизни лишается тварь, в которой не осталось ничего человеческого, а совсем другое – вблизи наблюдать, как мозги хорошо знакомого тебе человека разлетаются во все стороны.

Сергей потерял ощущение времени. Он не мог понять, прошла ли всего одна минута или все двадцать. Нога, придавленная велосипедом, начала понемногу затекать, а он боялся даже пошевелить пальцами, чтобы слегка разогнать кровь.

Периодически из динамика рации, валявшейся где-то рядом, доносились радиопереговоры капитана Миллера и сержанта Аджани, спешивших на помощь. И, судя по их диалогу, оба боевых звена были уже совсем близко.

– Двигаюсь по семнадцатой улице с востока, подхожу к перекрёстку пятой и семнадцатой, – доложил сержант Аджани.

– Вижу тебя, – ответил капитан Миллер. – Двигаюсь по той же улице тебе навстречу. Кого-нибудь видишь?

– Нет, сэр. Запрашиваю разрешения на осмотр ближайших к перекрёстку зданий.

– Даю добро, Лиса три, мы проверим со своей стороны. Если где поблизости и оставались риперы, то они скорее всего разбежались, испугавшись стрельбы.

Прошло ещё несколько минут, Сергей по-прежнему лежал неподвижно с закрытыми глазами. Из рации послышался голос Аджани:

– Сэр, кажется, мы нашли помещение, из которого вёлся огонь. Не знаю, кто здесь сидел, но они явно свалили в спешке незадолго до нашего прихода. По комнате разбросаны свежие гильзы и кое-что из одежды.

– А звено Калашникова? Ты их видишь?

– Да, сэр, вижу, – неуверенно ответил Аджани. – Они в сотне метров к северу от перекрёстка… Кажется, все мертвы… Что прикажете делать?

Секунд десять Миллер молчал.

– Первый, жду ваших указаний, – повторил Аджани.

– Займи оборону и прикрой мою группу. Я постараюсь подойти ближе и проверить тела.

– Принято, прикрываю.

«Они уже рядом, совсем рядом. Потерпи ещё немного, скоро это закончится».

Пару минут спустя Сергей уже мог слышать голоса людей метрах в двадцати от себя, но он по-прежнему боялся шевельнуться или открыть глаза.

– Это «Рубеж». Есть живые? – крикнул Миллер совсем близко, судя по всему, из-за угла ближайшего здания. – Дайте знак, если слышите.

Поборов страх, Сергей слегка пошевелил рукой.

– Калашников, сейчас мы тебя вытащим, приготовься… Аджани, прикрывай меня, я вытаскиваю крайнего.

Послышались частые шаги. Кто-то подбежал, схватил Сергея за руку и резко дёрнул на себя, начав волочить его неподвижное тело по земле. Вслед за ним устремился и велосипед, зацепившийся за ногу. Через несколько метров нога выскользнула из-под рамы и Сергея в один приход затащили в переулок.

– Чернов, займись им, – крикнул Миллер. – Кажется, голова пробита. Паскаль, помоги Чернову. Я проверю остальных. Артега, за мной.

Кто-то перевернул Сергея на спину, расстегнул разгрузочный жилет и принялся ощупывать. Сергей наконец смог приоткрыть глаза и сделать глубокий вдох. Воздух с хриповатым звуком наполнил лёгкие. Сквозь красноватую пелену он увидел, как часть небосвода закрыл нависший над ним капрал Чернов – старший медик мобильной группы «Дельта». Рядом склонился высокий худощавый парень с длинной винтовкой в руке.

– Паскаль, – обратился к нему медик, – отложи оружие, будешь ассистировать. Достань перевязку из моего рюкзака.

Парень молча подчинился. Чернов ощупал голову Сергея.

– Так, череп вроде цел. Похоже, это не его кровь. Лицо слегка посечено осколками, – медик раздвинул пальцами веки и посветил фонариком. – Левый глаз задело осколком, но вроде некритично, глазная жидкость на месте. Калашников, можешь сказать, где болит?

– Грудь, – еле слышно прохрипел Сергей и натужно откашлялся.

– Чёрт, кажется, проникающее ранение грудной клетки.

Китель на груди Сергея распахнулся, Чернов хирургическими ножницами раскроил футболку вдоль груди.

– Так, крови почти нет, на пулевое ранение не похоже, – слегка удивлённо произнёс медик. – Как будто осколками посекло или мелкой дробью. – Он ощупал грудную клетку, Сергей замычал от боли. – Похоже на запреградную травму. На груди большая гематома размером с… – Чернов на секунду замялся.

Он резко полез в разгрузочный жилет Сергея, расстегнул один из нагрудных подсумков и вынул оттуда два магазина к автомату. Один из магазинов рассыпался у него в руках, патроны вывалились на землю.

– Чёрт возьми, да ты счастливчик, Калашников. Пуля угодила в подсумок и пробила первый магазин, но второй пробить не смогла и рассыпалась, так что до груди долетели лишь некоторые её фрагменты… Капитан, что с остальными? Нужна помощь? – крикнул он куда-то в сторону.

– Все мертвы, – послышался голос Миллера где-то неподалёку. – У Дэвиса полбашки снесло, будто разрывной попали. Остальные двое вроде пытались отстреливаться, но их буквально нашпиговали свинцом. В каждом не меньше десяти пулевых. Как там Калашников?

– Жить будет. Серьёзных повреждений нет.

– Капрал, – озабоченным голосом обратился к медику Паскаль. – А что у него с глазами?

Чернов вновь склонился над Сергеем, лицо медика было не в фокусе.

– У него шок, – чуть помедлив, ответил он. – Это называют взглядом на 2000 ярдов. Он не может сфокусировать зрение на близких объектах, и глаза постоянно как будто смотрят вдаль. У военных в двадцатом веке такое часто встречалось.

Чернов достал что-то из медицинского подсумка. Спустя пару секунд в шею Сергея вонзилась игла, и холодная жидкость устремилась по кровеносным сосудам. Веки начали слипаться, но он всё ещё мог слышать, что происходит вокруг.

Капитан Миллер подозвал радиста, взял у того переговорное устройство и передал в эфир:

– Аджани, ты осмотрел комнату?

– Так точно, сэр.

– Что-нибудь нашёл?

– Да, сэр. Судя по гильзам, стреляли из оружия, схожего с нашим. Эти ребята использовали патроны калибра 6,3.

– Аджани, ты уверен?

– Абсолютно. Я сравнил гильзы со своим боекомплектом, все маркировки идентичны… Подождите минутку. – Связь ненадолго прервалась. – Сэр, один из моих нашел за дверью куртку, похоже, вражеский стрелок в спешке забыл её. На рукаве символика давидианцев.

От этих слов Миллера будто громом прошибло.

– Аджани, ты точно ничего не путаешь? Может, просто рисунок похож?

– Никак нет, сэр, это точно эмблема давидианцев – глаз на фоне креста, обведённого кругом.

Миллер сдавил рукой переговорное устройство и нецензурно выругался. Заметив, что на протяжении всей тирады кнопка вызова были зажата, он добавил:

– Аджани, обыщи весь дом и собери всё, что оставили эти ублюдки: гильзы, одежду, снаряжение, короче, ты должен собрать как можно больше улик. По завершении доложишь.

– Есть, сэр.

Закончив разговор, Миллер приказал радисту настроиться на штабной канал.

– Говорит капитан Миллер, командир мобильной группы «Дельта». Передайте это сообщение по всем пограничным аванпостам и доведите до командора Савина. Пятнадцать минут назад мы были атакованы из засады в посёлке Квейрис, трое наших бойцов убиты, один ранен. Судя по уликам, найденным на месте боя, нас атаковали давидианцы. Вполне возможно, это лишь первый удар, за которым последуют другие. Примите все необходимые меры для обеспечения безопасности внешних и внутренних границ… – Миллер сделал паузу, отпустив кнопку вызова, но через несколько секунд добавил: – Кажется, давидианцы объявили нам войну.

