Оглавление

Огромное спасибо моей жене Алесе,

без неё, не появилась бы эта история.

А если и появилась бы, то закончилась на первой книге.

Глава 1. Субботник

Солнце лениво выползало из-за горизонта, словно не хотело выходить на надоевшую работу. Утро обнажило то, что скрывала ночь — мертвых. Рассвет отдавал трупным запахом. Макс поднялся со стула, немного размялся, открутил крышку термоса и налил себе кружку горячего чая.

Подросток сидел в «дежурке» на втором этаже недостроенного дома. Сова наблюдал за въездом в поселок и ждал, когда его, наконец, сменят. Сколько хватало глаз, повсюду на дороге и в поле валялись покойники, между ними неспешно скакали вороны, которые успели уже вдоволь набить желудки мертвечиной.

День вчера оказался тяжелым, а для некоторых вообще стал последним. Люди перебили огромную толпу зараженных и сохранили за собой поселок. На время. Никто не знал, когда ждать следующую атаку зомби и сколько врагов придет в этот раз.

Солнце поднялось над верхушками деревьев вдалеке. Зашипела рация и раздалось монотонное бурчание Андрея:

— Сова, как слышишь? Доложи обстановку, приём.

— Нормальная обстановка. Трупаки лежат, вставать не собираются, новых каннов пока тоже не видно. И тебе приём.

— Добро, минут через пятнадцать тебя сменят.

Рация щелкнула, подросток принял упор лежа и начал отжиматься. Он часто так делал в конце вахты, чтобы взбодриться.

— Сорок пять, сорок шесть, сорок…, — скрипя зубами, прошептал Макс, но отметка в пятьдесят отжиманий сегодня не покорилась. Он немного помахал уставшими руками и высунулся в окно.

«Теплая тут осень, прикольная. А в Сибе, наверное, уже скоро снег полетит», — подумал Сова, щурясь от ярких лучей.

Вскоре внизу послышались голоса. На лестнице раздались тихие шаги, и на второй этаж поднялась Ксюша:

— Привет!

— Привет, — чуть смущенно ответил Макс, — ты меня сменишь, что ли?

— Ну да, меня Ксения зовут, мы вчера не успели познакомиться.

— Сов… в смысле Макс, ну, друзья еще Сова зовут, — паренек неловко протянул ладонь, но девочка без стеснения пожала ему руку.

Макс сразу обратил на нее внимание, как только увидел. Теперь такие времена, что не каждый день встретишь симпатичную девчонку, да еще почти ровесницу. Но вчера было как-то не до знакомства: пока зачистили поселок от раненых зомби, пока похоронили Грека, а потом все уже так устали, что разошлись спать. Все, кроме дежурных. Сове выпала последняя предрассветная вахта.

— Ну, ты иди, отдыхай, еще увидимся, — девочка пожала плечами, не зная, что еще добавить.

— Угу, держи рацию. Пользоваться умеешь?

«Блин, тупой вопрос. Зачем спросил?!», — тут же мысленно отругал себя парень.

— Умею. Пока, до вечера.

Макс спустился по лестнице и вышел во двор. Ему хотелось еще поболтать с Ксюшей, но романтику пришлось отложить до лучших времен. На улице уже ждали мужики — все кто мог стоять на ногах с утра пораньше собрались на «субботник», как назвал это мероприятие Федор. На больничном остался только Борис. С выбитым глазом и сильным сотрясением в помощники пограничник пока не годился.

— Ну как ты? Спать сильно хочешь? — поинтересовался Иван, разглядывая взъерошенную копну волос друга.

Сова зевнул, но заверил, что до обеда спокойно продержится на ногах.

— Добре. Глаза боятся, а руки делают. Быстрее прибрать этих жмуриков надо, пока всякая зараза от них не началась, — казак пнул посиневшее ухо. На земле тут и там валялись отрубленные и оторванные куски разлагающейся плоти.

— Вчера глаза сильнее боялись, когда эти твари бегали, а не лежали, — заметил Горик.

— Подождите, я бы так не торопился. Давайте их обыщем, вон смотрите…, — Кузнецов подошел к обгоревшему телу и сорвал с покойника золотую цепочку.

Леха поморщился и покосился на отца, Федор недовольно сдвинул брови. Андрей покрутил трофеем в воздухе, намотал на указательный палец и сунул в карман:

— Не брезгайте, нам эти вещицы очень облегчили жизнь, когда мы шлюзы проходили. Оружие на них тоже купили. Скажем так, канны должны чем-то компенсировать затраченные на них патроны.

Федор понимал логику нового знакомого, но всё равно было противно снимать с трупов украшения:

— Если мы так каждого обыскивать будем, то и за неделю всех не похороним. Это нам боком встанет, тут вспышка тифа начнется или другой холеры. Договоримся так: все что найдёте и снимите — ваше. Но действовать будем по плану: трактор, яма, костер.

— Договорились, давайте за дело, — Воробьеву уже надоела эта болтовня.

Друзья решили немного отсидеться в Дальнем, прежде чем двигаться к морю, поэтому согласились помочь с уборкой мертвецов. Горик пообещал показать дорогу к Дагомысу и, по возможности, найти судно. Полезные контакты с местными удалось завязать быстро, понадобилось всего-то спасти их от огромной толпы зараженных. И, как оказалось, не только с местными. В раненом потрепанном бородатом мужике с разбитым носом приятели узнали президента Льва Николаевича Корнилова. Жизнь продолжала преподносить сюрпризы.

Пока Федор под прикрытием Лехи и Горика заправлял трактор, Макс, Иван и Андрей обшаривали ближайших мертвецов, собирая с них все ценное, вплоть до хорошей обуви. Некоторые покойники пухли под солнцем в отличных кроссовках, и парни решили, что разбрасываться таким добром — это расточительство.

— Ого, вот эти тапки тысяч пятьдесят стоят, у меня одноклассник в таких гонял. Мажор, родители при бабках, мог себе позволить, — сказал Макс, стаскивая с полуголого пузатого мужика дорогие кроссовки.

Андрей, оценивая, повертел обувь в руках:

— Да, крутые. Только сорок пятого размера, тебе великоваты.

— Ну и ладно, сменять на что-нибудь можно. Бартер теперь наше всё, — с оптимизмом ответил Сова.

Когда заправили трактор и убедились в его исправности, взялись за восстановление изгороди. Зомби повалили только один пролет, с этой работой справились быстро.

— Надо усилить конструкцию, еще один ряд периметра сделать. Не факт, что такое нашествие больше не повторится, — отряхнув руки, кашлянул казак.

— Да, не помешало бы, — согласился Андрей, внимательно разглядывая Федора, — а как себя чувствуете? Температуры нет? Не знобит?

— Кх… ты про лихорадку-то? Нет, слава Богу, нормально пока. Болит всё, конечно, после вчерашней заварухи, но это другое. Надеюсь, Борьке ваше лекарство поможет.

Казак до сих пор не мог поверить, что у этих бродяг есть антивирус. Но никто из раненых не возражал, когда им вкололи вакцину. Все равно хуже бы уже не стало.

Андрей чуть повысил голос, обращаясь ко всем:

— Еще раз повторяю! Если почувствуете себя плохо, сразу сообщайте. Симптомы вы знаете. Хорошо, что у вас была прививка от бешенства, но кто знает, как поведет себя организм после укуса и попадания вируса напрямую в кровь.

Неожиданно встретив среди жителей поселка бывшего президента бывшей страны, Андрей и Маша решили раскрыть новым союзникам часть информации насчет вакцины. Лев Николаевич сразу же предложил заняться исследованиями и разработкой антивируса в лаборатории бункера. Друзья посовещались, но ответили, что смогут приступить к этому после того, как закончат одно дело.

Дело это касалось родителей Воробьева. Когда эпидемия стала распространяться ураганными темпами, они отдыхали в Геленджике. Ввели карантин, вернуться с курорта родители не смогли, а затем связь оборвалась. Иван знал, что шансы их найти призрачные, но был обязан попытаться.

С юга подул слабый теплый ветерок. Море плескалось далеко, но космонавту показалось, что он чувствует его солоноватый запах. Впрочем, длилось это несколько мгновений. Вонь от мертвецов стелилась по полю и становилась все сильнее, заглушая остальные ароматы.

