Наталья Бутырская

Чёрный район

Глава 1
Идеальный донор

–Только не продавай свою Ки, — шептала мама, бледнея с каждым вздохом. — Всё что угодно, только не продавай…

Я помнил её слова, вспоминал каждый день, но продержался после её смерти недолго, всего полгода. А что было делать? Кому нужен худой подросток-неумёха с никчёмным талантом?

Всего семь процентов. Чуть меньше, чем нужно для поступления в школу, и чуть больше, чем требуется для признания калекой. Если бы я вытянул на десять процентов, то смог бы есть в школе, говорят, там каждый день дают кашу и овощи. Если бы талант оказался ниже шести, мне бы дали табличку, по которой можно задаром получать продукты в лавке. Тоже немного, но хоть что-то для выживания…

Семь процентов. Я до сих пор помню ужас на лице мамы, когда она услышала это. Как приговор.

— Может, это какая-то ошибка? Проверьте, пожалуйста, ещё раз, — снова и снова просила мама.

Я помню, как она протягивала руку, чтобы схватить проверяющего за полу ханьфу, но потом отдёргивала её, боясь разозлить.

— Ошибки нет. Ваш сын бездарь, почти калека. Скажите спасибо, что он хотя бы может очищать воздух перед собой.

И магическая печать с цифрой семь вонзилась мне в левое плечо. Я ненавижу семёрку.

Полгода после смерти матери я пытался найти хоть какую-то работу, но стоило только показать плечо, как заинтересованность на лицах сменялась брезгливостью. В грузчики принимали людей с талантом не ниже восемнадцати, иначе как они смогут носить тяжёлые грузы? В мусорщики — от тринадцати, им ведь нужно убирать запахи гнили и вычищать грязь. Даже нищим требовался талант более десяти: как без этого давить на жалость прохожих? Я пробовал попрошайничать, но все нищие вокруг меня, словно сговорившись, усилили магический нажим, и на них посыпался медный дождь, только рядом со мной не упало ни монетки.

Мне осталось только одно — продать свою энергию, свою Ки. Я понимал, что, даже если продам четверть своей Ки, самый большой разрешённый объём, полученных денег не хватит на три недели, пока я буду восстанавливать её.

Бедняки обычно продают Ки только при разовой нужде в деньгах. Я же всего лишь пытался отсрочить голодную смерть. Если ещё немного протяну, то просто не смогу выжить после продажи Ки, так как буду слишком ослаблен.

Почему мама запрещала продавать энергию? Все в городе знают, что это не больно и безопасно, а с шестнадцати лет каждый человек обязан сдавать по десять процентов Ки ежемесячно — на эту энергию и существует само государство.

Государство… Хотелось бы мне посмотреть на императора! А ещё интересно, каково быть главным советником императора? Я слышал, что в высший совет входят сильные маги с талантом более семидесяти. Даже представить себе не могу, каково это — иметь такую мощь, ведь потери Ки у них ничтожно малы.

Талант выше пятидесяти процентов — это уже признак гениальности. У нас в городе такой был только у градоначальника и пары его чиновников.

Я же при магических действиях теряю девяносто три процента Ки. Кто может позволить себе такие потери? Поэтому я никогда не пробовал использовать заёмную энергию, да и свою тоже не тратил, ведь даже самое слабенькое заклинание забрало бы у меня слишком много Ки.

— Добрый день! Вы впервые в Зале приёма Ки? — обратилась ко мне миловидная девушка.

На рукавах её форменного светлого ханьфу были вышиты изящные иероглифы «два», «десять» и «один». Довольно талантливая девушка. Она могла бы найти место и получше.

Но, оглядевшись, я заметил, что у всех женщин в зале талант от двадцати до двадцати семи. Вот это у них требования к работникам!

— Да, я… впервые, — сконфузился я.

