Оглавление

2. 36. 444

Часть первая. Москва

Аглая

Москва, январь 2018 года

— Ну, Марти! Ну пойми ты — маркетинг нужен всем! — сказала Аглая томным голосом. — Невозможно построить успешный бизнес без классного маркетолога.

На слове «Марти» он вздрогнул и сжал челюсти. Никто и никогда не называл его этим дурацким именем, никто кроме нее. Он искоса взглянул на Аглаю: она сидела на высоком табурете у дизайнерского «островка» его кухни, покачивая идеальной ногой, по которой скользил шелк чего-то очень дорогого — то ли ночной рубашки, то ли вечернего платья. Как так получилось, что она застряла в его жизни? Зачем?

В гостевой зоне лофта за игровым компьютерным столом он продолжил молча поливать монстров напалмом из какого-то стимпанковского оружия. На кличку Марти он отзываться не будет, да собеседница и не ждала этого. Она, как всегда, разговаривала сама с собой. А потом злилась: «Мы же договорились». Нет, договариваться она умела плохо, особенно с ним.

— Ну, котик, — наседала Аглая. — Ну что тебе стоит встретиться с этим агентством? — Аглая оставила свой просекко на столе, подошла, обняла его сзади и замурлыкала прямо в ухо: — Они и СММ занимаются, и таргетинг настраивают, и позиционирование выверяют. Вот и Дмитрий Александрович говорил на бизнес-завтраке, как они ему помогли, и он наконец масштабировался.

— Прям взял и масштабировался?

— Нет, ну что ты меня дразнишь. Не сам. А бизнес свой масштабировал.

Ей явно нравилось слово масштаб и все его производные. В нем чувствовался имперский размах, многомиллионные контракты, частные самолеты, дорогие дома, персидские ковры. О чем еще мечтать красавице, которой достался не самый легкий старт в жизни. Теперь она своего не упустит.

— А зачем мне это? — ответил он. — Мне достаточно. Я не люблю работать. Мне нужно много свободного времени. — Тут он саркастически улыбнулся. Улыбка, как всегда, была похожа на оскал или гримасу боли.

— Дусик, надо тебя все же к ортодонту отвести. Ты так странно улыбаешься, как будто тебе больно. И вообще, зачем тебе много свободного времени — ты же ничего не делаешь? Только играешь в компьютерные игры, читаешь заумные книги и никуда не ходишь толком. И пропадаешь куда-то каждый месяц на пару недель. Кстати, а куда ты ездишь?

Она уже сотый раз пыталась выведать у него ответ на этот вопрос, но он неизменно молчал и лишь привозил ей очередной подарок, явно заграничный — то бутылку дорогого старинного вина, то антикварное украшение, то какую-нибудь необычную вазу.

— Все, дорогая, иди ложись, я скоро приду. На сегодня достаточно — мы отвели меня к маркетологу и ортодонту, другие планы обсудим в другой раз.

Аглая надула губы, но взяла свой бокал и призывно повела бровью, как бы говоря, что сегодня ему не уйти от ее чар. Она все равно возьмет свое. А свое — это счастливый брак с перспективным владельцем ресторана. И не просто ресторана, а бизнеса, который может еще масштабироваться и стать всемирной сетью и получить все звезды, какие есть у Мишлен.

Мартин вернулся к своим монстрам, механически кроша всех подряд и перелетая с уровня на уровень. Правда, почему он все еще терпит ее идиотские идеи и не расстанется с ней, пока это не зашло слишком далеко? Она уже месяц болтается в его доме почти каждый день, ну или каждую ночь. Даже когда он уехал в этот раз, она явно приходила сюда. Это не только раздражает, но и становится опасным, вообще не надо было ей ключ давать — так она слишком много о себе возомнила.

Он оторвался от компьютера, потянулся. Задумчиво постоял у графина с виски. Нет, хватит пить, и годы уже не те — он мрачно ухмыльнулся, да и виски этот раздражал его одним своим видом. Ишь, переливается янтарем в старинном графине! Зачем он открыл его? Хотел похвастаться? Теперь эта история будет ходить по просторам интернета и привлекать к нему лишнее внимание ненасытных блогеров на радость Аглае. Вот зачем это все?

Он пошел в ванную, снимая по дороге футболку и широко зевая. Ладно, Аглая сегодня получит свое. Ну не все, конечно, а только то, что он готов ей дать, остального она, слава богу, не замечает. Может, поэтому она тут задержалась — потому что ее воображения и эмпатии не хватает, чтобы заметить в нем очевидные странности.

Башня

На дорогом полированном столе запищал интерком: «Алексей Сергеевич, к вам журналисты». Алексей Запольский нажал кнопку легким касанием ухоженного пальца с дизайнерским кольцом: «Да, конечно, Танюш, пусть заходят».

Огромная дверь офиса на восемьдесят шестом этаже башни «Федерация» неуверенно приоткрылась, и на пороге показались два типичных московских хипстера. Правда, один из них, к удивлению хозяина офиса, был не таким уж юнцом. «Интересно, сколько ему лет? Вполне возможно, что он даже старше меня», — подумал Запольский. Эту парочку ему рекомендовал Игорь, проверенный в таких делах человек.