* * *

– Караван давидианцев на подходе, – крикнул часовой. – Сколько? – без малейшего интереса спросил лейтенант Ковач, ни на мгновение не отрываясь от заточки клинка, заменявшего ему кисть правой руки.

– Пять гружёных лошадей и человек тридцать сопровождения, все верхом. Будут здесь минут через пять.

– Тридцать? Что-то многовато их в этот раз, – пробормотал Ковач, ни к кому конкретному не обращаясь. – Всем приготовиться, гости едут, – громко скомандовал он.

Ковач вытер лезвие и провёл заточенной кромкой по исписанному листку синтетической бумаги. Убедившись, что клинок достаточно острый, чтобы одним ударом отхватить кому-нибудь руку, Ковач отстегнул его и убрал в ножны на поясе. На месте правой кисти остался лишь механизм крепления. А ведь когда-то здесь был первоклассный бионический протез, пришедший в негодность после блэкаута.

– Акопян, – крикнул Ковач в сторону своего заместителя, – сегодня ты принимаешь груз. Я буду у себя. Доложишь, как только эти свалят отсюда. – Сделав несколько шагов, Ковач притормозил и добавил: – Я надеюсь, хотя бы сегодня ты сделаешь всё быстро. Или как в прошлый раз будешь трындеть с этим барыгой добрых два часа?

– Лейтенант, я же не впустую с ним болтаю, – Акопян был похож на провинившегося школьника, на ходу придумавшего оправдание за прогулы. – Торговля не терпит спешки. Если хорошенько не присесть торговцу на уши, он и половины нашего хлама не заберёт.

– Да куда он на хрен денется. У них после сбора урожая зернохранилища просто ломятся, скоро гнить всё начнёт. Так что они с радостью обменяют излишки на любой мусор, лишь бы он в хозяйстве пригодился.

Сержант Акопян хотел было выдать что-то остроумное, но Ковач, предугадав это, остановил его взмахом руки:

– Ладно, вали уже давай. Сделай всё по-быстрому и смотри, чтобы они сами не присели тебе на уши со своими проповедями… И ещё намути мне пару бутылок их медовухи, а то от этого краковского пива уже живот воротит.

– Будет сделано, шеф, – неожиданно коротко ответил Акопян и отправился к воротам встречать гостей.

Торговый аванпост «Гермес», названный так в честь древнегреческого бога торговли, располагался на нейтральной территории, в так называемой Красной зоне. До ближайшего пограничного укрепления общины «Рубеж» расстояние составляло около двадцати километров и примерно столько же до границы земель давидианцев.

Аванпост был обустроен вокруг небольшого поместья в викторианском стиле. Лет двадцать назад какой-то богач со связями построил этот вычурный новодел недалеко от заповедного леса, нашпиговав здание самой современной электроникой и охранной системой. Увы, но блэкаут ничего из этого не пощадил. Заклинившие двери пришлось срезать с петель, а после устанавливать обратно, но уже с обычными механическими замками. Оживлять панели, которые когда-то наполняли помещения светом и могли создать иллюзию солнечного дня или закатного вечера, никто и не думал. Для людей новой эпохи белые квадраты на потолке представлялись не более чем бесполезным украшением.

Поместье имело крайне удачное расположение на невысокой возвышенности, и не воспользоваться этим было бы глупо. По старой традиции, главное здание окружала полутораметровая каменная стена, выполненная, как и само поместье, в нарочито «историческом» стиле. Гарнизон аванпоста, несмотря на малую численность, обычно не превышающую десяти человек, превратил поместье в настоящий форт, организовав серию бойниц в каменной изгороди и установив внутри периметра несколько укреплённых смотровых вышек.