Макс наклонился над худой брюнеткой с большой дырой в животе. Мухи оживленно ползали по ее ранам, залезали в нос, рот и уши, стараясь отложить как можно больше яиц. С трудом подавляя рвотные позывы, парень сорвал с убитой большие золотые сережки, отвернулся и зажал нос.

Федор в растерянности рассматривал сотни трупов и озадачено чесал затылок:

— Так… здесь хоронить мы их не станем. Нам эта поляна под пашню пригодится. Незачем этой заразе у нас под боком гнить. Давай в лес их, тут недалеко опушка есть, там закопаем.

— Бать, а как мы их туда перетащим? Трактором всех, что ли, сгребать?

Казак провел большим пальцем по усам, мысленно согласился с Лёхой и посмотрел в сторону поселка:

— На машинах отвозить придется. У нас есть два пикапа, через просеку пройдут. Сначала улицу расчистим от мертвяков, потом трактором дорогу разгребем. Долго, конечно, но лучше так. Скорый поспех — людям на смех.

«То им быстрее надо, то теперь не надо», — ухмыльнулся Андрей, но промолчал.

Мужики обсудили план действий и работа закипела. Макса и президента посадили за руль. Со сломанным ребром Лев Николаевич не мог поднимать тяжести, но с должностью водителя вполне справлялся. Андрей, Иван, Горик и Леха закидывали трупы в кузов пикапов, и машины отвозили мертвецов в лес. Там на опушке Федор копал трактором огромную яму, постепенно сгребая в нее тела.

К вечеру люди выбились из сил, а убрать удалось только половину поля. Солнце торопливо тянулось к горизонту, уступая луне рабочую смену на небосводе. Потревоженные вороны оккупировали все ближайшие деревья и недовольно перекаркивались, глядя, как закапывают их запас свежей мертвечины.

«Субботник» продолжили следующим утром, но только на третий день полностью очистили округу от покойников. К счастью, почти никто не отвлекал людей от работы. За все время лишь несколько зараженных вышли из леса на шум трактора и тут же отправились в братскую могилу зомби.

А на четвертые сутки ночью пошел дождь. Вода смыла следы крови на земле и траве, даже воздух стал свежее, трупная вонь постепенно выдохлась. Дальний вернулся к прежней жизни. Казалось, словно и не было вторжения зараженных в поселок, но огромный курган в лесу и маленькая могилка Мидаса напоминали людям об этом страшном дне.

Глава 2. Посиделки у реки

Три воробья весело щебетали в мелкой луже, задорно чирикая о своих птичьих делах. Послышались голоса, затем шаги людей и цокот когтей по асфальту. Птицы пугливо взлетели и скрылись в ветках сирени. Петр вел Агата на поводке, а рядом, завтракая вареной кукурузой, шагала Ксюша.

— У тебя вроде меньше синяк стал. Укусы затягиваются, не гноятся?

— Нормально, опухоль спала, заживает. А фингал… ну, я уже даже привык к нему, — зевнул мальчик.

— Как папа, лучше ему?

Овчарка вдруг остановилась и принялась увлеченно обнюхивать забор. Петя дернул пса за ошейник:

— Заметно, что ребро болит, морщится. Но особо не жалуется. Маша сказала, недели через три срастется, если не тревожить нагрузками.

— Маша… мне она нравится, добрая такая. Они мне все сразу понравились. Даже не знаю, чтобы мы без них делали…

— Переваривались в желудках зомби. Или сами бы ими стали.

— Бррр, лучше не говори об этом, — поморщилась Ксюша.

Девочка беззаботно болтала с сыном президента, не задумываясь, какая социальная пропасть еще недавно лежала между ними. Впрочем, Петр никогда не зазнавался из-за своего статуса, поэтому смог быстро адаптироваться к простой «человеческой» жизни. Раньше он мечтал стать теннисистом, но теперь ракеткой на кусок хлеба не заработаешь, а с новой профессией мальчик еще не определился. Петя подумывал о кузнечном ремесле, но обучить этому его пока никто не мог.

Подростки подошли к дому, где остановились их новые приятели. Мальчик сложил руки рупором и крикнул:

— Макс! Лена!

За стеклом показалась заспанная физиономия Совы, окно открылось, и подросток высунулся наружу:

— Привет. А сколько времени?

— Время гулять Агата, пока он здесь кучу не навалил, прямо под вашими окнами. Мы пришли, как договаривались. Вы идете?

— Идем, конечно… блин, мы проспали. Капец, дайте пару минут, сейчас Ленку растолкаю.

Пока сестра просыпалась, Макс торопливо натянул шорты, мятую майку, прицепил на пояс набор метательных ножей, с которыми никогда не расставался, и взял автомат.

Через десять минут подростки и собака направились в сторону реки. Они перелезли через баррикаду на выходе из поселка и спустились по пологому зеленному склону. Почти сразу на противоположном берегу начинался лес. Сосна, можжевельник, карликовый дуб, граб, бук и другие деревья тесно соседствовали друг с другом, давая пищу и укрытие многим животным в округе.

Агата отпустили с поводка, пес справил нужду, затем радостно забежал в реку по брюхо и стал лакать воду. Макс подошел к пешеходному мостику, который наглухо перевязали колючей проволокой. Парень с сомнением осмотрел преграду и потрогал острый металлический шип:

— Каннам здесь не пройти, но человек при желании сможет.

— А людей тут и нет, места у нас глухие. Севернее — только лес, а дальше — горы. Вся жизнь на юге, ниже к морю. Поэтому мы и выжили, — объяснила Ксюша, присаживаясь на траву.

А мы, наоборот, на побережье собираемся, — с легким беспокойством сказала Лена, — нам в Геленджик надо…

— Не факт что НАМ. Тебе там точно делать нечего, — перебил брат.

— В смысле?!

— Скорее всего, мы втроём с Ванькой и Андрюхой поедем. Остальные тут будут ждать.

Девочка тут же возмутилась:

— Ну вот еще, все вместе договаривались держаться. Уже забыл?!

— Тут вопрос безопасности. Вот стрелять научишься, тогда поговорим.

— Ну, так научи, — потребовала Лена и с вызовом посмотрела на Макса. Подросток развел руками и отвел взгляд:

— Блин, да у нас и так патронов мало. Я тебя пока научу, мне самому нечем будет стрелять.

Пока Савельевы спорили, Петр поднял палку, помахал ей в воздухе и швырнул на мелководье. Агат радостно рванулся за игрушкой. Пес схватил ветку могучими челюстями и перекусил ее пополам. Сын президента отвернулся от собаки и подключился к разговору:

— У нас в бункере есть оружие. Мы забрали часть, но там еще осталось. Так что вопрос с патронами, думаю, решаем.

Макс и Лена воскликнули как по команде:

— Супер!

— Тогда и меня научите, — тут же потребовала Ксюша. Сова встретился с ней взглядом, чуть смутился и кивнул:

— Научим, стрелять всем надо уметь.

Агат вернулся с огрызком палки. Пёс ткнулся Лене мокрым носом в бедро, фыркнул, посмотрел на Петьку, высунул язык и призывно задышал, требуя продолжения игры. Мальчик оглянулся по сторонам в поисках подходящей деревяшки:

— На тебя палок не напасешься, одну разгрызешь, вторую потеряешь. Ладно, сейчас, погоди.

Пётр отошел к молодой иве и принялся отламывать новую ветку. Лена поправила волосы, а Ксюша предложила заплести ей косички. Макс наблюдал за девчонками, время от времени поглядывая на противоположный берег.

— Вы же вернетесь сюда после Геленджика? Здесь классно! На море, конечно, тоже хорошо, но там опасно. Надо выждать, пока зомби вымрут, так мама говорит, — Ксюша аккуратно сплетала локоны новой подружки в тонкие ровные косы.

Мимо них молнией пролетел Агат в погоне за палкой. Сова почесал ногу и украдкой посмотрел на девочку. Макс начинал влюбляться, но не подавал вида:

— Вообще мы как раз мечтали найти дом у моря в маленьком поселке, перебить там всех каннов и жить как на курорте. Или в Средиземное море двинуть, а может и дальше, на тропические острова перебраться.

— Где тропические острова — там и тропические болезни, — возразила ему Ксюша.

— Ну, жили же там как-то люди. Зато всегда тепло, фрукты, охотиться и рыбачить можно, — Макс достал метательный клинок и провел лезвием по шее, словно бреется. Лена заметила, что брат выпендривается, всё поняла и хихикнула.

— Это и тут можно, — продолжала гнуть свою линию девочка, — в этой речке даже форель водится, а в лесу зайцы, кабаны, косули есть, и другая дичь.

— А мне ваши планы насчет путешествий по душе. Я люблю приключения, — поддержал приятеля Петька.

— Вот путешествия пока придется отложить, — нахмурился Сова, — как вернемся, Андрей с Машей начнут в лаборатории над антивирусом работать. Твой батя сказал, что в бункере всё есть для этого. Там, кстати, круто? Как в фильмах фантастических, да?

Мальчик вспомнил свои ощущения от жизни в убежище. Особенно ярко врезалось в память то время, когда к власти пришел Чернов. Слово «круто» меньше всего подходило, чтобы описать эти чувства.

— Знаешь, Макс, там может быть круто первые три дня. А потом все быстро надоедает. Бесит ощущение, как будто живешь в консервной банке. Если с вакциной все получится, то люди сразу сбегут из этого бункера.

— А как же зомби? В убежище они не страшны, а вот на поверхности…, — Ксюша продолжала колдовать над прической Лены, с интересом слушая парней.

— Ну, кто-то останется, кому такая жизнь по душе. Но лучше драться с зомбаками, чем тухнуть в этом подземелье.

Агат вернулся с палкой и развалился на траве. Овчарка демонстративно грызла свой трофей, поглядывая на подростков. Сова почесал пса за ухом, стараясь не дотрагиваться до проплешин на шерсти:

— Вот не зря говорят — заживет как на собаке. Быстро у него раны затягиваются. Мы когда осядем на месте, тоже заведем себе такую зверюгу. Да, Ленка?

— Ну, можно. Только мне лабрадоры больше нравятся.

— А мне Джек-рассел-терьер. Они мелкие, но прикольные. Правда, в драке бесполезны. Хотя если за яйца схватят, то даже зомбаку мало не покажется, — ухмыльнулся Макс, встретился взглядом с Ксюшей и вновь принял серьезный вид.

Солнце поднималось и припекало от души. Агат снова полез купаться, и в это время на противоположном берегу шевельнулись кусты. Парни тут же схватились за оружие. Все напряженно вглядывались в зеленую чащу, ожидая появления зараженного или другую опасность. Где-то вдалеке послышалась кукушка, но никто не хотел спрашивать, сколько ему осталось жить. Пёс тоже замер и тревожно принюхивался.

— Может, стрельнуть туда для профилактики? — предложил Пётр.

— Патрон тратить не хочется, да и шуметь лишний раз. Зомбак бы уже показался, но через реку ему не пройти. Если не высовывается, то или зверь или…

— …человек, — закончила Лена фразу за брата.

Прошло еще несколько минут. Никто не появлялся, кусты больше не шатались. Макс предложил перебраться на тот берег и проверить, но все стали его отговаривать, особенно Ксюша.

— Ладно, надеюсь, это был заяц. Дяде Феде только надо сказать. Пошлите отсюда, — Петька опустил пистолет и отвернулся от реки.

Приятели быстро поднялись по склону и скрылись в Дальнем. А с противоположного берега, пара глаз внимательно смотрела им в след. Кукушка замолчала, остановив свой счет.

Глава 3. Отшельники

Гул в чайнике нарастал. Из носика вырывался чуть жалобный свист. Через пару минут вода закипела и принялась с шипением выплескиваться на раскаленную печку. Языки пламени нагло выглядывали из-за дверцы топки, дрова трещали так, словно они не горели, а ломались.

Альберт Борисович всегда хорошо протапливал домик с утра. В последние дни он редко вставал ночью, чтобы подкинуть дров. К утру от поленьев оставалась одна зола, и жилище быстро остывало. Но в целом домик был добротный, без сквозняков и даже уютный. Под потолком висело множество пучков сушеной ароматной травы для чая. На полу лежали теплые коврики, сшитые из шкурок животных. Запах кедра, смешанный с легким дымком печи, создавал особую атмосферу. Окошки были маленькими, так что в комнатах даже в ясный солнечный день стояли сумерки. Зато, когда люди выходили на улицу, свет просто резал глаза, особенно сейчас, когда земля покрылась белым снежком.

— Пойду еще воды принесу. Поставлю греться для посуды, — Хаимович кашлянул в кулак и натянул валенки.

Таня посмотрела в окно, которое покрылось тонкой морозной паутинкой. Сегодня чуть потеплело, но снег все равно уже не таял и, как сказал наставник, «лег до весны». Девочка помнила, что в Новосибирске в это время было теплее, в основном, моросили дожди. Но в горах зима приходила раньше, а уходила позднее.

Через минуту дверь скрипнула и быстро захлопнулась. В комнате почувствовалось морозное дыхание улицы. Даже дрова в печи загудели веселее, получив свежий приток кислорода. Таня сидела в кофте и теплых штанах, но все равно на мгновение ей стало зябко.

Профессор поставил на пол у порога два ведра ледяной студёной воды. Рядом с домиком тёк ручей, Веня говорил, что он не замерзал даже в самые лютые морозы. Девочка часто вспоминала доброго веселого дядьку инспектора, который так неожиданно заразился. Хаимович до сих пор винил в этом себя.

Но еще больше Тане не хватало Доджа. Его могилка сейчас превратилась в маленький заснеженный холмик. После гибели собаки и без того немногословный Альберт Борисович совсем замкнулся в себе. Он две недели почти не разговаривал с девочкой, открывая рот лишь в самом крайнем случае. Но постепенно боль от потери лучшего друга стала притупляться, и мало-помалу ученый приходил в себя. Наставник никогда не обвинял Таню напрямую, но временами малышке казалось, что он ненавидит ее за то, что она выпустила боксера на улицу в тот роковой день.

— Что сегодня приготовим? Кролика с лапшой или уху сварим? — профессор стряхнул иней с бороды и усов. Он совсем перестал бриться и все больше походил на угрюмого Деда Мороза.

— А может, грибной суп? Давно не варили, я бы его поела.

— Грибной, так грибной. Налей пока воды в зеленую кастрюлю.

Девочка взялась за черпак, а Альберт Борисович развязал большой мешок и достал пакетик с сушеными грибами. Рецепт их таежного грибного супа был специфическим: картошка закончилась, поэтому ее заменяли лапшой, а вместо свежих овощей использовали сухой суповой концентрат из старых запасов Вени. Зато мяса клали вдоволь, так что бульон получался сытным и наваристым.

— На охоту сегодня не пойдете?

— Ветер поднимается. Мне кажется, метель начнется. Дичи у нас достаточно, пока дома посижу, — Хаимович протер очки и открыл новый пакет с лапшой, — сейчас чаёк попьем, суп поставим варить и за уроки возьмемся.

Профессор старался наладить что-то вроде домашнего обучения для девочки. Таня читала каждый день, занималась арифметикой, а по части растений и животных могла дать фору любому старшекласснику. Малышка затерла до дыр книжки про флору и фауну Сибири, которую нашли в небольшой, но полезной библиотеке Вени. Хаимович по памяти рассказывал ей основы географии и истории, а физкультуру девочке заменяли долгие прогулки по лесу.

— Информатике я тебя не научу, языками тоже почти не владею, логарифмы с интегралами тебе брать не понадобится. А вот как рану перевязать, перелом срастить, какие ягоды есть можно, а какие нет и чем костер разжечь — вот эти науки самые полезные сейчас будут.

— А стрелять? — после нападения волков на Доджа Таня захотела научиться владеть оружием. Даже зомби ее так не пугали, от них можно было убежать, обмануть, даже ножом убить. Но быстрые, умные и расчетливые волки вызывали в малышке настоящую дрожь.

— Научу, окрепни немножко, по весне будем тренироваться, — уклончиво пообещал наставник.

Он и сам понимал, что без этого навыка не выжить, но подходящего оружия для девочки пока не было.

«Вот бы мелкашку или пистолет, куда ей из таких ружей палить, ключицу еще сломает», — думал профессор, рассматривая худенькую щуплую Таню.

