Часть первая. Создания

Глава 1. Темные эльфы

Прекрасные подземные города темных эльфов гудели от напряжения и слухов. После того, как стало известно, что Кровавая Богиня отвернулась от своих детей прямо посреди ежегодного ритуального жертвоприношения, все дроу с ужасом ожидали своей участи. Ведь, несомненно, они чем-то вызвали неудовольствие богини! А в Подземном мире это равносильно смертному приговору. Но в прошлом подобное случалось только с каким-либо одним Домом, и тогда все остальные с радостью набрасывались на неудачников, стирая даже память о них. А кому и кого надо уничтожать сейчас? Страх за свое будущее липкой паутиной опутывал мысли каждого. Верховные Матери и Жрицы Домов ежедневно возносили молитвы Богине, но Ллосс по-прежнему молчала.

Вэрс Са’Тэрвад грустно усмехнулся своим мыслям. Проклятая кровопийца – она просто хочет еще больше жертв и крови! С тяжелым сердцем наблюдал он за соплеменниками, становящимися все более жестокими, злобными и коварными, стремясь к своему идеалу. Паучья королева не терпела проявления родственных чувств, дружбы, сострадания. Немногим эльфам, сохранившим в душе эти качества, приходилось тщательно прятать свои эмоции и мысли, иначе путь один – на жертвенный алтарь.

Горше всего при этом осознавать свою полную беспомощность: Жрицы Ллосс – могущественные маги и непобедимые воины, ни один мужчина или обычная женщина-воин не могли даже надеяться одолеть их. И умереть раньше намеченного ими срока – если уж имел глупость обратить на себя злобное внимание – и по своей воле тоже не давалось ни единой возможности. Вот и приходилось немногочисленным инакомыслящим искать спасения в скрытности и стандартном поведении. Но, Боги, как же это сложно!

В свои неполные девяносто лет и будучи Младшим Принцем Дома, он умудрился занять высокое положение Оружейника, его боялись и завидовали мастерству, а ему было тошно от собственного притворства. Но сейчас Вэрс интуитивно ощущал приближение неминуемой трагедии, на душе словно повесили камень и забыли снять. Это предчувствие беды мешало спать и даже дышать. Что же ждет впереди?

Уже подходя к территории своего Дома, Вэрс понял, что что-то случилось: все население клана стекалось вглубь изящного дворца из черного камня (наверняка – в ритуальный зал). Внезапно его схватили за руку и сильно дернули:

– Где тебя носит? – голос Гра́нгэса, старшего брата, перешел на шипение от злости. – Верховная Мать Сифан несколько часов назад объявила общий сбор! Как Оружейник Дома ты должен быть в первых рядах, вместе с остальной семьей. Ллосс наконец-то откликнулась на наши молитвы! И кому-то скоро очень не поздоровится.

Грангэс просто-таки излучал самодовольство и злобное предвкушение, которые искажали красивые, правильные черты лица, делая его похожим на жестокую маску. Позволь кто, он с не меньшим энтузиазмом, чем дорогие сестрички и мать, распускал бы жертву на кровавые ленты. Вэрс мысленно передернулся от отвращения. Он ненавидел всю свою семейку, но жизнь слишком желанна – даже такая, – чтобы посметь хоть намеком выдать истинное отношение. Притворяться пришлось научиться довольно рано, и до сих пор никто не подозревал молодого дроу в отступничестве. Но не зря сегодня у него весь день душа не на месте – наверняка Паучья Королева придумала в качестве искупления неизвестной вины что-то особенно отвратительное!

– Я как раз направлялся в ритуальный зал, а ты меня задерживаешь, Грангэс. Лучше пойдем быстрее, не хочу лишний раз близко общаться с плетью Матери Сифан.

Мужчины поспешили к месту сбора – змееголовые плети Жриц Ллосс действительно великолепный мотиватор к послушанию. Жрицы особенно любили применять это пыточное приспособление по любому поводу, а уж опоздание на общий сбор – повод не любой, а более чем достойный. Одного удара такой плетью достаточно, чтобы полностью лишить взрослого эльфа способности сопротивляться, а с каждым последующим живые змеи впивались в тело и впрыскивали все новые и новые порции парализующего и очень болезненного яда.

На памяти Вэрса еще ни один наказываемый не смог выдержать в сознании больше десяти ударов, а пятнадцать запросто могли отправить на тот свет. Ему самому раза четыре выпадало это наказание (правда, в ранней юности и всего по пять ударов), и этого хватило, чтобы быстро смирить свой нрав и научиться показной покорности. После каждой экзекуции приходилось отлеживаться по несколько дней, что весьма способствовало размышлениям и правильным выводам. Сейчас же у него появился ощутимый шанс вновь испытать на себе воздействие ужасного инструмента.

Тем временем оба принца вошли в ритуальный зал. Просторное помещение располагалось на самом нижнем уровне дворца. Возле стены, противоположной входу, на платформе возвышался трон Верховной Матери, сделанный из черного полупрозрачного камня, ареллита, – наверняка сидеть на нем весьма неудобно, но символ власти же. Перед троном, на площадке, занимающей почти весь центр зала и чуть приподнятой над общим уровнем, лежал большой жертвенный камень, один вид которого заставлял молодого дроу передергиваться от отвращения. Остальное пространство заполнили воины Дома, уступив место в первом ряду Жрицам Ллосс и молодым прислужницам.

Мужчины постарались незаметно пробраться к своим местам за троном. Судя по злобному взгляду Наследницы Дома, Дорны, который Вэрс заметил, на секунду приподняв ресницы, им это не удалось. Молодой мужчина еле удержался от тяжелого вздоха – наказания не миновать. В этот момент Мать Сифан, носящая одновременно и звание Высшей Жрицы, потребовала тишины.

– Иллитири Дома Са’Тэрвад! Все вы знаете, что Ллосс не приняла Большой Ежегодной Жертвы. И сегодня она наконец-то ответила на наши молитвы и объяснила причину своей немилости. Я открою ее на жертвоприношении, которое состоится через три дня. На этот раз Богиня сама назвала необходимые имена! Скоро мы вновь вернем ее расположение. До ритуала никто не должен покидать территорию Дома без моего личного разрешения. Думаю, все понимают, что нарушителей ждет жестокая кара. В полночь третьего дня вы все вновь должны собраться в этом зале. Повторять и напоминать я не буду. Теперь, убирайтесь все вон! Где ты был, Младший Принц?

Мать Сифан резко обернулась к Вэрсу. Большие, кроваво отсвечивающие глаза смотрели на сына холодно, с каким-то непонятным выражением. От этого взгляда стало очень неуютно и ощущение надвигающейся беды усилилось.

– Ты сама послала меня с поручением, Мать Сифан. Я лишь недавно все закончил и сразу поспешил сюда.

Вэрс старался, чтобы его голос звучал ровно, а поза выражала полную покорность. Он не смел больше оторвать взгляд от пола, чтобы узнать реакцию матери на свои слова. Та явно взволнована, и любое нарушение правил могло повлечь за собой жестокую расправу. О том, что освободился уже давно, просто занимался своими делами, лучше даже не думать – иногда Высшие Жрицы могли читать мысли, а у него слишком много личных тайн, за каждую из которых можно получить смертный приговор.

– Не слишком ли много времени у тебя на это ушло? Впрочем, это уже неважно, теперь наша главная задача – выполнить волю Ллосс. От нее еще никогда не исходили такие волны ярости и угрозы! В этот раз любому Дому грозит полное уничтожение, если приказ будет нарушен. Вэрс, ты и двое лучших воинов поступаете в распоряжение Дорны, она знает список необходимых имен.

