Оглавление

Часть 1. Полиция в России

Полиция до 1718 года

Часть 1. Полиция в России

Полиция до 1718 года

«Важнейшей функцией жизнедеятельности государства является обеспечение внутренней безопасности страны. Жизнь любого общества основывается на управленческих функциях и ведущая среди них — полицейская». (В. В. Черных)

О работе полиции до 1718 имеются отдельные сведения.

«Theodore, ou Fedor, frere aine de Pierr le grand, commenca a policer Mofcou, Il fit conftruire plufieurs grandes maifons de pierre, quoique fans aucune architecture reguliere.

Полицейским в Москве стал Теодор, или Федор, старший брат Петра Великого, построивший несколько больших каменных зданий, хотя и без какой-либо регулярной архитектуры…

L’efprit de la famille de Romano fut tou jours de policer l’Etat; tel fut encore le ca ractere de Foedor. Nous avons deja remar que en parlant de Molcou, qu’il encoura gea les citoyens a batir plufieurs maifons de pierre. Il agrandit cette capitale, on luidoit quelques reglemens de police generale. Mais en voulant reformer les Boyards, il les indifpofa tous. D’ailieurs, il n’etait niaflez inftruit, ni aflez actif, ni aflez deter mine pour ofer concevoir un changement general,

Дух семьи Романо всегда был направлен на охрану государства; таков был снова характер Федора. Мы уже заметили, говоря о Моску, что он побуждал граждан строить несколько каменных зданий. Он увеличил эту столицу, ему дали общие правила полиции…». (Histoire de le Empire de Russie. Т.1)

«Первые рогатки в Москве учреждены были при Иоанне III в 1504 году; у них стояли караулы и никого не пропускали без фонарей; за пожарами наблюдала полиция с башенок, называемых тогда «лантернами»; последние устраивались над съезжими дворами. Первые фонари в Москве были зажжены осенью 1730 года во время пребывания двора в Москве; поставлены они были на столбах, один от другого на несколько сажен; фонари были в первое время слюдяные… На ночь большие улицы запирались рогатками, у которых сторожа были из обывателей, рогатки вечером ставились в десять часов, а утром снимались за час до рассвета. Сторожа при рогатках стояли иные с оружиями, другие же — с палками или «грановитыми дубинами». При опасностях сторожа били в трещотки…

Начальное учреждение московской полиции Карамзин относит к 1505 году. В то время, когда установлены были решетки по улицам, которые видел Герберштейн, в Москве не было полиции, а в каждой части, на которые делился город, было свое особое управление.

Оно состояло из объезжих голов, бояр с подьячими, из решеточных приказчиков и из сторожей. Решеточные приказчики были начальники сторожей; сторожа были сами обыватели, отправлявшие общественную земскую повинность натурою. Наказ того времени говорит, что боярин с подьячими и с решеточными приказчиками должны ездить по городу непрестанно день и ночь, а сторожа, расставленные в определенных местах, должны день и ночь непрестанно ходить каждый по своей улице и по своему переулку, подчиняясь непосредственно особым десятским, выбранным из среды их, и решеточным приказчикам.

Сторожа смотрели, чтобы «бою, грабежу, корчмы и табаку, и никакого воровства и разврата не было, и чтобы воры нигде не зажгли, не подложили бы огню, не накинули ни со двора, ни с улицы». Меры осторожного обращения с огнем были самые строгие; так, запрещалось сидеть поздно с огнем, печи и мыльни запечатывались до нового указа; что же касается до печения хлеба, варения пищи, то дозволено то и другое только в поварнях, или, у кого их нет, — в печах, построенных в земле, в огородах за двором, защищая их крепко от ветру.

Исключение делалось в пользу черных сотен людей, больных и родильниц. Людям черной сотни дозволено топить свои печи в ненастные дни дважды в неделю, по воскресеньям и четвергам. Стрельцы и Стрелецкий приказ в 1686 году служили исполнительною полицейскою властью.

Самый памятный в числе полицейских чиновников был еще в старину на Москве «земский ярыжка». Одет он был в красный и зеленый кафтан, на груди у него нашивались две буквы «З» и «Я», т.е. «земский ярыжка». Когда государь выезжал из города или шествовал в крестном ходе, тогда из них несколько человек с метлами и лопатами шли впереди всех, очищая дорогу. Кроме того, где происходили шум или драка, они всякого могли брать и отводить к суду беспрекословно». (М. И. Пыляев. Старая Москва).

«Все другие князья удельные, тем более Московские, удерживали за собою право судить дела уголовные». (Н. Устрялов. Т. 4. Ч. 1)

«До образования полиции борьбой с преступностью и тушением пожаров занимались непрофессионалы (стрельцы, приказные люди, ярыжки и т.п.). Часто они не обладали ни достаточной компетенцией в этом деле, ни необходимой физической подготовкой, ни самоотверженностью, граничащей с риском для жизни». (В. В. Черных)

В Уложении 1649 года имелась Глава 21. О разбойных и татиных делах. (ПСЗРИ. Т 1. От января 29. 1)

7164. 1656. Именной, помеченный Думным Дьяком. О не требовании в Сыскной Приказ Губных старост, для очной ставки с ворами, присланными из городов. (ПСЗРИ. Т 1. 195)

7177. 1669. Генваря 22. Новоуказные статьи о татебных, разбойных и убийственных делах.

(ПСЗРИ. Т 1. 441)

7180. 1672. Июля 23. Именной. О неприсылке из городов колодников в Разбойный Приказ, и о доставлении о них, одних только дел. (ПСЗРИ. Т 1. 527)

7181. 1673. Генваря 20. Именной. О непринимании у помещиков и вотчинников людей и крестьян по татебным делам в Разбойный Приказ, и отсылке их к Сыщикам к Губным Старостам. (ПСЗРИ. Т 1. 538)

7189. 1681. Августа 16. Боярский приговор. О розыске писцам дел по разбою, грабежу, смертным убийствам, по завладению чужими землями; о размежевании оных земель и о взыскании с виновных. (ПСЗРИ. Т 2. 888.)

1681. Октября 26. Именной. О ведении разбойных, убийственных и татебных дел впредь в Разбойн ом Приказе. (ПСЗРИ. Т 2. 694)

7191. 1683. Сентября 2. Именной. О неопределении подьячих в Разбойный Приказ без поручных записей. (ПСЗРИ. Т 2. 1043)

7192.1683. Ноября 6. Именной. О переименовании Разбойного приказа, Сыскным. (ПСЗРИ. Т 2. 1052)

7195.1687. Августа 14. Именной. О ведении татебных и разбойных дел в Земском приказе а не в Сыскном. (ПСЗРИ. Т 2. 1257)

7196. 1687. Октября 17. Именный с Боярским приговором. О посылке из Сыскнаго приказа во все слободы приказных людей для сыску воров и разбойников не сносясь с теми приказами, в которых оныя слободы ведомы. (ПСЗРИ. Т 2. 1266)

7207. 1699. Августа 30. Именный, данный Стрелецкому приказу. О наказами за стрельбу из ружей и бросание ракет в города за первой раз батогами, а за второй кнутом и ссылкою в Азов с женами и детьми на поселение. (ПСЗРИ. Т 3. 1695.)

1701. Ноября 2. Именный. Об уничтожении Сыскного Приказа; о передаче дел оного по принадлежности, и о предоставлении ведомостей о приходе и расходе пошлин, с показанием остающихся по оным недоимок. (ПСЗРИ. Т 3. 1874)

В 1695—1711 сыск подчинялся Преображенскому приказу, но эффективность мер по борьбе с разбоями, нарушениями закона и тем более поддержания порядка была не велика. О других сторонах деятельности присущей будущей полиции вообще не упоминалось.

С 1668 и еще в начале 1718 года функции полиции в Московском царстве осуществляются Ромодановскими.

От г. де-Лави. 13 января 1718. «…taine et qu’ estant alle descendre chez le fils de feu P. Romodanofski Czar de Mosco (si celebre par la justice qu’il a exercee pendant près de 50 ans avec tant d’authorite et approbation), il lui dit etant a table, je veux te faire un présent, mais il faudra que tu aies des biens; apres le repas il lui fit passer en revue les voleurs susnommes et lui dit: voila le présent que je t’ai promis, tu n’as qu’a faire ton devoir et imite l’exemple de feu ton pere.

…что он уехал к сыну покойного П. Ромоданофски, царя де Моско (так прославившагося правосудием, которое он осуществлял почти 50 лет с всеобщим авторитетом и одобрением), он сказал ему, пока тот сидел за столом: хочу сделать вам подарок, но у вас должен быть товар; после еды он заставил его осмотреть вышеупомянутых воров и сказал ему: вот подарок, который я обещал тебе, ты должен только выполнить свой долг и подражать примеру своего покойного отца». (СИРИО. Т. 34)

В 1717—29 Преображенскую канцелярию возглавлял князь-кесарь Иван Федорович Ромодановский.

«1711 год. Январь 2-го. Разбойники представляют в Москве истинное бедствие. Выйти вечером на улицу — значит подвергнуть свою жизнь опасности. Зимою без уличных убийств и грабежей не проходит ни одной ночи. Утром на улицах находят трупы ограбленных. Возле моего подворья и в его окрестностях за время трехмесячного пребывания моего в Москве убито 16 человек, несмотря на то, что я часто высылал стражу, чтоб подстеречь этих злодеев.

На (вечере), где я в тот (день) виделся с царем, в числе других находился один старый князь, Феодор Юрьевич Ромоданов, которому поручено было, между прочим, наблюдение за схваченными и подлежащими наказанию убийцами и ворами. Во время отсутствия царя этот (князь Ромоданов) вместе с другими должен был также заседать в Сенате. Как сказано ранее, чины генерал-поручика и шаутбенахта царь после Полтавской битвы получил от него. (На этом вечере) царь долго с ним разговаривал. (Ромоданов) передавал ему свои соображения, как все устроить к лучшему, царь с великим терпением и почтительностью слушал его, время от времени, как сын у отца, целуя у него руку. Кто не знал, как царь умеет притворяться, тот мог бы подумать, что он не шутит. На самом деле царь в подобных (случаях) играет комедию, чтобы уверить старых русских, что очень ценит их глупые советы, — дабы в его отсутствие они не принялись за прежние свои штуки.

