2

Закрывая глаза, я снова на миг становлюсь той наивной девочкой, которую ожидала безбедная жизнь. Становлюсь графиней Вивианой Сюзанной Аделиной Арчер. Для брата – Ви или Виви, для родителей – Вианой.

…Наше имение называется Лунная Роза. В детстве я думала, что оно получило название из-за внешнего вида замка, стоящего на холме. Ночью стены и башни из светло-серого камня будто бы светятся серебристым отраженным светом луны.

На землях, принадлежащих моему отцу, есть леса, богатые дичью, на лугах пасутся отары овец, а поля засеяны пшеницей, рожью и ячменем. Я состоятельная наследница, желанная невеста. Теперь, когда мне исполнилось восемнадцать, родители вывезут меня в столицу на зимний сезон балов, его еще называют сезоном смотрин.

Возможно, еще до наступления весны я буду обручена… От этих мыслей бросает то в жар, то в холод. Кто мой будущий избранник? Видела ли я его прежде? Я знаю, что такова судьба всех дочерей – подчиниться воле родителей и не посрамить род. Мне бы никогда и в голову не пришло оспаривать их решение, лишь немного жаль, что в выборе мужа мое сердце и мои желания ставят на последнее место.

Веронику, подругу детства, летом выдали замуж за неопрятного старика. Вероника старше меня на год, поэтому раньше попала на сезон смотрин. Ее родители оказались не слишком-то переборчивы в женихах, а все потому, что бароны Энфилд не могли дать достойного приданого – выдали дочь за первого, кто сделал предложение.

Бедная Вероника. На свадьбу я не попала, но меня пригласили на званый ужин в честь помолвки. Ника сидела грустная, молчаливая, ее хорошенькое личико побледнело, а темные глаза, в которых всегда горели смешливые искорки, погасли. Еще бы! Рядом с ней восседал жирный лысый боров, иначе не назовешь. Время от времени он брал тоненькую руку невесты в свою потную лапищу, пальцы у него были толстые, будто свиные сардельки. Мою подругу передергивало от гадливости.

В своих родителях я уверена: они меня любят и не отдадут замуж абы за кого.

Может, моим избранником станет сын графа Дейтона – Адриан? Имение графа граничит с нашим, было бы славно объединить земли, правда?

Я слышала, что у отца какие-то неприятности с графом Дейтоном и с бароном Фарли, другим соседом, по поводу земель. Конфликт тянется еще со времен моего деда, то разгорается с новой силой, то спадает. Я в эти дела не лезу. Зачем? Родители сами во всем разберутся.

Кстати, и Дейтоны, и Фарли сегодня приглашены на бал. И Адриан Дейтон, конечно, тоже. Он обаятельный, симпатичный, на год старше Патрика. До сегодняшнего дня Адриан относился ко мне как к малышке: подшучивал, играл в настольные игры, в прятки и догонялки. Но как еще он мог себя вести с девчонкой, одетой в платье чуть ниже колен, с длинными рукавами, с закрытым декольте – в детское платье.

Возможно, сегодня что-то изменится? Я впервые выйду в свет, нарядившись в настоящее бальное платье. Его сшила столичная модистка – отец несколько раз возил меня на примерку в модный дом. Я ощущала себя совсем взрослой, когда сидела рядом с папой на мягком диване, пила кофе из крошечной чашечки и разглядывала журналы, ожидая, пока меня пригласят.

Платье дожидалось своего часа в гардеробе. Я выбрала фиолетовый цвет ткани: подол насыщенного пурпурного оттенка, а лиф нежно-цикламеновый, точно весенняя роза.

Адриан теперь посмотрит на меня другими глазами! Я больше не малышка, для развлечения которой устраивают детские вечера, я юная леди, готовая выйти в свет.

Завтракать пришлось в одиночестве. Мама распоряжалась слугами, которые украшали парадный зал, делали уборку в комнатах, драили полы и лестницы. На кухне дым стоял коромыслом: с ночи кухарка с помощницами варили, жарили и тушили. Мой день рождения должен пройти идеально!

Любимая мамочка с утра не могла усидеть на месте. Она забежала на минутку в столовую, чтобы обнять и поцеловать меня, пообещала, что вечером меня ждет чудесный подарок, но мы едва перекинулись парой слов, как мама заприметила в открытую дверь рыжую служанку, несущую ворох покрывал.

– Стой! Ты куда их несешь?

– В гостевые комнаты, – сонно откликнулась та.

Мама схватилась за голову:

– Да что же это такое! Ни на минуту невозможно ослабить контроль! Эти старые покрывала нельзя предлагать гостям!

Она быстро чмокнула меня в макушку и убежала.

Папа на рассвете телепортом отправился в столицу. Он хотел попасть на прием к королю, и, как я краем уха услышала, дело снова касалось тяжбы из-за земли. На этот раз граф Дейтон, или барон Фарли, или они оба, кажется, нашли убедительные доказательства того, что часть имения принадлежит кому-то из них. Или обоим! Как сложно вникать в эти политические дела! И скучно! Хорошо, что мне не придется этим заниматься никогда в жизни.

Я только надеялась, что небольшая размолвка не помешает Дейтонам и Фарли прибыть на праздник.