– Я не ослышался, Мать Сифан, ты сказала имен? И как их много?

– Это не твое дело, мальчишка! Делай, что тебе прикажут, и не задавай вопросов – целее будешь! – Верховная Мать замахнулась, и в воздухе раздался свист и шипение змей.

И когда я научусь держать язык за зубами? – мелькнуло в голове эльфа, пока тело оседало на пол, словно разом лишившись всех костей. Вновь просвистела плеть, и в следующий миг его накрыла волна такой боли, что даже дышать получалось с трудом. Он внутренне сжался, ожидая следующего удара, но его не последовало. Странно, всего два, значит, уже через час приду в норму. Видимо, я необходим для выполнения этого задания, вот и пощадили. Пока… Вэрс ни минуты не сомневался, что это лишь отсрочка – слишком часто он испытывал терпение матери, пусть и по мелочам.

– Дорна, проследи, чтобы через час он был готов выполнять свои обязанности.

– Я прослежу, Мать Сифан, – Дорна дождалась, когда Верховная Мать покинет ритуальный зал, и с мрачной усмешкой несколько раз сильно пнула неподвижного мужчину в бок. – Ты слишком легко отделался, на мой взгляд. Но ничего, время для наказания еще придет.

Эльф мысленно выругался – конечно, сестрица никак не могла упустить такой момент, хотя, на фоне всепоглощающей боли от яда, пара ударов уже ничего не значила.

* * *

Вэрс боялся до дурноты. За прошедшие три дня он тайно отловил и посадил в специальные камеры пятнадцать дроу. И это с одного только их Дома, не самого крупного по численности! Что же такое замыслила Кровавая Богиня?

Нужно бежать, пока еще возможно. Или уже поздно? Ведь я точно знаю – некоторые из арестованных тайком осуждали поклонение Ллосс, сам слышал. Неужели она действительно знает все наши тайные мысли и чувства?! Тогда я пропал! Надо бежать.

Мысли лихорадочно метались в голове молодого дроу, в то время как лицо оставалось холодно-бесстрастным – Дорна как раз хвалила его за быструю и безупречную работу по захвату обреченных. И, надо сказать, было за что, хотя похвала из уст Старшей Жрицы в адрес мужчины, пусть и родного брата, казалась чем-то невероятным. Но аресты они действительно провели безупречно: никто ни о чем не догадался, отмеченные эльфы бесследно исчезли, а их близкие и знакомые стараниями Дорны на время забыли, что когда-то знали пропавших. Все производилось тайком, без ненужных свидетелей. Если бы не страх за свою жизнь и знание причин, Вэрс мог заслуженно гордиться успехом. В списке оказались даже две жрицы! Понятно, что не Старшие, а низших ступеней, но тем не менее.

А полночь неумолимо приближалась. Младший Принц еще думал о побеге, но в то же время в голове бродили и другие мысли: его имени ведь не оказалось в том списке, он на свободе, а не в камере, скованный заклятием неподвижности и безразличия, да и куда бежать-то? Подземный мир опасен для одиночек, даже если это самые жестокие и сильные его жители, а перебираться в другой город не имело смысла – от Верховной Матери нигде невозможно укрыться. Даже если его не будут искать, в незнакомом месте, без поддержки семьи он сможет рассчитывать лишь на роль обычного воина, если не раба. Лучше смерть на алтаре, чем такое унижение!

Приняв для себя решение, Вэрс немного успокоился. Знай он о грядущих событиях, бежал бы из города без оглядки, предпочтя им призрачный шанс на выживание в суровом Подземье. Но почти никому не дано знать свое будущее.

* * *

Все члены Дома Са’Тэрвад вновь собрались в ритуальном зале. Вэрс стоял на своем месте, чуть позади трона Верховной Матери. Пятнадцать пленников сгрудились перед алтарем, на коленях. Их никто не сковывал, да этого и не требовалось – заклятье Старших Жриц исключало любую возможность пошевелиться, а в безучастных взглядах не отражалось и тени эмоций. Сердце молодого дроу сжалось от сочувствия и ощущения собственной беспомощности.

В этот момент в зале появилась Мать Сифан, и все мужчины поспешили опуститься на колени, склонив головы, а женщины согнулись в поклоне. Как она была прекрасна в черном церемониальном платье, расшитом серебряным паутинным узором! Невысокая, обманчиво хрупкая темная эльфийка в свои триста пятьдесят лет выглядела молоденькой девушкой и еще ни один мужчина не смог устоять перед ней. Впрочем, как и перед любой Жрицей Ллосс, тем более – Высшей. Даже при отсутствии нежных чувств воин не имел права отказать избравшей его Жрице, если только не принадлежал другой, высшей по рангу. Таковы жестокие законы их мира. Мать Сифан тем временем неспешно подошла к трону и начала торжественную речь:

– Дети Ллосс! Мы с вами собрались здесь исполнить волю нашей богини. Сегодня во всем Подземье произойдет самое масштабное жертвоприношение за всю историю существования темных эльфов. Мы провинились перед Ллосс, и эта вина могла стоить жизни всему нашему народу! – по рядам послышался тихий испуганный вздох. – Но Паучья Королева дала нам шанс спастись и вернуть ее милость. Последний шанс. Веками она наставляла нас, учила бороться за свою жизнь, учила истинным ценностям и раскрывала сладость обладания властью. Но нашлись те, кто предал заветы нашей Богини, посмел осуждать ее ритуалы и оскорблять Ллосс своими мыслями и чувствами. Она долго не предпринимала никаких действий, надеясь, что ее дети сами разберутся и покарают отступников. Мы были слепы, а они хорошо скрывались. Вот они, предатели нашей Богини, она сама назвала мне их имена! Это из-за них наш народ едва не лишился покровительства Создательницы.

По залу пронесся возмущенный гул, а Мать Сифан наслаждалась произведенным эффектом – она всегда умела произносить речи. Но Вэрс чувствовал, что это еще не все, а бежать уже поздно – его дурные предчувствия наконец обрели форму. Ллосс не могла пропустить его, вычислив всех остальных, недовольных ее властью. Ему лишь оставалось попытаться как можно дороже продать свою жизнь. Но он не успел.

Как будто читая его мысли, Верховная Мать неожиданно оказалась рядом и положила невесомую ручку на плечо. Боковым зрением Вэрс заметил черный блеск когтя-напальчника, а в следующее мгновение тот уже пропорол и зачарованные доспехи-одежду и кожу – плечо пронзила жгучая боль, а руки, еще секунду назад сжимавшие рукояти верных клинков, разжались и повисли вдоль тела.

– И ты всерьез надеялся противостоять мне и желанию Ллосс, сын? – прошипела эльфийка ему в ухо. – Как же ты наивен! Ты упустил свой шанс на достойную воина смерть, – затем она повысила голос. – Но самым большим разочарованием для меня стал Младший Принц – Оружейник нашего Дома! Его преступление тяжело вдвойне, поскольку он предал и меня лично, притворяясь истинным иллитири, а в душе богохульствуя и презирая свой народ! Именно ему суждено открыть врата в мир Богини, его кровь поможет нам свершить правосудие и дать Ллосс новых слуг.

