Оглавление

1. Забытые в изгнании
2. Глава 1. Кладбище Монруж
   1. Гроссер Борис Николаевич
   2. Балтрушайтис Юргис Казимирович
   3. Навашин Дмитрий Сергеевич
   4. Рапкин Луи (Лейзер)
   5. Давыдов Александр Михайлович
3. Глава 2. Кладбище Сен-Венсан
4. Глава 3. Кладбище Отёй
   1. Гальберштадт Виталий (Самсон) Эммануилович
5. Глава 4. Кладбище Пасси
   1. Башкирцева Мария Константиновна
   2. Желенин Алексей Борисович
   3. Неклюдов Петр Анатольевич
   4. Голицын Борис Александрович
   5. Круазетт Софи Александрин
   6. (16/28 февраля 1847, Санкт-Петербург — 19 мая 1901, Париж)
   7. Актриса
   8. Чавчавадзе Георгий (Юрий) Александрович
   9. Лаховский Георгий Владимирович
   10. Вырубов Григорий Николаевич
   11. Нариманрбеков Тогрул Фарман оглы
   12. Брасова Наталия Сергеевна
   13. Брасов Георгий Михайлович
   14. 3/III — 1917
6. Глава 5. Южное кладбище Сен-Манде
   1. Денисов Эдисон Васильевич
7. Глава 6. Кладбище Голгофы
   1. Свечин Николай Сергеевич
8. Глава 7. Кладбище Пер-Лашез
   1. Бажанов Борис Георгиевич
   2. Дебогорий-Мокриевич Наталия Владимировна
   3. Хинкис Александр Давидович
   4. Андреянова Елена Ивановна
   5. Балглей Яков
   6. Форштетер Адольф Львович
   7. Кайданов Владимир Иванович
   8. Карцов Андрей Николаевич
   9. Айзенштадт Исай Львович
   10. ПРЕЗИДИУМ ЦЕНТРАЛЬНОГО ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА СССР
   11. ПОСТАНОВЛЕНИЕ
   12. от 20 февраля 1932 года
   13. М. КАЛИНИН
   14. Секретарь ЦИК Союза ССР
   15. А. ЕНУКИДЗЕ
   16. Каплан Михаил Семенович
   17. Ковалевский Евграф Евграфович
   18. Адамова Елена
   19. Потемкин Петр Петрович
   20. ПЕШКА, КОРОЛЬ И ФЕРЯЗЬ
   21. ЧЕ-КА
9. (Посвящается памяти Н.С.Гумилева) I. Камера
   1. Кохно Борис Евгеньевич
   2. Лазарефф Пьер и Элен
   3. Яковлев Иван Алексеевич
   4. Харламов Алексей Алексеевич)
   5. Фелия Литвин
   6. Онегин Александр Федорович
   7. Фон Кауфман Алексей Михайлович
   8. Потресов Александр Николаевич
   9. Минский Николай Максимович
   10. Махно Нестор Иванович
   11. Рундальцев (Рундальцов) Михаил Викторович
   12. Зубов Алексей Алексеевич
   13. Кокошкин Николай Александрович
   14. Зубов Валентин Платонович
   15. Тургенев Николай Иванович
   16. Демидов Анатолий Николаевич
   17. Демидова Елена Павловна
   18. Демидов Павел Павлович
   19. Челищев Павел Федорович
   20. Миркин-Гецевич Борис Сергеевич
   21. КОРОВА
   22. Винавер Максим (Мордехай) Моисеевич
   23. Шайкевич Самуил Соломонович
   24. Померанцев Кирилл Дмитриевич
   25. Мечников Илья Ильич
   26. Левинсон Александр Яковлевич
   27. Зайцев Марк (Маркус) Йонович
   28. Гатинский Леонид Иосифович
   29. Гингер Александр Самсонович
   30. Гучков Александр Иванович
   31. Горбаневская Наталия Евгеньевна
   32. Рабин Оскар Яковлевич
   33. Кропивницкая Валентина Евгеньевна
   34. Рабин Александр Оскарович
   35. Голубева Екатерина Николаевна
   36. Гинзбург Александр Ильич
   37. Арефьев Александр Дмитриевич

Книга посвящается памяти моей мамы

Фотография из архива автора

От автора

Мне посчастливилось побеседовать со многими русскими эмигрантами, покинувшими Россию после революции. Их воспоминания большей частью легли в основу этой книги.

В 1917—1922 годах Россию вынужденно покинуло 5500 инженеров, около 4000 медиков, 200 архитекторов, 1800 художников и скульпторов, 1500 актеров, 8000 музыкантов, 1700 университетских профессоров и преподавателей.

В мои задачи не входит проводить исторические параллели, но уж больно похожа ситуация в феврале-марте 1917 и в августе 1991: сначала опьянение свободой, а затем горькое разочарование. Свержение монархии было неоднозначно воспринято в России: для одних это был крах всей жизни, другие восприняли с ликованием. Первые не видели себя в обновленной стране и готовились к отъезду. Так началась Белая эмиграция. Приход к власти большевиков и начало красного террора толкнули к отъезду и тех, кто еще недавно рукоплескал низложению Государя, они тоже стали опасаться за свою жизнь и жизнь своих близких. Красный террор — это захват заложников, расстрелы, как правило, без суда. Люди, принадлежавшие к русской элите, не ждали такого поворота событий.

Судьбы людей были искалечены мировой войной, революцией, Гражданской войной, не щадившими ни взрослых, ни детей. Перед аристократами, офицерами, учеными, бывшими министрами встал вопрос: бежать и спастись или остаться и погибнуть. Для дворян эмиграция была неизбежной, им угрожали смертью, мстили за Гражданскую войну и голод. Эмиграция была неизбежной после поражений Белой армии, верной Государю, но вынужденной покинуть Родину.

Генерал Врангель увез с собой в Константинополь около 150 000 человек, в основном военных. Кроме них были гражданские: женщины, дети, пожилые люди.

Позже, в начале 1920-х годов уехали представители средних классов, как правило с высшим образованием. Тут же возник стереотип: русские эмигранты — князья, аристократы. Но титулованные особы были в меньшинстве, просто они уехали первыми и создали такое представление об эмигрантах. Эмиграция была неоднородна: дворяне, люди искусства, интеллигенция.

В 1920-е годы во Францию прибыли около 400 000 русских, из них 150 000 поселились в Париже и его окрестностях. Большинство не имело практически средств к существованию — все осталось на Родине. Любая работа была благом. Первая мировая война истощила Францию., страна нуждалась в рабочей силе, создавались новые отрасли экономики, автомобильная промышленность. «Франция потеряла в войне 1 400 000 молодых людей, и молодые русские легко находили работу во Франции — не только в высших сферах общества, но и на заводах и фермах. То есть это было на руку Франции. Это, с одной стороны. Поскольку среди иммигрантов была русская интеллигенция, она позитивно повлияла на развитие Франции», — подчеркнул историк Фредерик Гельтон. Автомобильные заводы «Ситроен», «Пежо» и, конечно, «Рено» в Булонь-Бийанкуре заговорили по-русски. На заводе «Рено» из 25 000 рабочих 5000 были русские. Появилось слово «Бийанкурск», его придумала Нина Берберова.

Почти у всех эмигрантов была тяжелая жизнь, но особенно тяжелой она была у творческих людей: по утрам они мыли витрины, а вечером занимались творчеством. В. В. Набоков в воспоминаниях писал, что приходилось жить в такой крохотной квартирке, что он оставлял комнату жене и сыну, а сам уходил работать в туалет. Он ставил чемодан на унитаз и, стоя на коленях перед импровизированным рабочим столом, создавал свои произведения.

Я считаю, что эмиграция — это преимущество: нужно бороться, проявлять лучшее, на что ты способен. Эмигрант конкурирует с теми, кто здесь родился, у кого есть связи, знакомые, родственники… У эмигранта этого нет, мне кажется, это стимул. Быть эмигрантом не значит быть ограниченным в возможностях. Нужно было найти опору, собрать тех, кто не хотел сдаваться, у кого была решимость. Тех, кто умел преодолевать трудности новой жизни, кого объединяла национальная память и культура. Тех, кто шел вперед. Одна из главных отличительных черт русской эмиграции — эти люди не сдавались, не склоняли голову. Они оставили значительный след в культуре, науке, искусстве Франции. Эти люди прошли через водоворот революции и кризиса 1929 года. Между Первой и Второй мировыми войнами они стали полноправными французами, но не отказались от своих корней. Несмотря на невзгоды они передали новым поколениям любовь и благодарность к Франции, стране, которой они так много дали.

Всю свою жизнь многие русские лелеяли мечту о возвращении на Родину. Мечта осталась мечтой. Эмигранты уходили в вечность. И первое, что приходит в голову, когда речь заходит о русском некрополе — Русское кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа. Но не надо забывать, что сначала русским считалось парижское кладбище Батиньоль. Русские могилы есть и на других кладбищах столицы Франции, а также в пригородах Парижа, особенно в местах, подобных «Бийанкурску»: Кламар, Мёдон, Иври и многих других.

Я расскажу вам лишь о некоторых русских эмигрантах, похороненных на столичных кладбищах. Одни имена вам будут хорошо известны, а некоторые вы услышите впервые.

