Шантидэва

Бодхичарья-аватара. Путь Бодхисаттвы

Поэтический перевод Романа Гаруды

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Переводчик Роман Гаруда

© Шантидэва, 2018

© Роман Гаруда, перевод, 2018

«Бодхичарья-аватара. Путь Бодхисаттвы» был написан буддистским святым Шантидэвой в VIII веке и стал авторитетнейшим текстом буддизма Махаяны (в одном из двух основных направлений буддизма). Однако и для людей, не исповедующих буддизм, даже обычное прочтение этого произведения, не говоря уж об изучении, будет весьма полезным, поскольку оно полностью проникнуто высочайшей нравственностью, святым альтруизмом и мудростью.

18+

ISBN 978-5-4490-1350-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Бодхичарья-аватара. Путь Бодхисаттвы
2. Глава первая
3. Глава вторая
4. Глава третья
5. Глава четвертая
6. Глава пятая
7. Глава шестая
8. Глава седьмая
9. Глава восьмая
10. Глава девятая
11. Глава десятая

«Бодхичарья-аватара. Путь Бодхисаттвы» был написан буддистским святым Шантидэвой в VIII веке, и стал авторитетнейшим текстом буддизма Махаяны, (в одном из двух основных направлений буддизма). Однако и для людей не исповедующих буддизм, даже обычное прочтение этого произведения, не говоря уж об изучении, — будет весьма полезным, поскольку оно полностью проникнуто высочайшей нравственностью, святым альтруизмом и мудростью. Именно эти три аспекта побудили меня заключить глубочайший смысл Бодхичарья-аватары в русскую поэтическую форму. Главным образом я сделал это для того, чтобы лучше вникнуть в суть произведения Шантидэвы, это стало моей личной практикой, а также для того, чтобы Вам, мой дорогой читатель, было проще запомнить этот текст и поразмышлять над ним на досуге. Я — обычный стихоплет и ни в коей мере не претендую на высокую художественность написанного мной, однако где-то в глубине моего сердца тлеет надежда, что может быть иногда Ваш тонкий поэтический вкус будет удовлетворен.

Ваш Р. Г.

«Дело в том, что, будучи высшей формой человеческой речи, поэзия не только самый сжатый, но и наиболее конденсированный способ передачи человеческого опыта…»

И. Бродский

Опирайтесь на то, что передаёт учитель, не на его личность;

Опирайтесь на смысл, не просто на слова;

Опирайтесь на истинный смысл, а не на временный;

Опирайтесь на свой ум мудрости, не на свой обычный, выносящий суждения, ум.

«Четыре опоры» Будда Шакьямуни

ОМ! Поклонение Будде[1]!

[1] Будда — просветленное существо, раскрывшее полностью в себе потенциал окончательной, непревзойденной, божественной мудрости.

Глава первая

Хвала Бодхичитте[1]

1а. Пред Сугат[2], с Дхармакаей[3] единых и совершенных,

И благородных Сугат сыновей[4],

И наставников прочих, с сердцем смиренным

Я простираюсь ступней!

1б. Я здесь намерен вкратце объяснить,

Пространные отринув пересуды,

Как в жизнь сынов Сугат обеты претворить

Согласно слову Бхагавана[5] Будды.

2.В себе не ведаю способностей больших,

И все, что я скажу, — известно всем заранее,

А потому, не думая о пользе для других,

Стихи пишу я эти, чтоб крепло понимание.

3. Ведь так смогу уверенней вступить на путь

Стремления к деяниям благим.

И если повезет вдруг их прочесть кому-нибудь,

Возможно, что они помогут им!

4. Весьма рожденье[6] это обрести не просто,

Оно есть средство к высшей цели бытия.

И если блага этого не позаботиться о росте,

Когда же снова с этим счастьем повстречаюсь я?

5. Как молния мгновенно возгорая,

Всполохом тьму ночную озаряет,

Так силой Будды мысль благая,

На краткий миг себя в миру являет.