Князь Ромоданов, носивший в кармане фляжку с водкою, подарил ее царю как великую (драгоценность). Со своей стороны, царь принял ее со знаками величайшего почтения и поцеловал у него руку; всем нам дал отведать из (фляжки); каждый отведавший должен был целовать руку у (Ромоданова). Я также выпил и потом в течение нескольких суток не мог оправиться, в такое волнение пришла моя кровь; ибо, как объяснил мне царь, это был Spiritus vini, на красном испанском перце, — и мне казалось, что для вынуждения у воров и разбойников признания в их преступлениях достаточно б пригрозить им, что их заставят выпить этой (перцовки), — так она была крепка». (Записки датского посланника).

«Нынешний Патриарх хотел уничтожить подобный беспорядок, но успел только в том, что четырнадцать дней сокращены на восемь, точно также, как Папа Иннокентий XI с Италиянским карнавалом, ибо тогда, как в Италии, ни одна Княжеская личность не смеет показаться в окнах, чтобы не быть оглашенной за распутство. Русские не только сидят целый день, во всем своем блеске в окнах, но и совершают различные распутства, так что вся разница между Русскою Масленицею и Итальянским Карнавалом состоит в том, что в Москве полиция, по причине пьянства, не исполняет своей обязанности, тогда как в Италии полиция предупреждает всевозможные беспорядки». (Генрих Седерберг).

От г. де-Лави. С.-Петербург. 11-го октября 1717 г. «Я узнал, что князь-кесарь Феодор Юрьевич Ромодановский, московский царь (так называемый), умер. Он стоял во главе юстиции и в свое время казнил более 20000 человек воров, изменников и т.п». (СИРИО. Т. 34)

Петр I выразил намерение учредить полицию в 1702 году, но дальше дело не пошло.

Гюйссен де-Вигланд (Huyssen de Wigland): «По поводу указа царя сообщу вам еще, милостивый государь, что он решился ввести в своем государства все хорошие порядки и законы, которые он, как второй Улисс, видел и наблюдал во время своего путешествия по большей части Европы. Он хочет…

3-е. Учредить полицию посредством хороших законов, указов и уставов, которые он намерен ввести и обнародовать относительно полиции, прав наследства и прочаго гражданскаго и уголовнаго судопроизводства». (Письмо о преобразованиях московского царя.1702. СИРИО. Т. 34)

«М. И. Сизиков утверждает, что предложение о создании полиции впервые прозвучало в „Записке о коллегиях“, составленной между 1711 и 1716 Г. В. Лейбницем. Знакомясь с указами законодательного характера Дании, Пётр обратил своё внимание на должность руководителя полиции — полицмейстера и взял этот термин на вооружение. Тем не менее в Указе о коллегиях 1717 г. полицейскую коллегию мы ещё не находим, что позволяет предположить, что проект создания российской полиции был оригинален, а не заимствован, как предполагают некоторые учёные. Правда ещё 20 мая 1715 г. была образована полицмейстерская канцелярия, которая в 1718 г. была преобразована в генерал-полицмейстерскую канцелярию. Факт наличия и функционирования полицейской канцелярии не подлежит сомнению». (В. В. Черных)

В 1715 году учреждается Полицмейстерская канцелярия в Санкт-Петербурге, состоящая из полицмейстерской команды численностью 41 человек.

27 мая 1718 года А. М. Девиер назначен первым генерал-полицмейстером.

«Генерал-полицмейстер А. Девиер в соответствии с полученной инструкцией в сжатые сроки сформировал отряд из шести барабанщиков, которые барабанным боем оповещали обывателей о пожарах. В целях избежания пожаров было запрещено строительство курных домов, а построенные велено было разобрать. Для того, чтобы сделать чистку труб обязательной, А. Девиер приказал их пересчитать. Их оказалось в Санкт-Петербурге, кроме Васильевского острова, 8974. Для их чистки были приглашены: трубный мастер, 50 трубочистов и 1 подмастерье. Мастер получал 100 руб. в год, а остальные — солдатское жалованье…

4 июня 1718 г. было извещено о создании нового органа управления, в распоряжение которого поступило 90 военнослужащих и 11 приказных служителей во главе с дьяком…

Постепенно штат полиции рос и к 1721 г. персонал полиции Петербурга насчитывался около 100 человек, но для столицы этого было недостаточно, поэтому к полицейским функциям по-прежнему привлекалось гражданское население». (В. В. Черных)

Был сформирован полицейский штат, состоявший из 10 офицеров, 20 унтер-офицеров и 160 нижних чинов. Делопроизводство в Главной полицмейстерской канцелярии вели дьяк и десять подьячих.

«В управление полицмейстерскими канцеляриями был положен коллегиальный принцип. Штат руководства был незначительным, так например, в Московской канцелярии числился: один обер-полицмейстер и один судья в чине майора или подполковника, являвшегося заместителем обер-полицмейстера. В качестве непосредственных исполнителей полицейской деятельности к канцеляриям прикомандировывались воинские команды на определенное время. Важную роль играли создаваемые в каждой слободе полицейские съезжие дворы под руководством одного-двух обер-офицеров с командами солдат во главе с унтер-офицерами». (В. В. Черных)

«Топерь будем напоминать о начале придворных дураков и о ссорах во пьянстве между бояры… А особливо топерь упомянем о князе Шаховском, которой был ума немалаго и читатель книг, токмо самой злой сосуд и пьяной, и всем злодейство делал, с перваго до последняго… Оные-ж дураки, как лепень Шаховской и другие протчие, были употреблены для наказания многим знатным персонам и министрам, будто во пьянстве и от их самаго произволения…». (Б. И. Куракин)

«У Петра было значительное количество придворных дураков, Щтраленберг приводит список, где значатся имена, известные по другим должностям: Зотова, Тургенева, Шанского, Панина, Шаховского, Тараканова, Кирсантьевича и Ушакова, наиболее ценимого. Эти имена имеют свое объяснение: Флогель в истории придворных дураков разделяет их на четыре категории: I дураки по природному слабоумию, служащие для — развлечения царя; II — дураки в виде наказания, осужденные дурачиться за недостаток сообразительности, проявленный на прежней службе; примером этому служит Ушаков, капитан гвардейского полка, посланный из Смоленска в Киев со срочными депешами. Прибыв к городу ночью и застав ворота запертыми, он долго не мог достучаться и поворотил обратно, снова проскакал тысячу верст и спешил пожаловаться на свою неудачу… В эпоху великого царствования эти придворные шуты имели также, надо сказать, политическое значение: они пополняли царскую полицию. За столом они громко и безнаказанно рассказывали о злоупотреблениях его сановников, их воровстве и лихоимстве. Петр иногда даже возлагал на них поручение: воздать должное наказание. Тогда они старались напоить виновного во время пирушки, затевали с ним ссору, видя его достаточно пьяным, и награждали побоями». (К. Валишевский. Петр Великий)

То есть и Алексей Тараканов, и будущий глава тайной канцелярии Ушаков, служил под началом Девиера в полиции. Видимо, его неправедный арест Меншиковым сказался, и из Ушакова получился безжалостный администратор, который, тем не менее, коллег не выдал.

Полиция обладала полномочиями судебной инстанции и имела возможность назначать наказания по уголовным делам.

Полиция не только следила за порядком, но и выполняла ряд хозяйственных функций, занималась благоустройством города. Были замощены камнем главные улицы; заведены фурманщики для своза с улиц нечистот и навоза; обращено особенное внимание на свежесть продаваемых съестных продуктов, причем постановлено, чтобы все торговцы носили «белый мундир» по образцу. Стараниями Девиера в 1721 году в столице были поставлены первые 600 фонарей и скамейки для отдыха. Была организована пожарная служба, для которой медные трубы выписаны из Голландии.

Население столицы доходившее в 1718 году до 78000 человек, было самое разнообразное: иностранцы, мастеровые согнанные со всех концов России, торговцы, солдаты и матросы, разношерстный сброд.

Пьянство, разврат, воровство, насилия и грабежи стали обычным явлением и «для прекращения воровских приходов и всяких непотребных людей», было запрещено проживание в городе без регистрации, все горожане должны были сообщать в полицию обо всех приезжающих и уезжающих, затем въезд и выезд в город и из города стал разрешаться только по паспортам, выдаваемым полицией, и на всех въездах в город стояли заставы и никого не впускали и не выпускали без паспорта.

«Одним из первых Девиер начал бороться с борделями и притонами. Всеми своими действиями генерал-полицмейстер демонстрировал решительность, волю в борьбе с нарушениями правопорядка и, что немаловажно, зачастую самостоятельно решал вопросы, которые могли принести вред государству в вверенной ему правоохранительной области». (В. В. Черных)

Девиер ужесточил контроль за передвижениями по Санкт-Петербургу, и установил нечто вроде комендантского часа: вечером все улицы перегораживались шлагбаумами, ставилась стража, и ходить по городу могли только военные, священники и повивальные бабки, а всех остальных желавших без разрешения прогуляться ночами по улицам города, ловили и наказывали. Убирали шлагбаумы только утром.

Просивших милостыню велено ловить и, по наказании батогами, высылать из города; установлены штрафы за не объявление о приезжающих и отъезжающих, за принятие в работы людей без паспортов, за азартную игру или пьянство, за пение на улицах, за неосторожную езду, за неисправное содержание печей и дымовых труб.

Дивиер каждый день объезжал город, лично наблюдал за порядком и соблюдением установленных правил.

