Петр Викторович Никонов

Ночи Кадира

Сага о Гленарде. Том пятый

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Дизайнер обложки Борис Нурчукович Аджиев

© Петр Викторович Никонов, 2018

© Борис Нурчукович Аджиев, дизайн обложки, 2018

Богатство, могущество, положение в обществе, тысячи подчиненных агентов Тайной Стражи — Гленард теряет всё в один момент, отправившись расследовать таинственные исчезновения людей.

Он больше не самый влиятельный человек в Империи. Он всего лишь одинокий путник в пустыне, полной неведомых и неожиданных опасностей. А дорога домой оказывается слишком долгой.

Новый роман мастера детективно-философского фэнтези, как обычно, наполнен захватывающим действием, искрометным юмором и непростыми решениями.

18+

ISBN 978-5-4493-9795-9 (т. 5)

ISBN 978-5-4493-9796-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Ночи Кадира
2. Глава I
3. Глава II
4. Глава III
5. Глава IV
6. Глава V
7. Глава VI
8. Глава VII
9. Глава VIII
10. Отчет номер СВ-Г-01
11. Глава IX
12. Глава X
13. Глава XI
14. Глава XII
15. Глава XIII
16. Отчет номер СВ-Г-02
17. Глава XIV
18. Глава XV
19. Глава XVI
20. Глава XVII
21. Отчет номер СВ-Г-03
22. Глава XVIII
23. Глава XIX
24. Отчет номер СВ-Г-04
25. Глава XX
26. Глава XXI
27. Отчет номер СВ-Г-05
28. Глава XXII
29. Глава XXIII
30. Глава XXIV

Судьба и благоприятный случай всегда приходят на помощь тому,

кто преисполнен решимости и борется до конца.

Во зле и в добре не бывает ничтожных, малозначащих дел,

ибо из совокупности малых причин возникают великие следствия.

Леонид Соловьев, «Повесть о Ходже Насреддине»

Карта земель, известных на конец VI века После Падения Звезды.

Карта северных салтаматов Кадирского Галирата в конце VI века После Падения Звезды

Глава I

Куда бы ни завел нас долгий путь,

Назад всегда мы сможем повернуть.

И только ни единственной секунды

Обратно никогда нам не вернуть.

Хамар арр Найам, «Рубаи»

12 день VIII месяца 579 года После Падения Звезды

Синева безоблачного неба отражалась в морской воде, придавая ей глубокий, насыщенный сапфировый цвет. Гладкая поверхность, никаких волн, лишь слегка рябилась от ветра, натягивающего упругие паруса и влекущего каракку «Бегущая по волнам» — личный корабль Императора Славия, лучший и быстрейший корабль во всем флоте Империи — вперед, на юг, с недостижимой для других судов скоростью в двенадцать узлов.

Полуденное солнце высоко в небе, прямо по курсу, слепило глаза и жгло кожу. На земле, узкая полоска которой едва виднелась по левому борту, было неимоверно жарко в этот летний день. Однако здесь, в окружении морской глади, холодный северный ветер, столь полезный для движения судна и столь надоедливый для его пассажиров, заставлял двух высоких мужчин у правого борта поплотнее застегивать кожаные куртки и кутаться в шерстяные плащи.

— А ты неплохо держишься для первого в жизни морского путешествия, — улыбнулся герцог Брайн ан Сидлерд, Главный Посланник Императора. Ветер трепал его длинные светлые, почти белые волосы. Синие, как море, глаза молодого человека хитро смотрели на его собеседника.

— Три дня назад, когда мы попали в шторм у побережья Зведжина, ты мне такого не говорил, — усмехнулся Гленард ан Кратхольм, командир Тайной Стражи и Великий Инквизитор Империи.

— В шторм вообще не до разговоров, Гленард. Даже бывалые моряки, порой, чувствуют себя довольно паршиво, лицом к лицу столкнувшись с морской стихией.

— В любом случае, наш вояж подходит к концу.

— Да. Завтра уже прибудем в Кадир.

— Как думаешь, Брайн, как скоро Его Высокопреосвященство нас примет?

— Сложно сказать, — молодой герцог пожал плечами, глядя в морскую даль. — Всё зависит от настроения Галира Айзифа и от того, какое значение он придает встрече. Иные просители и по несколько месяцев ждут. Но меня Галир обычно принимает быстро. Всё-таки я посланник Империи, а Империя не только сильнейший сосед Кадирского Галирата, но и его главный торговый партнер. Поэтому мы вправе ожидать приглашения на аудиенцию в ближайшую пару дней.

— Хорошо, — Гленард кивнул. — Не хотелось бы застрять во дворце без дела надолго.

— В чем всё-таки заключается моя роль? — Брайн повернулся к собеседнику. — Официально — моя задача предварительно обсудить личную встречу Императора Славия и Галира Айзифа. Задача сама по себе важная, так как такая встреча станет исторической. Со времен Императора Андера ни один правитель Империи не встречался официально с повелителями Кадира. Говорят, правда, что была пара неофициальных встреч…

— Была парочка, — подтвердил Гленард. — Одна после Второй альвийской войны, а вторая полвека назад. Та, правда, была совсем не продуктивной и чуть было не закончилась большой войной.

— Но официальных встреч до сего дня не было. И теперь такое событие может случиться. Все понимают его важность, и я, естественно, тоже. В принципе, это уже объясняет твое присутствие в составе нашей делегации, безопасность Императора — важнейшее условие для такого мероприятия. Однако, как я понимаю, это не основная твоя задача в этой поездке. В конце концов, для простого обсуждения вопросов обеспечения безопасности достаточно было бы просто отправить Крейгана или кого-то еще. Но ты едешь сам. Это связано с теми исчезновениями людей, о которых ходят темные слухи?

— Да. Около года назад мы обнаружили, что по всему морскому побережью Империи пропадают люди. Причем массово — целыми деревнями. Усилили охрану побережья, насколько могли, с учетом всех прочих проблем в Империи. Наши ресурсы всё ж таки ограничены. Это помогло, но исчезновения начались в южных герцогствах. Там поначалу всё выглядело не так подозрительно. Обедневшие из-за прошлогодней засухи крестьяне просто нанимались в помощники в купеческие караваны. Вот только они никогда не возвращались домой. И такое происходило по всему югу: в Хортии, в Глареане, в Аррикумме и даже в Плодэне. Когда мы осознали масштаб происходящего, то серьезно обеспокоились и бросили всех доступных стражников в южных герцогствах на это расследование. Увы, безрезультатно. Единственное, что мы выяснили — похищенных и пропавших людей отправляли куда-то в Кадир. Но там их следы теряются. Нам, правда, удалось прекратить похищения, усилив внимание отделений Тайной Стражи именно к таким случаям. С помощью зведжинских капитанов мы патрулируем побережье, заодно и почти полностью избавились от пиратов. Ну, кроме пиратства самих зведжинских капитанов, конечно. Усилили охрану южных границ. Подозрительные караваны на юге теперь тоже больше не появляются. Впрочем, это не означает, что похищения людей не продолжаются каким-то новым, пока ещё не раскрытым нами способом. Так или иначе, я считаю, что причина этих событий находится где-то в Кадире. И похищенные люди, если они всё ещё живы, тоже в Кадире. Поэтому я и еду с тобой — с целью провести расследование. Хотя бы предварительное, присмотреться.

— И вся история со встречей Славия и Айзифа — это всего лишь прикрытие для твоего расследования? — Брайн поморщился.

— Нет, конечно. Славий действительно хочет встретиться с Галиром Айзифом, и эта встреча очень важна для Империи. Но раз уж подвернулась такая возможность посетить Кадир, не вызывая лишних вопросов, почему бы мне ей не воспользоваться?

— Может быть, это просто работорговцы? — предположил Брайн. — Рабство в Кадире разрешено. Может, кто-то решил воспользоваться дешевым источником хорошего товара. Если так, то из столицы Галирата ты многого не узнаешь. Основные центры работорговли в глубине Галирата, поближе к горам и шахтам.

— Источник, как ты выразился, «товара» получается не таким уж и дешевым, с учетом дальности перевозки и рисков, связанных с такими похищениями. Тем не менее, работорговцы первые в моем списке подозреваемых. Возможно, появилась какая-то мода именно на рабов с севера, или кто-то новый пытается укрепиться на рынке. При этом, первые следы всё же ведут именно в столицу, и я думаю, что напрямую к окружению самого Галира Айзифа.

— Почему ты так решил?

— Потому что, Брайн, когда морская стража Галирата однажды задержала, примерно вот в этих местах, корабль с рабами, идущий с севера, то приказ об освобождении судна со всем грузом пришел именно из столицы, а привезли его лично стражники из Корпуса Стражей Галирата.

— Черные стражи? — Брайн поднял брови в изумлении. — Тогда это действительно может быть связано с кем-то из дворца. Я сильно сомневаюсь, что с этим связан сам генерал Джамал, командир Корпуса, но кто-то в его окружении… Возможно. Хочешь поговорить с самим Джамалом об этом? Устроить вам встречу?

— Встреча, несомненно, нужна. И поговорить с коллегой мне очень хочется. Но я бы всё же не стал исключать и самого Джамала. Если подходить к происходившим событиям как к единой секретной операции, то масштаб и точность координации поражает. В похищения были вовлечены десятки, если не сотни, людей, установлены контакты с местными бандами, организована транспортировка похищенных, и сделано всё это с таким уровнем конспирации, что мы узнали о происходящем почти случайно. Операция такого уровня требует большого опыта проведения тайных операций и огромных ресурсов. У Джамала всё это есть.

— Но не только у него. В Корпусе Стражей много опытных офицеров. Кроме того, в Кадирском Галирате существует множество других военных структур, постоянно грызущихся между собой. Впрочем, помимо опыта, нужны ресурсы. И здесь ты прав — дворец Галира становится первым местом для поиска виновного, у его обитателей больше всего возможностей.

— Вот и я о том же, — Гленард грустно усмехнулся.

— Почему бы тебе не поговорить об этом с Джамалом напрямую? Поставь его перед фактом, загони в угол, потребуй объяснения участия его Черных стражей в освобождении задержанного корабля.

— И тем самым прямо сознаться Джамалу, что у меня есть информаторы среди знати Галирата? Думаю, не так много людей могли знать о произошедшем. А от тех, кто знал, к моему информатору ведет прямая дорожка.

— Вернх арр Сабхар?

— Ну, вот, видишь, и ты сразу догадался. Неужто Джамал не догадается после этого, что главный посланник Галирата в Империи завербован имперской Тайной Стражей? Я слышал, от того же Вернха, кстати, что умом Джамал совсем не обижен, как и сообразительностью. Нет уж, я столько сил потратил на эту вербовку, самую успешную нашу операцию за всю многовековую историю нашего соседства с Кадиром. Я не готов сдать эту партию Джамалу просто так даже ради расследования этих похищений. Придется делать вид, что я ничего такого не знаю. Попробую что-нибудь придумать.

— Хорошо, — Брайн кивнул. — Так что делать мне? Как я могу тебе помочь?

— Попробуй, пожалуйста, организовать мне встречу с Галиром. Личную аудиенцию, один на один, если это возможно. После официального приема, конечно. И было бы неплохо еще встретиться с Джамалом. Желательно, неофициально. В остальном, как пойдет, посмотрим по результатам этих встреч. У тебя есть свое задание, важное, действуй в соответствии с ним. Естественно, когда будут обсуждаться детали безопасности встречи Императора и Галира, я буду участвовать в обсуждении.

— Договорились. А что говорят твои агенты в Кадире по поводу этих похищений?

— У меня не так-то уж много агентов в Галирате, если честно, — смущенно признался Гленард. — Это большое упущение Тайной Стражи, как при предыдущих Инквизиторах, так и при Донрене. Да и при мне тоже, до нынешнего времени. Мы постоянно были так сильно увлечены решением проблем внутри Империи, что почти не занимались построением шпионских сетей у соседей. Так, перехватывали информацию по мелочам. В основном, от нашего посольства и от купцов. Возможно, часть наших проблем, так или иначе связанных с Кадиром, проистекала как раз из этого. Взять хотя бы негласное участие кадирских наемников в Злой Войне. Но мы почему-то всегда занимались лишь тушением уже горящих или разгорающихся пожаров вместо того, чтобы их предотвращать. Впрочем, я собираюсь это изменить. Как ты знаешь, мы строим сеть информаторов внутри Империи для борьбы с внутренними врагами. Она уже работает и приносит отличные плоды. Взять, например, предотвращение восстания цеховых старост еще до того, как мятежники собрались с силами. Настало время строить сети агентов и у наших соседей. В Кадире, в первую очередь. Затем у бьергмесов на севере, у мятежных альвов на юге и, хоть это будет непросто, у зорг даджидов на востоке.

— А у вархов? — Брайн усмехнулся.

— Можно попробовать и у вархов, — Гленард улыбнулся в ответ. — Но вот это будет непросто. Некоторые из них ведь и мысли могут читать. Поэтому это оставим на потом, тем более, что пока от вархов одна лишь польза. А что касается агентов в Кадире, то у меня будет к тебе просьба принять в состав посольства Империи в Кадире нескольких моих людей. Я пришлю тебе список, когда вернемся. Их задачей будет как раз строительство шпионской сети, пользуясь дипломатическим статусом и неприкосновенностью. Кадирское посольство в Рогтайхе давно этим занимается. И, если честно, гораздо успешнее нас. Если бы они тогда в Кратхольме не прокололись во время встречи Императора с королем Тарстеном, чисто случайно, то мы бы к их сети и не подобрались бы, наверное.

— Хорошо, присылай список, я припишу их к нашему посольству при дворе Галира. Только если что-то пойдет не так, и твоя деятельность выплывет наружу, нам придется всё отрицать.

— Естественно, — Гленард развел руками. — Если мои люди где-то проколются, то вся вина будет на них. Мы постараемся максимально отвести подозрения и обвинения от посольства и посланников. Впрочем, тесный союз дипломатов и шпионов давно используется самими кадирцами против нас. Мы лишь перенимаем их опыт. Возможно даже, они сами уверены, что мы давно используем те же методы, что и они, и были бы изрядно удивлены, узнав, как мы в этом от них отстаем. Людям свойственно считать, что если они делают что-то или думают о чем-то, то все остальные тоже делают то же самое и думают о том же самом. А нам с тобой только предстоит построить тесный союз наших служб при дворе Галира Айзифа. Не беспокойся, я пришлю к тебе опытных и осторожных ребят. Провалы случаются у всех, но мои агенты будут достаточно тренированными для того, чтобы не вызвать дипломатический скандал в случае неудачи.

— Тогда договорились. Кстати, о людях. Как тебе Витан?

— Витан? — Гленард обернулся в сторону кормы судна: там, укрывшись от ветра у стены кормовой надстройки, играли в карты Витан и Мичил, слуги Гленарда и Брайна. Невысокий, смуглый, чуть полноватый молодой человек с аккуратными щегольскими темными усиками и взбитыми ветром черными волосами, слуга Гленарда, хитро улыбался, видимо, выигрывая. — Ты знаешь, очень даже хорошо. Отличный слуга, дело свое знает. Умный и разговорчивый, но когда нужно помолчать — молчит. И, что особенно полезно для нашей нынешней поездки — отлично говорит на кадирском языке.

— Поэтому я его к тебе и прислал.

— И правильно.

— Ты его проверил?

— Конечно, — Гленард улыбнулся. — Мои стражники изучили всю его историю от самого рождения. Родился в городке Ларунна в Аррикумме, недалеко от побережья. Мать была служанкой у жены местного барона, отец — бывший моряк, мелкий купец из Кадира, из салтамата Литон, соседнего с границей. Он разорился и был вынужден бежать в Империю от кредиторов, где и встретил свою любовь. Хотя поговаривали, что он был пиратом и скрывался от кадирских властей, но нам не удалось найти подтверждения этих слухов. После открыл мелкую лавочку, торговал скобяными товарами. Жили небогато, но на жизнь хватало. Сейчас отец уже умер, но мать по-прежнему живет в Ларунне. Витан в возрасте семнадцати лет хотел записаться в армию, но смышленого и грамотного юношу, говорящего по-кадирски, приметили таможенники, и он попал в береговую стражу Аррикуммы. Служил три года в Олимском порту, помогал досматривать корабли кадирских купцов. Попался на крупной взятке, хотя сам утверждает, что его подставили. Ему грозила тюрьма, но ему помог его друг, который представил Витана местному представителю твоего ведомства. Кстати, Брайн, ты бы обратил внимание, на то, что происходит у твоих подчиненных в Олиме, да и вообще во всех крупных портах, где твоя дипломатическая служба присутствует. Сдается мне, и это совсем не просто подозрения, что взяточничество там просто процветает.

— Обращу, спасибо. Помощь твоих тайных стражников очень помогла бы.

— Поможем. В общем, по официальной версии, Витану просто повезло. Я же думаю, что он раздал накопленное поборами золото как взятки за свое освобождение. Такой круговорот коррупции. Как бы то ни было, он оказался на свободе и стал каким-то мелким писарем при местном представительстве посольской службы Империи.

— А потом мне понадобился человек, хорошо говорящий на кадирском, — подхватил Брайн. — Я стал искать в южных герцогствах, и мне порекомендовали его. А я, в свою очередь, порекомендовал его тебе.

— И правильно сделал. Несмотря на свою тягу к золоту и плутовству, он хороший и ответственный слуга. К тому же умный и по-настоящему интересующийся историей, в этом мы с ним похожи. Посмотрим, как он проявит себя в этой поездке, да и после нее. Если не струсит и не будет понапрасну паниковать, может, сделаю из него тайного стражника в будущем. Оружием он владеет. Слабовато, правда, боевая подготовка в береговой страже так себе. Но всё-таки знает, как держать меч, топор, кинжал и даже лук. Вот только надо бы как-нибудь изжить его тягу к мздоимству.

— Вот, только я тебе хорошего слугу прислал, а ты уже от него избавиться стремишься, в Стражу перевести, — рассмеялся Брайн.

