Оглавление

СУБЕДЕЙ

Субедей, Сибедей, латинское Sibedei, Sübe’etei, Субутай, Субадай (1176–1248), знаменитый полководец. Он покорил 32 народа и выиграл 65 сражений в интересах Великой Татарской Империи. Субедей Бахадур («Доблестный»), превосходит по своему таланту и достижениям Александра Македонского, Юлия Цезаря, Ганнибала, Наполеона и всех других полководцев. Однако мало кто о нем слышал. Его гораздо лучше знают в Европе, чем в России. Вклад Субедея в создании величайшей империи всех времён невозможно переоценить.

Субедей родился в 1176 году, предположительно, к западу от верхнего течения реки Онон на территории современной Монголии. Он принадлежал к племени урянкат (урянхай), этноним, который дали ряду племён «лесных людей», позднее их стали называть тувинцами. Семья Субедея на протяжении многих поколений была связана с семьей Чингисхана. Его брат Джелме служил генералом в армии Чингисхана. Племя селилось на территории современной Республики Тыва́. Тыва́, официальное название — субъект Российской Федерации, республика в её составе. Входит в Сибирский федеральный округ. Является частью Восточно-Сибирского экономического района. Столица — город Кызыл.

Устаревшие названия: урянкат, урянхайцы, уранхайцы, сойоны, танну-тувинцы — тюркоязычный народ, коренное население современной Тывы (Тувы). В 1914 году Тува (Урянхайский край) была принята под протекторат России. В 1921 г. провозглашается Народная Республика Танну-Тува, с 1926 года — Тувинская Народная Республика, существовала как независимое государство. В 1944 г. она была включена в состав РСФСР на правах автономной области, в 1961 году преобразована в Тувинскую АССР.

Джелме («Зелме», ок. 1160 -?) был близким соратником Чингисхана.

Когда Темучин был ранен стрелой в шею своим будущим генералом Джебе, Джелме спасает его жизнь, высасывая отравленную кровь. Потом он приносит Темучину какой-то молочный напиток с водой (после того, как не нашёл молока) из лагеря врага.

Ценность Джелме для Чингисхана подтверждается одним из предписаний Чингисхана, где Джелме предоставляется иммунитет от судебного преследования, даже если он совершит девять преступлений.

После того, как жена Темучина, Борте, была взята в плен меркитами, и он был вынужден бежать, Бо'орчу был отправлен шпионить за меркитами вместе с Белгутэем и Джелме. После того, как Темучин принял титулы Чингисхана и Великого хана, Бо'орчу стал главой штаба хана вместе с Джелме.

Во время набега около 1177 года Темучин был схвачен бывшими союзниками своего отца, порабощён и помещён в канге (своего рода переносной склад). С помощью отзывчивого охранника он ночью сбежал из юрты и спрятался в расселине реки. Побег позволил Темучину повысить репутацию. Вскоре Джелме и Бо'орчу присоединились к нему. Они и сын стражи Чилаун со временем стали генералами Чингисхана.

В 1201 году во время битвы Чингисхан был ранен стрелой в шею. Его верный подчинённый Джелме заботился о нем. После битвы (которую Чингисхан выиграл) он попросил побеждённых рассказать, кто выстрелил его «лошади» в шею (эвфемизируя свою травму как свою лошадь в явной попытке скрыть собственную травму или, возможно, предотвратить ложные признания). Зургадай добровольно признался и далее сказал, что, если Чингисхан желает убить его, это его выбор, но, если он позволит сохранить ему жизнь, он будет служить ему преданно. Чингисхан, по своему обыкновению, высоко ценил честность и верность своих солдат и поэтому, в традициях рыцарства, простил его и похвалил за это. Затем он дал Зургадаю новое имя — Джебе, что означает «стрела» и «ржавчина».

Субедей присоединился к Чингисхану еще подростком. За десять лет он стал одним из старших офицеров, командуя одним из четырёх подвижных отрядов, опережающих основные силы. В 1212 году он штурмом взял Хуан, что стало первой крупной независимой победой, упомянутой в источниках. Прошёл путь от сотника до командующего армией. Участвовал в походах на Северный Китай, Центральную Азию, Кавказ, Крым, Восточную и Центральную Европу, кипчаков, булгар, русских, венгров. Дошёл со своими войсками до берегов Адриатического моря.

Субутай принял деятельное участие в объединении племён близлежащих регионов, затеянную Темучином и был известен как один из «четырёх мастифов» Чингисхана. В 1206 году к основанию Великой Империи, он уже был одним из 95 глав семей, назначенных Чингисханом.

Субедей сам является доказательством того, что империя Чингисхана в большей степени, чем любая из предшествующих ей, была меритократией, когда руководящие посты занимают наиболее способные люди, независимо от их социального происхождения и финансового достатка. Его отец Кабан был кузнецом, а кузнецы, хоть и относились к уважаемому сословию ремесленников, но они не имели отношения к дворянству. Кабан привёл своего сына на службу Чингисхану, когда Субутаю было около 17 лет (по некоторым источникам в 12 лет), и он поднялся до высочайшего уровня командования, доступного тому, кто не имел прямого отношения к родству с ханом. Чингисхан называл его одним из своих четырёх «мастифов», к ним были отнесены Джелме (брат Субедея), Кубилай-Хан, Джебе и Субедей. Ему присвоили титул «Багатур» («Доблестный») и он был удостоен чести стать членом императорской гвардии. Одно из значений слова багатур — рыцарь, это слово вошло в русский язык как богатырь, оно же «доблестный». Впоследствии Субедей был повышен до более высокого ранга, но его знали под этим титулом до самой смерти. [Richard A. Gabriel, Genghis Khan’s Greatest General: Subotai the Valiant — Ричард А. Габриэль, «Величайший генерал Чингисхана: Субутай Доблестный» (Westport, CT: Praegar, 2004].

Не менее успешными были и другие генералы. Незаслуженно историки «забыли» генерала Нестардина.

В 1272 году Хубилай-Хан отправил армию в провинции Ваханг и Хорасан, чтобы защитить их от нападения враждебных сил, так как там еще не были назначены правителями его сыновья. Могущественный и сильный царь, как по числу подданных, так и по обширности территории, правитель Миена и Бенгалии в Индии, узнав, что в Ваханг вступила армия татар, решил немедленно напасть на неё, чтобы запугать Великого Хана и заставить его отказаться разместить вооружённые силы на границе его владений. С этой целью он собрал большое войско, в котором было множество слонов (эти животные в стране водились в большом количестве), и на их спинах устраивались шатры, в каждом из которых размещалось от 12 до 16 человек. С этими животными и многочисленной армией пеших и конных воинов он переправился в Ваханг, где расположилось войско Великого Хана и раскинул лагерь недалеко от него, желая дать своим воинам несколько дней отдыха. Как только весть о приближении царя Миена с таким громадным войском дошла до Нестардина, командовавшего войском Великого Хана, несмотря на свою храбрость он был чрезвычайно встревожен, тем, что у него было всего 12000 воинов, тогда как у неприятеля 60000, не считая слонов. Однако он не выказал никакого страха, спустился на равнину Ваханг и расположил свое войско таким образом, чтобы фланг его был прикрыт густым лесом, куда его полки могли укрыться в случае нападения слонов, которое воины могли не выдержать.

Созвав главных офицеров своей армии на совет, Нестардин попросил их проявить во время сражения столько же храбрости и отваги, как и во всех предыдущих битвах, напоминая им, что победа зависит не от численности людей, а от личной храбрости и дисциплины. Он доказывал им, что противник плохо обучен, не имеет опыта серьёзных сражений, и у них не было случая, чтобы упражняться в военном искусстве, в отличие от них. Они не должны смущаться большой численности неприятеля, а напротив полагаться на собственную храбрость и опыт, которые столько раз уже были доказаны. Уже одно имя татар, говорил он им, наводит ужас не только на противника, стоящего перед ним, но и всему миру, и в конце пообещал, привести их к верной победе.