6. Благое посему почти что без защиты,

А пагубного мощь всесилию подобна!

Так, что за добродетель, помимо Бодхичитты,

Несчастье это одолеть способна?

7. Бесчисленные кальпы[7] созерцая непрерывно,

Мудрейшие из мудрых уяснили —

Лишь Бодхичитта, устремление зарождая эффективно,

Освободить существ бессчетных в силе.

8. О, вы — желающие от пыток бытия спасения,

И всех существ укрыть надежно от мучений,

Вкусить, кто хочет мириады наслаждений,

Пусть Бодхичитты ваше созерцание не знает прекращения!

9. Когда же Бодхичитта воспылает,

В темнице бытия томимых существах,

«Сугат сынами» их провозглашают,

И славят их народ и божества.

10. Она как эликсир чудес алхимии вершителя,

Ведь превращает плоть нечистую людскую,

В жемчужину бесценную — тело победителя.

И ее не оставляют, знающие истину такую.

11. Учителя, чьи умы не познать измерением

Ее важность узрели во всем несравненную,

Кто желает от бренных чертогов спасения,

Должен пуще беречь Бодхичитту бесценную!

12. Другие добродетели, как дерево банана —

Несут свой плод и тут же увядают,

Лишь древо Бодхичитты неустанно

Плодонося, извечно процветает!

13. Свершивший даже жуткое насилие,

Изгонит страх, опору только в Бодхичитте обретет,

Как будто защищен он человеком сильным,

Что ж неразумные не ищут в ней оплот?

14. Огню в конце Кали-юги[8] подобно

Вмиг выжжет она злодеяний всю тягость.

Мудрый владыка Майтрея[9] подробно,

Судхане[10] поведал ту высшую благость.

15. Но знать необходимо — делится она,

Две Бодхичитты порождая:

«Воодушевленная» — зовется так одна,

И «действия» — наречена другая.

16. Подобно тем, кто идеально

Различает быть в пути мечтание

С путешествием реальным,

Обоих так же мудрый достигает понимания.

17. И хоть самсары[11] значимы свершения,

От Бодхичитты воодушевленной,

Но не сравниться им с рекою достижений,

Бодхичиттой действия рожденной.

18. И если в Бодхичитте Бодхисаттва[12] станет непреклонен,

И не помыслит отступить беспечно,

Покуда не пребудет каждый из живых в освобождения лоне,

Скитаться, перестав в мирах самсары бесконечных.

19. То с той минуты, пусть и отдыхает если он,

Иль ум его пребудет в отвлечении,

Заслуг потоком будет он вознагражден,

Который не уступит небесам в сравнении.

20. К Колеснице Малой[13] ради стремимых,

Их об этом учил Татхагата[14].

В Субахупариприхча-сутре он неотразимо,

Освещенные выше изрек постулаты.

21. И благодетельного человека лично

спасти существ который захотел

От боли головной обычной,

Безмерную заслугу обрести удел.

22. Что ж говорить о том бесстрашном человеке,

Решившего существ отсечь мучения

И совершенствами, у коих не было границ вовеки,

Их наделить тому подобно — без ограничений?

23. И матери с отцом, дано ли их умам

Благостное это пожелание?

Доступно ли оно провидцам и богам?

Доступно ль Брахме[15] самому им обладание?

24. Когда, даже во сне, хоть на мгновение,

Они конечно бы не преуспели,

Чтоб зародить себе во благо это устремление,

Им как же утвердиться для других в нем, в самом деле?

25. Намерение — нести добро живущим,

В них даже для себя во благо не рожденное,

Есть драгоценная особенность — уму присущая,

Рождение его есть чудо из чудес непревзойденных.

26. И разве оценить возможно

Той несравненной мысли совершенство,

Лекарства от страданий мира сложных,

Источника его блаженства?

27. Когда одно благое изволение

Всем Буддам поклонения превыше,

Что ж молвить о делах, чье сотворение

Для благоденствия существ, для тех, кто дышит?

