Оглавление

Смута

От автора

Борис и Глеб. Рождение и жизнь сулила им Победы и Славу, богатство и почёт, но Смерть всё решила по-своему. Именно смерть сделала их бессмертными, первыми и почитаемыми святыми на Руси.

СМУТА

Часть первая

Тают воском свечи, несмело освещая небольшую келью. У стены сидел инок Иоанн, он иногда отрывался от Божественного текста, чтобы пояснить некоторые строки писания:

— Гавриил был послан Богом в Назарет, к Деве Марии, чтобы возвестить ей благую весть, весть о воплощении Сына Божия. Ангел, войдя к Ней сказал: «Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна ты между жёнами». Она же, увидев его, смутилась и размышляла, что бы это было за приветствие. И сказал Ей Ангел: «Не бойся, Мария, ибо Ты обрела у Бога. Зачнешь во чреве и родишь Сына, и наречёшь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего…».

Подле Иоанна сидели князья Борис и Глеб, а чуть поодаль слушали инока:

юноши лет девятнадцати: Георгий и Торчин, которые были их слугами и оруженосцами. Георгий внимал каждому слову, сказанному Иоанном, а Торчин смотрел на свечу, его думы были далеко от рассказа инока. Пламя плавило воск, который собираясь в каплю, стекал вниз. Он никак не мог понять, каким образом твердый воск свечи становится текучим, как вода, а затем вновь становился твердым.

Увидев отсутствующее лицо отрока, Иоанн строго пригрозил: «О чем думаешь, Торчин? Внемли! Ан, нет! Высеку и поведаю князю!»

Торчин, пересилив страх, спросил:

— Прости, отче, я задумался о сотворении мира нашего. Разреши слово молвить, загадку разрешить….

— Сиди, внемли, придет время все откроется тебе, — сердито прервал отрока инок, — как учит Господь, имей терпение, впредь знай, что ты только слуга, сначала должны говорить князья. Понял!?

— Понял, понял, — отрок поспешно опустил лохматую голову.

— Пусть вопрос молвит, свою загадку, — милостиво заступился за своего слугу Глеб.

— Вопрошай, сын мой, — нехотя согласился Иоанн.

— Как Господь сделал так, что воск свечи тает будто лед, почему снег обращается в воду, зачем человек рождается и умирает?

— Эко, тебя понесло, много ведать хочешь.

Торчин, виновато опустив голову, но не сдержался, спросил:

— Отче, почему Господь не дал людям много золота? Все жили бы хорошо, все были бы богаты.

— Жаден ты, отрок Торчин! Если бы Господь дал людям много золота, то оно бы стало никому не нужно, как прибрежный песок.

— Как это? Это же золото!

Инок усмехнулся.

— Золото превратилось бы в песок.

Отроки крутили головами, в их глазах светилось недоверие, но перечить более не стали. Задали другой вопрос:

— Поведай нам, отче, как и почему в мире всё получается?

— Слушайте. Вначале, Бог сотворил мир, сотворил небо и землю. Помощники его ֫ — добрые Ангелы — бестелесные духи, бессмертные и разумные. Один из высших ангелов с некоторыми другими возгордился, перестал повиноваться Богу и сделался злым. Бог лишил непокорных ангелов блаженства и удалил от Себя. Они называются бесами. Бесы соблазняют людей на всё плохое. Они делают всё против Бога и людей.

Земля, которую сотворил Бог, была покрыта тьмой. За шесть дней Господь создал землю.

В первый день Бог пролил свет, Он сказал: «Да будет свет».

Во второй день Бог сотворил небо и звёзды.

В третий день Он создал Землю и Воду, повелел расти деревьям и траве.

В четвёртый день Бог сотворил солнце, Луну.

В пятый — рыб и птиц.

В шестой — земных живот­ных и человека.

В седьмой день Бог не творил ничего. Он освятил этот день и назвал его субботой, что значит покой. Всё, что делается на Земле, — это промысел Божий.

Отроки, широко открыв глаза, впитывали все слова, сказанные Иоанном, а он, переведя дух, продолжил:

— Господь всемогущ, он милостиво относится к послушным чадам своим и сурово наказывает ослушников Веры.