Мне стало стыдно за потрёпанный вид, но девушка по-доброму улыбнулась и пригласила следовать за ней. Мы вошли в крохотную комнатку, где еле-еле уместились кушетка и столик с кристаллами разной величины.

— Ложитесь и расслабьтесь, скоро к вам подойдут.

Я послушно вытянулся и чуть не расплакался от давно забытого ощущения уюта. После смерти мамы я потихоньку распродавал имущество, чтобы не умереть с голоду. Кровать я продал на второй месяц, домик — на четвёртый, и вот уже более восьми недель ночевал на улице, закутываясь в старый халат и подобранные тряпки. Поэтому от мысли, что лежу на удобном матрасе, мягко проминающимся под моим весом, на меня накатила дикая слабость. Мама, прости меня, я не сдержал слово, но я так хочу жить.

— Ну и кто тут у нас? Ага, семёрочка, понимаю, — раздался бодрый мужской голос. — Странно, что ты к нам впервые заглянул. Ну теперь, думаю, станешь постоянно приходить.

Я кивнул, не открывая глаз. Не хотел, чтобы он видел мои слёзы.

— Какой-то ты тощий, — продолжал мужчина. — Сколько думаешь сдавать? Шестнадцати лет нет, значит, это не для налога, а за плату. Объём можешь выбрать любой, от пяти процентов до двадцати пяти. Размер платы знаешь?

Я сглотнул и как можно небрежнее ответил:

— Знаю. Самый большой, пожалуйста.

— Оно и верно. Что по три раза бегать? К тому же чем больше сдашь, тем больше получишь. Хотя что я рассказываю, ты ж уже не маленький. Четырнадцать, верно?

Я не выдержал и открыл глаза. Рядом с кушеткой стоял рослый черноволосый мужчина с пышными бакенбардами. Как и у девушек, на нём было ханьфу с вышивкой. Тридцать четыре! Я еще никогда не видел человека с таким большим талантом. Если бы у меня была такая печать, я бы тоже её не скрывал.

Он оценивающе посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на кристаллы и забормотал:

— Молодой, но недоедает, рост небольшой, мускулов практически нет, наверное, третий номер подойдёт, — и взял один из кристаллов. — Ну-с, семёрочка, теперь расслабься и направь Ки в точку меж бровей. Умеешь?

Конечно умею. Этому учат ещё с трёх лет.

— Вот и умничка. Если почувствуешь слабость или пустоту в животе, сразу говори.

Я почувствовал прохладу между бровей и направил туда энергию. Возникло странное ощущение, словно кто-то вытягивал из меня воду. На миг я ощутил опустошение в животе, но пустота тут же исчезла, словно что-то вливалось в меня извне. Потом опять: пустота — наполнение, пустота — наполнение.

Мужчина убрал нагревшийся кристалл и приложил новый. Через минуту — сменил ещё один.

Что-то было не так. Говорили же, что сдающий получает кошель денег, а Зал приёма Ки — один светящийся кристалл. Один! Почему же у меня уже сменили три?

Мужчина неуверенно спросил:

— Парень, ты как?

Обещанной пустоты в солнечном сплетении я так и не ощутил, да и слабости тоже, но решил остановиться. Что-то точно было не так.

— Всё, больше не могу, — выдохнул я.

— Хорошо, на сегодня хватит, — бодро сказал мужчина, но мне послышалась фальшь в его голосе.

Я приподнялся на локте и заметил, что на столе лежат три до отказа заполненных кристалла, причём последний, который он едва успел отдёрнуть, был самым крупным, размером с ладонь.

— Так, ты сдал много, — тут его голос дрогнул, — очень много энергии. За это тебе полагается сто восемь монет. У меня с собой столько нет, я, — работник Зала еще раз осмотрел светящиеся кристаллы, — немного не рассчитал. Вот двадцать монет, — он вытащил маленький кошелёк, — подожди чуть-чуть, сейчас принесу оставшиеся.

Мужчина аккуратно положил полные кристаллы в отделения на поясе и торопливо вышел из комнаты.