28. Ведь от страданья алча избавления

Они причинами его влекутся жизни всей своей в течении,

А счастья вожделея обретения,

Его, врагам подобно, разрушают в омрачении.

29. И наделяет Бодхисаттва радостью нетленной

Существ навеки с счастьем разлученных,

И муки всякие искусно истребляет непременно,

У скорбью с безначальных пор обремененных.

30. И омраченность абсолютно устраняет.

Где отыскать такого друга?

Найти где праведника этого, кто знает?

Сравнима с чем его заслуга?

31. Кто склонен за добро платить добром,

Благодарности достоин с похвалою,

И что же говорить о том,

Что Бодхисаттва и без просьб творит благое?

32. В миру того почитают душевным и милым

Кто горстке существ небрежно порой

Подает, что им лишь до полудня хватает от силы,

Малую толику пищи простой.

33. В подобном свете, говорить ли надо

О том, кто тщится беспрестанно,

Существ бессчетных одарить Сугат усладой,

Исполнив также все, что им желанно?

34. Покровитель мира изрек, что любой,

Кто на Сына Сугаты исполниться ожесточением,

Столько кальп жизнь в аду его будет судьбой,

Сколько в сердце своем мыслей злых породит он, не менее.

35. Чистые же помышления

Порождают добрые плоды обильно.

Когда же против Сына Победителя вершится преступление,

Нет зла в нем, и тем его заслуги возрастают сильно.

36. Я простираюсь перед ним смиренно,

В уме кто эту драгоценность зарождает.

Ищу Прибежище в истоке том блаженства, неизменно Дарящем счастье даже тем, ему кто беды причиняет.

Такова первая глава «Бодхичарья-аватары», именуемая «Хвала Бодхичитте»

[1] Бодхичитта — непосредственно само устремление к состоянию Будды, ведь при достижении его, согласно буддистской традиции Махаяны (Большой Колеснице), Просветленный становится способным нести пользу всем живым существам наилучшим образом, поскольку он обретает бесконечную мудрость.

[2] Сугата — эпитет обозначающий Будду. Буквально: тот, кто ушел во благе

[3] Дхармакайя — ментальное тело, постижения взаимозависимости всего сущего: всех форм и явлений, а также взаимозависимости познающего и познаваемого, обретаемое Буддой при просветлении.

[4] Сыновья Сугат — Бодхисаттвы.

[5] Бхагаван — Господь.

[6] Здесь подразумевается рождение в теле человека, поскольку в буддизме считается, что достичь Просветления возможно только во время человеческой жизни. Ведь только человек, благодаря своему разуму и непродолжительности жизни сопряженной с трудностями, болезнями и неисполнением желаемого, способен постичь страдания самсары.

[7] Кальпа — Космическая эпоха, период, включающий в себя миллиарды лет. Здесь этот термин употребляется для обозначения огромного интервала времени.

[8] Кали-юга — период тьмы, который длиться пять тысяч лет. Кали — темная (санскр.) Согласно буддизму, мы сейчас проживаем именно в этот исторический период. Под тьмой здесь подразумевается — тьма невежества.

[9] Майтре́я — «любящий, доброжелательный»; пали: Меттея; также Майтрейя, Майтри, Майдари — у исповедующих буддизм монгольских и тюркских народностей самое почитаемое лицо, грядущий Учитель человечества, «Владыка, наречённый Состраданием», бодхисаттва и Будда нового мира, золотой эпохи в буддизме или Сатья-юги; единственный бодхисаттва, которого почитают все школы буддизма, и единственный, которого почитает старейшая школа Тхеравада.

