Оглавление

I

«Даже небольшая свеча способна разогнать тьму,

Позволяя оставаться на свету».

Мы сидели в кругу, глядя друг на друга, нервно касаясь своих пушек на коленях, ожидая в любой момент, что кто-нибудь из нас выкинет очередной «фокус», или снова приползут те твари, что сожрали Дэна. Кафельный пол под нами был холодным, кое-где плитка потрескалась, но вставать и уходить со своего места никто из нас не решался — уж слишком высока была цена. Жизнь.

Мы светили друг на друга фонарями, пытаясь отогнать страх и липнущее ко всем внутренностям ощущение того, что все-таки один из нас уже заражен и носит в себе эту тварь.

Мэдисон нервно жевал в зубах самокрутку. Хейли и Билл прижались друг к другу и даже взялись за руки, хотя все же правую руку Билл предусмотрительно держал на своем помповом ружье. Остальных троих я даже не знал — увидел в первый раз в этой забегаловке на углу Элиот и Торенно. Судя по хорошему обслуживанию, это пиццерия процветала до того, как началась вся эта чертовщина с хреновыми монстрами, вылезающими из людей.

Да, одна такая тварь на моих глазах вылезла из башки официанта и утащила на улицу моего друга Дэна…

— Эй, люди, — шепотом отозвалась темноволосая кокетка, на коленях которой лежал аккуратненький новый кольт. Его дуло ровнехонько было направлено на меня, — что делать-то будем?

Ее тихий голос будто содрогнул стены складской комнаты, где мы сидели. Девица тут же прикрыла ротик ладошкой, испугавшись своего же голоса.

— Ш-ш-ш! — Шикнул на нее мужчина профессорского вида, — Вы можете Их привлечь!..

Он явно был сильно раздражен тем, что темненькая кокетка — в чьей красоте не сомневался и сам Иисус, глазевший на нас с небольшого распятья, прибитого к одной из стен — нарушает спасительную сейчас для нас тишину.

Кокетка пристыжено взглянула сначала на профессора, потом на остальных и, расценив общее молчание, как бойкот против нее, насупившись, снова уставилась на свой блестящий шестизарядный кольт. Девушка определенно притягивала меня, в ней чувствовался «стержень», который она тщательно скрывала за маской легкой глупости и непоседливости. «Ну и пусть себе думают, что я трусиха или, что стерва. Я им еще покажу, чего стою — вот вползет снова это чудовище, а я не испугаюсь и выстрелю первой», наверно думала про себя темноволосая и синеглазая кокетка. Ну, по крайней мере, эти мысли читались по ее лицу, освещенному лучом моего фонаря.

Здание пиццерии являло собой надежную постройку, но на удивление быстро обветшалую. Зато здесь еще вчера вечером я смог найти неведомо откуда взявшиеся патроны к своему Дизерт иглу. Видимо, хозяин заведения, как и я, предпочитал оружие повнушительней обычной Беретты, а может, завел такой массивный ствол, чтобы пугать назойливых мафиози, приходивших каждый раз за арендой. Варианты были разные, но в любом случае, изымая из сейфа три полные обоймы для «Пустынного орла», я был благодарен этому толстосуму.

— Но может, все же мы решим, что же делать? — не выдержала Хейли, молодая бухгалтерша, жена Билла, моего знакомого по азартным ставкам.

— Сейчас просидим здесь до зари! — прошептал возмущенный профессор, чьи волосы уже на изрядную долю покрылись сединой, — А, как рассветет, перейдем в главный зал.

— До рассвета еще два часа, — как бы невзначай заметил Мэдисон, мой коллега по редакции, он был фотожурналистом.

— Да, поэтому стоит помолчать, — напомнил ему молодой парнишка, лет восемнадцати, — или ты такой крутой, что хочешь выйти и поговорить с этими уродами?.. А может ты сразу хочешь отхватить у меня девять грамм свинца в лоб?!

Он скрестил две своих Беретты, и они направились в сторону Мэдисона.

— У тебя два ствола, мальчонка, а значит, это не девять, а восемнадцать грамм…

— Что ты промямлил там?! Думаешь, я на тебя две пули буду тратить?! — тем не менее поднялись оба ствола и холодными взглядами двух дул уставились промеж глаз фотожурналисту.

— Успокойся, — я посмотрел на чернокожего гангстера, который и пеленки еще не успел снять, — не то, я лично вышвырну тебя отсюда на улицу.

Юнец притих, совсем тихо высылая и мне, и Мэдисону по мысленному письму с добрым количеством отборных ругательств.

Больше никто разговаривать не захотел, и в таком нервном молчании мы просидели до рассвета.

Когда же первые лучи солнца проникли в маленькое окошко под самым потолком, мы решились выйти в большой зал пиццерии.

II

Тут было куда светлее, но и более опасней… хотя днем эти мерзкие твари редко изъявляли желание выползать на солнечный свет. Только ранним утром, на заре, или в вечерних сумерках, когда солнца не так обжигало и ультрафиолет не давил.

Я пристрел едва ли трех ползучих монстров, а остальные, как выяснилось, и вовсе не видели днем этих тварей.

— Вы давно так странствуете? — спросил меня профессор, — С момента появления этих тварей?

— Да…

— Около трех с небольшим месяцев.

— Давайте все сядем и познакомимся для начала, — предложила Хейли, — Кто хочет кофе? Я прекрасно варю кофе и видела в задней комнате нераспечатанную банку.

— Хорошая идея, — согласились я и Мэдисон.

Все расселись за барной стойкой — крепкой выпивки, конечно, не осталось — все запасы ушли на Коктейли Молотова — и вскоре попивали действительно замечательный кофе. Спасибо Хейли.

Я возненавидел кофе еще со времен командировки в Боснию. Просто так случалось, что мне попадался ужасный быстрорастворимый напиток. Но в этот раз кофе удался и был кстати — мир вокруг стал более приветливым, да и разговор между собравшимися стал налаживаться.

— Так, — начал профессор, — теперь, я думаю, мы можем и познакомиться… Вы, как я заметил, уже знакомы, — он посмотрел на меня, Мэдисона и Билла, обнимающего Хейли.

— Да, — начал Мэдисон, — знакомы. Я Мэдисон Крид, фотожурналист. Это Билл, мой друг, и его жена Хейли, приготовившая нам чудесный кофе. Спасибо, Хейли!