Под конец своей пламенной речи Мать Сифан уже кричала, исказив лицо в торжествующей злобной гримасе. Вэрсу же было плохо, как никогда – его участь оказалась хуже смерти, ведь предстояло стать безвольным слугой кровожадной Богини на бесконечно долгий срок. Ну почему он не прислушался к дурным предчувствиям и не бежал?! А теперь выбора не существовало – коготь, вонзившийся в плечо, нес на себе заговоренный яд глубинных пауков. Эта гадость замедляла движение крови по телу, а также полностью лишала способности управлять им, передавая эту власть тому, кто нанес рану. Раненый же полностью осознавал себя и происходящее вокруг, но ничего не мог сделать.

Мать Сифан подошла к алтарю и приказала сыну сделать то же самое, а затем и лечь на камень. Тело Вэрса легко выполняло команды своей хозяйки, а разум вопил от ужаса. Он не хотел так умирать, и ладно, если бы это оказалась окончательная смерть. Но…

Молодой дроу улегся на алтарь, имеющий небольшой уклон. Исполнил приказ закатать рукава рубашки и вытянуть руки над головой. Верховная Мать выразила надежду, что его крови хватит на весь ритуал. Так вот зачем она использовала паучий яд – медленно вытекающая кровь продлит агонию на нужное время! Затем Мать Сифан со старшей дочерью встали у изголовья, а младшая, совсем недавно получившая высокое звание Старшей Жрицы, в ногах алтаря. Три Жрицы Дома Са’Тэрвад затянули молитвенные песнопения призыва Ллосс, покачиваясь в такт и держа в руках зажженные черные свечи.

Благодаря своему наклонному положению, Вэрс мог видеть, как прямо перед Жрицами начинает клубиться черный туман, постепенно очерчивающий в пространстве большой овал портала. В это мгновение мать с сестрой повернулись к нему и одновременно вонзили в вены на запястьях тонкие полые иглы, через которые медленными тягучими каплями потекла его кровь. Магия вытягивала ее даже против тока движения.

Он не видел, но знал, что красная жидкость капает в специальные борозды, начинающиеся от алтаря и идущие прямо к тому месту, где завис портал. Там она скапливалась в небольшом углублении, а переполнив его, начала подниматься к туманному кольцу, питая то и окрашивая в насыщенный багровый цвет. К тому времени Жрицы поставили свои свечи по бокам портала, и как только все кольцо засветилось багровым светом, они упали на колени и пропели окончание призыва: «Приди, Ллосс!».

Несколько секунд ничего не происходило, а потом пространство внутри кровавого кольца уплотнилось, и Вэрс увидел уродливую богиню темных эльфов и свою будущую хозяйку. Он не замечал ее прекрасного лица, не хотел замечать: перед ним стоял паукообразный монстр, жаждущий крови. В глазах Ллосс промелькнуло торжество, которое вряд ли кто еще заметил. Нежный голос звучал тихо, но его услышали все.

– Я вижу, мои дети наконец-то решили порадовать свою Создательницу и избавиться от позорной слабости и отступников. А тебе, Принц Крови, я приготовила особую участь, – от улыбки чудовища Вэрсу стало совсем не по себе, – но об этом узнаешь чуть позже. Начинайте Жрицы, я жду своих новых слуг!

Все, что происходило потом, было совершенно омерзительно: Жрицы по одному подводили к кольцу безучастных дроу, Мать Сифан тянула короткую песнь и вонзала очередной жертве изогнутый ритуальный кинжал прямо в сердце, с удовольствием наблюдая за предсмертными конвульсиями, а за миг до полной смерти из портала вырывались туманные щупальца и, опутав тело, утаскивали его за собой.

Вэрс не помнил, сколько это продолжалось – крови из него вытекло уже достаточно и перед глазами все плыло от слабости. Сквозь шум в ушах он еле расслышал приказ Верховной Матери подняться и подойти к ней. Ну вот, сейчас все и закончится, больше не будет сомнений и размышлений, отныне он перестанет существовать и станет преданным рабом чудовища. Мужчина, шатаясь, подошел к порталу, ожидая последнего удара, который оборвет его земное существование и ввергнет в кошмар.

– Нет, Сифан, он уже почти мертв, нет нужды пробивать сердце. Я сама заберу его.

Вэрс уже ничего не видел, но почувствовал, как холодные и неожиданно твердые щупальца обвиваются вокруг него и поднимают над полом. Нет, я не хочу, не так! – метались мысли, потому что кричать воин не получалось. Когда он проходил сквозь портал, что-то вырвало из запястий иглы, кровь оросила туманное кольцо в последний раз и то схлопнулось.

– Кровавая Богиня приняла нашу жертву! Она благоволит Дому, раз лично забрала последнего отступника. Наша сила отныне возрастет, – громко заговорила Мать Сифан, и она в самом деле чувствовала прилив магических сил, да и остальные Жрицы тоже, – и больше никогда мы не забудем заповедей Ллосс!

– Никогда! – благоговейным эхом разнеслось под сводами зала.

* * *

После перехода в мир Ллосс, щупальца отпустили Вэрса, и он свалился на холодный пол. Я жив, или уже умер? – мысли текли вяло. – Неужели мертвые тоже ощущают боль? Недалеко раздался легкий шорох. Незнакомый мелодичный голос заставил тело дроу напрячься.

– Почему ты не дала убить его?

– Я хочу подарить его тебе, моя Повелительница.

В смущенном голосе мужчина с удивлением опознал ненавистную богиню. Неужели и она кому-то служит? Разве такое возможно?!

– Мне? Зачем? – удивление второй говорившей было неподдельным. В следующее мгновение в голосе зазвучал металл, и Вэрсу захотелось сделать что угодно, лишь бы этот гнев никогда не был направлен на него. – Не тебе тут принимать решения, Ллосс, если ты забыла. Пройдя через портал живым, он запомнит прошлую жизнь в любом случае, а убив его здесь, оживить не получится, лишь поднять в качестве зомби! Мне же нужны полноценные эльфы, чтобы можно было изменить их и расселить по другим мирам.

– Так не убивай его, Великая! Поверь, ты найдешь ему применение – дроу великолепные воины, а мужчин, кроме того, специально обучают доставлять женщине удовольствие в постели. Не сердись, Повелительница, умоляю – прими мой подарок.

Я посмотрела на богиню с паучьим телом и вздохнула. Убивать эльфа действительно бессмысленно – не для того мы вытаскивали из Подземья самых чистых душой среди этих жестоких существ. Ведь задумка с изменениями темного народа была элегантна и чудо как хороша. А все потому, что мне просто понравилась их создательница и захотелось помочь столь несчастному существу. Но не позволять же заподозрить себя в благотворительности, и пришлось обставлять происходящее, как свой каприз.

Знакомству с Ллосс предшествовали мои разборки с богами. Боги… Бледное подобие моих возможностей, но все же. Конечно, это может звучать пафосно, но отражает реальное положение вещей – я сильнее, и первым делом просветила их относительно этой истины.

Личные миры светлых богов представляли собой безвкусицы, кричащие золотом и драгоценностями, а у темных выглядели роскошно-мрачными. Пришлось посетить все до одного, благо их не так уж много. Если, конечно, говорить только о высших, способных свободно перемещаться по Вселенной и не привязанных к одному миру (последних я и за богов-то не считаю!). Они упивались своим могуществом, принимали подношения и жертвы, помыкали рабами и плели интриги друг против друга, развязывая войны среди народов и рас.