[10] Наставления, данные Буддой Майтреей бодхисаттве Судхане, изложены в Гандавьюха-сутре — заключительной части Аватамщака-сутры. В ходе своих поисков Судхана встречает духовных друзей, в том числе Майтрею, который является Буддой грядущего и воплощением духовной дружбы. Майтрея подробно описывает Судхане неизмеримые качества бодхичитты: «О Благородный Сын, бодхичитта подобна семени, из которого прорастают достоинства всех Будд. Она подобна полю, ибо приумножает благие качества всех существ. Она подобна земле, ибо служит опорой всем и вся. Она подобна божеству изобилия, ибо полностью избавляет существ от нищеты. Она подобна отцу, ибо надежно защищает всех бодхисаттв. Она подобна Царю среди исполняющих желания драгоценностей, ибо способствует достижению любых целей. Она подобна благому сосуду, ибо помогает исполнению любых начинаний. … О, Благородный Сын, эти превосходные добродетели украшают бодхичитту, а также несметное число иных достоинств».

[11] Самсара (сансара) — Круговерть, Колесо бытия — смена жизней и смертей, перерождение в различных мирах и на разных уровнях бытия. Согласно буддизму, эта смена происходит вследствие неведения относительно своего «я», то есть восприятия его, как реально (независимо) существующего. Из-за чего внешние объекты и явления также воспринимаются, как реально существующие, и, таким образом возникает субъект — объектная дихотомия (разделение, двойственность), в результате которой, мы испытываем страстное влечение к объектам и явлениям, кажущимся нам приятными, и ненависть (отвращение) к кажущимся нам неприятными, или противостоящих нам в обладании объектами, воспринимаемыми нами, как приятные. Здесь необходимо понимать, что буддизм — это не нигилистическое учение, отрицающее существование чего бы то ни было, скорее, буддизм говорит об иллюзорности (подобии иллюзии) всего.

[12] Бодхисаттва — человек, давший обет достичь состояния Будды, ради счастья всех живых существ.

[13] Малая колесница — Хинаяна — термин, буквально означающий «малая колесница» (в смысле «малый или низший, ущербный путь», «узкий путь» — одно из двух основных существующих направлений буддизма. Под этим термином часто понимают старейшую школу Тхеравада, против чего адепты этой школы категорически протестуют, считая его уничижительным.

[14] Татхагата — один из терминов обозначающих Будду, буквально — тот, кто познал все таким, какое оно есть.

[15] Брахма — понятие Брахма взялось из брахманизма — традиции вед, бог Брахма в ведах — это единственный Творец. В ранних буддийских текстах, однако, о брахмах говорится во множественном числе; они считают себя всемогущими творцами, Будда к ним обращается и их поправляет. Эти брахмы по своему характеру уже отличаются от ведийского Брахмы. Один из брахм (Великий Брахма) рассматривается в буддизме как объект поклонения брахманистов. По буддийским представлением этот Брахма — первое существо, появившееся после гибели Вселенной, который от отсутствия памяти или вследствие недоразумения считает себя творцом. Это объясняется в Брахмаджала-сутте.

Глава вторая

Осмысление сотворенного зла

1. Чтоб обрести ту бесценную ясность сознания,

Трепеща, Татхагатам творю подношения,

Святой Дхарме[1] — алмазу в ореоле сияния,

И Будды Сынам — океанам безмерных свершений.

2. Все цветы и плоды на земле что взрастают,

Все травы целебные, многообразно растущие,

Драгоценные камни, какие только бывают,

Воды прозрачные, свежесть дарующие;

3. Горы сокровищ, рощи, чащи лесов,

Прочие милые сердцу места уединенные;

Вьюны, под убранством прекрасных цветов,

И деревья плодами обремененные,

4. Из мира богов и других поселенцев небес:

Благовонья, златые древа и желанья творящие,

Урожаи, что всходят сами собой, словно лес,

Украшения все, подношением стать подходящие,

5. Пруды и озера под цветом лотосов нежным,

Песню пригожую диких гусей гнезда вьющих,

Что возникает в пространстве безбрежном,

И не дано никому из живущих,

6. Все мысленно кладу к стопам Опекунов —

Мудрейшим из мудрых и их сыновьям,

О, Велико милосердные, достойные высших даров,

Явите же милость, приняв мои подношения Вам!