«Девиер своей активной деятельностью на благо столицы и государства убеждал царя в правильности назначения его на эту должность. Под его руководством город становился чище, осушались болота, строились каналы, озеленялись и мостились камнем улицы, возводились тротуары и набережные, была осуществлена утилизация воды. Домовладельцев обязали отслеживать состояние подъездных путей и тротуаров перед своими домами, своевременно производить их ремонт. Занимались полицейские и санитарными вопросами: следили за выбросом мусора в Неву и жестоко наказывали нарушителей, вплоть до каторги». (В. В. Черных)

«Строгий и быстрый в исполнении царских приказаний, он внушает здешней черни и вообще всем обывателям города такой страх, что они дрожат при одном его имени». (Дневник Берхгольца).

Петр I был в восторге от деятельности, возглавляемой А. М. Девиером полиции, писал, что: «Полиция споспешествует в правах и в правосудии, рождает добрые порядки и нравоучения, всем безопасность подает от разбойников, воров, насильников и обманщиков и сим подобных, непорядочное и непотребное житие отгоняет, и принуждает каждого к трудам и к честному промыслу, … препятствует дороговизне и приносит довольство во всем, потребном к жизни человеческой, предостерегает все приключившиеся болезни, производит чистоту по улицам; … воспитывает юных в целомудренной чистоте и честных науках; вкратце же над всеми сими полиция есть душа гражданства и всех добрых порядков и фундаментальной подпор человеческой безопасности и удобности».

Тогда же сложилось мнение, что «Дворянин есть первый полицеймейстер в своем поместье, сборщик государственных податей, надсмотрщик за исполнением земских повинностей, мирный судья между своими крестьянами, попечитель об их здоровье, охранитель их имущества, надзиратель приходского училища». (Фаддей Булгарин. Иван Выжигин. 1829)

То есть первый полицеймейстер страны — есть первый дворянин в стране.

Служба генерал-полицеймейстера

1 Начало службы

Начало службы А. М. Девиера в России относится к 1692 или 1696 году. Время не установлено точно, так как обстоятельства время поездки Петра I в Англию и поступления иностранцев к нему на службу и различаются как у историков, так и у непосредственных участников.

Посольство Петра объединяют с «Великим посольством» Ф. Я. Лефорта, Ф. А. Головина, П. Б. Возницына 1697—98 в котором Петра никто не видел.

Описанная поездка в Англию, вовсе не инкогнито царя, а официальный визит с открытым посещением Петром важнейших лиц и учреждений. Российские историки полагают, что Петра I встречал в Англии Перегрин Осборн (1659—1729), с 1694 по 1712 год маркиз Кармартен. Капитан с 2 января 1691 года, произведен в контр-адмиралы 7 июля 1693 года. Английские историки полагают, что Петра I встречал Томас Осборн (1632—1712). 20 апреля 1689 года он был назначен маркизом Кармартена, в 1690 году приобрел главную власть в государстве, которую он сохранял до 1695 года.

Адмирал Митчелл (Mitchel) не был адмиралом в Англии. В январе 1691 года получил командование над флагманом «Британия», командовал кораблем до января 1693 года 8 февраля 1693 года он получил звание контр-адмирала Синих. В августе 1690 года Митчелл был одним из четырех кандидатов, выдвинутых королевой Марией для повышения до адмирала, но не был утвержден.

Пётр 3 апреля посетил секту квакеров Георга Фокса в Квекорском костёле в Лондоне. Летом 1691 костёл разрушен.

«Избавившись таким образом от угрожавшего ему заговора, Его Величество начал старательно приготовляться к предполагаемому путешествию. Он решил путешествовать неведомкой (incognito), чтоб освободиться от всех обрядностей и иметь больше случаев и свободы для наблюдений своих. Он взял с собою вышеупомянутого любимца своего, Лефорта, который был произведен в Генерал-Лейтенанты армии и сделан Адмиралом флота, равно как нынешнего своего любимца, Князя Меньшикова, который тогда не находился еще в этом положении, также ныне умершего Государственного Канцлера, Графа Головина, и еще другого знатного Господина. Эти два последние, вместе с Лефортом, должны были взять на себя и звание Чрезвычайных Послов Царских, и в Голландии и в Англии представляли из себя Министров. В сопровождение его находились также некоторые молодые дворяне и любимцы не столь значительные…

В это время он уже имел случай видеть некоторые из наших Английских кораблей и остался доволен размерами и красотой их. В Гаге (the Hague) Послы его совершили торжественный въезд, а он, пробыв там некоторое время, имел частное свидание с Королем Вильгельмом, и отправился в Англию, где для него приготовлен был дом на берегу, в Йорк-Бильдинг (York-Buildings). Он провел несколько дней в Лондонском Кремле и имел несколько свиданий с Королем, с Ее Королевским Высочеством, Великой Княгиней Анной Датской и со многими из членов Английского Дворянства, но преимущественно привлекала его беседа, тогдашнего Маркиза Кармартена (Carmarthen), который сходился с ним во вкусах и принимал участие в его занятиях во всем том, что относилось до мореплавания…

По приезде своем в Англию он решил, что с этих пор в стране своей будет строить корабли только по Английскому образцу, и за тем, для устройства предполагаемого флота, благоволил пригласить несколько Английских строителей и мастеров: главный из них был сын Сэр Антоний Дин (Anthony Dean), весьма искусный джентльмен, отец которого, Сэр Антоний (был по какому-то случаю послан Королем Карлом II во Францию) изучил Французский способ построения кораблей, и за это, по возвращении его на родину, чернь не раз его преследовала так; что ему чуть-чуть, не пришлось поплатиться жизнью. Царь остался очень доволен оружиями, которые видел в Лондонской башне (London Tower): оно действительно превосходнейшее во всем мире. В Англии провел он около трех месяцев. В это время Король благоволил послать, для сопровождения его в Портсмут (Portsmouth), Адмирала Митчела (Mitchel), чтобы спустить на море флот, находящейся в Спитгеде (Spithead), с целью показать ему потешное морское сражение; это зрелище было ему уже показано в Голландии, но далеко не так его удовлетворило, как в Англии.

Он также совершил поездку в Оксфорд (Oxford), чтоб осмотреть Университет; он посетил также Архиепископа Кентерберийского (Canterbury), в месте его пребывания, и часто ходил в наши церкви и кафедральные соборы, чтобы ознакомиться с порядком Богослужения, установленным в нашем Исповедании, он также полюбопытствовал видеть Квакеров, и посещал разные другие религиозные собрания (Meeting-houses) во время общих молитв.

Ему также были показаны обе палаты Парламента во время заседания, и раз или два его уговорили посетить Театр, но этого он не любил… Любимец его, Князь Меньшиков, и один из Послов его, Граф Головин, с некоторыми другими особами, находились с ним в Англии. Его Величество, в бытность свою здесь, приказал вышеназванному Послу заключить договор с некоторыми купцами на ежегодный вывоз в Россию значительного количества табаку, с условием, что предварительно получится свидетельство на свободный вывоз от Лорда Маркиза Кармартена, что и было охотно выдано этим последним, взамен обязательных разговоров, которыми он пользовался от Царя… Далее Король дал ему свободу и позволение выбирать из его подданных в свою службу тех, в которых представлялась ему надобность, и при отъезде его подарил ему Королевский транспорт (Transport Royal), одну из самых красивых и лучших яхт, тогда находившихся в Англии, построенный на подобие фрегата, 24-пушечный и приспособленный Лордом Маркизом Кармартеном нарочно для морских переездов Короля в военное время». (Перри Д.)

«Nachricht aus Rußland» (München. 1731) относит поездку Петра в Англию ко времени до Архангельского похода 1694 года. И тогда же в окружении Петра I отмечены Девиер и Вильбуа.

«Als Petrus I zu Königs Williams Zeiten im Enggeland Krieg, schenckte ihn der Herr Admiral Michel zwey von seiner Kabine (Roefo der Cahnce) Besdienten, Anton Immanueiwitsch, ein Portugiese, Krieg einer, und der andere Wilboy, ein Gascogner; beyde hatte das Glück, von diesem Monarchen ges lieben zu werden; diesemadyte er zum Capitain, jener Bezirk Policey-Meister von St. Petersburg, er vertraute i lym für grosse Gewalt, alle Dinge in dieser weiten Region zu lenken, schnell mit dem Ansehen und Nachdruck, als der Oberbürgermeister in London, der zu den alten Sachsen Zeiten Provost pon Londen genannt ward.

Когда Петр I был при короле Вильгельме в Англии, Адмирал Мишель кроме того, представил к нему двоих служащих из своей Кабинета (Риф или Канс), Антон Иммануэйвич, португальский военный, и Вилбой, гасконец; Оба были достаточно удачливы, чтобы быть любимыми этим монархом; Этот адъютант был капитаном, Полицмейстером района Санкт-Петербурга, ему доверили огромную власть, быстро управлять всеми делами в этом обширном регионе, подобно мэру Лондона, который в старые саксонские времена назывался Начальник военной полиции Лондона». «Nachricht aus Rußland».

«Девёр (Антон Емануйлович) … был принят Петром Великим во Франции, как сирота; служил сперва Пажем при Государе, потом офицером в гвардии… Вильбоа, родом Француз, в молодых летах был пажем при Петре Великом. Должен будучи всюду следовать за Государем, учился он мореплаванию и наконец был Офицером во флоте». (Комментарий 1785 -1830 года) (Штелин Яков)

В начале 19 века почему-то событие отнесли к 1698, и вместо Вильбуа вставили Ганнибала. «1698. В числе вступивших в Царскую службу находились: мореходец Корнелиус Крюйс, Контр-Адмирал Иоганн Рейсс; бывший в последствии Директор Русскаго Литейнаго Пушечнаго двора; и строитель Екатериненбурга, Геннин; Подполковник Каспар Меллин, Маюр фан-дер-Гольт, Хирург Гови, и, сделавшийся известным во время Северной войны, изображениями военных предметов, гравер Пикард. Сверх того достались Монарху два каютных мальчика: Португалец Девьер и Арабченок Абрам Петрович Ганнибал». (Бергман В. Т. 1)

Хотя Абрам подаренный Петру в 1716 году, никакого отношения к Вильбуа не имел, и прозвище Ганнибал получил при Елизавете.

