Хоть и прислушивалась она к ночному шепоту, перекликам птиц и ветру, хоть и вглядывалась в предрассветную рябь, не заметила, как появился Куйгорож. Моргнула, подняла ресницы — и его фигура выросла напротив. Змеиная чешуя на хвосте переливалась холодным светом, мелкими бисеринками пота была покрыта грудь, легонько покачивались почти черные в темноте, совсем уже редкие перья в коротких волосах.
Варя лишь подумала, лишь мыслью потянулась к нему, как Куйгорож уже раскрыл руки, обнял жарким кольцом, прижался горячей щекой к ее лбу и замер. Так и стояли, осторожно и робко, слушая друг друга — не спугнуть бы, не признаться, не взглянуть, не выдать себя, не оторваться.