Я сразу же вскочил. Никакой слабости. Словно из меня не выкачали только что объём Ки взрослого человека. Полный объём. Мама, что это?

Бежать. Мне надо бежать.

Я же… я идеальный донор. Ходили такие слухи по городу: об идеальном волшебнике, который умеет использовать Ки на все сто процентов, и об идеальном доноре, который может восполнять Ки быстрее, чем отдаёт. Но это же только байки. Как и о таинственном мастере, который увеличивает уровень Ки в благодарность за хлеб и молоко.

Если обо мне узнают, то запрут в темнице и будут до конца дней выкачивать энергию.

Бежать!

Я выскочил из комнаты и помчался на выход. Восемьдесят восемь монет! Мне их хватило бы чуть ли не на три месяца. Денег было безумно жаль, но свобода важнее.

Проскочив приёмный зал, я услышал позади крики.

— Держи его! Не пропускайте пацана!

Но было уже поздно — я выскочил на улицу.

Глава 2
Бежать!!!

Забравшись в бывший мне домом угол между ночлежкой папаши Чжаня и забором мастерской, я пытался перевести дух. Пробежать десять кварталов, прошмыгнуть через стражу Синего района и пробраться по заковыристым улочкам Серого было не так уж легко, особенно если учесть, что я сегодня ещё не ел. Да и вчера тоже.

В руке я сжимал мешочек с монетами, который дали в Зале приёма Ки. Поесть бы, но я боялся даже высунуть нос из-за досок. На вид они были свалены беспорядочной кучей и закиданы полусгнившими тряпками, но если пробраться в одну неприметную щель, попадёшь в небольшое пустое пространство. Там можно сидеть или полулежать, поджав ноги. Я почти привык спать, как собака, свернувшись клубком. Хорошо, что в последнее время я не рос, иначе бы не смог пролезть сюда.

Я тихонько рассмеялся, закрывая рот руками. Надо же, нашёл что-то хорошее в своём полуголодном состоянии! Не расту.

Меня будут искать. Меня точно будут искать. Почему после первого кристалла я не притворился, что устал? Если бы я был осторожнее, то смог бы каждый день продавать Ки в разных Залах, раскиданных по городу. Всё равно же при продаже Ки имя не записывают.

Но в глубине души я понимал, что это лишь отговорки. Рано или поздно меня всё равно бы нашли. Единственно, как можно скрыть свою способность, — это вовсе не становиться донором.

Как и говорила моя мама.

Точно. Она меня предупреждала, значит, знала о том, что я идеальный донор. Так почему же не сказала? Почему не брала мою Ки и не забирала себе? Почему работала из последних сил, пока не умерла от недостатка Ки?

Она не хотела использовать так своего сына? Но к чему это привело? К справедливому итогу: нищая семёрка не может выжить в этом мире.

Меня будут искать.

Что уже известно обо мне в Зале? Там знают возраст, статус (оборванец) и печать. Много ли у нас в городе мальчишек четырнадцати лет с семёркой на плече? Достаточно обойти префектуры в Сером и Чёрном районах — на большее я точно не тяну — и выяснить, кто четыре года назад получил печать с иероглифом семь. Имя, место проживания, родственники — всё есть в списках.

С другой стороны, эти люди узнают, как меня зовут, где мы раньше жили с мамой, но на этом всё и закончится. Дом давно продан, мама умерла, я подался на улицу.

Кто в Сером районе интересуется чужим именем, тем более именем мальчишки-оборванца? Верно: никто. Но лицо и плечо с ненавистной печатью уже примелькались здесь, ведь я стучался в двери всех лавок, всех мастерских, просился на работу и к мусорщикам, и к подземникам. И кто-то, возможно, приметил, в какую дыру я забиваюсь на ночь.

Да ради такого, как я, могут и облаву провести, перетряхивая каждый дом и каждую помойку.

Хотя зачем облава? Есть же поисковая магия. Я тут же покрылся холодным потом.

По Ки нельзя вычислить человека. Так говорят на улицах. Может, врут. Но в Зале сдачи Ки я лежал на кушетке. Я мог оставить там пару волосков, или пот мог впитаться в обивку. Достаточно ли этого для поиска?

В сказках о гениальном маге-поисковике Хао Шере с запредельным талантом в восемьдесят процентов говорилось, что он находил злодеев даже по следам укуса на печенье. Остатков слюны ему хватало для заклинания поиска. Но на то они и сказки, чтобы всё преувеличивать.

А если сбежать? Сбежать из города?

Я совсем не представлял себе жизни вне города. Конечно, я читал и слышал о бескрайних лесах, полях, реках и озёрах, но как там можно выжить? Куда идти? Как добывать еду? Тут, за магически укреплёнными стенами, в путанице узеньких улочек Серого района я хотя бы как-то жил. Знал, где укрыться, где купить еду подешевле и как зажарить кусок свиной кожи с ошмётками сала так, чтобы не выдать себя запахом.

За стеной же, по слухам, бродят бесчисленные свирепые звери, и некоторые из них даже обладают собственной магией. Кто из детей не слышал сказок об огненной пустельге или о земляном черве?

Между городами ходят только крупные караваны с сильной охраной, в том числе и из магов с талантом от тридцати процентов, да счастливые обладатели приручённых летающих зверей. В нашем городе таких всего два: у градоначальника и у министра магических дел.

Пару раз я мельком видел огромного пушистого дракона, увозящего градоначальника в столицу. Зверя же магминистра не видел никто, только ходили слухи, что это серебрянокрылый нетопырь, а нетопырь, насколько известно, ночное животное. Поэтому магминистр летает только по ночам.

Как же там выживет мальчишка с семёркой? Стоило только представить место, не окружённое стенами, домами, заборами, равнину, уходящую за горизонт, как меня затошнило и затрясло от ужаса. Я ещё сильнее вжался спиной в доски, пытаясь выкинуть эту мысль из головы. Лучше уж в доноры!

А может, и вправду пойти и сдаться? Что я теряю? Меня будут кормить, поить, нормально одевать. Я буду жить в тёплой комнате, обо мне будут заботиться. Я буду постоянно сдавать Ки, ну и что? Не самая плохая судьба.

Свобода? А зачем мне такая свобода? На свободе у меня сводит от голода живот. На свободе я сейчас сижу под грудой мусора.

Я ведь смогу поторговаться, выпросить прогулки или обучение. Хотя кто будет слушать ходячий источник Ки?

Что мне делать? Что делать? Я сидел в темноте и плакал. Мама, я не виноват, что нарушил обещание, я не хотел умирать с голоду. А сейчас всё стало еще хуже. Всего за один день.

Если бы я не был бесполезной семёркой… Если было хотя бы десять… Всего лишь три процента разницы.

И тут меня осенило. Да, мой талант всего лишь семь, но ведь и энергии во мне хоть отбавляй. Даже если девяносто три процента Ки будет уходить в никуда, это не страшно, раз она у меня бесконечная.

Я развёл руки и попытался зачерпнуть больше энергии для заклинания призыва воды. Для него нужно около пяти единиц магической энергии. Сколько Ки потребуется с учётом моего таланта?

Пустое Дно! Я не мог посчитать, сколько единиц Ки мне нужно. Мама учила меня читать, писать, считать, но эти расчёты с долями мне всегда плохо давались. Как же мне не хватало знаний!

Глава 3
В кабинете градоначальника

Небольшая комната, на первый взгляд оформленная в деревенском стиле: деревянная обшивка стен, бревенчатый потолок, грубоватая люстра из железных прутьев, домотканый коврик на полу, книжные шкафы из толстенных досок. Многоуважаемый градоначальник Хи Донг внешностью соответствовал обстановке. Это был массивный, даже грузный мужчина с крупными резкими чертами лица, зычным голосом и размашистыми жестами, больше походивший на крестьянина из глухой деревни с десяткой на плече.