Патрик же, ранняя пташка, давно позавтракал, оседлал Рубина и отправился на прогулку верхом по Солнечному Лугу к обрыву над рекой Шумной. Он любил посидеть там, поразмышлять. Патрик не признавался родителям, но он писал стихи и говорил, что обрыв над рекой – лучшее место, где ему удается отвлечься от проблем, которыми отец пытается забить ему голову. Патрику осенью предстоит учиться в университете, а ему очень уж не хочется ехать.

Была бы его воля, он бы только и делал, что скакал на коне, писал стихи и посещал балы. Но что поделать – он будущий граф.

Неохотно прожевав тост, намазанный мандариновым джемом, и запив все травяным чаем, успевшим остыть, я задумалась, чем бы заняться. Помочь маме по хозяйству? Спасибо, нет, это я проходила! Мама лишь начинает сильнее нервничать, а заодно пытаться впихнуть в мой бедный разум массу ненужных сведений по управлению имением. У нее еще будет время меня всему научить.

Я поднялась в библиотеку, выбрала роман, очень модный этим летом, – все в столице читали его, обсуждали, а я почему-то не могла продвинуться дальше первой главы. На кожаной обложке было вытиснено название «Измена на крови».

Я вернулась с ним в спальню, но и теперь, промучившись полчаса, захлопнула книгу и рассеянно огляделась. Взгляд упал на новый экспонат коллекции.

Золотой браслет лежал на подушечке и загадочно светился в лучах утреннего солнца.

Неужели там, внутри, действительно спрятан джинн?

Я столько историй слышала про этих коварных созданий! В основном, конечно, страшных. Глупые люди до сих пор попадались на уловки джиннов. Надеялись так подобрать слова, чтобы исполнение желания не принесло им вреда.

Известен случай, когда баронесса Иви, бывшая владелица перстня, который теперь хранится у герцога Алдона, пожелала «всегда чувствовать себя молодой». И что бы вы думали! Джинн расхохотался и сказал: «Да будет так!» С тех пор у бедняжки баронессы начались проблемы с памятью: каждое утро она просыпалась, начисто забыв о предыдущем прожитом дне. В душе ей навсегда оставалось двадцать лет, ведь она ничего не помнила о прошедших годах. Грустное зрелище – древняя старуха в девичьем платье, с прической, какие носят молоденькие девушки.

По мне, так баронесса была не слишком умна!

От меня джинн желания не дождется!

Но я ведь могу хотя бы как следует рассмотреть свой подарок?

Я оставила книгу и подошла к полке. Встала на цыпочки и начала вертеть головой, разглядывая украшение под разными углами.

Нет, ну неужели правда в таком маленьком предмете может скрываться грозный джинн? Как он там помещается? Что он чувствует, когда заперт? О чем думает? Может быть, там, внутри, крошечная комната с золотыми стенами, диванами и гобеленами?

Патрик бы определенно высмеял меня за такие мысли. Сказал бы, что мне надо читать меньше сказок!

Какие слова нужно сказать, чтобы призвать пленника? Насколько я помнила, строгих правил не существует. Нужно коснуться предмета, потереть или надеть, если это украшение, и сказать что-то вроде: «Раб браслета и того, кто владеет браслетом, появись передо мной».

«А что, если Патрик просто подшутил надо мной? – пронзила меня внезапная мысль. – Подарил подделку и хихикает. Ведь я никогда не смогу проверить, есть ли там внутри джинн».

Я уже готова была поверить этой неожиданной догадке и разозлилась на Патрика. Ведь правда, где бы он смог отыскать такую редкую магическую вещицу?

Я смотрела и смотрела, не в силах отвести взгляд. Все остальные предметы в комнате будто отдалились, а браслет стал казаться еще больше. Мне чудилось легкое жужжание в воздухе, такое, как остается после того, как дернешь за натянутую струну, – звук уже затих, но его отголоски еще тревожат душу. Звук зудел, забираясь под кожу.

Я не заметила, как взяла браслет в руки и – не знаю, как так получилось, – защелкнула его на запястье. Он сел как влитой, будто бы на меня был сделан, и смотрелся весьма неплохо, несмотря на свой дикий и немного неказистый вид.

Губы против воли сложились в короткое слово: «Появись…» Уверена, я даже не произнесла его вслух. Или произнесла?

Ничего не произошло! Я резко выдохнула – то ли от облегчения, то ли от негодования.

– Ну, Пат… – начала было я, но меня прервал громкий смешок, который раздался за моей спиной.

Грубый, хриплый смешок, от которого по коже побежали мурашки и волоски встали дыбом.

– Ты будешь оборачиваться, хозяюшка, или поджала хвост от страха? – развязно произнес глубокий мужской голос.

Голос звучал недобро. Ух как недобро!

3

Я стремительно развернулась, чтобы посмотреть на незваного гостя.

Мелькнула слабая надежда, что это Патрик. Шел мимо, увидел, что я не послушалась его, взяв браслет, и решил разыграть. Но грубый голос был совсем не похож на голос моего брата, да и сам визитер ничуть не напоминал шутника.

