Чтоб храмы превратились в хлевы,
Часовни сделались конюшней,
Чтоб христианский, справедливый
Король отдать решился мавру
Тот город, что им куплен был
Своею кровью, потому что
Лишь со щитом и шпагой, первый,
Он утвердил свои знамена
На боевых его зубцах?
Задет, он про себя промолвил:
"Веселым шествует испанец,
Печальным едет в путь араб:
Так против родины я буду
Изменником и вероломным?"
Хотел свой гнев явить нам в этом,
И в посрамленье нашей силы
Нам португальские знамена
На башнях видятся его.
И в них насмешка нашей славы,
Для нашей гордости преграда
Кавказ, которым задержался
Могучий Нил твоих побед {3},
Инфант Фернандо Лузитанский,
В христовой вере стойкий Принц.
Не говори так; если сам
Фернандо в символах сказал нам,
Чтоб мы его освободили,
Он разумел свой прах остывший,
Хотел сказать, что прах его
За много храмов храм получит,
И выкупить его должны мы.
Сверши же приговор над Феникс:
Пускай за кровь прольется кровь.
Восстановить, и ты спокойно
Молчанием предоставляешь,
Чтоб мой звучал такой мольбой?
Здесь на глазах твоих кинжалом
Готовятся пронзить мне сердце,
А ты глядишь, как льются слезы
Перед тобою из моих?
Ты Царь, - и оказался зверем,
Отец, и предстаешь как аспид,
Судья, и палачом явился,
Нет, ты не Царь и не отец.
Ты перед фесскою стеною,
Так выкупи теперь меня.
Расторг сплетенья дымных туч.
О, победительный Альфонсо,
До Феса ты дошел со мною:
