Оглавление

ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРВОЕ. Человек в тексте (для опытных читателей)

Что такое интерпретация? Этот вопрос не является сугубо лингвистическим. Ответ на него полезен для любого человека, который постоянно общается с самим собой, с окружающими его людьми и с обществом в целом.

Одно из пониманий интерпретации сводится к тому, что человек пытается передать смысл какого-то исходного, оригинального текста своими словами. Проще говоря, — это пересказ. Результат от такого пересказа может быть разным. Например, рассказчик передает смысл исходного текста (отдельного высказывания или совокупности высказываний, связанных единой темой), как говорят, «близко к тексту», без каких-либо искажений или вкраплений индивидуального порядка, а также без сокращений (купюр). Однако передача смысла даже не своими словами уже сама по себе предполагает, что информация не будет воспринята «один к одному».

Во-первых, рассказчик вкладывает в сказанное свой смысл, если даже он использует слова и выражения автора текста. Он акцентирует ту или иную информацию, которая, по его мнению, является наиболее важной, что-то выдвигает на передний план, а что-то опускает.

Во-вторых, в голове слушающего имеются, как говорят, «свои тараканы», т.е. своя понятийная сетка, сформировавшаяся на базе личного опыта, через которую он пропускает воспринимаемую информацию.

В-третьих, помимо «чистой» информации в тексте содержится множество самых разнообразных коммуникативных смыслов, начиная от аксиологической оценки «хорошо»/«плохо», кончая различными эмотивными наслоениями, связанными с такими чувственными состояниями как привлекательность и непривлекательность, сопереживание и безразличие, удовольствие и раздражение и др.

Любая интерпретация чужого текста чревата непониманием, недопониманием и даже перепониманием. На самом деле в процессе интерпретации мы имеем дело не с одним, а с тремя текстами, ср. (1) авторский текст — (2) пересказ — (3) воспринятый (прочитанный) текст. При этом все коммуникативные участники выступают в роли интерпретаторов. Автор интерпретирует какое-то пережитое им событие, или также чужой текст, который он прочитал или услышал. Посредник-интерпретатор, или пересказчик, передает информацию «с чужих слов», чаще «своими словами». Реципиент (слушатель или читатель) вынужден извлекать смысл интерпретируемого текста, опираясь целиком на свой личный опыт по обсуждаемой проблеме, так как он, как правило, не знаком с источником информации, или оригинальным текстом.

Все участники коммуникации пребывают в информационно-эмоциональном поле своих личностных текстов и пытаются найти «общий язык» друг с другом, т.е. понять своих собеседников. В ситуации непонимания или недопонимания они в лучшем случае «говорят мимо друг друга», а в худшем — начинают навязывать друг другу свои мнения и вести словесные войны. В конфликтной ситуации победу одерживает какое-то мнение, а не истина. Иногда более или менее полное взаимопонимание приводит коммуникантов к единению вокруг одного мнения. Истина, хотя и относительная, рождается не в спорах, как это принято думать, а в согласии, или согласованности, между смыслом, изложенным в тексте, и его восприятием участниками коммуникативной ситуации.

Иной тип интерпретации, который автор этой книги хочет предложить читателю, — это не простой пересказ сюжета исходного текста другими словами, в данном случае сказки, а попытка обнаружить смыслы, не обозначенные явно, а, значит, вскрыть и показать насколько это возможно, мотивацию тех или иных действий текстовых персонажей. Чтобы решить эту задачу должным образом, интерпретация оригинального текста должна иметь иносказательный объясняющий характер. Иносказание затрагивает не только сюжет, который корректируется и изменяется в соответствии с поставленной задачей. Иносказательно представляются и наиболее актуальные для нашего времени идеи оригинала.

Старые тексты сказок, переработанные «на новый лад», начинают жить своей жизнью, как дети своих почитаемых родителей. Новые сказочные тексты облачаются в стилевые одежды волшебного прошлого.

ПРЕДИСЛОВИЕ ВТОРОЕ. Как читать? (для современных читателей, взрослеющих и любопытных)

Я знаю, что в большинстве своём мы безуспешно боремся с прозой жизни. Мы — люди, затюканные бытом. Нам некогда читать, да уже и не хочется это делать. Любое чтение, даже развлекательное — это труд. А нас учили читать «по верхам». Читать «по толкам» не научились. Чтение же — это целая наука! А у нас как повелось на Руси? — «Идти в науку — терпеть муку». Лучше поживём в неведении. Вот и вся наша российская философия, касаемая чтения!

Но когда-то же надо поступиться с бытовыми принципами! И прозреть. Это только кажется, что жить в неведенье легче — «чем меньше знаю, тем крепче сплю». Поверьте — намного легче будет жить, когда мы поймём, кто мы такие, откуда произошли и куда идём. Сказки — это народная мудрость, наш этнический ум, опирающийся на жизненный опыт.

Всеволод Михайлович Гаршин, замечательный русский писатель, написал в 1887 году сказку «Лягушка-путешественница». Все знают, что «это история о приключениях лягушки-квакушки, вздумавшей однажды отправиться вместе с утками на прекрасный юг». В википедии можно прочитать, что сказка была написана, для того чтобы «показать детям, как опасно бывает хвастаться». И в этом весь смысл сказки? Та и хочется крикнуть громко «Ой ли?!».

В первой части предлагаемой книги читатель увидит знакомые названия русских и иноземных сказок. Однако это не пересказ содержания в чистом виде (пересказки), а в большей мере иной взгляд на события (разсказки), который позволяет выявить новые смыслы, актуальные для нашей современной действительности. Любая сказка — это иносказание. Иллюстрации художника Павла Клементьева помогут читателям «вычитать» из сказок главные смыслы.

Совет: Совсем не обязательно читать сказки по порядку. Читать можно выборочно, в зависимости от настроения. Но обязательно без отвлечений на другие дела, и до конца! Как говорят, «Конец — делу венец!».

Лягушка-квакушка

В одном большом болоте жила-была лягушка. Звали её Фрося. Лапки у неё были зелёные, а спинка лакированная. Все знакомые и подруги считали её необычайно красивой, умной и изобретательной.

Фрося откровенно наслаждалась жизнью. Известно, что век лягушачий не велик. По человеческим меркам — всего восемь, десять лет. А время, как говорится, летит незаметно. Жизнь у лягушек, вроде бы, безбедная. Всегда можно сытно покушать. Комаров и мошек — целые полчища, лови не хочу. Природа на болоте благодатная, воздух насыщен привычными ароматами. Захочешь поквакать — квакай. Желаешь уединиться — ныряй на дно, забивайся в тину. В тёмные летние ночи можно послушать квакáлы друзей и подруг, или лягушек из соседнего близлежащего болота. Квакконцерты прекращаются только ближе к осени, когда начинают дуть холодные ветры и болото покрывает черная рябь. Осока и камыши увядают и больше не радуют глаз. Лягушек тянет ко сну.

Фросе-квакушке было очень скучно. Хотелось чего-то неизведанного, но она не знала чего. Сердце её билось чаще, чем обычно, но кровь становилась ещё холоднее, чем прежде. Фрося прислушивалась к шороху пожелтевших прибрежных кустарников и деревьев, к свисту крыльев пролетающих в небе птиц. Это были стаи уток, направляющихся в тёплые страны. Иногда утки садились на болото, чтобы покормиться и отдохнуть.

Фрося-квакушка прислушивалась к разговору уток. Она не боялась этих птиц, потому что знала, что они не будут её глотать, так как она для них слишком большая и может застрять у них в горле. Утки не рисковали — боялись подавиться крупной лягушкой.

Утки без устали крякали, склёвывали спелые семена водорослей, подгоняли друг друга, торопились, чтобы снова подняться на крыло. Из утиных разговоров Фрося узнала, что есть такие края, где светло и красиво, где можно вкусно покушать и повеселиться. Кроме того, там очень ценят умных особей всего животного мира. Услышав это, Фрося-квакушка поняла, чего она хотела. Да! Ей непременно нужно полететь в эти изумительные, богатые и интеллектуальные страны. Но как?

Нырнула Фрося в болотную муть, легла на дно и сосредоточилась. Думала, думала и придумала. Вынырнула, подплыла к самым толстым уткам, потому что они самые главные и умные. Она знала из собственного опыта, что старшие по положению никогда не суетятся, а тучное тело лучше питает голову. Достойное впечатление на неё производили только эти две большие утки — одна серая, а другая в полоску.

Увидев лягушку, крупные утки удивились её смелости. Фрося-квакушка поприветствовала их, и сразу же, без лишних кваков перешла к делу:

— Вы вольные и свободные птицы, везде полетали, многое повидали, а я вынуждена коротать свой лягушачий век в этом мутном, холодном болоте. Вы даже не представляете, как мне хочется поглядеть на мир с высоты птичьего полёта! А как я хочу увидеть дальние страны, в которых бок о бок, мирно и сытно живут самые умные твари на свете. В общем, я хотела бы полететь туда вместе с вами…

Жирные утки отрывисто закрякали и затряслись от хохота. Потом спросили:

— И как ты, болотная квакушка, себе это представляешь? Ха-кря, ха-кря!

Ты рождена для того, чтобы прыгать, а не летать!

— Вы ошибаетесь, уважаемые крякуши! Перемещаться по воздуху можно не только на крыльях. Это осуществимо, если мы полетим не по отдельности, а вместе. Вместе… Это значит, что каждый летит не только сам за себя. Мы летим втроём, и… если вы не будете крякать, а я не стану квакать, у нас всё получится.

— Как это не крякать? — не поняли утки. — Мы не можем всё время молчать!

— Выслушайте меня, пожалуйста! Я призываю вас не крякать лишь во время полёта. А полетим мы следующим образом — вы возьмете концы прочного прутика в свои клювы, каждая за свой конец; я же цепляюсь губами и ртом за середину этого прутика, и… полетели!

Утки пришли в восторг:

— Какая ты умница! Это ты сама придумала?

Фрося-квакушка горделиво ответила:

— Конечно, сама! Мы летим втроём молча. Вы не крякаете, я не квакаю. В этом залог успеха нашего совместного полёта.

— Гениально!

Утки посовещались и сообщили о своём согласии:

— Хоть это и накладно и потребует от нас дополнительной нагрузки, но мы возьмём тебя с собой, и ты увидишь сверху много интересного!

Первая серая утка разоткровенничалась:

— Мы приземлимся сначала на моей родине, в Апόрве, там очень чистые озёра со множеством маленьких рыбок. Там добрые люди, они кормят нас вкусными хлебными корочками и зерном прямо из своих рук.

Вторая полосатая утка предложила полететь сразу на её родину, в далёкую Акирѐму, которая, по её мнению, выглядит ещё краше, а люди там намного добрее, потому что очень сытые и тучные. Кроме того, осенью они уток не отстреливают, как это периодически делают в Апόрве.

Серая утка возмутилась:

— Это глубокое заблуждение! Апорвенцы уток уже давно не отстреливают. Если кто-то это и незаконно делает, то это наглые акиремцы, которые разгуливают по Апорве как по своей земле и позволяют себе то, что не могут себе позволить у себя дома апорвенцы.

Фрося надула свои горловые мешки и, громко квакая, призвала раскрякавшихся уток больше не ссорится. Утки утихомирились и все начали готовиться к полёту. Путь был дальний, нужно было ещё основательно подкрепиться. Лягушка Фрося радовалась и думала про себя, какая она умная, как превосходно она всё продумала. Но она, конечно, немного волновалась — ей предстоял всё же первый настоящий перелет по воздуху. Нельзя сказать, что она не была знакома с чувством полёта. Ей часто приходилось довольно высоко и ловко прыгать во время ловли комаров и мошек. Но это были кратковременные прыжковые полёты, которые неизменно завершались довольно неприятным плюхом в воду.