В двух шагах от меня стоял незнакомый мужчина. Пряди смоляных волос опускались ниже плеч, падали на узкое лицо. Взгляд черных глаз обжигал, радужка была окаймлена по краю ярко-оранжевым цветом, отчего казалось, будто внутри мужчины бушует пламя, готовое в любой момент прорваться наружу.

Он был настолько высок, что моя макушка едва доставала до его подбородка. Широкие плечи обтягивала незнакомая одежда: что-то вроде черного халата с серебряной и золотой вышивкой, завязанного на талии широким поясом. У шеи полы халата расходились, приоткрывая мощный торс.

Все это я успела увидеть за мгновение, прежде чем крепко-накрепко зажмурилась и выставила перед собой руку. Я помахала ею, шепча:

– Уходи, уходи, убирайся!

Гость снова хмыкнул.

– Неправильное распоряжение, зайчишка.

У меня от ужаса все смешалось в голове! Я никак не думала, что придется давать джинну распоряжения, и, конечно, заранее не подготовилась.

Не поднимая век, я начала отступать спиной к двери, чтобы убежать прочь из комнаты, позвать на помощь, но не сориентировалась и уперлась в стену.

– Неужели тупик? – ядовито поинтересовался джинн.

Наверное, примерно так выглядели дикие люди варварских племен, теперь полностью исчезнувших. Однако он говорил чисто, без акцента, даже не скажешь, что джинны – выходцы из далеких южных земель.

Я набралась смелости и, вздернув подбородок, распахнула глаза. И тут же взвизгнула, вжимаясь в стену: мы с джинном стояли нос к носу. Я отчетливо видела огненные точки в его зрачках, а ободок вокруг радужки напоминал солнечную корону во время затмения. Кожа его лица была гладкой и смуглой. На таком расстоянии стали видны и тончайшие белые шрамы на его шее, уходившие под воротник. А еще я почувствовала запах. От джинна пахло так, как пахнет в лавке приправ и специй. Когда я оказывалась там, мне казалось, я вдыхаю жаркий аромат самого солнца – аромат раскаленной пустыни и горьких сухих трав.

– Ты не смеешь меня тронуть! – выдавила я, стараясь придать голосу уверенности.

– Я тебя не трогаю, – насмешливо ответил он. – Не трогаю и пальцем.

В доказательство этого он поднес свою узкую ладонь к моей щеке и пошевелил длинными пальцами, чуть-чуть не касаясь кожи. Я ощущала движение воздуха рядом со своими губами, но джинн, коварное создание, действительно не дотрагивался до меня.

Однако и сдвинуться с места я не могла, так как он загородил мне путь.

– Пропусти!

– Неправильное распоряжение.

Он издевался надо мной! Я видела в глубине его глаз злое удовлетворение, уголки губ дрогнули в холодной ухмылке.

И, будто мало ему было моего ужаса, джинн наклонился еще ниже, почти уткнулся носом в ямочку под ключицей – как назло, легкая кофточка, которую я ношу поверх домашнего платья, расстегнулась и сползла, обнажив плечо, – и втянул ноздрями воздух.

– М-м-м, сладкая невинная зайчишка. Ландыш и яблоки…

Я с трудом сглотнула вязкую слюну.

Ни один мужчина не подходил ко мне так близко. Ни один мужчина не нюхал меня и не произносил таких оскорбительных вещей. Никогда и никто не смел так нагло смотреть и так нагло пахнуть специями! И выставлять напоказ свою голую мускулистую шею!

– Чего ты хочешь? – со страхом выдавила я.

Джинн неожиданно расхохотался. Смех его вовсе не был таким уж веселым, он тоже пугал меня до колик, но джинн хотя бы отодвинулся, и я смогла вздохнуть свободно.

– Чего я хочу? – переспросил он, выделив слово «я». – Чего ты хочешь? Разве не ты моя хозяйка, а я твой смиренный раб?

Вот уж на кого, на кого, а на смиренного раба он вовсе не походил.

– Я ничего не хочу, – жалобно произнесла я.

Сама не понимаю, откуда в моем голосе взялись эти просительные ноты.

Джинн отошел на шаг и окинул меня холодным взглядом.

– Жалкие потомки лицемерных лжецов, – произнес он, как плюнул.

Я, дрожа, двинулась вдоль стены в сторону приоткрытой двери. Джинн равнодушно наблюдал за мной.

– Ты ведь понимаешь, что, пока на твоей руке браслет, ты от меня никуда не спрячешься? – поинтересовался он.

Я вцепилась в застежку, но она не поддавалась.

– А пока я вне браслета, снять его невозможно, – так же спокойно добавил джинн.

– Откуда ты только свалился на мою голову! – закричала я.

– Я? – нахально уточнил джинн. – Я раб браслета и того, кто владеет браслетом.

– Убирайся! Уходи! Проваливай! Как еще сказать?

Джинн скрестил руки на груди и изогнул бровь. Я так понимаю, подсказывать мне он не собирался. Я, тяжело дыша, уставилась на ужасного гостя, а он в ответ смотрел на меня. Игра в гляделки могла бы продолжаться бесконечно, но джинну она вдруг наскучила. Он обвел взглядом комнату, подошел к окну и выглянул наружу, не отодвигая занавесок.

– Какой сейчас год? – негромко спросил он.

– Шестьсот сорок пятый от Великого Исхода, – прошептала я.

Джинн на миг прикрыл глаза, лицо его закаменело, словно ему нужна была передышка, чтобы принять эту новость.

И я все сразу поняла: нет там, внутри браслета, никакой золотой комнаты. Пока джинна не призывают, он словно спит, ничего не чувствует, ничего не видит и не слышит. Сколько десятилетий, а то и столетий проносится, пока он заперт внутри?

Почему меня это должно волновать? Он – джинн, волшебное создание, время им безразлично!

Однако джинн вовсе не выглядел так, будто ему плевать.

– Еще полвека, – сказал он тихо, самому себе.

Тряхнул головой и оторвался от вида за окном. На что он там любовался? Там и смотреть-то особо не на что – сад и беседка.

– Что же, зайчишка, заключим договор? Я тебе скажу, как отправить меня обратно в браслет, а ты больше никогда – никогда! – никогда меня не призовешь. Иначе пеняй на себя. Тебе говорили, что джинны коварны? Что мы только и ждем подходящего случая, чтобы разделаться с людишками? Так вот – это правда!

Джинн сейчас выглядел грозно. Он распрямился, глаза сияли черным пламенем, волосы развевались, будто от ветра.

Вовсе ни к чему было меня пугать! Я и так была напугана до полусмерти!

– Больше никогда! – пролепетала я.

– Хорошо. Скажи: «Я желаю, чтобы ты вернулся в заточение».

– Я желаю, чтобы ты вернулся в заточение! – выкрикнула я в тот же миг.

И… он исчез, будто не появлялся. Вот только что стоял – грозно сверкал глазами, – а теперь на этом месте пустота, лишь распрямляется примятый ворс ковра.

– Ф-фух… – выдохнула я, проведя трясущейся рукой по лбу, на котором выступили капли пота.

Потом, опомнившись, содрала с руки браслет и закинула его под кровать.

– Точно никогда! Никогда в жизни! – пробормотала я.

Как хрупки иногда бывают наши обещания…

4

Я выбежала из комнаты, сама не зная, куда бегу и зачем. Наверное, просто хотела увидеть настоящих живых людей и понять, что кошмар закончился.

Немногочисленные горничные, которых я встречала в коридорах, смотрели на меня и поспешно отводили глаза. Не знаю, о чем они думали, повстречав растрепанную, раскрасневшуюся и перепуганную дочь графа.

Правда, спустившись на два лестничных пролета, я почти успокоилась. Из малой гостиной доносились голоса родителей – вот кто мне сейчас нужен! Не важно, что они обсуждают, я не стану вмешиваться, тихонько зайду в комнату и посижу рядом.

Сквозь приоткрытые створки я услышала взволнованный мамин голос:

– Киллиан, значит, король так тебя и не принял! Ты ведь записывался на аудиенцию?

– Записывался, – подтвердил папа уставшим голосом.

Выходит, напрасно он с утра мотался телепортом во дворец, зря только время потратил.

– Мне это не нравится! Очень не нравится!

Сквозь небольшую щель я видела, как мама ходит туда-сюда по комнате, сцепив руки и прижав их к груди. Давно она не была так взволнованна.

– Киллиан, помнишь, я предупреждала, что мальчик еще припомнит обиду, когда вырастет и займет трон?

Папа что-то неразборчиво пробурчал. Была в нашей семейной истории постыдная страница, о которой стараются не упоминать вслух, а если и говорят, то шепотом.

Отца едва не обвинили в заговоре против короны. Правящий король Эдуард II внезапно скончался, а его сыну Карлу едва исполнилось семь лет. Я сама тогда была малышкой и ничего не помню. Как-то Патрик под большим секретом рассказал мне обо всем, что тогда происходило.

Часть аристократии, и в том числе мой отец, хотели видеть на троне не мальчика, а его дядю Альберта, который уже показал себя мудрым и талантливым лидером.

Как водится, свет раскололся на две части – сторонников и противников короля-ребенка. Кого-то убили, кого-то заточили на веки вечные в темницу. Страшные начались времена!

В итоге герцога Альберта захватили в плен и казнили. Многих его сторонников лишили дворянства и сослали вместе с семьями в далекие северные земли. Но нашему папе повезло: кто-то из приближенных юного Карла вступился за него. То ли друг детства, то ли дальний родственник. Папе пришлось отдать в казну фамильные драгоценности и редкие магические артефакты, но это лучше, чем если бы мы остались без имения и титула.

Да только теперь маме всюду мерещится желание Карла отомстить.

– Не волнуйся так, Элинор! Не будем портить нашей дочери праздник! – сказал отец.

– Но что, если Дейтоны нашли лазейку в законе? И все-таки сумеют оттяпать у нас кусок земель? А Карл не станет вмешиваться! Может быть, они и ему что-то пообещали! Говорят, казна королевства опустошена после неурожая прошлого года.

Папа встал на дороге нервно вышагивающей мамы и заключил ее в объятия. Стал гладить по голове, как маленькую. Она сначала отпихивала его руки и вырывалась, но потом сдалась и положила голову папе на плечо.

Родители такие смешные. Забавно наблюдать за ними, когда они думают, что их никто не видит. Ведут себя, будто им самим по двадцать лет. В такие моменты я замечала, как сильно Патрик похож на отца. Наверное, граф Киллиан Арчер в юности тоже любил почудить. Иногда я вижу в улыбке папы дерзость и сумасбродство Патрика.

– Дейтоны и Фарли – наши соседи и давние знакомые. От куска земли, конечно, не откажутся, но будут действовать через суд. Нашли доказательства? Пусть предъявят. И все это, как обычно, станет тянуться годами. Успокойся, Элинор, еще на век Патрика хватит всей этой судебной волокиты.

– Ох, Патрик… Он меня волнует, Кил! – Мама оседлала любимого конька. – Его не интересует ни юриспруденция, ни экономика. Он до сих пор не определился, на какой факультет собирается поступать. Представляешь, вчера заявил мне, что хочет поступить в магическую академию. А ведь в нашем сыне нет ни капли магии!

Я прыснула. Патрик просто подтрунивал над родителями, специально злил их. Когда-то он всерьез сказал, что хочет попасть на факультет изящной словесности, чтобы стать писателем, но папа высмеял его, а мама разрыдалась. Теперь Пат о писательстве не заговаривал, но тянул с выбором до последнего.

Я решила: если разговор зашел о Патрике, можно войти в гостиную.

– Я бы тоже хотела поступить в магическую академию! – сказала я, появляясь на пороге комнаты.

Увидев округлившиеся мамины глаза, я рассмеялась.

– Шучу, мам, какой из меня маг. Пап, как слетал на прием?

Я уже знала, что король дал папе от ворот поворот, но не могла ведь я признаться, что подслушиваю. Отец отмахнулся:

– Карл занят. Как обычно. Не забивай свою прелестную головку этой ерундой! Лучше скажи мне: ты готова повеселиться?

– Да-а-а! – воскликнула я и повисла у папы на шее.

Он закружил меня, обхватив за талию, потом осторожно поставил на пол и, взяв за плечи, залюбовался.

– Моя взрослая дочь! Подумать только!

Я захихикала, покраснев. Вернулись мысли о том, что еще немного – и меня представят ко двору, а после на всех зимних балах я уже буду появляться как невеста на выданье.

– Дейтоны ведь приедут?

– Приедут, – кивнул папа, быстро переглянувшись с мамой.

Я, в отличие от мамы, вовсе не волновалась из-за таких глупостей, как судебные тяжбы. Да пусть даже забирают кусок земли, не жалко. Если я выйду замуж за Адриана, за мной и так отдадут часть имения – Солнечный Луг, пруд и лесок за прудом, что тянется как раз до соседских владений. Так есть ли из-за чего беспокоиться?

Раздался удар гонга – сигнал к обеду, – и мама едва не подпрыгнула на месте.

– Что? Неужели уже два часа дня? Какой кошмар! Мы ничего не успеваем!

Конечно, мама сгущала краски. Званый вечер начнется только в шесть!

До конца моей прежней жизни оставалось пять часов…

5

Ловкие руки Бетси прядь за прядью превращали мои беспорядочные локоны в высокую прическу, как у истинной леди.

– Вы только посмотрите, как вам к лицу, – щебетала горничная. – Такое у вас личико нежное, ну просто как у фарфоровой куколки! Налюбоваться не могу! Ведь будто еще вчера в одной рубашонке по дому бегали, а теперь превратились в настоящую красавицу!

– О, Бетси… – Мои щеки зарделись от смущения. – Ты преувеличиваешь.

– Нет, вовсе нет! Гости, как увидят вас, так в обморок все и попадают от восхищения!

Я представила, как в зал один за другим заходят гости, видят меня, хватаются за сердце и, упав как подкошенные, складываются в аккуратные кучки. Картинка была до того потешная, что я рассмеялась. Разулыбалась и Бетси.

– А молодой Дейтон будет? – спросила она. – Уж такой красавчик.

– Собирался прийти, – ответила я, опустив взгляд.

Бетси, заметив мое смущение, тут же увела разговор дальше, интересуясь, сколько всего будет гостей и останутся ли они ночевать.

– Дейтоны и Фарли точно будут. Коннорсы, Бейли и Леманы должны прибыть из столицы телепортом, – начала перечислять я. – Знаю, не очень много гостей, но ничего. Впереди еще столько балов!

Доброе веснушчатое лицо Бетси расплылось от умиления.

– Счастливица вы моя! Сердце радуется, на вас глядя!

Чтобы нарядить меня в бальное платье, пришлось позвать на помощь вторую горничную. Лиф так плотно стянул грудь, что я едва могла вздохнуть, зато платье село идеально. Сафьяновые туфельки, тонкие кружевные перчатки и аккуратный кулон с сапфиром завершали образ.

Служанки в четыре руки поправляли выбившиеся из прически пряди, когда раздался стук в дверь.

– Нет ли здесь одной симпатичной девчонки, которой сегодня исполнилось восемнадцать лет? – весело спросил Патрик. – Я пришел, чтобы отвести ее на бал.

Хотелось запрыгать от радости, но я теперь не ребенок! Пора учиться ходить медленно и степенно. Однако, пройдя два шага, я не выдержала и вприпрыжку побежала открывать.

– Есть! – крикнула я.