Изящный, тонкокостный, словно выточенный целиком из слоновой кости магминистр Мин Чинь рядом с градоначальником казался лёгкой тростиночкой перед бушующим ураганом, но именно за ним оставалось последнее слово во всём, что касалось магии.

Магминистр знал, сколько Ки вложено в обстановку этой простенькой с виду комнаты, ведь деревянная обшивка на стенах была не из бамбука или сосны, а из дорогого баньяна, его аромат очищал мысли, помогал сосредоточиться, а при долгом воздействии даже повышал магический талант. У Мин Чиня из этого дерева была сделана кровать, что уже считалось непозволительной роскошью, ведь даже зажиточные торговцы могли позволить себе лишь небольшие амулетики из баньяна, которые носили на шее. По мнению магминистра, обшивать драгоценной древесиной кабинет было чересчур вызывающе.

Люстра была сделана руками гениального Ими Яна. Его способности проявились не так давно, всего три года назад, но мастер сразу приобрёл огромную известность по всей стране. При невысоком таланте в двадцать четыре процента он своими руками создавал уникальные магические вещи: как правило, украшения и светильники. Например, эта люстра, при всей неказистости и даже топорности, могла внушить любые эмоции посетителю градоначальника. Хи Донг с её помощью мог внушить вошедшему в кабинет страх, доверие, родственные чувства и не гнушался этим пользоваться.

Мин Чинь мог защитить себя от творения Ими Яна, но тем, у кого талант ниже сорока, это вряд ли бы удалось.

Кроме магминистра и градоначальника в кабинете находился еще один человек — мелкий служащий из Зала приёма Ки в Синем районе. Хи Донг уже вовсю использовал магию люстры и явно хотел запугать его.

— С чего ты вообще взял, что он идеальный донор? — сурово прогремел Хи Донг, успев подмигнуть вошедшему магминистру.

— Многоуважаемый господин градоначальник, я не уверен полностью, — лепетал мужчина с пышными бакенбардами, — но я уже не первый год принимаю Ки, и ни разу в моей жизни не было, чтобы кто-то отдал сразу более ста Ки.

— А сколько дал тот человек? — мягко вмешался Мин Чинь.

Его голос прозвучал тихо и спокойно, но мужчина затрясся ещё сильнее.

— Сто десять, господин магический министр. Он даже не побледнел и ушёл на своих ногах, не шатаясь.

— Может, это был боевой практик с высоким объёмом Ки? — продолжал допрос магминистр.

— Не думаю, господин магический министр. Он выглядел как тощий подросток из Серого района, руки тонкие, глаза голодные, одежда истрёпанная.

— А почему ты так уверен, что он из Серого района?

— Потому… — Мужчина сглотнул, ведь по закону жители внутри одного сословия были равны, но на деле районы Цай Хонг Ши разительно отличались, что отобразилось даже в его названии — Радужный город. Все об этом знали, но молчали. — Потому что в Чёрном районе он бы не протянул и трёх дней.

— Понятно, — сказал Мин Чинь. — Значит, тощий голодный мальчишка пришёл впервые продать Ки, вы взяли с него объём энергии взрослого человека. Вы поняли, что он, возможно, — магминистр подчеркнул последнее слово, — и есть легендарный идеальный донор, но при этом бездарно его упустили. Что можете сказать в своё оправдание?

Видимо, градоначальник так усилил внушение страха через люстру, что побледневший мужчина упал на колени и запричитал.

— Мне нет прощения, господин магический министр. Я растерялся. К тому же я пообещал ему принести ещё восемьдесят с лишним монет и не ожидал, что оборванец сбежит без них.

— Но почему ты не связал ему ноги «путанкой»? У тебя в руках была Ки на сто десять единиц!