Если судьба приведет вас во Францию, выберите время и положите букетик ромашек на могилы наших соотечественников, нашедших здесь свой последний приют.

Глава 1. Кладбище Монруж

(Cimetière de Montrouge, 18, avenue de la Porte de Montrouge, Paris)

Принадлежит коммуне Монруж, но находится в XIV округе Парижа. Кладбище сильно пострадало от близости Парижской окружной дороги (Boulevard périphérique de Paris). Стоит отметить крайне доброжелательный персонал кладбища.

Гроссер Борис Николаевич

(первоначальное имя Бернард Абелевич Гросер) (26 октября/7 ноября 1889, Одесса — 15 января 1982, Монруж, департамент О-дё-Сен)

График.

Сын помощника аптекаря Альберта Семеновича (Абеля Зельмановича) Гроссера. В 1903–1907 учился в Одесском художественном училище. В конце 1900-х с семьей переехал в Санкт-Петербург, где отец стал управляющим дома архитектора Ф. Ф. Лумберга на Коломенской ул., 10. До 1911 учился в Рисовальной школе Общества поощрения художников у И. Я. Билибина, затем в школе Ш. Холлоши в Мюнхене (1911–1912) и в академии П. Рансона в Париже у М. Дени (1913–1914).

С началом Первой мировой войны вернулся в Петроград. В 1919 жил в Одессе, сотрудничал в издательстве «Омфалос», оформлял книги Южнорусского общества печатного дела и газету «Театр». Участвовал в трех выставках: Товарищества южнорусских художников, Общества независимых художников и 1-й Народной выставке картин (все — 1919). В начале 1920 эмигрировал через Константинополь во Францию.

В 1921 обосновался в Париже (131, rue du Cherche-Midi). В том же году участвовал в Выставке русского искусства в Лондоне (галерея Whitechapel). Оформил эмблему берлинского издательства А. Э. Когана «Русское искусство», обложку и форзац книги С. К. Маковского «Валентин Серов» (1922). В 1924 в Голландии была издана книга Б. Н. Рапчинского «Русские сказания и легенды» («Russiche Heldensagen en Legenden») с серией его гравюр. С 1925 сотрудничал с парижскими издательствами «Я. Поволоцкий и К◦», «Современные записки, «Дом книги», «Les Marges», «Librairie de France», а также с голландскими издательствами. Оформил книги «Старый Париж» (1925) и «Монмартр» (1927) А. Седых (Я. Цвибака), «Наша маленькая жизнь» Дона-Аминадо (1927), «Поэмы» А. Шенье (1928), «Николай Чудотворец» А. М. Ремизова (1948), «Митина любовь» (1925), «Избранные стихи» (1929), «Божье дерево» (1931) и «Темные аллеи» (1946) И. А. Бунина, «Анна» Б. К. Зайцева (1929), «Танец» С. Лифаря (1937; исполнил также рекламный плакат книги, а кроме того написал портрет танцовщика), «Приглашение на казнь» В. В. Набокова (1938), «История одного путешествия» Г. Газданова (1938), «Одесский Пушкин» (1938) и «Гоголь в Ницце» (1946) А. А. Шика и др. Сотрудничал в журнале «Сатирикон» (1931). В 1937 на Всемирной выставке в Париже получил серебряную медаль за графические работы. В 1939 провел персональную выставку в галерее Aux Quatre Chemins.

В годы войны оставался в оккупированном Париже, зарисовал ряд эпизодов оккупации. В 1943 исполнил 24 цветные литографии для детской книги М. Marquet «l etait une fois un alphabet» («Однажды был алфавит») по рисункам Souza Desnoyer.

В 1947 сделал серию цветных иллюстраций для книги Жиля Пэнеля «Принц Абрикос», вышедшей в парижском издательстве «Arc-en-Ciel». Среди последних работ — обложка для книги «LXX лет П. Е. Ковалевского: библиография» (Париж, 1972).

В 1930-е входил в Общество друзей русской книги, с 1946 — в Общество друзей русского искусства и литературы. С 1952 был членом масонских лож («Вехи», «Северная Звезда», «Астрея»).

С 1955 жил в Монруже. С 1992 могила не существует.

Балтрушайтис Юргис Казимирович

(лит. Jurgis Baltrušaitis) (20 апреля/2 мая 1873, Поантвардзе, Россиенского уезда, Ковенской губернии (ныне Паантвардис Юрбаркского района, Таурагский уезд, Литва) — 3 января 1944, Париж)

Поэт-символист и переводчик, дипломат.

Юргис Балтрушайтис. Фотография с сайта ru.wikipedia.org

Родился в крестьянской семье. Учился в Ковенской гимназии (1885—1893), затем на Естественном отделении физико-математического факультета Московского университета, одновременно посещал лекции на историко-филологическом факультете. Подружился с С. А. Поляковым, учившимся на математическом отделении физико-математического факультета, и через него познакомился с К. Д. Бальмонтом, В. Я. Брюсовым, позже — В. И. Ивановым.

В августе 1899 года тайно венчался с Марией Ивановной Оловянишниковой, двоюродной сестрой Елизаветы Александровны Дьяконовой (автор «Дневника русской женщины»).

Как писатель, он принадлежит литературе двух народов — литовского и русского.

Известно, что в студенческие годы им была сделана первая попытка сочинять стихи на литовском языке. По неизвестным причинам, однако, он вскоре решил использовать только русский язык для своих литературных начинаний. Начиная с 1895 года, Бальтрушайтис начал принимать участие в редактировании московских литературных журналов, а также начал свою собственную творческую деятельность на русском языке. Он присоединился к символистскому движению и вместе с Сергеем Поляковым создал издательство «Скорпио», которое издавало главные русские символистские журналы, такие как «Весы» и «Северные цветы», а также сборники величайших русских поэтов-символистов. Член культурной элиты города, Бальтрушайтис был близким другом и коллегой таких известных русских писателей и художников, как А. П. Чехов, А.М.Горький, К. С. Станиславский, М. А. Врубель, А. Н. Скрябин» Б. Л. Пастернак был домашним учителем детей Балтрушайтиса.

Балтрушайтис издал три сборника стихов на русском языке и еще три на литовском.

В начале своей карьеры он начал переводить на русский язык произведения Мориса Метерлинка, Генрика Ибсена, Джованни Д'Аннунцио, Герхарта Гауптмана, Августа Стриндберга, Оскара Уайльда, а его перевод «Голода» Кнута Гамсуна считается классическим.

Вячеслав Иванов был одним из литературных спутников Бальтрушайтиса, и кажется, что последний разделял некоторые из убеждений первого о поэзии и долге поэта.

Первая Мировая война полностью изменила жизнь Бальтрушайтиса. В личном плане, а также затронула его литературную деятельность. После немецкого вторжения в Литву в 1915 году многие литовцы бежали в Россию, и значительное их число осело в Москве. Бальтрушайтис помогает своим соотечественникам, например, работает в Комитете по делам беженцев или помогает студентам поступить в университет. Возобновление отношений с соотечественниками, прерванных еще в подростковом возрасте, повлияло на дальнейшую деятельность Бальтрушайтиса. С 1917 по 1920 год он посвятил свое время и энергию двум мирам: литовскому и русскому. С первым его связи становились все крепче и теснее, тогда как со вторыми он продолжал поддерживать социальные и культурные отношения. После своего назначения в 1920 году литовским посланником в Советский Союз он перестал быть активным участником русской общественной и литературной деятельности, однако поддерживал личные контакты со своими русскими друзьями. Он способствовал выезду из Советской России представителей интеллигенции, оформлял им проездные документы, чем заслужил уважение в кругу русских эмигрантов. Балтрушайтис также способствовал возращению литовцев на родину. Через несколько лет имя Бальтрушайтиса, как поэта, исчезло из советской печати, и оно не упоминалось даже в исследованиях, посвященных русскому символизму.

Когда Бальтрушайтис снова начал писать стихи на литовском языке, трудно установить. Он часто говорил своим литовским друзьям, что начал писать по-литовски после 1905 года, но на сегодняшний день нет ничего, чтобы обосновать это утверждение. Его первое стихотворение на литовском языке было написано и опубликовано в 1927 году. В настоящее время известно только восемь стихотворений, которые были написаны на литовском языке между 1927 и 1939 годами. Подавляющее большинство литовских стихов Бальтрушайтиса было написано после его ухода с дипломатической службы в 1939 году, когда он жил в Париже.

Поэзия Балтрушайтиса была неизвестна и в родной Литве. Тем не менее, его сборник стихов, «Ašarų vainikas» («Венок из слёз») был переправлен контрабандой из Франции в Литву и опубликован в 1942 году. Благодаря послевоенной советской литературной политике, Бальтрушайтис как поэт был полностью проигнорирован в литературной истории Литвы на протяжении почти 20 лет.

В шестидесятых годах Бальтрушайтис был, по-видимому, «реабилитирован». Сначала его имя время от времени упоминалось в прессе. Затем появилось несколько статей о его жизни и творчестве. Несомненно, самым большим событием в возрождении Бальтрушайтиса стала публикация его литовской и русской поэзии в родной стране. Поэзия бальтрушайтиса была очень благосклонно рассмотрена как в литовских, так и в русских периодических изданиях; сборники его стихов были распроданы в течение нескольких недель.

В настоящее время в Литве наблюдается всплеск интереса к творчеству Балтрушайтиса. Бальтрушайтис — это прежде всего поэт. Тем не менее, он написал несколько рассказов, литературных статей и обзоров о русских и европейских писателях. Его поэзия говорит во многих настроениях и состояниях ума. Чтобы понять и полностью насладиться его поэзией — или поэзией любого другого писателя-символиста-необходимо обладать определенным знанием его взглядов на жизнь и искусство. Очерк «О сущности искусства и творческом долге художника», первоначально прочитанный как лекция для русской аудитории в Москве в 1915 году, остался рукописью; позже он был переведен и опубликован на литовском языке. Взгляды Бальтрушайтиса на изобразительное искусство изложены в статье «Отличительные внутренние признаки живописи Рериха». Эти взгляды очень похожи на те, что можно найти в обширной до сих пор неопубликованной переписке Бальтрушайтиса с его литературными друзьями. В эссе Бальтрушайтиса «Памяти Эмиля Верхарена», написанном через несколько дней после смерти этого бельгийского поэта, представлены взгляды Бальтрушайтиса на современную поэзию, а также на роль поэта в ХХ веке.

Мемориальная доска на доме в Москве, где работал Ю. Балтрушайтис. Фотография с сайта ru.wikipedia.org

Moй сад

Валерию Брюсову

Мой тайный сад, мой тихий сад

Обвеян бурей, помнит град…

В нем знает каждый малый лист

Пустынных вихрей вой и свист…

Завет Садовника храня,

Его растил я свету дня…

В нем каждый злак — хвала весне,

И каждый корень — в глубине…

Его простор, где много роз,

Глухой оградой я обнес, —

Чтоб серый прах людских дорог

Проникнуть в храм его не мог!

В нем много-много пальм, агав,

Высоких лилий, малых трав, —

Что в вешний час, в его тени,

Цветут-живут, как я, одни…

Все — шелест, рост в моем саду,

Где я тружусь и где я жду —

Прихода сна, прихода тьмы

В глухом безмолвии зимы…

Могила Ю. Балтрешайтиса. Фотография из архива Оlga Uxkull

Навашин Дмитрий Сергеевич

(18/30 августа 1889, Киев — 25 января 1937, Париж)

Экономист и политический деятель

Окончил юридический факультет Университета Святого Владимира. Перед Первой мировой войной разбогател на финансово-промышленных операциях в Сибири. После Февральской революции он был назначен вице-председателем Красного Креста при Временном правительстве для контроля за лечением немецких военнопленных во время Первой мировой войны. Обладающий обширными экономическими знаниями и имевший прочные связи на Западе, Навашин сумел наладить отношения с большевиками, пришедшими к власти в октябре 1917 года. Сначала раскритиковав новое правительство, Навашин, тем не менее, помог в восстановлении экономики страны, опустошенной войной и революцией. С первым важным заданием Советского правительства Навашин был направлен в Испанию в 1920 году в ранге дипломата: он должен был убедить испанские деловые круги покупать нефть у Советской России, а не у Royal Dutch Shell. Достигнув успеха в этих переговорах Навашин был назначен в Париж, где работал сначала помощником директора, затем директором Коммерческого банка для Северной Европы (La Banque commerciale pour l’Europe du Nord), созданного большевиками в 1921 г. для операций за границей. Банк был зарегистрирован во Франции и действовал по французским законам, но весь его капитал принадлежал советскому государству, позднее он вошел в систему Внешторгбанка и стал называться VTB Bank (France) SA. Дмитрий Сергеевич приехал в Париж с женой, Марией Сергеевной, урожденной Щербатовой. Он снял флигель из 10 комнат в роскошном доме на улице Мишель-Анж, 28, который обходился ему в 20 000 франков в год. У Навашина было 2 секретарши и 3 слуг. В 1926 году у Навашиных родилась дочь Елена.

Среди его ближайших друзей были не только видные французские дельцы, банкиры, масоны Великого Востока, но и министры и сенаторы, как например де Монзи, благодаря которому он вошел во французское масонство. Он выпустил две книги на французском языке по экономическим вопросам, печатал во французских журналах статьи.

В начале 30-х годов Навашин ушел из банка и стал «невозвращенцем». Но материальное положение его от этого, видимо, не изменилось. Он по-прежнему бывал на приемах у французских государственных деятелей, принимал их у себя, держал двух секретарш и по утрам ходил гулять в Булонский лес с двумя породистыми собаками.

Утром 25 января 1937 года в Булонском лесу Дмитрий Навашин, как всегда, гулял со своими собаками. Внезапно к нему побежал человек и три раза выстрелил в Навашина в упор, а затем (для верности?!) нанес несколько ударов ножом.

Полиция у тела Д. С. Навашина. Фотография с сайта en.wikipedia.org

По делу об убийстве Дмитрия Сергеевича Навашина были допрошены десятки людей, начиная с жены и дочери, учившейся в балетной школе, и кончая министром де Монзи, дававшим показания при закрытых дверях. Был даже привезен для дачи показаний недавний перебежчик или, как тогда говорили, «невозвращенец», большевик Крюков-Ангарский, порвавший с Москвой в 1930 г. и живший под другой фамилией. По его мнению, Навашин «и порвал, и не порвал» с Москвой и, может быть, только делал вид, что протестует против подготовки московских процессов. Следствие, предпринятое Сюрте Женераль, не дало никаких результатов. Убийца, молодой блондин в спортивном пальто, которого издали видел единственный свидетель — вышедший на утреннюю прогулку француз — так никогда и не был найден. Несмотря на тщательную проверку банковского счета и записных книжек Навашина, ни один след не привел к аресту убийцы. Дело было закрыто.

Кто убил его? Эмигрантская пресса и часть западной моментально указали на «агентов НКВД». Уже в наше время во французской прессе промелькнуло имя предполагаемого убийцы — Жан Фийоль, кагуляр. Спонсором и одним из основателей и предводителей ультраправой террористической организации La Cagoule (Тайный комитет революционного действия) был Эжен Шюллер, основатель косметического гиганта «L’Oréal». Первые собрания организации проходили прямо в здании правления «L’Oréal, и некоторые кагуляры впоследствии работали на эту косметическую фирму. Многие сотрудники L’Oreal были симпатизантами Виши и коллаборационистами. Жан Фийоль, активист «Кагуль», впоследствии служивший в вишистской милиции, после освобождения Франции бежал в Испанию, где работал в местном представительстве «L’Oréal».

Могила Д. С. Навашина. Фотография автора

Могила Д. С. Навашина. Фотография автора

Так или иначе, дело об убийстве Дмитрия Сергеевича Навашина ждет своего комиссара Мегрэ.

Рапкин Луи (Лейзер)

(1/14 июля 1904, Тихиничи Минской губернии — 13 декабря 1948, Париж)

Биолог, биофизик, общественный деятель

Родился в семье портного Израиля Рапкина и Иды Соркиной. В 1911 году, спасаясь от погромов, эмигрировал с родителями во Францию, с 1913 года жил в Монреале (Канада), где в 1921 году поступил на медицинский факультет университета Mac Gill. В 1924 году получает степень бакалавра, но его не устраивает методика обучения в Канаде: слишком много внимания уделяется теории, оставляя только небольшое количество учебных часов на практическую и экспериментальную медицину. Поэтому Рапкин решает продолжить учебу в Париже, куда прибывает в октябре 1924 года.

Желая познать физические и химические процессы, лежащие в основе размножения, Луи сосредотачивается на проблеме деления клеток. В Сорбонне он посещает лекции Ш. Переса по эмбриологии и зоологии, М. Колери по искусственному партеногенезу. Чтобы заработать на жизнь, он работает одновременно в обувном магазине дяди по материнской линии.

Проводя лето на Станции морской биологии в городе Роскоф, он проводит свои первые исследования эмбрионов и яиц морского ежа. Именно там он познакомился с М. Пренаном, В. Анри, Б. Эфрусси, A. Львофф, Ж. и Д. Нидэмом, Ж. Тесье, С. Метальниковым. Вернувшись в Париж, он начинает работать в Коллеж де Франс, в лаборатории Э. Форе-Фремье, изучая химические и физические свойства протоплазмы и культуры тканей. Он познал все тяготы жизни, питаясь один раз в день, и лишь раз в неделю принимая ванну.

В 1927 году Р. Вюрмстер, руководитель отдела биофизики в новом Институте физико-химической биологии (Париж), принимает его на работу ассистентом. В 1930 году Рапкина назначают заместителем директора. В сотрудничестве с Вюрмстером Рапкин решает проблему потенциалов окисления и восстановления ядра и цитоплазмы клетки и показывает, что прежняя теория, которая рассматривает ядро как центр окисления, была безосновательна. В 1928 году Биологическое Общество Франции присуждает ему ежегодную премию за его работу об энергетике развития яйца. Он едет в Кембридж, где он работает с Резерфордом, Хопкинсом, Томсоном, Эддингтоном. Здесь он снова встречается Нидэмом, с которыми он беседует на научные, политические (марксизм) и религиозные (иудаизм) темы.