Правитель Миена узнал, что татары спустились на равнину, он тотчас двинул свою армию и расположил её в одной миле от неприятеля, впереди он поставил слонов и кавалерию, а инфантерия образовала два крыла в арьергарде, но между ними было значительное пространство, где находился сам царь воодушевляя своих воинов и убеждая их драться храбро, предсказывая им верную победу, вследствие их численного превосходства и страшного вида вооружённых слонов, нападение которых неприятель не будет, наверное, в состоянии выдержать, так как ему никогда еще не приходилось встречаться с такими противниками. Он приказал дать сигнал многочисленными боевыми инструментами и смело двинул в атаку свою армию против татар, которые твёрдо стояли на месте, не делая никаких движений и не подпуская близко к себе. Потом они неожиданно резко бросились вперёд с большим желанием начать бой, но скоро оказалось, что татарские лошади, не видевшие ранее таких громадных животных с их шатрами, были поражены ужасом и повернули назад, и всадники никакими усилиями не могли их удержать. Тем временем царь приближался все ближе и ближе. Но как только осторожный предводитель заметил этот беспорядок, он, не теряя присутствия духа, лично приказал людям сойти с коней, отвести их в лес и привязать к деревьям.

Сойдя с лошадей, воины двинулись к линии слонов и начали стрелять из луков. С другой стороны люди, сидевшие в шатрах, дали залп, но стрелы их не произвели такого действия, как стрелы татар, которые пускались более сильными руками, а так как все они были направлены против слонов по приказу их предводителя, то вскоре оказалось, что все они покрылись стрелами и вдруг неожиданно подались назад, на войско, стоявшее сзади, тем самым они произвели всеобщее смятение, так что вожаки не имели возможности их удержать. Страдая от многочисленных ран и пугаясь криков нападающих, они сделались непослушными и стали бегать взад и вперёд по всем направлениям и наконец, движимые бешенством и страхом, бросились в лес, где стояли татары, а так как этот лес был чрезвычайно густой, то люди, сидевшие у них на спине, повалились с громким криком и многие сидевшие на них были убиты.

Татары, видя поражение слонов, ободрились и двинулись, дефилируя небольшими отрядами, в полном боевом порядке, снова вскочили на лошадей и, соединившись возобновили кровопролитное сражение. Войско царя со своей стороны действовало храбро, и он сам ездил между рядами своих воинов, уговаривая их не уступать и не пугаться неудачи слонов. Но татары, как очень искусные стрелки, были для них слишком сильными противниками, после того как обе стороны истратили все стрелы, схватились за мечи и железные дубины, вступили в рукопашный бой. Через несколько минут поле было усеяно раздробленными частями тел, отделёнными от туловища и людьми, умирающими от ран, истекающих кровью — зрелище было ужасающее. Звон оружия превратился в непрерывный гул, крики и стоны воюющих были такими, что казалось протяжный рёв возносился к небу.

Царь Миен действовал храбро, всегда был там, где была наибольшая опасность, ободряя солдат и умоляя не отступать, он дал приказ двинуться резерву на помощь, тем, кто был уже совершенно измотан, но видя наконец, что нет никакой возможности продолжать сражение, так как большая часть его войска была перебита или тяжело ранена, а все поле было покрыто телами людей и лошадей, он вынужден был обратиться в бегство со всей своей армией и потерял еще много людей во время преследования.

В этом сражении, которое длилось с утра до полудня, обе стороны понесли значительные потери, но в конце концов победа осталась за татарами, и результат этот следует приписать тому, что войско Миена и Бенгалии не имело такого серьёзного вооружения как у татар, а их слоны, стоящие впереди, не были защищены от стрел неприятеля. Поэтому они не выдержали первого залпа стрел, что могло им дать возможность сломить ряды татар и привести их в беспорядок. Но еще больше на исход сражения повлияло правильный выбор местности и расположение войска татар, где их фланг был прикрыт густым лесом. Если бы царь смог вытянуть войско татар на открытую местность в долине, то его войска имели бы преимущество, и он смог бы окружить всё татарское войско со всех сторон, растянув кавалерию обоих крыльев.

Закончив преследование неприятеля, татары снова соединились и вернулись к лесу, где укрылись слоны. Они нашли, что люди, которым удалось спастись, заняты рубкой деревьев и занимались тем, что загораживали проходы, готовясь к защите. Но их укрепления были вскоре разрушены татарами, которые убили всех и захватили до 200 слонов. После этого сражения Великий Хан любил использовать этих слонов в своих войсках. Следствием этой победы было присоединение Бенгалии и Миена к владениям Великого Хана.

Здесь мы видим, что даже более чем пятикратное численное превосходство противника не остановило генерала Нестардина и он одержал победу над войском правителя Миена, используя правильную тактику и правильный выбор местности для сражения. Опыт, полученный генералом, и применение стратегии и тактики разработанной Субедеем во время восточного похода, чувствуется во всех его действиях.

Присоединив к своим владениям значительное число городов и провинций, Хубилай-Хан задумал покорить Манджи, с этой целью собрал многочисленное войско, назначил командующим над ним генерала Чинсан-Баяну, что означает «стоглазый». В его распоряжение также было передано большое количество судов, на которых он отправился на покорение Манджи. Сойдя там на берег, он немедленно потребовал от жителей города Кайганцу, чтобы они сдались ему, но получил отказ.

Он вместо того, чтобы осадить город, двинулся к следующему и получил там такой же ответ, отправился к третьему, потом к четвёртому, во всех с одним и тем же результатом. Но наконец, считая неразумным оставлять так много городов позади, в то время, когда его армия была еще не так сильна, а он ждал подкрепления, посланные Великим Ханом, он решил напасть на один из городов тех, мест и после больших усилий, ему удалось взять город и казнить всех жителей. Когда эта новость дошла до других городов провинции, жители были объяты страхом и боязнью, что сами поспешили прийти к нему, чтобы объявить о покорности. После этого он с соединёнными силами двух армий двинулся к царскому городу Кинсаю, резиденции Фанфура. Последний при приближении войска был чрезвычайно напуган мыслью о предстоящем сражении, так как он никогда не думал о военных делах и, боясь потерять жизнь в этом деле, убежал, сев на корабли, приготовленные для этой цели и забрал с собой все сокровища и ценные вещи, оставил город на попечении царицы, приказав защищать его до последней возможности, а сам отправился в океан, добравшись до островов, высадился и поселился там, где жил и царствовал до самой смерти.

Царице, после того как её покинул муж, астрологи предсказали, что лишить царя его владений может только человек, у которого 100 глаз. Услышав это, царица успокоилась, несмотря на то, что городу угрожала все большая и большая опасность, она была уверена, что город не может быть взят, так как не бывает смертных людей, у которых 100 глаз. Но однажды она спросила имя главнокомандующего неприятельской армии и узнав, что его зовут Чинсан-Баян, что значит стоглазый, она пришла в неописуемый ужас и более уже не сомневалась, что это было именно то лицо, которое, согласно предсказаниям астрологов, могло лишить престола её мужа. Одолеваемая страхом, она более не пыталась обороняться и немедленно сдалась неприятелю. Овладев таким образом столицей, татары вскоре покорили всю провинцию. Царица была отправлена к Хубилай-Хану, который принял её с почётом и назначил ей пенсию, давшую ей возможность поддерживать достоинство своего сана.

Покорив царство Манджи, бывшее отдельным государством, Великий Хан посчитал необходимым поделить его на 9 частей и в каждую назначил губернатора, который должен был действовать как верховный правитель округа. Эти губернаторы должны были отчитываться перед его администрацией и сменялись каждые 3 года. Один из этих правителей должен был жить в Кинсае и управлять более чем 140 городами и сёлами. В случае бунта в каком-либо городе туда немедленно посылается ближайший гарнизон с приказом разрушить это место, и это исполнялось чрезвычайно быстро, так как отправка войск из других провинций заняла бы много времени. Для подобных целей в Кинсае содержался гарнизон из 30000 воинов.

Субедей, как генерал татарских войск, завоевал больше территорий, чем любой другой командующий в истории. Он начинал как ординарец у Чингисхана, но быстро поднялся по служебной лестнице и стал начальником штаба Великого Хана. Под его командованием армия захватила значительную часть центральной Азии, покорила Кавказ и Крым, прошла значительную часть Восточной и Центральной Европы, включая Венгрию и Польшу, дошла до Силезии и Адриатического моря.

Субедей был одним из первых генералов, помимо самого Чингисхана, который осознал ценность инженеров в осадной войне. Даже в полевых условиях он использовал осадные машины, как и китайские войска в предыдущих кампаниях. Например, в битве при Мохи венгерские арбалетчики ночью захватили мост, по которому планировалась переправа, нанесли значительные потери и оказали особенно ожесточённое сопротивление татарскому войску, сражавшемуся за переправу через реку на следующий день. Субедей приказал камнемётчикам огромными камнями очистить берег от арбалетчиков и открыть путь его лёгкой кавалерии для атаки без дальнейших потерь. Эта новая атака была первым на Западе применением такого оружия в качестве тактической артиллерии. Пока камнемётчики расчищали путь к главному мосту, Субедей руководил строительством временной переправы вниз по реке, чтобы обойти венгров с фланга. Эта тактика была новой для сил, с которыми он столкнулся в Европе, и они не были готовы к встрече с ней. Возможно, это было первым использованием орудий в полевых условиях в истории.

Субедей был также хорошо известен тем, что привлекал в свои отряды побеждённые народы, особенно инженеров, которые обладали специальными навыками. Он превратил сбор разведывательных данных и предварительное планирование в настоящее искусство. Например, он использовал шпионов для сбора информации о русских княжествах, Польше и Венгрии как минимум за год до нападения на каждый из этих регионов. Он адаптировал свою стратегию к противнику, с которым столкнулся, меняя тактику в зависимости от противника, местности и погоды. Он подчеркнул использование лёгкой кавалерии в своей армии и позаботился о том, чтобы его войска были мобильными и самодостаточными. Обычно перед тем, как принять бой, он вынуждал врага занять заведомо более слабую и невыгодную позицию.

Во время европейских походов некогда статный Субедей сильно поправился и набрал такой вес, что лошади не могли долго выдерживать его. Его способности к масштабным замыслам, глубокую проработку операций до начала сражения, умение менять тактику на поле боя в зависимости от меняющейся обстановки так ценили, что Батый-хан приказал возить его в поле на телеге или повозке. В отличие от европейских или японских армий, которые превыше всего ставили личную доблесть полководца, татары больше всего ценили стратегические способности и умение вносить тактические изменения в битву, сохраняя хладнокровие и не делая поспешных решений в ходе сражения, а иногда, по мере необходимости, гасили пыл своих лидеров. Западные же полководцы, такие как Ричард Львиное Сердце, буквально ехали на битву во главе своих людей. Субедей и Бату-хан наблюдали за ходом сражения сидя на холме, где они могли направлять ход битвы флагами. Это была одна из многих причин того, что Субедей практически не терпел поражения, его советы ханам были бесценными. Следует также отметить, что Субедею было 65 лет во время европейской кампании — весьма почтенный возраст в ту эпоху для военачальника. Бату-хану вначале похода в восточную Европу было немногим более 30 лет, и он во многом полагался на опыт Субедея. Планы наступления разрабатывались в штабе Субедея, где определялись основные направления боевых действий.

Чингисхан направил Субедея выследить меркитов с заданием разбить их. Субедей нанёс поражение меркитам на реке Чу в 1216 году и повторно в 1219 году на территории Дикого Кипчака. Вскоре после этого Мухаммед II из Хорезма напал на Субедея у реки Иргиз. Субедей выстоял в упорной битве, применив хитрость и ряд обманных действий. В конце 1219 года Чингисхан повёл войско на запад для нападения на Хорезм. Субедей командовал авангардом основной колонны. С 70 000 воинов, или около того, его армия намного превосходила армию султана, чем всё то, на что мог рассчитывать Мухаммед II. Он попытался спастись, сбежав в центральную Персию. Чингисхан отправил Субедея и Джебе во главе туменов, чтобы выследить его. Мухаммед избежал плена, но заболел и умер в начале 1221 года.

Субедей провёл часть зимы в Азербайджане. Здесь он задумал обогнуть Каспийское море, чтобы напасть в тыл кипчакам. После полицейской операции в Персии и рейда в Грузию татары зимой пересекли Кавказские горы и обошли Дербентский перевал. При помощи закулисной дипломатии Субедей разгромил аланов и донских кипчаков. Он разгромил русское войско в районе реки Калка (31 мая 1223 г.), но набег на территорию Волжских Булгар закончился с серьёзными потерями. Субедей получил подкрепление и впоследствии покорил диких кипчаков и канглисов. Наконец, он вернулся к Чингисхану, в то же время, когда его армия также возвращалась домой.

Субедей сыграл ключевую роль в кампании против Ся в 1226 году. В 1227 году он завоевал районы Цзинь в верховьях реки Вэй. Боевые действия и операции были прерваны смертью Чингисхана. Наследником Чингисхана стал его сын Угедей. В 1230–1231 годах Угедей лично возглавил основную армию против империи Цзинь (в Центральном Китае), но попытка прорваться на равнины Хонаня окончилась неудачей после того, как Субедей потерпел поражение при Шан-чэ-хуе. Татары осадили и взяли Фэнсян, второстепенную цель. В 1231–1232 годах татары предприняли вторую попытку. На этот раз Субедею удалось перехитрить армии Цзинь. Могуллы одержали решающие победы при Сянфане (9 февраля 1232 г.), Янъи (24 февраля 1232 г.) и Тьех'линге (1 марта 1232 г.). Угедей и основная могуллская армия вернулись в Монголию, оставив Субедея с небольшими силами, чтобы завершить завоевание Хонаня. У Субедея были сложности с захватом больших городов и ему потребовалось еще почти 2 года, чтобы окончательно уничтожить империю Цзинь. Он заключил союз с Сун, чтобы получить помощь в выполнении поставленной цели. Сун не заставили долго ждать, чтобы поссориться с татарами. Две армии Сун захватили Кайфэн и Лоян летом 1234 года. Татары вернулись и отогнали войска Сун.

Угедей решил направить большую часть армии в западные районы, чтобы окончательно разгромить диких кипчаков и булгар. Субедею было поручено руководить операциями (под общим командованием хана Бату). Он разгромил войска лидера кипчаков Бахмана на северной стороне Каспийского моря, а затем завоевал волжских булгар. В конце 1237 года Субедей атаковал Рязань, Владимир и Суздаль, действуя тремя колоннами (как обычно, зимой). Войска урусов потерпели поражение в трёх отдельных сражениях, их города были взяты один за другим. Летом 1238 года татары остановились на отдых на реке Дон. Колонны войск были разосланы, чтобы покорить различные племена, жившие на равнинах вокруг Чёрного моря. В 1239 году Черниговское государство урусов было разбито, а их города взяты.