Никогда не забуду лицо брата, когда он увидел меня в первый раз со взрослой прической, в бальном платье. Он обычно смотрел на меня со снисходительной нежностью, я была для Патрика «малявкой» и «стрекозой», младшей сестренкой, которую надо защищать и над которой можно подшучивать. Но когда я появилась на пороге, обычная дурашливая улыбка сползла с его лица. Пат пару раз быстро моргнул, словно проверял, что глаза его не обманывают.

– Ух! – сказал он, похоже, растеряв все слова. – Ого!

Но замешательство брата длилось недолго.

– Признавайся, ты загадала джинну желание затмить сегодня на балу всех остальных девушек, – шутливо сказал он.

Лучше бы он не упоминал джинна! Я тут же вспомнила, что браслет так и валяется под кроватью, а если Патрик сейчас посмотрит на полку и не обнаружит подарка на обычном месте, он обо всем догадается.

Поэтому я поскорее взяла его под руку.

– Гости уже прибывают? – спросила я, уходя от скользкой темы.

– Да, ждут в гостиной и хотят поприветствовать тебя!

Весь первый этаж дома был украшен цветами в честь моего дня рождения. Мне посчастливилось родиться в конце августа, когда георгины, астры и хризантемы раскрашивают сад в яркие цвета. Клумбы оставались пышными даже после того, как садовники срезали цветы к сегодняшнему торжеству.

Прибывших гостей провожали в большую гостиную, где для них приготовили стол с закусками. Я издалека услышала шумные веселые голоса и замерла на месте, закусила губу.

– Волнуешься, маленькая сестренка?

Брат ласково накрыл ладонью мою руку, лежащую на сгибе его локтя.

– Я с тобой. Я всегда буду с тобой, стрекозка.

Я набрала в грудь побольше воздуха, насколько позволял тесный корсет, и заставила себя улыбнуться. О чем переживать? Подумаешь, первый взрослый бал, первое взрослое платье, это ведь все равно я – та самая Вивиан, которую все хорошо знают.

Пока я собиралась с духом, в коридоре, идущем от пристройки с телепортом, появилось семейство Бейли, сопровождаемое лакеем. Виконт Бейли, его жена леди Арина и две их дочери – Камилла и Талия.

– Виви! – позвала меня Талия.

Они с сестрой бросились навстречу и закружили меня, разглядывая наряд и наперебой нахваливая ткань и покрой.

– Ну-ну, девушки, вы совсем смутили нашу именинницу! – урезонил дочерей лорд Бейли. – Но должен признать, что ты, моя дорогая Вивиана, выглядишь потрясающе.

Смеясь и разговаривая, мы вошли в гостиную, заполненную людьми. Семья Бейли прибыла последней, остальные приглашенные уже собрались. Патрик подвел меня к родителям и отошел.

Я встала между папой и мамой, готовая принимать поздравления. Щеки пылали, дыхание теснилось в груди. Было одновременно и боязно, и радостно. Я обвела взглядом помещение, сама не зная толком, кого выискиваю, но заметила Адриана, стоящего у камина с бокалом вина в руке, в тот же миг поняла, что именно его хотела увидеть, и сразу успокоилась.

Он тоже посмотрел на меня. Я улыбнулась, он, помедлив мгновение, улыбнулся в ответ и отхлебнул из бокала. Вид у него сделался отстраненный и задумчивый.

Из-за его секундного замешательства я тут же начала терзаться глупыми мыслями: «Наверное, я ошиблась. Адриан с удовольствием общался со мной, пока я была ребенком, но сейчас я взрослая девушка. Может, я ему совсем не нравлюсь. Зачем я ему первая улыбнулась? Теперь он думает, что я липучка. Больше нельзя на него смотреть. Ну вот, я снова на него посмотрела!..»

Гости подходили по очереди, чтобы поприветствовать меня. Через некоторое время начало казаться, будто я объелась меда: так сладко стало от поздравлений. Мол, свет давно не видел таких красавиц и умниц, и мой будущий муж станет самым счастливым человеком на земле, и я, несомненно, послана родителям в награду за их добродетель.

– А я-то был уверен, что ты была послана нам всем в наказание, – чуть слышно шепнул Патрик и вручил мне фужер с игристым вином. – Ух, каким же ты была маленьким нытиком!

Я шлепнула его по плечу и хихикнула. Брату всегда удавалось разрядить обстановку.

Граф Дейтон и барон Фарли стояли у стены, рядом со столиком, загроможденным подарками, и что-то обсуждали, сблизив головы. Кольнула неприятная мысль, что нерешенный вопрос о землях все-таки испортит мне праздник, но тут оба отца семейства опомнились и подошли, чтобы поздравить меня с совершеннолетием.

Напрасно мама переживает! Нашим добрососедским отношениям ничто не навредит.

Последним подошел Адриан. Он будто специально выжидал. Хотел меня помучить? Я слышала, взрослые парни любят эти игры, чтобы привлечь девушку. Нужно вести себя то холодно и отстраненно, то дружелюбно и весело. Я просто никак не предполагала, что человек, которого я знаю с детства, станет оттачивать на мне «искусство любви». Так, кажется, называют это в свете?

Как многому мне еще предстоит научиться! Как боязно выходить во взрослую жизнь.