— Всегда рада, Мэд! — отозвалась светловолосая бухгалтерша.

— А этот приятель — Альфред Дэнем! — он ткнул в меня пальцем, — С нами еще был наш коллега, Дэниел Свифт. Но как вы видели — его сожрали эти щупальца!

— Понятно. А я Фредерик Зимовски, профессор Вернондского университета из Рэмбура.

Я подавился и чуть не засмеялся.

Профессор, действительно оказавшийся профессором, недоуменно посмотрел на меня, но вскоре продолжил опрос.

— А вы кто такая? — спросил профессор Зимовски у темноволосой кокетки.

— Сара Джейн, риэлтор, — ответила девушка, отпивая доверху налитый кофе, — работаю в «Крейс Рейдж»… гхм, работала. Когда появились эти ужасные монстры, была дома на улице Роуз.

— Так вы здешняя! — обрадовалась Хейли, — А родились тоже здесь?

Кокетка Сара кивнула.

— Всю жизнь прожила в одном доме, вышла замуж за своего однокурсника, и никогда не выезжала даже за пределы дистрикта.

— Где ваш муж сейчас? — спросил Зимовски.

— Он военный, еще до появления чудовищ уехал в Афганистан. А когда их дивизии сообщили об атаке на нашу страну, то солдаты сами попросили перекинуть их в родные места для защиты границ и очистки земель. Поэтому сейчас он воюет с монстрами на западной границе Молдрэма.

— Там «жарко», — вступил я, — говорят, «осьминоги» прорывают ряды обороны и пожирают солдат живьем и…

— Фред, ну ты нашел, что сказать! — оборвала меня Хейли.

Я замялся — да уж, слишком много негативной информации для молодой Сары, чей муж сейчас защищает страну… да и нагнетать и без того давящую обстановку я не хотел, но слова вырвались сами.

— А… а откуда вы это знаете? Вы уверены? — переспросила взволнованная Сара.

— Я военный журналист. Как раз ехал в Молдрэм — там и до «осьминогов» было неспокойно — хотел сделать репортаж о местных группировках, но не успел… их не осталось, — я попытался улыбнуться, но получилось слабо.

— Да… эти твари появились так неожиданно, что я нахрен, даже сообразить не успел, как в руках оказались стволы, и я уже на «автомате» палил в них, вышибая зеленые мозги! — вмешался начинающий гангстер.

— А про вас-то мы и забыли, молодой человек! — улыбнулся Фредерик Зимовски, — Как тебя зовут? Откуда ты?

— Я Черный Пес! — гордости МалОму было не занимать и пафоса тоже, — Я родился и вырос в городке Ким! А сюда приехал за своим отцом.

— И где же он?

— Погиб. С тварями пытался бороться, но их было много. Они к нему домой залезли… не убили, а семя свое в нем оставили, суки!.. Я, когда к нему приехал… он на меня накинулся и кричит: «Сынок, убей меня! Не могу больше жить! Ползают они внутри!». А я-то что? Как я в родного отца палить буду!?. — мне показалось, что парень всхлипнул, — А он все кричит: «Убей! Убей! Твари внутри ползают! Вылезут — тебя сожрут! Не допущу такого!». На безумца был похож, хотя при жизни в церковь исправно ходил. У местного пастора грехи отпускал, когда напивался!.. «Убей, убей!» … Потом сам выхватил у меня ствол и застрелился. А я без ума — без памяти стою, из нигера бледным сделался, рот раскрыл, а сделать-то ничего уже не могу… его кровь на моем лице, на рубашке!.. А потом из отца эти щупальца полезли, маленькие еще… Ну я их и расстрелял… и ушел. А потом стал по городу шляться без дела, без цели. Папа-то умер, а я ради него сюда-то ехал!..

Парень умолк, опустив голову на барную стойку. Мы все молчали. Что тут еще скажешь?.. Все мы кого-то потеряли…

Но все же пауза надолго не затянулась.

— Черный Пес, а имя-то у тебя от рождения какое? — спросил Билл.

— Лашон Джонсон… отец так назвал…

Парень заплакал.

Мне было его жаль, но показывать свою жалость я не хотел, потому что при этой мысли к горлу тут же подступал ком отвращения не только к нему, не только к сложившейся ситуации, но и к самому себе. Я промолчал, не удостоив Лашона понимающего взгляда. Никто из нас не проронил ни слова, пока сам парень, успокоившись, не сказал короткую фразу.

— Мы изгои. Остальные приобщились к этой новой религии ужаса, отдав свои тела и души монстрам ада; мы же побоялись перейти границу… Почему мы остались в живых?

— Не знаю, как ты, Черный Пес, а я выжил, потому что хочу жить! — ответил парню Мэдисон, — А ты хочешь?

Лашон поднял на моего друга мокрые глаза.

— Думаю, что хочешь… Если бы не хотел, умер бы давно.

— Шкура своя всем дорога, — добавил я, допивая кофе.

— Я бы выразился иначе, — профессор обратил на себя внимание, — Шкура являет собой принадлежность к животным. Человек же — оплот цивилизации, им же и порожденный. Мы создали эти города, законы, технологии для того, чтобы выделиться и стать разумным видом.

Он деловито поправил свои волосы с проседью и типично профессорский пиджак и, встав из-за барной стойки, добавил.

— Слушайте все, сидеть здесь и ждать чудовищ — глупо!..

— Простите, что перебиваю вас, профессор, — вставил Билл, — но у меня созрел вопрос.

— Что ж, излагайте его.

— Глупо прозвучит, но все же — кто из нас куда направлялся? Я знаю, что Мэдисон и Фред идут в Молдрэм. Эм… мы с Хейли хотели добраться до деревни Вартун, что на востоке, там живет брат Хейли. Но неделю назад Крис сумел дозвониться нам по спутниковому телефону и сообщил, что едет в Вэлмонд в округе Дартон, поэтому мы с женой собираемся туда.

— У вас есть машина? — спросила Сара.

— Да. «Рендж Ровер» серый. Стоит в паре кварталов отсюда. Мы не хотели привлекать внимание монстров, поэтому к закусочной шли пешком.

— Я тоже направляюсь в Молдрэм! — Радости кокетки не было предела, — Значит, мы поедем вместе?

