Алексей Гридин

Прага. Белая гора

Трагедия и память

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Алексей Гридин, 2019

Промоглава к будущей книге «Прага. Город, о котором не знают туристы», которая, как предполагается, выйдет летом 2019 года.

12+

ISBN 978-5-4496-0950-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Прага. Белая гора

В 2018 году я опубликовал книгу о Праге, которую так и назвал — «Книга о Праге». Но 400 страниц мне не хватило, чтобы рассказать о чешской столице. Просто потому, что этот город неисчерпаем. И я взялся за следующую книгу, рабочее название которой — «Прага. Город, о котором не знают туристы». Она во многом будет посвящена тем местам, о которых туристы даже и не подозревают. Ведь многие считают, что чешская столица — это Староместская и Вацлавская площади, Карлов мост и Пражский Град, пиво и печено вепрево колено и… и… и все. А это совсем не так.

Герои моей новой книги, которая, надеюсь, увидит свет летом 2019 года — Збраслав и Кунратице, Бржевнов и Вршовице, а также многие другие районы Праги, неизбалованные вниманием туристов. А это — предварительный вариант главы, повествующей о битве на Белой горе, которая произошла в 1620 году, и связанным с ней достопримечательностям.

И был март, и было утро. И были тучи на небе, и шел мелкий, едва заметный дождик. Я стоял у костела Девы Марии Победоносной на Белой горе, о котором обязательно расскажу, но позже, и сверялся с картой. Мне никак не удавалось сообразить, как же проще дойти до места битвы, случившейся здесь четыре сотни лет назад.

Вообще, Прага — это холмы. Холмы и лестницы. Пражский Град стоит на холме. Вышеград — это холм. Гигантский бронзовый Ян Жижка с Виткова холма взирает на город, который когда-то защищал, и которому когда-то угрожал расправой. Белая гора — еще одна из пражских возвышенностей, но находится она далеко от центра и от популярных туристических маршрутов. Отсюда до Пражского града — что-то около 6—7 километров. Эти места вошли в состав чешской столицы сравнительно недавно, и в начале XVII века они даже предместьем не считались. И именно здесь 8 ноября 1620 года произошло сражение, по итогам которого Чехия на триста лет лишилась независимости.

Правда, в те времена страну чаще называли Богемией. Ее жителей тогда остро интересовали два вопроса — власть и вера. Национальная династия Пршемысловичей пресеклась еще в XIV веке. В середине пятнадцатого столетия на трон снова взошел чех, Иржи из Подебрад, но ему не удалось передать королевский титул по наследству. В 1526 году Богемский сейм вручил корону Фердинанду I Габсургу, который был еще и императором Священной Римской империи. И с тех пор Габсбурги считали, что Богемия принадлежит им и является частью империи. Фердинанда I, сменил Максимилиан I, за ним пришел Рудольф II, после него Матиаш II и, наконец, Фердинанд II.

Чешская знать по вопросу власти имела совсем иное мнение. С ее точки зрения, Богемия — отнюдь не часть империи. Она связана с Габсбургами личной унией, и каждый новый правитель должен эту унию подтверждать. А сейм, соответственно — утверждать его на троне. Кому не нравится — вон из очереди, на свете достаточно лиц королевского достоинства, чтобы поискать среди них нового претендента на корону.

Вопрос власти был тесно связан с вопросом веры. Габсбурги — католики. Но значительная часть чешской знати и наиболее богатого купечества, то есть, тех, кто напрямую влиял на политику страны, придерживались протестантского вероисповедания. Конфликт между католиками и протестантами обострился еще при Рудольфе II, и на протяжении нескольких десятилетий сторонники папы стабильно укрепляли свои позиции.

У Матиаша II Габсбурга не было детей, и своим наследником он объявил кузена, эрцгерцога Фердинанда Штирийского. Тот был ревностным католиком, получившим иезуитское воспитание. Фердинанд не скрывал, что намеревается продолжать наступления на права протестантов. Однако сейм Богемии, состоявшийся в июне 1617 года, все же, поднес ему корону Богемии. Почему? Потому что у протестантов не было ничего, кроме антигабсбургской идеи — ни единства, ни более-менее продуманного плана действий. Зато католики выступили единым фронтом и разыграли избрание Фердинанда как по нотам.