Лягушка Фрося созвала своих подруг, рассказала им, что улетает в дальние края — сначала в Апорву, а затем в Акирему. Подруги пожелали ей счастливого путешествия, а в душе, восхищаясь её смелым решением, немножко завидовали ей.

Первый взлёт был не лёгким и не согласованным. Утки по началу перетягивали концы прута, каждая в свою сторону. Лягушка испытала сильную болтанку и даже подумала не прервать ли ей полёт, пока ещё не поздно и утки не набрали высоту. Но потом утки приспособились, стали махать крыльями более слаженно, и болтанка прекратилась. Когда набрали полную высоту, у Фроси-квакушки захватило дух. По мере того, как утки набирали скорость, тело её быстро охлаждалось, и кожа покрывалась мелкими пупырышками. Но ей было не впервой привыкать к холоду. Она уже пережила две холодные зимы и довольно удачно. Помимо всего прочего, она и по своей природе никогда не была теплокровной.

Когда Фрося смотрела сверху вниз, ей казалось, что утки не летят, а зависли в воздухе, хлопая крыльями. Внизу же двигается им навстречу земля с множеством деревьев, озёр и каких-то не знакомых ей сооружений. По ночам утки садились на водоёмы отдыхать и кормиться. Фрося расспрашивала их о том, над какими причудливыми краями и странами они пролетали. Утки рассказывали ей про горы, степи, деревни, города и много других интересных историй. От них она, например, узнала, что есть в мире такие лягушки, которые меняют свой окрас и приспосабливаются к среде обитания — становятся незаметными, сливаются по цвету с деревьями и водорослями. Фрося представляла себе, как она усилием воли меняет цвет своей кожи и становится недосягаемой для врагов — аистов, водяных крыс и ястребов.

Во время отдыха лягушка Фрося тоже подкреплялась — набивала себе желудок разными мизгирями, жучками. Правда, эта пища не была для неё привычной, но комаров и мошек на заграничных водоёмах было мало.

Иногда Фрося-квакушка видела внизу людей, которые показывали пальцами в сторону летящих уток и кричали:

— Смотрите, смотрите! Утки несут лягушку. Надо же! Вот чудеса. Умные птицы! Как здорово придумали.

Эти возгласы страшно нервировали Фросю. Ей так и хотелось крикнуть:

— «Ква! Это я, ква, придумала. Это моя идея, ква!»

Но Фрося понимала, если она квакнет, то тут же полетит на землю вверх тормашками и погибнет. От этой мысли она ещё сильнее сжимала свой беззубый рот, обижаясь на людскую несправедливость.

— «Почему у этих людей всё не так, как у лягушек? Восхищаются теми, кто идею осуществляет, а не теми, кто её придумал?».

Прошло несколько дней. Впечатлений от перелёта у лягушки было много. Но утки уставали и всё чаще садились отдыхать. Во время кормёжки серая и полосатая утки редко разговаривали между собой, а лягушка Фрося не хотела раздражать их своими расспросами.

Однажды серая утка сообщила, что скоро они прилетят на её большую родину Апорву. Полосатая утка сначала молчала, а потом вдруг заявила, что у неё что-то нет особого желания общаться с апорвенцами. Она поведала, что в Апорве все реки черные и чем-то отравленные, а кормиться людскими подачками она не намерена. Лучше взять курс на юго-запад и лететь в направлении Акиремы, приземляясь на отдых на известных ей островах.

Серая утка высказала мнение, что острова находятся на очень больших расстояниях друг от друга и, если они не приземляться в Апорве и не накопят достаточно жиру, у них не хватит сил долететь до Акиремы.

Разногласие между утками озадачило лягушку. Она даже подумала, не предложить ли уткам, устроить отдых в каком-нибудь другом краю, но вовремя сообразила, что, если ссорятся двое, третьему не нужно вмешиваться, иначе двое объединятся против него. Не хватало ещё, чтобы утки сбросили её в какое-нибудь протухшее болото и оставили там навсегда.