31 июля 1929 году в Нью-Йорке Рапкин женится на Саре Маламуд. В 1932 году у Рапкиных рождается дочь Клод. В этом же году Академия наук присуждает ему Prix Pourat по физиологии. Помимо своих исследований, он продолжает свое образование в Ecole pratique des hautes études (секция естественных наук) и на факультете наук в Париже.

В июле 1936 при поддержке первого заместителя Государственного секретаря по научным исследованиям, назначенного правительством Народного Фронта, Рапкин создает французский Комитет для приема и организации работы зарубежных ученых, в тесном сотрудничестве с английским комитетом The Society for the Protection of Science and Learning. Он приходит на помощь беженцам- ученым: евреям, немцам и австрийцам, а также испанским и португальским антифашистам.

28 сентября 1939 года Рапкин с женой получают французское гражданство.

В январе 1940 года находится в Лондоне в качестве служащего Французской Миссии. Летом того же года директор Национального центра научных исследований Ложье поручает ему информационную миссию в Англии по вопросам биохимии. Капитуляция Франции, а затем разрыв дипломатических отношений между Францией и Великобританией 08 июля 1940 года, ставят крест на этом проекте.

На встрече с Ложье в Нью-Йорке в августе 1940 Рапкин разрабатывает реальный план спасения ведущих французских ученых в сотрудничестве с Фондом Рокфеллера. Так он помог спастись тридцати ученым и их семьям, нахождение которых в оккупированной Франции было особо опасно. Луи Рапкин спас не только жизни многих людей, но и сохранил научный потенциал Франции.

В декабре 1941 года генерал Де Голль утверждает создание в рамках Делегации «Свободной Франции» в Нью-Йорке научного отдела, руководителем которого назначается Луи Рапкин. Его задачей является участие французских ученых в военных разработках союзников.

В августе 1944 он объединяет французских ученых, находящихся в Англии, в группу, которую и возглавляет. Это объединение станет первым шагом на пути к их возвращению во Францию. В сентябре 1945 года Рапкин отправляется в США для переговоров с Фондом Рокфеллера о выделение средств для Национального центра научных исследований. Он получает два гранта в течение трех лет: на покупку оборудования для лабораторий (250.000 $) и для организации международных симпозиумов (100.000 $).

В 1946 году Жак Трефуэль, директор Института Пастера, назначает Рапкина руководителем отдела клеточной химии, созданного по его инициативе. После семилетнего перерыва Рапкин возобновляет исследование роли ферментов на различных этапах миотического цикла, роли денатурации белков в делении клеток. Избран президент Всемирного Союза еврейских студентов. 14 марта 1947 года награжден орденом Почетного Легиона.

Умер от рака легких.

Давыдов Александр Михайлович

(3/15 марта 1870, Гатчина Санкт-Петербургской губернии — 10 июля 1919, Париж)

Военный музыкант, капельмейстер

Родился в семье потомственного военного. Закончил Петербургскую консерваторию. По настоянию отца был зачислен в Семеновский полк, где играл в полковом оркестре. Однажды на полковых учениях ему пришлось заменить напившегося капельмейстера. С тех пор Александр Михайлович стал официальным дирижером (капельмейстером) полкового оркестра. Ярый монархист, Давыдов эмигрировал во Францию в июне 1917 года. Играл в оркестре Тер-Абрамова. Возвращавшийся поздно ночью домой Давыдов был убит и ограблен. Полиция, как водится, преступника не нашла.

Могила А. М. Давыдова. Фотография автора

Сталь фон Гольштейн Николай Владимирович

(Николя де Сталь) (23 декабря 1913/5 января 1914, Санкт-Петербург — 16 марта 1955, Антиб, департамент Приморские Альпы)

Художник — он вторгся в мир искусства, как ослепительный метеор, и живопись после де Сталя уже не могла быть той, что была до него.

Происходит из старинного баронского рода Эстляндской губернии. Родная тетя Николая — Мария Ивановна вышла замуж за графа Валериана Александровича де Тулуз-Лотрека. дед графа — Жозеф-Пьер де Тулуз-Лотрек с сыном Пьером Александром эмигрировал в Россию во время Французской революции и был утвержден Государственным Советом в графском достоинстве. У «русского» Тулуз-Лотрека и знаменитого французского художника Анри де Тулуз-Лотрека были общие предки. Возможно, это родство мистическим образом повлияло на судьбу Николая.

Отец Николая, Владимир Иванович Сталь фон Гольштейн, окончил Ставропольское казачье юнкерское училище, сделал успешную военную карьеру. В 1908 году он стал генерал-майором, помощником коменданта Петропавловской крепости. В апреле 1917 году уволен со службы в связи с болезнью. Его мать, Любовь Владимировна, в девичестве Березникова, была моложе мужа на двадцать два года. Она происходила из творческого семейства, где интересовалась искусством; по матери она была родственницей композитора Александра Глазунова.

После революции 1917 года, как и многие дворянские семьи, фон Гольштейны были вынуждены покинуть Россию. Не сумев выехать в Эстонию, семья с большим трудом добралась по Вильно, который тогда принадлежал Польше. Здесь жила подруга матери Николая, его крестная, которая помогла им обустроиться. В 1921 году скончался Владимир Иванович, а через год за ним последовала Любовь Владимировна. Трое детей — Николай и его сестры Марина и Ольга остались сиротами. Крестная не бросила детей, а постаралась найти им приемную семью. И ей это удалось — детей усыновила семья Фрисеро из Брюсселя. Корни их рода были в Сардинии, но еще в XIX веке отец Эммануэля Фрисеро получил российское подданство, когда служил военно-морским атташе при Русском посольстве в Лондоне. Его жена Шарлотта — была президентом Красного Креста.

16 августа 1924 года Николя де Сталь (так теперь на французский манер звучало его имя) поступил в иезуитский колледж Святого Михаила в Эттербеке, соседней с Брюсселем коммуне, в предпоследний класс начальной школы. В сентябре 1931 года Николя поступает в колледж Кардинала Мерсье в Брэн-л’Аллё. Он увлекается французской литературой и греческими трагедиями и в то же время открывает для себя мир живописи: в музеях и галереях он часами рассматривает картины Рубенса и современных бельгийских художников Джеймса Энсора, Константа Пермеке. Его зарождающаяся склонность к профессиональному занятию живописью беспокоит приемного отца, Эммануэля Фрисеро: он сам был выпускником Центральной высшей школы Парижа — высшего учебного заведения, готовящего инженеров в области науки и машиностроения. Поэтому он хочет, чтобы Николя переключился на науку и побудил его получить инженерное образование. Но по окончании учебы Николя обращается к живописи.

Во время посещения Нидерландов в июне 1933 он открывает для себя фламандскую живопись и уже в октябре поступает в Бельгийскую Королевскую Академию наук и искусств, где посещает курсы античного рисунка Анри ван Хаалена. Николя подружился с Мадлен Опер — выпускницей знаменитого «Парижского изобразительного искусства», именно она познакомила его с абстрактной живописью. В Академии изобразительных искусств Сен-Жиль-де-Брюссель он занимается архитектурой у Шарля Малькоза, здесь же в 1934—1935 годах он обучается искусству декорирования у Жоржа де Вламинка, благодаря чему участвует в создании росписей павильона сельского хозяйства на Всемирной выставке в Брюсселе в 1935 году.

Затем Николя путешествует по всей Европе. В Париже он знакомится с Полем Сезанном, Анри Матиссом, Хаимом Сутиным, Жоржем Браком. После Франции — Испания, он путешествует на велосипеде, наслаждаясь великолепными пейзажами, делает много набросков. Из Мадрида вместе с Эммануэлем Д’Хогворстом Николя едет в Андалузию. Здесь он пишет несколько акварелей, которые успешно продает в Барселоне. В 1936 году в брюссельской галерее Дитриха он выставит другие акварели, выполненные в Испании в галерее Дитриха, одновременно с ним выставляется Ростислав Лукин.

В 1937 году в Марракеше, куда Николя де Сталь отправляется в поисках сюжетов для своих картин, он встретился с художницей Жаннин Гийю. Жаннин старше Николя на 5 лет и, к тому же, она уже 6 лет замужем за польским художником Олеком Тесларом, с которым она познакомилась в Высшей национальной школе декоративного искусства в Ницце, имеет сына, Антека, который впоследствии станет писателем и сценаристом под псевдонимом Антуан Тюдаль. Жаннин уезжает с Николя, Теслар не препятствует ее отъезду.

Жаннин, обучавшаяся в Ницце декоративному искусству, уже утвердилась, как художник, а Николя по=прежнему ищет свой стиль. Николя, по-прежнему ищет свой стиль. Он вдруг стремится в Италию. В 1938 году он вместе с Жаннин он посещает Неаполь, Помпеи, Фраскати, Пестум, Сорренто, Капри.

Между тем, отношения с Фрисеро ухудшаются: приемная семья обеспокоена карьерой Николя, который разрывает все связи с Бельгией и решает обосноваться с Жаннин в Париже. Некоторое время он посещает курсы Академии Фернана Леже и пытается получить вид на жительство, копируя работы в Лувре. Николя знакомится с швейцарским искусствоведом Пьером Куртионом, который впоследствии будет играть важную роль в его жизни. В течение этого года Николя очень много рисует и уничтожает многие из своих произведений. От этого периода остался лишь «Вид на набережные Сены».

Чтобы заработать немного денег, он возвращается в Бельгию. В Льеже он работает над фресками выставочного павильона Франции для Международной выставки водной техники.

В сентябре 1939 года художник поступил в Иностранный легион. За два месяца до этого Николя знакомится с галеристкой Жанной Бюше, которая находит для него и для Жаннин временное жилье в незанятых мастерских художников.

19 января 1940 года его призывают в армию и направляют в Алжир, а затем в Тунис. Но уже 19 сентября 1940 Николя демобилизован и едет в Ниццу, где уже проживает Жаннин. Там он знакомится с Альберто Маньелли, Марией Еленой Виейра да Сильва, Жаном Арпом, Кристин Бурместер, Соней и Робертом Делоне. Художники встречаются в книжном магазине Матарассо с Жаком Превером и Франсуа Карко. Именно благодаря своему другу, живописцу Феликсу Обле, он будет введен в эти художественные круги и направит свою живопись в более абстрактный стиль. Обле приходит ему на помощь, когда молодой художник не может зарабатывать на жизнь своей живописью, предоставляя ему небольшие заказы на декорирование помещений.

Тогда Жаннин снова начинает писать картины, что позволяет им сводить концы с концами. 22 февраля 1942 года Жаннин родила дочь, которую назвали Анной. Николя хочет жениться на Жаннин, но она не разведена с Тесларом.

Рождение дочери навело Николя на новые мысли о живописи. Отказавшись от пейзажа, он обращается к портрету, а Жаннин становится его главной натурщицей.

Три года, проведенные в Ницце, можно считать первой «мастерской» живописца. Николя начинает называть свои картины «композициями», он лихорадочно рисует и рисует, потом уничтожает все, что создает. Но появились и первые покупатели: Борис Вульферт покупает натюрморт, а Ян Хейлигерс — первую абстрактную картину.

В 1943 году Николя, жаннин, Анна и сын Жаннин Антек возвращаются в оккупированный нацистами Париж. Уже ранее выручавшая Николя Жанна Бюше покупает у него рисунки и предоставляет в пользование пустующий особняк уехавшего в Америку архитектора Пьера Шаро.

Маньелли знакомит де Сталя с Сезаром Домела, который настаивает на том, чтобы Жанна Бюше организовала выставку его работ, работ Василия Кандинского и Николя де Сталя. Выставка открылась 15 февраля 1944 года, но картины де Сталя никто не покупает. На вернисаже присутствовали Пабло Пикассо, Жорж Брак, Андрей Ланской, Жан Базен, Жорж Иллэро. Но критика, несомненно под влиянием предубеждения о том, что абстрактное искусство «дегенеративно», проявляет равнодушие или даже презрение.

Но это не мешает Жанне Бюше организовать вместе с Ноэль Лоукутур и Морисом Панье вторую выставку под названием «Абстрактные картины. Состав материалов» в галерее «Эскиз», на которой были показаны работы Кандинского, Маньелли, Домела и де Сталя. Но во время открытия выставки в галерею нагрянуло гестапо — есть подозрение, что Панье является членом Сопротивления. Несмотря на это, 12 мая в «Эскизе» открывается персональная выставка Николя де Сталя, несколько картин продано. Жорж Брак проявляет искреннее восхищение молодым художником. Николя становится его близким другом.

Но художник испытывает серьезные финансовые затруднения, несмотря на помощь Феликса Обле. Положение семьи катастрофическое. Здоровье Жаннин ухудшается, но она скрывает это как от своей дочери Анны, так и от мужа. 20 февраля Жаннин ложится в больницу Бодлок, чтобы сделать аборт, а 27 февраля 1946 года умирает.

Николя упорно ищет покупателей на свои картины, и, наконец, 9 октября 1946 года галерея Луи Карре подписывает с ним контракт.

Через несколько месяцев после смерти Жаннин Николя женится на Франсуазе Шапутон, которую Жаннин наняла гувернанткой к детям, Анне и Антеке. От новой жены у де Сталя будет еще 3 детей: дочь Лоранс, сыновья Жером и Гюстав.

Несмотря на материальные затруднения де Сталь отказывается принимать участие в выставке Салона новой реальности, организованной Соней Делоне, Жаном Деваном, Жаном Арпом, потому что его живопись стала откланяться от строгой абстракции. Николя боится, что его живопись потеряет индивидуальность и отдаляется от прежних друзей.

В январе 1947 года художник переезжает в просторную мастерскую с бесконечно высокими потолками в доме 7 по улице Гоге, рядом с парком Монсури. Он знакомится с американским торговцем картинами Теодором Шемппом, который открывает для художника американский рынок, чему Николя несказанно рад, так как ему не нравятся методы галереи Луи Карре.

В следующем году, благодаря отцу Лавалю, художник выставляется в монастыре доминиканцев Солшуар в Этиоле. Жак Лаваль — доминиканец, он увлечен живописью. В 1944 году он уже пытался выставить абстрактные полотна де Сталя, но был вынужден снять их по приказу своего возмущенного начальства. На этот раз выставка принимается, и отец Лаваль покупает картину Сталя для трапезной монастыря Сен-Жак.

Работы художника начинают продаваться, и критика видит в нем представителя художественного возрождения.

В апреле 1948 года Николя де Сталь получил французское гражданство. В 1949 году картины де Сталя выставляются в Музее изящных искусств в Лионе, в галерее Жанны Бюше, в Сан-Паулу.

Художник использует разные материалы: тушь, гуашь, масло, пишет на холсте и бумаге. Он, наконец, становится знаменитым: у Дюбура проходит его персональная выставка, из-за его картины происходят настоящие баталии. В 1950 нью-йоркский журнал «Искусство и театр» посвящает ему статью, в Париже Кристиан Зервос в своем журнале «Тетради искусства» сравнивает художника с велики деятелями истории искусства. Де Сталь находит новый источник вдохновения — музыку: он обнаруживает «цвета звуков»; так родился знаменитый «Оркестр».

В 1953 году в жизни Николя де Сталя появилось новое увлечение — Жанна Матье. Чтобы быть ближе к ней де Сталь снимает дом в Антибе, где живет один, без семьи и где устраивает свою мастерскую. Николя переполняет страсть к Жанне, он пишет несколько картин, где Жанна позирует ему обнаженной. Поездка в Испанию и посещение залов

Дом, в котором покончил жизнь самоубийством Николя де Стель. Фотография с сайта commons.wikimedia.org

Веласкеса в музее Прадо заставляют его на некоторое время забыть о Жанне. Но вскоре он возвращается в Антиб, потому что страсть поглощает его. Осенью он навсегда расстается с Франсуазой. В конце года он оказался один. Правда, у него есть несколько проектов выставок, в том числе один в музее Гримальди. Он работает сразу над несколькими полотнами: в последний месяц своей жизни он сделал более 350 картин. Но ему нужно мнение. Сначала он спрашивает об этом у Дугласа Купера, коллекционера произведений искусства, который весьма скептически относится к декоративному стилю этих последних произведений. 5 марта он отправляется в Париж, где наконец обретает вдохновение. Он посещает два концерта в театре Мариньи, посещает лекцию Пьера Булеза, встречается с друзьями, с которыми строит планы, а вернувшись в Антиб, рисует свои музыкальные впечатления.

После того, как Жанна отказалась прийти на свидание, 15 марта Николя де Сталь собрал все письма Жанны и вернул их ее мужу.

16 марта, после попытки накануне глотнуть барбитуратов, художник выходит из своей мастерской, закрывает дверь, поднимается по лестнице, ведущей на террасу здания, и бросается в пустоту.

Могила Николя де Сталя. Тюбик с краской с могилы украден. Фотография автора.

БИБЛИОГРАФИЯ:

Юозас Будрайтис, составитель, Юргис Балтрушайтис. Земные ступени. Горная тропа. Ступени и тропа, М., Baltrus, Новое издательство. 2005

B. Vaškelis, Jurgis Baltrušaitis: A Lithuanian and Russian Symbolist, Lituanus, Vol. 10, No. 3—4, 1964.

Paul Chenay, Louis Rapkine — savant, homme et patriote, Science et vie, Paris, 2004

В. Н. Мясоедов. Воспоминания. Из личного архива автора

Mystérieux drame politique. Le grand économiste russe Dimitri Navachine a été abattu hier matin à coups de revolver au Bois de Boulogne, Le Matin, Paris, le 26 janvier 1937

Anne de Staël, Staël, du trait à la couleur, Paris, Impremerie nationale (France), 2001

Marie du Bouchet, Nicolas de Staël: une illumination sans précédent, Paris, Edition Gallimard coll. «Découvertes Gallimard/Arts» (№432), 200

Guy Dumour, Nicolas de Staël, Paris, Parenthèses, 2009

Antoine Tudal, Nicolas de Staël, Le Musée de Poche, Paris, 1958

Глава 2. Кладбище Сен-Венсан

(Cimetière Saint-Vincent, 6 rue Lucien-Gaulard, Paris)

Это очень маленькое кладбище, которое со всех сторон зажато новым строительством. Здесь вы не встретите особо громких имен, кроме того, оно находится в стороне от туристских троп, знаменитой площади Тертр. «Тем лучше! — говорят обитатели Монмартра и считают это кладбище «самым монмартрским».