Почему боги вышли такими не соответствующими представлениям верующих? Последствия очередной забавы Первооснов: во всех существ и сущностей – еще до того, как поняли, что четкая полярность их творений слишком скучна, – они вложили частичку противоположной силы. Заботились обо мне, уже тогда. Так моя власть над всеми созданиями Вселенной становилась наиболее полной. А размер той частички зависел лишь от каприза создателя. Так что боги оказались сплошь эгоистичными, даже светлые. Я тоже эгоистка, но у меня есть одно важное отличие от остальных бессмертных – я никогда не стремилась казаться лучше, чем есть.

Но вернемся к выяснениям отношений. Естественно, мне сначала не поверили, окатывали презрением, отказывались признать над собой власть и принести клятвы верности. Недолго. Пришлось уничтожить всего трех самых упертых богов, развеяв в пространстве их энергии и сущности без остатка. Еще нескольких непокорных я развоплотила. Когда остальные наконец присмирели, в качестве величайшей милости вернула некоторым жизнь, кое-что подправив.

В итоге боги поняли то, что я и хотела до них донести: их сила, даже совместная, в сравнении с моей – ничто, и живут они лишь до тех пор, пока подчиняются и не переходят мне дорогу. Нужные клятвы были принесены, поводки накинуты… и я оставила их в покое. Пусть бессмертные интригуют между собой, лишь бы мне не мешали. Они признали меня Повелительницей, а я оставила за ними свободу вести тот образ жизни, к которому привыкли, ничего не изменив.

Но вмешайся кто-то в мои планы, он сразу бы узнал об этом и даже успел пожалеть и ужаснуться. Я доказала свою беспощадность. А поскольку со временем научилась скрывать сущность при путешествиях по мирам, никто не мог знать, где нахожусь в любой момент, что вызывало у многих нервную дрожь. Научиться же этому пришлось, так как очень быстро надоело всеобщее слепое поклонение в посещаемых мирах – не потому, что меня знали и представляли, на что способна, а просто из-за божественной сути. Она уравнивала меня в глазах смертных с другими богами, что сильно коробило.

Хотя надо отдать должное: светлые боги заботились о своем престиже, иногда отзывались на мольбы верующих и даже совершали чудеса и просто добрые дела – если это несло выгоду, конечно. Им я намекнула, что следует делать так почаще – для здоровья полезнее будет, ведь если искренне верующий и достойный помощи не получит ее, то стоит ему произнести мольбу, адресованную «хоть кому-нибудь», – я непременно услышу. Это же касалось и темных существ, но предупреждать их богов сочла бессмысленным. А светлые меня поняли правильно.

Темные всегда следовали своим интересам, наводили страх и беды на неугодных, принимали кровавые подношения и одаривали могуществом своих адептов, пока те были им нужны, в общем, полностью соответствовали своей роли. Впрочем ладно, я тоже всегда руководствовалась выгодой, хотя иногда и позволяла себе просто побыть доброй. Все же у меня есть понятие о справедливости, пусть и весьма своеобразное. Именно тогда я познакомилась с молоденькой темной богиней – прекрасной девушкой с отрешенным взглядом и телом отвратительного огромного паука. Жуткое сочетание бросало в дрожь. Мамочка, похоже, в тот день была не в духе.

Ллосс сразу заинтересовала меня. Боги получились очень разными: в основном прекрасными, порой – уродливыми, или страшными, или просто необычными, но притягательными. Эта же была другой – диссонанс ее жуткой внешности и внутренней мягкости поражал, видимо, мать еще и перестаралась с частицей света в ней.

Так вот, подсмотрев идею со светлыми эльфами, богиня создала свой народ, темных эльфов, неотразимо красивых внешне и чудовищных внутри. Как насмешка над самой собой. Хоть темные эльфы и не первые ее творения, они стали единственными детьми и почитателями богини. Первым, неудачным, с ее точки зрения, экспериментом было создание гномов. Ллосс подчинялись камни и огонь, поэтому она решила сотворить существ из камня – сильных, неутомимых, бесстрашных.

Гномы родились во чреве гор во многих мирах одновременно и, не видя своей создательницы, но чувствуя связь со скалами, решили, что обязаны жизнью Матери-Горе, она и стала в их понимании создательницей. Ллосс же восприняли как сверхъестественное чудовище, тем более что та вложила в них изрядную долю своей светлой составляющей. Наверное, при создании темных эльфов, богиней двигала еще свежая обида и злость. Не удивительно, что новых существ она создала лишь в одном мире, изолировав тоже в толще скал, но они узрели ее сразу, а вид внушил не только почтение, но и ужас.

Увы, те ничего лучше не могли придумать, как начать приносить кровавые жертвы, чтоб задобрить свою чудовищную повелительницу. Со временем темные эльфы становились все более злобными и жестокими, ненавидя всех других существ, особенно с поверхности. Забавно, что самое милое (в душе) из темных божественных созданий, в итоге превратилось в Кровавую Богиню, Паучью Королеву. А прочитав душу, я знала, какие это ей приносит страдания, хотя животная сущность очень даже любит жертвенную кровь.

Однако именно эту ситуацию мне и захотелось однажды изменить, к своей пользе, безусловно, – как же без этого? Ллосс единственная, кто был достаточно умен и хитер из темных богов, чтобы не противостоять мне сразу, а нейтрально выжидать. И она же оказалась одной из первых, кто принес клятву верности и подчинения, причем делала это искренне и с восхищением, и ничего не просила. Такого я не могла не оценить. Да и общее впечатление от мягкосердечного чудовища требовало вмешаться и исправить диссонанс. Получив попутно искренне преданное существо божественного уровня. Ну а темные эльфы в любом случае вызывали достаточно сильный интерес и желание кое-что изменить.

Глава 2. Эксперимент

Я подошла поближе к дроу, предлагаемому мне в подарок. Убивать теперь действительно бессмысленно. Конечно, воскресить можно, даже если бы он умер уже здесь, но это ничего не давало – память частично останется, а мне хотелось, чтобы новый народ воспринимал свою богиню без страха перед ее именем. Впрочем, все это отговорки – просто иначе все было бы слишком просто и скучно. Отчитывала же Ллосс я больше для острастки, а самой ее идея показалась очень даже заманчивой.

На полу лежал молодой дроу с правильными чертами лица, за плотно сжатыми тонкими губами которого угадывались небольшие клыки, серовато-черная кожа оттенялась белыми длинными волосами, удерживаемыми скрепленными на затылке тонкими косичками, идущими от висков. Что ж, он вполне привлекателен. Оценить тело можно и позже, но вряд ли у воина (а эта раса воинственна поголовно) оно окажется плохим. По крайней мере, он вполне мужественно выглядит, хотя обычно мне нравятся более крупные мужчины. Однако парень силен: такая кровопотеря, а он все еще в сознании и анализирует ситуацию. Хорош. Запястья дроу по-прежнему кровоточили, и я невольно улыбнулась – кровь самый верный способ привязки раба.

Слегка выпустив клыки (способности метаморфа очень полезны порой), проколола себе один палец и провела выступившей кровью по ранам темного эльфа. И без того начавшие регенерировать, повреждения затянулись прямо на глазах, а в следующее мгновение тело его выгнулось от боли – началось ускоренное, а потому весьма болезненное восстановление. Моя кровь несет в себе столько сюрпризов и возможностей…

* * *

Вэрс вслушивался в разговор богинь и не верил тому, что слышал. О каком изменении и расселении они вообще говорят? Умершие, конечно, принадлежат богам, но они же мертвые! А его так и вовсе собираются подарить как любовную игрушку! Да, он уже не раз служил женщинам таким образом, но пока ни одна из них не стремилась заявить постоянные права на его тело. Хорошо еще, что это не для себя паучиха подбирала любовника, но кто знает, что представляет собой ее собеседница? Дроу уже забыл свое безразличие – тогда он думал, что умрет, а в посмертии никто не может противиться воле богов. А пока бьется сердце, выучка воина требовала не сдаваться без боя. Однако предательская слабость растекалась по телу, да и кто он такой, чтоб оказать сопротивление богиням?