Не придя к единому мнению, утки полетели дальше. Каждая из них думала по-своему, но мысли их в чём-то совпадали:

— «Мы что, нанялись что ли тащить эту болотную лягушонку с собой в наши благодатные края? Чего она там потеряла? Не жилось ей на своей болотине? Путешественница… Кому нужен её лягушачий интеллект!».

— «Понаплодилось этого жабьего отродья на наших водоёмах слишком много — и зелёные, и коричневые и ядовитые красные и даже чёрные… Отъелись — в горло не лезут. Квакают как у себя дома. Отстраивают свои лягушатники, права качают. Как удалось этой бесхвостой твари вбить нам в голову дурную затею, чтобы тащить её с собой! Возомнила о себе не весть что… Умница она, видите ли, болотный гений…»

Когда утки взмыли в высоту и пролетели какое-то расстояние, лягушка заметила их напряжение и ей стало не просто страшно, а даже очень страшно. Вскоре худшие ожидания Фроси-квакушки оправдались. Не зря говорят в лягушачьем обществе — чего боишься и ждешь, то и получишь. Вдруг утки громко крякнули и одновременно выпустили прут из клювов, как будто сговорились. Совместный полёт получил своё непредусмотренное завершение. Фрося почувствовала, как она стремительно падает вниз. Свободное падение к земле сопровождалось болью во всём теле. Плотные потоки воздуха били ей в глаза и грудь. Земля стремительно летела ей навстречу. Что делать?!

Фрося напрягла весь свой болотный интеллект, и… решение пришло неожиданно, само собой. Она разжала губы широко раскрыла рот и почувствовала, как стала быстро надуваться. Вскоре она заметила, что скорость её падения уменьшилась и потоками воздуха её стало относить куда-то в сторону. Но глаза её выкатились, а горловые мешки и живот надулись до такого предела, что с минуты на минуту могли лопнуть. Фрося понимала, что так продолжаться долго не может, распирающий её изнутри воздух должен выйти через какое-то отверстие наружу. Она выпустила воздух из горловых мешков и ей стало немного легче. Потом с большим усилием воли приоткрыла отверстие, находящееся на противоположной стороне рта, и стала регулировать количество воздуха в своём животе. В состоянии свободного падения она парила еще долгое время. Наконец она увидела чёткие очертания земли и, постепенно выпуская из себя воздух, пошла на снижение.

***

Ашиль де Жарье, владелец небольшого ресторана был приятно удивлён, когда в бачок с лягушками, который его работники тащили на кухню, откуда-то сверху плюхнулась крупная лягушка. Чудеса, да и только! Де Жарье поспешил за работниками и решил собственноручно разделать свалившуюся с неба чудо-лягушку. Не каждый день такой ценный деликатесный продукт падает с небес. Какие славные, налитые лапки! Не успела Фрося прийти в сознание как её отрезанные задние ножки уже жарились в специальной сковороде. Оставшуюся часть Фроси бросили в специальную машину, и вместе с другими тушками безногих лягушек перемололи на мельчайшие кусочки на корм скоту.

У этой сказки печальный конец, но она наводит читателя на очень поучительные мысли.

— Если ты сидишь в своём болоте и оно тебя в целом устраивает — ты сыт, доволен и наслаждаешься осознанием того, что ты умен, у тебя есть признание близких тебе по духу тварей того же рода и вида, зачем искать приключения на собственные конечности в чужих краях, где ты по большому счёту никому не нужен, даже если ты интеллектуал.

— Не доверяйся случайным попутчикам, не вызывай у них зависть, если не хочешь, чтобы тебя кинули, и ты почувствовал на собственной шкуре, что такое свободное падение. Падение, хоть оно и свободное, это не планирующий полёт, а резкое снижение сверху вниз под действием собственной тяжести. Помни, ты — не пушинка, и земля — не пух.

— Если ты обыкновенная квакша, квакай на своём болоте, сколько можется, и, если тебе уж так хочется, слушай как идет дождь и раздаётся эхо в лесу и включай своё воображение — как там у них в дальних странах пригоже и сытно, справедливо и непредвзято. И если можешь, верь! С верой в чужое благополучие, ты скоро станешь блаженным!

