Оглавление

Пролог

Священная Католическая Империя.

Королевство Испания.

Вальядолид — столица королевства.

Замок святого Томаса Торквемады — штаб-квартира службы Имперской Безопасности.

07:52.

Хуан Кортес нажал на тормоз, останавливая служебный внедорожник перед массивными железными воротами на въезде в штаб-квартиру службы Имперской Безопасности. Являясь специальным агентом ISS (Imperii Securitatem Servitium, лат., прим. авт.), Хуан за годы службы привык к ненормированному рабочему графику. Да вообще, если так разобраться, график как таковой отсутствовал. Ну, во всяком случае, у агентов вроде него. В службе Имперской Безопасности работало огромное количество людей, выполняющих самые разные задачи. Кто-то являлся штабным сотрудником, у них более-менее стандартный рабочий график: приходишь к десяти утра, уходишь в семь вечера. Ну, или в другой временной интервал в зависимости от смены. Штаб ведь работает в круглосуточном режиме, обеспечивая своих агентов непрерывной связью и доступом к информации. Помимо штабных сотрудников имелись полевые агенты разных уровней.

Хуан, к примеру, был универсалом. В том смысле, что мог работать на самых различных направлениях. В послужном списке значилась и работа под прикрытием, и контрразведка, и диверсионные операции, и… В общем, очень много разных «и». Именно поэтому к своим сорока годам Хуан являлся не просто агентом или старшим агентом, а агентом с приставкой «секретный», что даже выше ранга «специальный». Парадокс, но секретный агент не перестаёт быть специальным, и по сути является секретным спецагентом или, как звучит в полном варианте, секретным специальным агентом службы Имперской Безопасности. Звание «секретный» получить довольно сложно. Тут недостаточно просто иметь выслугу лет — этого и для назначения старшим агентом недостаточно. Отличного послужного списка, достижений, безупречной репутации и уважения среди других агентов также не хватит для получения статуса «секретный», хотя такие пункты безусловно должны присутствовать у кандидата. Секретным спецагентом службы Имперской Безопасности с соответствующим повышенным уровнем доступа, расширенными, почти неограниченными полномочиями и ещё рядом дополнительных привилегий мог стать только тот агент, который помимо достижений и идеальной репутации также внёс значительный вклад в развитие системы безопасности Империи и развитие самой службы Имперской Безопасности. Хуан Кортес мог этим похвастаться. Как и приставкой «секретный».

— Доброе утро, агент Кортес! — за боковым стеклом внедорожника возникла фигура сотрудника службы охраны штаб-квартиры ISS в чёрной форме без каких-либо дополнительных различительных знаков. В подразделении службы охраны, созданном внутри самой службы Имперской Безопасности, в основном служили отставники либо те, кто по какой-то причине не годился к полевой работе агента, но при этом не горел большим желанием проводить дни за штабной работой, какой бы важной она ни являлась. Задача у службы охраны была всего одна, и не сложно догадаться какая именно ― охрана. Они занимались обеспечением безопасности штабов ISS по всей Империи. Не самая сложная работа, поскольку мало кто решался проводить какие-либо акции против имперских безопасников. Даже радикальные сектантские группировки обходили их стороной. Да и зачем им ISS? Профиль службы Имперской Безопасности больше сводился к сбору и анализу информации о действиях иностранных граждан и организаций. Конечно, главной задачей ISS являлась защита Католического мира, как у Ордена Тамплиеров и Инквизиции. Конечно, внутри службы Имперской Безопасности имелось подразделение, осуществляющее разведку и контрразведку внутри Империи, тем не менее основной функцией ISS являлось обеспечение безопасности Священной Католической Империи по внешнему периметру. Потому еретики, протестантские ячейки и уж тем более ведьмы, колдуны, сатанисты и прочая нечисть мало интересовала ISS, если только те в определённой ситуации не несли вполне конкретную угрозу для Империи. В таких случаях агенты реагировали быстро и жёстко. В остальных же ситуациях могли даже идти на сотрудничество с подобными элементами, если оно способствовало выполнению основной функции Службы.

— Я встал в шесть утра. С чего бы оно было добрым? — Хуан нажатием кнопки опустил боковое стекло и протянул стражнику пластиковый пропуск, на котором значились его имя, фамилия, должность, печать главы ISS и небольшая фотография.

— И то верно, — стражник взял карточку и приложил её к экрану находящегося в руках прямоугольного планшета. Со своего места Хуан не видел деталей, однако прекрасно знал о происходящем. Сейчас сканер считывает данные с пропуска, после чего те поступают в общую систему безопасности. Запрос обрабатывается от доли мгновения до нескольких секунд, в зависимости от загруженности системы. Затем ответ поступает на экран планшета. Либо положительный, либо отрицательный. Стандартная процедура, не более того. Сюрпризы случаются крайне редко. На его памяти это было лишь дважды. Один раз пропуск в штаб аннулировали по ошибке. Второй раз специально, поскольку выяснилось, что агент вёл двойную игру, и вместе с ограничением допуска поступил приказ о задержании предателя. Совесть Хуана была чиста, а значит, второй вариант ему не грозил. Что касается первого — от человеческого фактора, конечно, никто не застрахован, но хотелось надеяться на помощь святого Томаса Торквемады, которому он по дороге в штаб молился. Великий Святой Инквизитор, очистивший в своё время Испанию от еретиков и иноверцев, никогда не подводил.

— Порядок, — стражник протянул пропуск обратно. — Проезжайте, сир.

Хуан забрал пластиковую карточку и положил её в нагрудный карман пиджака. Никаких плохих сюрпризов не случилось. К счастью.

— Хорошего дня, агент Кортес. И да помогут вам святые Педро и Фернандо.

Хуан поднял большой палец вверх и плавно нажал на педаль газа, въезжая в быстро расширяющийся проём, образуемый движущимися в разные стороны створками массивных ворот. Святые Педро и Фернандо — два покровителя службы Имперской Безопасности. Первый, Педро Николас — самый известный святой в католической традиции. Спаситель Церкви, отец нового Возрождения. Казалось, причем тут ISS и святой Педро? Инквизиция — да, понятно. Орден Тамплиеров — тоже. Но служба Имперской Безопасности? Действительно, прямого отношения к созданию данной структуры великий святой не имел. Однако основатель ISS кардинал Фернандо Сильва справедливо рассудил, что не появись в своё время Педро Николас, никакого ISS бы не было. Как, собственно, и Империи. Как и Церкви. Во всяком случае, в том её виде, в каком удалось сохранить. Потому, покровителем службы Имперской Безопасности, а Империя и Церковь в данном случае де-факто синонимы, избрали святого Педро. А после смерти Фернандо ― и самого кардинала. Таким образом, у ISS имелось два великих покровителя: святой Педро и святой Фернандо. А конкретно у штаба в Вальядолиде ещё и третий, его уроженец — святой Томас Торквемада.

Преодолев проём в воротах, Хуан въехал на вместительную бетонную платформу. Площадка проектировалась так, что при необходимости могла вмещать около десятка подобных внедорожников. Ну, или пару-тройку бронированных грузовиков типа «Архангела Рафаила» или «Санта-Терезы». Далее всё стандартно: остановиться возле панели управления, выбрать нужный сектор, в его случае P-3, приложить пропуск, дождаться подтверждающего сигнала и нажать кнопку запуска.

Внедорожник привычно завибрировал, когда платформа начала медленное движение вниз. Сектор P-3, а по факту просто подземная парковка для персонала замка святого Томаса, располагался на втором подземном уровне, что соответствовало минус шестому этажу. Ниже только тюремные блоки и допросные. Выше — этажи различных подразделений ISS, офисы административного характера и кабинеты руководства. Стандартный спуск до парковки занимал полминуты. Хуан не любил тратить время впустую, даже если речь шла о секундах, и потому обычно произносил краткую молитву. Не стал изменять обычаю и сегодня. Как только платформа тронулась с места, Хуан закрыл глаза, сжал в ладони небольшой крестик с распятием и мысленно воззвал к своему покровителю:

— Боже, Ты воздвиг святого Томаса, дабы через его ревностное служение Церковь Твоя очистилась от дьявольской нечистоты и с новой силой засияла белыми брачными одеждами. Удостой и меня, слугу Твоего грешного, его заступничества, а также веры, силы и ревности: охранять, оберегать и защищать Тело Твоё, дабы через Таинства люди могли обрести спасение. Прошу, позволь мне достойно выполнять служение Сыну Твоему. Направляй мои помыслы, мои желания, мои слова и мои дела, чтобы они служили одной-единственной цели, какую в своё время выполнял святой Томас Торквемада: защиту Единой Святой Католической Церкви. Через Господа нашего Иисуса Христа, Твоего Сына, который с Тобою живёт и царствует в единстве Святого Духа, Бог во веки веков. Аминь.

Внедорожник вместе с платформой вздрогнул, оповещая секретного спецагента Имперской Безопасности о прибытии на парковку. Хуан осенил себя крестным знаменем, после чего высунул руку из окошка и приложил пропуск к считывающей панели. Пару секунд загрузки, затем стальные ворота впереди начали медленно с глухим скрежетом разъезжаться в стороны. Хуан скрипнул зубами от досады — технологический прогресс Империи благодаря Научным Орденам достиг приличного уровня, позволяя запускать спутники в космос, но вот внутреннее обустройство штаб-квартиры службы Имперской Безопасности так и осталось на том уровне, откуда до времён святого покровителя рукой подать. Это раздражало. Попросту не могло не раздражать.