Эд. Финч 1742. «Абрам Петрович Арапов, негр, подаренный Петру первому капитаном одного английскаго корабля в то время, когда покойный Царь командовал соединенными флотами в Зунде, на семнадцатом году оставленный Его Величеством в Париже для изучетя ииженернаго дела и математики, а затем произведеный им в поручики гвардии, а позже в капитаны бомбардирской роты, попавший в ссылку при Петре II и возвращенный из нея милостью великой княгини-правительницы, настоящею Государыней произведен в генерал-майоры, назначен комендантом в Ревель, и получил в подарок шестьсот душ около Пскова». (СИРИО. Т. 91)

А. Касаткин пишет: «В 1690—93 годах в смутных известиях о Петре мы видим его постоянно среди иностранцев, якобы в Немецкой слободе. Но при этом эти иностранцы принимают Петра у себя во дворцах, закатывают пиры и фейерверки. Среди этих гостеприимных хозяев нам встречаются, помимо Лефорта, немецкий полковник Левенфельд, барон Келлер, голландец Трауберт, некий Мунсон (Mounson), голштинец Избрандт Эбергардт, некий загадочный Veryes. Пётр неимоверным образом умудрился отобедать даже у Андрея Артамоновича Матвеева, который был в опале с 1682 года, в Москве отсутствовал и впервые выплывает из небытия именно в Голландии».

«20.07.1691. В Бутырках. На пиру у м-ра Верьеса, где Его В-во и другие. (Коментарторы: Verjes — возможно, нидерландский купец Иван Фарюс, известный по русским источникам с 1660-х по 1690-е годы)». (Гордон. Дневник. 1690—1695)

Veryes в источниках отсутствует, кроме графов de Very, маркграфов van Veere en Vlissingen, князей Veryes (Верейских), и А. И. де Виера (de Viere).

Барон Харли (Robert Harley) из Вигмора в графстве Херефорд, 23 мая 1711 стал министром короля Великобритании, 29 мая он был назначен лордом-казначеем, он стал также пэром-графом Оксфорд и граф Мортимер. Харли претендовал на титул Оксфорда из-за своих отношений через брак с предыдущими его обладателями, Де Вересами. Титул графа Мортимера был добавлен в случае предъявления претензий на графство Оксфорд от законного представителя рода де Верес.

«Девьер… В 1705 году он уже гвардейский офицер». (К. Валишевский. Петр Великий)

«Среди лиц в истории Петра до 1707 вписан Антон Мануилов». (Б. И. Куракин)

В 1706 году «Знакомство Екатерины с Петром I… Эта сцена происходила в присутствии двух слуг, которых прислал Меншиков, и одного капитана Преображенского полка, которого царь, не предвидя, что могло произойти, позвал, чтобы дать ему приказания…

Когда Петр I покинул эту область и отправился в Москву, он поручил одному гвардейскому капитану отвезти ее туда самым секретнейшим образом… Екатерина, приехав в Москву, жила там очень скромно, если не сказать замкнуто, в течение двух или трех лет… Именно в этот период, когда она жила в полном уединении, общаясь лишь с царем и его министрами в его присутствии, у нее родились две дочери: цесаревна Анна, ставшая затем герцогинею Гольштейн-Готторпской, и цесаревна Елизавета, теперешняя русская императрица…». (Вильбуа)

Тогда «родилась… принцесса Анна — 27 января 1707 г.; принцесса Елизавета — 18 декабря 1709 г.». (Генрих Седерберг)

По французским официальным сведениям, вместо Анны, супруги герцога Гольштейнского, известна царевна Мария, родившаяся 20 марта 1713 года и тогда Елизавета ее младшая сестра Анна-Маргарита, родившаяся 19 сентября 1714 года.

Девиер был назначен их воспитателем.

2 Служба 1708—1718 гг.

1708 год.

06.07.1708 г. Петр в дороге от В. Лук к Смоленску получил сообщение, которое привез капитан А. М. Девьер, что шведы, перейдя Березину у Головчина, 14.06 выбили дивизию кн. А. И.Репнина из транжамента, причем конница Генриха Гольца и К. Э. Ренне «на сикурс к нему не успели», русские потеряли 7 пушек и от 400 до 500 чел.

16.10.1708 г. Петр в Смоленске пишет А. Д. Меншикову письмо, что получено с майором Веиром (А. М. Девьером) его письмо от 10.10. и сообщает, что не позже, а, возможно, и раньше 20.10 он выедет «отсель в главную армею», сообщает, что Георг Любеккер идет к королю и возможно дать ему сражение под Ригой, что сам он в Смоленске занят устроением полков.

1709 год.

«Ответ А. Д. Меншикова от 22 января на письмо Петра I. третьего дня ис Сум писаное», содержит в себе также ответ на письмо царя от 21 января (№2997): «господин полковник. Писание вашей милости, третьяго дня ис Сум писанное, получил я вчерась в вечеру, ис которого выразумел ваше повеление о предостерегании запорожцев. И потому определили мы господину брегадиру Волхонскому стать с Ынгерманландским полком в Старом Сейжаре, который от Полтавы в четырех, а от Переволочны во шти милях, откуды способно будет оных запорожцев упреждать, куды они ни пойдут… в сохранение предаю. Александр меншиков. Их Ахтырки, генваря 22 дня 1709 году. P.S. Сего моменту получил я еще от вашей милости писмо чрез господина Виера и буду чинить против того и при сем предлагаю: понеже от взятых языков имеем мы ведомость, бутто неприятель намерен идти к Полтаве, и ежели то правда, то мне мнитца, чтобы ваша милость по отходе нашем отсюды изволили сюда податца, понеже отсюды до самого Белагорода по всей реке лес, что отдаю в ваше разсуждение». (Письма и бумаги Петра Великаго. Т. 9)

«Января 22 из Сум. К Александру Даниловичу Меншикову.

Писмо ваше через господина Веира я получил, на которое ответствую. Вор Перибинос, он давнее разбойник, а не так, чтоб ныне какой внофь. О вашем же походе разсуждаем так, чтоб, укрепя Ахтырку и посадя гарнизон (для чего мы послали полк вашей дивизии в Ахтырку, пока Калпаков будет), а не управя сего, не изволь ходить. А когда и пойдешь тово смотреть, чтоб не розрезал нас с вами неприятель. Також мнитца нам зело добро, ежели б вы из Руни (ежели их более трех тысяч нет) сих неприятелей выбили и оное место сожгли, також потрудитца добрую партию послать, чтоб меж кароля и Крейса шатались и вред неприятелю, купно с черкасы, чинили. Что даю все на ваше разсуждение, аднакож, все чинить по совершении Ахтырки. Полк конной пошлем, лыжи велели збирать и пошлем. Запорожской полковник Шувайло, которой идет к нам в службу и писал на Самару к воеводе, куды ему иттить, которому мы писали, чтоб оной шел к вам, о чем и вам надлежит до него писать. Также зело нужно чрез добрых шпионов проведать, намеряют ли неприятели маршировать куды ни есть, или весновать здесь хотят, дабы нам время в обоих не потерять…». (Письма и бумаги Петра Великаго. Т. 9. 3000)

«Января 23 из Сум. К Александру Даниловичу Меншикову.

Мейн оринт. Писмо от вас, в черашнего дня писаное, я получил, на которое ответствую. К запорожцам указ послан, чтоб к вам шли и указу вашего слушали, о чем я и с Веиром писал к вам. Что же о полтавской алтиреллии и амуниции, то зело надобно поспешить и лутче б несколько пушек послать (или, как пойдете, вам взять с собою) из Ахтырок, а в Ахтырки мы отсель пошем (понеже на своз казачей надеетца вскоре невозможно). Что же по отходе вашем податца нам к Охтырком, и то учиним. О Реновых служителях велю сыскать по обычою». (Письма и бумаги Петра Великаго. Т. 9. 3001)

«Но скоро он стал злоупотреблять своей властью и, среди прочего, убедил императрицу подписать приговор Девьеру — генерал-полицеймейстеру, заслуженному офицеру, бывшему в большой милости у Петра Великого и даже у самой императрицы, доверивших ему обязанности воспитателя обеих великих княжон Анны и Елизаветы Петровны. Девьер был женат на сестре Меншикова…

Но так как в это военное время император Петр I часто бывал за пределами страны, а императрица Екатерина повсюду следовала за ним в чужие страны, обе принцессы, Анна и Елизавета Петровны, не имели никакого двора и находились под надзором только двух женщин: одной русской по имени Ильинишна и другой из Карелии, звавшейся Елизавета Андреевна, таким образом их воспитание не соответствовало тому, чего требовало их рождение, и только после смерти Петра Великого к ним была приставлена француженка, мадемуазель Лонуа, чтобы обучать их французскому языку; но эта дама не жила при дворе и виделась с принцессами только в часы занятий. Как мы сказали выше, генерал Девьер, обер-полицеймейстер, исполнял обязанности воспитателя этих принцесс до тех пор, пока в 1725 году не был арестован и отправлен в ссылку князем Меншиковым». (Дневник фон-Мюнниха)

«Очевидно, Петр не отличался большой нежностью чувств… его переписка с Екатериной, такая нежная в том, что ее касается, полна выражений, свидетельствующих о постоянной заботливости о здоровье и благополучии двух его дочерей, Анны и Елизаветы, которых он в шутку называл „воровками“, потому что они отнимали у него время, но также величал „своим нутром“ (Eingeweide). Каждый день он заходил к ним в классную комнату и следил за их занятиями». (К. Валишевский. Петр Великий)

«Девьер… в 1709 г. генерал». (К. Валишевский. Петр Великий)

1710 год.

