Молох Грозного

Сергей Шестопалов

Строки из последнего письма рядового Самарского танкового полка Алексея Похлёбина:

«31 декабря будет бой, где нас будут бить с трёх сторон. Живыми мы оттуда, наверное, не выйдем. Поздравляю Вас всех с Новым годом! Наверное, больше не увидимся…»

Однако не все из нас так думали. Бойцы разведроты старшего лейтенанта Михаила Теплинского вполне серьёзно готовились к предстоящим провокациям со стороны местного населения и вооружённых бандформирований: на территории аэродрома они облюбовали себе какие-то развалины заброшенного здания без окон и дверей — превосходный макет для спецзанятий, и каждый день то «штурмовали» его, то «обороняли».

И тут прозвучала знаменитая финальная фраза Грачёва, поныне вызывающая интерес современных военных историков: «Грозный мы штурмовать не будем. В середине января начнём выдавливать боевиков из города. Пусть бегут в горы, а там мы их весной добьём!» На этом совещание закончилось. Однако на следующий день Ерин, Грачёв и Степашин одним самолётом вылетели из Моздока в Москву и вечером (якобы того же дня) вернулись обратно с «приказом свыше» о срочной подготовке к штурму Грозного. Естественно, возникает вопрос: кто же мог отменить решение министра обороны и отдать неразумный «новогодний» приказ — неужто сам президент РФ? Грачёв, конечно, не мог не понимать, что за три оставшихся дня подготовить, организовать и осуществить армейскую операцию по взятию города с засевшими в укреплённых позициях тысячи боевиков силами наспех собранной, неподготовленной и неслаженной разношёрстной группировки войск — самая настоящая авантюра. Ему оставалось лишь делать то, что он мог…