Журналисты подошли и представились, протянув по очереди руки, с трудом дотягиваясь через непомерный стол до владельца заводов и пароходов, а также очень и очень влиятельного человека, Алексея Запольского. Конечно, они изучили о нем все, что смогли найти в открытых источниках. Они же мастера своего дела.

— Павел Родионов, «Вечерний вестник», — торопливо представился тот, что помоложе, явно нервничая и не зная, как это скрыть.

— Евгений Король, «Светская Москва», — с достоинством произнес тот, что постарше.

— Располагайтесь, господа, — Запольский указал на мягкие низкие диваны у панорамного окна с видом на город. — Что будете пить — чай, кофе, вода, что-то покрепче?

— Спасибо, нам зеленый чай, — ответил Евгений.

Маячившая на пороге секретарша кивнула и удалилась.

— Я ознакомился с вашими послужными списками — впечатляет. Премии, награды, в том числе международные, и именно за глубокие репортажи, там, где нужна аналитическая и исследовательская работа.

Журналисты зарделись, закивали и немного расслабились. Тем более что грозный Алексей Запольский снял пиджак, повесил его на спинку кресла и перешел к ним на диваны, как только принесли чай. С собой он взял планшет. Это обнадеживало и сулило возможность подзаработать, как и обещал Игорек — друг Евгения и известный в городе решатель вопросов для влиятельных бизнесменов.

— У меня есть для вас работа. — Запольский перешел к делу так резко, что Павел поперхнулся.

Алексей Сергеевич усмехнулся:

— А что время-то терять, у меня не ресторан, чтобы вести долгие светские беседы.

— Да, конечно, Алексей Сергеевич, и мы не на чай сюда пришли, — нашелся Евгений. — Давайте сразу к делу.

— Отлично, люблю конкретику.

В этот момент снова вошла секретарша, хотя ее вроде бы никто не звал, протянула Алексею какие-то документы и удалилась. Запольский просмотрел документы и заговорил:

— Так как то, о чем мы с вами сегодня будем говорить, строго конфиденциально, я вынужден попросить вас подписать соглашение о неразглашении информации. Я уверен, что вам не впервой подписывать такие документы.

— Да, конечно, Игорь говорил нам, что вопрос конфиденциальный, мы все подпишем.

— Вот и славно. Вот здесь и здесь, спасибо. Что ж, формальности закончены, перейдем к делу. Итак, есть один интересный бизнес, который я хотел бы приобрести. Но есть также одна проблема — собственник совершенно не склонен его продавать. Вот тут-то вы мне и нужны. Наверняка с вашими способностями к журналистским расследованиям вам удастся найти что-то в биографии владельца, что поможет мне убедить его расстаться с бизнесом.

Павел не смог скрыть легкую гримасу не то разочарования, не то брезгливости. Лицо Евгения осталось непроницаемым. Запольский заметил реакцию молодого журналиста:

— Я понимаю, это не самая благородная работа, не спасение детей и китов, но зато я хорошо плачу. Выполните мою просьбу и потом сможете заняться чем-то более чистым и светлым. Как вам такой расклад?

— Смотря, что требуется найти и сколько мы за это получим. Можно ли уже перейти к деталям? — спросил Евгений.

— Что ж, начну с главного, — усмехнулся Запольский. — Если вам удастся успешно выполнить эту работу за месяц, то каждый из вас получит возможность купить себе новую дорогую иномарку, естественно, я покрываю все расходы, которые у вас возникнут в связи с этим делом. У вас будет личный автомобиль, неограниченная помощь моих сотрудников и при необходимости охрана.

Лица журналистов побелели. О таких гонорарах они не могли даже мечтать. Однако просто так столько не платят. Что подразумевала эта работа?

Запольский протянул Евгению планшет. Павел пересел поближе, чтобы видеть экран. На планшете была открыта статья с какого-то новостного сайта примерно трехмесячной давности. Смысл статьи сводился к следующему: в Москве уже целый год работает странный стейк-хаус под названием «Пепел». Работает почему-то только один день в месяц — каждую третью субботу принимает ровно семьдесят шесть гостей. Меню всегда одно и то же. Ужин на одного человека стоит как однушка в Подмосковье, ресторан зарабатывает за вечер сотни миллионов рублей и закрывается до следующего месяца. Очередь на бронь столика на момент написания статьи была на десять месяцев вперед.

— Ах вот оно что! — произнес Евгений. — Вас заинтересовал загадочный владелец ресторана «Пепел» Мартин Корбин. Или, точнее, сам этот стейк-хаус.

— Бинго! — ухмыльнулся Запольский.

Евгений поежился — он терпеть не мог это слово, которое к месту и нет употреблял похожий на Чикатило директор по маркетингу их гламурного издания. Павел нервно сглотнул:

— А что будет, если мы не справимся?

— Вы не получите деньги, а я не смогу подтвердить на рынке вашу репутацию, — ответил Алексей Сергеевич.

— То есть нас больше не будут нигде нанимать?

— Ну почему же нигде? Возможно, где-то в глубокой провинции для вас найдется интересный проект.

— Можем ли мы подумать? — спросил Евгений, лоб которого покрыла испарина.

— Конечно, я дам вам десять минут, — сказал Запольский, как-то недобро улыбнувшись. Затем он встал и вышел в приемную.

Журналисты обмякли в кресле.