По условиям соглашения, заключённого между давидианцами и «Рубежом» в конце первого года новой эпохи (так обычно обозначали временной промежуток после блэкаута), часть территории долины Фьярвик разделили на сферы влияния. Внутри своих зон каждая из сторон могла свободно заниматься любой деятельностью, не опасаясь посягательств со стороны соседа. Кроме того, каждая община обозначила на карте и чёткие границы своих мини-государств, в центре которых располагались главные поселения. Столицей давидианцев стал город Ториан, за два года выросший вокруг одноимённого древнего поместья, откуда и начала свой путь религиозная секта отца Давида. Главное поселение «Рубежа», как и прежде, находилось на плато Дрейко, изолированном от остальной долины многометровым скалистым обрывом. А бывшую туристическую деревню ввиду получения ею статуса столицы также стали именовать городом, которому дали название Фронтера.

Суммарно обозначенные ранее территории составляли лишь малую часть площади всей долины. Остальная земля считалась ничейной и именовалась Красной зоной. Согласно договору, обе общины могли заниматься там мародёрством или иной деятельностью по принципу «Кто первый нашёл, тот и владеет». Чем-то данный пункт напоминал международные договоры об использовании вод Мирового океана в прежние времена.

Помимо установки чётких границ и правил коммуникации между общинами, соглашение также подразумевало и постепенное развитие торговых отношений. Поначалу возникший «товарообмен» сложно было назвать торговлей, поскольку первые караваны давидианцев отправлялись как подарки лидеру общины Денису Савину. За те полгода, что он находился в «гостях» у давидианцев, обучая их воинство борьбе с инфицированными, в общину «Рубеж» успело прибыть с полдюжины конных конвоев, гружённых зерном, саженцами растений, мелкой живностью, средствами связи и даже боеприпасами, которых общине особенно не хватало.

Вернувшись от давидианцев, капитан Савин (тогда ещё капитан) сразу предложил наладить взаимовыгодную торговлю. Поскольку вблизи территории давидианцев располагалось лишь несколько небольших посёлков, полностью обчищенных ещё в первые месяцы после блэкаута, у них возникла потребность в ряде товаров промышленного производства. В первую очередь они нуждались во всепогодной одежде и обуви, различной химии, а также в удобрениях.

Несмотря на старания Савина, обучавшего давидианское воинство в течение нескольких месяцев, их мародёрные группы так и не смогли продемонстрировать достаточную эффективность при работе в городских условиях. Наученные горьким опытом нескольких погибших или сильно потрёпанных отрядов, давидианцы опасались заходить в любые более или менее крупные населённые пункты, ограничиваясь рейдами лишь в совсем мелкие посёлки или даже деревни, где поживиться особо было нечем. А вот мародёры «Рубежа» свою работу выполняли отлично, регулярно совершали вылазки в крупные торговые центры, из-за чего на складах общины скопилось немало излишков. Их-то «Рубеж» и выменивал на продовольствие и ремесленные товары давидианцев.

Лейтенант Ковач, свалив на заместителя свои обязанности, не спеша поднялся на второй этаж, в штабную комнату. Когда-то тут располагалась бильярдная. Отделанная настоящим деревом, с лепниной у потолка, комната словно бы проектировалась, чтобы впечатлить любого гостя.

Штаб был пуст, если не считать капрала Кима. Невысокий азиат сидел перед громоздкой ламповой радиостанцией так, что догадаться о его присутствии можно было лишь по торчащей чёрной макушке в наушниках.

Ковач выдвинул ящик стола и достал небольшой бумажный свёрток. Отвернув край, он вынул горсть сушёных грибов и закинул их в рот, интенсивно разжевав. Краем глаза мужчина заметил любопытный взгляд радиста – Ким выглянул из-за рации.

– Займись своим делом, капрал, – сказал Ковач. – А чем занимается командир, тебя волновать не должно. Усёк?