— Да простит меня господин магический министр, но я не владею таким заклинанием. У меня лекарское образование.

— Тогда «лёгким сном». Лекари изучают это заклинание ещё на первом году обучения, — спокойно отметил Мин Чинь.

Его знания были настолько обширны, что он мог бы преподавать в императорском университете, если бы захотел променять чиновничью шапочку на учительскую.

— Да, господин магический министр, я был так глуп, что не вспомнил о «лёгком сне».

Магминистр чуть двинул плечами, показывая, что не ожидал ничего иного от этого бездаря.

— Мальчик что-нибудь оставил после себя? Какую-то вещь, волосы, может, что-то выпало?

— Я лично обыскал всю комнату, господин магический министр, но увы…

— Какие-нибудь приметы? Шрамы, родинки, уродства? — монотонно продолжал магминистр.

— Нет, но господин магический министр лёгко найдёт того мальчишку. Его талант равен семи.

Градоначальник, до этого момента молчавший в углу, удивлённо переспросил:

— Семи?

Бровь магминистра слегка дёрнулась от неожиданности.

— Да, я своими глазами видел печать у него на плече, господин градоначальник.

— Мин Чинь, в нашем городе есть и такие ничтожные таланты? — обратился к магминистру Хи Донг.

Министр медленно переплёл пальцы рук на уровне груди и начал вспоминать полузабытые книги, прочитанные ещё в детстве:

— Считается, что каждый человек рождается с талантом — пусть небольшим, но обязательно отличным от нуля. На самом деле это не так. Воздух и Ки-сфера в далёком прошлом были сильно загрязнены. Настолько, что люди без магического таланта быстро заболевали и умирали. Человечество едва не погибло. Детей тогда рождалось совсем мало, еды не хватало. Но в тех редких случаях, когда ребёнок появлялся на свет живым и без видимых уродств, он спокойно дышал ядовитым воздухом и не страдал от переполненной болью Ки-сферы. В дальнейшем выяснилось, что такие дети бессознательно при помощи магии очищают воздух, а также выстраивают защитный барьер от Ки-угроз. Дети, рождённые без магического таланта, умирают в первые же дни. Младенцы с низким талантом живут немного дольше, но так как для дыхания они всё время расходуют свою Ки, а принимать энергию извне ещё не могут, в течение недели-двух они также погибают.

Магминистр немного помолчал и вновь заговорил:

— С тех пор воздух на планете немного очистился и затраты на дыхание снизились. Сейчас наименьший талант для выживания — всего шесть процентов. Именно поэтому озвучено, что калекам помогают лишь при таланте от шести и ниже. Такие просто не выживают. Этот мальчик… По идее, с таким талантом он должен постоянно находиться на грани смерти. Небольшой перерасход Ки — даже для мимолётного ускорения или нагрева воды — и он уже не сможет восстановить свою жизненную энергию. Если бы такой ребёнок родился в богатой семье, то при постоянной подпитке кристаллами он бы дожил лет до тридцати-сорока. Но семёрка из Серого района? — продолжал рассуждать вслух магминистр. — Он же не мог всегда ограничивать себя в магии. Значит, выжил бы он только в том случае, если бы развил способность вырабатывать Ки, неважно, случайно или осознанно. Интересно…

— Получается, что дети с талантом в семь-восемь процентов могут быть идеальными донорами, даже не зная этого? — воскликнул Хи Донг, сразу ухватив мысль Мин Чиня.

— Верно! По меньшей мере у них может быть ускоренное восстановление Ки, хоть и не как у нашего маленького друга.

— Мин Чинь, у вас ещё остались вопросы к этому человеку? — спросил градоначальник.

Магминистр взглянул на коленопреклонённого мужчину, словно только что вспомнил о его существовании.

— Нет, думаю, он рассказал всё, что мог.

— Тогда он нам больше не нужен.