7. Ибо я — без заслуг, беднейший их бедных,

И не имеющий даров других.

О, Покровители, взалкавшие освободить всех смертных,

Для блага моего, Вы снизойдите и примите их.

8. Я буду вечно подносить тела свои,

Отважным Победителям[2] и их Сынам.

Меня примите, Величайшие Герои,

С благоговением готов служить я Вам!

9. Под Вашим неустанным попечением,

Самсары не страшась, живущих океан мучений иссушу!

От сделанного зла очищусь я всецело без сомнения,

Иных же злодеяний не свершу!

10. В покоях ванных, ароматами овеянных и чистых,

Мощенных хрусталем прозрачным и искристым,

С изящными колоннами из самоцветов золотистых,

И балдахинами из жемчуга лучистого,

11. Под звуки музыки и песнопений несравненных

Я омываю Татхагат и их Сынов,

Из множества сосудов драгоценных

Исполненных прелестных вод и ароматами цветов.

12. Заботливо тела я обтираю их

Тканями богатыми, душистыми и опрятными,

И подношу я этому собранию Святых,

Одежды красочных цветов и с запахом приятным.

13. Я наряжаю Арью Самантабхадру[3] и Аджиту[4],

Манджугхошу[5], Локешвару[6], как и остальных,

В божественные платья, золотом расшитые,

И драгоценностями лучшими я украшаю их.

14. Благовоньями изысканными, чьи благоухания

Собою наполняют все три тысячи миров,

Стану я умащивать тела Мудрейших мироздания,

Сияющих, как золото дворцовых куполов.

15. Мудрейшим, высшего достойным почитания,

Я подношу искусно свитые гирлянды внеземные;

Прелестные, с изящным ароматов сочетанием:

Утпалу[7], лотос, мандараву[8] и, чудные цветы иные.

16. Я подношу дымы курений благовонных,

Чьи запахи чарующие душу наполняют наслаждением,

А также лакомства божественные, вкусов бесподобных —

Кушанья с напитками, такие, словно наваждение.

17. Установив на лотосы золотом червленые,

Им подношу светильники чеканки драгоценной.

И над землей душистою водою увлажненной,

Цветов рассеиваю лепестки красы проникновенной.

18. Им, чьи сердца в броню любви одеты,

Я подношу дворцы в созвучии гимнов мелодичных,

Где сказочно сверкают жемчуг с самоцветами,

Достойные украсить пространство безграничное.

19. Я подношу всем величайшим Мудрецам

С ручками златыми драгоценные зонты,

И с утонченными орнаментами по краям.

Глаз не отвести от этой ввысь стремимой красоты!

20. И пусть собрания прекрасных подношений,

Под музыки разливы, слух влекущих,

Взовьются в небо облаками утешений,

Страдания смягчая всех живущих!

21. Пускай же дождь неугомонным низвержением

Цветов и самоцветов светозарных

Падет на ступы и изображения,

И драгоценности святые высшей Дхармы!

22. Как словно Манджугхоша и другие

Дары свершали Победоносным Мастерам,

Творю я Татхагатам подношения благие,

Всем Покровителям, а также их Сынам[9].

23. Потоки бесконечных мелодичных гимнов

Океанам Совершенств[10] я воспеваю.

Пускай возносятся они к ним беспрерывно,

Как восхвалений облака, их слух лаская!

24. И сколько атомов в Будда-полях[11] бытует,

Я простираюсь столько раз смиренно

Пред Буддами: кто был, кто есть, кто будет[12],

Пред Дхармой, также Сангхой[13] Совершенной.

25. Я ступам[14] поклоняюсь с искренностью всей,

И все основы Бодхичитты прославляю,

Почтенных настоятелей монастырей,

Учителей, с приверженцами верными включая.