– Ну вот и ты, – сказал Адриан.

– Вот и я… – растерянно подтвердила я.

– Больше не ребенок.

– Да, я знаю…

Какой необычный у нас разговор.

У Адриана дернулся уголок губ. Он быстро наклонился к моей руке, чтобы скрыть странное выражение лица.

– Все вальсы – мои, – твердо произнес он, когда распрямился. – Особенно последний.

Он кивнул и стремительно отошел, оставив меня с трясущимися руками и звенящей пустотой в голове. Что он имел в виду, говоря о последнем вальсе? Считается, что кавалер приглашает даму на заключительный тур вальса, если окончательно определился с выбором.

Значит ли это, что Адриан собирается в скором времени сделать мне предложение? Руки в перчатках вспотели, над губой тоже выступили крошечные капельки пота.

Патрик внимательно посмотрел на меня, словно спрашивал взглядом, не нужна ли помощь. Я едва заметно качнула головой: «Все в порядке, я справлюсь!»

– Приглашаем дорогих гостей пройти в зал! – У входа в гостиную появился распорядитель бала.

В подтверждение его слов раздались первые такты общего обязательного танца – лунарии.

Вот и хорошо, начну танцевать и успокоюсь. Адриан рано или поздно раскроет свои планы относительно меня, а то, может, он просто дурачится.

6

Лунарию обязаны танцевать все гости, даже почтенные отцы и матери семейств – таковы правила. Да его и танцем-то сложно назвать: пары степенно сходятся и расходятся под музыку, зато одышка никому не грозит.

Мы с Патриком шли первыми. Брат твердо держал мою руку, и его уверенность постепенно передалась мне. Когда отзвучала последняя нота, от волнения не осталось и следа, я и вспомнить не могла, из-за чего распереживалась.

– «Вальс золотистых листьев»! – объявил распорядитель бала следующий танец.

Пат, стоящий рядом, поклонился, собираясь снова пригласить меня, но Адриан его опередил, стремительно появившись из-за спины. Он держал обещание приглашать меня на все вальсы.

– Дружище! – Он хлопнул Патрика по плечу. – Позволь и мне танцевать с нашей прелестной хозяйкой бала.

Пат демонстративно отряхнул плечо – он не любил фамильярностей – и сдержанно сказал:

– Если Вивиан не против.

– Я… – В горле пересохло, и голос прозвучал сипло. – Я согласна.

Патрик уступил место Адриану, и тот решительно принял мою ладонь. Вторую руку положил на талию и умело повел за собой в танце. Вальсировал он великолепно, с таким партнером не надо задумываться о поворотах, не нужно считать шаги – а я, признаюсь, довольно неуклюжа в этом.

– Я ведь тебя не поздравил, Виви, – негромко сказал Адриан, склоняясь с высоты своего роста к моей голове. – Обомлел от твоей красоты. Но это меня не извиняет!

О! Так он обомлел от красоты! Это его извиняло, да еще как, но вслух я пролепетала только:

– Ничего страшного. Я сама очень рассеянна сегодня.

Снова сделалось жарко, кровь бросилась к лицу.

– Ты уже не ребенок, Вивиана. Сегодня я увидел, как ты расцвела, и я… Тебе нехорошо, Ви? – Адриан заметил красные пятна на щеках и запнулся на полуслове. – Выйдем подышать свежим воздухом. Держись за меня.

Патрик проводил нас настороженным взглядом, когда мы шли мимо него к открытой двери на террасу. Ему не нравилось, что мы с Адрианом останемся наедине: теперь я не малышка, и разговор с молодым мужчиной без свидетелей может меня скомпрометировать.

Брат двинулся следом, но я, обернувшись, качнула головой. Он еще сильнее нахмурился, однако уступил. Столько забот с младшей сестрой! Вместо того, чтобы самому веселиться и отдыхать, Патрик теперь будет караулить меня у входа.

На террасе было прохладно, неярко горели магические светильники, стоящие рядом со скамейками, на которых были разложены подушечки и пледы. Из приоткрытых дверей приглушенно доносилась музыка, но так тихо, что не мешала разговаривать вполголоса.

Мы прогулялись до самого края террасы, где Адриан усадил меня на скамейку и укутал в теплую ткань. Я улыбнулась, узнав те самые пледы, которые забраковала мама, – вот и им нашлось применение.

Лорд Дейтон примостился рядом и, отыскав мою ладонь в складках материи, пожал ее. Он сидел так близко, что я слышала его дыхание.

– Ты дрожишь? – спросил Адриан и накинул на мои плечи еще один плед. – Замерзла?

Я дрожала. Но не столько от холода, сколько от смятения. Адриан ведет себя со мной так, будто моя судьба решена, – задрожишь тут.

– Ты уже не ребенок… – повторил лорд Дейтон и добавил: – Даже жаль…

Я вскинула удивленный взгляд.

– Почему жаль?

– Да потому, что взрослая жизнь, Виви, таит в себе много сюрпризов, – ответил он, перебирая мои пальцы. – Иногда очень неприятных сюрпризов.

– Неприятных? – переспросила я, окончательно запутавшись.