— Ну, что будем делать? — спросил Павел.

— Что-что — будем работать! Нам придется соглашаться. Если Игорек узнает, что мы отказались, то нам труба, — ответил Евгений.

— Чует мое сердце, что нам так и так труба, — мрачно заявил Павел.

Дальше они просто молча ждали, пока вернется Запольский. Как они могли быть такими наивными дураками? Видимо, это проклятье Москва-Сити. В «Светской Москве» ходят слухи, что любая работа, которая приходит из башен, приносит несчастье.

Добрые дела

На следующий день Аглая привела к Корбину пожилого мужчину, которого представила как «Борис Борисыч, куратор благотворительного фонда помощи пострадавшим от пожаров». На слове «пожар» Мартин поморщился.

Невысокий, слегка сгорбленный мужчина смотрел на него с таким ужасом и благоговением, что ему стало не по себе, и он решил выслушать посетителя. Выяснилось, что Борис Борисыч безуспешно пытался собрать крупную сумму денег на восстановление дома престарелых после пожара. Здание сгорело месяц назад, наступила зима, а старики из сгоревшего дома находились кто где. Мартин не любил долго выслушивать истории о страданиях людей, поэтому просто спросил: «Сколько вам нужно денег?»

Борис Борисыч замялся, посмотрел в листок бумаги у себя в руках и ответил. Ему нужно было найти сто пятьдесят миллионов. Он понимал, что это огромная сумма, в его глазах стояли слезы.

Корбин вздохнул и спросил, куда перевести деньги. Посетитель разрыдался и начал как-то странно заваливаться на бок, видимо, пытаясь встать на колени перед Мартином. Корбин легко поймал его одной рукой за воротник, слегка встряхнул и аккуратно посадил в кресло. Аглая налила гостю немного виски и завела песню о бесконечной щедрости Корбина. Однако периодически по лицу ее пробегала тень. Видимо, она прикидывала сколько же денег у ее любовника, если он, не моргнув глазом, просто так отдал неизвестно кому сто пятьдесят миллионов.

Тут Аглая допустила стратегическую ошибку — она стала прикидывать, как отлично можно использовать эту историю для пиара — ее точно с руками оторвет «Светская Москва», а у нее там подруга главный редактор, а можно еще сделать несколько сюжетов на телевидении.

Лицо Корбина искривилось в гримасе то ли отвращения, то ли бешенства. Он резко встал, попросил прощения у Борис Борисыча за то, что вынужден отвлечься на неотложные дела, и двинулся к выходу. Уже у самой двери Корбин обернулся:

— Я прошу вас обоих держать в строжайшей тайне источник денег. Никаких статей и сюжетов на телевидении не будет. Аглая, тебя это особенно касается, я серьезно.

Сказал он это таким голосом, что девушка поняла: еще немного ее маркетинговых усилий, и ей все придется начинать сначала — в другом месте с другим перспективным женихом. И зачем она привела сюда этого персонажа? Только сто пятьдесят миллионов уплыли. Стариков, конечно, жалко, но всех не спасешь. Ладно, на будущее заметано — никаких добрых дел.

Электрозавод

Электрозавод — одно из самых загадочных зданий в Москве. Этот заброшенный завод постройки конца XIX века давно уже не выпускал ничего электрического. В некоторых цехах бородатые дядьки в джинсовых рубашках все еще собирали ламповые радиоприемники, часть помещений арендовали небольшие модные бренды, производившие одежду в стиле игры Assasin’s creed, а в основном многочисленные полузаброшенные цеха и коридоры занимали фотостудии, рекламные агентства и прочие хипстерские заведения.

И все же Электрозавод кипел жизнью, несмотря на свой дряхлый и потусторонний вид. Тут часто снимали фильмы, устраивали перформансы и выставки. Здесь были кофе-корнеры с крафтовым кофе и шоколадом, слегка обновленные заводские столовые и даже пара пивных забегаловок с отвратительным пивом. Единственное, чего тут никак не должно было быть, так это дорогого ресторана. Но он тут был, тот самый загадочный и неповторимый стейк-хаус «Пепел».

Ресторан находился глубоко внутри дворов на территории завода. Чтобы подойти к главному входу стейк-хауса, нужно было пройти через заброшенные арки, хрустя битыми стеклами и шарахаясь от теней. А если идти вечером, то становилось совсем страшно — и нет, не от темноты, а как раз наоборот. Вечером путь к ресторану освещали мощные прожекторы, настолько мощные, что казалось, будто кроме этой дороги вокруг нет совсем ничего. Так выглядит стартовая площадка космического корабля, залитая светом в тысячи ватт. Правда, вся эта иллюминация устраивалась только один вечер в месяц, в ту субботу, когда в «Пепел» стекалась самая богатая публика Москвы. Было забавно наблюдать, как охрана клиентов в панике пыталась хоть что-то разглядеть в свете безумных прожекторов и обеспечить надежное прикрытие миллиардерам и их щебечущим пассиям. Удивительно, с чем готовы были мириться сильные мира сего, чтобы потешить самолюбие и попасть хоть раз в жизни на ужин в ставший знаменитым меньше чем за год стейк-хаус.