Градоначальник, коснувшись левой рукой кристалла, находящегося на поясе, легонько прищёлкнул пальцами правой. Работник Зала сдачи Ки смялся в комок, который вытянулся в тонкую полоску ткани и аккуратно вплёлся в домотканый коврик на полу кабинета.

Мин Чинь поморщился:

— Достаточно было стереть ему память.

— Я лекарскому делу не учился. Предпочитаю силовые заклинания, — хохотнул Хи Донг. — Ещё немного — и коврик будет доплетён от стены до стены.

— Но они такие затратные, — магминистр укоряюще показал на потухший кристалл.

— Кстати, Мин Чинь, сколько Ки можно будет вытянуть из этого мальчишки?

— Хм-м, — министр потёр подбородок. — За пару минут этот неумеха собрал с семёрки сто десять единиц Ки. Даже если для удобства мы округлим до ста, за час это составит три тысячи единиц, за сутки — семьдесят две тысячи. Но донору нужно спать, есть и двигаться, поэтому я бы предположил объём в сорок — сорок пять тысяч единиц за день. Для города количество небольшое…

— Но для меня и тебя вполне приличная прибавка, — рассмеялся градоначальник.

Глава 4
Шанс

Я устало опёрся затылком о стену и закрыл глаза. Это невозможно. Я бесталанный мальчишка, которому небеса подарили бесценный дар, но даже им я не мог воспользоваться.

Снова и снова я зачёрпывал свою Ки, чтобы сделать хоть какое-то заклинание, но она уходила из моих рук, как вода через решето. Словно я пытался зачерпнуть её ведром из узенького колодца, куда едва влезает кружка.

Если бы у меня был пустой кристалл, тогда я бы влил Ки в него и разом забрал весь объём, а вот напрямую схватить больше десяти единиц у меня не получалось.

Десять единиц Ки с талантом в семь процентов… Какие заклинания мне вообще доступны? Может, и вправду лучше сдаться и до старости наполнять кристаллы? По крайней мере, в моей жизни будет хоть какой-то смысл.

Сначала сидел на шее матери — из-за меня она работала в два раза больше, истощая свою Ки, пока не дошла до предела, когда энергия уже не успевала восстанавливаться. Не говоря уже о недоедании, недосыпе и переживаниях из-за меня. А я… я просто жил, ел, играл и читал записанные её рукой сказки. Моя семёрка стала проклятием и для неё тоже. Родиться с таким талантом — всё равно что родиться идиотом, пускающим слюни, или даже хуже. Я таких видел. Им подают милостыню и без таланта, ведь у них его вообще не проверяют. Мама, наверное, сразу поняла, что вынуждена будет кормить меня до конца жизни, но не выбросила, не отказалась, не сдалась. А вот я сдался. Полгода нищеты быстро показали, чего я стою.

Если бы я просидел в своей норе ещё немного, сам пошёл бы сдаваться стражникам, настолько безвыходным казалось положение. Но неожиданно я услышал неподалёку, как прозвенел тоненький подхалимский голосочек:

— Да тут он живёт, за ночлежкой старика Чжаня. Сейчас сами увидите.

Грубый мужской голос что-то невнятно пробурчал, и снова детский голос:

— Давно уже. Только я считать не умею.

Бежать! Я выполз из шалаша и вытащил одну из досок. Пути отхода были продуманы с момента заселения в этот угол, ведь я не знал, каково будет выживать на улице. Мне всё время казалось, что как только я лишусь дома, все злодеи и бандиты Серого района будут охотиться на меня. Что только не представлялось теми длинными бессонными ночами: и кровожадные убийцы, с диким хохотом потрошащие мою тушку; и толстяки со слащавыми улыбками, мечтающие о молоденьких мальчиках; и коварные чёрные торговцы Ки, высасывающие энергию досуха. На деле всё оказалось ещё хуже: до меня просто никому не было дела. Но когда я это осознал, способ выбраться из тёмного закутка уже был придуман и опро