— Что поделаешь, не приучен я к слугам, — развел руками Гленард. — Столько лет всё сам делал. К тому, что мне теперь кто-то другой еду приносит и ночной горшок выносит, я уже привык, а вот что меня одевает кто-то другой — с этим я еще не свыкся. Поэтому я Витана воспринимаю, скорее, как оруженосца, чем как слугу. Увы, хоть я и барон теперь, но благородных привычек во мне, кажется, никогда хватать не будет.

— Ничего, наберешься со временем. К этому привыкнуть легче, чем без этого обходиться. Я, если честно, и не знаю, что бы я без своего Мичила делал.

— Ну, ты герцог по рождению, ты с этим вырос. Впрочем, ты прав. Всегда лучше, когда есть, кому о тебе позаботиться — и одежду подготовить, и еду принести.

— Кстати о еде, — Брайн хитро прищурился. — А не пора ли нам пообедать?

— Истину говорите, ваша светлость, — Гленард склонился в шутливом поклоне. — Еще как пора, отрицать не посмею.

— Ну, тогда пойдем, твоя милость, — Брайн похлопал Гленарда по плечу. — Мичил! Витан! Бросайте карты и живо собирать на стол!

Глава II

Имущественное расслоение средневекового Кадира не могло не отразиться в народном творчестве. Примечательно, однако, что многочисленные сюжеты легенд, сказок и песен, основанные на противостоянии хитрого крестьянина (или ловкого вора) с могущественным, но глупым ширфом или салтамом, никогда не вовлекали в этот конфликт фигуру Галира, воплощающего, тем самым символ высшей, практически божественной справедливости, к которой обращаются лишь в самом крайнем случае для ультимативного разрешения спора.

Зафар арр Майях, «Основные фольклорные мотивы в устном предании Галирата в V — VIII веках После Падения Звезды»

13 день VIII месяца 579 года После Падения Звезды

Главный порт Кадирского Галирата был похож на все порты, которые Гленард видел до этого. Было в нем что-то от порта Рогтайха, что-то от порта Олима и немного, совсем чуть-чуть, от сурового порта Рауды.

Так же дружно пели песни под ритм больших барабанов крепкие портовые рабочие, притягивающие толстыми канатами корабли к причалам. Так же скрипели доски настилов и тросы лебедок, поднимающих грузы над бортами. Такой же глухой стук множества ног грузчиков, перетаскивающих мешки, ящики и бочки, по доскам палуб, сходен и причалов. Те же окрики и добродушная ругань, разве что на чужом языке. И тот же запах: странная и неожиданно привлекательная комбинация морской воды, преющих водорослей, смолы, тухлой рыбы, сырой парусины, гниющего дерева и дыма множества харчевен, обильно приправленного ароматными пряностями, запахом лука и поджаривающегося мяса.

Гленард, поддавшись порыву, забрался на борт и полез вверх на ванты, сопровождаемый настороженным взглядом Брайна, испуганными возгласами Витана и Мичила и одобрительной усмешкой капитана.

Вид сверху открывал отличия Кадира от Рогтайха. В Рогтайхе сразу за портом возвышались плотные трех-пяти-этажные кварталы темно-кирпичных домов Бурого города — склады и конторы. За ними по склону пологого холма поднимались белые стены и черепичные крыши богатого Белого города, над которыми возвышался дворец Императора. Здесь же всё было низким, плотным и почти бесцветным.

Насколько хватало взгляда, простирались бесконечные ряды плотно прижатых друг к другу одноэтажных, с виду хлипких, построек, покрытых соломой. Навесы для хранения товаров, поддерживаемые слабыми с виду серыми деревянными столбами, тесные жилые домики со стенами из самана, смеси глины и соломы, многочисленные чайханы с выстланными подушками-тюфяками топчанами под тенистыми навесами, над которыми высоко вверх поднимался дым от больших очагов, где в огромных черных котлах что-то тушилось, булькало и ароматно пахло.

Впрочем, видно было не так далеко. Хоть день и был ясный, но всё, что находилось за пределами нескольких кварталов от порта, терялось в плотной дымке мелкой серой пыли, поднимаемой сотнями ног людей, лошадей и верблюдов, ступающими по высушенной солнцем вытоптанной земле улиц и переулочков.

— Я не вижу дворца, — Гленард спустился и присоединился к стоящему на палубе Брайну.

— А его здесь и нет. Он километрах в пятнадцати к юго-востоку, над берегом реки. Точнее, канала, проложенного от устья Морайне. Там же, вокруг дворца, селятся все, у кого появляются хоть какие-то деньги. Но настоящий, живой Кадир вот здесь, в этих миллионах глинобитных лачуг.

— Знакомо, — скривился Гленард. — Красивая жизнь, отгороженная заборами, и настоящая жизнь народа, ведущего жестокую борьбу за выживание в трущобах.

— Я понимаю, о чем ты, но у нас в Империи всё-таки нет такой разницы между богатыми и бедными. Да, в хижинах Черного города в Рогтайхе полно, увы, и бедняков, и откровенно нищих. Но здесь в полной нищете живут восемь из десяти жителей страны. Оставшиеся, за исключением кучки знати, тоже влачат довольно скромное по меркам Империи существование.

— Большое население, ограниченность ресурсов, — Гленард пожал плечами. — Кадир же преимущественно пустыня.

— Ну, не скажи. Примерно треть территории — это степи, вполне пригодные для пастбищ. А вдоль рек так и вообще плодородная и богатая земля. Особенно по берегам Морайне.

— Интересная судьба у рек, да? Морайне же вытекает из подземных родников еще в горах Башрайг, где-то в бьергмесских пещерах. Течет через всю Империю, отделяя ее от степей зоргов. Потом протекает через дикие земли степи Мархфир, населенные кочевниками и, в том числе, остатками мятежных альвов. А потом еще течет через весь Кадир. Воистину, величайшая река нашего мира. Притом, что удивительно, она почти не используется для торговли и перевозки грузов.

— Ты сам знаешь, почему, — Брайн вздохнул. — Слишком много желающих поживиться проплывающими мимо товарами по обе стороны реки. По морю получается и безопаснее, и дешевле в итоге.

— Со временем мы что-нибудь с этим сделаем.

— Всё, в твоих руках, Гленард, и в крепких руках твоих тайных стражников, — Брайн улыбнулся и указал рукой на причал. — Смотри, нас уже ждут.

На пирсе, почти у самого края, действительно стояли три экипажа: большая, обильно украшенная золотом и красным деревом карета, запряженная четверкой светло-серых, почти белых, лошадей, открытая коляска, влекомая двумя лошадьми той же масти и массивный грузовой воз, в который были впряжены два высоких и мощных гнедых тяжеловоза. Вокруг них собралась шумная толпа зевак, переводящих взгляд с шикарных экипажей на не менее богато отделанную каракку, подтягиваемую канатами портовыми рабочими к причалу. Корабли из Империи приходили сюда часто, но «Бегущая по волнам» была в кадирском порту редким гостем — этим судном, с милостивого разрешения Императора Славия, для путешествий в Кадир пользовался только Брайн и лишь по особым случаям.

У края причала толпа расступалась, сдерживаемая кольцом вооруженных копьями стражников в имперских доспехах с черно-бордовыми накидками поверх кольчуг и кирас. «Им же должно быть чертовски жарко под этим солнцем!» — сочувственно подумал Гленард. В центре круга стоял высокий и очень полный пожилой человек в старомодном бархатном сюрко бордового цвета поверх ослепительно белой шелковой рубашки. Его седые волосы опускались до самых плеч. Высокий морщинистый лоб, мясистый нос и пухлые щеки блестели от пота.

Как только деревянные мотки ударились о борт судна, пожилой вельможа поднялся по ним, неожиданно резво и изящно.

— Барон Джеррард ан Брог, — представил встречающего Брайн, — постоянный полномочный посланник Его Священного Императорского Величества Славия ан Андерриох при дворе Его Высокопреосвященства Галира Айзифа арр Кадир. А это, ваша милость, барон Гленард ан Кратхольм, командир Тайной Стражи Его Величества и Великий Инквизитор Империи.

— Рад встретить вас, ваша милость, — барон Джеррард улыбнулся Гленарду и стукнул себя кулаком правой руки по груди. — Я много слышал о вас, в том числе от его светлости герцога Брайна. Давно хотел с вами познакомиться.

— Обычно люди не очень стремятся со мной знакомиться, узнав, кто я такой, — дружелюбно сыронизировал Гленард. — Но вашей милости нечего бояться. Я тоже много слышал о вас, причем исключительно хорошее. Скажу вам по секрету, барон Джеррард, что и его светлость герцог Брайн, и Его Величество Император Славий, вами очень довольны.

— Благодарю, ваша милость. Прошу вас, пойдемте в мою карету. Путь до дворца Его Высокопреосвященства не такой уж и близкий.

— Конечно, ваша милость, — кивнул Брайн. — Мы следуем за вами.

На какое-то время вокруг воцарилась хаотичная суета. Стражники криками и тычками раздвигали толпу, освобождая посланникам Империи путь к каретам. Толпа же, напротив, напирала и бурлила — всем хотелось посмотреть, что происходит. Матросы, под зорким надзором Мичила и Витана начали вытаскивать из кают многочисленные сундуки с поклажей Брайна и Гленарда. Гленард вздохнул, взглянув на это, и обреченно махнул рукой. Путешествовать с таким обширным багажом он не привык, но Брайн настоял, застращав Гленарда рассказами о том, что вельможу, появившегося во дворце Галира дважды в одной и той же одежде, никто не будет принимать всерьез.

Наконец, все заняли свои места. Барон Джеррард, Брайн и Гленард в большой карете, Витан и Мичил в коляске вместе с лейтенантом и сержантом стражников, а багаж путешественников — на замыкающей процессию телеге под бдительным (к разочарованию портовых воришек) присмотром стражников, окруживших экипажи и старательно расчищающих для них путь сквозь толпу древками копий.

— Когда Галир нас примет? — тихо спросил Брайн, когда карета тронулась.

— Скоро, ваша светлость, — барон Джеррард вытер пот с лица кружевным платком. — Он очень заинтересован, и я думаю, что аудиенция состоится не далее как послезавтра.

— Послезавтра — это скоро? — удивился Гленард. — Почему же не завтра, если он очень заинтересован?

— Вы не знаете, как здесь делаются дела, ваша милость, — барон с грустной усмешкой махнул рукой. — Здесь никто никуда не спешит. Жара, наверное, влияет. Послезавтра — это практически мгновенно. Я иногда месяцами аудиенции дожидаюсь даже по важным вопросам. Если Галир на охоте, увлечен новой наложницей или просто в мрачном либо, напротив, в излишне романтическом настроении, то все дела ждут, и добиться встречи с Его Высокопреосвященством совершенно невозможно.

— Кто же управляет страной в это время?

— Как и в любое другое — визири, помощники и советники Его Высокопреосвященства, — пожал плечами барон Джеррард. — Их у Галира много. Не все толковые, но им как-то удается найти друг с другом подобие компромисса и держать страну в повиновении и относительном благополучии. Насколько это вообще возможно.

— И кто из них самый влиятельный? — заинтересовался Гленард.

— Джамал, — не задумываясь, ответил барон. — Дядя Его Высокопреосвященства.

— И командир Черных стражей?

— Именно так, ваша милость. Но его полномочия, не официально, но фактически, выходят далеко за пределы Корпуса Стражей Галирата. Можно без преувеличения сказать, что именно Джамал правит страной от имени Галира Айзифа.

— И Галир не боится отдавать так много власти в чужие руки?

— Генерал Джамал безупречно верен своему царственному племяннику. По крайней мере, ни у кого никогда не было повода в этом усомниться. И Галир Айзиф в той или иной мере ему доверяет.

— В той или иной мере?

— В полной мере Галир не доверяет никому. Но он никогда этого не покажет. Галир Айзиф вообще скуп на выражение любых эмоций. Я ни разу не видел его в гневе, и он ни разу при мне не повышал голоса на тех, кем он был недоволен. Просто спустя несколько минут такие люди бесследно исчезали в лабиринтах комнат дворца, и больше их никто не видел.

— А сам Галир? Он любит расправляться со своими врагами? Ему нравится присутствовать при их пытках, на казнях?

— Не могу знать, ваша милость. И, честно говоря, надеюсь никогда этого не узнать. Но я сомневаюсь в этом, если честно. Галир не похож на тех, кто наслаждается мучениями своих врагов. В отличие от того же Джамала, скажем. Тот на всё способен. А для Галира, я думаю, такие люди просто исчезают, и он не заботится, что с ними потом приключается. Но еще раз подчеркну, это лишь мои домыслы.

— Я понимаю, ваша милость, — Гленард задумчиво кивнул. — Просто хочу узнать получше, что за человек Галир Айзиф.

— Это сложно… Его Высокопреосвященство всеми силами старается никому не показывать своих эмоций. И ему это удается, надо признать.

— Это тоже интересная информация.

— Согласен, ваша милость. Прошу прощения, барон Гленард, вам рассказали об обычаях этикета, принятых при дворе Галира?

— Обращаться к Его Высокопреосвященству только в третьем лице и всё такое? Да, его светлость герцог Брайн рассказал мне по пути. Не беспокойтесь, барон, я уважаю этикет и обычаи других культур.

— Тогда я полностью спокоен в этом отношении. Вы и его светлость посланники Императора, поэтому целовать туфли Галира, как делают кадирские вельможи, вам не требуется. Достаточно будет уважительного поклона.

— Ну, хоть это хорошо, обойдемся без поцелуев, — усмехнулся Гленард. — А кто будет переводить наш разговор?

— Я сам, ваша милость. Между прочим, Галир Айзиф довольно бегло говорит на имперском, равно как и на старо-имперском наречии, которое является официальным религиозным языком Кадира в дополнение к обычному разговорному. И вообще, имейте в виду, очень многие в Кадире говорят на имперском. Не все хорошо, но многие понимают нашу речь. Будьте осторожны в обсуждениях важных вопросов.

— Понимаю. Спасибо за предупреждение, ваша милость.

— Ты, кстати, не хочешь выучить кадирский, Гленард? — вступил в разговор Брайн. — Я вот начал учить.

— Может быть, почему бы и нет, — Гленард пожал плечами. — В дополнение к моему хорошему знанию альвийского и поверхностному знанию наречий зоргов и бьергмесов. Лишний язык никогда не помешает.

— Он не такой уж и сложный, — заметил барон Джеррард. — Примерно четверть слов происходит из старо-имперского. В очень искаженном виде, конечно. Всё-таки столько веков прошло с нашего разделения.

— Ну, значит, точно нужно выучить, раз несложный, — добродушно улыбнулся Гленард.

Кортеж, тем временем, выбрался за пределы порта, и Гленард с интересом всматривался в городскую жизнь вокруг. Сразу за прибрежными складами начался рынок, огромный, раскинувшийся до самого горизонта глинобитными лавочками и парусиновыми навесами, где, казалось, можно было найти любой товар, существующий в мире, и даже то, что представить товаром было, на первый взгляд, невозможно.

Торговцы перекрикивали друг друга, расхваливая свои товары. Гул тысяч голосов сливался в шум, подобный гудению сотен растревоженных пчелиных ульев сразу. Завеса пыли, перемешанной с дымом, висела над низкими крышами. Плотная толпа неохотно расступалась перед каретой, оттесняемая стражниками, а продавцы, напротив, повышали голос до крика в надежде, что благородные господа из богатого экипажа обратят внимание именно на их ткани, одежду, посуду, оружие или драгоценности.

Наконец, спустя почти полтора часа, они выбрались из этого царства торговли и шума и, пробравшись по извилистой улочке, петлявшей между низкими серыми домиками, плотно ее обступившими, достигли тесной площади у городских ворот.

Здесь снова было шумно и суетно. Городские стражники нагло копались в поклаже купцов, въезжающих в город на двухколесных телегах, запряженных унылыми серыми осликами. Купцы громко возмущались и воздевали руки к небу, впрочем, ничем не препятствуя стражникам. Полуголые дети, покрытые пылью, бегали и перекрикивались, стремясь в суматохе ухватить что-нибудь с возов. Суровые кузнецы под навесом точили на больших камнях изогнутые мечи-ятаганы и большие топоры. И лишь десяток желтых двугорбых верблюдов из каравана, только что вошедшего в город, сохраняли спокойствие и лишь шевелили губами, возвышаясь над толпой с видом повидавших мир философов.

Гленард с интересом рассматривал городскую стену. Не очень высокая, хотя и хорошо укрепленная. Множество башенок и бойниц позволяли разместить на стене немало лучников, а толщина и конструкция стены должны были хорошо противостоять катапультам и баллистам. Впрочем, дисциплина стражников на Гленарда впечатления не произвела. Те, кто был на службе, больше уделяли внимание обиранию купцов, чем защите города. А те, кто только ждал своей смены, расслабленно отдыхали в тени, играя друг с другом в нарды, бросая кости и передвигая деревянные фишки по доске, время от времени прикладываясь к глиняным кувшинам, в которых вряд ли содержалась простая вода. Интересно, смогут ли они неожиданно превратиться в храбрых самоотверженных героев, если город столкнется с внезапной угрозой?

Сразу за городскими стенами начались привычные сельские пейзажи, почти ничем не отличающиеся от видов южных герцогств Империи — Аррикуммы, Глареана и Хортии. Такие же холмы, по склонам которых раскинулись виноградники и оливковые рощи. Те же поля в низинах между холмами — овес, пшеница, кукуруза. Единственное отличие, пожалуй, в том, что вместо речушек здесь были проложены аккуратные узкие каналы, питаемые, как подсказал барон Джеррард, от одного из отрогов Морайне. Ну, и крестьянские дома здесь немного отличались. В отличие от каменных, беленных известью, двухэтажных строений юга Империи, здесь преобладали низкие, широкие бурые саманные дома.