Она попыталась состроить обворожительную улыбку, цель которой заключалась в обеспечении ей двух здоровых охранников в лице меня и Мэда. Но, видать, боезапас улыбок прелестная Сара израсходовала, потому что ни я, ни Мэдисон не согласились взять ее с собой.

Не помогли даже уговоры Хейли, которая попыталась вступиться за кокетку.

Остальные предпочли промолчать и оставить дело на нашей с Мэдом совести.

— Судя по всему, ты, Лашон, скитаешься по Алвуду… — продолжил расспросы профессор после того, как все вновь затихли и, держа наготове оружие, расселись за барной стойкой.

Парень утвердительно кивнул на его слова.

— Ты не сказал, что собираешься теперь делать…

— Не знаю, — он взглянул на Билла и Хейли, — а можно мне с вами?

Те улыбнулись.

— Так случилось, что после смерти отца я искал здесь своего друга, — начал пояснять Лашон, — он учился в национальном университете, который вон, через дорогу. Но я так и не нашел его в общаге, где он жил. Может быть, он тоже уже мертв… Но я подумал, вдруг он отправился к своей родне в Вэлмонд…

— Ясно… — подытожил я и взглянул на единственного, кто еще не говорил о себе, — А вы, Зимовски, куда направляетесь и почему остановились в этой закусочной?

— Я… я проездом, — профессор немного растерялся, но довольно быстро собрался с мыслями и добавил, — Как и юный Лашон, я пытался найти хоть какую-нибудь информацию о своем старинном друге, который работал в национальном университете.

— И что же? Узнали что-нибудь? — Спросила проглотившая свою обиду на нас Сара.

— Мои поиски привели меня в главный корпус ректората, — начал отвечать Зимовски, — там я нашел документы об увольнении моего друга Дональда Эйера. Он профессор философии, уважаемый в своих кругах, — пояснил говоривший, — Так вот, заявление датировалось от десятого числа апреля, то есть, как раз, когда началось это нашествие монстров…

— И где же сейчас ваш друг?.. — я взглянул в лицо профессору.

— Он, должно быть, поехал… удивительно… — Зимовски приподнял брови и, приоткрыв от некой растерянности рот, выдохнул, — он поехал в Молдрэм, я только сейчас вспомнил, что у него, кажется, там есть родственники.

Почти все уставились на профессора из Рэмбора.

— Да-а-а, — протянул Мэд, затушив сигарету, — Сколько совпадений за один день.

— Видимо, Мэд, нам не избежать с тобой компании, — я встал со стула и, хлопнув друга по плечу, посмотрел на кокетку Сару, — Тогда и вы идете с нами, раз уж так вышло…

— Да?! — Девушка не поверила, — Вы не шутите?.. Спасибо большое!

Она раскраснелась на мое искреннее удивление.

— Что ж, — вновь подытожил я, — раз все разобрались, то давайте расходиться. Скоро солнце достигнет зенита, и твари начнут выползать из своих нор. Надо торопиться. Но до этого стоит всем провериться.

— Ах да, точно! — все тут же повскакивали с мест и засуетились.

В воздухе запахло уже приторным волнением, к которому какой-то злой гений с излишним рвением начал подсыпать изрядные щепотки страха.

III

После минутной готовности все вновь расселись на барные стулья, предварительно расставленные в удобном положении — чтоб каждый видел друг друга.

В любом из нас мог спокойно сидеть монстр, дожидаясь удобного момента, чтобы вылезти наружу, и почувствовать его можно было лишь двумя способами.

За три месяца нашествия этих монстров все успели уяснить, что присутствие этих тварей в своем теле можно выявить, выпив стопку чистого медицинского спирта.

Конечно, в этой закусочной спирта не было, да и прочий алкоголь отсутствовал. Поэтому решили использовать способ номер два: анализ крови. Точнее ее нагревание.

Каждый сделал себе небольшой надрез на пальце и вылил несколько капель в стакан. Потом Зимовски взял паяльную лампу — заранее нагретую до красноты — и начал методично проверять образцы.

— Мы как в том фильме! Правда, — неожиданно сказал Лашон, — Ну, про монстра… разведчиков на Северном полюсе…

— На Южном, — поправил его Мэд, — и они были не разведчиками, а учеными. А в общем, да, ситуация прям под копирку.

— Так, внимание, — строго сказал профессор, — пока я проверил два стакана. Это Сара и Хейли. Они люди. Давайте не отвлекаться. Проверим быстро остальные и уйдем отсюда.

Он окунул паяльник в мой стакан. Кровь слегка пошипела, но результат меня удовлетворил.

Дальше шел стакан Мэдисона — его кровь тоже была «чиста». После настал черед Уильяма, мужа Хейли. Зимовски опустил паяльник в его стакан… и прозвучало то же слабое шипение кипящей крови, что и у остальных. Остался начинающий гангстер Лашон.

— Если что, сразу пристрелите меня, — сказал он и кивнул профессору. Тот ткнул лампой в кровь. Ничего.

— Ну, и слава Богу! — с облегчением выдохнул профессор.

— Стойте. А ваша кровь, Зимовски? — заметил Мэдисон. Мы как-то упустили то, что нервозный профессор не удосужился окропить своей кровью стакан.

Еще больше поседевший Фредерик замялся.

— Я… я боюсь вида крови, — начал было он, но его прервал Мэд.

— Блин, мы тут рискуем жизнями, а он крови боится. А умереть ты не боишься?! Дай сюда палец! — в легком жесте он выбросил руку вперед, давая понять, что ждет ответной реакции. Профессор нехотя вытянул правую руку, и тогда мой напарник резко схватил его за указательный палец и сказал мне через плечо.

— Фред, держи этого интеллигента. А вы, профессор, закройте глаза или отвернитесь.

Зимовски не успел даже запротестовать, а Мэд уже сделал небольшой надрез на пальце и начал сцеживать кровь.

Буквально, через мгновение, речь вернулась к профессору, и он стал кричать.

— Отпустите меня! Хватит!

Он вырвался, но Мэдисон успел набрать нужное количество.

— Ненормальные! — возмущался Зимовски.

— Будет вам, — успокоил его Билл, — Давайте лучше узнаем результат.

Я ткнул паяльников в стакан. Тоже ничего.