Татары заключили договор с Галицким княжеством и Владимиром, князья которых были застигнуты врасплох, в то время, когда татары внезапно напали в декабре 1240 года. Киев, Владимир и другие города были быстро взяты. Татары были готовы войти в Центральную Европу. Субедей действовал несколькими отдельными отрядами, стараясь отвлечь силы противников на флангах, в то время как он имел дело с основной венгерской армией в центре. Татары нанесли поражение европейским армиям при Хмельнике (18 марта 1241 г.), Корнштадте (31 марта 1241 г.), Легнице (9 апреля 1241 г.), Мохи (10 апреля 1241 г.) и Германштадте (10 апреля 1241 г.). Венгрия была захвачена. Татары отправились домой в 1242 году, получив известие о том, что великий хан Угедей умер, избавив Вену и остальную часть Центральной Европы от дальнейших нападений.

Нападение на Европу было спланировано и осуществлено Субутаем, добившимся не проходящей славы своими победами в центральной Европе. Разорив русские княжества, он отправил шпионов в Польшу, Венгрию и даже Австрию, чтобы подготовиться к нападению в глубь Европы. Имея чёткое представление о европейских королевствах, он блестяще подготовил атаку, номинально которой командовал Бату-хан и два других принца по крови. В то время как Бату-хан, сын Чучи-хана, был главным представителем великого хана, Субедей был фактическим полевым командиром и, как таковой, участвовал как в северных, так и в южных кампаниях против Киевской Руси. Он также командовал центральной группой войск, которая двинулась против Венгерского королевства. Пока силы северного крыла тумена Кадана громили армию Польши в битве при Легнице, а армия Гуюка одержала победу в Трансильвании, Субедей ждал их на венгерской равнине.

Король Венгрии Бела IV созвал военный совет в Эстергоме, большом и важном поселении вверх по реке от Буды и Пешта. Поскольку Батый наступал на Венгрию с северо-востока, венгерское руководство решило сосредоточить свои силы в Пеште, а затем направиться на север, чтобы противостоять татарской армии. Когда новости о венгерской боевой стратегии достигли командиров татарской армии, они медленно отступили к реке Саджо, увлекая своих врагов. Это была классическая стратегия, в итоге усовершенствованная Субедеем. Он подготовил поле битвы, подходящее для его тактики, и ждал, пока его враги сделают промах. Это была сильная позиция, потому что леса мешали хорошо разведать или увидеть их ряды, в то время как за рекой на равнине Мохи венгерская армия была как на ладони.

Всего через день после того, как меньшая по численности армия в Польше выиграла битву при Легнице, Субедей начал свою атаку, битву при Мохи в ночь на 10 апреля 1241 года. Часть войска будет наступать на венгерский лагерь с южного фланга. Основные силы начали переправу через реку Саджо по мосту при Мохи и продолжили атаку на следующий день. Их встретили с ожесточённым сопротивлением, поэтому использовались катапульты, чтобы очистить противоположный берег от арбалетчиков, как отмечалось ранее. Когда переправу завершили, второй контингент атаковал с юга.

Как результат, в стане врагов возникла паника, и, чтобы венгры не дрались до последнего, им оставили очевидную брешь в окружении. Это была одна из классических уловок Субедея — создать тактическую ситуацию, которая казалась благоприятной для врага, но на самом деле таковой совсем не была. Татары уже понесли большие потери, чем обычно, поскольку венгерские арбалетчики нанесли значительный урон татарской коннице. Субедей не хотел битвы, в которой многочисленные арбалетчики, поддерживаемые конными рыцарями, стояли бы твёрдо и сражались насмерть против его армии. Он предпочёл позволить им отступить, где он мог бы уничтожить их по своему желанию снайперами из лука. Заманчивый разрыв в рядах татар был приглашением к бегству, в результате чего рыцари и арбалетчики рассредоточились по всей пересечённой местности (так как их привели к болоту, которое было плохой опорой для лошадей и тяжеловооруженной пехоты). В результате, они стали лёгкой добычей для дисциплинированной лёгкой кавалерии татар. Как и планировал Субедей, бегущие венгры хлынули через эту очевидную дыру, оставленную татарами, которая привела в болотистую местность.

Когда венгерские рыцари разделились, лучники выбирали цели по своему желанию, и позже было отмечено, что трупы усеяли сельскую местность на расстоянии двух дней пути. Два архиепископа и три епископа были убиты в Саджо, погибло 40 000 воинов (некоторые источники говорят, что их было около 80 000 и даже 100 000. [Michael Prawdin, The Mongol empire: its rise and legacy (New Brunswick, NJ: AldineTransaction, 2006 — Майкл Правдин, Монгольская империя: её рост и наследие (Нью-Брансуик, Нью-Джерси, 2006 г.)] Одним ударом большая часть венгерских воинов была полностью уничтожена с минимальными потерями для татар, хотя точное количество неизвестно.

К концу 1241 года Субедей обсуждал планы вторжения в Священную Римскую империю, но пришло известие о смерти Угедей-хана. Могуллы ушли в родные владения, как требовалось от князей крови, как и требовалось также и Субедею. Только смерть Великого хана предотвратила нападение на остальную часть Европы. Хартог отмечает, что, если бы Великий Хан не умер и Субедей двинулся к Атлантике, никакая армия не смогла бы встать у него на пути и остановить его [Leo de Hartog, Genghis Khan: conqueror of the world (New York, NY: Barnes & Noble — Лео де Хартог, Чингисхан: покоритель мира (Нью-Йорк, Нью-Йорк)].

Бату-хан фактически не присутствовал на Ассамблее, когда он понял, что преемственность Гуюк-хана гарантирована, он вернулся в свою столицу Сарай на Волге. Именно с Гуюк-ханом у Бату возникли серьёзные разногласия во время похода на Запад.

Сопоставление и изучение разных источников, взаимная проверка сведений позволяет исследовать основные факты истории Великой Татарии и установить роль великого полководца во всех кампаниях, в которых он был одним из главных действующих лиц. Конечно, в изучении основных событий помогут в первую очередь работы современников, таких как Джувейни, Рашид Ад-Дин, Ан Насави, Киракос Гандзакеци, Ибн Ал-Асир и других. Прекрасным дополнением для изучения предстают Новгородские, Киевские, Лаврентьевская летописи, а также летописи неизвестных авторов. Вышеперечисленные источники стали основным материалом для отслеживания пути Величайшего Полководца. Из всех доступных источников «Сокровенное сказание» следует отбросить, так как оно представляет художественную литературу, а не исторический документ.

Эпоха Чингис-хана дала миру целую плеяду талантливых и успешных полководцев. Субедей-Багадур занимает в ней особое место. Он был единственным в истории военачальником, проделавшим свой ратный путь от реки Хуанхэ на Востоке до Адриатического моря — на Западе. Субедей стоял у истоков великой державы — Империи Чингисхана — Великой Татарии (Татарстана).

Субедей родился в 1176 году в семье кузнеца. Он поступил на службу в армию ещё в период своего отрочества. По этой причине ему не сразу разрешили участвовать в боевых действиях, но Субедей был назначен ординарцем у Чингис-Хана. В ставку Чингис-Хана он попал в первую очередь благодаря своему старшему брату Джэлмэ, который уже занимал высокое положение в его армии. Поскольку он происходил из лесного племени, ему пришлось освоить верховую езду и владение луком. Вскоре он освоил стрельбу из лука верхом на лошади, включая парфянскую на полном ходу. Могуллы использовали систему обучения, когда молодых людей прикрепляли к старшим офицерам, чтобы они могли учиться у них. В юности Субедей служил непосредственно у Чингисхана или при штабе его генерала Джебе, с которым они провели стремительный разведывательный рейд по Центральной и Восточной Азии, через Кавказ в Крым и Европейские регионы до Булгар, с покорением целого ряда государств и вернулись к своему Владыке Чингис-Хану.