В апреле 1618 году оппозиционные дворяне и бюргеры съехались в Прагу. Они потребовали, чтобы император Матиаш II прекратил нарушения религиозных прав протестантов и своим указом освободил бюргеров, арестованных в городе Браунау из-за того, что они посмели возмущаться закрытием протестантского храма. Заодно чехи пообещали, что в мае соберут еще один съезд, и народу на нем будет еще больше. Император сказал, что проводить такой съезд нельзя. Но дворяне и бюргеры его не послушались и вновь собрались в Праге. И тут такое началось…

23 мая делегация во главе с графом Индржихом Матиашем Турном ворвалась в Пражский град. Участники съезда схватили имперских наместников и бывшего при них писца и попросту повыбрасывали их в окна. Все остались живы, но нападение на наместников рассматривалось как символическое нападение на самого императора. А ведь это самый настоящий мятеж!

Имперский канцлер, кардинал Вены Мельхиор Клезль, посоветовал предложить мятежникам амнистию и переговоры. Матиаш II согласился, но тут вмешался Фердинанд Штирийский. Какие переговоры?! Какая амнистия?! Это же протестанты, самые настоящие слуги дьявола. О чем с ними вообще разговаривать?!

В июле Клезля по приказу Фердинанда арестовали. Старого и больного Матиаша II отстранили от власти. Жить ему оставалось всего несколько месяцев, и все это время он лишь послушно подписывал бумаги, которые приносил ему Фердинанд.

Протестанты собирали войска.

Католики собирали войска.

Произошло несколько столкновений. То католики побеждали протестантов, то протестанты били католиков. В преддверии выборов императора магнаты Священной Римской империи все яснее демонстрировали, какую из сторон конфликта они поддерживают: единства между ними не было, и о мире пока что можно было лишь мечтать. Разгоралась война, в которую постепенно втянулись многие немецкие государства и Венгрия.

Богемский сейм передал корону курфюрста Фридриху Пфальцскому. Тот был молод и честолюбив. К тому же его жена была дочерью английского короля Якова I, а сам он возглавлял немецкую Евангелическую унию — союз протестантских правителей. Казалось бы, с союзниками все будет в порядке. Но Яков I не стал вмешиваться в конфликт, а Евангелическая уния отказала ему в поддержке, не веря, что Фридрих удержит Богемию. Надо сказать, что многие члены унии сразу говорили ему — не стоит принимать эту корону. Практически все родственники, а также канцлер, князь Христиан Ангальтский, тоже были против этой идеи. Но… Жена настояла. Видимо, ей очень хотелось быть не курфюрстиной, а королевой. 4 ноября 1619 года Фридрих короновался в Праге и объявил себя королем Богемии.

Пропагандисты, служившие императору, прозвали Фридриха «Зимним королем». Они опубликовали памфлет, в котором утверждалось, что, если прочесть имя монарха по латыни, а затем особым образом соотнести буквы, из которых оно состоит, с цифрами, то получится число 1619. А это означает, что править он будет только в этом году, то есть, царствовать курфюрсту-выскочке не более одной зимы.

В борьбу вступили пропагандисты-протестанты. Они тоже провели соответствующие подсчеты и опубликовали свой памфлет. Там говорилось, что католики верно все вычислили, но сделали неправильные выводы. Все дело в том, что в 1619 году Фридрих принял судьбоносное решение. И ему суждено стать не Зимним королем, а Зимним львом. Лев — древний символ Богемии, и, значит, по прошествии зимы король как лев погонит врагов прочь.

Но одних памфлетов было недостаточно, чтобы выиграть битву. Объединенные войска баварского курфюрста Максимилиана, возглавлявшего Католическую лигу, и имперского полководца Шарля де Бюкуа наступали на Прагу, где находился новоиспеченный король Богемии. Протестантские войска не раз пытались задержать католиков на выгодных позициях, но те всякий раз обходили их и продолжали движение к чешской столице. Фридрих, кстати, полностью провалив дипломатию, отлично проводил время в Праге с молодой женой. Правда, он нашел время, чтобы утвердить канцлера Христиана Ангальтского главнокомандующим, а то противники Габсбургов никак не могли решить, кто же у них главный. Впрочем, современники считали Христиана искусным дипломатом, а вот его полководческие таланты оценивали весьма скептически.