Но сейчас было десять утра рабочего дня. Никаких прожекторов. Фотографы и визажисты на Электрозаводе еще только готовились к съемкам, покупали свой крафтовый кофе на углу у входа и с удивлением оглядывались на бесконечную очередь, тянувшуюся от арки входа №7 вдоль всей улицы и до бесконечности. Очередь состояла из забавного набора типажей — уверенных и деловитых молодых людей и девушек, одетых в полном соответствии со строгим дресс-кодом какой-нибудь госкорпорации или министерства, вперемежку с броско одетыми девушками на очень высоких каблуках, которые то и дело отбрасывали назад длинные роскошные волосы и проверяли макияж в зеркальцах. Девушки на каблуках выглядели гораздо менее уверенно на фоне «министерских».

Изредка в очереди попадались совсем уж удивительные личности, например, смуглая девушка с синими стрелками, в вязаной шапке с помпоном, с огромным рюкзаком и в стоптанных уггах. Девушка заметно нервничала, то и дело поправляла сползающий с плеча тяжелый рюкзак, переминалась с ноги на ногу, разворачивала и сворачивала лист бумаги, как будто пыталась что-то заучить.

Неподалеку от девушки остановились два парня, увешанные фотооборудованием.

— Саня, ты не знаешь, что тут происходит? — спросил фотограф с фиолетовыми волосами своего коллегу, еле удерживающего в двух руках несколько кофров и стаканчик с кофе.

— Ты что, первый раз видишь? У нас каждую неделю такое шоу. Эти бедолаги пытаются обеспечить место за столиком в ресторане «Пепел» для своих хозяев… ну то есть боссов.

Саня поставил-таки свои фотосумки на асфальт, отхлебнул кофе и оценивающе смерил глазами очередь:

— Вообще очередь сегодня какая-то странная. Вот эти длинноногие дивы тут явно по другому поводу. Видимо, они на собеседование. Говорят, в этом ресторане платят дофига и сюда мечтает устроиться весь эскорт города и области, хотя берут они обычно экзотических личностей. Вот эта с помпоном вполне может пройти.

Растерянная смуглая девушка в шапке услышала, что сказал фотограф, и слегка расправила плечи, в ее глазах блеснула решимость. Фотограф Саня заметили на листке заголовок — «Миранда Зубова». И чуть ниже — «Резюме».

— Вот видишь, я же тебе говорил, — сказал он своему фиолетовому другу, делая еще один глоток кофе.

И оба двинулись в сторону арки номер семь, где располагалась их студия.

Пепел

Тем временем напротив Миранды, с противоположной стороны дороги, припарковался черный гелендваген. Одно из тонированных стекол машины опустилось, и в окно высунулся рыжий веснушчатый парень Он внимательно посмотрел на очередь и почему-то окинул взглядом верхние этажи здания. Девушка в шапке с помпоном заметила парня, он показался ей очень симпатичным, но напряженным. Парень выкинул на улицу окурок сигареты и обернулся к кому-то, кто сидел на водительском сиденье рядом с ним. Когда окно джипа уже поехало вверх, девушка заметила, что в руках у парня появился фотоаппарат с серым кэноновским телеобъективом, как в фильме про шпионов.

«Странная машина, — подумала Миранда, — но в Москве вообще много странного. К тому же тут много фотографов — может, они клиента ждут, чтобы пойти в студию», — девушка снова развернула свой лист бумаги и уткнулась в него.

В половине одиннадцатого очередь зашевелилась — ресторан открылся, и запись началась. Миранда снова заметила симпатичного рыжего парня — он вышел из машины и направился к очереди, но теперь почему-то был в стильном деловом костюме и при галстуке, хотя только полчаса назад в окне машины на нем была клетчатая фланелевая рубашка нараспашку и красная футболка.

Миранда с интересом разглядывала парня. Он осмотрел очередь, ему приветственно помахала серьезная девушка в дорогих очках и модном тренче, он подошел и перекинулся с ней парой слов. После этого девушка попрощалась с Павлом (Миранда расслышала его имя), перешла на другую сторону улицы, села в припаркованный там красный мини-купер и уехала, еще раз помахав теперь уже кому-то, кто сидел в джипе.

«Да ничего странного, просто все эти сотрудники больших боссов из кожи лезут вон, чтобы записать начальство в модный ресторан, — подумала Миранда. — Поэтому и стоят тут с ночи, и меняются, чтобы не заснуть на рабочем месте».

Про то, что занимать очередь нужно с ночи, Миранда узнала от своей подруги Кисы — та пыталась пройти собеседование на прошлой неделе. Именно Киса рассказала ей о вакансии в «крутейшем» месте Москвы, где платили так нужные Миранде бешеные деньги. Сама Киса собеседование с треском провалила, но зато поделилась массой важных деталей и особенно отметила, что надо приходить не позже пяти утра, так как очередь тут почему-то одна — и на собеседование, и на бронирование столиков, и она просто огромная.