Сложно пройти мимо такого факта, приведённого в Сборнике Летописей Джами Ат-Таварих: «У Кайду было две дочери, младшую звали Хорточин-Чаха. Он выдал её за Тобшина, сына Тазай-гургэна из рода олкунут. Тазай-гургэн был женат на дочери Субэдая, брата Хулагу. Субэдай родился от наложницы. Этот Тобшин любил одну невольницу и хотел, забрав её, бежать к каану. Эту тайну он рассказал конюшему, конюший донёс на него, и по той причине Кайду убил Тобшина.»

У нас есть возможность проследить боевой путь полководца, узнать малоизвестные страницы его биографии, оценить его вклад в развитие военного искусства. Он прославился среди современников не только своими победами, но и своей неординарностью и неоспоримым талантом.

Субедей получил свое первое офицерское звание в возрасте 22 лет. В следующие 5 лет он стал генералом.

Сведения по демографии и росту численности Китайской Татарии из источников до пика расцвета династии Юань, созданной Хубилай-Ханом, приведены в книге «Родословная история Абулгачи-Баядур-Хана о татарах.» Она представлена в форме Хукоу династии Юань (Китайская Татария). В первый год правления Дуаньпин Сун Лицзун (1234 год) в стране было 15 500 000 домашних хозяйств с численностью 80 000 000 человек. Этот год был пиком численности населения династии Южная Сун. В тот же год Монголия вымерла, и в книгах по истории нет записей о регистрации домохозяйств. По оценкам историка Гэ Цзяньсюн, в Цзинь было приблизительно 1,1 миллиона домохозяйств. Династия правила областью, где проживало 6 миллионов человек.

Демографическая ситуация показывает, что в 1234 году монголы вымерли, и в войске Бату-Хана во время вторжения в Европу они не могли быть представлены в его армии.

Источник: https://www.52lishi.com/article/454.html

1. Кампании в Центральной Азии (1212–1220 гг.). Завоевание Мавераннахра

1.1 События 612 года (1215–1216). Покорение племени меркит

Привлечение Чингиз-ханом Субедей-Бахадура и отправка его с войском на войну с племенем меркит и о судьбе этого племени.

Покончив с завоеванием областей Хитая, Чингиз-хан вернулся в свои родные владения и получил известие, что в племени меркит, с которыми он прежде неоднократно воевал убили их государя Токтай-беки и нескольких его сыновей и братьев, а войска их рассеяли. Брат Токтай-беки Куду и трое его сыновей: Чилаун, Маджар и Мэргэн бежали ранее к границе области найманов, в местность, на пути к которой располагались труднодоступные горы и к которой ведут плохие дороги. Меркиты собрались, планируя начать враждебные действия. Субедей тотчас решил принять срочные меры против них.

Субедей-Бахадур вместе с войском на войну против Куду и его племянников выступил в год быка, соответствующий 612 г. (1215–1216 годы). Чингисхан приказал сделать для войска множество повозок и скрепить их железными гвоздями, чтобы они не ломались во время перемещения по каменистой местности. Затем он приказал Тукучар-Бахадуру из племени кунгират, выступить в поход на соединение с Субедей-Бахадуром, которого он во время своего похода на Хитай оставил с двухтысячным караульным отрядом в тылу охранять обозы и имущество, некоторое время оставался там. Когда тот его догнал, они отправились совместно до реки Чан-Мурэн в Монголии. Здесь они дали сражение Куду, разбили племя меркит и всех перебили, так что никого из них не осталось в живых, кроме самого младшего сына Куду, по имени Мэргэн. Последний был чрезвычайно искусным стрелком. Могуллы его схватили и привели к Чучи. Так как Мэргэн был весьма искусным стрелком из лука, то Чучи послал к Чингиз-хану посла, прося его помиловать. Вследствие того, что Чингиз-хан до этого неоднократно испытывал от меркитов всяческие лишения, то подумал: «Не годится, чтобы они снова положили начало какой-нибудь смуте!» — и послал сказать в ответ Чучи:

«Я для вас приобрёл так много государств и войск, на что он вам?!». В результате его также прикончили, и от этого племени не осталось следа.

Наконечники стрел, найденные в Республике Хакасия.

1.2 Вторжение Татар в Туркестан и Мавераннахр

Антихрист погубит только тех, кто станет сопротивляться ему. Татары не знали жалости, они избивали женщин, мужчин, младенцев, распарывали утробы беременных и умерщвляли зародыши.

Некий народ вышел из окраин Китая и устремился на земли Туркестана, на Кашгар и Белясагун, оттуда на области Мавераннахра: Самарканд, Бухару и другие, завладевая ими и поступая с жителями их так, как об этом будет рассказано.

Один отряд перемещается в Хорасан, окончательно расправляется с ним, завладевает, опустошает, избивает и грабит. Потом переходит в Рей, Хамадан, землю Джебальскую и в области, простирающиеся до пределов Ирака. Далее направляется в земли Азербайджана и Аррании*, опустошая их и убивая большую часть жителей. Спаслись немногие из них, выбравшие верный путь. Менее чем за год происходит то, что казалось было невозможно. Управившись с Азербайджаном и Арранией, они осуществляют бросок к Ширванскому ущелью и овладевают городами. Уцелела крепость, в которой находился Ширванский царь. Оттуда они движутся в земли Аллан, Лезгин и разных народов, живущих в этих местах, и занимаются их резнёй, грабежом и опустошением.

* Армения — РД.

Далее их путь следует в земли Кипчаков, одного из самых многочисленных тюркских племён, избивают там всех сопротивлявшихся им. Немногие бежали в болота и на вершины гор, покинув землю свою, и ей овладели Татары. Осуществили они это в короткий промежуток времени, без проволочек, сколько требуется для переходов, но не более.

Другой отряд спешит в Газну и её окрестности, а также в соседние с ней земли Индии, Седжестана, Керман, действуя там так же, как поступали ранее и даже хуже. Подобных рейдов ещё не было в истории. Даже Александр Великий, относительно которого летописцы считают, что он был владыкой мира, и тот не овладел ими с такою быстротой, а потратил на завоевание около 10 лет, никого не избивал, а довольствовался изъявлением людьми покорности. В то время как татары в течение года овладели большей, лучшей, наиболее возделанной и населённой частью земли. В тех странах, в которые они ещё не пришли, люди проводят ночи в страхе, боясь их и высматривая: не идут ли они к ним. Они не нуждаются в следовании за ними провианта и припасов, потому что при них овцы, коровы, лошади и другая скотина, и они ничем иным не питаются, кроме как их мясом. Животные же их, на которых они ездят, сами разгребают землю своими копытами и едят корни растений, не зная ячменя. Вот почему, делая привал, Татары не нуждаются ни в чем постороннем. (Подробности причин быстрого передвижения войска татар рассмотрены в книге «Родословная история Абулгачи-Баядур-Хана о татарах» — РД)

Об их религии известно то, что они поклоняются солнцу во время восхода, у них нет запретов, по этой причине едят любое животное, даже собак, свиней и других. Будто бы не знают они брака, а к женщине приходит не один мужчина, а когда появляется на свет дитя, то оно не знает своего отца. Постигли в это время мусульман разные несчастья, каких не испытывал ни один народ. К числу их относятся эти Татары! Пришли они с Востока и совершили такие дела, которые признает ужасными всякий, кто слышит о них. К этим же несчастьям относятся вторжение франков, с Запада в Сирию, нашествие их на Египетские страны и овладение ими гаванью Дамьят. Они чуть было не захватили страны Египет, Сирию и другие. Между людьми, уцелевшими от этих двух войск, обнажился меч и поднялась междоусобица…

Татарам удалось это только из-за отсутствия достойного отпора, а причиной отсутствия его стало то, что Хорезмшах Мохаммед, завладев этими землями, умертвил и уничтожил их царей, остался один властителем всех стран, а когда он бежал от Татар, то в этих странах не осталось никого, кто бы защитил и оградил их.