Сведений не указано.

1711 год.

28.05—08.06.1711 г. Петр I и Екатерина в Ярославе, из Вольфенбюттеля приехал подполковник А. М. Девьер с брачным договором. Петр пишет царевичу Алексею письмо о приезде А. М. Девьера из Вольфенбюттеля с брачным договором, подписанным царевичем Алексеем, поздравление в связи с этим, предписание держать с ним связь.

Царевич Алексей пишет Якову Игнатьеву: «На сих днях был от батюшки присланный Антон (А. М. Девьер), который привез статьи (по-немецки проект) о браке моем, который уже подписан его рукою и я здесь подписал же, и сродники невесты моей подписали же, а больше буду писать впредь».

Уже в 1707 Гюйссен предлагал в супруги Алексею Петровичу принцессу Шарлотту Вольфенбюттельскую, на что царь изъявил согласие. Царевич виделся с ней в Шлакенберге весною 1710, а 11 апреля 1711, был подписан контракт о бракосочетании.

В мае 1711 начался Прутский поход войск под командованием Петра I. Основная группа войск в 40 тыс. чел., 9 тыс. казаков, 7 тыс. молдован и 62 орудия вступила в Молдавию. Резервы были оставлены у Очакова и Крыма. Оттоманское государство предложило мир с границей между странами по Дунаю, но Петр I отказался. 09—10.07. 1711 юго-восточнее Ясс произошло окружение русской армии (37 тыс. чел.) османскими войсками армией (200 тыс. чел). Петр I отписал в Сенат указ не считать себя в случае плена государем.

В июле 1711 года получил вместе с Павлом Ивановичем Ягужинским чин генерал-адъютанта. Этот чин был учрежден специально для них.

12.07.1711 г. Петр и Екатерина в лагере при Пруте. В турецком лагере заключен трактат (на турецком и на русском языках (копия на итальянском языке) был разменен, аманатами оставлены П. П. Шафиров и М. Б. Шереметев. Пока оформлялись документы и прикладывались печати, «паки от Е. ц. в. присланы адъютанты Павел Ягужинской, да Антон Виер (А. М. Девьер) с словесным указом, чтоб оной договор скоряя окончать и розменятца». П. П. Шафиров послал размененный трактат с П. И. Ягужинским, А. М. Девьером, А. П. Волынским и А. И. Остерманом, который просил «чтобы немедленно прислан был к генералу Рену указ Е.в., чтоб он с кавалерией наскоро от Браилова возвращался и шел бы за главный корпус в Росийское государство; тож — чтоб прислан был кто знатной человек ис полковников для посылки в Азов с указами к адмиралу господину графу Апраксину об отдаче Азова и разорении Таганрога». Все эти требования великого визирь Мехмед-паша были исполнены.

Договор подтвержден Константинопольским мирным договором 15.04.1712 «О подтверждении прутского мира. Об отказе от Запорожья, о возвращении 60 медных пушек взятых у турок в Азове». По нему:

1. Русские войска должны выйти из Польши, а шведские из Турции могут войти в Польшу. Но если они начнут вместе с поляками действия против России, то тогда московские (не русские) войска могут войти в Польшу.

2. Блистательная Порта короля шведского на родину «через Московское государство похочет послать и он со своим войском дойдет, то ни он россияном, ни они ему не могут причинять что-либо».

3. Россия признавала отказ от запорожских казаков и Сечи (остался только Киев), т.к. все запорожцы «воры» (в оригинале Прутского мира имелся отказ России от всех казаков (Малороссии, Великоросии, Дона, Терека и т.д.), вся Украина переходила к Турции.

Мир подтверждала грамота султанская к Великому Государю «Султан Ахмет Ханъ, сын Султана Мухамеда Хана, всегда победитель… царю Московского Государства и императору всея России, и многих под нею обретающихся земель Государю, Петру Алексеевичу… как сия наша императорская грамота дойдет… в Нашей Счастливой Порте, по древнему Оттоманского Государства обыкновения» (от переселения Мухамеда лета 1112) ранее мир подписан Мустафой Ханом.

13.06.1713 по Адрианопольскому перемирию на 25 лет подписаному между бароном Римской империи Шафировым, графом Римской империи Шереметьевым с верховным визирем Оттоманской империи Али-Пашей решено установить мир между империями на 25 лет, вывести российские войска из Польши в 2 месяца, запрещено вмешательство России в дела Польши, решено выдворить шведского короля на родину через Польшу. Блистательной Порте передавались не отданные в 1711 крепости — Азов, Таганрог, Каменной Затон, новая крепость усть-Самары реки. Царь отказывался помогать Барбашам и Поткалам (по-русски Черкасам и Запорожцам) из Польши переходить в Россию. Туркам передан полуостров Сечи, границы установлены от рек Самары и Орели к Дону, разрушенная крепость у Миюса оставалась у России.

05.11.1720 подписан Константинопольский «Вечный мир» с Турцией. Заменил Адрианопольский мирный договор 1713 и подтвердил существовавшую русско-турецкую границу, предусматривал мирное разрешение пограничных споров. Россия вновь получала право иметь дипломатического представителя в Турции.

Роберт Саттон писал, что великий визирь Мехмед-паша послал Петру I 1200 повозок с хлебом, рисом и кофе, а другой источник упоминает о 2000 центнерах риса, 4000 центнерах сухарей и пр. Станислав Понятовский писал Станиславу Лещинскому, что Петр «вышел из своего лагеря со всеми знаками почета, снабженный своими новыми друзьями всем, чего ему недоставало для пропитания своей расстроенной армии». Однако об этом в русских источниках информации нет.

«В тот момент, когда он меньше всего об этом думал, он оказался окруженным турецкой армией со всех сторон на маленьком пространстве. Турецкая армия состояла из 150 тысяч человек, у него же было лишь 30 тысяч человек, безмерно уставших от длинных переходов, которые он заставил их совершить по безводным и пустынным местам, где они испытывали во всем недостаток. В течение трех дней у его солдат не было ни хлеба, ни других продуктов. Усталость солдат была такова, что, лежа на своих ружьях, они не могли пошевелиться. Сам царь, видя, что оказался без всяких источников снабжения, и не надеясь получить их откуда-либо, в отчаяньи удалился в свою палатку, где, подавленный горем и упавший духом, растянулся на кровати и предавался своему унынию, не желая никого видеть и ни с кем разговаривать.

В то время Екатерина, которая его сопровождала в этом походе, нарушив его запрет никого не впускать к нему в палатку, пришла туда и внушила ему, что необходимо проявить больше твердости. Она доказала ему, что еще есть выход и нужно постараться что-то сделать, а не предаваться отчаянию.

Этот выход состоял в том, чтобы попытаться заключить наименее выгодный мир путем подкупа Каймакама и Великого везира…

Их уверенность возросла еще больше, когда вернулся человек, которого она тайно посылала к Каймакаму. Он принес ответ, что можно посылать к Великому везиру русского комиссара, имеющего полномочия вести мирные переговоры. Дело было вскоре завершено, несмотря на угрозы и интриги шведского короля, который, узнав о положении русских войск, самолично приехал в турецкий лагерь… С этого дня в русский лагерь стало поступать достаточное количество продовольствия. На следующий день хорошо снабженная армия отправилась в путь к русской границе, куда она прибыла в достаточно хорошем состоянии, чтобы окончательно выбить шведов с Балтийского моря…». (Записки Вильбуа).

03.08.1711 г. Петр на берегу Днестра пишет письмо Антону-Ульриху Брауншвейгскому по поводу брака царевича Алексея и кронпринцессы Шарлотты и о посылке А. М. Девьера для получения согласия герцога Антона-Ульриха Брауншвейгского на этот брак. Выдан А. М. Девьеру пас для поездки в Германию.

03.08.1711 г. из подполковников драгунского гренадерского полка произведен в генерал-адъютанты.

14 октября 1711 в Торгау (Торгов) царевич Алексей обвенчался с принцессой Софией-Шарлоттой-Христиной Брауншвейг-Вольфенбюттельской, сестра которой была замужем за австрийским эрцгерцогом Карлом, претендентом на испанский престол (в том же году он стал Римским императором).

«Девьер… В 1711 году, думая выгодно жениться, он остановил свой выбор на одной из сестер Меншикова, старой и некрасивой. Но его предложение приняли за насмешку; Ментиков ответил, отдав своим слугам приказание высечь оскорбителя. Неизвестно, как Девьер спасся. Конечно, он сильно пострадал, но остался жив и отправился с жалобой к царю, который восстановил справедливость. Три дня спустя Девьер повел к алтарю избранную им невесту». (К. Валишевский. Петр Великий)

1712 год.

31.01.1712 г. Петр написал инструкцию А. М. Девьеру по наблюдению за действиями Л. Н. Алларта. Вследствие недоверия кн. Г. Ф. Долгорукова к Л. Н. Алларту, приставил к последнему А. М. Девьера, обращая его внимание на связи Л. Н. Алларта с саксонцами («Самому проведывать тайно не делает ли Аларт для своих денег саксонцом болше выгоды, а на наших не смотрит»).

15.06.1712 г. Ф. М. Апраксин, сообщил, что из Казанского полка сформирован морской батальон. Петр написал указ А. М. Девьеру о принятии батальона, определенного на флот, и об обучении солдат.

03.07.1712. Из Риги Чарльз Витворт. «To this I must add that the night His Majesty came away from Peters-burgh prince Mensliikoffs sister was by the Czar’s permission married to one of his adjutant-generals, who had long courted her against the prince’s consent.