— Поздравляю, все «чисты», — вяло сказал Лашон, — что дальше? Разбегаемся?

Так и сделали. Разбежались.

Но предварительно мы с Мэдисоном нашли машину на ходу, чтоб влезли четверо. По дороге успели прикончить пару «осьминогов». Затем попрощались с Биллом, Хейли и Лашоном. В случае положительно исхода, договорились встретиться посередине между Молдрэмом и Вэлмондом — в городке со странным названием Ринг. Все-таки адекватные люди в современном мире монстров — редкость, которой надо держаться. После этого новообретенные друзья направились на север, а мы вчетвером — на запад.

IV

Алвуд быстро остался позади. Стройные ряды высотных домов и прямые улицы перешли сначала в окраины с подворотнями, а затем вовсе пропали из боковых зеркал.

Наш старенький «Опель» выехал на шоссе, когда солнце начало клониться к закату. Старались не включать фары раньше времени — экономили топливо. Да и меньше шансов нарваться на «осьминогов».

Я вел машину. Мэд с профессором на заднем сиденье изучали карту местности. Кокетка Сара сидела рядом со мной и молча наблюдала за проплывающим мимо пейзажем.

— Печально это все, — вдруг произнесла девушка.

— Что именно? — спросил я.

— Смотреть на всю эту красоту вокруг в момент, когда человечество погибает.

— Хех, а может сейчас самое время! — отозвался Мэдисон, не отрывая серьезного взгляда от карты, — Как раз никто не сможет испортить эту красоту типичным человеческим поведением.

— Это вы про горы мусора? — добавил Зимовски.

— И про них тоже.

— Нет, — неожиданно тихо произнесла Сара, — я про то, что не могу поделиться сейчас этой красотой со своим мужем… хоть бы он был жив.

После этих слов мы замолчали. Ехали так, пока Зимовски не спросил девушку.

— Кем он служит?

— Капитан в пехоте. Молдрэм, говорят, самое опасное место в стране, — она сбилась из-за того, что голос задрожал, — а его роту отправили туда ночью. Мы толком не попрощались.

— Мы уже скоро доедем, — попробовал утешить ее профессор.

Я обернулся к нему, и от моего взгляда он помрачнел.

— Бензин на исходе, — просто сказал я, — что там на карте, Мэд?

Коллега-фотограф попыхтел и выдал.

— Километров тридцать еще протянем? Там как раз деревня Оаквилл по дороге.

— Принято. Постараемся протянуть тридцать.

У нас было примерно полчаса до полной темноты, надо было успеть до того, как твари с щупальцами выползут из всех темных мест этой местности. Они передвигались то ползком по земле, и в таком положении были не крупнее лабрадора. Но стоило «осьминогам» приподняться на четыре самых массивных щупальца, то тогда они становились на голову выше среднего человека, а это уже угроза куда серьезней.

Охотились монстры в основном ночью, когда наступала прохлада. Но бывало, что выползали и в полдень. Зачем тварям яркое палящие солнце, пока никто из нас не знал.

В режиме «охотника», как называл стойку Мэдисон, монстры были более неуклюжи, зато щупальца становились смертоносней. А вот в режиме «гончей» они передвигались быстрее и могли еще и выпрыгивать вверх метра на полтора. Из-за этого целиться из оружия в «осьминогов» было довольно проблематично. Поэтому стреляли только в минуты особой опасности — экономили патроны.

****

— Альфред, — обратился ко мне профессор, — вы не могли бы прибавить газу. Темнеет быстро.

— Вы правы, Зимовски, — согласился я, — не хотелось бы нарваться на монстров. Но если я ускорюсь, боюсь, нам не хватит бензина.

Как только я это сказал, в темноте на горизонте замаячили огни деревни.

— Отлично! — радостно выдохнула Сара. Она посмотрела сначала на меня — глаза полные облегчения — затем на Мэда и профессора.

— Успели! — вторил ей довольным голосом Мэдисон, — а вы боялись!

И тут мы услышали громкое утробное урчание и щелканье. Звук был протяжный и жуткий — будто огромная жаба, квакая, решила почувствовать себя волком и внезапно завыла, а где-то рядом с ней еще и бегает такой же гигантский краб и щелкает клешнями. За первым урчанием сразу же последовало второе, потом третье, четвертое, пятое…

Я вжал педаль газа до упора.

— Фред, фары включи! — чуть ли не заорал Мэд.

Сара тихо выругалась.

— Гребанные твари! — снова Мэд.

— Слева! — громко произнес Зимовски, перекрикивая шум машины, — я насчитал тринадцать воев. Они приближаются.

— Фонари! — Сара начала шарить по салону, — Фонари давайте! Надо их отпугнуть от машины!

Началась суета. Меня пару раз толкнули, стукнули в плечо. Я не отрывался от приближающихся огней на темном горизонте. Спасительные огни. Лишь бы нас пустили внутрь, лишь бы дали укрыться, лишь бы мы успели.

Я слышал урчание совсем рядом с дорогой. Вдавливал педаль газа, «Опель» кряхтел, но держался и ехал ровно.

Я не смотрел по сторонам, но какими-то первобытными инстинктами ощущал погоню, приближение жуткой опасности. Слышал уже не только урчание и щелканье, но и чмокание по асфальту — «осьминоги» резво прыгали рядом с машиной.

Сзади слышалась ругань. Сара шикнула на них. Судя по мечущимся где-то сбоку лучам света, Мэд и профессор нашли фонари и стали отпугивать приближающихся монстров.

— Фред, жми! — бесцеремонно приказала мне Сара, — Быстрей!

— Да жму я, жму, — тихо отозвался я.

Тут машину что-то ударило — не сильно, но мы почувствовали. Затем еще два-три удара — заднюю часть немного повело, но я быстро выправил «Опель».

— Догнали, твари! — послышался голос Мэда.

Но больше «осьминоги» машину атаковать не пытались, видимо поняли, что с мчащейся железной коробкой им не справиться. Но не отставали — слишком лакомый кусочек человеческого мяса ехал в машине.

Деревня приближалась.

Уже можно было различить несколько освещенных деревянных домов и главную улицу с включенными фонарями.