Прошло еще минут сорок, и Миранда смогла пройти последнюю арку на пути во двор, где находился ресторан. Этот двор уже не был обшарпанным, как все предыдущие — фасады и окна довольно большого двора-колодца были отремонтированы. Но выглядело все равно жутко: кирпичные стены покрашены черной краской, рамы окон черные, вообще все вокруг было черным, включая плитку под ногами. В центре стены напротив арки возвышались огромные черные двери-ворота не меньше шести метров в высоту из дерева с металлическими элементами, похожие на двери замка. Миранда с удивлением смотрела на них, пытаясь понять, могли ли они быть современными или и правда были старинными. Когда она подошла поближе, то увидела, что дерево действительно очень старое со следами от ударов чем-то острым и с вмятинами, как будто от пуль. Над головами посетителей, проходивших внутрь через эти двери, на цепях, спускавшихся с крыши, зловеще покачивалась вывеска — «Пепел», на черном фоне белыми готическими буквами. Кто-то в очереди шепнул, что эта белая надпись сделана фосфорной краской и светится ночью белым среди абсолютной черноты.

Подошла очередь Миранды, и она зашла внутрь через слегка приоткрытую створку ворот. Все, кто стоял в этой очереди, знали из прессы обо всех странностях этого места. Миранда тоже прочитала все, что смогла найти. Массу внимания к ресторану привлекает его график работы — он работает только раз в месяц в третью субботу, и запись на бронь на несколько месяцев вперед. При этом обед начинается для всех семидесяти шести гостей в одно время, опоздавших не пускают. Обставлено это как шоу. Ровно в семь часов вечера рядом с воротами загорались два факела, ворота распахивали охранники, одетые в кожаные штаны, белоснежные рубашки и жилеты, которые в средневековье носили под латы. Костюм дополняли ножи на поясе, высокие сапоги и наушник в ухе с проводком, как у телохранителей.

Из ворот выносили стойку, клали на нее большую потрепанную книгу в замшевой обложке. К стойке выходил администратор, одетый в шикарный, вполне современный костюм, и начинал с непроницаемым лицом проверять списки гостей. Никто ни разу не видел, чтобы он улыбался. Не важно, насколько известный был гость — хоть министр, хоть сам господь Бог, невозмутимый хост проверял всех, и только проверив, что все в порядке, пропускал внутрь.

Здесь гостей провожали в гардероб, а затем к столикам. Всем гостям приносили комплимент от шефа и бутылку вина — и это было единственное разнообразие. Каждый раз комплимент и вино были разными. Вино всегда очень дорогое, коллекционное, а иногда и старинное. Оно неизменно идеально подходило к мясу. Во всем остальном — никакого разнообразия, все гости получали совершенно одинаковое меню: невероятно вкусный стейк весом почти в полкило из аргентинской говядины лугового выпаса, в качестве гарнира запеченная картошка и салат, и на десерт горячий кекс с растаявшим шоколадом внутри.

Периодически некоторые гости пытались попросить что-то еще — или другое вино, или другой десерт. В этом случае к столику подходил строгий управляющий, внимательно смотрел на гостя и спрашивал, подписывал ли он правила. Правила за гостей чаще всего читали и подписывали их ассистенты, которые бронировали столик, но они были обязаны донести их до самого гостя и его спутников. В правилах было написано четко — никакой самодеятельности, иначе гостя и его спутницу или спутника просто выводили из зала, и больше он не мог забронировать столик никогда. После этого все обычно вели себя смирно и выполняли предписание.

Степень прожарки мяса выбрать тоже было нельзя — одна для всех. Стейк получался с удивительной корочкой, которой нет больше нигде, а середина нежно-розовая и слегка кровавая, как и положено хорошему medium rare. Непонятно, как получалась такая корочка, да и само мясо, хоть и было классическим стейком, при этом было нежнейшим, как будто его томили несколько часов в коптильне.

Забрать недоеденное с собой было нельзя. Несмотря на это, некоторым гостям все же удавалось захватить с собой кусочек этого мяса, чтобы попытаться разгадать тайну кухни ресторана «Пепел». В лабораториях выясняли, что в корочке присутствует оксид магния и диоксид кремния. Это всех ставило в тупик — что за устройство используется для обжарки мяса? Многочисленные проверки не обнаружили в ресторане никаких устройств, запрещенных к применению на кухне, пожарные нормы соблюдались на сто процентов.

Пройдя сквозь средневековые ворота, Миранда оказалась в круглом зале с высоким потолком. Больше всего это напоминало римский Пантеон, только без отверстия в крыше. Нет, конечно же, Миранда никогда не была в Риме, но сколько себя помнила, мечтала туда попасть.

В этом круглом зале очередь раздваивалась. Те, кто пришел забронировать столик, подходили к центральной огромной двустворчатой черной двери, украшенной резными фигурами. Она вела, видимо, в основной зал ресторана, но сейчас была закрыта. Перед ней стоял тяжелый дубовый стол и такой же стул. На стуле сидел человек с непроницаемым аристократически бледным лицом. Перед ним на столе лежала книга, да что книга — старинный фолиант в запыленной замшевой зеленой обложке. В эту книгу он записывал будущих гостей ресторана со слов их ассистентов. И может, не было бы в этом ничего странного, но как только он записывал гостя в книгу, на телефон ассистента прилетал специальный куар-код. «Министерские» удивлялись — не понимали, как работала синхронизация рукописной книги и мобильного приложения ресторана «Пепел», но все же радостно удалялись, выполнив важное поручение.

Кандидаты на собеседование по команде длинноногой красивой сотрудницы отправлялись из общей очереди в одну из двух дверей попроще и поменьше. Еще была лестница, она вела из зала куда-то вниз, видимо, в гардероб.