Дождавшись, когда медленно ползущие в разные стороны массивные створки ворот разъедутся на достаточное для проезда автомобиля расстояние, Хуан вдавил педаль газа в пол. Колёса прокрутились, нащупали сцепление с бетонной поверхностью платформы и бросили внедорожник вперёд. Проходивший между круглыми колоннами служащий ISS, одетый в серую рубашку и тёмно-синие штаны, взвизгнул точно ошпаренная кипятком свинья и отскочил в сторону. Хуан не слышал брошенных в свой адрес проклятий, однако в боковое зеркало увидел неприличный жест. Он ему не понравился. Вообще, в ISS никто не смог бы назвать Хуана непримиримым ястребом. Напротив, несмотря на положение, власть и авторитет, он мог вполне назвать себя миролюбивым. Как минимум, всегда старался найти компромиссы там, где мог спокойно продавить решение силой; прощал огрехи там, где вполне мог устроить разнос; заключал союзы с теми, кого согласно законам Империи мог отправить если не сразу на инквизиторский костер, так на монастырские рудники уж точно. Благодаря такой тонкой политике, Хуан мог рассчитывать на помощь сотни людей в особо нужные моменты. Тем не менее, иногда настроение не позволяло терпеть даже лёгкие выходки. Сегодня настроение было именно таким. Потому Хуан ударил по тормозам, включил заднюю передачу и утопил педаль газа в пол. Внедорожник протестующе взвизгнул, но подчинился. Поравнявшись с сотрудником, спецагент крутанул руль, разворачивая автомобиль так, чтобы преградить дорогу. Служащий ISS взвизгнул точно мелкая собачонка, взмахнул руками и, не успев затормозить, налетел грудью на капот внедорожника. Хуан рывком распахнул дверь и вылез наружу. Служащий уже пришёл в себя — его глаза метали молнии, а ноздри раздувались от кипящей внутри ярости.

— Ты! — он наставил на секретного спецагента палец. — Ты… — тон голоса заметно изменился, а в глазах появилась узнаваемость. Он явно понял, кто перед ним стоит.

— Я, — Хуан оскалился и шагнул вперёд. Служащий сделал точно такой же шаг назад. Вот только упёрся спиной в бетонную колонну.

— Мне… я…

— Ну же? — спецагент приглашающе поманил рукой. — Ты ведь хотел мне что-то сказать?

— Ничего, сир. Ничего не хотел.

— Да? — Хуан сменил напускную доброжелательность в голосе на лязгающий металл. — Кажется, я видел в боковом зеркале кое-какой жест, брошенный в мой адрес?

— Нет, что вы… Я бы никогда… — служащий испуганно затряс головой.

— То есть, хочешь сказать, мне привиделось? Или, может, хочешь обвинить меня во лжи?

— Упаси Господь, секретный спецагент Кортес. Ни за что! — испуг в глазах мужчины стал ещё явственней.

— То есть я правильно разглядел твой жест?

Служащего затрясло. Сильно затрясло. Будто он находился в инквизиторской камере пыток привязанным к железному стулу с подключёнными проводами.

— Да или нет? — Хуан схватил мужчину за плечи и с силой прижал к бетонной колонне. — Отвечай! Да или нет?

— Да, сир. Вы всё правильно видели…

— Хорошо, — спецагент отпустил мужчину и коротким ударом зарядил ему в солнечное сплетение. Служащий охнул и согнулся пополам в судорожной попытке вдохнуть выбитый из лёгких кислород. — С тебя три полученных у епископа индульгенции за отпущение моих грехов? Понял меня? — Хуан тряхнул охающего служащего.

— Да… да… я сделаю…

— Вот и славно, — Хуан похлопал его по спине и направился назад к внедорожнику, весело насвистывая «Аве Мария». Теперь необходимо припарковать служебный автомобиль, добраться до лифта, а оттуда на нужный уровень. Стандартный набор действий, производимый каждое утро. За редким исключением. Очень редким.

Если ворота в замке святого Томаса Торквемады мало чем отличались от своих средневековых собратьев, то на лифты жаловаться не приходилось. Современная скоростная кабина доставила спецагента на нужный уровень за каких-то шесть секунд. Стальные створки с эмблемой ISS в виде красного щита, на котором изображены два скрещенных меча, а над ними папская тиара как символ подчинения Святому Престолу, бесшумно распахнулись, и Хуан шагнул вперёд, в полутёмный коридор с гудящими флуоресцентными лампами. Коридор вёл к тюремному блоку. Вообще система в Священной Католической Империи была устроена так, что почти все тюрьмы находились под ответственностью Ордена Христа-Искупителя (Christus Redemptor, лат., прим. авт.).

Christus Redemptor — специально учреждённый ещё два века назад монашеский орден, призванный направлять на истинный путь заблудшие души. Потому ни у службы Имперской Безопасности, ни у Святой Инквизиции, ни у Тамплиеров, ни у каких-либо других орденов своих тюрем не имелось. Официально, во всяком случае. Неофициально Хуан знал, как минимум, о трёх местах, два из которых принадлежали Конгрегации по делам и защиты веры, где держали особо опасных для Церкви и Империи врагов. Но то по сути своей было незаконно, поскольку, как правило, заключённых помещали в такие места без надлежащей санкции Церковного суда. Правда, кому какое дело до юридических тонкостей, когда речь заходит о непримиримых врагах Святого Престола, мечтающих разрушить Церковь и ввергнуть народ Божий во тьму? Правильно, никакого. Однако, если опустить такие детали, то ни ISS, ни Святая Инквизиция не обременяли себя содержанием тюрем. Да оно и не требовалось. Зачем, если уже есть специальная структура? Единственное, заключённые переходили под юрисдикцию Ордена Христа-Искупителя только после оглашения приговора Святым Церковным судом. До этого момента подозреваемый содержался под присмотром тех, в чьём ведении он находился. Будь то, служба Имперской Безопасности, Святая Инквизиция, городская стража, или какая-либо другая структура. Потому так или иначе приходилось обустраивать места временного содержания. В замке Святого Томаса Торквемады под такое дело отводилось сразу два нижних уровня. Каждый уровень делился ещё на несколько секторов. В зависимости от половой принадлежности, тяжести выдвигаемых службой обвинений и этапа судебного производства. Хуан прибыл на самый нижний уровень в сектор «B-27». Как сотрудники, так и постояльцы тюремного блока между собой называли его «вратами в ад». Справедливо для сектора, состоящего из одиночных камер смертников. Здесь содержались те, кому уже вынесли приговор и назначили высшую меру наказания. Служба Имперской Безопасности — не Святая Инквизиция, потому здесь не имелось огромного различия в том, как именно осуществлялась смертная казнь. В большинстве случаев речь шла о банальном обезглавливании. Редко расстрел. Ещё реже удушение через повешение. Последний способ считался большой привилегией и назначался только тем, кто оказал большую услугу и содействие в расследовании преступления.

— Слава Иисусу Христу! — стражник на контрольно-пропускном пункте перед входом в сектор приветливо махнул рукой.

— Во веки веков, Себастьян! — Хуан ответил на приветственный жест и приложил ладонь к считывающей панели. По тёмному экрану пробежала мерцающая жёлтая линия, и створки турникета приветливо распахнулись, открывая проход в сектор «B-27».

— Всё тихо? — поинтересовался Хуан у стражника, проходя через турникет.

Тот неопределённо передёрнул плечами. Мол, а что тут такого неординарного может произойти? Всё же, сектор с одиночными камерами, а не тюремный блок с несколькими сотнями заключённых. Даже бунта не устроить.

— Порядок. Ночью привезли троих новичков. Женщина, которую согласно документам признали виновной в шпионаже на Российскую Империю, билась в истерике, требовала её отпустить… Ну, мы дали ей успокоительного. Пока вроде в отключке. Даже голоса не подаёт.

Хуан понимающе кивнул. Под «успокоительным» имелся в виду вовсе не лекарственный препарат, а хороший удар по голове. После него быстро забудешь о своей надуманной невиновности.

— Ладно. Я в камеру «H-246», седьмой блок.

— Да, я видел ваш запрос, — стражник протянул спецагенту тонкий планшет. — Поставьте подпись о вашем прибытии. Время, — он глянул на наручные часы, — 08:07.

— Конечно.

Хуан взял планшет в руки. Стандартная процедура при посещении тюремного блока. Необходимо отметить время прибытия, номер камеры и цель. Последний пункт требуется только при посещении данного сектора. В остальных только время и номер камеры.

— У него последний день?

— Угу, — Хуан прижал указательный палец к выделенному на экране квадратику, тем самым подтверждая свою подпись.

— Хвала Небесам! Ещё одной гнидой станет меньше, и христианская земля вздохнёт с облегчением.

Хуан ничего не ответил. А смысл? Если в первые годы службы в ISS он реагировал точно так же, то сейчас относился к такому гораздо проще. Безусловно, каждый отправленный Святым Церковным судом на смерть заслуживал такого наказания. Тут никаких вопросов. Но радоваться? Нет, Хуан не радовался. Если только за редким исключением. Бывали отдельные персонажи, ни разу не заслуживающие сочувствия. Но в подавляющей своей массе преступники являлись обычными людьми, которые по той или иной причине предпочли службу врагу службе Церкви и Империи. Со своей стороны Хуан делал всё для их примирения со Христом. Хотя бы перед смертью. В остальном же… Его работа — обнаружить угрозу Церкви и нейтрализовать. Не больше. Не меньше. Этим он и занимался.

— Всё, — Хуан отдал планшет сотруднику и направился по коридору к стальной двери, за которой находился сектор «B-27».

Энтони Трассу, к которому он направлялся, действительно оставался один день. Завтра утром, ещё до восхода солнца приговор приведут в исполнение во внутреннем дворе штаб-квартиры службы Имперской Безопасности. Тип казни самый стандартный — обезглавливание с помощью гильотины.