— Не болото красит лягушку, а лягушка болото. Но это не означает, что, сидя в болоте, нужно менять свой окрас по каждому поводу и при каждом поветрии. Болото от этого не станет красивее, а смена цвета общему делу не поможет. Конечно, для врагов можно стать незаметным, но не всю же жизнь прятаться от них! Лучше окрашиваться в такие цвета, которые отпугивают врага, например, в ядовитый жёлтый, или в ярко красный, воинствующий цвет.

— Мудрость не в том, что ты сможешь высоко взлететь с помощью других на чужих крыльях, мудрость в том, как удачно ты сможешь приземлиться или упасть без посторонней помощи, если высоко взлетишь.

НеБЕСный подкидыш

Была зима. Трескучий мороз сковал деревья, окутал холодом зверей и птиц. Всё живое мёрзло. Кто ниспослал на землю такой мерзкий холод? Почему природа подвергается такому жестокому испытанию? А, может быть, это вовсе и не испытание, и земля не умерла, а всего лишь накрылась снежным одеялом и крепко спит?

Проваливаясь в глубоком снегу, дровосек шёл по лесу с вязанкой хвороста на спине. Он не мог найти дорогу домой и ему казалось, что он окончательно заблудился. Пальцы его рук закоченели, ноги одеревенели от стужи. Хотелось спать.

Дровосек думал о своей тяжелой жизни. Беспросветная бедность, повседневные заботы о тепле, о пропитании семьи; постоянное недоедание и… ожидание чуда. Вот ещё немного и всё изменится к лучшему. Что-то необычное обязательно произойдёт, и он станет богатым, построит себе добротный дом, обеспечит семью вкусной и сытной едой, красивой и тёплой одеждой. Но чудо не приходило.

Обидно. Лучше замёрзнуть, чем так жить. Почему такая несправедливость? У одних есть всё, а у других — нет ничего. И вправду, жизнь устроена для богатых, а не для бедных.

Смеркалось. Деревья в лесу потемнели, а снег потускнел. И вдруг всё вокруг разом осветилось. Дровосек взглянул на небо и увидел яркую звезду, которая, описав полукруг над лесом, медленно опускалась на землю. Дровосек сбросил с плеч вязанку с хворостом. Наконец-то! Вот оно чудо! Бог опустил мне с небес богатство, чтобы я мог жить безбедно и счастливо! Дождался! Господь наградил меня за все мои мучения и страдания, которые я испытал на этой земле.

Дровосек побежал к тому месту, куда по его расчётам упал небесный дар. Он бежал изо всех сил и не замечал, как ветви деревьев царапали в кровь его лицо и больно кололи его руки. Наконец, выбравшись из чащобы, он очутился на поляне и увидел небольшой свёрток, который ещё излучал небесный свет. Когда дровосек схватил свёрток, он увидел, что божий дар завёрнут в полосатое бело-красное покрывало, местами с множеством звёзд на фоне синего цвета. Свечение прекратилось. Дровосек развернул свёрток и увидел… Нет это было не то чудо, которое он ждал всю жизнь. В звёздную ткань был завёрнут ребёнок.

Это был мальчик. Он мирно спал. Казалось, что холод был ему ни по чём, он даже не вздрогнул и не заплакал. Дровосек закутал мальчика в звёздное покрывало и, глядя в небо, сказал:

— Благодарю Тебя, Господи, за такой ценный подарок!

А про себя подумал:

«У меня дома таких подарков — кроваток не хватает, некуда класть и кормить нечем. Но что делать? — Не отказываться же от небесного подкидыша, не оставлять же его в лесу на съедение волкам».