Ко всему этому прибавлю, что в ночь перед отъездом Государя из Петербурга, сестра князя Меншикова с царского разрешения вышла замуж за одного из царских генерал-адъютантов, который долгое время ухаживал за ней против согласия князя». (СИРИО. Т. 61)

«Ja der letztenige Zar zwang sogar den Fürst Menfchikow, feine Schwester ihm zur Gemahlin 34 geben, gehört der Fürst heimlich erbittert ward, doch autorund er sich nicht, feinem Kayser hierinne zuwider zu seyn, denn seine Ankunfft gab ihm keinen Vorzug, seine Verdienste waren Treu und Redlichkeit, darinne sein zu der Zeleitare Eincon verwaltet sein Amt mit gehörtem guten Feines Herrn, zum Verdruß sein Schwager; das ber Menfchikow ihm nichts schaden konté, wie er Wol Willens Krieg Die Catharina, glorwürdigeigs sten Andenckens, da sie den Chronerstiegen, erhub diefen Immanuelwitsch in den Grafen — Stand, ånderte feinen Namen, nennete ihn Anton de Viere, beehrte ihn mit dem Ordens-Bande von St. Andrew, für das erste Staffel ist der Ritterschafft von Rußland; aber er gehört sich gegen diese grosse Wohlthäterin schåndlich undanckbar auf, wie un zehn erhellen werden, und Mensehikow gehört stets bes reit, ihn zu stürzen, fo, wie er gegen ihn… und Mensehikow gehört stets bes reit, ihn zu stürzen, fo, wie er gegen ihn.

Да, последний царь даже заставил князя Менфчикова отдать жене свою сестру, слышал князь тайно горевал, но не позволил себе, вопреки этому, не любить прекрасного кайсера потому что прибытие его не дало ему предпочтения, его услуги были верными и честными, будучи с Zeleitare, Эйнкон управляет своим офисом как хороший джентльмен, к раздражению своего зятя; что не повредило ему про Меньшикова… и Менсехиков всегда готов свергнуть его, как он делает против него». (Nachricht aus Rußland)

1713 год.

В 1713 году А. М. Девиер занимался заготовкой и сплавом в Петербург корабельгого леса на Ладоге. О чем письма А. М. Девиера Петру от 13.08.1713, 16.08.1713.

«1713. Мая 9. Сенатский. Об оставлении Генерал — Адьютантов при прежних их окладах. Передаточных денег которые заплатою произведены от Губернских Комиссаров в 712 году в Санктпетербургской Коммисии у Генералитету и Бригадиров и у полкового Штабу и у Обер Офицеров в жалованье, нынешняго 713 года до указу Его Великого Государя не зачитать; а Генералом — Адьютантов Его Царского Величества в окладех быть в тех же как им учинены и давано, и получать им то жалованье от Коммисарства из остаточных денег которые от Генералитету будут в остатке; а вместо скассованного Невского полка выбрать полк из 5 полов, которым велено быть для нынешнего случая на Украине в полевых из Жданова, из Григорова, из Воронцова, из Булартова, из Постельникова, а набрав и учредя его совсем быть ему ныне на Украйне ж в указанном полевом числе; а зарплату на оной полк получать из Архангелогородской Губернии, о чем в тое Губернию указ послать, а между тем платить тому полку от обретающей казны у Коммисарства под образом займу, а 13 тысяч 752 рубли из Коммисарству на зарплату Докторам и прочим при аптеке служителям и лекарям, а на прибавочной Генералитет тех денег не положено». (ПСЗРИ. Т 5. 2676)

12.11.1713 г. Петр приказал «при Ревеле для обороны того города и пристанища росийского военного флота и для торговых кораблей делать гавань, чего для послал в Ревель» А. М. Девьера, чтобы он разложил строительную повинность на население Эстляндии. Проект укрепления Ревельской гавани составил И. Л. Люберас. А. М. Девьеру дан указ об организации в Эстляндии заготовки материалов для строительства гавани.

«Ноября 12. Указ генерал-отьютанту Девиеру. Ехать тебе в Ревель и, приехав туды, с совету тамошняго каменданта и Лантратов (по данной вам ведомости, которая учинена по препорцыи гаков) эстлянскими обывателями, которые к Ревелю ближе, собрать по первому указу пятьсот сажен камня (которой надобно для строенья ревелского Гавана) и по зимнему пути, а имянно в декабре и в генваре месяцах, свозить оное каменье ближе к пристане.

Буде же за разорением тамошним обывателям от войны и мору толикова чмсла собрать будет невозможно, то хотя б половину.

А лес для того строенья дватцать тысяч бревен в указную меру вырубить и вывозить (лифлянскими обывателями, то есть Дерпским и Рижскими дистриктами, також и Ревелского дистрикту далными крестьянами, кроме тех, на которых положен будет камень) к февралю месяцу, разложа такох по препорции гаков.

Буде же к тому времени и лесу всего за помянутым разорением вывозить будет невозможно, то також хотя б половину велеть к тому времени вывозить.

И в том накрепко смотреть, чтоб все как лифлянские, так и эстлянские обыватели положены были работою в равенстве, дабы отнюдь один перед другим изобижен в том не был и чтоб все готово было в последних числех генваря, буде ранее нельзя.

Петр.

Дан в Санкт-Питербурхе, ноября 12-го дня 1713-го». (Письма и бумаги Петра Великаго. Т. 13. 6328)

«Ноября 12. Указ генерал-адьютанту Девиеру.

Лесу указано уедам свесть 20000 бревен, старова с пять тысяч; драгунам велено изготовить 6000. Итого 31000 бревен, камня 1000 сажен.

Из чего употребить на ситадель 15 или 16000 бревен и 600 сажен камню, а дастальныя бревены и камень на прибавку Гавана.

И смотреть нат сею работаю и приготовлением, чтоб с помощию божиею сею зимою исправить. 1713-го году ноября 12-го дня». (Письма и бумаги Петра Великаго. Т. 13. 6329)

17.11.1713 А. М. Девиер из Петербурга прибыл в Ревель.

04.12.1713 г. из Риги А. М. Девиер докладывал Петру, что «Всемилостивейший царь, государь вашему царскому величеству всенижайшее доношу. Прибыл я в Ригу сего декабря 30 дня для того, чтоб рижские лантраты из Рижского дистрикту указанные бревна на срок поставили без отставки. И оные лантраты по указу выслать послали, однакож при том просили, дабы я всеподданнейшей вашему величеству донес: не изволит ли ваше величество с Рижского дистриктувзять денги за поставленные в Ревель бревна талеров, а имянно: 80000 битых, понеже за далностию пути на те сроки того числа бревен они поставить не могут. И ежели ваше царское величество на оное соизволит, повеление определить ваше величество всемилостевейшим указом…». (Письма и бумаги Петра Великаго. Т. 13)

11.12.1713 г. Петр написал А. М. Девьеру письмо с предписанием о распределении повинностей в Лифляндии.

«Декабря 11. А. М. Девиеру.

Господин генерал-адъютант.

Письмо твое, отписанное из Риги от 4 декабря, до нас дощло, в котором пишите, что рижские ланраты за Рижской, Перновской и Вендемской уезды вместо работников, которые надобны к Ревельской пристани для рубки и вывозки лесу, обещают дать денгами 8000 ефимков.

И того отнють вам чинить ненадобно, но взять работников, разложа по препорции гаков так, как вам первым указом повелено.

Из Санкт-Питербурха, в 11 день декабря 1713-го.

Господину генерал-адъютанту Девиеру в Риге. Сие письмо нужнейшее, которое надлежит отдать в Дерпте каменданту и, проведпв об нем, послать туды, где он обретается». (Письма и бумаги Петра Великаго. Т. 13. 6381)

15.12.1713 г. Петр написал А. М. Девьеру дубликат письма от 11.12. о налогах.

18.12.1713 г. А. М. Девиер докладывал Петру, что Рижский дистрикт обязался поставить лес к Ревелю в последних числах февраля 1714.

22.12.1713 г. А. М. Девиер докладывал Петру, что ландраты городов Рижской губернии обещали поставить рабочих согласно царскому указу и просили отсрочить доставку леса к Ревельской гавани до конца января 1714. Девиер дал им эту отсрочку.

31.12.1713 г. Петр написал А. М. Девьеру письмо о доставке бревен из Рижского дистрикта для строительства ревельской гавани.

«Декабря 31. А. М. Девиеру.

Господин генерал-отъютант.

Письмо твое, писанное декабря 16-го дня, до нас дощло, в котором пишите, что с Рижского дистрикту обыватели положенного числа бревен ранее не могут к Ревелю поставить, как к последним числам февраля месяца. И на ту их отговорку смотреть не надобно, но сколко возможно надобно их склонять, чтоб лес прежде того времени был поставлен, а имянно: в первых числех февраля, а по нужде, что к половине упомянутого ж месяца, ибо ежели привозом лесу опоздают, то время оттого в работе пристани потеряетца.

«Петр».

Из Санкт-Питербурха, в 31 день декабря 1713. Господину генерал-адъютанту Девиеру, в Ревеле. 7 генваря 1714 года получено». (Письма и бумаги Петра Великаго. Т.13. 6408)

1714 год.

10.01.1714 г. Петр написал И. Л. Люберасу письмо с приказом явиться в Ревель к А. М. Девьеру, готовить материалы и организовывать доставку работников и А. М. Девьеру письмо о том же с И. Л. Люберасом.

К 28 января заготовили 15793 бревна и 600 саженей камня (226 подвезли к пристани).

03.02.1714 г. Петр написал А. М. Девьеру указ о производстве работ «у гавана» в Ревеле и указ об организации работ и снабжении солдат провиантом.

18.03.1714 г. строительство Ревельской гавани закончено.

«Письмо А. М. Девиера Петру от 18 марта 1714.

Положили мы все каменья, которыя надлежат быть на всесь гаван, так же и пятьдесят две пушки. Ис того числа поставили на лафеты седьм, из них выпалили, означить, что поспела». (Письма и бумаги Петра Великаго. Т. 13)

От г. де-Лави. С.-Петербург. 5-го июня 1717. Вчера один полковник, приехавший из Ревеля, разсказывал, мне, что его порт полностью восстановлен и намного прочнее старого; к этой работе были привлечены французский инженер и машинист из числа нанятых в Париже. (СИРИО. Т. 34)

23.05.1714 г. Петр написал указ капитанам крейсеров о наблюдении за неприятельским флотом у Березовых островов, данный «в вечеру в 11 часу пополудни» и посланный с А. М. Девьером. Крейсера вернулись к флоту (на них был А. М. Девьер) и сообщили, что замеченные ранее корабли — торговые, привезенный с крейсерами английский шкипер сообщил, что шведов «по сю сторону Ревеля не видел».