Энтони — уроженец Британских островов, с самого рождения имел всё, чтобы стать хорошим, законопослушным и, главное, полезным гражданином Империи. Отец — офицер Имперской Гвардии, мать — управляющая одним из крупнейших Лондонских Торговых Домов. Однако, в отличие от своих родителей, Энтони Трасс с самого детства избрал тёмную дорожку. В семь лет попал в городскую тюрьму за кражу. Спрашивается, зачем столь обеспеченному ребенку заниматься такими позорными вещами? Вопрос без ответа. Вообще городская стража в любом уголке Империи с воришками не церемонится и без жалости вздёргивает тех на веревке. Лондон не был исключением. Исключением являлся статус воришки. Родителям пришлось сделать хорошее пожертвование, как в городскую казну в общем, так и в карман судьи в частности, и молодой Энтони Трасс отделался отцовскими розгами. Затем сын офицера Имперской Гвардии попал в поле зрения Святой Инквизиции, поскольку в довольно свободной манере позволял себе трактовать Евангелие, балансируя между неприкрытой ересью и извращением Священного Писания. Два предупреждения Трасс проигнорировал, ну а третьего Конгрегация не делает. Энтони Трасс попал в инквизиторий по обвинению в распространении еретического учения и умышленном противодействии Святой Католической Церкви. Очень тяжкие обвинения, по которым вполне могла грозить высшая мера наказания. Тем не менее, дружеские отношения между отцом Энтони, ставшим к тому моменту легат-генералом Имперской Гвардии, и архиепископом Кентерберийским помогли и на этот раз. Вообще, на Святую Инквизицию невозможно надавить — так во всяком случае говорят. По большей части это правда, однако бывают исключения. Случай Энтони Трасса стал как раз таким исключением. Вместо разбирательства, предъявления обвинений и передачи дела в Святой Церковный суд еретика отпустили под поручительство архиепископа. Казалось, месячное пребывание в подземелье Лондонского инквизитория привело двадцатилетнего юношу в чувство. После возвращения тот взялся за ум: поступил в военную академию, закончил её с отличием и отправился служить Святому Престолу в Новую Гранаду в качестве центуриона Имперской Гвардии. Три года Энтони нёс службу в Новой Гранаде, затем ещё два на территории Новой Кастилии, после чего в ранге трибуна вернулся в родные земли. В Англии пробыл чуть больше года, в основном занимаясь политическими делами. Затем своим же отцом был назначен префектом Гвардии на Сицилии. Вот там Энтони Трасс и попал в поле зрения службы Имперской Безопасности. Наблюдение и разработка велась полгода. Как удалось выяснить, перфект Гвардии имел самые тесные связи с высшим звеном руководства Ордена Ассасинов, передавая тем разведданные по фортификационным сооружениям Империи. Как и в самом первом случае, возник вопрос: зачем? Зачем добившемуся высокого положения в Империи человеку работать на иностранное государство? Деньги? Энтони Трасс никогда в жизни не имел в них недостатка. Идеология? Сильно вряд ли. Религия? У ISS не было данных о принятии ислама префектом Имперской Гвардии. Тогда зачем? Вопрос оставался без ответа, а масштабы сотрудничества тем временем принимали весьма опасные очертания. Секретному спецагенту ISS, ведущему дело, а им назначили самого Хуана, удалось выяснить, что намечается большая сделка по передаче Ассасинам документов с чертежами разработок новейших систем вооружения, только-только поступивших в Имперскую Гвардию. Пришлось принимать меры и брать зарвавшегося префекта под стражу. Сначала Энтони Трасс отрицал все обвинения, клялся в полном послушании Святому Престолу, преданности Святой Католической Церкви и любви к Христу и Его Матери. Ну-ну, а передача военных секретов, наверное, являлась частью той самой любви к Спасителю. С таким же успехом Иуда мог заявлять о своей преданности Учителю. Иисус на Кресте наверняка бы оценил такую шутку. Может даже посмеялся бы.

Впрочем, Энтони Трасс не отличался большой стойкостью. Три раунда допроса сильно изменили первичные показания. Да, он работал на Орден Ассасинов. Да, он сам предложил им свои услуги. Да, он получал за переданные материалы денежное вознаграждение. Зачем пошел на предательство Церкви, Христа и Империи? Просто. Просто? Да, просто. Не было внутри веры, не было трепета перед Таинствами и Церковью, не было желания служить Святому Престолу. Хуана Кортеса подобный результат не удивил. Слишком долго проработал в службе Имперской Безопасности, слишком много предателей видел, слишком разные причины слышал, чтобы удивляться. Энтони Трасс лишь один из многих. Не более.

— Эта? — сопровождающий спецагента стражник остановился у железной двери, выкрашенной в тёмно-зелёный цвет с красным крестом посередине.

— Она.

Стражник приложил ладонь к считывающему сканеру сбоку, дождался подтверждения личности, затем провёл карточкой-пропуском по магнитной полосе и набрал пятизначный код. По завершении манипуляций раздался громкий щелчок, и металлическая дверь отъехала в сторону.

— Вставай, ублюдок! — стражник первым шагнул в камеру и пинками поднял заключенного на ноги. — Давай! Живо! Садись! — он застегнул цепи на ногах и руках смертника, предварительно проверив их длину. — Всё, порядок, — стражник повернулся к замершему в дверях спецагенту. — Мне остаться?

— Не стоит, — Хуан отрицательно мотнул головой. — Я сам справлюсь.

— Понял вас, дон Хуан.

Стражник поспешно покинул тёмное помещение камеры, где помимо железной койки и ведра с отходами имелись лишь голые каменные стены. Хуан поморщился от затхлого запаха грязного тела, мочи и дерьма. За годы работы много к чему привыкаешь, но вот к таким ароматам он привыкнуть так и не смог.

— Ты хотел меня видеть, Трасс? — Хуан сделал несколько шагов вглубь камеры, останавливаясь напротив койки. В серой грязной одежде с бурыми пятнами крови, небритым лицом и длинными спутанными волосами Энтони Трасс совсем не походил на префекта Имперской Гвардии. Сейчас даже бродячий нищий мог бы смотреть на него свысока и имел бы на то все основания — пусть даже железной монеты нет в кошельке, зато есть подданство Империи. А Энтони Трасс после оглашения приговора лишился и этого. Таков закон: за предательство Церкви и Империи, что суть одно и то же, так как интересы Империи отвечают интересам Святой Церкви и наоборот, следует отлучение от Церкви, равнозначное лишению гражданства и, соответственно, полагающихся прав. Ни тебе последней исповеди, ни погребения. В этом смысле даже участь еретиков куда завидней — там инквизиторы, напротив, до последнего бьются за спасение души. Однако, если еретик лишь жалкая заблудшая душа, то сыны Иуды Искариота не могут оправдаться заблуждением. Тот же Энтони Трасс признавал все Таинства, признавал все догматы, склонял голову перед Святейшим, и тем не менее принял осознанное решение предать Святую Церковь. Точно так же, как две тысячи лет назад Иуда Искариот предал Спасителя. Об Иуде сказано, что он «сын погибели». Именно потому Церковь определила для предателей самое страшное из возможных наказаний — полное отлучение. Предатели — сыны погибели. Иисус Христос, будучи главой Церкви, дал ей право прощать или оставлять грехи. И Церковь пользовалась этим правом, отправляя предателей прямо в адское пламя, где им и место.

— Дон Хуан… — голос смертника звучал на грани слышимости. — Вы пришли…

Хуан ничего не ответил. Зачем? Само его присутствие говорит за себя.

— Мне нужна исповедь, дон Хуан… Мне нужна исповедь… Я боюсь ада… Я не хочу… не могу… — голос гвардейского префекта сорвался, а на щеках показались влажные полосы.

Хуан скривился от отвращения. Он не испытывал жалости к смертнику. Тот прекрасно знал законы Империи. Знал, какая положена ответственность за работу во вред Империи. Вот тогда и нужно было думать об исповеди.

— Ты только за этим меня позвал, иуда?

— Помогите мне! Умоляю! — гвардеец сложил руки в молитвенной позе. В тюремной тишине звонко звякнули его цепи. — Ради Христа, прошу вас, дон Хуан! Спасите мою душу от адского пламени!

Хуан раздраженно тряхнул головой и коснулся циферблата наручных часов. Отправить бы Трасса в пыточную камеру за потраченные впустую полчаса, да толку? Всё равно завтра ещё до восхода солнца тот будет жариться на раскалённых углях преисподней.

— Собаке собачья смерть, Трасс!

Резко развернувшись, Хуан направился к выходу из камеры.

— Стойте! — в крике звучало настоящее отчаяние. — Стойте! У меня есть информация!

Хуан замер на выходе.

— У меня есть информация. Важная информация. Вам будет интересно! — лихорадочно заговорил гвардеец, явно боясь, что спецагент уйдёт. — Пожалуйста! Выслушайте!

Хуан развернулся и вперил тяжёлый взгляд в заключённого.

— Если окажется, что ты просто так потратил моё время, то оставшиеся до казни часы проведёшь не лёжа на койке, а под ударами плетей, ты понял?

— Дон Хуан… — голос Энтони Трасса сорвался, он тяжело сглотнул и продолжил. — У меня правда есть ценная информация. Обещайте, что пришлёте ко мне священника! — гвардеец поднялся на ноги и попытался шагнуть к секретному спецагенту, но укороченная цепь заставила его сесть обратно на койку. — Обещайте мне исповедь!

— Я ведь могу вытащить из тебя информацию другими способами…

— Нет! — экс-префект гвардии отрицательно мотнул головой. Упрямый блеск в глазах служил тому подтверждением. Он и правда не скажет. Даже под пытками. Ради принципа не скажет.