26. Пока не овладею сутью Пробуждения,

К Прибежищу я в Будде прибегаю сердцем непорочным

И в Дхарме, как в Прибежище, я нахожу спасение,

Как и в собрании Бодхисаттв его я обретаю также точно[15].

27. Ладони у сердца друг к другу слагая смиренно,

Будд с их Сыновьями молю о спасении,

Им — сострадающим всем совершенно,

Оглашаю все стороны света в молении:

28. На протяжении самсары безначальной,

Как в этой жизни, так и в тех, что были ранее

Творил, из-за невежества, зло я колоссальное,

И побуждал к его свершению других живущих

подстреканием.

29. Омраченностью введенный в тьму непонимания,

Я радость обретал в свершении грехов, злодей.

Отныне же, свои постигнув злодеяния,

Я поверяю Покровителям их с искренностью всей.

30. Все зло, что причинил я из неуважения,

Своими телом, речью и умом порочным,

Трем Драгоценностям Прибежища спасения,

Отцам и матерям, учителям и прочим,

31. Все зло, мною, злодеем, свершенное,

На многие жизни себя очернившим

Грехов изобилием, опустошенный,

Вверяю я Путь Указующим Высший.

32. Смерть прийти может прежде за мною невеждой,

Чем очищусь я от проступков беспутных.

Потому к Вам взываю в молитве с надеждой:

Освобожусь пусть от зла я немедленно и абсолютно!

33. На смерти Владыку[16] никак нельзя полагаться,

Ждать он не станет, когда воплотишь свои планы.

Болен ты, иль здоров: с жизнью придется расстаться,

Как он придет, будто молнии вспышка — нежданный.

34. Я оставлю все и уйду, куда — не известно.

Омраченный неведеньем, этого не понимая до ныне,

Я злочинства вершил всевозможные и повсеместно,

Из-за друзей, а также врагов своих в них я повинен.

35. Враги же мои в ничто обратятся однажды.

И друзья обратятся когда-то в ничто.

В свое время и я в ничто обращусь, как и каждый.

Точно также в ничто обратится когда-нибудь — все.

36. Как будто рождены кошмарным сновидением,

В бесплотный дым воспоминаний обратятся:

Все радости мои, а так же огорчения,

Уходит что — не смеет возвращается.

37. И даже в этой жизни быстротечной

Друзей лишился многих и врагов.

Но преступления, что из-за них вершил беспечно,

Ждут в будущем меня в обличье горестных плодов.

38. Так, не понимая, что я сам не вечен,

Творил я зло живущим, устремленным к счастью.

Я делал это: будучи безумен, суть — беспечен,

Пленен неведением и гневом, так же страстью[17].

39. Эта жизнь рекой в никуда утекает,

Днем и ночью, всегда непременно,

И ни дня, ни мгновения не прибывает.

Разве смерти избегнуть возможно в миру этом бренном?

40. И над ложем смертным моим напрасно,

В скорби поникнут друзья и родные.

Смерть мою и предсмертные муки ужасные,

Ни они не разделят со мной, ни иные.

41. Как меня схватят Ямы посланники злобные[18],

Будут рядом родные с друзьями, как прежде?

От посланцев заслуга спасти лишь способна,

Но я к ней никогда не стремился в надежде.

42. О, Покровители! Я, беспечный,

Не зная о кошмаре мук смертельных

Во имя этой жизни скоротечной,

Злодейств свершил, число которых беспредельно!

43. От страха цепенеет на эшафот идущий человек,

Где отсекут конечности ему. Невыразимо он несчастен.

Высохли уста, глаза ввалились у него под бледной кожей век.

Весь облик стал его поэтому ужасен.

44. Что ж будет, когда меня ужасом связанного,

Неумолимо жестокие Ямы посланники,

Во тьму понесут в нечистотах измазанного,

Болезнью сраженного, объятого паникой?

45. Мой взор, блуждающий от страха,

По сторонам искать защиты станет.

Кто сможет уберечь меня от краха,

Когда в кошмар мой разум канет?