Тут дроу понял, что кто-то остановился рядом, и почувствовал изучающий взгляд. Вэрс постарался не шевелиться – может, этой Повелительнице все же не понравится полутруп? Очень уж не хотелось становиться живой игрушкой. Даже зомби быть лучше – они не чувствуют ни сомнений, ни страха, и не размышляют.

Спустя долгую минуту мужчина ощутил легкое прикосновение к запястьям, а потом его накрыла волна дикой боли, выкручивающей суставы и выгибающей тело под самыми неестественными углами. Так же внезапно боль ушла, зато появилась непонятная легкость и ощущение силы. Потом что-то рывком подняло его с пола, удерживая в вертикальном положении. По векам легко пробежались тонкие пальцы.

– Открой глаза! – И резкому приказу невозможно не подчиниться.

Перед Вэрсом стояла самая прекрасная и совершенная в мире девушка, хотя жительниц Поверхности он видел очень немногих. Наряду с эльфийками, драконицами и демоницами, женщины иллитири небезосновательно считались одними из самых красивых, хотя народы Поверхности видели их крайне редко и это всегда становилось поводом для них немедленно искать спасения. Жестокость и кровожадность дроу вошли в легенды вместе с их красотой.

Эта девушка казалась особенной – и дело не в безупречной фигуре, не в длинных золотистых волосах, обрамлявших легкими локонами утонченное лицо, не в чувственных розовых губах, даже не в невероятных темно-зеленых, слегка вытянутых к вискам, глазах, опушенных густыми черными ресницами. Она не излучала того холодного равнодушия и презрения, что он всегда чувствовал от Ллосс, наоборот, – тепло, необъяснимое и манящее. Сногсшибательная же внешность пробуждала дикое желание – лицо дроу побелело от смущения, когда он осознал весьма недвусмысленную реакцию тела.

Тем временем сила, поддерживавшая его, вдруг исчезла, и Вэрс рухнул на колени. Отчасти из-за не прошедшей слабости после ритуала, а отчасти из чувства самосохранения – инстинкты еще никогда не подводили воина, и сейчас он понимал, что находится в опасности, а от поведения зависит дальнейшая жизнь. Ведь не будет же Кровавая Богиня темных эльфов кого попало называть Повелительницей, да еще с таким трепетом в голосе?

Также настигло осознание, что глаза видят цвета и их не режет от боли – а ведь однажды довелось принять участие в вылазке на Поверхность, и дроу помнил, как больно смотреть даже на едва обозначившийся рассвет. Но самое неприятное – он вдруг перестал чувствовать свою магию. Как будто его лишили слуха или отрезали какую-нибудь жизненно важную часть тела! Ох, как тяжело-то… Значит, ее возможности столь велики. Вэрс склонил голову – обычное подчинительное поведение среди мужчин его расы перед женщиной, Высшей и очень могущественной.

* * *

Я с интересом разглядывала молодого воина. Высокий, поджарое сильное тело, спокойный взгляд, да и парные клинки крепятся к поясу весьма удобно. Да ты находка, мальчик. И как тебя умудрились не сломать царящие у вас нравы? Подарок действительно хорош. Ну и, естественно, реакция его тела не прошла мимо внимания – я давно привыкла, но все равно приятно. А как он забавно смущается этого. По телу разлилось щекочущее тепло – мужчины у меня не было уже довольно давно, все не попадался кандидат, подходящий под далеко не средние требования.

Что ж, раз он уже достаточно восстановился для такого, значит, обойдется без поддержки. В красных глазах молодого мужчины мелькнуло удивление и что-то похожее на опасение, он тут же упал на колени, сделав это, кстати, очень грациозно и естественно, и опустил голову. Хор-роший получится слуга! Но надо пока заблокировать его естественные способности к магии. Пусть сперва докажет свою верность. Не то чтобы мне что-то грозило, но провоцировать такого правильно воспитанного мужчину пока не хотелось.

Что там у них на уровне рефлексов? Левитация, невидимость под Пологом Тьмы, гипноз и иллюзии, Призрачный Огонь. Вроде бы все. Посмотрим, как ты отреагируешь на свою полную беспомощность, дружок. Двумя пальцами приподняла его голову за подбородок, вынуждая поднять взгляд, потом не смогла себе отказать в удовольствии и легко обрисовала скулы и губы пальчиком – дроу вздрогнул.

– Посмотри на меня, мальчик! – мягкость голоса не скрывала приказной сути. – Ваша богиня отдала тебя мне. Отныне ты слуга и раб. Запомни, я, не раздумывая, подвергну тебя наказанию, если посмеешь перечить мне, но послушание и преданность оценю. Обращаясь, ты должен называть меня Госпожой, приветствуя – опускаться на колени. Понятно?

– Да, моя Госпожа.

– Оставайся пока здесь. Мы еще не закончили.

Прием тел избранных темных эльфов продолжился – их было около десяти тысяч. Но благодаря играм с временными потоками и иллюзиями мы смогли принять и разместить всех, а в городах дроу происходящее выглядело как одномоментное присутствие Ллосс на всех ритуалах. Наверное, мало какой бог столь легко позволил бы вмешаться в суть своих творений даже превосходящему его по силам существу. Без боя дело не обошлось бы. Впрочем, захоти я изменить дроу без ее участия, и Ллосс, даже если бы была против, не смогла с этим ничего сделать.

Но мне нужна ее благодарность, да и зачем идти на конфликт, когда дело можно решить мирно? То, что я могла предложить темной богине, слишком ценно для нее. Ради исполнения несбыточной, по его мнению, мечты, любое существо готово пойти на многое. А предложение исправить созданий к тому же отвечало интересам богини. Руки делали монотонную работу, не мешая разуму вспоминать.

Я отдыхала в незаселенном мире после очередного путешествия. Нашла его, не задавая особых параметров, а просто пожелав оказаться там, где красиво и удобно жить, и разумных созданий мало. Приятно, когда твои желания исполняются незамедлительно и точно. Ведь за прошедшее время довелось побывать во многих местах, понаблюдать за магами, магическими существами, богами… И большинству из них (не считая богов, конечно) требовались всякие заклинания, утомительные пассы руками и всегда – концентрация и время. Как же хорошо быть Повелительницей Вселенной!

После многих столетий странствий пришло понимание, что все же нужен свой дом. А чтобы он был полностью безопасным, требуется собственный мир. И, если бы не оказалось подходящего, я вполне могла создать новый, но… он нашелся.

Вот тогда, в состоянии расслабленности и неги, и пришла в голову мысль о дроу и их паучьей богине. Решив не откладывать воплощение задуманного, я преобразовала зеленое ложе, на котором отдыхала, в трон, придирчиво осмотрела свой тогдашний наряд и осталась довольна.

Черно-зеленые тона нежной ткани контрастировали с белизной кожи и солнечными локонами. Строгость длинного, до самых щиколоток платья портили глубокие вырезы на лифе и спине, а также длинный разрез по левому боку юбки, доходящий до верхней части бедра – я прекрасно осознавала свою привлекательность и умела этим пользоваться. Да и просто люблю красивые вещи! Но для большей торжественности не хватало еще одной детали. Сосредоточив взгляд на руках, в тот же миг я уже держала изящную корону из черного хрусталя, заостренные и толстые иглы которой постепенно уменьшались от середины лба к вискам. Других украшений в этот раз не хотелось. Закончив образ и внимательно оглядев результат в созданном тут же зеркале, устроилась на троне и негромко позвала: «Ллосс!»