Очутившись так близко к заветной цели, Миранда занервничала еще больше. Ее лоб покраснел и покрылся испариной — только не хватало вспотеть и выглядеть совсем уж неприглядно. Она и так черт знает на кого похожа по сравнению со всеми этими дивами. Ноги в уггах тоже нещадно потели, огромный рюкзак был совершенно неуместен и впивался в плечи. Миранда даже спросила, нельзя ли оставить его в гардеробе, но невозмутимая хостесс ответила, что, к сожалению, сейчас гардероб закрыт. Что ж, придется тащиться на собеседование прямо так, делать нечего. Интервью занимали минут двадцать-тридцать — быстро там все решается.

«До меня еще три человека, а значит, есть минут сорок», — подумала Миранда. Она сняла свой толстый вязаный кардиган, расправила, как могла, белую мужскую рубашку, которая была под ним, и прислонилась спиной к одной из колонн, стоявших по окружности зала. Колонна была холодная. Какое счастье — можно немного остыть, а заодно понаблюдать за людьми. Руки ее так и тянулись достать скетчбук и тушь из рюкзака — Миранда мечтала стать иллюстратором, училась в художественном колледже и везде, где было возможно, делала наброски, отсюда и привычка наблюдать. Но сейчас она сдержалась — не хватало еще перемазаться тушью.

«Ничего, буду пока рисовать про себя», — подумала Миранда. Была у нее такая игра — детально рассматривать людей и потом по памяти зарисовывать разные сценки с их участием, которые удалось подглядеть. «А как только выйду отсюда, — пообещала она себе, — сразу же сяду в кафе у метро и все зарисую: и этот странный завод, и зал, и Дракулу, — так она окрестила администратора, — и симпатичного Павла из черного джипа… А кстати, вот же он».

Павел подошел к столу Дракулы с зеленой книгой и отчетливо представился: Петр Ефанов, ассистент Игоря Чернова, «ТрансМашСервис». Миранда вздрогнула и насторожилась. Она точно помнила, что на улице девушка в тренче, Ирина, называла парня Павел. Очень странные дела. Теперь уже Миранда смотрела на парня во все глаза, слава богу, он ее совсем не замечал. Она отметила, что Павел-Петр был все так же напряжен: зубы стиснуты, руки плотно прижаты к телу. Дракула сделал запись в своей книге и пытливо посмотрел на молодого человека, чуть дольше, чем на других. Потом хмыкнул, и на мобильнике Павла звякнуло сообщение: видимо, прилетел заветный куар-код. Павел-Петр буркнул «спасибо», развернулся и, не глядя по сторонам, зашагал к выходу, который был за второй дверью поменьше.

В этот момент хостесс назвала ее имя, Миранда подхватила свой рюкзак и кардиган и прошла внутрь вслед за блондинкой.

Рыбки

Следующее помещение, где оказалась Миранда, было еще более странным — вокруг почти полная тьма, как показалось ей сначала, а посередине стеклянная труба-аквариум, в котором плавали дивной красоты разноцветные рыбы и небольшие черепахи. В комнате Миранда никого не увидела, но зато не могла оторвать глаз от аквариума и ходила вокруг него несколько минут. Рюкзак она положила на пол и начала постукивать пальцем по стеклу, пытаясь привлечь внимание черепахи. Вдруг рыбки как по команде развернулись к затемненному шторой окну комнаты. Миранда вздрогнула и посмотрела туда же, куда смотрели обитатели аквариума.

У окна стоял большой абсолютно пустой стол, у стола — кресло с высокой спинкой. Кресло подошло бы скорее старинной гостиной, а не офису. В кресле сидел человек — мужчина, видимо, высокого роста, с длинными светлыми волосами, его лицо скрывалось в тени. Сидел ли он там с самого начала или же появился позже, Миранда не могла сообразить. Во всяком случае ей казалось, что, когда она вошла, в комнате никого кроме рыбок не было.

Миранда нервно сглотнула и придвинулась ближе к столу.

— Добрый день, — сказала она внезапно охрипшим голосом. — Я Миранда, на собеседование.

Странно, Киса рассказывала, что ее собеседовала какая-то женщина, про мужчину она ничего не говорила. Судя по светлым волосам, это мог быть сам владелец ресторана Мартин Корбин. Интересно, это у него правда такое имя или псевдоним взял, а сам, может, Мартын Коробков?

— Проходите, Миранда, присаживайтесь, — сказал мужчина в кресле, — я Мартин Корбин, владелец ресторана «Пепел».

Голос у него был какой-то гипнотический, объемный. Очень приятного глубокого тембра.

«Интересно, мы так и будем сидеть в темноте?» — подумала Миранда, а вслух сказала:

— У вас очень уютно.

Мартин расхохотался:

— Неужели? У вас своеобразные представления об уюте.

Он встал из-за стола и включил торшер позади кресла, как будто услышал ее мысли:

— Давайте тогда добавим уюта, что ли.