По просторной дороге, петлявшей между холмов и полей, экипажи медленно пробирались около часа, оттесняя на обочины встречные купеческие повозки и караваны, весьма недовольные этим. Свернув у заставы налево, сопровождаемые внимательными и подозрительными взглядами стражников, они начали подниматься по склону большого пологого холма.

Здесь пейзаж изменился. Вместо бедных крестьянских построек, крытых соломой, вокруг появились черепичные крыши и высокие башенки больших домов, скрывающихся в зелени апельсиновых и кипарисовых рощ. Высокие и крепкие ворота поместий охранялись суровыми бородатыми стражниками с секирами и саблями наголо. Гленард понял, что кортеж въехал в богатую часть столицы и приближается ко дворцу Галира Айзифа.

Когда они поднялись на вершину холма, Гленард с удивлением обнаружил, что их окружает целый город, невидимый снизу. Высокие и представительные лишь немного уступали богатым зданиям Белого города столицы Империи. По обеим сторонам широкого проспекта текли узкие, но бурные ручьи, богато окруженные деревьями и цветами. Изменились и люди — здесь не было шума и суеты. Редкие пешеходы, одетые в длинные белые накидки, украшенные искусной вышивкой, неспешно прогуливались в тени, беседуя друг с другом, под внимательным взглядом стражников, стоявших в карауле на каждом углу.

Через несколько минут они выехали на большую круглую площадь с мраморным фонтаном в центре, половину которой ограждала серая каменная стена метров пятнадцати в высоту. Карета остановилась у высоких кованых ворот, и внутрь заглянул молодой стражник в черном одеянии. Внимательно оглядев Гленарда и Брайна и узнав барона Джеррарда, он, не говоря ни слова, кивнул и отошел от экипажа. Ворота бесшумно распахнулись, и процессия двинулась дальше, уже без эскорта посольских стражников, оставшихся снаружи.

Экипажи проехали по широкой дороге, разделявшей дворцовый сад на две равные части. Вокруг простирались клумбы с высокими кустами роз, окруженные идеально ровными прямоугольниками аккуратно постриженных кустов. Между клумбами журчали ручейки в маленьких каналах, заключенных в белый и розовый мрамор. То тут, то там виднелись белые резные беседки в тени апельсиновых и персиковых деревьев, кипарисов и пихт.

Гленард выглянул из окна, чтобы рассмотреть дворец Галира, к которому они приближались. Здание разительно отличалось от дворца Императора Андерриоха. В Рогтайхе дворец стремился ввысь, поднимаясь высоко вверх толстыми стенами, наверху которых гнездились многочисленные башенки. Здесь же, напротив, комплекс строений был низким, в один-два этажа, но очень широким, обхватывающим весь сад с трех сторон. При этом приземистое здание не казалось тяжелым. Напротив, оно было ажурным, легким, кружевным, благодаря обрамлению галерей и переходов, поддерживаемых сотнями тонких колонн с резными вычурными капителями.

— Наше посольство находится снаружи сада, прямо напротив дворцовых ворот, — рассказал барон Джеррард. — Я, как и все наши посланники, живу там же. Казармы для нашего маленького гарнизона тоже там.

— Галир хочет, чтобы вы были рядом, чтобы легче контролировать вас? — догадался Гленард.

— Конечно. Мы вообще, если честно, ограничены в передвижениях. Куда бы ни пошли наши посланники, их тайно сопровождают агенты Джамала. Насколько мне известно, у посланников Кадира в Рогтайхе свободы больше. Впрочем, конечно, у нас есть несколько тайных убежищ и в самом Кадире, и в нескольких других городах. Равно как и свои агенты. Нужно же нам как-то узнавать о том, что происходит на самом деле и сообщать об этом Императору, да и вашей службе, барон, тоже.

— Мы еще поговорим об этом позже, барон Джеррард. Наша Тайная Стража сейчас меняется, мы работаем лучше в Империи, расширяем наши возможности. Несомненно, что нам следует усилить работу и здесь. Естественно, ничем не ущемляя ваши основные задачи и не ставя вас под угрозу.

— Несомненно, — кивнул барон. — Хотя, уверен, что это будет непросто. Любое усиление по вашей части увеличивает, если честно, риски для наших основных задач. Но я понимаю важность вашей работы, и непременно окажу всевозможное содействие.

— Увы, ваша милость, но без рисков ни в моей работе, ни в вашей, не обойтись. И потом, у нас с вами, на самом деле, одна и та же задача: защищать интересы и безопасность Империи и Его Величества. Посему, уверен, что мы договоримся.

— Не сомневаюсь. Мы уже приехали. Вас, как почетных гостей, разместят в самом дворце. А я, переговорив с несколькими людьми, вернусь в посольство и присоединюсь к вам на аудиенции у Его Высокопреосвященства.

***

15 день VIII месяца 579 года После Падения Звезды

— Интересуетесь нашей страной, ширф арр Кратхольм? — тихий голос за спиной.

— Его Высокопреосвященство видит меня насквозь, — Гленард отвернулся от огромной карты, выложенной искусной мозаикой на стене, и склонился в поклоне пред властителем Кадирского Галирата.

Официальная аудиенция прошла хорошо и по-протокольному скучно. Галир Айзиф принял посланников Империи доброжелательно, выразив свое согласие с намерением Императора Славия встретиться с ним. Согласился он и на то, чтобы встреча состоялась в герцогстве Аррикумма, в прибрежном Олиме, откуда и пошла в свое время кадирская династия, да и история всего Галирата. Это вызвало плохо скрываемое неудовольствие принца Джамала, но тот смолчал.

Зато, не выдержав, он горячо протестовал против личной встречи Его Высокопреосвященства с Великим Инквизитором вероятного врага. На что Галир Айзиф резонно возразил, что если бы Гленард хотел начать войну между их странами, он бы выбрал способ попроще, чем убийство Галира голыми руками на глазах у десятка вооруженных стражников, тренировал которых сам Джамал. На это командиру Черных стражей возразить было нечего.

Его Высокопреосвященство Галир Айзиф арр Кадир был высоким и очень худым человеком лет сорока с тонким лицом с выдающимися скулами. Глубокие очень темные, почти черные глаза, загорелая кожа, коротко стриженые черные волосы с проседью, нос с горбинкой, аккуратные усики и бородка. Длинное, до пола, шелковое одеяние-кандура белого цвета, обильно расшитое золотом, из-под которого виднелись загнутые мыски красных туфель. Из драгоценностей — только массивный золотой перстень с большим сапфиром на среднем пальце правой руки.

— Его Высокопреосвященство, возможно, не осведомлен, — продолжил Гленард, — но в Империи о жизни Кадирского Галирата известно довольно мало. Если честно, я поражен размерами вашей страны. Я был уверен, что она велика, но не предполагал, что она превосходит Империю в четыре раза. Если, конечно, масштаб на этой карте соблюден в точности.

— Масштаб точен, — губы Галира тронула едва заметная улыбка. — Наши владения действительно немалые. К сожалению, большая часть их — это пустыни и степи. Плодородная земля только вдоль трех рек: Морайне, текущей с севера на юго-восток и впадающей в море здесь, в Кадире, Альбаршат на юге и Тайам на востоке и в центре. Но Тайам — это совсем маленькая река, летом она часто пересыхает. Весь наш юго-восток и юг — это бесплодные пустыни. Жаркие и убийственные. Половина остальных земель –тоже пустыни или степи, где невозможно вести земледелие. Поэтому, хотя земли у нас больше, но людей у нас меньше, чем в Империи. Впрочем, все наши люди приучены выживать и воевать, поэтому в бою и в беде мы не слабее Империи.

— У меня не могло быть и тени сомнения в словах Его Высокопреосвященства, — Гленард снова поклонился. — Прежде чем мы перейдем к вопросу, приведшему меня сюда, позволит ли Его Высокопреосвященство задать еще один вопрос, касающийся не будущего, а прошлого и настоящего Галирата?

— Говорите, ширф.

— Даже о настоящей жизни Кадира в Империи известно непростительно мало. Если же говорить о прошлом, то не известно практически ничего. Мне всегда это казалось очень печальным, поскольку я считаю, что знание прошлого дает много ответов, полезных для понимания настоящего и возможного будущего. В частности, меня всегда интересовало, каким образом горстка людей, сбежавших из старого Кадира в Аррикумме, лишь два десятка человек, возглавляемых Силуром ан Кадир, смогла превратить этот суровый край в могущественную империю всего за пять веков.

— Он не был Силуром ан Кадир, — снова полуулыбнулся Галир Айзиф. — Он не был благородным. Всего лишь Силур из Кадира. Всё, что сотворил мой великий предок, он сделал своими собственными руками и своей собственной головой. Что до срока, то ваш Император Андер создал свою Империю намного позже, а вы тоже создали великую страну.

— Да, но нас было не двадцать человек, и мы не были посреди бесплодной пустыни, где случайно нашли оазис, Ваше Высокопреосвященство.

— А, теперь я понимаю, что вы читали, ширф арр Кратхольм. «Записки об истории Империи» ректора вашего Имперского университета. Как его имя?