Прежде чем въехать в Оаквилл я успел задавить слишком шуструю тварь, прыгнувшую под передние колеса. Ошметки «осьминога» разбросало по сторонам, заляпало лобовое окно. Мэд пытался опустить стекло и выпустить в монстров несколько пуль, но Зимовски вовремя его остановил.

— Не рискуйте зря, Мэдисон, — произнес он весьма спокойно после суматошной погони. Мой коллега послушался профессора. К тому же мы уже подъехали к ближайшему дому — грязно-белому, с синей дверью. Через плотно занавешенные окна пробивался свет.

«Осьминоги» немного отстали, поэтому было несколько минут, чтобы быстро выскочить из машины и напроситься в гости.

Сара первая помчалась к двери. На полпути ее догнал Мэд. Я вышел из машины и направил пистолет во мрак наступившей ночи. Зимовски опустил стекло и тоже стал вглядываться в темноту.

Стук в дверь.

Тишина.

Сильный стук в дверь.

Вроде кто-то завозился.

Я стоял в метрах пяти от дома, поэтому даже не увидел лица женщины, которая слегка приоткрыла дверь и что-то буркнула Саре и Мэду.

Затем был вопрос, «В какой стороне?»

Старческая рука махнула куда-то на север.

Мои спутники не стали больше ждать и рванули обратно.

Когда они подбежали к тачке, на дороге показались «осьминоги». Пара слишком резвых выскочила на свет фонарей, и ошпарившись убежала в темноту. Остальные остановились в десятке метров от нас, приподнялись на щупальцах и стали щелкать и стрекотать.

Я выстрелил в ближайшего монстра, и тот повалился на землю.

Но их было очень много — уже не тринадцать, а несколько десятков — а патронов в Дизерт Игле так мало.

Я выругался и быстро сел в машину. Остальные уже заняли свои места.

— Езжай прямо по дороге, затем направо. Третий дом по правую руку, с зеленой дверью. Мужика зовут Элиас, — впопыхах сообщил Мэдинсон.

— Тетка сказала, что он тут главный.

— Понятно, местный староста, — добавил Зимовски, когда я резво дал по газам.

Доехали быстро, но монстры не собирались так просто нас отпускать — ночь — это их время, впотьмах мы могли стать легкой добычей. Пушки и на удивление хорошо освещенные улицы городка были нашим спасением.

Увидев нужную зеленую дверь, я остановился прям на лужайке хозяина. Дом был также ярко освещен и снаружи, и внутри. Дверь тут же открылась, и высокий мужик с ружьем в руке махнул нам.

— Быстрее, — у него был ровный спокойный голос.

Мы вбежали, оставив «Опель» на свету.

— Спасибо, — начала Сара, когда старик закрыл дверь, — нам бы бензина, чтобы мы могли продолжить путь. Мы заплатим вам.

— Чем заплатите? — также спокойно и даже деловито осведомился старик, усаживаясь в потрепанное кресло.

— Что принимаете? — осведомился Зимовски, — У нас есть разные консервы…

— Деньги есть? — перебил старик.

Зимовски замялся.

— А зачем они вам? Разве еще кто-то торгует деньгами?

Хозяин дома посмотрел на нас пристально: на одного за другим.

— Вам бензин нужен или нет? — вид у него был спокойный, но не очень дружелюбный.

— Да нужен конечно! — вдруг выпалила Сара, — только зачем вам бесполезные бумажки?

Старик остановил на ней взгляд, пробежался глазами. Я даже уловил огонек похоти в уголках старческих глаз. Он приподнял на Сару свое ружье.

Я вышел вперед. Мэд тут же достал свой пистолет.

Старик хмыкнул.

— Есть тут недалеко заправка, где я за деньги еще могу купить еды и бензина. Там группа военных обосновалась, — голос у деда был ровный, но странно неприятный, — А может и не военные это… хрен поймешь. Заправка на западе. Вы не оттуда, а то бы сами уже купили топливо. Значит, вы с юга — тут дорога одна. А вот за деревней уже делится на два направления. Стало быть, вы или на север, или на запад…

— На запад! — соврала Сара.

— Но до заправки мы не доедем, вы правы, — вмешался профессор, — поэтому и хотим купить у вас. И раз уж вы принимаете бумажные деньги, то мы с коллегами посовещаемся и постараемся отыскать их у себя в заначках. Вам сколько надо за полный бак?

— Пятьдесят тысяч с вас.

— Дайте нам минутку, хорошо?

Старик снова хмыкнул, встал и отправился на кухню.

— Увижу, что воруете, перестреляю.

Мэд примиряюще поднял руки.

V

— Не нравится мне этот старик, — прошептал Мэдисон, когда хозяин дома вышел из гостиной.

— Ты бы на его месте не стал защищать свой дом? — спросил Зимовски.

— Можно было быть и повежливей, — вставила Сара.

— У нас нет выбора. Мы же не хотим заночевать здесь. Правда? — я чертовски хотел уехать из этой деревни. В такое время надо держать я подальше от населенных пунктов… по крайней мере обитаемых.

— Достаем деньги, — сказал профессор, — у кого сколько?

Начали шарить по карманам и рюкзакам.

— Бред какой-то, — бормотал Мэд, — кому нахрен сейчас сдались эти бумажки.

— Лучше их отдать, чем еду, — ответил я, — давай быстрей.

Посчитали. Набралось тридцать восемь тысяч.

— Парни, — обратилась девушка, глядя на нас с Мэдом, — у меня в машине есть еще десятка. Может сгоняете?

— Ты издеваешься? — начал мой напарник.

— Ну я…

— Я туда ночью не попрусь! — шикнул он. Был прав. Я покачал головой на взгляд Сары.

— Откуда у тебя вообще столько денег в запасе? — спросил я.

— А откуда они вообще у нас всех?! — злобно шепнула девушка.

— Потребительское отношение даже перед самым концом, — Зимовски вздохнул и взял деньги, — а может меркантильность или прагматичность… ладно, я все улажу.

— Уважаемый, — уже громче сказал профессор, обращаясь к хозяину дома, — Мы тут собрали деньги… тридцать восемь тысяч…

Старик вышел из кухни, держа в руке стакан и бутылку.

— Сначала тест проведем, — перебил он профессора.

— А…

— Если вы эти твари, то пристрелю на месте, — он снова сел в свое кресло, поставил на столик рядом бутылку, налил бренди в стакан и, наконец, положил ружье, стоявшее у кресла, на колени.