В 617-м году в страны ислама пришли Татары, большое тюркское племя, местом обитания которых были горы Тамгаджские, около Китая. От них до мусульманских стран более 6 месяцев пути. Царь Чингисхан, известный под именем Темучин, покинул свои земли, двинулся в страны Туркестана и отправил партию купцов и Тюрков с большим запасом серебра, бобров и других вещей в города Мавераннахра: Самарканд и Бухару, поручив им купить для него материи на одежду. Пришли они в тюркский город Отрар, составлявший крайнее владение Хорезмшаха, у которого там был наместник. Когда к нему прибыл этот татарский отряд, то наместник послал к Хорезмшаху уведомить его об их прибытии и сообщить ему об имуществе, которое было при них. Хорезмшах, не разбираясь особенно в сути вопроса, прислал ему приказание убить их, отобрать имущество, находящееся при них, и прислать его к нему. Наместник убил их и отправил ему все вещи, что были при них, а вещей было много. Когда вещи прибыли к Хорезмшаху, он разделил их между купцами Бухары и Самарканда и взял с них стоимость розданного товара. С тех пор, как Хорезмшах отнял Мавераннахр у Хатайцев, путь туда был закрыт для стран Туркестана и из тех земель, которые лежат за ним. В старину, когда эти страны принадлежали Хатайцам, туда уже успели пробраться также часть Татар, а когда Хорезмшах отнял у Хатайцев Мавераннахр и умертвил их, то Татары завладели Туркестаном, Кашгаром, Белясагуном и другими и пошли войной на войска Хорезмшаха. Вот почему он запретил привозить от них одежды и прочее. Кроме этого повода к вторжению их в мусульманские страны приводятся еще и другие. Но как бы то ни было: рассчитывай на худшее, предполагай хорошее и не требуй сведений. Наместник Хорезмшаха, после убийства сторонников Чингис-Хана, отправил к Чингис-Хану лазутчиков, — высмотреть, кто он такой, сколько при нем стражи и узнать о его намерениях. Лазутчики, пробираясь по пустыням и горам, которые были на пути их, наконец дошли до него. После долгого отсутствия они вернулись и известили Хорезмшаха об огромной численности Татар, о том, что они не поддаются счету, что в бою они чрезвычайно терпеливы, не знающие бегства с поля боя и что они сами делают необходимое для себя оружие. Хорезмшах раскаялся в избиении посланников Чингис-Хана и изъятии их имущества, и глубоко задумался. Потребовал он к себе Шихаба Хивинского, того самого Хивинского шейха Шихабеддина. Это был отличный правовед, пользовавшийся большим почётом у Хорезмшаха, который не прекословил ему в том, что бы он ему не посоветовал. Он предстал перед ним и сказал Хорезмшах ему:

— Случилось великое дело; необходимо подумать о нем. Скажи свое мнение о том, как нам поступить? На нас двинулся враг со стороны Тюрков, войско его бесчисленно.

Ответил Шихаб ему:

— Войско у тебя не менее многочисленное. Мы напишем во все стороны, соберём войска, и пусть будет общий сбор. Ведь мусульмане обязаны помочь тебе имуществом и людьми, потом со всеми полчищами отправишься к берегам Сейхуна (Сыр-Дарьи). Это большая река, которая разделяет земли Тюрков от земель мусульман. Мы будем там поджидать их, и когда подойдёт неприятель, пройдя уже длинный путь, мы выступим против него. Мы будем еще бодры, а он и его войска уже будут измучены переходом, уставшими и утомлёнными.

Хорезмшах собрал своих эмиров и находившихся при нем советников и стал совещаться с ними, но они не согласились с его мнением, а сказали:

— Дадим им переправиться через Сейхун и пробраться к нам, пересечь горы и теснины: дороги наши им не знакомы, мы же их знаем, так мы одолеем их и погубим, ни один не спасётся.

Они не учитывали то обстоятельство, что разведчики Чингисхана уже разведали все доступные пути. Пока Тюрки рассуждали таким образом, вдруг прибыл посол от проклятого Чингис-Хана с отрядом людей, грозя Хорезмшаху словами:

— Вы убили моих сторонников и отобрали их имущество. Готовьтесь к войне. Я иду на вас с громадой народа. Вам не устоять.

Тем временем Чингис-Хан уже пришёл в Туркестан и овладел Кашгаром, Белясагуном и захватил всю страну. Он выгнал из неё прежних Татар; не сохранилось о них никаких дальнейших известий и не осталось от них следа, а разбрелись они, также как это случилось с Хатайцами. Выслушав посланника, Хорезмшах приказал умертвить его, и он был убит, а тем, которые были с ним, велел обрезать бороды, а затем отправить их обратно к Чингис-Хану, известить его о том, что он сделал с послом, и сказать ему от имени Хорезмшаха:

— Я иду на тебя, даже если бы ты был на краю света, чтобы отомстить и поступить с тобой так, как я поступил с твоими сторонниками.

Хорезмшах собрался в поход и быстро двинулся вслед за послом, чтобы предупредить его и захватить Татар врасплох, и подвигался вперёд без остановок. После 4 месяцев пути прибыл к месту обитания их, но застал там только женщин, отроков и младенцев. Он напал на них, забрал все и увёл в плен женщин и детей. Причиной отсутствия неверных в жилищах их было то, что они ушли воевать с одним из тюркских царей по имени Кушлук-хан. Сразившись с ним, они обратили его в бегство, забрали с собой его имущество и вернулись. На пути получили известие о том, что сделал Хорезмшах с оставленными ими домами. Ускорив ход, они настигли его прежде, чем он успел уйти из их жилищ. Построились в боевой порядок для битвы, и произошёл бой, какого ещё не было. Длилась битва 3 дня и 3 ночи, и убито с обеих сторон столько, что не возможно было сосчитать, но обе стороны сражались стойко, не отступая ни на шаг. Мусульмане дрались, защищая свою веру и зная, что если побегут, то для мусульман не будет положительного исхода и они будут схвачены. Неверные упорно сражались за спасение своих людей и своего имущества. Дошло дело до того, что иной из них слезал с коня и пешим бился со своим противником. Дрались они на ножах, и кровь текла по земле до такой степени, что лошади стали скользить, так много её было. Наконец ресурсы и силы обеих сторон истощились, и терпение воинов также имело предел. Бой возглавлял сын Чингис-Хана, отец же не присутствовал в этой сшибке, так как не знал о ней.

Мусульмане подсчитали потери убитыми в этой битве, их оказалось 20,000. Количество неверных невозможно было сосчитать. После наступления четвертой ночи, они разошлись и расположились друг против друга. После того, как наступила ночь и совершенно стемнело, неверные развели костры и без шума ушли. Точно так же поступили и мусульмане. Развели костры и покинули место сражения. Неверные вернулись к своему царю Чингис-Хану, а мусульмане вернулись в Бухару. Хорезмшах стал готовиться к осаде, осознавая свою слабость, понимая, что если он не в состоянии был одолеть даже часть войск Чингис-Хана, то что же будет, когда они придут все со своим царём? Он приказал жителям Бухары и Самарканда приготовиться к осаде, собрать припасы для сопротивления, оставил гарнизон войска в Бухаре, состоящий из 20,000 всадников для защиты города, а в Самарканде 50,000 и сказал им:

— Защищайте город, пока я вернусь в Хорезм и Хорасан, наберу войска, обращусь за помощью к мусульманам и вернусь к вам.