У появившейся Паучьей Королевы вид был настолько ошарашенный и испуганный, что я не выдержала и рассмеялась. Слишком легко читались мысли и чувства темной богини.

Осознав, кто ее так бесцеремонно выдернул прямо посреди ритуала жертвоприношения, Ллосс чуть не умерла со страху, хотя такое и было невозможно. «Чем я разгневала Великую? Что сделала не так? Чем мне грозит все это? А жить очень хочется, даже и в этом уродливом теле…» Мысли вихрем проносились в голове, паучье тело между тем пригибалось к земле, а человеческая часть склонялась в низком поклоне. Если б тело было обычным, она бы просто рухнула на колени.

– Расслабься, девочка, я не собираюсь тебя наказывать. И ты меня ничем не разгневала, – когда Ллосс подняла недоумевающий взгляд, я мягко усмехнулась. – Не удивляйся, в моей Вселенной от меня нет тайн, это касается и мыслей, даже богов. И цель этого вызова – награда. Ты заинтересовала меня и порадовала искренностью. Но не это главное. Я предлагаю обмен – то, чего жаждешь ты, на то, что хочу я.

– Моя Повелительница, я сделаю для тебя все что захочешь, и не попрошу награду, – голос чудовища был печален. – Но то, что я жажду, мне дать никто и никогда не в силах!

– Я ведь могу и обидеться на твое неверие в мою власть, девочка, – вот не могу отказать себе в удовольствии так называть паучиху. Хоть та и гораздо старше, но воспринималась именно как дитя, маленькое и несмышленое.

– О, прошу тебя, не принимай слова как оскорбление, Великая! Просто мои мечты настолько несбыточны, что вряд ли решусь их когда-нибудь озвучить.

– А этого и не нужно, я их и так знаю, – я откровенно веселилась, наблюдая, как краска стыда заливает красивое лицо. – Ты ведь мечтаешь о теле, соответствующем твоему лицу и душе. Я права?

– Прошу тебя, не мучь!

У Ллосс имелись все основания считать свою мечту несбыточной. Богов создавали Первоосновы в той форме, в какой им захотелось. И она была неизменна. Конечно, в других мирах, являясь своим почитателям, они могли принимать любую желаемую личину, однако это было не настоящим телом, а сильной и почти осязаемой, но все же – иллюзией. Которая не могла дать полного удовлетворения. То же ограничение касалось и их созданий – раса создавалась раз и навсегда. Ее можно уничтожить, можно создать нечто похожее, внеся необходимые изменения, но улучшить уже существующий вид невозможно.

Демоны разве что только имели две, а то и три ипостаси, но использованный при их создании принцип мама больше ни на ком не применяла. Зато те были лишены способности создавать. Настоящим чудом стало появление расы метаморфов (гораздо позже, и не Изначальными), способных на самом деле изменять свое тело, подражая любому другому существ. Но гений, создавший их, вложил слишком много своей энергии (опять же, решил творить сразу в нескольких мирах) и развоплотился – окончательно. Так что никто не спешил повторять его эксперимент.

Боги на самом деле оказались не столь уж и всесильны, как считали смертные, с горечью думала Ллосс. Именно правило неизменности заставило ее прекратить Творить. Она поняла, что, кого бы ни создала, ее всегда будут считать кровавым монстром. Понимание оказалось слишком болезненным. Многие другие темные боги смеялись над ней, не понимая, как можно не радоваться страху и раболепию подданных, испытывать отвращение к кровавым жертвам. Ее частенько называли «добрым чудовищем».

Я резко окликнула богиню, возвращая в реальность:

– Немедленно прекрати себя жалеть! Неужели ты забыла, что я никогда не бросаюсь словами попусту?

В душе начала подниматься злость, и я чувствовала, что в глазах закрутились водовороты тьмы. Создавая мое тело, мать что-то намудрила, и теперь при малейшем раздражении для всех окружающих срабатывал такой вот сигнал.

Ллосс помнила такой взгляд – в прошлый раз он предшествовал уничтожению одного из темных богов, весьма отвратительного даже по их меркам, надо сказать. Но сейчас страха не было, потому что надежда – невероятная и безумная – уже пустила корни в душе. Она смотрела во все глаза, думая, что вряд ли когда сможет постичь мощь сидящего перед ней существа.

Мысли и эмоции паучихи читались так четко, словно мои собственные.

– Моя Повелительница, я и так сделаю все, что ты пожелаешь. Но если исполнишь мою мечту, буду вечной твоей рабой!

– Мне не нужны боги-рабы, для этого вполне годятся смертные. А вот верность и повиновение, несомненно, оценю. Но сначала выслушай мое предложение. Мне интересны твои темные эльфы, и я могла бы их взять себе и без твоего согласия, изменив так, как захочу. Однако мне выгодно, чтобы ты оставалась их богиней и развивала дальше. За содействие же подарю возможность являться перед твоими измененными детьми в той форме, о которой мечтаешь. Изначальное тело по-прежнему будет богиней первых темных эльфов, но вся твоя мягкость и человечность перейдет в новую форму, оставив в старой звериную сущность.

– Я всегда завидовала демонам, с их способностью менять ипостась.

– Твоя будет несколько иного свойства, хотя, не скрою, идея вдохновлена именно ими. Демоны имеют в своем мире обычное тело и боевую ипостась, а прорываясь в другие – выпускают туда сущность и, при желании, могут овладеть телом местного жителя. У тебя же будет два разных тела и сущности тоже разделятся, фактически вас станет двое.

Ллосс смотрела на меня и не могла поверить во все сказанное. Плевать, что она потеряет частицу себя и станет другим существом, что отдаст власть над злобными подземными созданиями своей не менее злобной части. Она была готова на все, лишь бы осуществить несбыточную мечту.

– Что я должна сделать?

* * *

Мне пришлось провести огромную подготовительную работу, проверив душу и стремления каждого эльфа во всех подземных городах. Это не так сложно, как чтение разума или личности. От какофонии мыслей даже приходилось специально закрываться, а смертные и не подозревали, что их внутренние монологи не являются больше тайной.

С разумом сложнее – такое вмешательство существо не может не ощутить, поскольку процесс весьма болезненный, а если ему еще и сопротивляться, то велик шанс остаться овощем. Зато дает полное представление о жизни общества, традициях и законах. Но самое сложное – считка личности. Для короткоживущих или ментально слабых рас это вообще смертельно, для остальных – ужасно болезненный процесс, заставляющий балансировать на грани сумасшествия. Обычно такое используют демоны, чтобы суметь принять на себя чью-то личину и не вызвать при этом подозрений.

Пока я проверяла дроу, Ллосс тянула время, изображая божий гнев. Кроме того, пришествие большого количества мертвых тел ставило перед нами вопрос их размещения. Впрочем, тут не требовалось особых раздумий – на примете был один почти пустой мир, гористый и малопригодный для жизни. Он подходил только наличием множества довольно светлых пещер, которые я и заняла на время эксперимента, временно выгнав полуразумных обитателей и отгородив необходимое пространство барьером. А поскольку нам предстояло провести здесь немало времени, создала для себя и Ллосс достойные апартаменты – все же в роскоши и комфорте творить гораздо приятнее.

