Череп помнит: лежать в земле так же хорошо, как тянуться вверх. Череп ведает: все слова уже написаны и зачёркнуты, все города построены и разрушены, все пути пройдены и заброшены, все моря изборождены и загажены, все туннели пробуравлены и замурованы, все крепости возведены и взорваны, все слёзы пролиты и высушены, все окна в домах распахнуты и выбиты, все истины обнаружены и похерены, все тела обнажены и захоронены, все времена стали одним непереносимым временем, все люди — одним существом без сущности, все их бесконечные лица — одним раздробленным на кусочки черепом.
Тешу себя надеждой, что хотя бы одна моя читательница найдёт в этой книжке такой трамвай и отправится на нём в правильном, то есть ослином, направлении.
Сдвиг — это когда всё вокруг остаётся как было, но меняется. Ты смотришь на что-то — и вот оно преображается. Про это опять-таки говорил мессианский мыслитель Беньямин.
Культура — вот в какой страшной сказке жили два эти создания. Культура — то, что превращает живые мысли и чувства в книги и картины, в фильмы и эссе, в дискуссии на подиуме и телевизионные передачи, в диссертации, газетные рецензии и престижные премии.
Как хорошо знал ещё Стендаль, ни юношеские порывы, ни житейский разум не обещают ничего хорошего: первые обречены на гибель при столкновении с грубой действительностью, а второй означает отказ от естественных чувств и поступков, продиктованных верой в нечто высшее.