Управившись с первоочередными делами, он уехал обратно в Хорасан, переправился через Джейхун (Аму-Дарью) и остановился поблизости от Балха; там было и войско. Неверные, снарядившись в поход, двинулись в путь, направляясь в Мавераннахр, прибыли к Бухаре через 5 месяцев после прихода туда Хорезмшаха, осадили её и три дня вели против неё жестокий и непрерывный бой. Силы войска Хорезма таяли, они оставили город и ушли обратно в Хорасан. Жители города пали духом после ухода войска. Они отправили кадия Бедреддина Кадихана просить пощады для жителей, и Татары даровали им прощение. В городе оставалась небольшая часть войска с воинами, которые не смогли уйти со своими товарищами. Они укрепились в цитадели. Чингис-Хан согласился помиловать их, и открылись городские ворота в среду 4-го дзульхидже 616 года (по календарю Вюстенфельда 10 февраля 1220 года, этот день приходится не на среду, а на понедельник 1220 года по P. X.). Неверные вошли в Бухару и никому не причинили зла, но сказали жителям:

— Все, что у вас заготовлено для султана по части припасов и прочее, выдайте нам и помогите нам побороть тех, кто закрылся в крепости.

Отнеслись к горожанам справедливо и не тронули их. В город вошёл сам Чингис-Хан, окружил цитадель и обратился с воззванием, чтобы все покинули город, а если кто останется, тот будет убит. Явились все они к нему, он приказал им завалить крепостной ров. Они завалили его деревьями, землёй и тому подобным. Неверные стали брать даже амвоны, части Корана и бросать их в ров.

Потом они начали штурм цитадели, а в ней было около 400 всадников мусульман, которые прилагали все усилия, защищая крепость 12 дней, избив множество неверных и городских жителей. Были, правда, убиты и некоторые из осаждённых, но они не переставали биться до тех пор, пока неприятели не продвинулись к ним ближе. К тому же к стене крепостной подошли сапёры и подкопали её. Загорелся бой еще упорнее. Мусульмане, находившиеся в крепости, метали в штурмующих все что находили: камни, огонь и стрелы. Чингисхан разгневался и вызвал подкрепление в один из дней, на следующий он двинул их на очередной штурм с раннего утра. Упорствовали в бою, но уже утомились находившиеся в крепости, а неприятелей надвигалось всё больше и пришло на них столько, что нельзя было устоять против них. Победили неверные и ворвались в цитадель. Бывшие в ней мусульмане бились с ними до тех пор, пока не были перебиты все до последнего. Управившись с крепостью, Чингис-Хан приказал составить для него список главных лиц города и старшин. Сделали это и, когда ему представили список, то он приказал привести их. Явились они, и он сказал:

— Требую от вас серебро, которое вам продал Хорезмшах; ведь оно принадлежит мне, отобрано у моих сторонников и находится у вас.

Все предоставили ему серебро сколько у кого было. Затем он приказал им выйти из города, и они вышли из города, лишившись своего имущества. У них не осталось ничего, кроме платья, в которое были одеты. Вошли неверные в город, ограбили его и убили, кого нашли в нем. Чингис-Хан окружил мусульман и приказал своим сторонникам разделить их между собой. Татары поделили их, и был день ужасный, вследствие обилия плача мужчин, женщин и детей. Разбрелись жители во все стороны и были растерзаны в лохмотья. Женщин Татары разделили между собой. На утро Бухара оказалась разрушенной до своего основания, как будто её и не было. Совершали они с женщинами великий грех, а люди смотрели и плакали, но не имели возможности постоять за себя. Иной из них, не вынося унижения, предпочитал смерть и бился до тех пор, пока не был убит. В числе тех, которые поступили так и предпочли быть убитыми, чтобы не видеть того позора, который постиг мусульман, находился законовед и имам Рукнеддин имамзаде и сын его. Увидев, что делалось с женским полом, они бились оба до тех пор, пока сами не были убиты. Так поступил и кади Садреддинхан. Кто сдавался, того брали в плен. Город, училища и мечети подожгли, мучили и истязали народ, вымогали деньги. Потом они отправились к Самарканду, удостоверившись в слабости Хорезмшаха перед ними, пришли туда, где он был, между Термезом и Балхом. Они вели с собой пленными уцелевших жителей Бухары, которые шли за ними пешком, в самом гнусном виде. Всякий, кто уставал или изнемогал от ходьбы был убит. Подойдя к Самарканду, они выслали вперёд конницу, а пеших, пленных и обозы оставили за собой, поручив им подвигаться мало по малу к городу.

Жители города видели лагерь Чингисхана, они сочли его чрезвычайно огромным. На второй день прибыли пленные, пешие и обозы, и при каждом десятке пленных было знамя. Жители города подумали, что все эти рати боевые. Неприятели окружили город, в котором было 50,000 хорезмских ратников, жителей же городских столько, что не сочтёшь. Против Татар выступили смельчаки из жителей города, люди крепкие и сильные, но не вышел с ними ни один из войска Хорезма вследствие того, что в сердцах их был страх перед этими проклятыми. Сразились с ними пешие, выйдя из города. Татары начали отступать, а городские жители преследовали их, надеясь одолеть. Но неверные успели устроить им засаду и, когда те зашли в место засады, выступили против них и перекрыли пути отступления к городу, а остальные Татары, которые первыми завязали бой, вернулись, так что горожане очутились в середине между ними. Полегли они от меча со всех сторон и не уцелел ни один из них, было их, как говорят, 70,000.

Увидев случившееся, оставшееся войско и народ пали духом и убедились в неизбежности своей гибели. Воины, состоявшие из Тюрков, сказали:

— Мы одного с ними рода, они не убьют нас, — и — попросили помилование. Они сошлись с ними на этом и открыли городские ворота. Простолюдины не могли сопротивляться им и вышли к неверным со своими семьями и имуществом. Им приказали:

— Выдайте нам ваше оружие, ваше имущество и ваш скот, и мы отошлём вас к вашим родичам.

Так жители и сделали. Но, отобрав у них оружие и скот, Татары наложили на них меч, избили всех до последнего и забрали их имущество, скот и женщин. Когда настал четвёртый день, то они объявили в городе, что бы жители его все вышли, и что кто останется, того убьют. Вышли все мужчины, женщины и дети, а Татары поступили с жителями Самарканда подобие того, как поступили с жителями Бухары, по части грабежа, убийства, пленения и бесчинства: вошли в город, разграбили всё, что в нём было, сожгли соборную мечеть, оставив остальную часть города в покое, изнасиловали девушек, истязали людей разными мучениями, вымогая деньги, убили тех, кто не годился для плена. Произошло это в день мухаррама 617 года (8 марта — 6 апреля 1220). Хорезмшах, оставаясь на месте каждый раз, как соберутся у него войска, отсылал их в Самарканд, но они возвращались, не решаясь дойти до него, проявляя такое малодушие! Отправил Хорезмшах в первый раз 10,000 всадников, они вернулись. Послал 20,000 — они также возвратились. Из описания событий Ибн Ал-Асиром в «Полном своде всеобщей истории «Ал-Камил Фи-Т-Тарих».

1.2.1 О войне Чингис-Хана и Султана Магомет Шаха

Из событий, приведённых в книге Абулгачи-Баядур-хана.