Но зато девочка неплохо разбиралась в технической части: умела заряжать и чистить ружья, знала какой калибр куда подходит, с чем охотиться на кролика, а каким патроном отбиваться от медведя, если придется. Таня росла смышленой, старательной и любопытной, но Хаимович не мог ответить на все ее вопросы.

— Если вернемся в город, ограбим какую-нибудь библиотеку. Тебе нужно больше читать, ну и практика, само собой.

— А с другими людьми мы будем общаться? — девочке не хватало веселых компаний и детских игр. Раньше родители часто устраивали шумные вечеринки, куда приглашали друзей с детьми. Таня со многими дружила во дворе, она любила общаться и заводить новые знакомства.

— Поживем-увидим. Смотря, что за люди, — нахмурился наставник, — как-то нам не очень везет в этом плане. Ты же не хочешь общаться с такими как эта баба Галя или как там ее звали?

— Баба Зина! Брррр, она мне недавно в кошмаре приснилась, — малышка вспомнила злую угрюмую старуху, которая стала ее надзирательницей в поселке Беркута.

— Вот и я про тоже. Людей осталось очень мало, а хороших людей — еще меньше. Надо рассчитывать только на себя.

— А тот дядя, которого мы встретили здесь в лесу?

Альберт Борисович вспомнил лицо приютчика Жеки, с которым они столкнулись по пути на эту базу. Хаимовичу хотелось отделаться от такого «соседа», вот только до его жилища было два дневных перехода. При этом на лыжах, с затяжными подъемами и спусками. Снегоход Вени почему-то не заводился, профессор провозился с ним пару дней, но не смог реанимировать. А лошадь могла запросто переломать ноги на скользких крутых тропах. Ученый боялся отправиться в такое рискованное путешествие и оставить девочку без присмотра. Он надеялся, что и шорец не заберется в его края. Одному, без оружия, бродить в этих местах — дело опасное.

Несколько раз в неделю по ночам они слышали волчий вой, иногда тихий и отдаленный, а временами совсем близкий. В такие моменты, несмотря на безопасное убежище, страх пробирал людей до костей. Они знали, что матерый самец, который растерзал Доджа, продолжал бродить по округе. Хаимович чувствовал — серый хищник ждет удобного момента, чтобы отомстить за волчицу. Отомстить хотел и профессор, но зверь был слишком хитер и осторожен для такого неопытного охотника как Альберт Борисович. Вспомнив про волка, ученый подумал о приютчике: «Хорошо бы серый встретил этого Жеку в лесу. Не пришлось бы мне марать руки».

Но вслух сказал совсем другое:

— Тот дядя далеко живет. И не думаю, что он для нас — подходящая компания.

На другой ответ Таня особо и не надеялась. Малышка видела, что наставник не любит людей. По своей натуре он был одиночка и, казалось, всю жизнь мечтал стать отшельником в такой глуши.

— А весной мы вернемся в Новосибирск? — девочка помнила, что профессор обещал ей это, когда они покидали город.

Хаимович поднялся, бросил в чайник немного сушеной душицы, ромашки и листьев черники:

— Зиму надо пережить. Вот снег растает, тогда решим.

Домик наполнился ароматом травяного чая. Таня прижалась носом к холодному стеклу, на улице летели снежные хлопья. Небо, земля и воздух — все стало белым. В такую погоду приятно было сидеть у горячей печки, под пледом с кружкой горячего чая, читать книжку и поглядывать в окно.

— Пойду, живности еще корма кину, пока тропинку не завалило, — ученый натянул шапку и вышел.

С приходом зимы работы прибавилось. Теперь приходилось постоянно чистить крыльцо, дорожки до ручья, бани, стайки и туалета. Но это была очень маленькая цена за безопасность и спокойствие. Ни один зомби сюда уже не смог бы добраться.

Через несколько минут Таня услышала громкий топот на крыльце. Наставник вернулся и отбивал валенки от снега. К его приходу девочка поставила на стол две кружки чая, кедровые орехи и мороженую чернику.

— Фух, метель начинается. Холодает.

Вскоре ветер усилился. Он завывал под крышей и швырял горстями снежинки в окно. Ученый подбросил еще несколько поленьев в топку. На плите закипел бульон для грибного супа, в комнате стоял запах мяса молодого кабана, которого недавно подстрелил профессор.

Неожиданно безмятежность таёжных отшельников нарушил требовательный стук в дверь. Хаимович схватил ружьё и жестом приказал девочке спрятаться на втором этаже. Стук повторился, а вслед за ним раздался голос:

— Открой! Это я! Жека из «Медвежьего уха»!

— Про него вспомнишь, оно и всплывет, — проворчал профессор, нехотя шагая к двери. Приютчик ввалился в дом, словно большой снежный сугроб. Его ресницы и редкая борода покрылись инеем, обветренная смуглая кожа на лице покраснела. Не разуваясь, шорец устало сел прямо у порога. Снег, свалившийся с него, стал быстро таять, и пол покрылся мелкими лужицами.

— Ой, горе жить. Думал, успею до бурана, но он меня на подъеме поймал, — Жека скинул толстые рукавицы и стал растирать замерзшие руки.

Только затем он посмотрел на Альберта Борисовича, прищурил и без того узкие глаза и удивленно воскликнул:

— О, Игорь! Здорово! А где Веня?

Ученый на секунду опешил, услышав чужое имя, но тут же вспомнил, что сам так представился для конспирации, во время их первой встречи в лесу.

— А ты Веню знаешь? — вопросом на вопрос ответил Хаимович.

— Конечно! Давно, правда, не видел.

— Нет его больше. Умер Веня. Он был моим старинным приятелем, — сухо пояснил профессор и сделал шаг назад. Его рука с напряжением сжимала ружье.

«Одно резкое движение, один взгляд, который мне не понравится — и я превращу его морду в фарш», — решил про себя Альберт Борисович.

Гость с ошеломленной физиономией уставился перед собой, новость о смерти инспектора его явно обескуражила:

— Вот так дела. Вроде здоровый мужик был. Как он умер?

— Как и остальные — эпидемия. Она и сюда добралась. Веня заразился, мы его в лесу встретили, пришлось застрелить. Там в поле крест стоит, могила его.

Жека погрузился в себя и замолчал. Наконец, он облизнул потрескавшиеся губы, вытер оттаявшие под носом сопли и поднялся. Остатки снега скатились по его старой затасканной серо-зеленой горнолыжной куртке. Хаимович боялся моргнуть и следил за каждым действием чужака.

— Погреться можно? — приютчик с грустью посмотрел на нового хозяина дома.

Ученый не очень хотел чаевничать с человеком, которого еще недавно без причины планировал пристрелить, но все-таки пригласил гостя к столу.

— Как вы здесь оказались? До вашего дома путь неблизкий, — Альберт Борисович поставил перед шорцем кружку с горячим таежным чаем.

— Хотел у Вени ружье купить. Я нашел одно в «Поднебесном». Это приют так называется, сейчас он заброшен, конечно. Я прожил там три дня, никто не пришел. Вот я ружье и забрал, а к нему — двадцать патронов. Но они закончились, а зима длинная. Я вспомнил, что у инспекторов водилось оружие, хотел сторговаться, — Жека уставился на профессора вопросительным взглядом.

— Ну да, было ружьишко, — нехотя согласился Хаимович и поднялся, чтобы высыпать грибы в кастрюлю.

— Игорь, продай! Назови цену! Ты когда в лесу на лошади ехал, много стволов вез. А сейчас у тебя еще больше, а у меня — ни одного!

«Вот и не надо. Пока без оружия, ты не так опасен», — Альберт Борисович судорожно взвешивал все «за» и «против» возможной сделки.

На вид шорец казался простым добродушным парнем, но профессор панически никому не доверял. В каждом незнакомце ему мерещился хитрый враг. С другой стороны, Хаимович понимал, что доведенный до отчаяния человек опасен и с вилкой в руках. При желании приютчик мог подкараулить его или Таню даже вечером в туалете. Собаки у них нет, некому предупредить о приближении чужака.

Гость сидел, поджав одну ногу под себя, и с блаженством попивал горячий чай. Взгляд ученого скользнул по ружью, которое осталось висеть в коридоре.

