Очень трогательные записи "становящегося" человека: за спокойным и отстранённым повествованием кипит страшная жизнь, которая анализируется героем все глубже одновременно с расширением литературного кругозора. Так, одиночество "лермонтовского демона" сменяется у него разочарованностью "мольеровского мизантропа"
Не верьте другим впечатлениям! Это совсем нескучно! Много было сказано о прекрасной концовке, загадочной, что не хотелось бы снова поднимать это. Меня больше всего заинтересовало то, как история просачивается в маленький мир мальчика-школьника, это более чем завораживает.
Отстранённость манеры повествования оставляет чувство достоверности. Герой просто и спокойно рассказывает о своих чувствах и мыслях, именно эта простота и привлекает. Нет никаких сомнений, что повествование правдивое, потому что рассказано простодушно, даже наивно. Обойдены вниманием исторические события, задеты только в пределах, как их воспринимает этот обычный герой. Повесть как будто обрывается, как это характерно для подросткового дневника, достоверность полная.
Как хорошо, что здесь нет глубокомысленных размышлений рассказчика, длинных описаний, сложносочинённых предложений. Нет громкого высказывания или морали, захватывающего сюжета. Но в то же время текст что-то несёт в себе, он не пуст. Текст состоит из фрагментов жизни, заметок, деталей, фраз, небольших диалогов, наблюдений. Главный герой рассказывает о событиях из своей жизни и жизни окружающих его людей, о его отношениях с ними и как его взгляды на людей меняются по ходу жизни.
Что-то есть в том, как это всё написано, в самом языке. На некоторых предложениях хотелось остановиться, перечитать их несколько раз, "распробовать", чувствовалось замедление, иногда мечтательность, от чего-то хотелось смеяться, что-то задевало. Есть предложения, которые звучат поэтично, у некоторых как будто есть свой собственный ритм.
Нескока лет назад совершённо случайно открыл для себя Леонида Добычина и его текст «Город Эн». Ни разу за 54 года интенсивных читательских упражнений на мои глаза не попадало столь шедевральных текстов. И я был долго потрясён. Да чего там, и доселе потрясён. Потрясён тем, что об этом, без преувеличения, гениальном (ща впервые в жизни заюзал это слово для дифирамба всерьёз, без иронии) разработчике текстов не знает почти никто, а кто знает, тот крайне редко понимает его адекватно. Потрясён личностью Леонида, его судьбой (прочитал о нём всё, что смог нагуглить). Потрясён психофизически «вкусным» языком, до которого дотоле референсному для меня Набокову, как говорится, как до Луны пешком. 🤩
А ещё потрясён той стенографической точностью, с которой Леонид, уже вполне взрослый мужчина (41 год), передал психопродукцию отрока. Сам я один из тех немногих неюных людей, которые неплохо помнят своё отрочество (highly likely, благодаря ведению дневника в том числе тогда [да, и доселе]). Но я могу рассказывать о своём отрочестве только своим современным, отнюдь не отроческим языком. У Леонида же… Как же я заскорбел и от мыслей о его столь ранней загадочной, вероятно, гибели, и о том, что мне не встретился такой друг как Леонид! Он стал бы моей самой великой драгоценностью в жизни. Хотя и взаимодействовать с ним мне было бы ой как непросто и нелегко. 🙂
Вот такую вот духовную общность я ощутил с Леонидом Добычиным. Это мой первый и единственный опыт в жизни такого рода. И мне немало странно то, что это моё переживание связано с разработчиком текстов, который, вероятно, умер в годы рождения моих давно умерших родителей. И я не согласен с политизацией смерти Леонида. Нет, он исчез совсем не потому, что был «затравлен». Парню банально было нестерпимо жить в нашем мрачном, страшном, жестоком и злом мире. Как и мне почти всю мою жизнь. Ну, вот такое впечатление у меня сложилось и из психопродукции Леонида, и из воспоминаний о нём его знакомых (близких людей у него, как и у меня, не было никогда, ни одного). 🤔
Читала в надежде, что в конце окажется что-то такое, что внезапно придаст смысл всему произведению. Но нет. Эта книга — тупо дневник взрослеющего ребенка: «я покушал», «я подружился с мальчиком», «мы сходили в театр»… И скорее всего, писалось все это в те же годы, когда и происходило, и было вытащено автором из ящика стола, где хранилось долгие годы, когда настало время что-то публиковать, а книги не писались. К сожалению, состоявшиеся писатели часто так делают.
Не, интересные моменты, бесспорно, присутствуют. Например, то, как литературный кругозор мальчика влиял на его жизневосприятие. Но в истории будто не хватает… самой истории)