Он действительно оказался высокого роста — метр восемьдесят, а может, выше, и чертовски красив. Чертами лица, узкими и скульптурными, он напоминал кого-то восточного — араба или перса, но при этом был светловолосый, хоть и немного смуглый, как человек, много времени проводящий на природе. Странное какое-то сочетание. Может, так выглядели древние греки — хотя тоже нет, в его лице была северная жесткость, или даже жестокость. Ах ну конечно! Больше всего он был похож на боевого эльфа из книг Толкина.

Глаза тоже были необыкновенные — янтарно-желтые с бликами зеленого или, наоборот, зеленые с бликами желтого. Миранда никогда не видела таких глаз, надо будет обязательно его нарисовать — из него получится отличный герой комиксов. Можно потягаться с самим Нилом Гейманом.

Тут она поняла, что совершенно беззастенчиво разглядывает его, как часто разглядывала своих моделей для скетчей. Миранда смутилась, покраснела до кончиков ушей и стала оправдываться:

— Простите, я просто люблю рисовать людей и поэтому так рассматривала вас. У вас очень неординарная внешность. Хотя вы это, конечно, и сами знаете.

Мартин, конечно, знал. Но ему было интересно, что скажет эта напуганная, но решительная девушка. Он наблюдал за ней давно. У них с Кирой — его офис-менеджером — была такая игра. Когда они интервьюировали сотрудников в ресторан, Кира приходила раньше всех и с помощью камер наружного наблюдения разглядывала очередь. Иногда ей помогал Макс Торов, управляющий ресторана и по совместительству начальник службы безопасности. Они искали подозрительных посетителей, чтобы присмотреть за ними, а также высматривали самых необычных кандидатов. Это давало массу материала для самого интервью и помогало быстро отсечь неподходящих и присмотреться к интересным вариантам — они не любили брать на работу обычных людей, тех, кто идеально соответствовал ожиданиям и описанию вакансии. Это казалось им скучным и не давало шанса найти сотрудника с искрой, под стать им самим. Сегодня и Кира, и Торов в один голос сказали, что Миранда самый интересный персонаж в очереди и на нее стоит обратить внимание. Поэтому он решил поговорить с ней сам. Этой чести удостаивались далеко не все.

— Ну что ж, приступим, — произнес Мартин. — Итак, что же вы заметили, разглядывая меня опытным взглядом художника?

— Мне кажется, из вас получился бы отличный герой комикса.

— Хм, хороший или плохой?

— Пока не знаю, но не ангел точно.

Мартин улыбнулся.

— Да уж, не ангел. Чем запомнится вам сегодняшний день? — задал он следующий вопрос.

— Рыбками и странными людьми.

— Это кто, например, кроме меня?

— Ваш Дракула с зеленой книгой, например.

Мартин понимающе кивнул. Макс Торов и правда был похож на Дракулу.

— Фотограф с фиолетовыми волосами. — продолжила Миранда. — И симпатичный рыжий парень, который почему-то переоделся и назвался не своим именем.

— Очень интересно. Очень даже неплохо. Мы к этому еще вернемся.

— А это уже интервью или еще нет? — вдруг выпалила Миранда.

Мартин снова улыбнулся.

— А вы как думаете?

— Не знаю, у меня мало опыта в этом вопросе.

Миранда запнулась и покраснела.

— То есть это ваше первое интервью?

— Нет, конечно, я часто хожу, но пока без особого успеха. Ой. Не нужно было это говорить. Киса бы не одобрила.

— Кто такая Киса?

— Моя подруга. Она была тут в прошлый вторник, но ее не взяли. Ой, похоже я болтаю много лишнего. Лучше спросите меня что-нибудь, а то я могу еще много ерунды наговорить.

Мартин подумал, что он мог бы выслушать еще много ерунды от нее, не моргнув глазом. Она создавала вокруг себя какое-то странное домашнее тепло. Это было совершенно неожиданное и новое для него ощущение, особенно в контексте интервью.

— Сколько вам лет, Миранда?

— Восемнадцать. У меня вот в резюме написано.

— Да, я видел ваше резюме, — Мартин посмотрел на нее с каким-то хитрым прищуром. Как будто оценивая, может ей быть восемнадцать или нет.

Из-за того, что она была девушка крупная, ей давали больше, чем было. На самом деле через три месяца ей должно было исполниться шестнадцать, но об этом не знала даже Киса. Это была большая тайна.

— Значит, вы учитесь на первом курсе в Британке на художника-иллюстратора? — спросил он, разглядывая страницу с резюме, которая неожиданно появилась в его руках.

От неожиданности Миранда посмотрела на мятую страничку в своих руках и тихо сказала: «Да». Она так и осталась стоять, хотя у стола было еще одно кресло, попроще.

— Много времени отнимает учеба?

— Много, но я буду все успевать.

— Почему вы хотите у нас работать? — вдруг спросил он скучным голосом менеджера по персоналу.

— Потому что мне очень нужны деньги.

— Ага, а вы, видимо, прочитали, какой дорогой у нас ресторан, и решили, что вам именно сюда.

Миранда поняла, что ляпнула что-то не то, и почувствовала, как губы ее начали дрожать, а в глазах стали наливаться слезы. Этого еще не хватало. Она быстро подняла глаза к потолку, стараясь заправить слезы обратно.