Это заставило меня задуматься и о подходящем жилье на своей личной планете – природа там, конечно, изумительная и холодов как таковых не бывает, но пришла пора обзаводиться домом, куда захочется возвращаться для отдыха после путешествий по мирам, а соответственно – слугами-рабами и воинами, небольшой такой, безраздельно преданной только мне армией. За время своих путешествий по мирам я видела многие замки и дворцы знати, и кое-что уже вырисовывалось перед мысленным взором. Но все это позже, а пока есть дело, занимающее все свободное время.

Паучья Королева с восхищением соглашалась с любыми изменениями, планируемыми обожаемой Великой. Забавное прозвище придумали мне темные боги. Наконец все было готово, детали ритуала оговорены, Ллосс донесла свою волю до Жриц, сопроводив ее списком «неугодных и отступников», не забыв припугнуть наказанием за невыполнение. К сожалению, без убийства обойтись не получится – изменять живых против воли не столько сложно (для меня естественно), сколько опасно для их рассудка. Тем не менее, смерть должна быть по возможности безболезненной и быстрой.

И вот час жертвоприношения настал. В каждом списке присутствовал хотя бы один кровный член правящей семьи Дома – его кровь служила активатором для портала. Среди них оказалось много детей и подростков, и, как ни странно, даже несколько Старших Жриц. Они тоже должны были умереть, но самыми последними, закрыв при этом портал. Все в основном шло по плану – Жрицы с удовольствием вонзали ритуальные кинжалы в сердца жертв, Ллосс перехватывала тела, а я окружала каждое коконом безвременья, оставлявшим тело в неизменном состоянии сколь угодно долго, сохраняя при этом мозг неповрежденным. Пещеры постепенно заполнялись – каждая соответствовала определенному подземному городу, а там тела размещались в соответствии с их принадлежностью к какому-либо Дому.

Маленькая заминка, связанная с подарком романтичного чудовища, прошла незамеченной для Жриц из-за тех же временных потоков. Мы продолжили свое занятие, но теперь я постоянно чувствовала осторожный изучающий взгляд и не выпускала молодого дроу из-под наблюдения. Мысли мужчины забавляли, но надо будет проучить его немного, чтобы понял: роскошь осуждения для него непозволительна. Тут мое внимание отвлекли – из портала выпало тело с чудовищно развороченной грудной клеткой. Видимо, кто-то решил выделиться чрезмерным усердием. По другую сторону туманного овала увидела озверевшую жрицу, кромсающую грудь очередной жертвы. Пришлось срочно останавливать время в том городе.

– Ллосс! Эта проклятая фанатичка испортит мне отличный материал. Ты ведь предупреждала их о каре за непослушание? – паучиха мрачно кивнула, но она не могла просто остановить ритуал, потребовав прекратить лишнюю резню, это принесло бы гораздо больше вреда. – Уничтожь этот Дом.

– Это послужит им уроком.

Я взглянула на тихого мужчину и на несколько минут отключила его из реальности – лишние свидетели в некоторые моменты не нужны, так что следующего приказа он уже не слышал, хотя, видимо, и предыдущих слов хватило с лихвой, судя по волнам возмущения.

– И уничтожь еще по одному-два не слишком сильных малочисленных Дома в каждом городе – для острастки. Из тех, что отличаются особой жестокостью. Необходимо сделать это сейчас, я помогу вытащить оттуда нужных эльфов. Но оставь везде по одному свидетелю, лучше из молодых Старших Жриц, и внуши знание о каком-либо нарушении твоей воли, пусть и мелком. Кто-то должен рассказать о наказании и его причине. А сейчас сообщи оставшимся Домам об участи, постигшей нарушителей. Только не говори кто это – сами позже обнаружат. Страх – лучшее средство для поддержания повиновения.

Мы закончили все за несколько минут, и продолжили принимать тела. Надоевшая монотонная работа завершилась через несколько часов. Перенастроив портал на одну из пещер, кивнула Паучьей Королеве и мы тихо исчезли. Стоящий на коленях молодой мужчина казался глубоко погруженным в собственные мысли и не заметил ухода своих пленительниц. Интересно, что он предпримет, когда обнаружит себя в одиночестве? Хотя и так все понятно – любопытство слишком сильная штука. Но это потом. Я повернулась к Ллосс, которая замерла в ожидании.

– Ну что ж, ты очень хорошо потрудилась. Именно поэтому предупреждаю тебя об изменении своих планов и даже объясню причины этого. Раньше я хотела кардинально изменить твоих созданий, но передумала – часть из них почти не буду трогать, просто поселю на поверхности. Остальную часть изменю внешне и несколько смягчу внутренне. Ты тоже будешь изменена не столь резко, как я планировала вначале.

Тут я почувствовала отдачу охранного контура. Все же дроу нарушил приказ. Поймав взгляд ближайшего паучка, которых всегда в избытке крутится возле своей Королевы, мысленно велела ему найти и проследить за мужчиной.

– Я не понимаю, Повелительница, – голос Ллосс еле заметно дрожал.

– Я планирую расселить темных эльфов по разным мирам, но уже во многих из них слава о твоих детях – благодаря путешественникам между мирами – идет весьма дурная. К тому же они придут туда, где остальные расы существуют уже многие тысячелетия. Вначале их будет слишком мало, чтобы выжить, если начнется травля. А воинственный характер, закалка и боевые навыки для этого необходимы. И, надеюсь, ты понимаешь, что сильные и беспощадные воины и маги не захотят чтить мягкую добрую богиню? Я разделю тебя с паучьей сущностью, но оставлю малую часть ее жестокости, так же как ты отдашь ей часть своей мягкости. И пауки в других мирах, где появятся дроу, по-прежнему останутся в твоем подчинении – не стоит отказываться от столь верных и полезных слуг. Ну и сможешь обращаться в свою изначальную форму, уже по осознанному желанию.

Про то, что собираюсь разделить мягкость и жестокость между двумя телами не совсем в озвученной пропорции, она вряд ли узнает – просто со временем характер «новой» Ллосс станет более жестким, так, что она и сама не заметит, а «старая» немного смягчится. Это будет правильнее. И интереснее, конечно.

– Значит, у меня все же будет нормальное тело?

– Ты опять посмела усомниться в моих словах? Конечно будет – я не собираюсь нарушать основное условие нашей работы.

– Тогда все остальное неважно.

– Ну раз мы все выяснили – начнем.

Тело богини окуталось мягким сиянием, охватившим его непрозрачным коконом, который по прошествии нескольких секунд разделился на две части. И вот уже передо мной два разных существа – красивая тоненькая темнокожая девушка с серебряными волосами и копия прежней Ллосс, но с более резкими чертами лица. Девушка открыла глаза – темно-зеленые, чуть темнее, чем у меня – и слегка отшатнулась. Я же сделала ей знак молчать и накрыла пологом невидимости, а затем пробудила паучиху. Красные глаза делали ее облик еще более зловещим.

– Отправляйся к своим детям, ты выполнила долг передо мной. Больше я не стану вмешиваться в твои дела – до тех пор, пока ограничиваешься Подземьем. Запомни это.

И легким взмахом руки отправила Паучью Королеву в родные пещеры.

Когда же растаял полог невидимости, новая Ллосс стояла на коленях с сияющими от счастья глазами и слезами, текущими по щекам.

– Прекрати! Нечего реветь, как простая смертная. Поднимись! – я, конечно, была довольна поведением богини, но иногда полезно разыграть и благородство. – Отбери пять самых плохо подходящих для изменения Жриц – потом решу, как с ними быть. А я пока разберусь с некоторыми, не в меру любопытными и непослушными рабами.