Хуан пожал плечами.

— Ладно.

— Вы допустите меня к Таинству покаяния?

— Если полученные от тебя данные окажутся ценными, допущу.

— Спасибо, дон Хуан. Последние часы моей жизни я проведу в молитве о вас…

Спецагента едва не передёрнуло от отвращения. Молитва предателя… Он, наверное, должен радоваться? Нет, прямо от счастья прыгать…

— Ты лучше говори. Или думаешь, я тут с тобой на целый день?

— Ах, да. Простите, дон Хуан. Намечается что-то серьёзное…

— То есть?

— Я не знаю деталей. Меня не посвящали. И вообще, я не должен был слышать тот разговор.

— Какой разговор? Давай без загадок, ладно? Говори чётко.

— За неделю до ареста я гостил у моего куратора из Ассасинов в Аль-Мешхеде. К нему в гости приезжал один из руководителей Ордена.

— Кто?

— Ассасин высшего ранга и глава внутренней службы безопасности Ордена, Мохаммед Хусейн Салами.

Хуан уважительно кивнул. Он знал Мохаммеда Салами. Большой человек в Туране. Пожалуй, оценка Энтони Трасса несколько не соответствовала действительности. Мохаммед Салами не просто один из руководителей Ордена, а правая рука Верховного Имама, то есть второй человек в Империи Туран.

— Так, и о чём он говорил с твоим куратором?

— Я слышал лишь часть разговора. Небольшую часть. Самый конец их разговора. Только пару фраз, не больше… Я и так сильно рисковал, подслушивая…

— Ладно. Тем не менее, как ты считаешь, услышанное имеет ценность?

— Да.

— Тогда не тяни, черт возьми!

— Да, дон Хуан. Ради Христа, простите! Речь шла о намечающейся акции на территории нашей Империи и участии в ней завербованного агента.

— Так, значит… — Хуан закусил нижнюю губу, обдумывая услышанное. Ничего сверхважного, с одной стороны. И очень важное, с другой. Если, конечно, Энтони Трасс говорит правду.

— Ты можешь попытаться дословно воспроизвести услышанное?

Гвардейский префект прикрыл глаза и наморщил лоб в явной попытке вызвать воспоминания.

— Мохаммед Хусейн Салами сказал следующее: «Наша задача уничтожить их. Полностью. Как сказал Аллах через пророка нашего Мухаммеда, да благословит его Аллах и приветствует: „О, вы, мусульмане, предписано вам сражение, чтобы вы защищали свою религию и себя, а оно ненавистно вам. И может быть то, что вы любите, зло для вас. И может быть то, что вы ненавидите, благо для вас. Один Аллах знает, что вам добро, а вы не знаете. Слушайте же то, что вам предписано!“ Сражение уже началось, брат. Но очень скоро мы нанесём сокрушительный удар, после которого враг не сумеет оправиться».

— И это все?

— Нет. Мой куратор спросил: «Неужели произошли какие-то изменения, позволяющие рассчитывать на абсолютную победу?» Мохаммед Салами ответил так: «У Ордена появился влиятельный союзник». На вопрос, кто же он, Салами ответил: «Инквизитор, брат. Верховный Имам получил инквизитора».

Хуан ощутил, как сильный спазм скрутил желудок. Верховный Имам получил инквизитора… Инквизитора! За пятьсот лет со дня победы над Реформацией и триста лет с момента основания службы Имперской Безопасности ни один инквизитор не переступал черту предательства. Да вообще, инквизитор равно символ святости и ревностного служения Святой Церкви. Были исключения в виде чрезмерной жестокости, неповиновения, даже пара-тройка отступников, но предательство, клятвопреступление, смена религии… такого ещё не было.

— Спасибо, Трасс. Твоя информация действительно представляет большую ценность для защиты Церкви и народа Божьего, — в два больших шага Хуан оказался за пределами камеры.

— А как же исповедь? Вы пришлёте ко мне священника?

— Ни в коем случае.

— Но… но… вы же обещали…

Уже закрывая металлическую дверь, Хуан Кортес оскалился в злой улыбке.

— Я солгал. Ты предал Христа, предал Матерь Божью, предал Святую Церковь, предал всех святых и мучеников, отдавших жизнь за Христа, предал Папу, предал Святой Престол и весь народ Божий, а значит твоё место в преисподней, рядом с Иудой. Ни у Церкви, ни у Христа нет для тебя прощения!

С этими словами секретный спецагент захлопнул железную дверь. Из-за неё раздался истошный крик гвардейца:

— Будь ты проклят, Кортес! Будь ты проклят!

Хуана его проклятья нисколько не тронули. Не он первый, не он последний. По долгу службы приходилось выслушивать и не такое. Если сначала угрозы заставляли тревожиться, то спустя годы службы он попросту перестал обращать на них внимание. Почему? Очень просто: он служитель Христа, а значит, находится под надёжной защитой всего небесного воинства.

Так чего бояться?

Нечего.

Если только предательства Святой Инквизиции, как сказал Энтони Трасс…

Хотелось надеяться, что он соврал. И Хуан надеялся.

Глава 1

Месяц спустя.

Священная Католическая Империя.

Неаполитанское герцогство.

Неаполь.

16:22.

Томаш Качиньский нервно глянул на циферблат наручных часов. Гости опаздывали уже на десять минут. Нехарактерная для них черта. Возможно, они передумали, чего-то испугались или нашли другого продавца. При любом раскладе у него, Томаша, будут серьёзные проблемы. Как посредник, он гарантировал продавцам успешную реализацию товара, и те вряд ли войдут в сложившееся положение.

Дьявольская задница!

Томаш искоса глянул на сидящего за рулем внедорожника бритоголового детину. Йенс Расмуссен, глава службы безопасности «Сынов Одина», террористической организации, действующей преимущественно в датской префектуре Северных Территорий. «Сыны Одина» появились сравнительно недавно и вели борьбу за возрождение религии предков. То есть, по сути, язычества, существовавшего в Дании до 960 года, когда король Дании Харольд Первый принял святое водное крещение. Конечно, Северные земли и до Тёмных Времён Реформации имели своеобразное христианство, в котором спокойно переплетались католические догматы, языческие верования и свободные измышления местных епископов. После жесточайшего подавления Реформации изменения произошли лишь внешние. Да, Святой Престол завоевал территории, казнил королей и объединил Данию, Норвегию и Швецию в единую Северную Территорию под прямым управлением папского префекта при особом контроле со стороны Конгрегации. Но, тем не менее, внутреннее состояние не изменилось. Слишком свободолюбивый народ, не желающий подчиняться централизованной власти. Поэтому даже сейчас Северные территории считаются весьма неблагополучными землями, где постоянно приходится подавлять новые ереси, бороться с восстаниями, а порой накладывать интердикт на целые города, сопровождая его в случае упорства еретиков массовыми казнями. По мнению Томаша, Святому Престолу давно уже пора было попросту отказаться от этих территорий, оставив их вариться в собственном соку. Они всё равно не приносят Империи ничего кроме головной боли. Но кто такой Томаш Качиньский? Обычный торговец, подрабатывающий на стороне заключением серых сделок вроде той, что должна произойти сегодня. Поэтому уж точно не ему давать советы Святому Престолу. Да, он верный католик — ну, насколько возможно быть верным в нынешнее время — однако существуют вещи, которые стоят над верой. Как, к примеру, организация продажи запретного оружия.

Томаш занимался посредническими услугами вот уже пять лет, прикрывая свою деятельность вполне официальной торговлей через одноимённый Торговый Дом «Качиньский» в Кракове. В основном речь шла о продаже оружия и технологий. С самого начала Томашу было глубоко наплевать на то, кем именно является покупатель. Главное его платёжеспособность. Месяц назад он организовывал продажу крупной партии штурмовых винтовок FDD для шотландских протестантов, что принесло на его банковский счет сотню золотых. Сегодняшняя сделка, где продавцом выступают нечистые на руку монахи из Научного Ордена, а товаром двадцать капсул с биологическим оружием, должна утяжелить кошель на сумму с тремя нолями. Как именно «Сыны Одина» намерены использовать полученное оружие, Томаша не интересовало. Это уж их дело. Он в такие вещи не лез и мораль не читал. Смысл? Раз монахи готовы продать, а террористы с северных земель купить, то почему бы не предложить свои услуги? Не предложи он, обязательно найдётся кто-то другой, и сделка в любом случае состоится. Поэтому нет смысла забивать голову лишними размышлениями.

— Эй! — Йенс Расмуссен толкнул Томаша, головой указывая вперёд.

На открытую площадку между огромными морскими контейнерами портовой зоны въехал тёмно-синий фургон в сопровождении двух чёрных внедорожников «Рио Гранде». Люди от одного из Научных Орденов. Ну, наконец-то. Томаш глянул на часы. Итоговое опоздание составило почти пятнадцать минут от условленного времени. Может запросить по десять золотых за каждую минуту? Хорошая идея. А главное — справедливая. Сам Бог одобряет. Так и скажем.

Фургон и внедорожники замерли на расстоянии десяти метров от их автомобилей. Фургон дважды мигнул фарами, посылая заранее обговорённый условный сигнал. Томаш повернулся к Йенсу Расмуссену.

— Сообщите своим людям. Пусть выходят. Нужно как можно быстрей завершить сделку и свалить отсюда.

Йенс придерживался такого же мнения. Он поднёс рацию к губам и отдал соответствующие приказы:

— Братья, выходите. Рагнар, на тебе периметр. Харольд, смотрите в оба!

Двери соседнего внедорожника распахнулись, и оттуда показались суровые громилы с наголо выбритыми головами и густыми длинными бородами. Дополнительной солидности добавляли штурмовые винтовки в руках, модели типа ITD (In Tuba Domini, «Труба Господня», лат., прим. авт.), только несколько модифицированные.