Взял дровосек звёздного мальчика и пошел домой. Когда жена увидела его на пороге избы, она удивилась и спросила, где вязанка. Она сказала мужу, что дров в доме осталось совсем мало и скоро будет нечем топить печь. Потом её взгляд остановился на звёздном свёртке. Дровосек рассказал, что с ним приключилось, затем протянул ей свёрток:

— Вот, жена, это я и нашёл в лесу. Не ропщи, знаю, что своих детей много, а тут ещё один рот. Как-нибудь проживём. Ты посмотри, это необыкновенный мальчик, в какое богатое полотнище он завёрнут. Не случайно всё это…

Жена дровосека была понятливой женщиной. В груди её билось горячее и доброе сердце. Она распечатала свёрток и дети, окружившие её, увидели очень красивого мальчика. У него были золотистые курчавые волосы, глаза как синие фиалки, губы как лепестки алых роз. Жена дровосека улыбнулась:

— И впрямь звёздный мальчик, с неба свалился. Дети, это ваш новый братик. Любите его как родного!

***

Прошло десять лет. Небесный мальчик рос и развивался не как другие дети. Да, он был завораживающе красив, но, кроме того, ещё и умен, и необычайно памятлив, и смекалист. Однако он был гордым и жестоким. Мальчик презирал всех окружающих его людей, как своих сверстников, так и взрослых. Он часто говорил, что он сын звезды, которая так ярко светит на небе. Он открыто любовался своей красотой, глядя на своё отражение в воде деревенского пруда или церковного колодца. Дровосек и его жена ничего не могли поделать. Их попытки взывать его к благоразумию и к добрым поступкам не имели успеха. Всё было напрасно. Звёздный мальчик истязал бедных птиц и животных, бросал камни в нищих и убогих. Он был безжалостным и бесчувственным. Люди говорили, что, если этот мальчик и на самом деле с неба свалился с какой-то звезды, то эта звезда была тёмной и холодной. Только потухшие звёзды, не излучающие божий свет, могут порождать таких детей. По этой причине мальчик не знает, что такое добро. Он не понимает, что людям нужно дарить тепло и любовь.

Местный священник пытался направить звёздного мальчика на путь истинный и, беседуя с ним, говорил, что нельзя обижать братьев меньших, потому что их, как и людей создал единый Творец. Мучая животных и унижая людей, мы наносим оскорбление нашему Богу-Творцу. Но мальчик не слушал священника и вёл себя по-прежнему жестоко — выкалывал глаза кротам, отрезал коноплянкам хвосты, убивал белок, кидал в нищих и убогих камни. Глядя на бесчеловечные действия звёздного мальчика, его друзья-мальчишки становились такими же жестокосердными, как будто их сердца были каменными.

— Это не божий подарок, это бесовский подкидыш, — говорил в сердцах дровосек. Он рос с нашими детьми, ел с ними из одной тарелки, но в отличие от них вырос бессердечным. Здесь что-то не так…

Однажды в деревню пришла нищая. От долгих скитаний одежда её превратилась в лохмотья, ноги у неё были в ссадинах и мозолях. Звёздный мальчик начал швырять в бедную женщину камни и грубо потребовал, чтобы она ушла прочь. Но нищенка смотрела на мальчика как вкопанная и не трогалась с места. Увидев это, дровосек поспешил на помощь к нищей и крикнул мальчику:

— Что ты делаешь? У тебя нет сердца!

Мальчик обозлился на дровосека и выкрикнул:

— Я не твой сын и ты мне не указ! — и убежал.

Когда женщина пришла в себя, она рассказала, что ищет сына, которого у неё отобрали какие-то люди в звёздных плащах. Эти люди были смуглыми и очень злыми. Они не ходили по земле, а парили над ней. Нищенка сказала, у неё такое предчувствие, что этот мальчик и есть её родной сын. Но что с ним сделали эти звёздные люди? Её сын не должен был вырасти таким жестоким. Это какое-то наваждение. Он околдован злым волшебником.

Дровосек рассказал женщине, как он нашёл мальчика, закутанного в звёздное покрывало; как они с женой пытались воспитать его хорошим и добрым человеком, но всё было тщетно.

В это время в дом вбежал звёздный мальчик. Нищенка протянула к нему руки:

— Сынок, подойди ко мне. Я десять лет искала тебя, я твоя мать. Мне так нужна твоя любовь, поцелуй