Мартин невозмутимо и как-то безжалостно смотрел на нее. Миранда посмотрела в его ледяные глаза и разрыдалась. Все! Она провалила интервью. Ну кто рыдает в такой ответственный момент? Надо было выпить всю валерианку дома. Не видать ей теперь работы, а она так надеялась. Мартин стремительно встал, выдвинул ящик стола, вытащил оттуда коробку бумажных носовых платков и протянул ей.

— Вытрите нос, Миранда, и садитесь — он придвинул к столу второе кресло, поменьше. — Я попрошу мою коллегу принести нам чаю с мятой. Вы любите чай с мятой?

— Очень, — сказала Миранда и громко икнула, потом еще раз, и еще. Да что же это такое.

Она села и зарыдала снова, платком размазывая слезы по щекам.

Мартин не мешал ей плакать, спокойно сидел в своем кресле и наблюдал. Принесли чай. Запах мяты заставил ее отвлечься от плача. Она икала и смотрела на дымящуюся чашку. К чаю принесли какие-то невероятные конфеты. Ей очень хотелось попробовать, но она боялась перемазаться.

Мартин взял конфету и придвинул к ней вазочку.

— Ну, берите же, это бельгийский шоколад.

Миранда не смогла устоять. Черт с ним, она уже и так произвела неизгладимое впечатление. Что с того, что она вдобавок ко всему перемажется шоколадом. Мартин как будто прочел ее мысли и придвинул коробку с платками тоже. Миранда протяжно вздохнула, как ребенок, и положила конфету в рот. Мартин улыбнулся уголком губ и взял еще одну конфету, подавая Миранде пример.

Так они выпили по чашке чая. Он тут же подлил еще. Она удивилась, что им принесли не только чашки, но и чайник, как в фильмах про королеву Англии. Миранда постепенно успокоилась и даже откинулась на спинку кресла. Она задумчиво разглядывала свои ногти, а потом вдруг спросила:

— Я знаю, что провалила интервью, но мне очень нужны деньги. Может быть, вы дадите мне шанс попробовать? Я могу посуду мыть в ресторане.

Мартин положил в рот еще одну конфету, сделал глоток из чашки и задумчиво почесал нос:

— У нас есть посудомоечные машины.

«Руки у него тоже очень красивые», — не к месту подумала Миранда.

— Но, пожалуй, я могу дать вам шанс, если вы прямо сейчас расскажете мне всю правду, много правды.

— Это как? Я же вроде не врала вам. Я прямо сказала, что мне нужны деньги.

— Угу, давайте начнем с самого начала. Так сколько вам лет, Миранда?

Девушка залилась краской и потупилась. Откуда он мог знать? Неужели это так очевидно? Ее подруги ни о чем не догадываются, она отлично вошла в роль. Но продолжать врать просто бессмысленно, она может сделать только хуже. Что ж, идем ва-банк.

— Через три с половиной месяца мне будет шестнадцать лет, — выпалила она, не поднимая глаз на Мартина.

— Ну что же, начало положено. То есть ни в какой Британке вы не учитесь?

— Нет, я только мечтаю, но у меня пока нет денег, и колледж я еще не закончила, хотя очень бы хотела закончить экстерном и пойти учится именно в Британку.

— Так вам для этого нужны деньги?

— И для этого тоже…

— А для чего еще? Мы же договорились — как можно больше правды.

— У меня не очень отношения с мамой. И я ушла из дома, мне нужно платить за проезд и еду, комната у меня бесплатная. Я живу у бабушки Кисы. Киса — это моя подруга Анна Киселева.

— Да, я помню. А где ваш отец?

— Папа уехал на родину, на Мадагаскар. Уже давно, лет десять назад, они с мамой развелись. Он мне иногда пишет и звонит, я бы очень хотела поехать к нему. Он даже хочет прислать мне денег на билет. Но мама не дает разрешения, поэтому нужно ждать, пока мне исполнится восемнадцать.

— А деньгами вам отец помогает?

— Он сам не очень богато живет. Он посылает деньги моей маме, но у нас сейчас с ней не очень отношения, поэтому вот так.

— Вот так — это значит, этих денег вам не достается. Я правильно понял?

— Да, но у меня еще есть младший брат, маме деньги сейчас нужнее. Ее новый муж мало зарабатывает, и они все время ругаются, а я не хочу, чтобы малыш оставался голодным.

— Ясно. Ну что ж, видите, говорить правду не так страшно.

— Конечно, когда уже нечего терять.

— Хм. Ну допустим, я решу нарушить закон и взять на работу несовершеннолетнего ребенка…

Миранда не дала ему закончить, подпрыгнула высоко вверх в кресле, как кошка, вытянулась и схватила его за руку: «Правда? Вы возьмете меня?» — пропищала она, глядя на Мартина горящими глазами, теми самыми, про которые пишут в объявлениях менеджеры по персоналу.

Мартин вздрогнул от неожиданного прикосновения, он не привык к физическому контакту с посторонними. Миранда почувствовала, что ее спонтанное проявление восторга было не к месту, покраснела и убрала руку.

— Простите, Мартин, — сказала она, смутившись. Про себя Миранда подумала: «Интересно, у него очень горячая рука, как будто у человека температура, хотя выглядит он как ледяная скульптура».

— Ничего, — ответил Мартин. — Я пока не сказал, что беру вас. Вы не дали мне договорить. Его тон вдруг стал холодным и неприветливым.

Она опять все испортила.