автордың кітабын онлайн тегін оқу Ящик времени
Андри Снайр Магнасон
ЯЩИК ВРЕМЕНИ
© Andri Snær Magnason, 2013
© Ольга Маркелова, перевод на русский язык, 2021
© ИД «Городец», издание на русском языке, 2021
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав
@ Электронная версия книги подготовлена ИД «Городец» (https://gorodets.ru/)
Посвящается
Кристине Ловисе,
Элин Фрейе,
Хюльде Филиппии,
Хлину Снайру
и Магге
А время спалит
крыла свои старые,
оставит цепи,
как чар оковы.
Из пламени вылетит
под сень лесов,
по весне там ветви
листвой оденутся.
Йоун ур Вёр,
«Гроб Белоснежки»
Долой феврали!
Лето было в разгаре, солнце светило, птицы пели — но, казалось, никто не радовался. В обществе царила так называемая «ситуация», и родители Сигрун только и знали, что говорить о ней; они почти не отрывали глаз от газетных страниц или компьютерных экранов. В теленовостях ругались экономисты и политики, так что Сигрун эта «ситуация» порядком наскучила. Наконец ей удалось заставить родителей отключить компьютер и выманить их в магазин за мороженым и попкорном, а потом — посмотреть по телевизору развлекательную передачу.
По дороге им встретился человек с табличкой: «Близится конец света!»
— Это экономист? — спросила Сигрун, но мама зашикала на неё:
— Что ты, что ты! Экономисты в костюмах ходят!
По приходу домой Сигрун закинула зёрна в кастрюлю, посолила, затем наполнила ароматным попкорном миску и побежала в комнату, где стоял телевизор.
— Господи, хорошо-то как! — сказал её папа, усевшись поудобнее, и они развалились на диване.
Передача началась; они несколько минут увлечённо смотрели и смеялись, но вскоре трансляцию прервали.
— Мы прерываем вещание по экономическим причинам, — сказал диктор.
На экране показались трое экономистов.
«Ой, только не это! — подумала Сигрун. — Только не это опять!» У неё было такое ощущение, что они все срослись наподобие трёхголового тролля.
— А бывают сиамские тройняшки? — спросила она.
— Тсс! — ответила мама. — Не дури, дай нам послушать!
Один из экономистов взял слово и устало произнёс:«Некоторые думают, что отчёты лишены чувств, а я скажу, что мой отчёт рыдал, когда я высчитывал, какова будет ситуация в следующем году!»
Родители замерли, волосы на их головах поднялись дыбом. Сигрун посмотрела на миску с попкорном, рассердилась, схватила телевизионный пульт и переключила канал.
— НЕТ! — закричал папа. — Это важно!
Но они ничего не пропустили. Экономистов передавали и по этому каналу, и по следующему…
Сигрун схватила миску с попкорном и вышла в сад. Светило вечернее солнце, пели птицы. Она уселась в свежескошенную траву, источавшую приятный запах, да только никто больше не наслаждался хорошей погодой: все соседи, неподвижно застыв, следили за кошмаром на телеэкранах.
Сигрун наблюдала через окно за своими родителями в гостиной. Она пыталась устроить приятный вечер — и всё насмарку! Экономисты исчезли с экранов, вместо них началась реклама. Звука она не слышала, но на экране показались пляшущие чёрные ящики.
«Управляй своим временем! — гласила надпись на экране. — Ведь жизнь одна! Купи ящик!»
Вдруг входная дверь распахнулась, и папа помчался к машине.
— Ты куда?
— Спокойно! — ответил он. — Мы решили переждать неблагоприятное время!
Сигрун увидела, что соседка тоже помчалась к своей машине, и человек, живущий чуть дальше по улице, — тоже.
Вскоре папа вернулся с большими панелями, обёрнутыми пупырчатым полиэтиленом. Мама с любопытством следила, как он снимает с панелей упаковку и с помощью анкерного ключа собирает посреди гостиной три больших чёрных ящика. Сигрун сидела на диване и смотрела на них одним глазом, а сама щёлкала пупырышки.
— Мы не станем участвовать в этом кризисе, — бормотал папа. — Плакало наше кругосветное путешествие.
Он с тоской посмотрел на картинку с кораблём, висевшую на стене, а мама сделала обиженное лицо и издала стон.
— Это точно: если прогноз о снижении ВВП на 0,5 процента оправдается, жить станет совсем невозможно.
— И что же тогда будет? — Сигрун начала волноваться.
— Об этом на самом деле никто не знает, кроме экономистов, — ответила мама, — но можно гарантировать, что тогда всё будет очень плохо, вообще ужасно.