Необычное начало разговора. Я думала, Адриан привел меня на террасу, чтобы поговорить о серьезности своих намерений, а он, хоть и держал меня за руку, не выглядел влюбленным. Наоборот, хмурился, словно думал о чем-то невеселом.

Он вынырнул из размышлений и улыбнулся.

– Скажи, Ви, ты ведь как единственная дочь графа зачарована на рождение первенца-мальчика?

Вопрос меня просто оглушил. Да, действительно, когда мне исполнилось двенадцать лет, отец отвез меня к именитому столичному магу, который работал с аристократами. От клиентов отбоя не было, хотя маг использовал всегда два-три самых ходовых магических плетения: зачаровывал девочек, чтобы после замужества первым у них всегда рождался мальчик, наследник.

Что и говорить, это избавляло от многих проблем в будущем. Ведь если в семье появятся только дочери, то имение и земли отойдут к ближайшему родственнику мужского пола. Кому это надо?

Меня тоже зачаровали, конечно.

Но как Адриан мог выспрашивать о таких деликатных вещах, еще не заикнувшись о предложении? Решает, не прогадает ли?

Сделалось гадко и тревожно.

– Вернемся в зал? – предложила я, оглядываясь и надеясь разглядеть шевелюру Патрика, маячившего у входа.

– Погоди, Ви. – Адриан держал крепко. – Я не хотел оскорблять тебя. Это важно. Просто ответь.

– Да! – бросила я. – Будто ты ждал другого ответа.

– Отлично! – сказал Адриан, даже не пытаясь скрыть радость.

Я смотрела на него во все глаза и не могла поверить, что лорд Дейтон окажется настолько бесцеремонным. Вот он – первый неприятный сюрприз.

– Проводи… – начала было я, но не успела закончить.

Адриан надвинулся на меня, заставляя запрокинуть голову, взял мое лицо в ладони и накрыл рот поцелуем.

Я не сопротивлялась, настолько я оторопела. Меня никто никогда не целовал, и я не ожидала, что это случится здесь и сейчас. Какое-то безумие! Адриан прежде так не поступал. Какая муха его укусила? Мне он всегда нравился, но сейчас я чувствовала скорее страх, чем восторг.

Адриан вел себя так… по-хозяйски! Будто уже стал моим мужем и ему не нужно спрашивать разрешения взять то, что принадлежит ему по праву.

Он надавил языком, заставляя губы раскрыться, и погрузил его в меня, целуя так страстно и жадно, что у меня на глаза навернулись слезы. Я вцепилась в плечи Адриана, пытаясь оттолкнуть от себя, но он не обратил внимания на мои попытки.

От Адриана пахло вином. Сколько он успел выпить?

Наконец, когда я почти задохнулась, он выпустил меня из объятий. Скользнул властным взглядом по моему побелевшему лицу – он продолжал держать его в ладонях, и я застыла, опасаясь, что поцелуй возобновится.

Адриан обвел подушечкой большого пальца контур моих припухших приоткрытых губ.

– Поздравляю с началом взрослой жизни, Виви, – хрипло сказал он.

Я смотрела на Адриана и не понимала, что чувствую. Он мне все еще нравится? Или я его боюсь?

Теперь, после случившегося, он обязан просить моей руки. Я ждала предложения и лишь потому не убежала в зал под защиту Патрика.

Ух, если он узнает, что сделал Адриан, он его просто порвет на части!

Человек, которого я любила вот уже три года, или мне казалось, что любила, изящно поднялся на ноги и помог мне встать.

– Возвращайся на праздник, Ви, – сказал он. – Повеселись.

– А ты?..

Он не собирается меня проводить? Что происходит?

– Повеселись, Ви, – повторил он вместо ответа на вопрос. – Впереди долгая ночь.

Адриан улыбнулся и, сбежав вниз по ступеням с террасы, отправился в темноту.

7

Патрик нашел меня на террасе спустя несколько минут. Я сидела, вцепившись в подушечку, и переваривала случившееся.

– Вот ты где, стрекозка! – весело воскликнул он, но потом разглядел в темноте мое лицо. – Что-то случилось? Где Адриан?

Я неопределенно махнула рукой в сторону росших вдоль подъездной аллеи деревьев.

– Он пошел освежиться. А я… тоже не хочу возвращаться в душный зал.

Пат бухнулся рядом, вытянул ноги, и, задрав голову, залюбовался яркими звездами. Молчал-молчал, а потом выдал:

– Знаешь, Ви, Адриан никогда мне не нравился. Он лицемерный кусок де… Хм… Я хотел сказать – лицемерный паршивец.

Я, вздохнув, примостила голову брату на плечо. Как все запуталось за один только вечер! Еще утром я обмирала от счастья, представляя, как буду танцевать с Адрианом. О поцелуе и мечтать не смела, разве что о нежном пожатии руки. Но вот поцелуй свершился, а я совсем не была счастлива. Почему так?

– Ви, я давно хотел тебе сказать, – продолжил Пат. – Ты теперь взрослая девушка…

Я напряглась. Неужели с наступлением взрослой жизни, как и обещал Адриан, начнутся неприятные сюрпризы?

– Ви, знаю, ты ни за что не захочешь огорчить родителей непослушанием, но иногда, поверь мне, вовсе не обязательно подчиняться им во всем! Жизнь такая сложная и прекра