«Просто сделать несколько шагов, взять карабин и расстрелять его на месте. Он ничего не подозревает, даже дёрнуться не успеет. Тане я потом всё объясню, скажу, что с ножом на меня напал, пришлось защищаться. Давай же, так надо…», — Альберт Борисович нервно сглотнул слюну и трясущимися руками закрыл кастрюлю крышкой.

— Я вам тут все места покажу, где рыбу ловить лучше, где охотиться. Все растения здесь знаю, какое от поноса помогает, а какое жар может снять. Следы на земле и снегу научу читать, силки хитро ставить, что ни один зверь не догадается, — настойчиво убеждал профессора Жека.

— Да-да, сейчас-сейчас, — пропустив мимо ушей слова шорца, Хаимович направился в прихожую. Он снял ружье со стены и замешкался на секунду: «Не хочется дома кровищу разводить…, ну ничего, отмоем».

Решительный настрой профессора сбил звук шагов по лестнице. Таня спускалась со второго этажа:

— Все нормально? У нас гости, да?

— А? Ну… ты это… я же сказал наверху сидеть! — недовольно процедил сквозь зубы наставник.

— Вы разговаривали, я подумала, что мне тоже можно, — девочка уже стояла на полу, растеряно глядя на профессора.

— О! Привет! — Жека радостно поздоровался и дружелюбно махнул рукой из кухни.

— Здрасьте, — скромно ответила малышка, с любопытством рассматривая гостя.

Альберт Борисович вытер нервную испарину со лба и повесил карабин на место. Приютчик тем временем продолжил свою болтовню, чувствовалось, как он соскучился по живому человеческому общению:

— Здорово у вас тут. Ветрогенератор, электричество. А телека нет?

— Неа, только книжки, — вздохнула Таня, присаживаясь за большой кедровый стол.

— А у меня в приюте плазма висит. И десять терабайт фильмов на жестких дисках. Правда, я все уже на три раза пересмотрел. Одному-то делать нечего. Это раньше в моём приюте туристы и зимой и летом жили. Со всего Кузбасса приезжали, с Хакасии, Новосибирска, даже москвичи заглядывали.

— У тебя тоже «ветряк» есть? — удивился Хаимович.

— Нет, обычный генератор, на горючке.

Профессор неторопливо размешивал сахар в кружке с чаем:

— И ты жжешь топливо, чтобы кино посмотреть?

— А что с ним еще делать? Так хоть какое-то развлечение. А то и с ума сойти можно.

— Сто лет фильмы не смотрела, — завистливо протянула девочка.

— Приходите в гости, в любое время! — радостно пригласил шорец.

Таня робко взглянула на Альберта Борисовича, но тот уставился в окно. Снег продолжал валить, порывистый ветер то затихал, то взвывал с новой силой.

— Далековато нам идти. На лошади не проедешь, снегоход сломан. А ночевать в сугробе не хочется…

— Со снегоходом не смогу помочь. Я в технике плохой специалист, — признался Жека, — на Лужбе база стояла, это через реку от железнодорожной станции. Вот там много снегоходов было, туристов катали до приютов.

Хаимович насторожился:

— И как там на этой базе? Люди есть?

— Пусто. Половина сгорела, остальное заброшено. Пост МЧС тоже погорел. Ближайшие домики и приюты все обезлюдили. Раньше там толпы ходили, а сейчас — ни души.

Альберт Борисович сочувствующе покачал головой, хотя новость эта его очень порадовала:

— А кроме нас людей еще видели? Может, кто еще в горах появился?

— Нет. Тишина. Тут только мы.

Ученый посмотрел на Таню, затем на гостя и, наконец, принял трудное решение. Через пару минут он положил на стол одно из ружей Вени и поставил несколько коробок с патронами. Глаза Жеки засветились от счастья.

— Я торговаться не очень люблю. Что за это предложишь? — Хаимович встал у окна, для предосторожности сжимая в руках карабин. Когда мужики допили чай, то ударили по рукам. Сделка состоялась.

Глава 4. Политика

Иван проснулся, поцеловал Машу в щеку, но она продолжала безмятежно сопеть. Космонавт повалялся пару минут на кровати, разглядывая потолок, затем натянул трико с майкой и пошел на кухню. Воробьев проснулся первым, остальные в доме еще спали. Парню захотелось кофе, и он достал из шкафчика латунную турку.

У друзей остался небольшой запас молотого кофе еще со времен путешествия по Волге на «Белухе». Иван включил газовую плитку и налил воды. Какой же это был кайф, снова почувствовать все удовольствия цивилизации: электричество, газ, водопровод, горячий душ и канализация.

Послышались босые шаги по лестнице. Катя тряхнула копной рыжих волос и убрала их в хвост:

— Привет, а я думаю, кто тут уже гремит на кухне? Решил всем завтрак приготовить?

— Утро доброе. Предлагаю разогреть вчерашний ужин, смысл готовить, если сегодня разъезжаемся. Там как раз должно всем хватить. А пока хочу кофеек сварить. Ты будешь?

— Конечно, сейчас только зубы почищу.

Лисицина пошла в ванную, а Воробьев невольно проводил её взглядом. Стройные ножки, короткие обтягивающие шортики, упругая грудь, очертания которой легко угадывались под тонкой белой маечкой. Иван в очередной раз слегка позавидовал другу. Космонавт уже не впервые ловил себя на этой мысли, глядя на Катю, от чего ему становилось немного неловко перед Машей. Она тоже была красоткой, но от рыжей студентки исходила какая-то особенная энергетика. У Воробьева в такие моменты под кожей словно проскакивало электричество. Он постарался подавить возбуждение и занялся кофе. Иван вспомнил, как Маша однажды рассказала, что нравилась Андрею, и он к ней подкатывал во время работы в лаборатории. Эта ситуация позабавила космонавта.

Дом постепенно просыпался. Вслед за Катей спустился Андрюха, за ним — Макс, последними на кухню притопали Лена и Маша. Все немного нервничали, сегодня впервые за долгое время их группе предстояло разделиться.

— Кать, ты вещи собрала? — пробурчал Кузнецов, сонно размешивая сахар в черном кофе.

— Сейчас соберу, у нас вещей-то кот наплакал.

Маша поставила разогревать сковородку со вчерашней лапшой по-флотски, в которую вместо фарша щедро добавили говяжьей тушенки:

— Если наткнетесь в Геленджике на магазин одежды, выгребайте все подряд. Здесь уже разберемся с размерами.

— Угу, ты думаешь, там местные еще не выгребли? — муж скептически скривил рот, — по нашему опыту, в каждом городе какая-то кучка людей да выжила. Соответственно, они все ресурсы к рукам и прибирают.

— Думаю, шмоток в городе пылится гораздо больше, чем может понадобиться кучке выживших в ближайшие годы, — возразила Катя, — а мы уже как бомжи ходим в драных обносках.

— Мы и есть бомжи, — согласился Макс, распаковывая пачку печенья, — определенного место жительства у нас нет, а этот домик так… временная берлога.

Лена задумалась над словами брата:

— А мне здесь нравится. Я про поселок говорю. Маленький, уютный, от больших городов далеко. Свет, газ, вода есть. Я бы тут подольше осталась.

— Готова променять ферму на море? — усмехнулся Сова.

Кузнецов удивленно посмотрел на девочку:

— Ну, вот они сидят в глуши, а зомби к ним все равно припёрлись. Причем такой ватагой, что мама дорогая. Канны мигрируют, надо это учитывать. Когда в городах заканчивается хавчик, они двигаются дальше. И жрут, жрут, жрут всех кого встретят. Я все-таки предлагаю действовать по нашему плану, когда здесь дела завершим.

Слова Андрея вызвали одобрение у Макса и Кати. Лена свое мнение уже высказала, а Воробьевы молчали. Космонавт задумчиво разглядывал кофейную гущу на дне кружки, словно пытался узнать будущее:

— Ключевая фраза «завершим дела», а это хрен пойми насколько может растянуться. При удачном раскладе наш вояж в Гелендж два-три дня займет, а сколько вы в своей лаборатории проторчите — неизвестно.

— Ну, я тоже не собираюсь подписываться там на вечную кабалу…

— Андрей, так нельзя. У нас появился шанс создать вакцину, — строго одернула коллегу Маша.