Молодой капрал неуверенно кивнул и повернулся обратно к рации. Он далеко не в первый раз видел, как лейтенант, совершенно не стесняясь присутствия подчинённых, ест «чипсы» – смесь сушёных галлюциногенных грибов. Никто точно не знал, кто именно их выращивает, распространялись они исключительно из-под полы сетью мелких дилеров. Официально производство и употребление галлюциногенов в «Рубеже» строго запрещалось, однако желающих хорошенько расслабиться под приятный хруст не останавливали никакие запреты. Многие гвардейцы любили закинуться «чипсами» во время отдыха, это помогало на время отвлечься от тягот несения службы и быстрее восстановить силы перед очередным дежурством. Особого привыкания, а тем более ломки они не вызывали, поэтому большинство командиров смотрели сквозь пальцы на то, чем занимаются их бойцы в свободное время, лишь бы непосредственно на дежурстве ничем таким не баловались. Того же принципа придерживался и лейтенант Ковач по отношению к своим подчинённым, однако себя ни в чём не ограничивал.

Ковачу чертовски не нравилось исполнять обязанности коменданта – слишком спокойно, слишком скучно, к тому же постоянно приходилось общаться с давидианцами. К счастью, торчать ему здесь оставалось всего лишь три дня. На «Гермесе», в связи с его значительной удалённостью от Фронтеры, рабочая смена длилась две недели, после чего гарнизон с командиром полностью заменялся. Лейтенант мечтал, как после нынешней вахты он со своим подразделением вернётся в столицу отгуливать заслуженный недельный отпуск, после чего их вновь отправят в какой-нибудь дальний мародёрный рейд. Ковач надеялся провести свободное время с детьми, в последнее время он видел их не так часто, как ему хотелось бы.

За последний год он окончательно облысел. О регулярных ранее процедурах по искусственному восстановлению волос пришлось забыть навсегда. Несмотря на возраст, приближавшийся к пятидесяти годам, Ковач отчаянно старался держать себя в форме. Регулярно бегал по внутреннему периметру аванпоста и перетаскивал тяжёлые ящики. Сгоревшие три года назад микроимпланты так и остались в его теле, в качестве пожизненного напоминания о той эпохе, в которой он родился и прожил большую часть жизни. До блэкаута они помогали держать мышцы в тонусе, стимулируя их едва заметными разрядами электричества. Для того чтобы иметь объемные мышцы и рельефный торс, не требовалось вообще ничего. Разве что кроме эфирной сети, постоянно подпитывающей импланты энергией. Теперь же, несмотря на все старания, замедлившийся метаболизм брал своё. Если раньше невысокий и коренастый Питер Ковач по форме скорее напоминал квадрат, то в последнее время больше походил на овал, всё больше стремящийся стать кругом.

Окончательно лишившись правой руки даже в виде бионического протеза, Ковач принялся старательно наращивать силу и координацию левой. После долгих тренировок он научился не только писать, но и неплохо стрелять из автоматического пистолета, который постоянно, как и положено офицеру, носил в поясной кобуре.

Ковач закрыл свёрток с «чипсами» и убрал его в стол. Затем, подойдя к сидящему за рацией капралу Киму, он панибратски хлопнул того по плечу и спросил:

– Ну что, салага, есть что-нибудь интересное в эфире?

Стараясь не обращать внимания на столь обидное обращение, Ким ответил:

– Да, сэр. Я поймал радиопереговоры одной из наших мобильных групп. Судя по всему, они километрах в тридцати от нас, а может, и дальше. Сигнал очень слабый, я могу слышать лишь исходящую передачу командира группы. Похоже, только у него радиостанция дальнего радиуса, у остальных слабые портативки.

– Что за группа? Позывные, коды или ещё что-нибудь говорили?

– Я слышал позывные Лиса два и Лиса три.

– Ясно, это группа Миллера. А Лиса два и три, соответственно, Калашников и Аджани.

Радист сильнее прижал наушники, внимательно вслушиваясь в эфир.

– Вы правы, сэр, командир группы только что назвал… точнее, прокричал оба этих имени. Похоже, там что-то происходит.