— Ого! Бренди. За этим мы не постоим, — обрадовался Мэдисон, — такой тест я рад пройти…

— Стой на месте! — повысил голос старик, — это мне. Я не собираюсь тратить свои запасы на вас. Вон там в шкафу, за спиной красавицы, есть все, что надо для теста крови. Вперед!

Мы обернулись. Сара открыла шкафчик, висевший на уровне ее глаз, достала пару жестяных банок от консервов, перочинный нож, газовую горелку и маток толстой медной проволоки.

— Снова пальцы резать, — устало сказала девушка.

— У меня боязнь крови, — было обратился Зимовски к хозяину квартиры, — и я не хотел бы…

— А меня это не волнует! — вдруг неожиданно крикнул старик, привстав с кресла и поднимая ружье, — Или делайте тест, или убирайтесь наружу!

Разговор не заладился. Я увидел, как Мэд тянется к пистолету. Покачал ему. Он посмотрел на меня.

— Не надо, — одними губами сказал я.

Он немного помедлил, но быстро сдался.

— Черт с тобой, старик! Сделаем тест, хоть ты и зажал выпивку! — затем он обратился к Саре и Фредерику, — мы же уже проходили через это сегодня, ничего страшного, мы ничем не рискуем, — говорил Мэд довольно ободряюще и примирительно.

Зимовски кивнул. Сара раскрыла нож и обернулась ко мне.

— Я сам, — забрал нож у нее.

Девушка хмыкнула и начала горелкой разогревать проволоку.

Я заметил, как Мэдисон подошел к окну и отодвинул штору.

— Крутятся вокруг машины, — тихо сказал он, — хорошо, хоть ты ее под светом оставил.

— Да, пока нам везет, — отозвался я и рассек себе палец.

Кровь полилась в банку. Сара тут же макнула в нее раскаленную проволоку. И затем с издевательским выражением на лице показала результат наблюдавшему за действием старику.

— Дальше, — прозвучал его спокойный голос, в котором легко угадывался повелительный тон.

Сара молча провела ту же процедуру, что и я. Затем, убедившись, что старик увидел ее незараженную кровь, слила все это в раковину на кухне, вымыла банки и вернулась.

Мэд к этому времени уже порезал палец, сверля взглядом хозяина дома.

— Что ты вылупился, чудак, — усмехнувшись, ответил ему старик, — как будто это я придумал этот тест… или даже всю эту херобору с «осьминогами». Все так живем.

— Кто-то выгоду в этом ищет, — заметил Мэд.

— Ну а как иначе, — согласился дед, — всегда найдутся короли положения.

— Например, вы? — заметила Сара.

— Например, я.

Тем временем пришла очередь Зимовски.

Профессор глубоко вздохнул, закрыл глаза и, выставив руку вперед, сказал.

— Режь!

Я чиркнул быстро, слил кровь, и тут же выставленным в другой руке платком, зажал палец, чтобы Фредерик не видел крови.

«Откуда столько заботы?», удивляюсь сам себе.

Тест был пройден, старик хмыкнул, будто ждал, что сейчас из нас полезут твари. Но разочаровался.

Сам он все это время потягивал бренди из стакана, поэтому было очевидно, что он не заражен.

— Доволен, старик? — осведомился Мэдисон, — бери деньги, давай нам бензин, и мы отчалим уже…

— Погоди. Вы сказали, что набрали тридцать восемь тысяч. Где остальные?

— В машине, — ответила Сара, — но отдать сможем только утром.

— Получается вам придется остаться, — лицо старика изменилось, не то улыбка, не то гримаса отвращения.

Я обернулся к остальным и шепотом произнес.

— Я бы предпочел не оставаться, нам надо в путь.

В ответ молчание.

— Может мы остановимся на том, что ты даль нам бензину на тридцать восемь тысяч? — обратился я к старику.

— Нет уж, мне нужна вся сумма. Платите или проваливайте! Те твари за окном будут вам рады.

— Не нарывайся, старик, — вымолвил Мэд.

— Это ты не нарывайся! Сами приперлись, а теперь еще и условия диктуете.

Зимовски молча подошел к нему, отдал деньги.

— Мы остаемся, — сказал он, затем посмотрел на меня и, положив руку мне на плечо, добавил, — выбора нет.

Я кивнул.

— Хорошо, — тут же довольно весело и даже гостеприимно ответил старик, — размещайтесь в гостиной. Но еду ешьте свою. Чтоб мои запасы не трогали!

Он резко посмотрел на лестницу, ведущую на второй этаж, напрягся, затем продолжил.

— Бензин можете не искать, он у меня спрятан надежно и под замком. Я буду у себя. Утром отдадите деньги.

Еще раз обвел нас взглядом и молча направился к лестнице.

— Спасибо, — тихо сказал профессор. Старик уже более спокойно посмотрел на него и, видимо, проникшись уважением к Зимовски, произнес.

— Оставайтесь на свету и не шумите.

Он ушел.

****

— Мерзкий старик, — подытожила разговор Сара, после того, как мы услышали закрывшуюся дверь спальни наверху.

— Насколько я понял, он обеспечивает продовольствием и топливом весь городок, — ответил Зимовски.

— Это еще не повод его защищать, — парировала девушка, — пялился на меня. Был грубым. Чуть не выставил нас на съедение «осьминогам»!..

— Чванливый, хоть и умный дед, — вставил Мэд, — но не спеши рубить с плеча. Суровость его тут уместна, время сейчас такое.

— К тому же мы непрошенные гости, — добавил я, — а он все же дал нам ночлег, хоть и знает, что мы можем просто убить его и забрать всю еду и бензин.

Сара помедлила.

— Все равно я с вами не согласна. И, между прочим, я займу диван.

— А я устроюсь в кресле, — профессор тут же исполнил сказанное.

Нам с Мэдом достался деревянный пол гостиной, где мы расстелили наши спальные мешки.

Но сначала мы все вместе перекусили: консервы, хлеб, на кухне нашелся чай и кипяток.

****

Когда все уснули, а профессор даже стал немного похрапывать, я встал и прошел на кухню.