Кузнецов в ответ хмуро проворчал:

— Это у них шанс появился, у нас-то есть иммунитет. Тут вопрос кто кому нужнее.

Такой ответ еще больше возмутил девушку:

— Да что с тобой?! Речь идет о выживании человечества как вида! И эта вакцина, возможно, — единственный шанс. А ты тут сравниваешь кто кому нужнее.

— Ладно-ладно, остынь. Я не так выразился, ты права. Все, проехали… извини, — поспешно ретировался Андрей, чтобы не выслушивать моральные проповеди.

— Короче, доедаем, собираемся и по коням. Через час договаривались уже у президента быть, не хорошо опаздывать на встречу с первым лицом, — легкая улыбка скользнула по губам Ивана.

— Ага, первое побитое небритое лицо. А как его коттедж тут официально называется? Кремль? — подхватил шутку Макс.

Несмотря на мандраж перед важным делом, по ходу разговора настроение стало улучшаться. Все-таки они почти добрались до моря. Цель, которая из Новосибирска казалась призрачной и трудной, была почти достигнута. Но теперь появились новые задачи и заботы. Впрочем, только у мертвецов нет заморочек.

— А че вы Корнилова троллите? По мне, так нормальный мужик, без закидонов, даже скромный. Не стучит тут туфлей о стол, не требует, чтобы все ему подчинялись. И пацан у него адекватный, не мажор вроде, — заступился за президента Кузнецов.

— Ну, кстати да, я тоже удивилась, — согласилась с парнем Катя, — вообще его не узнала. Думала, фермер какой-то бородатый. А тут на тебе — президент!

Макс залпом допил свою кружку, с аппетитом дожевывая лапшу:

— Выходит, тут — новая столица? Раз президент теперь здесь живет.

— Думаю, сейчас в каждой общине свой президент. Или, скорее, диктатор. Единственный плюс Корнилова — это доступ в подземное убежище, про которое мало кто знает. Посмотрим на их лабораторию, может и получится что путное, — задумчиво сказал Андрей, разглядывая мельхиоровую вилку.

Все на время покидали поселок: Иван и Макс собирались добраться до Геленджика морем, помочь им в этом вызвались Гор и Леха. Маша с Андреем оправлялись в подземный правительственный бункер для работы над антивирусом, Лена и Катя ехали с ними, так как не хотели оставаться вдвоем в Дальнем.

Прежде чем прийти к этому решению, все долго спорили. Вначале Маша предлагала всем вместе ехать на поиски родителей мужа, но Лев Николаевич настаивал, чтобы они незамедлительно приступили к разработке вакцины.

— Ваши знания — ключ к выживанию людей как вида. Умоляю, не рискуйте собой. Мы все можем помочь Ивану найти папу и маму, я сам готов поехать с ним, но ВЫ… ВЫ с Андреем должны сосредоточиться на антивирусе. Только ВЫ можете создать вакцину, а значит, должны быть в полной безопасности.

В итоге, Андрей и Маша, нехотя, но согласились с доводами президента. Для розыска родителей Воробьева решили собрать небольшую мобильную группу из молодых крепких парней, поэтому Льва Николаевича и Федора оставили для охраны поселка.

Горик сказал, что поможет найти судно в Дагомысе и составит компанию новым знакомым в этом путешествии. Леха предложил свои услуги в качестве боевой единицы, возражать никто не стал. Им вчетвером предстояло отправиться в бывший город-курорт, однако еще надо было решить задачу, как именно туда добраться.

Но сначала требовалось пополнить арсенал, который у защитников Дальнего полностью истощился после вторжения зараженных. Этот момент Лев Николаевич пообещал быстро уладить, он помнил, что в бункере хранилось еще достаточно оружия. Утром две машины выдвинулись из поселка в сторону правительственного убежища.

Без присмотра дорога быстро приходила в упадок, в некоторых местах изрядно навалило веток и мусора. На одном из участков рядом с отвесной скалой пришлось расчищать асфальт от камнепада. До убежища добрались чуть позднее, чем планировали, но в целом без серьезных неприятностей.

Корнилов подъехал к главным воротам, вышел из машины и нажал на сигнальную кнопку. Пришлось ждать минут десять, прежде чем их впустили за защитный периметр. Поводов для волнения особо не было, но президент почувствовал странную тревогу. Проход приоткрылся, машины заехали на территорию и припарковались около небольшого здания.

— Ого! Это обсерватория? Настоящая? — Макс с жадным любопытством смотрел на большой серый купол.

— Да, действующая была, автоматизированная. А под ней — наш бункер, — президент махнул в объектив камеры наблюдения. Андрей с легкой подозрительностью осматривался по сторонам. Ученый ждал, что где-то в земле вот-вот со скрежетом разъедутся огромные ворота и откроется вход в подземный туннель, как в фантастических фильмах.

— Значит, тут должны были прятаться все сливки общества, если начнутся проблемы? — с легким цинизмом поинтересовался Кузнецов.

— И тут тоже. Это один из центров системы «Периметр», их немало по всей России. У нас же страна большая, вот случись, например катастрофа — ядерная война, а президент с рабочим визитом на Дальнем Востоке. По протоколу сохранения первых лиц, он в Москву возвращаться не будет. Его доставят в убежище под Владивостоком, Хабаровском, Магаданом. В общем, куда ближе, туда и доставят, если смогут.

— И что, рядом с каждым большим городом такой бункер есть? — продолжал расспросы ученый.

Лев Николаевич на секунду задумался, вспоминая карту центров спасения:

— Нет, не с каждым, но со многими. Постройка такого объекта — недешевое удовольствие. Их начали активно создавать после 60-х, а в начале двухтысячных старые стали перестраивать и возводить новые. Ладно, снаружи тут особо не на что смотреть, пойдемте внутрь.

Корнилов подошел к длинному одноэтажному зданию, с несколькими воротами, которое напоминало большой гараж для спецтехники. Президент набрал пароль на кодовом замке, и дверь открылась. Внутри тут же зажглись яркие лампочки, Лев Николаевич уверенным шагом направился по коридору:

— Нам сюда, не отставайте.

Когда все оказались в маленькой пустой комнате, Корнилов запер дверь на замок, провел рукой по стене и активировал сенсорный дисплей:

— Мы на месте.

Пол загудел под ногами и начал медленно двигаться вниз. Макс задрал голову и посмотрел, как потолок удаляется:

— Это лифт такой?

— Да, это один из входов в убежище, парадный, так сказать. В прошлый раз мы пробирались через черный. Сейчас будет зона стерилизации, не пугайтесь. Процедура не очень приятная, но без нее никак.

Андрей придвинулся к Ивану и тихо сказал на ухо:

— В каком смысле «стерилизации»? Яйца, что ли, отрежут?

— Сплюнь, накаркаешь, — шикнул на друга космонавт.

Только после многоуровневой дезинфекции их впустили в сам бункер. Друзья ожидали увидеть что-то фантастическое, но реальность оказалась довольно будничной.

— Чем-то на нашу лабораторию похоже, — с легким разочарованием зевнул Андрей.

Маша согласилась и сдержанно добавила:

— Да, есть что-то общее. Главное — как она укомплектована. Хочу уже побыстрее взглянуть на оборудование.

Президент в это время тепло здоровался со старыми знакомыми. Их быстро обступила чуть ли не половина бункера. Убежище гудело как встревоженный улей, но гудело весело, радушно. Все хотели услышать новости с поверхности и наперебой задавали вопросы. Вдруг в толпе послышался высокий, чуть писклявый, но властный голос, и остальные замолчали:

— Лев Николаевич! Как мы рады вас видеть! Ого, где это вам так досталось? Пойдемте, я обработаю раны, — Елена Васильевна Малышкина выплыла из-за спин и приторно улыбнулась Корнилову.

Президент удивился, когда услышал новые нотки в голосе своей бывшей подчиненной. Раньше она больше походила на серую мышку, но за время его отсутствия преобразилась. Корнилов кивнул в знак приветствия:

— Благодарю, уже заживает. На поселок напала целая армия людоедов, пришлось повоевать. Патроны закончились, нужно пополнить арсенал.