— Почему Господь не убил бесов? — невольно вырвалось у Торчина, — тогда бы никогда не было беды, крови, властолюбия….

Инок на мгновение задумался, чтобы отыскать ответ на непростой вопрос.

— Добро не может жить без зла. Не будет зла, никогда не будет и добра. Бог создал человека, вдохнул в него жизнь и наделил разумом. Разум человека должен отличать добро от зла и творить добро. Если не будет зла, добро отнимет у человека разум.

— Как это? — не понял Борис.

— Если будет только добро и у человека будет всё, что ему потребно, то ни князю, ни рабу, не надо ни о чем думать. Разум оскудеет без работы, оскудеет. Зло заставляет думать, как добыть пропитание, спастись.

— Что такое зло? — ещё совсем юный Глеб пытливо смотрел в глаза Иоанна, ждал ответа.

Иоанн погасил взор, задумался.

— Зло — это когда один человек заставляет страдать другого, это когда один человек убивает другого.

— Убивая ворога, мы будем творить зло? — усомнился Борис.

— Зло многолико и едино с добром, зло нельзя отделить от добра, ибо оно может быть сразу и одним и другим.

Инок сделал паузу и продолжил:

— Печенеги делают набеги на земли Руси, убивают людей и забирают у них богатства. Они делают себе добро, землям Руси зло. Мы будем убивать ворога, делаем добро для себя, для печенегов зло.

— Как различить, где зло, а где добро, когда нет врагов, когда рядом простые люди, но они тоже убивают, отнимают богатства? — не сдавался Торчин.

— Неразумные они ещё, не ведают, что творят, не знают ничего о Троице и о Господе нашем, которые говорит нам: «Не убий и возлюби врага своего».

— Тогда почему на Руси идёт междоусобица, Русь уже познала Бога нашего? — Глеб подался вперед, ожидая ответ на свой вопрос.

Инок Иоанн смутился, но быстро овладел собой.

— Великий князь и отец ваш Владимир только начал крестить Русь и потому многие верят в старых Богов, которые еще владеют душами людей.

— Но наш отец истребил сих идолов, изрубив их, а Перуна низверг в пучину Днепра, почти хором выкрикнули отроки.

— Старых Богов можно истребить, но они продолжают жить в сердцах людей. Их не изрубишь и не утопишь в Днепре. Потребно, чтобы наш Господь завладел душами всех людей, чтобы люди поверили в него, тогда и зла станет меньше, но и добра тоже.

— Всевышний всемогущ, почему он не сделает так, чтобы все сразу поверили в него, — впервые отозвался слуга Бориса Георгий.

— Бог наделил людей разумом и позволил им поступать по жизни так, как они хотят. Если Господь заставил бы всех поверить в себя, то разум стал бы сопротивляться и люди начали бы поступать против Веры, они лишились бы возможности думать и превращались бы в зверей.

Отроки молчали, они не могли сразу понять мудрость Веры и ее противоречий. Иоанн смотрел в растерянные глаза, в которых отпечаталось непонимание и даже некое недоверие. Он засомневался, не много ли он поведал этим еще не окрепшим душам и потому назидательно добавил:

— Чтобы понять все то, о чем я сказал, надо верить в Бога, в Святую Троицу, поступать так, как нас учит Сын Божий Иисус Христос, ибо только Бог укажет вам верный путь.

— Что будет с чернецом, боярином или князем, которые не принявшими новую Веру?

— Перед Богом все равны, любой человек, погрязший в грехах, и после кончины своей предстанет перед Всевышним. Ему воздастся по заслугам, а за грехи, гореть душе его в геенне огненной.

— Властолюбие — это грех? — Торчин смотрел на инока, не мигая. Что ответит служитель Бога, ибо ответом своим он может навлечь грозу княжескую.

— Власть манит многих, желанием повелевать, вершить судьбы людей, своим богатством, но об этом и о многом другом, если это будет угодно Богу, поведаю потом.

***

Перед князем Владимиром стоял инок Иоанн, который повествовал о том, как продвигается обучение сыновей: Бориса и Глеба грамоте и слову Божьему.