20.06.1714 г. Петр написал указ А. М. Девьеру о распределении бригантин к кораблям и о свозе экипажей на берег.

09.12.1714 г. Петр был у А. М. Девьера на именинах его жены.

1715 год.

03.01.1715 г. А. М. Девьер написал из Ревеля о ходе гаванной работы.

15.02.1715 г. Петр написал А. М. Девьеру указ в Ревель по поводу гаванных работ, о получении его письма и чертежей, о ведении дела, «смотря по тамошним коньюктурам, чтоб не поморить лошадей и обывателям разоренья не учинить. Аднакож чтоб и дела не остановить, но ежели самая невозможность, то так чинить».

18.02.1715 г. Петр написал кн. А. И. Репнину письмо в Ригу о получении его письма от 05.02.1715 по поводу плохого состояния лошадей Азовского драгунского полка, использованных на гаванных работах в Ревеле, о режиме работы солдат на стройке и о взаимодействии с А. М. Девьером, предписано «что лутче так делайте, ибо обоя нужно и строение, и что не разорить полка», указано послать в Митаву человека, чтобы «сыскать в огородах коренья цытрусовой травы» и прислать их весной в СПб.

11.03.1715 г. Петр написал А. М. Девьеру письмо в Ревель о получении его письма с известием, что море замерзло, распоряжение: «Того для делайте ныне гаван, ибо оный всего нужнее, а потом ситадел и спешите, как возможно».

24.03.1715 г. А. М. Девьер написал А. В. Макарову, что сидит в Ревеле без дела, «чтоб вы доложили обо мне, чтоб мне ехать к вам отсюда».

16.05.1715. Петр написал А. М. Девьеру указ о перегруппировке войск на Котлине и о прибытии туда гвардии.

04.07.1715 г. Петр написал А. М. Девьеру указ принять в Ревеле три корабля, прибывшие из Англии, ему выданы росписи и ведомости об оплате. А. И. Остерману письмо в Ревель с сообщением о получении его писем и об отправке в Ревель А. М. Девьера, которому А. И. Остерман должен содействовать в приемке прибывших кораблей.

17.07.1715 г. Петр написал из Ревеля Ф. М. Апраксину «сказано, чтоб ехал в своей команде; тут же положили, чтоб послать кого к обоим королям (Фредерик IV, Август II) с объявлением о сем, и что оные, хотя и в марше, однакож не могут в немецкие земли вступить, пока не согласятся, о чем желаем на войско или б вместо прочего, окроме хлеба, уступили Мекленбургскую землю для квартир; также королю прусскому (Фридриху-Вильгельму I) о Ахенбахе, по указу ль оный такие частые отмены чинит, или собою. И чтоб тот посланный, как на сие резолюцию привезет, так и всего там присмотревся, немедленно возвратился и для той посылки предлагаю двух: Антона (А. М. Девьера) и Румянцева. Прочее что еще случится может, можете с совету вручить фельдмаршалу». Приписка: «К министрам уповательно в Данию».

04.07.1715 г. Петр написал А. М. Девьеру указ принять в Ревеле три корабля, прибывшие из Англии, ему выданы росписи и ведомости об оплате.

16.08.1715 г. Петр написал А. М. Девьеру указ следовать с П. П. Бредалем до Копенгагена и там дожидаться прибытия купленных в Голландии кораблей, указания о провианте, о расходовании из наличных денег на провиант, если И. А. Сенявин не привезет провиант из Архангельска и П. П. Бредалю о том, чтобы плыть ему с английской эскадрой до Копенгагена, оставить там корабль «Оксфорд», ехать с англичанами в Англию и готовить там купленные корабли для перегона их в Россию.

10.09.1715 г. А. М. Девьер написал из Копенгагена о нехватке денег на покупку провианта для готовящихся к плаванию в Россию кораблей, просил прислать «письмо сюда для векселей», а также указ о продаже доставленной из России ржи.

20.09.1715 г. А. М. Девьер написал из Копенгагена о прибытии корабля «Перл», потерявшего все мачты, которые были гнилы (на его ремонт просит вексель), и о других корабельных делах.

16.10.1715. А. М. Девьер написал из Копенгагена о ремонте мачт «Перла», о том, что Фредерик IV отказался помочь русским морякам, но им удалось достать мачты за 6000 ефимков, просит прислать денег, сообщает о положении шведского и английского флотов.

18.10.1715 г. А. М. Девьер написал Ф. М. Апраксину из Копенгагена о перегоне кораблей в Россию и об опасности из-за присутствия в море шведского флота.

21.10.1715 г. Петр написал кн. В. Л. Долгорукову («господину Амбасадеру») письмо с указанием выдать деньги А. М. Девьеру на нужды русских моряков в Копенгагине и А. М. Девьеру письмо о получении его письма и о том, чтобы обратился за деньгами к кн. В. Л. Долгорукову, получено 18.11.

24.10.1715 г. Петр написал А. М. Девьеру дубликат письма от 21.10, получено в Копенгагене 20.11.

28.10.1715 г. Петр написал А. М. Девьеру трипликат письма от 21.10.

05.11.1715 г. А. М. Девьер написал из Копенгагена о ложном известии о пропаже одного корабля и пр. и Ф. М. Апраксину с жалобой на злоупотребления капитана Маркуса Гриса.

12.11.1715 г. А. М. Девьер написал А. В. Макарову из Копенгагена о необходимости прислать ему векселя: «Ежели Е. в. не изволит вскоре векселя прислать, то принуждены по миру ходить, чем так умереть с голоду. Мне, то есть удивительно, что чего надобно будет и без чего пробыть невозможно, заранее не догадываются, как весь свет насрамим. Тогда не чаю пособить ни деньгами, ни отговорками».

29.11.1715 г. А. М. Девьер написал из Копенгагена о прибытии И. А. Сенявина 27.11 с двумя кораблями, опять требует векселя.

30.11.1715 г. Петр написал А. М. Девьеру указ об укомплектовании прибывших в Копенгаген кораблей экипажами, о векселе.

06.12.1715 г. А. М. Девьер написал из Копенгагена о получении им письма кн. Б. И. Куракина относительно П. П. Бредаля, которого, по прибытии его в Копенгаген, необходимо отослать опять в Англию на прием корабля «Мальбург», требует указа об этом.

12.12.1715 г. Петр написал А. М. Девьеру дубликат письма от 30.11 с дополнением о переводе денег. «Також зело мы удивляемся, что ты дорогою ценою купил машты, чего не надлежало вам делать и для того впредь так дерзновенно собою не делайте не описафся».

Ф. М. Апраксин писал А. М. Девьеру в Копенганен для капитана П. П. Бредаля, чтобы по

тот не шел в Англию.

17.12.1715 г. А. М. Девьер написал Ф. М. Апраксину из Копенгагена об уходе английского флота домой и о том, что шведский флот в 16 кораблей «обретается на море».

20.12.1715 г. А. М. Девьер написал Ф. М. Апраксину, что П. П. Бредаль с кораблями не прибыл, и о большом морозе в Амстердаме.

24.12.1715 г. Петр написал А. М. Девьеру письмо об обеспечения русских кораблей провиантом за счет продажи русских товаров: «Пред сим писали мы к вам, чтоб взять хлеба в Копенгагене, а им дать в Амстердаме и ежели то зделано, а ежели не возмутца или станут брать с убытком, то лутче перенимайте с хлебом карабли, чьи б ни были с хлебом, а им давайте квиты в Амстердам на имя Соловьева (как мы делали в бытность нашу в Грисвалде)», а если кораблей не будет, то писать к О. А. Соловьеву, «чтоб хлеба продал, а вам денги прислал», упоминает о способе обеспечения русских кораблей провиантом за счет продажи русских товаров, «что пред сим писали мы к вам, чтоб взять хлеба в Копенгагене, а им дать в Амстердаме к Соловьеву».

25.12.1715 г. Петр написал А. М. Девьеру дубликат письма от 24.12 с дополнением об отпуске английских матросов, приведших корабль в Копенгаген.

30.12.1715 г. Петр написал А. М. Девьеру дубликат письма от 24.12.

В 1715 году учреждается Полицмейстерская канцелярия в Санкт-Петербурге, состоящая из Полицейской Канцелярии и полицмейстерской команды численностью 41 человек. Однако за отсутствием полицмейстера работа не двинулась.

Историки пишут, что 12 ноября1715 года Пётр I отправил Девиера в Ревель руководить строительством морского порта, но если он 21 октября отбыл в Копенгаген, то в Ревеле не находился.

«21 октября Петр послал генерал-адъютанта своего Девиера и морского капитана Бредаля в Копенгаген для закупки хлеба etc». (А. С. Пушкин. История Петра Великого)

1716 год.

02.01.1716 г. Ф. М. Апраксин писал А. М. Девьеру, что получил его письмо из Копенгагена от 25.12 с копией письма от кн. Б. И. Куракина и «по оным Ц.в. доносил, по которому моему доношению Е.в. указал послать из Копенгагена в Англию в конвой для корабля «Мальбурга» 3 корабля, а именно «Перла», «Самсона» и, «буде возможно, «Петра», а ежели по свидетельству офицеров и корабельного подмастерья Ф. П. Пальчикова в тот путь «Петр» будет негоден», тогда послать один из кораблей, прибывших из Архангельска, а «Мальбург» отправить с другими кораблями под командой П. П. Бредаля.