Гази-татарин (Гази-Игна Гирей Хан)

(1900, Бахчисарай (?) — 1 ноября 1975, Париж)

Живописец, график, акварелист.

Гази и Сюзан Валадон. Париж, весна 1937 года. Фотография из архива В.Н.Мясоедова

Его Светлость князь Гази Игна Гирей родился в Крыму. Точную дату и место рождения установить не удалось из-за отсутствия официальных документов: 1900 год называется самим художником, который редко доверял людям — только самым близким друзьям и не любил распространяться о своей жизни до приезда в Париж в 1920 году.

В Приходском реестре смертей и похоронных бюро прихода церкви Сен-Пьер де Монмартр (1974—1978 г.г.) указано: «Скончался 31 октября в возрасте 75 лет», в книге записи актов гражданского состояния дата смерти указана 1 ноября, сведений о возрасте и месте рождения нет. Генеральный реестр регистрации захоронений на парижском кладбище Пантен, где он был первоначально похоронен, также указывает даты 1900—1975.

Здесь следует подчеркнуть, что именно под своим первым именем Гази (GAZI) художник станет официально известен как инициатор восстановления культа Богоматери Монмартра — покровительнице художников; в сохранившихся документах он указывал свое имя так: GAZI — I. G. т. е. GAZI IGNA (его второе имя) GHIREI, имя ханской династии, к которой он себя причислял. Художник считал себя представителем крымской ханской династии Гиреев, восходящей к Чингисхану. Во французских источниках указывается место его рождения — некий Château de Batshi-Saraihl. Это ничто иное, как Бахчисарай. Но обратимся к истории.

Когда Императрица Екатерина II претворила в жизнь свой план и лишила Турцию ее «правой руки» — Крыма, русские войска заняли все города полуострова. Для засвидетельствования дружбы с полномочной миссией в Петербург осенью 1771 года отправился калга* и последний крымский наследник Шагин-Гирей. Это был красивый и образованный татарин, который вел европейский образ жизни. Он мечтал о создании Крымской черноморской империи Гиреев. В 1776 году в результате побед русских войск Шагин-Гирея возвели на крымский престол. В 1783 году хан отрекся от престола и перешел под покровительство России. За это ему пообещали 200 тысяч рублей ежегодного жалования и ханство в Персии. Крым стал Таврической губернией. В мае 1784 года Шагин-Гирей оставил в Крыму свою свиту, состоявшую из 2 тысяч человек, весь свой гарем — более 100 жен с детьми, имущество. В сопровождении приближенных лиц на фрегате «Святой Николай» он отправился в Таганрог, а затем — в Воронеж. В России его окружили заботой и вниманием, хан не имел ни в чем недостатка. Целый год он ожидал решения своей судьбы. И только в конце 1785 года стало известно, что его новым местопребыванием Екатерина II назначила губернскую столицу — Калугу. Вполне возможно, что сын одной из 100 жен являлся предком Гази. Но ханский дворец отошел в ведение министерства внутренних дел Российской Империи — так что, Гази не мог родиться и жить во дворце, хотя, как место его рождения город Бахчисарай возможен.

В 1917 году Гази с отцом эмигрирует в Италию, где поступает в Академию изящных искусств Неаполя. Отец художника погибает при невыясненных обстоятельствах.

В 1920 Гази приехал во Париж. Он поселился в Латинском квартале, где познакомился со многими художниками, которые увидели в нем подлинный талант. В 1934 году Гази знакомится с известной художницей Сюзанн Валадон, матерью Мориса Утрилло, которая становится его наставником и советчиком. После Латинского квартала и непродолжительного проживания в районе Монпарнаса, художник окончательно переселяется на Монмартр. С 1935 по 1937 он живет на вилле Валадон на авеню Жюно (Junot). Он считал художницу своей приемной матерью, а она находила в своем духовном сыне утешение от многочисленных неприятностей, которые ей причинял ее родной сын Морис. С самим Утрилло Гази связывали настоящие братские отношения, он часто бывал у него и его жены Люси Валор в их доме (они называли его Bonne Lucie) в пригороде Парижа — Ле-Везине.

Гази влюблен в Монмартр — он пишет его постоянно: площадь Тертр, Дом Мими Пенсон, кабаре «Проворный кролик», мельницу Ла Галетт…

В 1935 году в канун Успения Сюзанн Валадон рассказала Гази о статуе Мадонны Монмартра. Она вспомнила, как в детстве увидела фрагмент статуи Богоматери: французские революционеры, в яростной попытке стереть прошлое, разбили статую, а дед Сюзанн подобрал фрагмент, сохранил его и передал по наследству.

После смерти Валадон в 1938 году Гази переехал в квартиру на площади Кальвэр (Голгофы).

Гази писал пейзажи, близкие по манере к Утрилло, но его рисунки более четкие. А его акварели и рисунки несут в себе больше поэзии, чем полотна. Многие работы посвятил культу Богоматери Монмартра (Notre-Dame de Montmartre). В 1947 году Богоматерь получила второе имя: Богоматерь Красоты (Notre-Dame de Beauté), а в 1948 — третье — Царица Мира (Reine de la Paix). В преддверии праздника Всех Святых (а, возможно, и в сам праздничный день) Гази скончался в своей маленькой квартире на Монмартре, в которой он прожил 37 лет. Он ушел в вечность улочками Монмартра, которые он воспел в своих картинах, нищий и всеми покинутый. Такова странная судьба далекого потомка величайшего завоевателя в истории, закончившего свою жизнь христианином.

Гази Игна Гирей был похоронен на кладбище Пантен, затем прах перенесли на кладбище Сен-Венсен, вблизи могилы Утрилло.

* титул второго по значимости после хана лица в иерархии Крымского ханства.

Могила Гази. Фотография автора

Библиография:

André Roussard, Dictionnaire des Peintres à Montmartre, Gallerie Roussard, Paris, 1999

Willot Martine et Bertrand, Gazi le Tartar, fils imaginaire et ami véritable de Suzanne Valadon, La Vie d’artiste awd/Jean-Paul Villain, Paris, 2007

Лашков Ф. Ф. Шагин-Гирей, последний крымский хан, Репринт, Симферополь, 1991

Глава 3. Кладбище Отёй

(Cimetière d’Auteuil, 57rue Claude-Lorrain, Paris)

Основано в 1800 году г Пьером-Антуаном Бенуа, мэром Отейя. Его создание стало возможным благодаря пожертвованию сенатором и банкиром Лё Культё де Кантелё участка площадью 1 709 квадратных метров. Даритель желал, чтобы новое место упокоения было засажено деревьями. В 1807 году он пожертвовал дополнительную площадь. Два последовательных расширения, в 1843 и 1847 годах, позволили ему достичь своей нынешней площади 72 аров. Отёй был присоединен к Парижу в 1860 году, и на кладбище стали хоронить жителей XVI округа.

Гальберштадт Виталий (Самсон) Эммануилович

(7/20 марта 1903, Одесса — 18 октября 1967, Париж)

Шахматист и шахматный композитор-этюдист. Международный мастер и судья международной категории по шахматной композиции

Фотография с сайта commons.wikimedia.org

Единственный ребенок в семье успешного юриста по международному праву Эммануила Гальберштадта. В 1906 году семья покинула Одессу и переехала в столицу Российской Империи — Санкт-Петербург. Возможно, причиной их отъезда стало трагическое событие: 18—20 октября 1905 года в городе произошел самый кровавый в истории города еврейский погром, унесший жизни более 400 человек, около 5000 было ранено, более 50 000 остались без крова. В Петербурге Виталий обучался игре на фортепиано и на протяжении всей жизни оставался страстным поклонником этого инструмента.

После Октябрьской революции Эммануил Гальберштадт — член партии меньшевиков некоторое время работал в советских организациях. Но когда в марте В 1919 года начались массовые аресты меньшевиков, семья покинула Советскую Россию и поселилась в Берлине, Виталий, говоривший к этому времени по-русски, по-английски и по-немецки, закончил в Германии гимназию.

Шахматами юный Виталий увлекся еще в России, а переезд в Германию, где царил тогда культ шахмат, открыл для него широкие возможности для самосовершенствования. Интересно, что в Германии недалеко от города Гальберштадт (!) находится так называемая «шахматная деревня» Шахдорф-Штребек, где играют в шахматы все от мала до велика.

В начале 1920-х годов семья переехала во Францию, они поселились в Марселе, затем переехали в Париж, где в 1924 году Виталий Гальберштадт опубликовал свои первые шахматные этюды. В 1925 году он уже разделил первое место в Парижском шахматном турнире с Абрамом Барацем. В 1926 году Гальберштадт принимает участие в турнире в Йере, выходит в полуфинал, но его обыгрывает Давид Маркелович Яновский, такой же эмигрант из России, как Гальберштадт. В Париже Виталий становится членом «Кружка Филидора». В августе и сентябре этого же года Гальберштадт участвует в турнирах в Ницце, первый из которых выигрывает, а в другом занимает второе место.