Хотя папа слыл человеком, охочим до новинок и находчивым, руки у него вовсе не были золотыми. Он целы-ми днями работал только за компьютером — и поэтому остался ужасно доволен собой, когда чёрные ящики были окончательно собраны. Они были размером с высокий узкий холодильник, из материала, больше всего напоминавшего тонированное стекло. Он расставил их в спальнях, а мама в это время прибиралась в доме, привязывала свободно стоящие предметы в саду, загоняла машину в гараж и складывала в морозильник все продукты, которые могли заплесневеть. Она подключила через интернет автоплатежи в банке на год вперёд и надиктовала на автоответчик:
Вы позвонили по адресу: Мюрюкварви, дом 22.
Мы решили дождаться лучших времён.
Пожалуйста, перезвоните позже.
— «Будут лучшие дни и цветы на лугу», — процитировала мама.
— А когда мы выйдем из этих ящиков? — спросила Сигрун.
— Мы настроим их на «привязку к ВВП». Тогда они сами откроются, как только ситуация улучшится.
Сигрун осмотрелась по сторонам. Всё было тщательно прибрано. Они как будто отправлялись в дальнюю поездку. И вот каждый шагнул в свой ящик: мама, папа и Сигрун. Когда она зашла, ей стало любопытно. Стекло было прозрачным, а когда дверь закрылась и зажёгся голубоватый свет, у неё заложило уши. На мгновение всё стало чёрным, а потом ящик открылся. Она осторожно вышла в коридор, и у неё по коже побежали мурашки — настолько сырым был пол. Она вошла в гостиную и шарахнулась, когда там поднялась в воздух целая стая чаек. Оленёнок, лежавший на диване, вскочил и выпрыгнул из окна. В центре гостиной росла красивая ель, чьи корни пробивались сквозь паркет, а в углах весь пол покрыл папоротник. Каркала ворона. Сигрун подняла глаза к потолку и увидела синее небо сквозь роскошную дыру в крыше. Ворона улетела прочь, унося в клюве большого паука.
Сигрун зашла в кухню — и не удивилась, когда сидевшая в раковине белка выскочила в разбитое окно. Лес за домом теперь подходил вплотную к стене, и одна ветка пробила стекло. Все шкафы были открыты, а в её любимой миске устроили гнездо ласточки.
«Уфф, а ведь экономисты оказались правы: кризис был просто ужасный!» — подумала Сигрун, стараясь не тревожить птенцов, попискивавших в кухонном шкафу.
Очевидно, ящик испортился, так что Сигрун заторопилась; ведь их семья решила не выходить наружу, пока кризис полностью не минет. Она сняла со стены вьюнки и увидела, что все фотографии выцвели. Она продралась сквозь целую чащу папоротников на пороге родительской спальни и с большим трудом открыла дверь. Когда глаза привыкли к темноте, она увидела, что они так и стоят как статуи в своих ящиках за прозрачным стеклом. Их озаряли голубоватые лучи, и от этого родители казались бледными и похожими на привидений. Папа как будто что-то говорил, а мама прикрыла глаза, как на неудачной фотографии. Сигрун хотела сказать маме, что её ящик почему-то открылся сам; она тянула за ручку, упиралась ногами, но безрезультатно. Она стучала в стекло, но лица родителей оставались всё такими же застывшими; она била со всей силы, но напрасно.
— МАМА! МАМА! — завопила она — и ощутила, как на глаза наворачиваются слёзы. Но потом она попыталась рассуждать логически.
«Ключ! Мне нужен ключ, которым папа собирал ящики!» — подумала она и снова вернулась в гостиную.
— Они должны быть где-то здесь, — сказала она вслух, пытаясь открыть дверь, ведущую в гараж. И тут она услышала сзади звонкий голос:
— Не входи! В гараже пчелиный рой!
Она оглянулась и увидела, что в саду стоит мальчик. Он был в старомодном красно-коричневом свитере и синих тренировочных штанах с дыркой на коленке.
— Ты кто?
— Меня зовут Маркус, — ответил он. — Пойдём со мной.
Сигрун посмотрела на него.
— У тебя ключ есть?
— Что? — спросил мальчик.
— Я ищу анкерный ключ. Знаешь, такую изогнутую железную штуковину с шестигранником на конце.
— Нет, — сказал мальчик. — Ключом делу не поможешь. Давай, поторапливайся. Входную дверь заклинило, так что вылезай из окна, да захвати пальто и ботинки.
Пол в гостиной был на двух уровнях, и нижняя часть наполовину залита водой. На журнальном столике, плавающем посреди этого пруда, сидела лягушка.
— Мне не пройти, — сказала Сигрун. — Там на столе лягушка.
— Тогда шагай по стульям, — ответил он.
Сигрун перепрыгнула со стула на стул и вылезла в разбитое окно. Весь сад зарос жёлтой сухой травой.
— Тут всё ещё кризис? — спросила она и осмотрелась. Знакомый квартал было не узнать. Его как будто поглотил лес.
— Нет, ещё хуже, — сказал мальчик.