Взглянул на улицу: «осьминоги» рыскали вокруг домов, улицы были сейчас их владением. Их было так много, что считать было бесполезно. Напрашивалось слово «кишат»… улицы этими тварями кишели. Будто неугомонные пешеходы «осьминоги» носились по узким дорогам, торопясь куда-то и тщательно огибая высвеченные фонарями участки асфальта и травы.

Свет губителен. Почему? Не известно. Но этот луч надежды оставлял людям шанс…

Я закурил.

— Два часа ночи, Фред. Надо хотя бы немного вздремнуть.

— А я смотрю, ты этой возможностью воспользовался сполна, — ответил я подошедшему Мэду.

— И еще бы спал, если бы не твои ерзания на стуле.

— Ничего я не ерзал… и вообще, чего шипишь, как будто кто-то проснется. Вон Сара с профессором отрубились сразу. Я уж молчу про нашего нового чванливого «друга».

— Да, сверху совсем тишина. А что там за окном?

— Шныряют туда-сюда, — я снова отодвинул плотную штору, чтобы Мэдисон сам мог увидеть, как эти чудовища «облизывают» своими тентаклями каждый уголок ночного мира.

Мэдисон отошел в гостиную, затем вернулся с камерой в руках.

— Ну-ка отодвинь пошире, сниму хоть «осьминожек», а то давно возможности не было.

— Весь в работе, — я затушил сигарету и поерзал на стуле, — тихо выругался.

— Ничего. Мы еще по дороге этих тварей наснимаем, — почти весело сказал оператор, — а потом в Молдрем, когда приедем, там надо все разнюхать. Не паханное информационное поле.

— А нафига, Мэд? Мчимся туда, торопимся зачем-то. Снимаем этих тварей, пишем о них, говорим об умирающем мире, расслоении общества, о вот таких вот стариках, которые власть прибрали. А кому это надо? Для кого рассказываем?

— Фред, ты снова свою хтонь врубил? Да это ж наша работа! Делаем, что можем! А кто увидит? Да кто захочет! Миру нужна правда…

— Ты еще скажи, что мы верное, полезное дело делаем…

— Да наверняка! Вот увидят наши материалы военные, ученые им же это точно поможет.

Я посмотрел на него. Взъерошенный Мэд в потрепанных джинсах и футболке все еще снимал тварей за окном.

Молчали. Тишина окутала весь дом, даже Зимовски затих. Будто никто не дышал сейчас, будто мы все уже давно не нуждаемся в кислороде.

А вот снаружи, в большом мире, не запертом в коробках домов, кипела жизнь. Спешат куда-то эти новые жители Земли, рыщут, добывают пропитание, множатся, заражают своей жизнью тех, кто со своей еще не распрощался…

— Может ты и прав, — сам удивился своему ответу, — Но я торопиться устал. Устал отдавать всего себя этой чертовой работе.

— Жить что ли захотелось? — усмехнулся напарник.

— А может и жить… хочу еще посмотреть, как эти твари завоюют Землю… или как мы не дадим им это сделать!..

— Чего шумите?! — шикнула на нас проснувшаяся Сара.

— Вон, снимаем монстров, — указал я на торчащего у окна Мэдисона, — делаем свой фильм ужасов, чтоб показать его миру.

— Смейся, смейся, но я все же соберу полезные данные, — парировал приятель.

Сара присела на стул напротив меня.

— А что там говорили, что усталость от работы?

— Да это наш меланхолик снова хандрит и пытается бунтовать против системы, — махнул на меня Мэд.

— Я тоже устала от работы и высшей цели, помогать всем обрести счастье в новом доме… я ж риэлтор. Надоело, — Сара укуталась в одеяло и села поудобнее, — я даже первое время радовалась, что не надо теперь выходить на работу, не надо ездить в роскошные дома, в которых я никогда не смогу сама пожить, не надо улыбаться, продавать…

Сара еще хотела что-то сказать, но я прервал ее.

— Мне не послышалось?

— Я тоже вроде услышал, — Мэд оторвался от камеры и взглянул в сторону лестницы на второй этаж.

Снова звук сверху. Будто кто-то мычит. Кто-то с женским… девичьим голосом.

— Да, шум какой-то, — Сара даже привстала, — он что там не один?

— Жена? — уточнил Мэд.

— Сновала бы по дому, на кухне бы стряпала, — ответила Сара.

— Может дочь или внучка?

— Тем более бы бегала, — вставил я.

— Так может страшно ребенку бегать, когда чужие в доме… может проверить? — не унимался Мэд.

Но тут сам хозяин дома разрешил ситуацию. Из его спальни послышался кашель, а потом он зарядил свое ружье — послышался взвод курка. Нарочито громко зарядил, дал понять, что он тут главный, его покой нарушать нельзя.

— Сиди лучше, — отдернула Мэда Сара, — не наше это дело. Давайте лучше спать, завтра вы должны меня прикрыть, когда я за деньгами пойду. Так что выспитесь.

— Ты заметила, как мы все быстро перешли на Ты? — отвлекшись, спросил я девушку.

— Ситуация такая, — пожала она плечами.

Мы, не сговариваясь, встали и отправились спать.

Звуки сверху не повторялись. Тишина окончательно завладела домом.

VI

А утром мы помогли Саре достать из «Опеля» недостающую сумму денег. По пути убили одного слишком настырного «осьминога», Мэд постарался. Фредерик все это время насторожено следил за нами с порога дома и давал советы, получалось даже как-то по-отечески. Но потом Сара, рывшаяся в своем рюкзаке, высунулась из открытой машины и зыркнула на профессора. Тот вздохнул и скрылся в гостиной.

Деньги были у нас. Мы расплатились со стариком, который утром был довольно любезен. «Выспался что ли?» В любом случае, он велел нам сидеть в машине, сам сходил куда-то за дом и принес оттуда канистры с бензином. Видимо на заднем дворе был схрон.

Мы хотели забрать канистры, но дед не позволил. Сам залил нам полный бак. И толком не попрощавшись, указал дорогу на выезд. Тем не менее сделал он это спокойно, и даже вежливо.