В июне 1932 года Эдмон Лансель публикует в издательстве «Éditions de l’Échiquie» тиражом в одну тысячу экземпляров книгу Гальберштадта и Дюшана «L'оpposition et les cases conjugées sont réconciliées» — шахматное руководство, посвященное нескольким специальным проблемам эндшпиля. Друг Гальберштадта художник Марсель Дюшан создал для книги макет и обложку.

В 1935 году Гальберштадт женился на уроженке Екатеринослава Марии Левит. Мария происходила из большой состоятельной семьи, была одной из пяти дочерей. Вместе со своей старшей и сестрой-близняшкой Мария получила докторскую степень в Национальном политехническом институте Гренобля. Старшая сестра основала компанию «Mariac Enterprise», где работали все ее сестры. Сам Хальберштадт сначала учился на юридическом факультете Сорбонны, а затем до начала Второй мировой войны работал в фирме «Simmons Mattress».

В феврале 1942 года у Виталия и Марии родилась дочь Татьяна.

16—17 июля 1942 французские полицейские по приказу нацистов и с одобрения правительства Виши провели печально известную операцию «Вель д’Ив», в ходе которой было арестовано более 13 000 евреев. Жена, дочь и мать Гальберштадта попали в облаву. Французский полицейский помог Марии с дочерью бежать через черный ход, а мать Гальберштадта, была депортирована и погибла в Освенциме. Виталий с Марией поселились в парижском пригороде Баньё по поддельным документам, а дочь отдали во французскую семью в Пуату. В 1944 году в семье Гальберштадт родился сын Эммануэль, который первые месяцы своей жизни также провел в приемной семье. Только после окончания войны стало возможным возвращение в Париж.

В 1957 году Гальберштадт и его жена получили французское гражданство, возможно, в связи с проведением конгресса Всемирной федерации шахматной композиции, созданной в 1956 году. В этом же году он он становится международным арбитром шахматных композиций. Гальберштадт — автор более 200 этюдов, 19 из которых включены в Альбом ФИДЕ. На конгрессе Всемирной федерации шахматной композиции в Пиране в 1958 году Гальберштадт вместе с Гарольдом Ломмером и Александром Казанцевым стал членом подкомиссии по шахматным исследованиям.

Выдающийся шахматист, он живо интересовался искусством, философией, литературой. Среди его друзей были известные деятели культуры и, конечно, шахматисты: Андре Шерон, пианист Альфред Корто, Ксавье (Савелий) Тартаковер, Евгений Зноско-Боровский, Марсель Дюшан.

В Рождество 1961 года жена Гальберштадта Мария погибла в автомобильной катастрофе, сын Эммануэль был серьезно ранен. После этой трагедии Гальберштадт прекращает заниматься шахматами и принимает предложение свояченицы стать генеральным секретарем «Mariac Enterprise».

Виталий Эммануилович Гальберштадт скончался в своей парижской квартире в доме №8 по проспекту Эмиля Золя от сердечного приступа.

Библиография:

Schach-Echo, 1958, №24

Филипп Семенович Бондаренко. Галерея шахматных этюдистов, Физкультура и спорт, М., 1968

Europe Echecs — Alain Pallier (janvier, février, mars, avril, mai 1997) серия статей

Глава 4. Кладбище Пасси

(Cimetiére de Passy, 22 Rue du Commandant-Schloesing, Paris)

Первое кладбище Пасси находилось на месте нынешней улицы Лекэн до 1802 года. В 1820 году было открыто новое кладбище, существующее до настоящего времени. Спроектированное как висячий сад, оно стало с 1874 года аристократическим некрополем Парижа, пользуясь близостью к шикарным жилым и коммерческим районам Правого берега и Елисейским полям. Это единственное кладбище в городе, залы которого отапливаются.

Башкирцева Мария Константиновна

(12/24 ноября 1858 года, Гавронцы, Полтавский уезд, Полтавская губерния —31 октября/12 ноября 1884 года, Париж)

Художница, автор знаменитого дневника. После посмертного издания дневника ее возраст был уменьшен на 2 года, во многих источниках год рождения указывается 1860.

Мария Башкирцева. Фотография с сайта commons.wikimedia.org

Мария родилась в богатой дворянской семье. Обе ветви ее родословной принадлежат к старинному южнорусскому дворянству. Дед Марии, генерал Павел Григорьевич Башкирцев — защитник Севастополя. Отец, Константин Павлович, был уездным предводителем дворянства. Мать, Мария Степановна, урожденная Бабанина, принадлежала к роду, который вел свое начало от татар первого нашествия. Семейная жизнь родителей не сложилась: они расстались спустя два года после свадьбы. Мария Степановна с двумя детьми, дочерью Мусей и сыном Павлом, переезжает в имение родителей. Муся воспитывалась блестяще образованным дедом, поклонником Байрона и англоманом, и двумя гувернантками — русской и француженкой. С пяти лет Маша училась танцам и мечтала об актерской карьере. В 10 лет попробовала учиться рисовать, и успехи были налицо, но победило новое желание — научиться петь, она обладала сильным и красивым голосом и мечтала стать великой певицей. Музыка была её увлечением. Девочка прекрасно играла на арфе, рояле, органе, гитаре, мандолине и цитре. Одновременно Мария занималась языками: итальянским, английским, немецким, древнегреческим и латынью. Говорила по-украински, русским языком пользовалась для домашнего общения, а думала и писала по-французски. В 1870 году Муся с матерью, дедушкой, братом, кузиной и домашним врачом отправляется в путешествие по Европе, они долго живут в Германии, Швейцарии, а в 1872 году поселились на Французской Ривьере. Здесь, на Вилле «Аква-Вива» в Ницце Мария начала писать свой дневник. Надменная аристократка, не по-детски рассудительная, она искала постоянно занятия, не характерные для барышень её круга. Она удаляет от себя всех преподавателей и составляет собственную программу обучения, которую начинает претворять в жизнь. Рассуждения о «самообразовании» встречаются в ее дневнике. Вот что, например, она пишет в 1872 году:

«Приходил учитель рисования, я ему дала список, чтобы он прислал мне учителей из Лицея …Мне тринадцать лет, если я буду терять время, то что же из меня выйдет… В 16, 17 лет мне придут другие мысли, а теперь-то время учиться». Кстати, список, составленный Марией, привел в недоумение директора Лицея своей полнотой и корректностью. Она с удовольствием занимается математикой, химией, физикой, с удовольствием читает Гомера, Плутарха, Шекспира, современных ей французских писателей Золя, Мопассана, обожает Тургенева.

Первый удар судьба наносит ей в пятнадцатилетнем возрасте: из-за болезни гортани Мария теряет голос — о карьере певицы можно забыть. Из Ниццы Мария с родными совершает поездки в Париж, Флоренцию. В 1874 году Мария узнает, что у нее туберкулез, она с матерью надолго уезжают в Италию, а затем приезжает в Россию: Мария лелеет мечту восстановить свою семью и привезти отца в Ниццу. Но ее план не осуществился. В 1875 году Башкирцевы возвращаются во Францию, по настоянию Марии они поселились в Париже. В 1877 году Мария поступает в Академию Жюлиана — одно из немногих учебных заведений, принимавших женщин; однокурсницами Марии были девушки из многих европейских стран и даже из США, среди них Анна Билинская-Богданович и Луиза Бреслау, в которой Мария видела своего единственного реального соперника. Башкирцева занимается в мастерской Тони Робера-Флёри. Она быстро завоевывает симпатии товарищей по учебе и преподавателей, ее редкий оригинальный талант поражает и часто заставляет профессоров даже усомниться в подлинности ее работ. В 1878 году жюри Академии, состоящее из известных художников Т. Робер-Флёри, В. Бугро, Г. Буланже, Ж. Лефевра присудило ей первую золотую медаль. Поступив в Академию, Мария работает по 8 часов в день, но затем, посчитав, что 8 часов — это слишком мало, начинает работать по ночам и по воскресеньям. Поэтому в 1879 году Башкирцева оканчивает курс Академии за 2 года вместо 7. Башкирцева отправляется в путешествие по городам Франции, Италии, Испании, Германии, чтобы напитаться духом произведений классиков, поэтому ее успех возрастает с каждой новой картиной. За первую же картину, выставленную на Женской художественной выставке в Париже Мария Башкирцева была избрана членом Русского артистического клуба. Большинство картин Марии после двух выставок, организованных в Париже Французским Обществом женщин-художниц, было приобретено для музеев Франции и США.

Она посещает салоны, интересуется политикой, отправляется в Палату Депутатов, становится республиканкой. Начиная с 1880 года, она ежегодно выставляет свои работы на Парижском салоне. В 1884 году Башкирцева демонстрирует портрет детей парижских трущоб под названием «Встреча» и портрет своей кузины, выполненный пастелью, картины имели грандиозный успех.