Они пошли вдоль по улице, которую и улицей-то трудно было назвать. Посреди неё росли высокие тополя. Город как будто кто-то заколдовал. Дома посерели или вылиняли от солнца, дождей и ветра, краска облупилась или сошла. Стены увили ползучие растения. Люди, по-видимому, все пропали, мир был как будто покинут. На почтовых ящиках и входных дверях висели еле различимые таблички:
«ПОНЕДЕЛЬНИК — ДЕНЬ ТЯЖЁЛЫЙ!»
На перекрёстках стояли щиты со слоганами:
«ЧЕГО ТЫ ДОБИЛСЯ СЕГОДНЯ?ПОТЕРЯННЫЙ ДЕНЬ НЕ ВОРОТИШЬ!ВРЕМАКС».
На обочинах ровными рядами стояли большие бугры, поросшие мхом.
— Это машины? Прямо как ёжики! А что стряслось? Где все люди?
— Тсс, — сказал Маркус, — нам надо быть осторожнее. Поторапливайся.
Сигрун следовала за Маркусом в сумраке по заброшенному шоссе, пока они не дошли до реки, текущей по зелёной долине среди города. Они пошли вдоль неё к окраине. По одну сторону были высотные дома, а на холме стояли большие поблёкшие особняки. Они направились туда и крадучись пошли по палисадникам, как вдруг их окликнул мальчик в яркой кофте с капюшоном и жестом позвал в дом.
Сигрун шагнула за порог. В прихожей был высокий потолок, а на стенах висели картины и старинные вещицы. Вдоль длинной стены стояли на постаментах человеческие головы — высеченные из камня, с зияющими глазами из чёрных жемчужин. Сигрун и Маркус вошли в гостиную, где их ждало удивительное сборище ребят. Все они как будто прибыли из разных стран и времён — настолько непохожими они были. Из большого окна гостиной открывался вид на весь город. Там не было видно ни одного человека. Ни души. На большом высотном доме на другом берегу реки сиял громадный щит:
«ПУСТЬ ФЕВРАЛЬ БОЛЬШЕ НЕ НАСТУПАЕТ!»
Сигрун совсем ничего не могла понять.
Вошла пожилая женщина. У неё было чёрное платье и длинная седая коса. Увидев Маркуса, она улыбнулась, затем подошла прямиком к Сигрун и дружелюбно поприветствовала её:
— Добро пожаловать, дружочек, меня зовут Ласточка. Садись с другими ребятами!
Она зашла в кухню и быстро вернулась, неся на тарелке свежеиспечённые улитки с корицей. Сигрун недоверчиво смотрела на неё. Она начала понимать, что это не сон — и всё же ещё не убедилась, что это наяву. Город пришёл в запустение. Все исчезли. Она бросила взгляд в сторону открытой двери, возле которой стоял, как бы на страже, мальчик. Один из детей начал хныкать:
— Хочу домой… — Голос принадлежал светловолосой девчушке.
Ласточка ласково сказала ей:
— Не плачь, дружочек. Всё образуется. Если всё пойдёт, как мы хотим, ты вскоре сможешь отправиться домой.
— Где моя сестрёнка? Куда все делись?
— А чтобы в этом разобраться, мне нужна ваша помощь, — сказала женщина.
Сигрун посмотрела в окно на листья, которые гнал по улицам ветер, на побитые непогодой щиты, на пустой-пустой мир — и подумала то же самое.
Женщина взяла бинокль и стала смотреть на город.
— Надо подождать остальных. Скоро нашего полку прибудет.
Она отложила бинокль и снова пошла на кухню. Сигрун тихонько подошла к окну и подняла бинокль. Ведь кто-нибудь в целом городе непременно должен был быть дома. В одном доме она заметила голубоватый свет, как от телевизора. Она направила бинокль туда.
На двери дома была наклейка со смайликом:
«ВСЕГО МИГ — И ЛУЧШИЕ ВРЕМЕНА!»
Сигрун навела бинокль на окно гостиной. На подоконнике стояли увядшие цветы, на столах — бокалы, а диваны посерели от пыли. Эту квартиру хозяева как будто по-кинули в спешке. Она стала искать свечение и увидела женщину в ящике; лицо у той застыло, как у восковой статуи; а вот и её муж и ребёнок, такие же замершие; но эта семья вовсе не смотрела телевизор, их лица окаменели.
Сигрун отложила бинокль и увидела, что по улице бежит девочка. Её пальто было накинуто на плечи, так что казалось, будто у девочки синие крылья. Как ночная бабочка на огонёк, летела она в сторону дома, но поминутно оборачивалась, чтобы позвать мальчика, бежавшего за ней.
— Там на улице девочка, — крикнула Сигрун. — Она идёт сюда.
Маркус выглянул в окно.
— Это Кристин, она кого-то нашла.
— Скажи ей, чтоб поторапливалась. Уже смеркается. Могут прибежать волки, — сказала Ласточка.
Девочка в пальто показалась в дверях, а с нею и растерянный мальчик.