– Наверняка этот недоумок Калашников снова накосячил и Миллер его песочит по полной.

Ковач посмотрел в окно. Сержант Акопян, его заместитель, как раз открывал ворота, чтобы запустить во внутренний двор торговый караван давидианцев. Большая часть сопровождения, как и положено, расположилась временным лагерем в паре сотен метров за забором. Помимо пяти лошадей, гружённых мешками с зерном и другими продуктами, внутрь заехали и десять всадников сопровождения. Все они спешились и пристроили лошадей в стойло. Сержант Акопян подошёл к старшему группы и, пожав ему руку, тепло поприветствовал. Часовые на вышках, сопроводив прибывших взглядом, вновь переключили внимание на внешний периметр.

– Сомневаюсь, что Акопян и в этот раз уложится в полчаса, – хмыкнул Ковач. – Язык у него как помело, кого хочешь уболтает… Ладно, за умение впаривать этим всякий хлам, ему можно многое простить.

Капрал Ким внезапно перебил Ковача:

– Сэр, кажется, там что-то случилось.

Он снял наушники и включил динамик радиостанции. Комнату заполнил шипящий и прерывистый голос капитана Миллера:

– …мы… атакова… из засады. Трое наших бой… убиты, – голос Миллера оборвался.

– В чём дело, Ким? – воскликнул Ковач.

– Сигнал еле пробивается, – растерянно ответил радист. – Я ничего не могу сделать.

Через несколько секунд белый шум снова прервался обрывками фраз. – …Давидиан… объявили… войну.

Услышав последнюю фразу, Ковач резко повернулся к окну. Сержант Акопян что-то оживлённо обсуждал с торговцем и парой его людей. Тем временем остальные давидианцы беззаботно расхаживали неподалёку с автоматами за спинами, присматриваясь к приготовленным для них товарам. По правилам торгового аванпоста, при заходе на его территорию гостям разрешалось оставить при себе личное стрелковое оружие при условии, что оно будет носиться исключительно за спиной и поставлено на предохранитель. Это правило ввели, с одной стороны, для соблюдения мер безопасности, а с другой, чтобы у гостей оставалась возможность защитить себя в случае нападения риперов.

Ковач процедил сквозь зубы:

– Мать вашу, это же чёртов троянский конь. Ким, хватай оружие и занимай позицию у окна. Живо!

Ковач забежал в соседнюю комнату, где отсыпались трое ночных караульных. Без лишнего шума он разбудил их и, даже не дав одеться, чуть ли не пинками отправил к окнам в одних трусах.

– Всем укрыться здесь и ждать моего сигнала. Капрал Ким за старшего. Если хоть один фанатик потянется за оружием, приказываю стрелять на поражение.

Бойцы неуверенно кивнули. Ковач выскочил из комнаты и рванул вниз по лестнице. Спустившись на первый этаж, он ненадолго остановился, чтобы восстановить дыхание и не выдать себя излишним волнением. Достав из кобуры пистолет и зацепив затвор о брючный ремень, он резко дёрнул вниз, взводя курок и досылая патрон в патронник. Проверив наличие патрона в стволе, он деактивировал курок, чтобы не допустить случайного выстрела, и вернул пистолет обратно в кобуру.

Выйдя из поместья через главный вход, Ковач спокойным шагом направился в сторону Акопяна. Тот продолжал оживлённо болтать с давидианцами. Увидев приближающегося коменданта, торговец сказал что-то Акопяну и тот обернулся:

– О, лейтенант. Я думал, вы отдыхаете. Мы уже почти…

Не дав тому договорить, Ковач резко оттолкнул сержанта правой культёй и, выхватив левой рукой пистолет, наставил его на торговца.

– Гарнизон к бою! – крикнул Ковач во всё горло. – Фанатиков на прицел.

Мгновение спустя в окнах второго этажа поместья появился капрал Ким и трое караульных в одном нижнем белье. Как и приказал Ковач, они наставили оружие на давидианцев. К ним присоединились часовые на вышках. Ковач добавил:

– Если кто-нибудь попытается сбежать или схватиться за оружие, приказываю стрелять на поражение.

Ковач шагнул назад, уходя с линии огня и увлекая за собой Акопяна. Отойдя на пару метров, он бросил торговцу:

– Прикажи своим поднять руки и встать в шеренгу рядом с тобой.

Тот никак не отреагировал. Лишь продолжал крутить головой, примечая каждого из бойцов «Рубежа», наставивших оружие на его людей.

– Сэр, а что происходит? – испуганно спросил Акопян.

– Несколько минут назад давидианцы расстреляли наш патруль. Как я понял, это равносильно объявлению войны. И я считаю, что этот так называемый «караван» не что иное, как троянский конь, отправленный на захват нашего аванпоста.

Как и всегда после чипсов, цвета казались ярче, а звуки громче. Ковач смотрел в лицо торговому представителю, стараясь «читать» эмоции. Торговец напрягся, сжал зубы, хотя и пытался сохранить непробиваемое выражение лица. Капельки пота, выступившие на лбу фанатика, засверкали всеми цветами радуги; в лучах солнца они напомнили Ковачу россыпь мелких бриллиантов.

– Лейтенант, – неуверенно произнёс давидианец, стараясь при этом демонстрировать полное бесстрашие, – мне ничего не известно ни о каком нападении. Мы всего лишь торговый…

Прогремел выстрел. Следом ещё один откуда-то сверху и ещё несколько с разных сторон. Двое давидианцев рухнули, остальные же, схватившись за оружие, бросились врассыпную, паля в разные стороны. В следующее мгновение Ковач, схватив Акопяна, повалился вместе с ним и начал отползать в сторону. Он не глядя жал на спуск, стреляя из пистолета наугад. Раскатистая канонада, заглушавшая любой человеческий крик, не прекращалась секунд десять, после чего резко стихла, уступив место воплям раненых.

– «Рубеж», все целы? – крикнул Ковач, не поднимаясь с земли.

– Да, сэр, все живы, – ответил капрал Ким. – Гарисона задело, но ничего серьёзного, мы его перевязываем.

– Держать их на прицеле. Проверить тела и оказать помощь раненым.

Ковач посмотрел на свой пистолет. Магазин был пуст – затвор застыл в заднем положении.

За прошедшее время лейтенант научился перезаряжать оружие одной рукой, причем делал это достаточно резво. Большой палец надавил кнопку сброса, пустой магазин выскользнул из рукоятки и упал на землю. Зажав пистолет подмышкой правой руки, Ковач извлёк из поясного подсумка запасной магазин, вставил в рукоятку. Взял пистолет левой рукой и сбросил затворную задержку, вернув затвор в исходное положение и дослав патрон в патронник. На всё ушло не более десяти секунд. За время тренировок он отточил процесс перезарядки до автоматизма и обычно делал это в два раза быстрее, но стресс и съеденные несколько минут назад «чипсы» давали о себе знать.

Убедившись, что пистолет заряжен, Ковач медленно поднялся на ноги и не торопясь оглядел поле боя. В нескольких метрах от него в луже собственной крови лежал торговец. Судя по всему, он даже не успел достать оружие. Пуля, выпущенная одним из часовых на вышке, пробила ему затылок, разворотив на выходе пол-лица. Чуть дальше валялось девять окровавленных, прошитых пулями тел. Трое всё ещё дёргались и вопили от боли.

Один из часовых крикнул:

– Лейтенант, отряд фанатиков приближается, они растягиваются в стрелковую цепь.

– Чёрт, я забыл про остальной эскорт. Сколько их там?

– Около двадцати и примерно столько же всадников только что показались со стороны леса и движутся в нашу сторону.

– Приготовиться к отражению атаки. Ким, срочно вызывай подкрепление. Остальным распределиться по периметру, стрелять только в ответ… Твою ж мать, – процедил он себе под нос. – Теперь уж точно война.