Интересен факт переписки Марии Башкирцевой с известными писателями того времени Александром Дюма, Эмилем Золя, Сюлли-Прюдомом и, особенно, Ги де Мопассаном. Именно переписка с автором «Милого друга» представляет серьезный психологический интерес и являет острую и даже язвительную полемику с обеих сторон. Свои письма Мария подписывала «Мисс Хастингс» или данной ей Мопассаном кличкой «Жозеф». Начиная переписку с Мопассаном, Башкирцева писала, что она навсегда останется для него неизвестной. Мопассан был заинтригован ее остроумными, саркастическими письмами и настаивал на встрече. Но Мария не поддавалась на эти уговоры. Раздосадованный Мопассан однажды написал, что скорее всего ее корреспондент не очаровательная молодая женщина, а старый пройдоха, в другом же письме предположил, что она — женщина легкого поведения. Так и не раскрыв себя Мария прервала переписку.

Переписку Марии Башкирцевой и Ги де Мопассана можно почитать в интернете.

Мария Башкирцева скончалась от туберкулёза? При ее кончине присутствовал большой друг художницы Божидар Карагеоргевич. Мавзолей Марии Башкирцевой, построенный Эмилем Бастьен-Лепажем, является настоящей мастерской художника. Там наъодится незаконченная картина Башкирцевой «Жены-мироносицы после погребения Христа», здесь хранятся мольберт, кисти, мебель, ткани, принадлежавшие Марии. В мавзолее также похоронены мать, тетя и племянница Марии Башкирцевой. Над входом в мавзолей — катрен Андре Терье

Ô Marie, Ô lys blanc, radieuse beauté,

Ton être entier n’a pas sombré dans la nuit noire,

Ton esprit est vivant, vibrante est ta mémoire,

Et l’immortel parfum de la fleur est resté.

Усыпальница Марии Башкирцевой. Фотография с сайта commons.wikimedia.org

Судьба наследия Марии Башкирцевой весьма печальна. В 1908 году ее мать передала в Русский музей Императора Александра III большую коллекцию картин Марии, часть работ хранилось в имении на Полтавщине. В 1917 году имение было разграблено и сожжено, сохранились только картины, находящиеся во флигеле. Большинство работ из Русского музея в 1930-е годы было передано в музеи Украины. В Русском музее осталось только 8 картин. В период оккупации во время Великой Отечественной войны картины, находящиеся на Украине пропали, а находившиеся в бывшем имении погибли во время бомбежки.

В Париже, в Люксембургском дворце, есть статуя «Бессмертие». Она изображает молодого гения, умирающего у ног ангела смерти. Последний держит в руках табличку со списком великих людей, сошедших преждевременно в могилу, но уже покрывших себя бессмертием на Земле. Глаза гения устремлены в список. И среди восьми французских имён, начертанных в этом списке, стоит одно русское женское имя — «Мария Башкирцева».

Скульпатура «Бессмертие». Открытка из архива В. Н. Мясоедова

Марина Цветаева посвятила свой сборник «Вечерний альбом» памяти Марии Башкирцевой

Ей даровал Бог слишком много!

И слишком мало — отпустил.

О, звездная ее дорога!

Лишь на холсты хватило сил…

Я с этой девушкой знакома

Увы, конечно, не была!

Но, как она — сидела дома

И золотой узор ткала.

В привычной клетке одиночеств,

Где и живет одна — душа,

Как много в дневниках пророчеств,

Когда Любви тебя лишат!

Ей даровал Господь так много!

А Жизнь — крупинками считал.

О, звездная ее дорога!

И Смерть — признанья пьедестал!

Дневник Марии Башкирцевой можно прочитать в интернете.

Жизнь Марии Башкирцевой нашла свое отражение в кинематографе: в 1935 году режиссер Генрих Костер (еще под своим первоначальным именем Герман Костерлиц) снимает 2 версии фильма. В итальянской версии «Il diario di una donna amata» (Дневник влюбленной женщины) Марию играет Иза Миранда, а в швейцарской «Das Tagebuch der Geliebten» (Дневник влюбленных) — Лили Дарваш. Фильм снят по мотивам переписки Марии Башкирцевой и Ги де Мопассана.

Фильм «Das Tagebuch der Geliebten» можно посмотреть по ссылке

https://youtu.be/boBaPnnfxlo

В Ницце именем Марии Башкирцевой названа улица, ведущая к Английской набережной, есть такая улица и на карте Полтавы. В 1930 году Леон Риотор, муниципальный советник Парижа, предлагал назвать одну из новых улиц именем Марии Башкирцевой, но это событие таки не состоялось.

Библиография:

Nouveau journal inedit de Marie Bashkirtseff, Editions de la Revue, Paris, 1901

Дневник Марии Башкирцевой, Переводъ подъ редакціей Л. Я. Гуревичъ, Съ портретами и картинами, Изданіе поставщиковъ Его Императорскаго Величества Товарищества М. О. Вольфъ,

Санкт-Петербургъ, Гостиный дворъ, 18, Москва, Кузнецкій мостъ, 12

Цветаева М. И., Вечерний альбом. Сборник стихов, СЗКЭО, Санкт-Петербург, 2018

Jacques Malereau, La vérité et la fiction de Marie Bashkirtseff, Paris, Gallimard, 2004

Балаховский Дмитрий Григорьевич (Герцевич)

(15/27 июля 1873, Киев — 30 сентября 1952, Париж)

Инженер-технолог, автомобилестроитель

Окончил Рижский политехнический институт. Специалист по каталитическим карбюраторам на автомобильных моторах с особыми аппаратами для смеси с добавочным воздухом с работой на тяжелых маслах. Создатель особых способов рафинирования нефти и один из пионеров петрохимии.

В преддверии Первой мировой войны Балаховский представил на конкурсы военных автомобилей несколько своих оригинальных грузовиков и тягачей повышенной проходимости с электрической трансмиссией, которую он разрабатывал с 1904 г. Она состояла из двигателя внутреннего сгорания, приводившего динамо-машину с якорем-маховиком, от которой ток постоянного напряжения подавался на тяговые электромоторы, встроенные в ступицы колес автомобиля. В России его изобретения не пригодились, и Балаховский уехал за границу, где совместно со своими партнерами взялся за создание военных грузовиков, оснащенных электрооборудованием бельгийской компании АСЕС из Шарлеруа. В 1913 году он представил опытные капотный и бескапотный варианты грузовика «Балаховски и Кэр» (4x4/4x4) с бензиновым двигателем «Панар-Левассор» мощностью 32 лошадиные силы.

Балаховский Даниил Григорьевич (Герцевич)

(31 августа/12 сентября 1863, Киев — 10 февраля 1931, Париж)

Инженер, промышленник, меценат

Брат Дмитрия Балаховского.

Потомственный почетный гражданин города Киева, директор-распорядитель Благодатинского товарищества свеклосахарного и рафинадного завода, Переверзевского свеклосахарного завода.

Большой любитель музыки и сам прекрасно музицировал, для чего выписал из Вены фирмы «Безендорфер». Друг композиторов А. Н. Скрябина и С.В.Рахманинова. В 1913 году он устроил киевские концерты Скрябина.

В Киеве Балаховские сначала жили на Прорезной улице, а потом, начиная с 1913 года, занимали этаж в великолепном доме, который отец Даниила, Герц Балаховский, выстроил для своих детей и для себя (Трехсвятительская ул.,14, дом не сохранился). Верхние этажи дома были жилыми, а на первом размещалось консульское бюро, так как Балаховский был французским консульским представителем в Киеве (консульство находилось в Одессе). Некоторое время Даниилу Григорьевичу принадлежал знаменитый «Дом с химерами» (Банковская улица, 10). После революции здание было национализировано и перестроено под коммунальные квартиры. В настоящее время здесь размещены художественные коллекции, здание также используется в качестве Малой резиденции Президента Украины.

Дом с химерами в Киеве. Фотография с сайта commons.wikimedia.org

В ноябре 1918 года Балаховский с женой и тремя детьми Евгенией, Георгием и Сергеем был эвакуирован на французском поезде в Одессу. Весной 1919 года с женой и сыном Сергеем уехал в Париж. В Париже жили сначала: 13, rue Picot, а с сентября 1920 г. 1, rue de l’Alboni.

Член Общества друзей русской книги в Париже. Кавалер Ордена Почетного легиона

Сын Даниила Григорьевича — Сергей обучался на медицинском факультете Лозаннского университета. В Швейцарии он познакомился с Ириной Бах — дочерью известного советского биохимика и физиолога растений академика Алексея Николаевича Баха (до крещения Абрама Лимпановича Бака). Сергей и Ирина поженились и жили в Париже. В 1925 году по приглашению родителей Ирины уехали в СССР, где и остались навсегда.

Жена Даниила Григорьевича — Софья Исааковна, урожденная Шварцман — сестра известного философа Л. И. Шестова

Пети (урожденная Балаховская) Софья Григорьевна (Шнейна-Леа Герцевна)

(4/16 марта 1870, Киев — 2 июня 1966, Париж)

Юрист, литератор, меценат.

Сестра Даниила и Григория Балаховских.

Софья уехала из России совсем молодой девушкой, поступила на юридический факультет Парижского университета и в 1892 году блестяще его окончила. На факультете она познакомилась с Жюлем Вержилем Эженом Пети, вышла за него замуж. Пети стал адвокатом при Парижском кассационном суде. Будучи близким другом министра обороны Франции Александра Мильерана Пети был направлен в Россию во французскую военную миссию, во время службы познакомился с А. Ф. Керенским, который после бегства во Францию часто гостил в доме Пети в Бретани.