Глава 3. Рабство, как его понимают боги

Стоя на коленях, молодой дроу уже почти не сомневался в своей участи – слишком явно в глазах золотоволосой Богини мелькнул интерес. Ощутив тонкий пальчик на губах, он не смог сдержать дрожи. Ресницы взлетели сами собой, и Вэрс посмотрел прямо в глаза Богини, чувствуя, как не в силах сопротивляться даже мысленно. Когда она приказывала, в голове пульсировала лишь одна мысль: что обязан подчиняться. Но это оказалось неожиданно приятно. Девушка улыбнулась, на мгновение сверкнув ровными зубками.

Последовавшие за этим спокойные слова лишь подтвердили свершившийся факт: отныне он раб. Ну вот, расслабился, размечтался… Все-таки рабство. За что?

С другой стороны, кем он был для женщин его семьи, как не рабом? От той же, кого Ллосс называла Повелительницей, не исходило ни беспричинной агрессии, ни неукротимой злобы – возможно, его участь не столь уж и плоха. Вэрс интуитивно чувствовал, что эта невысокая (всего лишь ему по плечо) девушка гораздо опаснее и сильнее, чем Кровавая Богиня темных эльфов, а может, и еще кто из богов, но он знал, как правильно себя вести с властными женщинами – жизнь заставила научиться, чтобы получать поменьше наказаний.

Кроме того, неожиданно поймал себя на мысли, что самому уже не терпится ощутить в объятьях нежное безупречное тело. Но эти непонятные скачки настроения и отношения к происходящему вызывали недоумение и подозрение – все слишком быстро менялось в его представлениях, что наводило на мысли о ментальном воздействии.

Стоять на коленях столь долгое время не очень неудобно, но мужчине приходилось терпеть – неизвестно, как отреагировала бы хозяйка на самоволие, ведь она-то вставать не разрешала. Из-под полуопущенных ресниц он потихоньку наблюдал за двумя Богинями, и не мог понять, зачем столько трупов. Конечно, кое-что они упомянули в разговоре, но Вэрс далеко не все понял. Если они собрались куда-то переселять темных эльфов, зачем весь этот жестокий бред с жертвоприношением? И что имелось в виду под намерением «изменить» их? Происходящее никак не укладывалось в голове.

Все же женщины слишком жестокие и непостижимые существа. И как надоело находиться под их властью, быть постоянно настороже, чтобы угодить и не разозлить при этом! Но другой жизни он не знал, и все его сопротивление принятому порядку сводилось к дерзким мыслям и иногда – высказываниям. Даже такое поведение являлось верхом смелости и считалось необычным, ведь мальчиков с самого раннего детства очень жестко приучали мыслить о себе, как о существах второго сорта.

Возмущенный вскрик оторвал Вэрса от размышлений, а увидев причину, мужчина едва удержался, чтобы не вскочить – у ног двух Богинь лежал молодой дроу с развороченной грудью. Он успел услышать распоряжение своей хозяйки и заметил ее мимолетный взгляд. Стало страшно, но уже через мгновение мозг погрузился в серое «ничто»: исчезли звуки, цвета, даже мысли.

Вэрс не знал, как долго пробыл в беспамятстве, но когда очнулся, все шло своим чередом – поступали тела, он стоял на коленях, а в голове отдавался последний услышанный приказ Повелительницы: уничтожить провинившийся Дом. Вот так легко? Просто желание, и несколько десятков, а может, и сотен эльфов перестали существовать из-за одной неуемной Жрицы! Напрасно он подумал, что в хозяйке нет чрезмерной жестокости, придется быть очень осторожным.

Внезапно наступившая тишина заставила молодого дроу осторожно поднять взгляд, а затем и более открыто осмотреться – он остался в огромной пещере совершенно один. Богини и портал исчезли незаметно, и лишь полная тишина заставила обратить на это внимание. Вслушиваясь в пространство и выждав еще несколько секунд, Вэрс осторожно поднялся и начал обследовать пещеру, зная, что, если его поймают на этом, скорее всего, накажут, но не мог упустить такой шанс изучить место, куда его занесла судьба, ведь другой возможности может и не представиться.

Не слишком большая пещера из обычного серовато-бурого камня оказалась достаточно светлой. Рассеянный свет сочился через мельчайшие отверстия в своде, усеянном сталактитами, а абсолютно ровный пол говорил о постороннем вмешательстве. Осмотр не потребовал много времени, а Вэрс остался разочарованным – он не получил никаких полезных сведений!

После некоторых колебаний все же решил изучить и выходы из пещеры. Их было всего два, в противоположных концах. Недолго думая, дроу выбрал дальний от недавнего портала, и решительно направился в неширокий тоннель. И только отлетев на пол пещеры, сообразил, что его не стали бы так просто оставлять одного. Он ощутил невидимую, но непреодолимую преграду, только впечатавшись в нее, а немедленный магический удар довольно болезненно отбросил к центру пещеры.

Встряхнув головой, прогоняя звон в ушах, воин криво усмехнулся – чтобы вывести его из строя, удар нужен гораздо более сильный. Значит, цель преграды – удержать не навредив. Интересно, а магическая сила действительно пропала, или ему так показалось от волнения и безысходности? Обратившись внутрь себя, дроу попытался применить хоть что-нибудь из знакомых с юности умений. И не получил ни малейшего отклика. Какое же это неприятное чувство – беспомощность и полное отсутствие магии! Как так могут жить обычные смертные и не испытывать при этом чувства неполноценности? Бррр.

Осталось изучить еще один выход, хотя он и не сомневался, что тот тоже запечатан. Вэрс подходил к нему медленно, выставив вперед руку, ежась от неприятного ощущения опасности. И сильно удивился, когда рука не встретила ожидаемой преграды. Все еще не веря в удачу, осторожно прошел в довольно просторный тоннель и даже сделал несколько шагов вперед. Ощущение взгляда в спину заставило резко развернуться и настороженно замереть. Позади никого не оказалось, но необходимо было убедиться.

Воин тихо подошел к входу в пещеру и… вновь ощутил преграду. Его заманили в ловушку! От осознания прошиб легкий озноб – теперь хозяйка непременно узнает, что он ослушался приказа. Ну что ж, зато теперь узнает, как она реагирует на подобное. А раз наказание все равно неизбежно, надо, по крайней мере, разведать побольше.

Дроу медленно двинулся по тоннелю, но ничего нового узнать не удалось – несколько встреченных ответвлений от основного пути оказались заперты магией, да так, что даже рассмотреть скрывающееся за преградой не получалось. Вздохнув, Вэрс продолжил путь, двигаясь бесшумно скорее по привычке, чем из необходимости. Когда впереди послышались тихие голоса, мужчина не смог пересилить любопытства и вслушался в разговор – может, он прольет хоть какой-то свет на все, тут происходящее?

Долго подслушивать не получилось – странно, если бы подобное богиней осталось незамеченным. Словно петля захлестнулась на шее и резко дернула. Молодой дроу влетел в пещеру, и его протащило по полу, в то время как руки пытались разжать невидимые тиски на горле. Он чувствовал, что легкие готовы разорваться, а перед глазами плавали красные круги, но хоть чуть-чуть ослабить чужую хватку все не удавалось. Потом появилось впечатление, что грудь сдавило тяжелым камнем, а в ребра уперлись острые края. Ощущение собственной беспомощности пугало и даже злиться сил уже не осталось.

– Опусти руки, немедленно, – раздался спокойный голос.