Чингис-Хан, установив спокойствие во всем владении и покорив все Турецкие поколения отправил посла по имени Макинут-Ялаучи к Султан Магомет (Мухаммед II) Шаху Харассмскому с предложением, что поскольку он завладел всеми соседними землями с Востока до границ его государства, то он желает, чтобы он благоволил признать его себе за отца, а он со своей стороны готов его принимать за своего сына, потому что ему кажется будет к их общей пользе, чтобы согласие между обоими Империями прилежно и впредь будет сохраняться. На это предложение Султан Магомет Шах Харассмский, поговорив наедине с послом, сказал ему:

— Я хочу спросить у тебя, чтобы ты мне сказал только правду. Правда ли что твой Хан завоевал Китай?

Сказав это, снял с себя богатый пояс, весь украшенный драгоценными камнями и подарил его, чтобы тот ничего не утаил. На это посол ответил следующее:

— Я свидетельствую перед Богом, что всё то, что мой Хан не приказал, вам предложить, есть правда, и что ты вскоре узнаешь, что я тебе доношу самую истину и что будет, если поссоришься с ним.

Султан, выслушав этот ответ рассердился без меры, говоря:

— Я не знаю, что твой Хан думает, когда он мне предлагает, что он завоевал столько провинций: знаешь ли ты точно о величине и пространстве моей Империи? Почему твой Государь хочет быть больше меня, предлагая, чтобы я почитал его как отца, а сам хочет принимать меня только как сына? Разве есть у него столько военной силы?

Посол, увидев после этих слов, что Султан очень сердечно расстроился, что начал говорить, насколько это возможно вежливо:

— Я точно знаю, что ты сильнее моего Государя и соотношение сил между вами такое, как между солнцем и его подобием, но ты знаешь, что он мой Государь, и что я обязан исполнить его приказ. Однако я тебя уверяю, что он имеет доброе намерение.

После того, как сказанное смягчило дух Султана, то наконец согласился на все, что посол предложил и отпустил его довольным своим посольством. Когда Макинут Ялаучи доложил Чингис-Хану об удаче порученного дела, Принц решил намереваться и дальше жить впредь в согласии Султан Шахом Харассмским и никогда на него не нападать, если тот сам не подаст к тому причины. Несмотря на то, что Калиф Багдадский по имени Назир писал Чингис-Хану, возбуждая его к объявлению войны Султан Магомету, он никак не хотел её начинать, так что с этого времени было только великое согласие между обоими Империями, что если бы кто захотел везти в своих руках золото или серебро из одной Империи в другую, то он мог бы это сделать без всякой опаски. Этот союз продолжался до тех пор, пока Кагир-Хан по велению Султан Магомета, не порубил послов и купцов подданных Чингис-Хана, что случилось следующим образом. Могуллы, которые были прямыми подданными Чингис-Хана, не имели ни городов, ни замков, потому что они привыкли жить в деревянных кибитках, которые перевозят с места на место, когда им заблагорассудится. Купцы соседних селений могут иметь богатую прибыль от торговли, когда без опасения можно приезжать к ним, то прибывали со всех сторон со множеством различных товаров в провинции владений Чингис-Хана, из-за доброго порядка, который он установил, купечество могло вести торговлю в полной безопасности. Ма-Уреннерцы были подданными Султан Магомета, узнали об этом, также поехали туда с большим количеством дорогих товаров. По их прибытии, призвал некоторых к себе с наилучшими товарами, на которые они назначили такую высокую и несносную цену, что он сильно огорчился и приказал показать более тысячи сундуков с различными дорогими товарами, говоря:

— Вы видите я не впервые покупаю такие товары, но поскольку вы дерзнули требовать от меня много лишнего с полным бесстыдством, то я знаю как вам за это заплатить.

Приказал отобрать всё, что они имели себе, не заплатив им за это ничего. После этого позвал других купцов Ма-Уреннерских с такими же товарами и начал выторговывать многие из них. Но они уже увидели, что стало с их товарищами, сказали Хану:

— Мы не просим больше за наш товар, чем он стоит, если он тебе нравится, изволь его взять, а нам заплатить надлежащую цену и хотя ты взял товар, за который не заплатил мы и этим будем довольны.

Этот ответ понравился Чингис-Хану, поэтому приказал заплатить вдвое не только за их товар, но еще и разрешил продавать свободно и всем остальным, включая первых, но назад им ничего не отдал. Чингис-Хан, видя, что купечество может принести хорошую прибыль его подданным, послал при отъезде этих купцов 450 человек своих подданных с ними, для отправления купечества в области Султана и с ними послал трёх придворных офицеров, которых звали:

1. Магомет-Харассмский,

2. Али-Ходжа-Бухарский,

3. Юсуф Отрарский,

которых он отправил к Султан Магомет Харассмскому и написал ему очень дружеское письмо, заявляя, что как он сам хорошо принимал его купцов во время пребывания их в его державе, то надеется, что и Султан также поступит в отношении его подданных, которые отправились купечествовать в его государстве и обнадёживает своим словом Султана, что всегда и дальше будет поступать как надлежит доброму отцу и уповает, что и он со своей стороны, не перестанет показывать себя, как надлежит доброму сыну, и все время, пока такое будет делаться с обеих сторон, то все это послужит наилучшим взаимоотношениям во благо обеих Империй и к преумножению общей им славы.

Послы, прибывшие в город Отрар, пошли с поклоном к Губернатору города, который был двоюродным братом Султана Магомета. Звали его Иналлчик, но Султан дал ему титул Кагир-Хана. Купцы со своей стороны также отправили ему достойный поклон и поднесли несколько подарков, но нашёлся один купец, который прежде был хорошим другом Кагир-Хану и назвал его без всякого злого умысла первым именем Иналлчик. Эта смелость так чувствительно прогневила Кагир-Хана, что он тотчас приказал взять послов под караул, как послов, так и купцов и отправил курьера к Султану с уведомлением, что чужестранцы прибыли в Отрар, одни представились послами, а другие купцами, однако имеются подозрения и серьёзные причины к злому умыслу, что он велел их всех арестовать в ожидании указа. Султан, не разбираясь ни о чем обстоятельнее, приказал всех казнить немедленно. Кагир-Хан исполнил этот указ точно и взял все их вещи и пожитки для Султана. Однако один из купцов имел счастье спастись от смерти, и прибежал с известием к Чингис-Хану, и рассказал о столь убийственном насилии.

Чингис-Хан, услышав эту столь неожиданную новость, пришел в страшную ярость и приказал вскоре собрать свои полки, послал сообщить Султану, что так как он таким вероломным способом нарушил союз, который они заключили, он, Чингис-Хан, объявляет его неприятелем и идёт на него жестокой войной. Потом послал своего сына Чучи в Туркестан, чтобы выгнать оставшихся союзников Кутшлука, поселившихся там. Султан Магомет, как только услышал об объявлении войны из уст посланника Чингис-Хана, собрал всю свою силу и пошел к Самарканду, а оттуда в Ходжан, навстречу Чингис-Хану, но, узнав в этом последнем городе, что Чучи, старший сын Чингис-Хана пошел к Туркестану, изменил свое намерение и пошел туда же со всей армией, рассчитывая, что даст добрый отпор этой части армии Чингис-Хана. Для этого продолжил свой поход с максимальной поспешностью, пока не прибыл к границам Туркестана, оттуда повернул к реке Кабли, чтобы перекрыть пути отступления Чучи. После того, как добрался до междуречья рек Кабли и Камчи, нашёл там огромное число побитых людей и приказал поискать среди трупов, оставшихся в живых раненых, где и нашли одного человека, который был сильно изранен, но еще мог говорить. Султан спросил у него, кто их привёл в такое плохое состояние, раненый рассказал, что это был Чучи, встретившись с ними вчера, когда они шли к своему войску, убив одну часть, вторую взял в плен