— Барон Стиррен ан Райфинголь, Ваше Высокопреосвященство. Его Высокопреосвященство совершенно прав. Я черпал свои знания именно оттуда.

— Черпали? Что это значит?

— Умоляю Его Высокопреосвященство меня простить. Это выражение означает, что я узнавал об истории Кадира именно из этой книги.

— А, понимаю. Мой имперский не так плох, но некоторые выражения мне не знакомы. Что касается двадцати человек посреди пустыни… Увы, это распространенное заблуждение. Силур действительно отплыл из Кадира с небольшим отрядом, но там было почти сорок человек, а не двадцать. Впрочем, и это их не спасло бы. Они плыли не три дня, как пишет ваш ректор, а значительно дольше. И им повезло. Когда стало совсем тяжело с водой и едой, шторм принес их прямо к устью Морайне.

— Несовпадение расстояния между Олимом, который тогда назывался Кадир, и новым Кадиром с длительностью описываемого путешествия меня тоже всегда беспокоило, Ваше Высокопреосвященство. Вероятно, ректор Стиррен просто ошибся, так как сам никогда не путешествовал этим маршрутом.

— Несомненно. Секрет успеха Силура был в том, что, помимо воды и плодородной земли, он и его спутники нашли племя дикарей-рыболовов, живших в устье реки. Сначала они чуть не поубивали друг друга, но затем стали друзьями и породнились, построив город и начав обрабатывать землю. А земля как раз в этом месте оказалась очень плодородной. Скоро слухи дошли до Кадира, старого Кадира, я имею в виду. В новый Кадир стали бежать люди из Аррикуммы. Город рос, потом появились новые города. Завоевывались соседние дикие племена, вытеснялись и уничтожались зорги и альвы. Почти пять веков постоянной войны и борьбы за жизнь. И вот, теперь вы видите результаты этого на карте на этой стене.

— Да не оскорбит мой вопрос Его Высокопреосвященство, — Гленард, несмотря на охвативший его интерес, очень осторожно выбирал слова, — но были ли эти дикари людьми или…?

— Кем-то из другой расы? Нет, конечно, они были людьми. Мы бы и сейчас не стали делить постель ни с кем из низших рас, а уж Силур и его последователи… Это были настоящие фанатики, если называть вещи прямо своими именами. Поймите, ширф арр Кратхольм, я не хочу оскорбить ни Его Императорское Величество Славия, женатого на альвийке, ни вас. Я знаю, что вы женаты на полукровке. Если это нормально в вашей стране, я не стану осуждать этого, хотя мне и трудно это понять. Я человек широких взглядов. Но здесь, в Кадире, это немыслимо.

— Однако слова Его Высокопреосвященства означают, что уже через полвека после Падения Звезды, когда земли Империи только осваивались людьми, пришедшими с севера, здесь, на юге, уже существовало множество диких племен. Как же такое возможно?

— Я скажу больше, ширф арр Кратхольм. Я уверен, и наши ученые это подтверждают, что люди существовали на землях Кадирского Галирата задолго до Падения Звезды. Напротив, их количество уменьшилось, когда зорги стали переселяться с юга после катастрофы. Степи зоргов на юге превратились в пустыни, и они сначала пытались захватить земли людей, а потом пошли еще севернее.

— Где столкнулись с альвами и были, в итоге, оттеснены на восток, где живут и до сих пор. Но это же невероятные новости для меня! Откуда же взялись люди так далеко на юге задолго до Исхода из Шеангая?

— Возможно, приплыли по морю, — правитель пожал плечами. — А может, представление ваших ученых о том, что до Падения Звезды люди селились только на севере, в Шеангае, или, как мы называем его, в Альбалькадиме, является совершенно неверным. Может быть, мы все, и люди севера, и люди юга, пришли откуда-то из неизвестного места тысячи лет назад разными путями.

— Удивительно. Я горячо благодарю Его Высокопреосвященство за этот рассказ, во многом изменивший картину моего мира. Вероятно, этот сплав народов воедино также объясняет и различие языков наших государств?

— Силур и его последователи происходили из Аррикуммы. А Аррикумма была в то время независимым королевством, в котором жил народ, не имевший оснований испытывать симпатию ко всем остальным народам Шеангая. У них был свой язык, сильно отличавшийся от наречий северных народов. Из этого языка и его смеси с языками покоренных нами народов и вырос современный кадирский язык. Многие благородные люди у нас до сих пор говорят на старом языке, языке Аррикуммы, и используют его во время ритуалов. Многие города и деревни на севере Галирата названы не на кадирском языке, а на языке старой Аррикуммы — салтаматы Литон, Игнис, Монтиба. Вопреки распространенным заблуждениям, у нас с Империей никогда не было общего языка. Но что-то общее, совсем немного, что успело переняться южными народами до Падения Звезды, конечно, есть. Впрочем, у нас считается престижным хорошо знать язык Империи. Поэтому почти все мальчики из благородных семей его изучают. Многие даже уезжают учиться в Аррикумму или в Глареан.

— Мне, как и каждому имперцу, лестно такое внимание народа Его Высокопреосвященства.

— Андерриох — наш главный партнер, ширф арр Кратхольм. И наш главный противник, будем честны. Все пятьсот лет нашего совместного существования мы готовились к войне друг с другом. Мы все до сих пор уверены, что война может начаться в любую минуту. Спросите и наших генералов, и ваших. Да и вы сами, ширф арр Кратхольм, на посту Великого Инквизитора Империи, я уверен, тоже воспринимаете нас как угрозу. Но мы так ни разу и не воевали с вами. И я надеюсь, что и не будем воевать. Хотя бы не при нашей жизни. Однако такое состояние — подготовка к войне, заканчивающаяся миром, позволяет и вам, и нам развиваться, изобретать новые вещи, и это не только оружие. Мы поставляем в Империю огромное количество товаров, и закупаем не меньше. Нам важно быть внимательным к вам, нам важно, чтобы Империя развивалась, потому что тогда вы будете покупать больше. И к нам будет приходить больше имперского золота, значительная часть которого добывается на ваших собственных шахтах, ширф арр Кратхольм, мне это известно. А на это золото будем развиваться и мы сами. Поэтому, я скажу честно: мне и всему моему народу важно, что происходит в Империи. Я не могу сказать, что я доволен теми изменениями, которые Император Славий осуществляет с вашей помощью. Я считаю их очень рискованными, хотя и полезными для будущего. Если что-то пойдет не так, то Империя ослабнет, и это нанесет удар по нам. Ваши игры с низшими расами, с нелюдями, ваша борьба с цехами, ваши попытки разрушить до основания старый мир и построить на его развалинах новый — всё это может нарушить баланс в Империи и ослабить ее. А это ударит и по нам, к сожалению. К счастью, у Императора Славия есть вы, Гленард, и то, что делаете вы, усиливая власть Императора и жестко борясь с его противниками, меня, если быть откровенным, радует. Поэтому мне очень приятно познакомиться лично с вами. Я слышал о вас много хорошего. Где, кстати, ваша знаменитая альвийская сабля?

— Его высокопреосвященство спрашивает про Эллеанару? Да простит меня Его Высокопреосвященство, но я решил не брать ее в поездку. Путь долгий, и неизвестно что может случиться со мной и со всем кораблем. А эта сабля не только моя собственность — это достояние всей Империи. Да и народа альвов тоже. Я не мог рисковать ей, поэтому приехал с обычным, хотя и хорошим мечом.

— Жаль, жаль, — Галир покачал головой. — Я не могу понять вашего увлечения этими ушастыми, но следует признать, оружие они делают замечательное. Мне было бы интересно посмотреть.

— У Его Высокопреосвященства, несомненно, будет такая возможность во время его встречи с Императором Славием.

— Ах, да. Конечно. Было бы замечательно. Но я удивлен, ширф арр Кратхольм, что вы знаете о моей стране гораздо меньше, чем я знаю о вашей. Мне это приятно, так как это означает, что мои шпионы у вас работают лучше ваших шпионов у меня. Догоняйте, Гленард.

— Как будет угодно Его Высокопреосвященству, — Гленард склонил голову. Нужно признать, что в этой партии проницательный правитель Кадира пока выигрывает у него подчистую.

— Его Высокопреосвященству было бы угодно не иметь ваших шпионов в Галирате, но это же невозможно. Поэтому догоняйте, засылайте шпионов, а Джамал будет их ловить и казнить. Ну, или перевербовывать. Будет интересно.

Гленард не показал вида, но похолодел внутри от как бы случайно брошенного слова «перевербовывать». Неужели Галир Айзиф знает о том, что посланник Вернх арр Сабхар работает на Тайную Стражу, и намекает на это? И работает ли вообще Вернх на Тайную Стражу на самом деле? Может быть, вся эта история с компрометацией прежнего посланника, придуманная Гленардом, на самом деле была невероятно ловкой игрой Вернха вместе с Галиром Айзифом? Нужно будет осторожно проверить.

— Что ж, ширф арр Кратхольм, — продолжил Галир, — если вы хотите больше узнать о нашей стране и об ее обычаях, поговорите с моим младшим братом — принцем Исуфом. Он как раз когда-то учился в Аррикумме, в Лангделенском университете. Я уверен, он будет рад вам рассказать что-нибудь интересное, он это любит. А теперь, давайте к делам. Какой у вас вопрос ко мне?