— Сыновья твои, княже, проявляют большое прилежание в постижении Веры нашей. Много ведать хотят, много вопрошают меня: о жизни, о грехе и зле, о жизни дальнейшей и самой смерти.

— Слышу я от тебя такую похвалу отроков моих с великим радением. Я доволен тобой, но хочу знать, что они еще вопрошают, и чему ты ещё будешь их обучать?

— Спаси тебя Христос, княже, за похвалу великую. Рад услужить тебе и впредь старание моё не оскудеет, но я хочу испросить тебя.

— Вопрошай, — кивнул князь.

— Отроки уже испрашивали у меня о жизни Великих князей, кто они и откуда, о распрях меж братьями за престол.

Князь Владимир опустил голову, он помнил, как поступил с Ярополком, как утвердился на престоле. Молчание затягивалось, и инок уже собирался откланяться, но Владимир его остановил:

— Не спеши, отче, я отвечу на твой вопрос.

Инок Иоанн склонив, голову слушал.

— Я принял Святую Троицу, я принял Веру в Отца и сына и Святого духа, ибо только она способна направить раба Божьего по правильному пути. Многое свершилось не по заповедям Божьим, много пролито крови невинной. Я жалею о многом, но вернуть ничего нельзя. Остается молиться о прощении грехов своих. Ты спрашиваешь, открывать ли отрокам о злодеяниях предков наших, да и нас самих. Мнится мне, что они уже все знают, людская молва им обо всем поведала, к тому же поведала о том, чего и не было. Ты рассказывай всю правду, ибо надо отсечь всю кривду. Мои сыновья молоды, их ждет жестокая жизнь, где они могут стать Великими князьями или пасть от рук злых и братских. Сыновья мои получили уделы, где княжат на землях, мною завоеванных и дарованных им, но каждый из них зрит себя князем Великим, чтобы стяжать славу и богатство.

Владимир сделал горестную паузу, чем воспользовался инок.

— Но сыновья твои приняли Христианство, и Бог воздержит их от злодеяний, — Иоанн торопливо говорил, будто боялся, что князь прервёт его, — они не посмеют ослушаться.

— Да, я принял Христианство и делаю всё, чтобы Русь последовала моему примеру. Низверг в пучину Днепра Перуна, а на том месте, где он стоял, построена церковь святому Василию. Я сказал: «Кто не пойдёт за истинным Богом, тот враг мне». Многие и многие не понимают и не принимают христианство, бегут края далекие, холопы и смерды, не страшась смерти, бегут в лес, там рубят идолов и поклоняются им. Сыновья, хотя покрестились, но души их раздвоены, и потому как они поступят после моей кончины, я не знаю. Может возникнуть распря великая, может разделиться Русь на отдельные земли, ибо брат брату не станет кланяться. Я надеюсь, что Вера остановит их, и они прислушаются к Богу. Если нет, то все, что добыл мечом, может пойти прахом.

Князь махнул рукой, встал, прошёлся по горнице, переживая сказанное.

— Прости, княже, как поступишь, чтобы не случилось братоубийство?

Князь остановился, помолчал, затем с надеждой изрек:

— На десятую часть дани, которую мне платят земли, во имя Пресвятой Богородицы, строится церковь. Я вызвал многих и хороших строителей храмов, чтобы построить в Киеве и других городах много церквей, чтобы народ понял и принял нашу Веру. Кирилл и Мефодий перевели многие божественные книги. Я завел в Киеве и многих землях Руси училища, где юнцы изучают слово Божье. Надежда есть у меня, что Русь станет святой, и жить будет она по справедливости.

— Позволь совет, Великий князь.

— Молви.

— Выбери средь сыновей своих одного, который примет власть твою и наречется он Великим князем после твоей кончины. Господь Бог удержит остальных от клятвопреступничества.

— Я уже выбрал, но сие надобно держать в тайне.

— Боишься, что междоусобица начнется до того, как предстанешь перед Богом?

Князь не успел удостоить инока ответом, вошла княгиня Анна и митрополиты Михаил и Иоаким Корсунянин.

— Доброго здоровья тебе, князь Владимир.

— И вам здоровья и долгих лет жизни, я закончу разговор и послушаю о делах ваших.