Наконец, протестанты преградили католикам путь у Белой горы.

Четыреста лет назад единственной постройкой здесь был изящный летний замок «Звезда», воздвигнутый в середине XVI века и сохранившийся до наших дней. А сегодня поле, на котором происходила битва, окружают современные здания. От костела Девы Марии Победоносной сюда ведут улицы, застроенные двухэтажными коттеджами, а вдалеке видны высотки.

И тишина. Был будний день и, наверно, все уехали на работу. Только где-то лаяла собака, да проехал мимо меня велосипедист.

Вернемся к сражению. Этой битвы могло и не быть. Ноябрь — это уже почти зима, а зимой в то время не воевали. Наемники с обеих сторон, как водится, долго не получали жалованья. Они хотели денег и в тепло, на отдых. А сражаться — это можно, но лучше весной. Или даже летом.

К тому же Бюкуа, принявший общее командование над католической армией, был сторонником «малой войны». Он предпочел бы измотать противника в нескольких битвах, а не ставить все на карту в одном-единственном решающем сражении. Католики с трудом представляли себе, как располагался противник, и даже не были уверены в его численности. Позиция протестантов казалась Бюкуа чрезвычайно сильной, и он сомневался.

Утром 8 ноября состоялся военный совет. Бюкуа по своей привычке осторожничал, а курфюрст Максимилиан и граф Иоганн фон Тилли, фактически, командовавший баварцами, настаивали на атаке. Но внезапно в шатер, где они совещались, ворвался Доминик а Иезу Мария, духовник Максимилиана. Он бросил на стол перед командующими икону, изуродованную протестантами, и заявил, что нужно тотчас же обрушиться на врага. По его словам, надо лишь начать, а Бог и Пречистая Дева помогут.

И католики двинулись в атаку.

Исход битвы мог быть другим. Протестанты могли послать за подкреплениями в Прагу — всего в нескольких километрах от них находилось несколько крупных и хорошо вооруженных отрядов. Им на помощь могли успеть семь тысяч венгерских всадников, отправленных Бетленом Габором, давно враждовавшим с Священной Римской империей и к тому моменту провозгласившим себя королем Венгрии. Наконец, они могли хотя бы лучше подготовить свои позиции. Но тут случилась история почти анекдотическая. Отступая к Праге, армия побросала кирки и лопаты, чтобы ничто не мешало солдатам двигаться в быстром темпе. Христиан Ангальтский затребовал новый шанцевый инструмент в Праге. Но для его закупки в армейской казне не было денег. Требовалось 600 талеров, и предполагалось, что их выделит городское собрание. Но на то, чтобы советники санкционировали такие расходы, потребовалось время. Надо же собраться, обсудить все нюансы, выяснить, точно ли нужно 600 талеров или можно сэкономить… Так бюрократия не позволила протестантским войскам укрепить свои позиции.

Наши знания о битве на Белой горе — ну, если не считать того, что католики ее выиграли — не очень точны. Описание сражения оставили победители. А они мало что могли сказать о стране, в которую вторглись. Как называется вон тот ручей? Вот этот лес? Гора, возвышающаяся на горизонте? Католическая армия состояла из немцев, испанцев, итальянцев и даже поляков. Что они могли рассказать о Богемии?

Лишь четверть протестантской армии составляли чехи. В ее рядах было много немцев, а также сильный отряд венгерской конницы.

Считается, что под началом Бюкуа было около 25 000 пехоты и конницы. Против них Христиан Ангальтский выставил 10 000 пехоты, 6 000 немецких рейтар (тяжелой кавалерии), и 5 000 легких венгерских всадников. Также у протестантов было 10 орудий, но они не сыграли в битве особой роли.

Фронт протестантской армии растянулся на 2 километра. Одним флангом он опирался на довольно крутой склон, другой прикрывали ручей и замок «Звезда», в котором находился гарнизон — около 2 000 человек. Христиан Ангальтский избрал для построения нидерландский боевой порядок. Он разделил свои силы на сравнительно небольшие мобильные отряды и выстроил их в две линии, за которыми находилась венгерская кавалерия. Имперцы же наступали терциями — глубокими колоннами пикинеров, по углам которых располагались стрелки. Кавалерия двигалась между терциями.

