На какое-то время в голове у него забрезжил план: а может быть, отказаться от дальнейших экспериментов и освободившуюся таким образом энергию направить на избавление от желаний, постепенно отказываясь от еды, алкоголя и сигарет, выбирая молчание вместо “вечных мук называния”, и тогда через несколько месяцев или даже недель его жизнь станет совершенно чистой, беспримесной, и он, не оставляя после себя никаких следов, целиком растворится в давно уже зазывающей его окончательной тишине; но вскоре все эти мысли показались ему смешными, не более чем слабостью, порожденной страхом и чувством самоуважения, поэтому он опрокинул в себя загодя приготовленную стопку и снова налил в нее палинки, потому что пустой сосуд всегда порождал в нем смутное беспокойство.