****

Медлить не стали, выехали на узкую дорогу и отправились в путь. Солнце уже вовсю освещало городок Оаквилл и припекало довольно сильно. Оно тоже, подобно монстрам из ночи, жаждало блюд и пиршества, облизывая своими лучами макушки деревьев, верхушки строений, крыши домов, заглядывая в самые потайные уголки, стелясь на асфальте и траве. И «осьминоги» попрятались, ушли в тень, этот монстр страшил их, как они пугали людей… даже спустя три месяца после появления…

Я помню, как убил первую тварь. Она не вылезла из человека у меня на глазах, а просто сновала по улице, ранним утром, не зная, куда деть себя от просыпающегося солнца. Я забил «осьминога» лопатой, а потом добил садовыми ножницами. Он не успел ни укусить меня, не подсадить в мой организм свой эмбрион. Он метался по улице и даже не сразу сообразил, что я его начал бить лезвием лопаты. Тогда я понял, что и эти твари чувствуют страх и растерянность.

А я? А мне то, что? Я минуту до этого я пытался отбить свою престарелую соседку, ворчливую, но мудрую миссис Ходж, у трех чудовищ, но не смог — утащили ее к себе в логово где-то под нашим многоквартирным домом, обвив умоляющую о помощи старушку своими щупальцами. На руках у меня тогда осталась ее кровь и лопата, а в глазах ярость и беспомощность. Вот и отыгрался ранним утром на потерявшемся «осьминожке», выплеснул весь гнев на него вдобавок со злостью и отчаянием. А потом отправился к Мэду, надо было ехать в чертову командировку. Я тогда еще не понимал, что миру уже пришел конец.

****

Выехав на главную дорогу, мы сразу же увидели бредущую по обочине женщину в годах. Она озиралась по сторонам и была готова дать отпор — в руках была бейсбольная бита. При этом через плечо была перекинута сумка с продуктами, угадывались консервы и даже что-то вроде картошки.

«Опель» почти проехал мимо, но тут женщина стала нам активно сигнализировать, чтоб остановились.

— Что делаем, Фред? — спросил Зимовски.

— Испугались старушку, профессор? — улыбнулся я, — Сейчас спросим, чего хочет… из машины не выходим.

Женщина подошла к нам.

— Вы от мистера Элиаса?

— Мудаковатый властный старик?.. Да, мы от него, — подтвердила Сара.

— Что вы?! Не говорите так! Он защищает нас, помогает… он тут главный.

— Да, мы уже поняли это, — отозвался Мэд.

Женщина секунду молчала, видимо, стесняясь, мялась, но потом все же спросила.

— Вы у него бензин купили, да? А то я вчера смотрю, что машина ваша совсем глохнет…

— Так это вы вчера нам помогли, показали направление? — Сара заметно оживилась, — спасибо! Иначе нам было бы…

— …хреново?

— Ну да…

— Если вы купили бензин, значит мистер Элиас сможет выручить на эти деньги продукты на бензоколонке… а это очень хорошо… да, хорошо, — женщина будто размышляла вслух.

— Он тут один снабжает весь городок что ли? — спросил Зимовски, немного высунувшись из окна.

— Конечно! А кто ж еще? Нас тут едва десятка полтора наберется, и все женщины… старухи, в общем. Всех остальных мистер Элиас выгнал из города, потому что они были заражены…

— Заражены? — переспросил Мэд, — Как он это понял?

— Ну тест… а некоторых на глаз определял… вот буквально вчера уехали двое, муж с женой… мистер Элиас осмотрел их и сказал, что в них уже есть «осьминожки»… он добрый, он о нас заботится… а те двое, как ни старались, но остаться он им не разрешил… поругались на него, но вещи собрали и уехали… бензина он им дал немного и еды…

— Какая дикость! — Сара едва сдержалась.

— Почему? Зато он нас всем снабжает… жаль правда доченька его, Мила, умерла с неделю назад… но мистер Элиас крепок духом, не слезинки не проронил, сам сказал, что похоронит ее, но тварям не отдаст.

— А сколько лет дочке его было? — Зимовски напрягся, мы все напряглись.

— Да семнадцать ей было… помогала нам тоже… такая светлая, хорошая была… Мила…

— Мы вчера ночью слышали девичьи стоны…, — Мэд сказал это тихо, ни к кому не обращаясь, просто выдергивая эту информацию и подсаживая остальным в разум.

— Ты думаешь, что?.. — начала Сара.

— Я в этом уверен…

Мы попрощались с женщиной и оставили городок Оаквилл позади. Но не могли выбросить мысль, подсаженную Мэдисоном.

— Стоны были мучительные, — рассуждала Сара, — будто девушку мучили… а когда старик ударил по полу, она замолчала…

— Он ее в плену что ли держит? — уточнил Зимовски, — Собственную дочь?

— Может это и не она…, — Сара была в замешательстве.

— Так, народ, у нас есть своя цель — доехать до Молдрэма. Давайте ее придерживаться и не лезть в чужие истории. В этом перевернутом и умирающем мире не стоит забывать, где верх, а где низ. И надо думать в первую очередь о себе.

Мои слова прозвучали грубо, отрезвляюще, но они были необходимы… для начала мне самому.

— А о ней, кто подумает, Фред? — Сара сидела справа и пристально смотрела на меня.

— Найдутся и такие неравнодушные.

— Уже нашлись, приятель, — отозвался Мэд, — давай разворачивай колымагу. Выясним, что с этим стариком не так, вдруг действительно помощь нужна.

— Нет.

— Да!.. К тому же это классный материал! Ты напишешь, я все сниму!

Я завертел головой, ловя взгляды своих спутников.

— Да вы что!.. Профессор, хоть вы-то…

— Тут я с Мэдисоном и Сарой согласен… Мы же все-таки люди. Надо помочь…

Мимо проносились мертвые пейзажи умирающей цивилизации. Зато буйно зеленела растительность. Исход весны прекрасен. Даже «осьминоги», мелькающие в тенях и мраке разрушенных домов, были тут более уместны, чем мы.

— Свои бы шкуры спасти! А вы лезете, куда не просят, — тихо выругался я, разворачивая машину в сторону Оаквилла.

— Да брось, Дэнем, ты же чуешь, что это часть нашей работы, освещать такие истории, — усмехнулся Мэд, — к тому же профессор прав, мы же люди, а не звери какие…

— Между прочим, — вставил Зимовски, — звери… да и любые животные… умеют прекрасно защищать друг друга.

— Да понял я…

И мы направились обратно в дом старика, которого звали мистер Элиас.

****

Доехали быстро и, оставив машину возле крыльца, тут же вошли внутрь