Томаш, Йенс и сидящие позади два молчаливых помощника главы службы безопасности «Сынов Одина» последовали их примеру. Как и прибывшие продавцы — там также началось движение. Из внедорожников показались семеро мужчин в чёрных монашеских одеяниях. Двое из них поставили возле капота фургона раздвижной столик, на который тут же поместили металлический кейс. Остальные пятеро, вооружённые многофункциональными винтовками с опцией гранатомета вроде FDD и стандартными штурмовыми винтовками типа ITD замерли с обеих сторон, настороженными взглядами сканируя окружающие их контейнеры. Томаш улыбнулся. Вроде довольно нервозная атмосфера, однако за последние пять лет он стал чувствовать себя в ней как рыба в воде. Или даже лучше.

— Идём, — Томаш тронул датчанина за плечо. — Они готовы к заключению сделки.

Йенс ещё несколько секунд потоптался на месте, с подозрением исподлобья глядя на прибывших, точно ожидал от них обязательной гадости, потом махнул рукой замершим в ожидании команды бойцам, и они двинулись вперёд. Томаш облегчённо выдохнул. Хвала всем святым, а в особенности святому Януарию, покровителю Неаполя — не хватало ещё срыва сделки в самый последний момент. Такая неудача обязательно сказалась бы на его репутации. И совсем не в лучшую сторону. А оно ему надо? Ни разу. Продавцов Томаш знал — сотрудничал с ними в прошлом и никаких претензий не имел. Как и они к нему. Собственно, именно поэтому столь крупная сделка вообще стала возможной.

Вместе с представителями от «Сынов Одина» Томаш приблизился к столику, возле которого замерли три молчаливые фигуры. Того, что посередине, среднего роста, с хмурым выражением лица, небольшой аккуратно подстриженной бородой и рваным шрамом на правой щеке, он знал. Приходилось с ним пересекаться на предыдущих сделках от Научного Ордена святого апостола Луки.

— Брат Йозеф! — Томаш улыбнулся и поднял руку в приветственном жесте. — Слава Иисусу Христу!

— Во веки веков, Каспер, — монах не улыбнулся. Его лицо оставалось по-прежнему очень мрачным. Впрочем, так было и в прошлые разы. Похоже, его лицевые мышцы вообще не умеют растягиваться. Что же до «Каспера», то именно под таким именем Томаша знали в преступном мире. Он же не идиот, чтобы раскрывать себя, в каких бы доверительных отношениях с покупателями ни состоял. Это лишнее. Да и брат Йозеф наверняка никакой не Йозеф, и возможно вообще даже не брат. В их деле конфиденциальность — это всё. Без неё монастырские рудники становятся реальностью уже после первой сделки.

— Товар, как я вижу, на месте… — Томаш повёл головой в сторону стального кейса на столе.

— Он здесь, — монах положил руку на крышку кейса, однако открывать её для демонстрации товара не спешил. И Томаш прекрасно знал, почему.

Он повернулся к Йенсу.

— Деньги.

Датчанин всё понял без дальнейших разъяснений. Обернувшись назад, он махнул рукой. Рядом тут же возник один из «Сынов Одина»: здоровый, в два метра роста бугай с огненно-рыжей бородой и до блеска выбритой головой. В одной руке рыжебородый громила держал гранатомёт, а в другой чёрный чемодан. Оружие осталось в руке гиганта, чемодан же он передал своему начальнику.

— Как и договаривались, пятнадцать тысяч золотых в медном, серебряном и золотом эквиваленте, — Йенс поставил чемодан на стол рядом с кейсом монахов и открыл крышку, демонстрируя деньги. Сложенные в чёрные мешочки денарии (название основной валюты в Священной Католической Империи, введена в оборот в начале семнадцатого века) были распределены по секторам, отделённым друг от друга стальными перегородками. — Тысяча в меди, пять тысяч в серебре и девять тысяч в золоте, — пояснил Йенс, проводя рукой справа-налево.

Никаких эмоций при виде денег на лице монаха не отобразилось. Он только махнул рукой, и от фургона отделились две молчаливые фигуры в тёмно-коричневых балахонах.

— Проверьте, — коротко приказал брат Йозеф, указывая на открытый чемодан с деньгами.

— Теперь мой клиент хотел бы оценить ваш товар, — Томаш положил ладонь на крышку по-прежнему закрытого металлического кейса.

— Конечно, — брат Йозеф набрал цифровую комбинацию на кодовом замке, потом снял с шеи цепочку с ключом, вставил его в замочную скважину и сделал несколько оборотов. На третьем раздался лёгкий щелчок. Монах удовлетворённо крякнул и открыл крышку кейса.

Томаш отступил в сторону, освобождая пространство для представителей «Сынов Одина». Всё же это их покупка, им и проверять. Его же дело простое — организовать встречу покупателя с продавцом, подтвердить завершение и получить свои комиссионные. Вот и всё. Ни больше, ни меньше.

Внутри металлического кейса находились двадцать закреплённых в специальных гнёздах колб, заполненных какой-то светло-зелёной субстанцией.

— Вирус DI-25, Daemones Inferos («Демоны Преисподней», лат., прим. авт.), — пояснил брат Йозеф, проводя ладонью над капсулами. — Новейшая разработка нашего Ордена. Вирус получился путём соединения и модификации Чёрной смерти и патогена SDD-7. По итогу же наши братья-ученые получили нечто совсем иное и куда более разрушительное.

— О, да… — Йенс трясущимися пальцами взял одну из капсул и вытащил её из гнезда. — Великий Один, правитель Вальхаллы, насколько же прекрасно твоё смертоносное оружие… — он поднёс капсулу к глазу, пристально разглядывая её содержимое.

Томаш перевёл взгляд со своего клиента на монаха и увидел, как у того поползли брови. Брата Йозефа явно озадачила реакция покупателя. Томаш в ответ на немой вопрос лишь пожал плечами. Да, Йенс немного странноватый парень, как собственно все из их языческого культа. Однако деньги с собой привезли, истеричных торгов за каждый медяк не устраивают, комиссионные без разговоров платят — какие тогда могут возникать вопросы? Правильно, никаких.

— Вирус действительно способен свалить абсолютно здорового мужика за пару дней, как нам утверждал Каспер? — вопрос задал не Йенс, а стоящий рядом помощник с длинными, собранными в хвост волосами.

Томаш забыл его имя. То ли Агвид, то ли Агмунд, а может вообще Арнгейр. Как торговец со стажем, Томаш никогда не испытывал проблем с памятью. В их деле плохая память ― вещь непростительная. Но имена у северян уж совсем ненормальные — наверняка даже Господь не сможет назвать всех по имени.

— Вирус не просто способен свалить здорового человека, он способен его убить, — монах взял капсулу из рук Йенса и небреженым движением перекинул её с ладони на ладонь, отчего храбрая делегация «Сынов Одина» тут же попятилась назад. Томаш тоже сделал два шага назад. От греха подальше, так сказать. Мало ли чего. — Даже не так… — Брат Йозеф задумчиво пожевал губами. — Он не просто способен, он обязательно убьёт. Вирус DI-25 не просто так носит настолько грозное название — он полностью ему соответствует. Латентный период у DI-25 отсутствует. То есть после того, как вирус попал в организм человека, носитель сразу же становится заразным. Инкубационный период занимает от 24 до 36 часов. Таким образом, как минимум сутки инфицированный даже не подозревает о болезни, при этом являясь активным распространителем заразы. В следующие 24 часа после проявления первых симптомов в виде повышенной температуры, острой диареи и кровохарканья вирус проходит три стадии, полностью разрушая организм носителя.

— Какая вероятность смертельного исхода в случае инфицирования вирусом? — Йенс опасливо приблизился обратно к столику.

Брат Йозеф пожал плечами.

— У мышей сто процентов.

— Мышей? — ответ монаха явно озадачил датчанина.

— Ну… мы ведь не проводили испытания на людях. — Йозеф вставил капсулу с DI-25 в гнездо и захлопнул крышку кейса. — Наши братья-ученые проводили несколько смоделированных испытаний, учитывая все необходимые параметры, включая температурный режим, влажность воздуха, давление и всё прочее. Согласно полученным данным вероятность летального исхода в случае инфицирования находится в диапазоне от шестидесяти до восьмидесяти процентов.

— Шестьдесят-восемьдесят процентов… — повторил Йенс, медленно растягивая слова, точно пробовал цифры на вкус. — Однако вы не можете гарантировать финальный результат?

На лице монаха впервые за встречу промелькнула эмоция. Не очень хороший знак, поскольку то было раздражение.

— Если бы вирус прошёл все стадии испытания, включая применение в реальных условиях, он бы стоил не пятнадцать тысяч, а раза в три дороже. Если вы так сильно беспокоитесь за его эффективность, то могу от себя гарантировать, что смертельность DI-25 составит не менее пятидесяти процентов. В случае, если реальные цифры окажутся ниже, мы вернём вам половину уплаченных за товар средств. Такие условия вас устроят?

Йенс колебался долю мгновения. Не больше.

— Полностью, — он поднял указательный палец вверх. Томаш облегчённо выдохнул. Не хватало, чтобы сделка сорвалась на заключительном этапе. Месяц изнурительной работы улетел бы в пустоту. Такое случилось однажды. И Томаш не хотел повторения. Совсем не хотел.

— Хвала небесам и нашему Спасителю! — монах повернулся к помощнику слева. — Закончил?

Тот утвердительно кивнул и забрал чемодан с деньгами со стола.

— Тут всё. Пятнадцать тысяч денариев в медном, серебряном и золотом эквиваленте, как и договаривались.