04.01.1716 г. Петр и Екатерина ездили к А. М. Девьеру на крестины его дочери, где застали А. Д. Меншикова. Туда же приехали Ф. М. Апраксин, Г. И. Головкин, П. П. Шафиров, и «бавясь до 8 часу пополудни, розъехались по домам». Петр пожаловал жене Девьера 15 червонных, а бабушке «на кашу» 1 червонец. И. И. Голиков писал, что Петр рассматривал план СПб (вероятно Доменико Трезини): «кому и где новые построить домы, царице же Прасковии Федоровне и царевне Наталии Алексеевне позволил самим избрать место на построение своих дворцов».

09.01.1716 г. Ф. М. Апраксин писал А. М. Девьеру, что «пред сим послал к вам Е. ц. в. указ об отправлении из Копенгагена в Англию в конвой для корабля „Марльбурга“…, а ныне Ц.в. указал принять ему Бредалю в Лондоне ж другой корабль „Булинбрук“…».

14.01.1716 г. А. М. Девьер написал о расходах в Копенгагене на нужды флота.

17.01.1716 г. А. М. Девьер писал Ф. М. Апраксину из Копенгагена, что «Е.в. изволил писать ко мне в своем указе, в котором написано, что я дорого покупал мачты и с принадлежащими припасы к ним… Здесь зима зело жестока, близко против того, как была в 709 года, только в полградуса меньши», поэтому в Дании опасаются шведов, которые могут пройти по льду.

04.02.1716 г. А. М. Девьер написал из Копенгагена об отправке П. П. Бредаля с кораблями в Англию, о несчастье, происшедшим со «Страфордом».

07.02.1716 г. А. М. Девьер написал из Копенгагена, докладывает, что «по указу В.в.» Ф. П. Пальчиков и мастера освидетельствовали корабль «Св. Павел» и предложили разломать его, а также сообщает о перегоне архангельских кораблей вокруг Норвегии.

24.02.1716 г. Петр написал А. М. Девьеру письмо в Данию о получении его писем от 14 и 17.01, и обо всех распоряжениях по ним «…пространно писали мы к господину послу князю Долгорукому».

25.02.1716 г. А. М. Девьер написал из Копенгагена об отправке кораблей в Россию.

10.03.1716 г. А. М. Девьер написал о том, что Н. А. Сенявин «докучает об мундире на матросов…, понеже обносилися и в море без одежды не могут», просит дать указ.

17.03.1716 г. А. М. Девьер написал из Копенгагена об отправке корабля «Перл» капитана И. И. Беринга.

31.03.1716 г. И. А. Сенявин написал из Копенгагена о подготовке корабля «Св. Петр» к плаванию, о мундире для матросов, на которые А. М. Девьер без указа не дает денег. «Також провиант дают один хлеб, да крупу, а пьют воду и от того больных не убавляется, но больше примножается».

21.03.1716 г. Петр написал О. А. Соловьеву письмо о выдаче денег по квитанциям за поставленный хлеб от кн. В. Л. Долгорукова, А. М. Девьера или Н. А. Сенявина.

28.04.1716 г. А. М. Девьер написал из Копенгена о приходе шведской эскадры к Копенгагену и о просьбе датчан помочь союзнику посылкой двух русских кораблей.

01.05.1716 г. А. М. Девьер написал из Копенгагена об уходе датского флота в Норвегию и отказе И. А. Сенявина идти вместе с ним.

05.05.1716 г. А. М. Девьер написал из Копенгагена о плавании кораблей И. А. Сенявина с датской эскадрой.

15.05.1716 г. А. М. Девьер написал А. В. Макарову из Копенгагена: «Еще извещаю, здесь мы нажили такую славу, что в 1000 лет не угаснет, о чем и принужден вам сообщить: синявинской команды умерло здесь близко 150-ти человек и из них много бросали в воду в канал, а ныне уже 12 человек, которых принесло ко дворам, к тем, которые стоят на берегу, а я, увидев то, хотя и не из моей команды, однакож велел вытаскивать из воды и похоронить, а народ здешний о том жалуется и министры некоторые мне говорили и хотели послать к королю, таким образом, жил бы хотя у дьявола, нежели видя такое бесчестие нашему народу здесь».

23.05.1716 г. Петр написал А. Д. Меншикову письмо с распоряжением о деньгах для Адмиралтейства, о снаряжении ластовых судов, о получении письма от А. М. Девьера касательно плохого снаряжения матросов и солдат, о переводе кораблей «Москва» и «Шлиссельбург» в Ревель.

02.06.1716 г. Н. А. Сенявин написал А. В. Макарову о том, что А. М. Девьер учинил ему обиду, «того ради прошу вас, моего государя, ежели будет известен Ц.в., чтоб не изволил мнить на меня по доношению через письма от упомянутого г. Девьера, покамест мы увидим сами Е. ц. в.… и покажем себя права или крива».

16.06.1716 г. А. М. Девьер написал А. М. Макарову об оскорблении его Н. А. Сенявиным: «…дай Всевышний Бог видеть мне Е.в. и тогда буду со слезами просить о своей обиде…, и лежал более недели на постели, что поворотиться от побой не могу и о сем писал бы к Е.в., токмо рассудил, что лучше здесь просить о вышеписанном деле».

11.10.1716 г. Петр написал Указ об оплате «за кораблик маленькой серебряной с пружинками, которыми оной имеет движение и ходит по столу (которой куплен для государя царевича Петра Петровича) и послан с генералом адъютантом Девиером — 68 талеров».

21.10.1716 г. А. М. Девьер написал из Ревеля о прибытии флота 16 кораблей под командой Вейбранта Шелтинги, который лежит при смерти (апоплексия).

Историки считают, что с 1716 года А. М. Девьер капитан гвардии.

По «Биохронике Петра Великого» с 22.10.1716 г. Петр был в Фридрихштате. 12.12.1716—19.03.1717 в Амстердаме. 19—22.03.1717 в Гааге, 22—24.03.1717 в Роттердаме, 10.04.1717 пересек границу Фраеции в Зюдкоте (Садко), где его приветствовал камер-юнкер Э.Ф.де Либуа. 10—14.04.1717 в Дюнкерке, по сведениям французской стороны свита Петра составляла 57 человек, по российским архивам менее 50 человек. Историки, с удивлением, отмечают наличие в свите Петра I герцога Голштейн-Плёнского Иоакима-Фридриха. О де Ла-Туре не упоминают. Нахождение Девиера в свите вполне возможно, поскольку, так как место и время приезда герцога Голштейнского в делегацию, так же неизвестно. Письмо от 21.10.1716 считается отправленным из Ревеля, но 11.10.1716 Девиер находился с миссией в Копенгагене, и прибытие в Ревель, без посещения Петра I и его решения, никак не оправдано. В России Девиер появился вместе с делегацией из Парижа.

1717 год.

«В 1717 году, по возвращении государя из Парижа, он учредил Главную полицию в Петербурге и во всех губерниях России; он учредил также должность генерал-прокурора и обер-прокурора в Сенате и прокуроров в коллегиях и губерниях». (Дневник фон-Мюнниха)

13.10.1717 г. Петр в своем дворце, утром к нему приехал А. Д. Меншиков и они вместе отправились к Троице, где слушали литургию, потом Ф. М. Апраксин, Г. П. Чернышев, П. П. Шафиров, корабельные мастера, П. И. Ягужинский, А. М. Девьер, А. В. Макаров, поп И. Х. Битка и прочие приехали в дом А. Д. Меншикова и, «по розговорех кушали», после кушанья «гуляв по палатам и по галарее», Петр с прочими отправился в Адмиралтейство на спуск корабля «Александр Невский», «на оном веселились до 8-го часу пополудни», после этого разъехались. Анри Лави писал что Петр спускал 80-пушечный корабль, «он все время присутствовал при этой работе, ободряя собственным примером рабочих, окончавших корабль, не раз он с топором в руках помогал подрубать подпоры, не обращая внимания на опасность и увлекаясь нетерпением», несмотря на примеры гибели при такой работе, потом было роскошное угощение придворных за столами, накрытыми на корабле, «но всего более привлек на себя внимание общества дружественный разговор царя и князя Меншикова, продолжавшийся во время всего обеда… Говорят, что царевич Алексей, находящийся возле Неаполя, написал, что вернется, если будет удален от двора А. Д. Меншиков.

29.10.1717 г. Петр в Зимнем дворце, приезжали «все росийские генералы, сенатории, министры», иностранные послы и посланники, «российские морские и сухопутные офицеры и шляхта» с поздравлением. И, «по розговорех все поехали к литургии в Троицу, там было молебное пение, пушечные салюты, вернулись во дворец, «выкушали у царевича водки», кушали, обед продолжался до вечера. П. И. Ягужинский пожалован из генерал-адъютантов в генерал-майоры, А. М. Девьер из генерал-адъютантов в капитаны лейб-гвардии, Спицын из сержантов в прапорщики, бригадиру В. И. Порошину, подполковнику С. Т. Хлопову и Льву Воейкову отданы шпаги.

Историки считают, что 29 октября 1717 года произведен в капитаны Преображенского полка, числился сверх штата в 5-й роте.

10.12.1717 г. Петр был с Екатериной, царевной Прасковьей Ивановной, кн. Я. Ф. Долгоруковым, А. А. Матвеевым, И. М. Головиным, П. И. Ягужинским, А. М. Девьером на ассамблее у Я. В. Брюса, «забавляясь до 9 часу пополудни», затем уехал.

«1717. Его Величества генерал-Адъютантов сколько. Генерал-Адъютанты состояли в ранге полковников, и которые были следующіе:

Павел Ягушинскій, бывшій в сем году Генерал-Маіором, а потом и Генерал-Прокурором.

Антон Дивіер, Генерал-Маіор и Генерал-Полицмейстер.

Александр Румянцов, Бригадир и гвардія Маіор.

Артемій Волынскій, Полковник и Астраханскій Губернатор.

Семен Нарышкин». (Сочинение Н. Н. Голикова. Т. 7)