— Я благодарю Его Высокопреосвященство за рассказ. Возможно, осведомленность Его Высокопреосвященства распространяется и на сведения, касающиеся исчезновения людей в Империи?

— Нет. Расскажите.

— Примерно год назад по всему побережью Империи начались исчезновения людей. Похищали целые деревни, люди исчезали без следа. Похожие случаи, но в меньших масштабах, много раз случались в южных герцогствах. Мы провели расследование, и у нас есть основания предполагать, что похищенные люди увозились в Кадирский Галират. И, возможно, к этим похищениям причастен кто-то из окружения Его Высокопреосвященства.

— Вот как? И кто же?

— Мы не смогли этого пока выяснить, Ваше Высокопреосвященство.

— Что заставляет вас думать, что виновен кто-то из моих приближенных? Или даже я сам?

— Я не могу этого рассказать, и прошу Его Высокопреосвященство простить меня за это. Несомненно, я не думаю, что Его Высокопреосвященство участвовал в этом сам каким-либо образом. Однако если бы Его Высокопреосвященство помог нам узнать больше, возможно, это пролило бы свет на судьбы несчастных людей.

— Я не смогу вам помочь, ширф арр Кратхольм, — Галир холодно покачал головой. — Не потому, что не хочу, а потому, что не могу. Мне ничего не известно об этом. Поговорите с принцем Джамалом. Такие расследования — это его дело и дело Корпуса стражей Галирата. Я попрошу его помочь вам, но это всё, что я могу сделать. Возможно, если ваших людей действительно уводили в Галират, это были какие-то простые работорговцы. Однако похищать людей в Империи, несомненно, незаконно. Если это подтвердится, и виновные будут найдены, то их ожидает быстрое и очень суровое наказание. Как я уже говорил, мы ценим партнерство с Империей, и не хотим позволить каким-то злодеям его испортить. Поговорите с Джамалом, Гленард. Он умеет находить и наказывать преступников. Уверен, что он найдет виновных и покарает их так, как они заслуживают. А сейчас я устал, ширф арр Кратхолм. Прощайте.

Гленард склонился в глубоком поклоне. Его Высокопреосвященство развернулся и быстрыми шагами покинул комнату. Четыре стражника в черном, до этого молчаливо и напряженно стоявшие у дверей, бесшумно последовали за ним.

Глава III

Жители Империи представляют себе Кадир таким мрачным безжизненным местом, где женщины одеты с ног до головы в мешки, а мужчины суровы и не знают вкуса вина. Но на самом деле вино в Кадире просто отличное (а вот пиво отвратительное), а под действительно бесформенными покрывалами женщин, скрываются такие изящные тела, такой страстный темперамент, и такие любовные умения, которые редко встретишь в наших холодных герцогствах.

Варден из Байлура, «Кадирский жар: мои невероятные приключения в краю горячих песков, огненного солнца и знойных женщин»

16 день VIII месяца 579 года После Падения Звезды

— У нас же всё так сложно, барон, — принц Исуф поставил опустевший золотой бокал на низкий столик из красного дерева, покрытый изящной резьбой. Юная служанка в полупрозрачной одежде тут же наполнила бокал вином и бесшумно скрылась за колоннами.

Гостиная, в которой они сидели, была небольшой, но зеркала на стенах, колонны по периметру зала и множество высоких пышных растений в мраморных кадках искусно создавали впечатление, что принц и Гленард находятся в беседке посреди бескрайнего парка.

Внешне принц был полной противоположностью своего единокровного царственного брата. Галир Айзиф был высоким, худым и бесстрастным, а принц Исуф — добродушным невысоким толстячком, с круглого румяного лица которого, казалось, никогда не сходила улыбка. Роднили братьев лишь форма крючковатого носа и глаза — глубокие, темные, умные и проницательные.

— Что именно сложно, ваше высочество? — Гленард сделал глоток из своего бокала. Вино было неплохим, хотя, на вкус Гленарда, сладковатым.

— Да всё. Начать хотя бы с того, чем занимаетесь вы. Вот у вас в Империи есть Тайная Стража, которая охраняет Императора и борется с заговорщиками. Для всего остального — для войны, охраны порядка, поиска обычных преступников — есть армия. И всё. Ну, кое-где, в больших городах, есть своя городская стража. В других она лишь часть той же армии. У нас же, в Кадире, каждый хрен стремится завести себе свою собственную армию и свою собственную тайную стражу. Есть армия моего брата, есть Черные стражи Джамала. Но, помимо них, каждый салтам, герцог по-вашему, держит отряды собственных стражников, свою собственную армию. Каждый город заводит свою стражу. Каждый визирь заводит своих шпионов и свою охрану. Плюс есть огромное количество свободных отрядов — наемников, которые неизвестно, кому подчиняются. Точнее, подчиняются они лишь своим собственным командирам, ну, и иногда, далеко не всегда, тем, кто им платит. И все вот эти бойцы, явные и тайные, проводят свою жизнь, по большему счету, в борьбе друг с другом, также тайной, а иногда и вполне явной.

— Это звучит как хаос, ваше высочество. Как же Галиру удается сохранять порядок при этом?

— Это звучит как хаос, это выглядит как хаос, это и является хаосом. Но при этом этот хаос основан на многовековых противоречиях и балансах, секретных и формальных договоренностях, которые, не поверите, барон, иногда даже соблюдаются. И, когда надо, все эти противостоящие друг другу полубандитские отряды и группировки прекрасно умеют объединяться против единого противника и давать ему отпор.

— Не сомневаюсь, ваше высочество.

— И потом, они все грызутся друг с другом, но все боятся моего брата и моего дядю Джамала. Это как на псарне — псы могут друг друга ненавидеть иногда, но когда приходит хозяин, они все покорны ему.

— И даже свободные отряды?

— И даже они. В истории нашей страны были случаи, когда в периоды слабой власти они расслаблялись, наглели и начинали слишком активно вести собственные игры, порой захватывая власть в целых салтаматах. Но не при Галире Айзифе. Точнее, не при Джамале и его Черных стражах. Все помнят, что случалось с теми, кто ему противостоял. Мой дядюшка не лишен недостатков, но идти против него никто не смеет.

— Даже сам Галир?

— Ну, никто, кроме него. Джамал бесконечно предан Айзифу.

— А вы, ваше высочество? Что вы думаете о своем брате?

— Это опасный вопрос, барон Гленард, очень опасный, — принц облизнул толстые губы и задумался на несколько мгновений. — Опасный не столько для меня, сколько для вас. Со стороны может показаться, что вы выискиваете трещину в отношениях между мной и Айзифом, чтобы использовать ее в своих целях.

— Выискивать и использовать трещины — это моя работа, ваше высочество. Работа, которая стала всей моей жизнью и, несомненно, повлияла на мой образ мыслей. Но в данном случае — это простое любопытство. Ничего больше.

— Я понимаю, — Исуф улыбнулся. — К счастью, между мной и Айзифом нет никаких трещин и никаких противоречий. Я надеюсь, что он думает так же. Хоть у нас с ним разные матери, но один отец. Великий был человек. Мы воспитывались с Айзифом вместе. Не могу сказать, что мы дружны, но я его уважаю и никогда не думал о нем худо. Да и что нам с ним делить?

— Власть?

— Власть? — принц расхохотался. — Да на кой сдалась она мне, эта власть! Я же живу здесь, словно кот в мясной лавке. Любая еда, любые напитки, любые женщины, любые развлечения, любые путешествия. И при этом я не ограничен никакими формальностями. Меня никто не принимает всерьез — и это великое благо. Мне даже нет смысла проверять свою еду, некому желать меня отравить. Галир всю жизнь почти не покидает дворец. Я же объездил весь Галират и половину Империи. Нет, определенно, мое положение, должность вечного принца, меня вполне устраивает.

— И что вы думаете об Империи, ваше высочество? Его Высокопреосвященство упоминал, что вы учились в Лангделене, но я не знал, что вы посещали и другие герцогства.

— Мы много поездили тогда, барон. Естественно, инкогнито. Просто компания молодых людей, студентов, не стесненных отсутствием золота. Это было сразу после этой вашей Злой Войны, поэтому мы видели Империю не в самом лучшем виде. Измотанной и озлобленной. Но всё равно я был впечатлен. Мы тогда проехали почти всё побережье, несколько раз бывали в столице — в Рогтайхе. Меддан, Плодэн, Квитин, откуда происходит ваш Император Славий. Мне лично больше всего понравился Зведжин, особенно Рауда. Суровое место, суровые люди, но очень, очень интересно. Земля с характером. Да и девушки там какие!

— Я побывал там совсем недавно, ваше высочество. Полностью согласен, место суровое, но крайне привлекательное. Незабываемое.

— Вот-вот. И опять же, одна из вещей, которая меня поражала в Империи — стройность системы общественных взаимоотношений.

— Вы явно преувеличиваете, ваше высочество. Зная Империю очень хорошо, я, увы, должен признаться, что до стройности нам далеко.