Малышкина недовольно поджала губы:

— Лев Николаевич, пойдемте, обсудим эти стратегические моменты.

«Вот хитрая жаба, — подумал Корнилов, — похоже, прибрала тут власть к рукам, а власть людей меняет, и зачастую не в лучшую сторону. Нет, мы с тобой шушукаться за закрытыми дверями не будем».

Игнорируя предложение бывшего замминистра по здравоохранению, президент обратился к Калмыкову:

— А как Захар Евгеньевич? Лучше?

— Состояние стабильное, мало-помалу приходит в себя.

— Я его навещу, как дела закончим.

Главный инженер убежища продолжал восстанавливаться после тяжелого инсульта и почти не принимал участия в жизни общины. Корнилов оглянулся на своих спутников:

— Я не познакомил вас с новыми друзьями…

Лев Николаевич представил всех по именам, назвав последними Андрея и Машу. Малышкина уставилась на чужаков маленькими хитрыми глазками:

— Видимо, много оружия требуется, раз такой большой делегацией прибыли?

Елену Васильевну окружали несколько человек из представителей старого правительства и чиновников помладше рангом. Президент с каждой минутой все отчетливее понимал, что для многих он здесь уже чужой.

«У них новый лидер, новая маленькая элита, и уступать свою власть им ой как не хочется», — Лев Николаевич почувствовал, как отвык от этой скользкой политики, но дело того требовало.

— Оружие, лекарства, а еще и семена из биохранилища. Лучшие сорта картофеля, пшеницы, подсолнечника, кукурузы, у меня целый список от нашего «агронома».

Малышкина аж надулась, не ожидая такой наглости. Теперь ей обязательно требовалось продемонстрировать свой авторитет. Лев Николаевич уже не имел той поддержки, что в «старые» времена. Главных его сторонников перебили во время мятежа, а после того как Чернов сбежал, Елена Васильевна с ловкостью паучихи стала плести сети интриг, чтобы зацепиться за власть. И ей это удалось. Она не могла позволить экс-президенту приходить, когда вздумается, и брать что ему захочется.

— Лев Николаевич, вы прекрасно знаете, что наши ресурсы ограничены. К тому же они принадлежат не только ВАМ, но и всей НАШЕЙ общине. Если вы хотите что-то взять, то, пожалуйста, предложите товар ВЗАМЕН. Я думаю, что выражаю мнение большинства, — Малышкина, посмотрела по сторонам. Люди в нерешительности молчали, не зная, на чью сторону встать.

Корнилов мысленно улыбнулся: «Браво, Елена Васильевна, вам надо было работать в министерстве торговли, а не в здравоохранении. Думаете, мне нечего предложить взамен, поэтому решили поторговаться? Ошибаетесь, в моем рукаве такие козыри, что вам и не снилось».

Гул нарастал, народ шушукался и обсуждал между собой вполголоса. Лев Николаевич поднял руки над головой, призывая всех замолчать, его мгновенно послушались:

— Друзья! Я абсолютно согласен с госпожой Малышкиной. Как ваш новый лидер, она заботится о сохранности ресурсов сообщества. Это очень мудро и дальновидно.

Во фразе «новый лидер» проскользнула легкая ирония, от чего по лицу Елены Васильевны пробежала тень раздражения. Корнилов тут же продолжил:

— Я со своей стороны тоже думаю о будущем нашего общества. Поэтому мы готовим фундамент для ВАШЕЙ жизни вне этих стен. Когда эпидемия закончится, и вы подниметесь на поверхность, то у вас уже будет новый дом. Безопасное место, уютный поселок, рядом с которым раскинутся засеянные пашни и луга. Вы не будете скитаться по лесам, пытаясь, приспособится к новой реальности.

Люди жадно вслушивались в каждое слово президента, им как воздух требовалась вера в счастливое будущее. И Лев Николаевич умело подпитывал эту веру:

— Но для этого нам нужно сейчас отстоять и сохранить это место, поэтому мы пришли попросить вас о помощи. Вы в безопасности, а мы рискуем жизнью каждый день, отбиваясь от бандитов и зомби. У нас нет складов, забитых припасами под завязку, нам приходится добывать пропитание. И те семена, которые вы дадите сегодня, станут вашим хлебом завтра.

— Завтра понятие растяжимое, никто не знает, насколько затянется эпидемия, — Малышкина скрестила руки на груди и отвернулась в сторону.

— А это и есть главная цель нашего визита! К счастью, нам удалось познакомиться с этими ребятами, — президент обнял ученых за плечи, — они уже спасли наши жизни недавно и, уверен, спасут еще много жизней в будущем. Андрей и Мария останутся в убежище, чтобы трудиться над созданием вакцины. Это вирусологи из Новосибирска, они работали в одной из лучших лабораторий страны. И, думаю, только они смогут создать антивирус. Поэтому обеспечьте их всем необходимым, я убежден, что все понимают важность их миссии.

Елена Васильевна открыла рот, но слова застряли у нее в горле. Звуки ликования грянули под сводами бункера. Одни хлопали, другие восторженно кричали, каждый норовил дотронуться до ученых. Через час Лев Николаевич, Иван, Макс и Горик поднимались на поверхность со всем необходимым.

Президент покидал убежище с волнением, интриги Малышкиной его очень настораживали. Но, по крайней мере, она не устраивала массовую казнь неугодных новому режиму. Сейчас они получили все, что хотели, но кто знает, какой прием им устроят в следующий раз. Во многом это будет зависеть от Андрея и Маши.

Глава 5. Дагомыс

Борис сидел на чердаке и единственным уцелевшим глазом смотрел вслед двум машинам, которые только что выехали из поселка. Шло его первое дежурство на «фишке» после побоища с зомби. Оксана и Марина еще настаивали на постельном режиме, но Робокопу надоело чувствовать себя балластом.

— Какая рафница, фто дома шидеть фтаны проширать, фто на посту? Так фоть какая-то польза, — шепелявя через слово, заявил пограничник и потребовал включить его в график дежурств. Федору пришлось уступить другу.

Борис достал из кармана таблетки обезболивающего и запил водой из бутылки. Руки немного тряслись, он пролил несколько капель на майку. Сегодня опять приснился тот же кошмар, что часто мучил его последние месяцы: пограничник плыл глубоко под водой и пытался подняться на поверхность. Он видел, как над головой просвечивали лучи солнца, но вдруг вода покраснела, а во рту появился солоноватый металлический привкус. Опять он — вкус крови, его невозможно спутать. Робокоп делал большие гребки, но поверхность приближалась очень медленно. Грудь нестерпимо сдавило, воздух в лёгких заканчивался, он стиснул зубы, еще несколько усилий…, но что-то в этот момент резко дернуло его за ногу. Борис наклонил голову и увидел, как сотни рук тянутся за ним со дна, они хватают его, царапают когтями и утаскивают в глубину. Отчаянный крик — и последние пузырьки кислорода вырвались из его рта. Воздух закончился, вода хлынула в легкие. От этого крика он каждый раз просыпался в кровати, тяжело дышал и долго приходил в себя. Кошмар снился всегда под утро, поэтому очень ярко запоминался.

Когда зомби навалились на него со всех сторон в поле около поселка, пограничник поймал себя на мысли, что оказался в том страшном сне. Глаза наполнились кровью, во рту появился знакомый металлический привкус, а множество рук и зубов разрывали его на части. Он никак не мог выбраться из-под толщи вонючих рычащих тяжелых тел. Последнее, что Борис помнил — это жуткая боль в глазу, после чего мужчина потерял сознание.

«Пара десятков рваных ран, три выбитых передних зуба и выдавленный глаз — не такая уж большая цена за то, чтобы вернуться с того света», — посчитал Робокоп. Вот только появившаяся шепелявость его сильно раздражала. Теперь пограничника с трудом понимали окружающие, и прежде чем что-то сказать, приходилось мысленно продумывать предложения или повторять по нескольку раз.

Борис проследил за машинами взглядом, и перед тем как они скрылись за деревьями, успел перекрестить путников на удачную дорогу.