— Отлично, — брат Йозеф провёл рукой по корпусу металлического кейса с ампулами смертельного вируса. — Вирус ваш. Как говорят наши братья-храмовники: Non nobis Domine, non nobis, sed nomini tuo da gloriam! («Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу», ) — монах усмехнулся. — Правда, в вашем случае столь благочестивый девиз неуместен, верно?

Йенс растерянно глянул на Томаша. Тот нахмурился. Сколько раз ему доводилось работать с этим монахом от Научного Ордена святого апостола Луки? Трижды, если не считать данной сделки. Предыдущие, конечно, были куда скромней нынешней. В первый раз речь шла о поставке небольшой партии модифицированных гранатомётов колониальным сепаратистам. Во второй раз ― продажа двухсот килограмм химических реагентов представителю одного из княжеских домов Российской Империи. Какого именно, Томаш не знал. Даже не интересовался. Зачем ему такая информация? В его работе чем меньше знаешь, тем дольше проживёшь. В третий и последний раз перед нынешней сделкой брат Йозеф продал чертежи недавно запущенного храмовниками спутника. Покупателем являлся некто из разведывательного сообщества Халифата. Учитывая нынешнее положение, когда между странами впервые за века вспыхнула война, сделка принесла весьма солидный доход. Тогда кошель Томаша утяжелился на целых четыре сотни золотых. Ну, утяжелился в переносном смысле слова, разумеется. Такое состояние в кошельке не таскают. И вот, спустя почти полгода новая сделка. С тем же продавцом в лице брата Йозефа из Научного Ордена святого апостола Луки. Первая сделка принесла ему пятьдесят золотых, вторая две сотни, третья четыре сотни, а эта около тысячи. Очень ценный продавец. Пожалуй, самый ценный. Однако на этот раз поведение брата Йозефа отличалось от предыдущих встреч. Сигналы появились с самого начала, но он их отгонял. И вот теперь…

— В нашей религии другие девизы. — Йенс взялся за ручку кейса. — Мы всегда готовы к Вальхалле!

— Вот как? — монах положил ладонь на поверхность кейса, блокируя любое движение. — А ты уверен в существовании вашей Вальхаллы?

Нехорошо.

Совсем нехорошо…

Тревожное предчувствие надвигающейся беды охватило Томаша, и он даже невольно сделал несколько шагов назад от стола с металлическим кейсом.

— Не понимаю твоих вопросов, монах, — северяне, конечно, не обладают такой горячей кровью, как итальянцы, однако если их довести, никакие небесные силы не помогут остановить. Йенс же однозначно начал заводиться. А брат Йозеф явно добивался именно этого. Вот только зачем? Томаш не мог найти ответа на вопрос. Всё шло хорошо. Датчанин привёз деньги. Монахи вирус. Все довольны. Сделка в финальной части — монахам нужно забрать деньги и пойти в одну сторону, северянам взять купленный товар и направиться в другую. Зачем толкать другого к эскалации? Какую цель преследует брат Йозеф? И самое главное, для чего?

— Не понимаешь? — представитель ордена святого апостола Луки передразнил покупателя. — Ну, хорошо, я перефразирую свой вопрос: ты уверен, что если сейчас умрёшь, попадёшь в ваш выдуманный небесный чертог?

О, Боже…

Томашу хотелось застонать. Он так и сделал. Ни монахи, ни северяне на него внимание не обратили. Атмосфера накалялась с каждой секундой, и взрыв, казалось, был уже неизбежен. Всё указывало на то, что сделка по какой-то неведомой причине сорвалась, и он не получит свои комиссионные. Целый месяц работы впустую, а вместе с ней потеря клиентов как с одной стороны, так и с другой. Прекрасный день, ничего не скажешь. Покровители сегодня явно решили над ним посмеяться.

— Я воин, — на удивление Йенс ответил довольно спокойно и даже сделал успокаивающий жест своим людям, потянувшимся к оружию. — Мои предки были воинами. Один из них участвовал в походе с Рагнаром Лодброком на Париж в девятом веке. Поэтому мой ответ тебе монах: да. И нет. Да, я попаду в Вальхаллу. Нет, небесный чертог не выдуман. Чего не скажешь о твоём жалком Иисусе.

А вот это датчанин зря.

Очень зря.

Томаш с трудом сдержал рвущийся наружу болезненный стон. Похоже, со сделкой можно уже попрощаться. Причём, окончательно.

Брат Йозеф улыбнулся. Хотя улыбкой появившуюся на лице гримасу можно назвать разве что с большой натяжкой. И то, нужно иметь весьма развитую фантазию. Нет, то была не улыбка, а злобная усмешка.

— Жалкий Иисус, говоришь? — шипенью монаха позавидовала бы и змея. По спине Томаша побежали мурашки. Единственное, чего сейчас хотелось — убраться как можно дальше из портовой зоны Неаполя. Вообще из Неаполя. Из Неаполитанского герцогства. Из… Томаш сделал ещё несколько шагов назад, глазами выбирая себе пути отхода. В мирное урегулирование конфликта верилось с таким же трудом, как в непогрешимость Папы, а потому очень скоро придётся убегать. И быстро. Пусть горят в аду его комиссионные, главное выбраться из заварушки живым.

— Посмотри на наших богов, — Йенс широко развёл руками, будто боги находились прямо здесь, на площадке. — Один, Тор, Фрейя. Воины, победители, храбрецы! Смотря на их мужество, на их отвагу, на их несокрушимость, хочется им подражать. Хочется стать достойным находиться рядом с ними. Пить из одной чаши. Сидеть за одним столом! А что твой Иисус? — в голосе датчанина зазвучали издевательские нотки. — Пустослов, не сумевший дать своим врагам отпор? Чему подражать? На что ориентироваться? Быть такими же немощными? Быть такими же трусливыми? Позорно без сопротивления умереть на кресте — это ваша христианская цель?

Томаш нашёл для себя три выхода. Один, слева от нынешнего местоположения: узкий проход между нагромождёнными друг на друга морскими контейнерами. Второй, в двух десятках ярдах позади них: более широкий проход, ведущий к разгрузочной площадке у складских ангаров. И третий, внедорожник северян. До него три больших прыжка. А дальше дело техники и реакции: открыть дверь, запрыгнуть внутрь, захлопнуть дверь, повернуть ключ и вдавить педаль газа в пол, снося всё и всех вокруг. Правда, имелась одна деталь. Неясная деталь. Имелся ли ключ в замке зажигания? Если нет, то план обречён с самого начала.

— Тор, Один, Фрейя, Локи, Фригг… — губы монаха изогнулись в кривой неприятной усмешке, а его самого передёрнуло от отвращения. — Лживые мелкие ничтожества, не в силах сотворить что-либо, включая самих себя.

— Забавно слышать такие обвинения от того, кто молится божку, родившемуся от простой иудейской проститутки и позорно казнённому язычниками-римлянами…

На площадке между гигантскими морскими контейнерами воцарилась тишина.

Звенящая тишина.

Тревожная.

Давящая.

Определённо, затишье перед разрушительной бурей.

Томашу показалось, будто его закопали живьём, а сверху водрузили бетонный памятник размером с гору Синай.

— Ладно, — голос монаха мог бы заморозить и адское пламя. — Вирус останется у меня, — он положил ладонь на крышку металлического кейса со смертоносными ампулами.

— Тогда о деньгах можете забыть, — Йенс махнул одному из своих помощников, тому самому, с длинными собранными в хвост волосами. Как его там звали? Агвид, Агмунд или Арнгейр? Помощник сделал несколько шагов по направлению к столу.

— Боюсь, деньги также останутся у нас, — один из монахов тут же снял чемодан с деньгами со стола и отступил на несколько шагов назад. Йенс издал звук, походящий на рык разъярённого льва, и на столько же шагов шагнул вперёд, вплотную приблизившись к столу.

— Не понял…

Брат Йозеф не ответил. Словами, имеется в виду. Монах широко улыбнулся, вскинул руку и ткнул пальцем сначала в одного из помощников, потом в другого, затем в самого Йенса и закончил на Томаше. Купец растерянно посмотрел на своего клиента. Тот, правда, его взгляд не заметил, поскольку неотрывно смотрел на продавца, так быстро из делового партнёра превратившегося в злейшего врага. Если бы взгляд мог убивать, брат Йозеф был бы мёртв уже раз пятьсот в такой же степени.

— И что за пантомиму вы нам сейчас устроили? — дрожащим от клокочущей внутри ярости голосом поинтересовался датчанин.

— А ты посмотри, — монах постучал пальцем по своей груди.

Томаш последовал его совету и опустил взгляд. На клетчатой рубашке красовалась красная точка. От неожиданности Томаш даже на несколько секунд перестал дышать. Сбоку тем временем послышалось злобное шипенье.

— И как прикажешь это воспринимать, святоша?

— Очень просто, — брат Йозеф достал из-под серой сутаны золотой жетон со сложной гравировкой в виде щита на котором изображались два скрещенных меча, папская тиара и три буквы ISS. — Хуан Кортес, служба Имперской Безопасности! Именем Папы, объявляю вас арестованными!

