Оглавление

1. Все вперемешку
2. Предисловие
3. Домовой
4. Чтобы лох цепенел
5. Эссе о запятой
6. В чём ошибался Костя
7. Ремонт и лампочки
8. Федя и мафия
9. Девушка на выданье и Таганрог
10. Повышение градуса
11. Бутина — дочь Путина
12. Духи «Новичок». Запах ладана
13. Неопровержимое доказательство телекинеза
14. Просо и немец
15. Невесткина радость
16. От патриотизма до идиотизма
17. Сюрприз этого года
18. Коммунизм
19. Ван Гог стоял в сторонке
20. Коридон и колбаса
21. Круги
22. Ключевое слово
23. Слёзы олигарха
24. Ошибка второго уровня
25. Полтергейст
26. Фиговина
27. Договорились
28. Зловредная банка мёду
29. Табло
30. Неуважение к суду
31. Жизнь налаживается
32. День сурка
33. Эффект пионерского галстука
34. Шишкин в законе
35. Магазин ненужных вещей
36. Школа партийного работника
37. Лягушки и рай

Предисловие

Эта книга из серии городских рассказов. В городе всегда много чего интересного происходит. Люди разные опять же. Много людей. Очень. Где много людей, там много событий, параллелей, пересечений под разными углами, мешанина амбиций и так далее и тому подобное. Именно по этой причине седьмой сборник городских рассказов я назвал «Всё вперемешку, или Магазин ненужных вещей». Потому как систематизации все это поддаётся с трудом. Разве что потом, когда наберётся отдельный массив разнообразных событий, которые можно подвергнуть хоть какой-то систематизации.

В городе ведь как? То одно. То другое. Иногда третье. Просто по улице идёшь, и на тебе. Событие вселенского масштаба. А уж если люди узнают про то, что ты писатель, то всё. Пока пары-тройки рассказов из своей личной жизни не поведают, не отпустят. Даже потом, по прошествии пары лет, напомнят:

— А помнишь, написал?

Скажешь «нет», обидятся. Начинаешь выкручиваться. Не обижать же. Ведь не поделишься статистикой, что из ста рассказов посторонних едва один-два пойдут в дело. Потом из ста написанных, когда отлежатся пару месяцев, две трети в корзину. И даже без сожаления. Именно поэтому в эту книгу вошли только три десятка зарисовок.

И всё одно будут обиженные. Обиженными будут те, кто, по их мнению, попал в прототипы персонажей. Обиженными будут те, что зря поведали свои истории писателю. Затем и третьи найдутся, которые обижены, потому что сами себя узнали в том или ином персонаже, действующем лице или участнике событий.

В рассказах никакой морали и поучений. Только зарисовки с натуры. Зато их мимоходом набралось на седьмую книгу. Потому считаю — время пришло. Пора публиковать. Вам же самим решать: читать или нет?

Домовой

Нищие хроники

Пойдёшь за хлебом — на сюжет наткнёшься. Идти-то двести метров, и всё одно: наткнёшься на нечто из ряда вон выходящее. Так вот ходишь регулярно и внимания не обращаешь. За хлебом пошёл — и на тебе. Сто раз ходил — внимания не акцентировал.

Как новую остановку поставили, концептуальную, так и хожу мимо. Внимания не обращаю. А тут обратил и удивился. Новые остановки — это с двух сторон навес, а посередине или сбоку торговая точка. Кофе, булочки, пирожки, сигареты с папиросами. Вот и здесь так же.

Шёл бы с другой стороны, так бы и не увидел. А пошёл с этой, голову повернул, и на тебе — явление городской̆ жизни. В углу сидит на лавочке бомж. Под лавочкой аккуратненько тапочки. Рядом пакеты с барахлом. Приличный такой бомж, грязный, затасканный, всё, как положено, и завтракает. И тут я вспомнил, что он в этом месте уже полгода как обитает. Стояли холода, а он уже был. Стена-то точки общепита тёплая. Помню, что ночью он так и спит на лавочке остановки. Полиция мимо проезжает, но его не видно. Он уже полгода как хозяин остановки, а его никто не замечает. Дворники бы заметили, но он не мусорит. Он живёт на этой остановке.

Покопался в памяти — и точно. Вспомнил другие такие же «очаги городской культуры». Точно! У каждого есть свой хозяин. Пообжили граждане остановки. Интересно, чем всё это закончится? Хотя… Кому они мешают? Оно же как? У каждого очага свои лары[1]. Но это у них, в Европах разных. А у нас вот домовыми называются. Их не видно, а они есть.

[1] Лары — домашние божества. Хранители домашнего очага в римской̆ традиции. Домовые по-нашему.

Чтобы лох[1] цепенел

Пообщаешься с творческими людьми, ума наберёшься. Судите сами. Сняли фильм. Обсуждаем получение прокатного удостоверения. Фильм про шпионов. Пойдёт на фестивали, туда-сюда.

Зашла речь про музыку и озвучку. Народ спорит и ругается. Сам себя и голос свой, оказывается, не узнаёт. Расстраивается.

Алексей Королёв (музыкант такой есть, скрипач и аранжировщик из Москвы[2]), рассказывает:

— Пришли к одному в студию. У него аппаратуры — какую пожелаешь. Всё лампочками моргает. Всякие там кнопочки и тумблеры. Микрофоны и инструменты. «Тебе зачем всего столько? — спрашиваю. — Девяносто процентов лишнего и старья». «Я, — отвечает хозяин студии, — деньги зарабатываю». «А это?». «Это чтобы лох цепенел».

[1] Лох — в античных армиях, по-гречески, единица воинского подразделения типа роты или взвода, но сформированная по родственному принципу. Ныне слово «лох» обозначает потенциальную жертву обмана, которую не просто можно, а нужно обмануть и по возможности не расстроить и оставить довольным. Этакий современный Буратинка на поле чудес. Зарыл золотой — и счастлив. Ждёт плодов изобильных.

[2] Найдёте на ютубе.

Эссе о запятой

Эссе друга

Есть у меня друг. Если, конечно, так можно сказать: друг. Но то, что близкий знакомый, это точно.

На все случаи жизни у него свои теории, свои философии, свои взгляды, свои метафизики, понятия и парадоксальные высказывания, отличающиеся отсутствием банальности, традиционности и предсказуемости.