— Вы просто не знаете, какой хаос творится здесь, барон Гленард. У вас там всё просто — земля поделена между баронами. Бароны подчиняются герцогам, герцоги — Императору. Ну, иногда еще несколько баронств объединяются в графства, появляется такая прослойка между баронами и герцогами. Всё четко, как в армии.

— В Галирате разве не так? У вас ведь тоже есть и герцогства, и графства, и баронства. Под другими названиями, конечно.

— Верно, барон. У нас тоже есть герцоги — салтамы, которым, вроде бы, подчиняются графы — аймиры, а им бароны — ширфы. Но, во-первых, у нас везде постоянные споры, ссоры и мелкие войны, почти бескровные, но всё же. Поэтому почти по всему Галирату и границы, и структура подчинения постоянно меняются. Далее, почти треть земель Галирата принадлежит напрямую Его Высокопреосвященству. Они тоже управляются аймирами и ширфами, но это аймиры и ширфы только по названию. Безземельные аймиры и ширфы считаются во многих салтаматах ниже, чем те, у которых есть собственная земля. Но, в то же время, в некоторых салтаматах, в Альбаршате, скажем, или в Тайаме, наоборот, считается, что, раз безземельных дворян поставил сам Галир, то они выше дворян с землей, так как те свои земли и власть получили всего лишь от салтама. Всё запутывается, особенно если учесть, что эти правила постоянно меняются.

— Действительно, непросто, — Гленард покачал головой.

— И это ещё далеко не всё, это только начало. В отличие от Империи, у нас есть еще огромная толпа безземельных дворян без титулов. Они называются всадниками — ракимами. Изначально это звание присваивалось только офицерам личной охраны Галира, но сейчас оно дается вообще всем армейским офицерам и всем чиновникам среднего и высшего ранга в салтаматах. А также, это, наверное, чтобы совсем запутаться, всем солдатам и низшим чиновникам, если они дети ракимов. Титул ракима сам по себе не наследуется, но если сын ракима поступает на государственную службу, любую, он тут же становится ракимом сам и сохраняет все связанные с этим привилегии. Причем, неважно, сколько сыновей у ракима — если они все поступят на службу, то все станут ракимами. А детей у нас рожают много. В итоге, у нас общее число благородных достигает одной десятой всего населения, и большая часть — это безземельные или почти безземельные ракимы.

— И какие привилегии этот титул дает?

— Ну, уважение простых людей. Простолюдины обязаны кланяться и уступать дорогу ракимам. Защита от чиновничьих притеснений, пониженные налоги. Поэтому многие ракимы, выйдя в отставку, занимаются торговлей или открывают мастерские. Ширфы не могут вытрясать из них деньги, как из обычных торговцев. Есть даже такая не совсем законная, но всем известная и очень широко распространенная схема, когда купцы и ремесленники как бы продают свое дело ракиму. Работает по-прежнему бывший владелец, а дополнительную выгоду он делит с ракимом, который как бы является новым владельцем. Там много еще всего по мелочи, типа приглашений на пиры и празднества к аймирам и салтамам. Ах, да, самое главное — право владеть рабами. У нас, в отличие от Империи, разрешено рабство. Так вот, простолюдины не имеют права покупать рабов. Только дворяне, включая ракимов. Многие стремятся стать ракимами именно поэтому.

— А откуда берутся рабы? Захваченные пленники?

— Раньше, да, в основном, из пленников — кивнул принц. — Но сейчас нам захватывать некого. Мы покорили земли на юге до пределов, где невозможно жить людям. Там раскаленные пустыни — ничего, кроме огненного песка. Так что рабов там не найти. Разве что на востоке и северо-востоке Галирата захватываем иногда зоргов. Но сейчас это редкость, да и держать зорга в качестве раба — это непрестижно. Такое больше в восточных салтаматах практикуется. В основном, сейчас рабы — это дети рабов. Многие знатные семьи гордятся тем, что рабы одной династии принадлежат им на протяжении нескольких веков. Ребенок, рожденный рабами, становится рабом того же хозяина. Ребенок, рожденный рабыней от свободного человека, становится рабом, но если этот свободный человек официально признает себя отцом, то ребенок становится свободным — но не его мать. Ребенок, рожденный свободной женщиной от раба, становится свободным в любом случае. Ну, и можно купить рабов у кого-то еще, хотя это недешево и непросто. Иногда дешевле просто нанять свободных бедняков. Вообще, количество рабов сокращается. Сейчас это больше элемент престижа, чем выгодная рабочая сила. Но некоторые владельцы шахт на востоке, я слышал, специально выращивают рабов для работ на своих производствах. Говорят, что там есть практически фермы, уж простите такое сравнение, в которых множество женщин рожают каждый год всю жизнь, пока могут. Мальчиков выращивают для работ в шахтах и на производствах, а девочкам уготовлена та же участь производительниц. Впрочем, может быть, это всего лишь слухи и домыслы.

— А бедняк не может продать себя в рабство? Или попасть в рабство за долги?

— Раньше мог. Сейчас, в последние пятьдесят лет, всё стало сложнее. Сам себя он просто так продать в рабство не может, так же как не может продать свою жену или своего ребенка. Раньше такое практиковалось. А вот за долги попасть в рабство можно, но только если долг перед Галиром. Например, по налогам. И это будет персональное рабство, то есть ребенок, рожденный от такого раба или рабыни, будет свободным человеком в любом случае. И очень редко в некоторых салтаматах суды отдают должника в рабство его частному кредитору, но не навсегда, а на строго определенное время. И опять же — только его одного, но не его семью. И при этом налагаются ограничения на обращение с рабом — нельзя калечить, надо хорошо кормить, нельзя сильно бить — так что трижды подумаешь, нужен ли тебе такой раб вообще, или он просто будет у тебя сидеть на шее.

— А если, скажем, кто-то захватил человека за пределами Галирата, в Империи, например. Привез его сюда и продал его в рабство. Это возможно?

— Хм… Я так понимаю, барон, что вы интересуетесь этим не просто так. За этим вы и приехали?

— Не только за этим, но и за этим тоже.

— Теоретически, такой вариант возможен, хотя и весьма непрочен юридически. Нельзя просто взять и захватить, скажем, иностранного купца, прибывшего из Империи в Галират. Однако если кто-то был ввезен в Галират уже в качестве раба, а затем продан здесь, причем несколько раз, то формально новый владелец станет законным владельцем раба, если он скажет, что был уверен в законности происхождения раба. Сам раб, конечно, может попробовать оспорить это, но на практике вероятность благоприятного исхода такого спора для него почти нулевая. Хотя бы потому, что мало какой судья согласится выслушать жалобу раба вообще.

— Вероятно, ваше высочество, что-то такое и происходит или происходило. Возможно, вы сможете мне помочь?

— Ну, конечно, барон. Пусть служанки нальют нам еще вина, и расскажите мне, что произошло, а я постараюсь что-нибудь посоветовать, — принц небрежно взмахнул рукой, и две молчаливые улыбчивые девушки тут же появились из-за колонн с кувшинами, а потом так же быстро исчезли.

— Несколько месяцев назад, ваше высочество, — начал рассказ Гленард, — мы обнаружили, что в разных герцогствах Империи похищаются люди. Затем, я могу сказать об этом с уверенностью, они вывозились в Кадирский Галират. Вероятно, для того, чтобы сделать из них рабов. Я хочу найти следы этих людей, вернуть их обратно и, если получится, наказать виновных.

— Интересно… Цены на рабов всё растут. А рабы с северными корнями, особенно женщины, ценятся особенно высоко. Кто-то придумал, как заработать кучу золота. Впрочем, я согласен с вами, барон, в том, что это абсолютно неприемлемо. Более того, если эта идея начнет распространяться, как эпидемия, а она начнет, как только работорговцы смекнут, что к чему, то количество попыток таких похищений возрастет. И это может даже привести к войне между нашими государствами. А это будет катастрофа для всех. Поэтому я хочу помочь вам, барон Гленард, прекратить это, как можно быстрее. Вот только я не знаю, как именно я могу помочь. Пожалуй, только советом.

— Любой совет в этой ситуации будет ценным, ваше высочество.

— Много ли было людей похищено?

— Сотни. Увозили целыми деревнями.

— Потрясающе! — принц Исуф покачал головой. — Невероятно и нагло. Для того, чтобы быстро продать такое большое количество такого заметного товара, нужно продавать его там, где происходит так много таких же сделок, что никто не обратит на это большого внимания. Лучше всего на крупном рынке рабов.

— Но, возможно, что их и не собирались продавать, — возразил Гленард. — Это мог быть большой частный заказ.

— Возможно. Впрочем, маловероятно. Не так просто привезти рабов с севера, обходя всех стражников и таможенников. Слишком велики риски. А риски — это деньги. Если кто-то искал дешевую рабочую силу для себя, это неоправданные расходы. У нас полстраны в нищете, дешевле их нанять. Однако если продавать похищенных людей на рынке, то можно заработать гораздо больше. Я говорил, что рабы у нас нынче — это элемен