Томаш хорошо знал северян. Не конкретно этих, а вообще. Потомки викингов, они не из тех, что будут покорно склонять головы или отступать перед угрозами. Дикие, беспощадные, бесстрашные, считающие смерть в бою привилегией — столетиями они терроризировали Европу тысячелетие назад. Конечно, тех дикарей сравнивать с нынешними северянами ― как сравнивать луну и солнце. Слишком много отличий и слишком мало общего. И всё же наличие родственной крови не отнять. Да, после принятия христианства они ассимилировались, стали значительно спокойней, более, так сказать, домашними, ну, за исключением тех, кто ушёл на восток. Те основали русское государство, которое по-прежнему спустя столько веков ассоциируется с серостью, дикостью и холодной жестокостью. Русские люди — сумасшедший народ, способный одной только силой воли выстоять и победить превосходящее в численности и техническом оснащении войско врага. Так, к примеру, было с монголо-татарами, когда сто пятьдесят тысяч воинов, объединённых под знаменем новгородского князя Дмитрия Донского, ныне почитающегося святым в Российской Империи, разбили войско захватчиков численностью более трехсот тысяч человек. Или другой, не менее впечатляющий случай, когда два века назад войска Российской Империи смогли не только сдержать ударные группировки Китайского императора, превосходящие их в четыре раза, но и занять территорию размером с нынешнюю Францию, после чего облажавшийся император был вынужден пойти на переговоры, результатом которых стали уступки этих самых территорий в пользу Москвы. Хотя по всем прогнозам в самом начале военных действий Российская Империя должна была потерпеть поражение. В том и суть — когда имеешь дело с потомками викингов, можно забыть обо всех прогнозах. Когда же имеешь дело с русскими — прогнозов лучше просто не иметь. Как, собственно, и произошло после провальной китайской кампании. Остальные выучили урок. Именно поэтому, несмотря на огромные разногласия и противоречия между Империями, Святой Престол не рассматривает силовое решение православного вопроса. И не из-за милосердия, а из-за неуверенности в положительном финале. Русские так и остались дикарями с севера. А дикарей лучше обходить стороной, поскольку они способны удивить. Как удивили варвары, сокрушившие могущественную Римскую Империю. Да, у жителей северных территорий всё же немало общего с цивилизованным миром, однако по сути своей, несмотря на прошедшие века, они также остались дикарями.

Томаш прекрасно это понимал. Как и то, что произойдёт в ближайшие секунды.

И не ошибся.

Ближайший к нему северянин вскинул винтовку, намереваясь открыть огонь по вероломным продавцам. Не успел. От точного снайперского выстрела крупным калибром его голова разлетелась на кровавые куски, точно переспелый арбуз. Томаш не успел отскочить в сторону — лицо оказалось забрызганным кровью и ошмётками мозгового вещества клиента.

На этом ничего не закончилось — видя убийство своего собрата, северяне пришли в бешенство. Ожидаемо. Даже более чем. Один из сектантов попытался повторить трюк своего товарища. Он оказался немного удачливей, хотя итог вышел таким же. До того, как тело упало на бетонное покрытие площадки, прошитое в нескольких местах разрывными пулями, датчанин всё же успел выпустить очередь. Правда, та ушла куда-то в сторону, сильно далеко от желанных целей. Тем временем двое других попытались укрыться за внедорожниками, а глава службы безопасности «Сынов Одина» так и вовсе кинулся в ближайший боковой проход между контейнерами. Спрятавшихся за внедорожник ждала незавидная участь. Можно сказать, ад уже на земле: выстрел из гранатомёта разорвал автомобиль в клочья, как и тех, кто за ним прятался. Йенс же не успел добежать до заветного прохода, где мог укрыться от свистящих пуль. Ему оставалось каких-то пару метров, когда прямое попадание в грудь швырнуло главу службы безопасности на землю. Итоговое время боя составило пару-тройку секунд и закончилось плачевным результатом. Плачевным для «Сынов Одина», разумеется.

Томаш как с самого начала заварушки стоял с поднятыми руками, так своего положения и не менял. Красная точка, продолжающая прожигать грудь, останавливала от лишних телодвижений. Попасть в руки ISS, конечно, не предел мечтаний, однако при таком раскладе ещё оставался шанс на хоть сколько-нибудь приемлемый исход. А вот в случае бегства шансы моментально падают до нуля, что было видно на примере клиентов. Бывших клиентов. Ибо мёртвые, как известно, не склонны к переговорам. На то они и мёртвые.

Брат Йозеф, оказавшийся ни разу не братом и даже не Йозефом, обогнул стол, где по-прежнему лежали два кейса: один с вирусом, а другой с деньгами, и остановился перед Томашем. Говорят, собаке лучше не смотреть в глаза — вот и тут Томаш не стал рисковать и отвёл взгляд в сторону. Агент службы Имперской Безопасности неопределённо хмыкнул, после чего указал на лежащие в лужах крови тела северян.

— Может окажешь нам большую услугу и выкинешь какой-нибудь фокус, а мы тебя пристрелим, а? Ты нам правда очень поможешь. Как тебе такое предложение? — стоящий рядом с безопасником монах в сером одеянии, вероятно тоже из ISS, хохотнул. Видать, шутка коллеги ему понравилась. Чего не сказать о Томаше. Ему нет. От слова совсем. Он даже руки поднял ещё выше, демонстрируя отсутствие каких-либо злых намерений, а для пущей убедительности отрицательно мотнул головой. Мог бы ещё голосом сказать «нет», но язык пересох и не хотел подчиняться.

Лицо безопасника как-то сразу поскучнело. Он ещё несколько секунд буравил торговца пристальным взглядом, потом разочарованно вздохнул.

— А ведь мог сделать доброе дело и избавить казну Империи от дополнительных расходов на содержание ещё одного предателя…

Последнее слово Томашу совершенно не понравилось. Он не считал себя предателем. Да, зарабатывал нечестным путём. Да, нарушал законы Империи. Да, торговал оружием с другими государствами. Однако всегда имелись те границы, которые он не переступал. К примеру, два года назад отказал в продаже Халифату двух тяжёлых беспилотных ударных аппаратов, хотя имелся продавец, желающий от них как можно быстрей избавиться. Та сделка могла стать самой прибыльной в его карьере посредника. Она бы и стала. Один беспилотник стоил сорок тысяч золотых. Для двух делалась скидка, но не особо значительная. Продавец, являющийся, как позже удалось выяснить, храмовником, командующим одним из пограничных гарнизонов, готов был отдать два ударных беспилотника за семьдесят пять тысяч золотых. Соответственно, доля посредника, то есть его доля, составила бы почти восемь тысяч золотых. Огромные деньги с одной сделки. Даже можно сказать, космические. Однако, несмотря на огромное искушение в виде большой суммы, Томаш отказался. Причина? Халифат покупал беспилотники уж точно не для музея, а значит была большая вероятность их использования против Империи. Та самая граница, которую Томаш никогда не переходил. Так что обвинения безопасника в предательстве несправедливы. Он являлся кем угодно, но точно не предателем.

Тем не менее, Томаш предпочёл промолчать. От греха подальше, как говорится. Не стоит провоцировать безопасников, а то ещё пальнут в голову, а начальству наплетут что-то вроде: он как-то слишком подозрительно смотрел, или дышал, или… Да какая, к дьяволу, разница! Разве спросят их за смерть ещё одного предателя, как выразился лже-Йозеф. Очень сомнительно. А сам он выразить протест не сможет, ибо будет уже в загробном мире. Оттуда доказать свою невиновность весьма проблематично. Если только явиться безопаснику в ночных кошмарах. Но толку-то, если всё равно останется мёртвым… Потому лучше помолчать. И Томаш молчал.

— Ладно… — безопасник сунул руку в карман брюк под серым монашеским одеянием и достал оттуда пластиковую карточку. Секунду повертел её в руках, точно сам видел в первый раз, потом ровно секунду подержал перед глазами Томаша, как будто за это время можно было что-то там разглядеть. — Секретный специальный агент ISS, Хуан Кортес, — сообщил безопасник. — Вы задержаны в ходе специальной операции по предотвращению передачи партии биологического оружия врагам Империи. Для дальнейших следственных действий вас доставят в крепость Кастель-дель-Ово, штаб-квартиру Неаполитанского подразделения ISS. Как пособник врагов Церкви и Империи с данного момента вы лишаетесь гражданских и церковных прав, включая Таинств. Акт об отлучении, заверенный печатью епископа, вам предъявят в течение семидесяти двух часов, — спецагент одарил Томаша презрительным взглядом, а затем махнул рукой своим помощникам. — Уведите христопродавца!

— Постойте! — Томаш сделал отчаянную попытку вырваться из крепких рук агентов, схвативших его за плечи.

Безопасник, явно собиравшийся уходить, остановился.

— Чего тебе? — на его лице застыла гримаса глубокого отвращения.

— Я не предатель! Я верный католик! Я хожу на Мессы! Я жертвую… нет, даже не десятину… я жертвую тридцать, а иногда и сорок процентов от своего дохода! Я помогаю бедным, больным, нищим! Я делаю много добрых дел! Очень много! — Томаш говорил очень быстро, боясь, что спецагент развернётся и уйдёт. — Я воспитываю прекрасных детей в послушании и вере! Мой сын год назад поступил в семинарию. Одна из моих дочерей хочет пойти в монастырь. И я полностью поддерживаю выбор своих детей посвятить свою жизнь Иисусу! Я не предатель! Я ни разу не переступил эту линию!

— Да, неужели? Эй, ты это сейчас слышал, Марко? — спецагент повернулся к стоящему рядом мужчине в сером монашеском одеянии. — Оказывается, мы взяли не того, представляешь? Может, отпустим?

— Ага. Ещё и компенсацию заплатим за моральный ущерб, — гоготнул агент, названный Марко.

— Золотого хватит? Как думаешь? Мы ж не задели его. Так, напугали слегка, и только.

— Точно. Давайте скинемся все по серебряному, помолимся за его чистейшую душу, и дело с концом.

— Ну вот, — безопасник похлопал Томаша по плечу. — Видишь? Все тебе поверили. Доволен? Ну, я пойду, ладно?

Очень смешно.

Наверное, мнят себя главными юмористами Империи.

— Я говорю правду!

— Только не всю, — секретный спецагент Кортес переменился за долю мгновения. Вместо улыбки — плотно сжатые губы, вместо шутливого тона — сталь в голосе. — Как насчёт продажи гранатомётов колониальным сепаратистам и химических реагентов княжескому дому Российской Империи? Думаешь, мы и о других сделках не знаем? Знаем. Всё знаем, Томаш Качиньский. Пусть твоё дело рассматривает Церковный суд, но уже сейчас я могу назвать тебе финальное решение: предательство, высшая мера. И знаешь, что я тебе скажу…

Томаш не знал. И не узнал, поскольку спецагента отвлёк телефонный звонок. Сначала на лице безопасника появилось раздражение, затем его сменила вежливая нейтральность, а под конец появилось искреннее изумление. Хотя не так. Изумление слишком мягко сказано. Скорее — ошарашенность. Хотя и такое определение не подходит. Безопасник выглядел так, будто ему по голове прилетело артиллерийским снарядом, над ухом взорвали целый склад боеприпасов, а сверху дополнительно накидали авиационных бомб. Такое описание будет уже ближе к истине, и то не до конца.

Когда телефон снова оказался в кармане брюк, под серым монашеским одеянием, потерянный взгляд спецагента несколько секунд блуждал по площадке. Затем он, наконец, сумел сфокусироваться на Томаше. Несколько секунд безопасник смотрел на него так, будто не понимал, кто перед ним, что здесь делает, и где они вообще находятся. Спустя почти минуту, когда во взгляде появилась осмысленность, Томаш развернулся и стремительно зашагал к внедорожнику, по пути махнув рукой своим людям.

— Уходим!

— Что с ним? — спросил один из псевдомонахов, стоящий прямо за Томашем.

— Передай местным. Мне некогда мараться об это дерьмо.

Прозвучало очень обидно, но Томаш едва не заорал от счастья. Кажется, только что святые покровители дали ему второй шанс. Вот только… что это был за звонок, произведший настолько радикальные перемены…

Сутками ранее.

Священная Католическая Империя.

Архиепископство антиохийское.

Антиохия.

Форт святого Григория — штаб местного отделения ISS.

11:22.

Луиза Корне гордилась своей работой. С самого детства её заветной мечтой являлась служба в ISS. И вот, она исполнилась. Конечно, в детских мечтах она представляла себя супергероиней, в одиночку сражающейся с многочисленными врагами Церкви. Прям, как в сериале «Ради славы Божьей», где главная героиня Анжела Адамс в возрасте двенадцати лет поступает в Академию ISS, в семнадцать оканчивает её с отличием на три года раньше сокурсников, оставляя в шокирующем состоянии преподавательский состав на финальном экзамене, а уже в возрасте двадцати лет становится специальным агентом и грозой всех злодеев, строящих дьявольские планы по уничтожению могущественной Империи. Эх, детские мечты, построенные на сериале… Сейчас даже смешно от таких воспоминаний… И тем не менее она добилась своего, хотя количество тех, кто верил в успех, равнялось нулю. Родители хотели, чтобы она вышла замуж, родила детей и воспитывала их в послушании Богу, как положено тихой, смиренной женщине, а потому называли её мечты не иначе как дьявольским искушением. А на вполне справедливый вопрос: разве может дьявол искушать служением Церкви, начинали кричать, психовать, обзывать и всё в таком духе. Подруги, коих у неё имелось всего две, пожимали плечами, крутили пальцем у виска и называли дурочкой. Мол, такая красивая, а вместо того, чтобы найти достойного мужчину, мечтаешь о какой-то фигне. На вопрос: разве может защита Церкви являться фигнёй, снова крутили пальцем у виска. И только. Остальные же знакомые просто открыто насмехались. Мол, ты и служба Имперской Безопасности? Очень смешно. Наверное, во многом благодаря последним Луиза не сдалась. Хотя было немало кризисных моментов, когда хотелось сдаться, опустить руки и вернуться к обычной домашней жизни. За прошедшие годы пришлось преодолеть много препятствий, проломить толстенные стены непонимания, неприятия, а порой и откровенной вражды, прежде чем в двадцать лет её всё-таки приняли в Академию службы Имперской Безопасности. Родители в тот день плакали навзрыд. Вернее мать. Отец просто хмурил брови. На прощание они… нет, не пожелали удачи, скорее наоборот. Мать спрогнозировала её скорое отчисление из Академии. А отец пообещал найти достойного жениха, в случае если она передумает. Луиза не передумала. Даже не собиралась, хотя случались периоды стрессового состояния. Всё-таки Академия ISS не место для отдыха. По сравнению с ней школа кажется детской развлекаловкой. Но, как заведено в физическом мире, всё имеет свой конец. Даже учёба в Академии. Восемь изнурительных лет, где несколько раз приходилось балансировать на грани отчисления, закончились два месяца назад финальной экзаменационной неделей. Как ей удалось выжить, Луиза сама не знала. С Божьей помощью и молитвами святых, не иначе… Конечно, ошарашить преподавательский состав своими успехами, как это удалось Анжеле Адамс в сериале, не получилось. Тем не менее, те отметили её старание, упорство и веру в миссию ISS по защите Империи, Церкви и Святого Престола. С положительными рекомендациями выпускницу Академии отправили в Антиохию набираться опыта для будущих грандиозных свершений. Ну, или не очень грандиозных. Или вообще не свершений. В общем, каждый новичок в ISS должен быть где-то закреплён. Её закрепили за Антиохийским подразделением.

Здесь пришлось столкнуться с реальностью. Жестокой реальностью. Ни тебе погонь, ни перестрелок, ни засад, ни работы под прикрытием, ни шпионских игрищ — ничего увиденного в сериале про Анжелу Адамс. Лишь скучная офисная работа с бумагами да приём звонков на телефоне. Вот и вся тебе служба в ISS. Тем не менее Луиза гордилась своей работой. Даже если та заключалась в перекладывании бумаг с одного места на другое. Всё равно сердце наполнялось высокими чувствами — пусть её задачи довольно простые, они не отменяют того факта, что каждое её усилие направлено на служение Церкви.

Этот день ничем не отличался от предыдущих. С утра выпила чашку кофе, проверила текущее расписание на наличие изменений, затем планёрка с куратором отдела, и вот сейчас стандартный разбор поступивших писем. Одно и то же каждый день за редким исключением вроде прошлого вторника, когда её привлекли в качестве консультанта спецгруппы по вопросам особенностей в течениях ислама на территории Халифата. Именно углубленное изучение ислама Луиза выбрала для себя в качестве специализации во время обучения в Академии. Собственно, этим объясняется её нынешнее местонахождение. Антиохия находится всего лишь в восьмидесяти километрах от границы с Халифатом и в трёхстах километрах от Дамаска, одного из крупнейших городов соседней империи и столицы Сирийской провинции. Разве можно найти лучшее место для выпускницы Академии ISS, специализирующейся на чужой религии? Потому грех жаловаться. Вот она и не жаловалась. Ну, если только на скуку… не более.

На раздавшийся звонок Луиза среагировала автоматически — подняла трубку и проговорила стандартную фразу:

— Луиза Корне, служба Имперской Безопасности.

Обычно в ISS звонили либо действующие агенты, либо сторонние граждане, стремящиеся выполнить свой гражданский долг перед Империей. К примеру, заметили подозрительного человека, увидели нечто такое, что выбивается из стандартного порядка вещей, ну и всё в таком духе. Подавляющая часть обращений являлась пустышкой. Лишь пара процентов действительно имели вес и несли реальную пользу для защиты Империи. За два месяца приёма звонков, что также входило в её обязанности, только один раз обращение стороннего человека оказалось полезным. Тогда мужчина из небольшого городка в тридцати километрах от Антиохии приметил чужака. Учитывая текущую обстановку, а Священная Католическая Империя вот уже полгода находится в состоянии горячей войны с Арабским Халифатом, сознательный гражданин решил приглядеться к незнакомцу. Он записал номер автомобиля, места, где тот бывал, а также сделал несколько фотографий, где чужак встречался с настоятелем одного из местных приходов. Вроде ничего необычного — мало ли кто и по каким целям мог встречаться со священником — тем не менее, внутренний инстинкт подсказал мужчине позвонить в ISS. Он и позвонил. Луиза тогда была уверена, что это очередная пустышка. Просто у горожанина на фоне военных действий разыгралась паранойя. Только и всего. Тем не менее по существующему протоколу служба Имперской Безопасности проверяла все обращения. Ну, если они не были совсем уж бредовыми вроде: думаю, мой сосед инопланетянин. К таким просто сразу отправляли местных стражей во главе со священником. Информацию Луиза передала в соответствующий отдел, а уже оттуда дело отправили свободному агенту. Он выдвинулся на место. Как итог — паранойя звонившего оказалась весьма полезной. Замеченный им мужчина являлся связным из Халифата и прибыл на территорию Священной Католической Империи для встречи с диверсионной группой, целью которой являлось осуществление терактов на ряде объектов критической инфраструктуры. Отсюда итог: строгие правила, предусматривающие проверку каждого обращения, не лишены смысла.

— Для вас есть важная информация, агент Корне, — голос говорившего оказался неестественно низким: явно изменённый с помощью сторонней программы. Такая особенность заставила насторожиться. Зачем звонившему изменять голос с помощью программы? Ответ очевиден: чтобы его не узнали.

— Слушаю, — Луиза постаралась ответить как можно более спокойным равнодушным голосом. Мол, обычная рутинная работа, ничего более. На деле же вскочила со стула и замахала рукой проходящему по перпендикулярному проходу между секторами куратору, указывая на наушники. Тот всё понял. Подско