Впереди за рулем большого гибридного пикапа «Тойота Галактика» сидел Горик. Справа от него, выставив дуло Калашникова в открытое окно, ехал Иван. Позади парней в открытом кузове со связанной мордой и ногами стоял живой баран. На заднем сидении машины лежали обувь и продукты. Во внутренний карман олимпийки Воробьев спрятал мешочек с драгоценностями, которые они сняли с трупов зараженных. Все это добро захватили с собой в качестве оплаты, если удастся найти судно с капитаном.

Но Иван не особо на это рассчитывал, хотя понимал, что самим добраться до Геленджика морем будет не просто. Одно дело управлять на реке навороченной и нашпигованной электроникой яхтой, другое — рыбацкой лодкой, не зная фарватера и особенностей морского судоходства. Оставался еще вариант пробираться сушей вдоль побережья, но все сошлись на том, что лучше пойти морем.

Но больше чем за себя, космонавт переживал за Машу, которая оказалась в окружении незнакомых людей в подземном бункере. Конечно, рядом с ней были Андрей, Катя и Лена, но почему-то его это слабо успокаивало. Воробьев начал тихо недолюбливать Льва Николаевича, это ведь он вмешался в их планы насчет Геленджика. Президент убедил ученых немедленно приступить к работе над вакциной. Из-за этого пришлось разделиться, ведь космонавт тоже не хотел откладывать поиски родителей.

Впереди показался указатель примыкания второстепенной дороги.

Космонавт кивнул в сторону своротка:

— А это куда?

— Там маленькое село стояло, теперь пусто, мы уже проверяли, — меланхолично ответил Горик, не поворачивая головы. Иван внимательно вглядывался между деревьями, которые то плотно обступали дорогу, то отдалялись от неё:

— И много тут таких? Мы когда через горы пробирались, никаких признаков жизни не встретили. Ваш поселок был первый за две недели.

— Дальний, считай, самое северное поселение в этой округе. И самое новое, наверное. Чем дальше на юг, ближе к морю, тем больше поселков будет появляться. Я эти места хорошо знаю. Нам, главное, перед Волковкой направо уйти, там большое село, не хочется через него проезжать. Сделаем крюк и обрулим Дагомыс, в сам город соваться резона нет.

— А сколько в Дагомысе людей раньше жило?

— Местных тысяч двадцать. Ну а в сезон город раза в три распухал от туристов.

— Эпидемия разгорелась в начале лета, отдыхающих, думаю, не много еще приехало…, — предположил Иван.

— Да, — согласился ветеринар, — высокий сезон не успел начаться, но народу на пляжах уже хватало. Легкой прогулки по городу не жди, зомбаков там навалом.

— Не факт, что они в городе до сих пор сидят.

Впереди на дороге прыгали четыре вороны и торопливо клевали какую-то падаль. Птицы увидели приближающийся пикап и взлетели уже перед самым бампером. Парни не заметили, что валялось на асфальте, Горик пропустил гниющий кусок мяса между колес.

— А ты тут кем раньше работал? — Воробьев поймал себя на мысли, что почти не знает парня, с которым едет на опасную вылазку. Ему было известно о Горике лишь то, что он жил в Дагомысе, а значит, идеально подходил на роль проводника.

— Ветеринаром. Крупный рогатый скот, барашки, свиньи. Ну, кошечек и собачек тоже мог подлечить при необходимости. Марина ко мне часто обращалась.

— Ну-ну, я понял.

— Марина приютами занималась для бездомных животных, вот так и познакомились. Поэтому я в Дальнем оказался, когда сваливал из города.

— А семья?

Гор почесал небритую щеку, голос его чуть дрогнул:

— Никого не осталось, все заразились.

Космонавт почувствовал, как заложило в носу, глубоко вдохнул, ощутил плотный сгусток во рту и смачно харкнул в открытое окно:

— Ветеринар? Полезная профессия, а по таким временам, так вообще на вес золота. У вас с Федором, я так понял, в планах тут целый совхоз организовать?

— Ну, не совхоз, но большую ферму мы сделаем. А как еще выживать?

Иван ничего не ответил, между деревьев мелькнул силуэт, и космонавт мгновенно уперся плечом в приклад автомата. Горик тоже заметил опасность и вдавил педаль газа. Тяжелый пикап на удивление резво ускорился, Воробьев даже вжался в кресло.

Несколько зараженных выбежали из леса и попытались преградить дорогу второй машине. Сова открыл одиночный огонь — высокий мужик с грязной черной бородой тут же завалился на бок, пуля пробила ему сердце и вышла между лопаток.

Леха вывернул руль влево объезжая второго зомби, но тот кинулся наперерез. Раздался глухой удар, тело подбросило вверх, противник врезался о лобовое стекло и перелетел через крышу. На «лобовике» тут же образовалась большая «паутинка» из растрескавшегося стекла.

— Вот сволочь, — выругался молодой казак, — ни хрена ж не видно теперь!

Остальные зомби отстали, но дальше Лехе пришлось ехать, наполовину высунувшись в окно, чтобы видеть дорогу.

Иван убедился, что друзья проскочили опасное место и повернулся к Гору:

— Зря он стрелять начал, так бы пробились, теперь вот нашумели.

Ветеринар пожал плечами:

— Чему быть, того не миновать. Не против, если я музыку тихо включу?

— Ну, как знаешь, — без энтузиазма ответил космонавт. Он постучал пальцами по панели, с интересом разглядывая дисплей:

— Тачка совсем новая. С автопилотом, наверное?

— Ага, но я его сразу отрубил. Он тупил тут сильно.

Предсказания автоэкспертов, которые уверяли, что к 2030 году половина человечества будет передвигаться на машинах с помощью автопилотов, не оправдывались. По крайней мере, в России процесс шел намного медленнее, чем в Европе, США или Японии.

Но все-таки дело не стояло на месте, Искусственный Интеллект все глубже проникал во все сферы человеческой жизни. Первыми, кто лишился работы из-за автопилотов, стали водители спецтехники на промышленных карьерах и в строительстве. Затем Искусственный Интеллект заменил большинство машинистов в поездах. Автопилот внедрили в общественный городской транспорт, появилось роботакси.

«Еще год-другой и роботы начнут нам сопли и задницу вытирать», — вспомнил ворчание отца Иван.

«Не начнут, пап, теперь уже никогда не начнут. Ну, пару тысяч лет уж точно. Мама, папа, где вы? Я доберусь, обещаю, доберусь!».

— Так, сейчас поворот будет неприметный, старая дорога лесом пойдет между гор. Ей тут только местные пользовались, никакой автопилот бы по ней не поехал, — объяснил Гор, сворачивая с трассы.

Воробьев открыл бутылку и сделал глоток холодного зеленого чая:

— А ты знаешь кого-то из рыбаков в Дагомысе? Ну, или кто туристов по морю катал? У кого катер был?

— Нет, не пересекался с такими ребятами. Но я знаю, где причал есть небольшой, место отдаленное, надеюсь, мы там рядышком сможем припарковаться. Дальше по ситуации будем действовать.

Вскоре пошла гравийная дорога. Покрышки шуршали по камням, поднимая легкую пыль, машины сбавили ход. Космонавт протянул руку и достал из пакета на заднем сиденье два яблока:

— Будешь?

— Не, спасибо. Приеду, пожую, — отказался ветеринар.

— Слушай, а что значит Дагомыс? Это с какого языка?

Горик притормозил и пикап мягко проехал через небольшую колдобину:

— Ээээ…, я когда-то читал про это. Еще в школе на уроках кубановедения нам вроде рассказывали. Короче, от черкесского или от адыгского, я точно не помню, но что-то вроде темного места или места, где плохо светит солнце. Как-то так.

— Понял, буду знать. Я в детстве часто сюда на море ездил, но в Дагомысе ни разу не был.

— Тебе бы понравилось, у нас красиво было. Хотя почему было? Красота-то никуда не делась. Только люди.

Чем ближе подъезжали к побережью, тем сильнее волновался Иван. Надежда найти кого-то из родителей еще жила в нем. Воробьев швырнул огрызок в окно и принялся за второе яблоко. Ветер усилился, его порывы отзывались тревожным шелестом в кронах деревьев. Неожиданно одна из массивных веток обломилась и упала поперек дороги.

— Пффф… как-то не нравится мне этот знак, — притормаживая, проворчал Горик.

Иван дождался, пока вторая машина остановится и открыл дверь:

— Прикрывай, я разберусь.