Сёрен Кьеркегор предупреждал: «Кто обручится с духом эпохи, скоро станет вдовцом».
Уже сама потребность получать новости по нескольку раз в день есть признак страха; воображение разгоняется и застывает на высоких оборотах. Все эти антенны больших городов подобны волосам, вставшим дыбом. Они как будто вызывают демонов.
И в самом деле, существенно то, что тот, кто предъявляет к себе самые трудные требования, приобретает правильное представление о самом себе. Именно в этом человек должен видеть своим мерилом человека в Лесу – и это значит: человека цивилизации, человека движения и исторических явлений в своей покоящейся и вечной сущности, которая историю исполняет и изменяет. В этом заключается жажда тех сильных духом, к которым относит себя Ушедший в Лес. В ходе этого процесса отражение вспоминает о своём прообразе, от которого оно исходит, и от которого оно неотъемлемо – или, иначе, которому оно наследует, в котором заключается всё его наследие.
Эта встреча происходит в уединении, и в этом кроется её волшебство; на ней не присутствуют ни нотариус, ни священник, ни должностное лицо. Человек суверенен в этой уединённости, при условии, что он сознаёт свой ранг. В этом смысле он – сын своего Отца, хозяин Земли, чудотворное существо. В ходе подобной встречи всё социальное отступает на второй план. Человек вновь замечает в себе силы священника и судьи, как это было в древнейшие времена. Он выходит за пределы абстракций, функций и форм разделения труда. Он устанавливает свою связь с Целым, с Абсолютом, и в этом заключатся его самое мощное переживание счастья.
Геракл — это прародитель всех царей, без которого даже сами боги не могли обойтись в своей борьбе с титанами. Он осушает болота, строит каналы и делает дикие места пригодными для жизни, убивая чудовищ и нечисть. Он первый из тех героев, на чьих могилах был основан полис и почитанием которых держится его существование.
Нас спросят, почему мы молчали тогда-то и там-то, и за это нам придется расплачиваться. Это тупики времени, которых не избежит никто.
При таких обстоятельствах многое значит, даже если только один голос «против» из ста обнаружится в урне. От его носителя можно ожидать, что он готов принести жертву за свое мнение, за свои представления о праве и свободе.
Положение домашнего животного влечет за собой положение убойного скота.
Мы видели, что великий, открываемый Лесом опыт заключается во встрече с собственным «Я», с неуязвимым ядром, сущностью, которая питает все временные и индивидуальные явления. Эта встреча, имеющая большое влияние как на исцеление, так и на изгнание страха, также является в высшей степени моральной. Она приводит к тому слою, который лежит в основе всего социального и служит первоначалом для всякой общности. Она приводит к человеку, который является фундаментом любой индивидуальности и от которого исходит все индивидуализирующее. В этой области обретается не только общность; здесь обретается тождество. Вот на что указывает символ объятия. «Я» познаёт само себя в Другом — что соответствует древнейшей мудрости, выраженной в словах «То ты еси». Другим может быть любимый человек, это также может быть брат, недужный, беззащитный. Когда «Я» нечто отдает, помогая другому, оно само в то же время получает нечто непреходящее. В этом утверждает себя порядок мироздания.
Последовавший этим путем открывает изобилие «вневременного бытия», место тишины и покоя. Встречаясь со смертью, единичный человек освобождается от случайно-исторической индивидуальности и встречается с «человеком вообще», разрывает каузальные связи титанического мира и заглядывает в «вневременное».
16. Уход в Лес как свободное поведение в рамках катастрофы 17. не зависит от политико-технологических предпочтений и связанных с ними группировок. 18. Он не противоречит прогрессу, 19. но привносит в него свободу благодаря решениям одиночки. 20. Здесь человек встречает самого себя в своей неотъемлемой и неразрушимой сущности. 21. Эта встреча изгоняет страх смерти.