46. Убежища нигде не обретя,

Я буду омраченностью повержен.

И что же буду делать я,

Когда мой ужас станет безудержен?

47. Поэтому теперь ищу Прибежище я настоящее

В Победоносных — необоримых мира попечителях.

Они — посильные защитники живущих, никогда не

спящие

От страхов всевозможных избавители.

48. Его ищу всецело я, от ужаса пред смертью,

В священной Дхарме ими воплощенной,

Рассеивающей страхи, от рождений в Круговерти,

А также в Сангхе Просвещенной.

49. Пред ним от страха трепеща,

Самантабхадре доверяю я себя смиренно.

И добровольно, не ропща,

Свое я предлагаю Манджугхоше тело бренное.

50. К Авалоките[19] — Покровителю живущих,

Чьи состраданием исполнены деяния,

В ужасе стремлю я глас свой вопиющий:

«Молю, ты защити меня, злодея, от страдания!

51. Обрести защиту уповая,

Всем сердцем полагаясь на Спасителей:

Я Арью[20] Акашагарбху[21] и Кшитигарбху[22] призываю,

И остальных Великомилосердных Покровителей.

52. К Прибежищу стремлюсь я в Ваджрапани[23],

Его, заметив, Ямы посланники злобные,

Мчат во все стороны света, от страха горланя,

С ними сущности злые, им же подобные.

53. Прежде не держался ваших я советов,

Но отныне, совершенно, ужас тот узрев,

Я ищу Прибежище в вас, словно путник света.

Пусть мой страх уйдет мгновенно, длиться не посмев!

54. Страшась обычных недугов телесных,

Советам люди следуют врача.

Сомнения, тем более, при этом неуместны,

Когда четыреста четыре недуга разят тебя сплеча.

55. И если даже всякий недуг из таких

Всех жителей на Джамбудвипе[24] погубить способен он,

И разыскать какого-либо снадобья от них

Во веки невозможно в каждой из сторон,

56. Тогда пренебрежение надменное,

Всезнающего Знахаря[25] советами,

Любые муки прекращающего неизменно,

Достойно порицания, как крайнего невежества примета.

57. И если осмотрительность являть необходимо

Стоя на горе едва заметной над землею,

Беспечность же у края, совсем недопустима,

Пропасти в десяток сотен йоджан[26] глубиною.

58. И глупо в помысле стремится к утешению:

«Сегодня, думаю, мне не придется умереть»,

Нежданно потому, что время наступает превращения

В ничто, в тот миг когда приходит смерть.

59. Как достигнуть мне суметь освобождение?

Кто дать способен мне бесстрашие стальное?

Коль предстоит в ничто мне превращение,

Так как же я могу бездействовать в покое?

60. И ныне что ж осталось мне от страстных

Переживаний прошлым ставших сразу?

Из-за привязанности к ним напрасно

Не исполнял учителями данных мне наказов.

61. Живых оставив мир вот этот,

Своих друзей, а также всех родных,

Я в одиночестве исчезну — кану в лету.

К чему мне недруги, друзья? Зачем цепляться мне за них?

62. «Страдания мне как же избежать,

Что в пагубном берет начало?»

Мне постоянно днем и ночью размышлять,

Об этом только лишь пристало.

63. Пускай я совершил все это

Плененный омрачением, а также по незнанию,

Будь это — нарушение обетов,

Или безнравственные, в сущности, деяния,

64. В этом полностью и откровенно

Я Покровителям открыто признаюсь.

С ладонями у сердца, пред страданиями в страхе неизменно,

Я вновь и вновь у лотосовых стоп их ниц ложусь.

65. О, Миру Указующие Путь к Освобождению!

О, Покровители, живым открывшие Нирвану!

Я поверяю Вам свои грехи и преступления,

И не благого более вершить не стану!

Такова вторая глава Бодхичарья-аватары, именуемая: «Осмысление сотворенного зла»