Христиан Ангальтский не учел, что его войска не обучены сражаться в нидерландском боевом порядке и попросту не могут взаимодействовать друг с другом, и это стало одной из ошибок, погубивших протестантскую армию. Еще одной ошибкой было то, что он не атаковал имперцев, пока они переправлялись по единственному мосту через ручей Шарка. Когда католические войска закончили переправу, даже осторожный Бюкуа понял, что удача — на их стороне.

Католические терции двинулись в бой. В одной из них с тяжелой пикой в руках маршировал мало тогда кому известный Рене Декарт. Он уже получил отличное образование и интересовался математикой, но еще не знал, что слава ждет его не на полях сражений.

Граф Турн, командовавший крупным протестантским отрядом, заметил, что одна из терций неприятеля заметно оторвалась от других, и решил атаковать ее. Однако мощный залп рассеял и обратил в бегство его пехоту. Чтобы спасти людей Турна, в атаку помчалась кавалерия протестантов во главе с сыном командующего, вошедшим в историю как Христиан Ангальтский Младший или Другой. Она разгромила бросившихся наперерез рейтаров и смяла терцию, с которой пытался сразиться Турн. Венгерская конница пошла в наступление на другом фланге и одолела кавалерию неприятеля. В этот момент стороннему наблюдателю могло показаться, что протестанты берут вверх. Да они и сами, похоже, так думали. Многие венгры вместо того, чтобы продолжать атаку, начали спешиваться и обшаривать карманы убитых врагов.

Однако Бюкуа контратаковал. В начале боя он получил ранение, но нашел в себе силы сесть на коня и лично возглавить терции, которые должны были отбросить противника. Тилли тем временем отправил в бой польских всадников. Среди них было немало казаков, и позже один из участников сражения напишет, что могло показаться, будто бы «степь появилась на поле боя».

Поляки разгромили увлекшихся грабежом венгров, а терции, шедшие за Бюкуа, разбили протестантскую кавалерию. На руках у Христиана Ангальтского уже не было ни единого козыря. Массивные колонны, ощетинившиеся пиками, один за другим сминали небольшие отряды, пытавшиеся им противостоять. Христиан Ангальтский Младший, чуть было не переломивший ход битвы в пользу протестантов, попал в плен. Его отец, граф Турн и многие другие командиры бежали в Прагу. За ними сотнями бежали солдаты. На поля боя осталось до пяти тысяч протестантов. Многие сдались в плен. Католическая армия потеряла не более двух тысяч человек.

Вот и все. Сражение, на триста лет предопределившее судьбу Чехии, длилось не более двух часов.

Но не все поднимали руки или пытались спасти бегством. До последнего бились немецкие наемники, которыми командовал граф Генрих Шлик. В организованном порядке они отступили к охотничьему замку «Звезда», где их окружили имперские войска. Там ландскнехты сражались и умирали, пока никого из них не осталось в живых. Граф Шлик попал в плен. Ранее он был имперским офицером и, получив помилование, вновь вернулся на службу императору. Позже Генрих фон Шлик будет служить под знаменами Бюкуа и Альбрехта фон Валленштейна. А вот его двоюродного брата Иоахима Андреаса фон Шлика, участвовавшего в выбрасывании имперских наместников из окон Пражского града и занимавшего должность при дворе «зимнего короля» Фридриха Пфальцского, однако не сражавшегося при Белой Горе, арестует его собственный племянник. Имперский суд приговорит Иоахима Андреаса к смерти, и 21 июня 1621 года ему отрубят голову вместе со многими другими предводителями мятежников. Такие вот превратности судьбы.

В Вене, получив известия о выигранной битве, были уверены — теперь всеобщий мир в империи как никогда близок. До окончания войны, которой позже назовут Тридцатилетней, оставалось еще 28 лет…

Сразу после битвы в Риме, торжествуя победу католиков над протестантами, воздвигли костел Девы Марии Победоносной. На самой Белой горе в 1622—24 годах появилась часовня, освященная в честь святого Вацлава. Рядом с ней похоронили многих воинов, павших в битве, не разбирая при этом, кто на какой стороне сражался. В 1628 году здесь начали строить монастырь сервитов (официальное название — Орден служителей девы Марии). Император Фердинанд II лично присутствовал при закладке первого камня. С ним на церемонию пришли его супруга Элеонора и их сын Фердинанд, будущий император Фердинанд III. Предполагалось, что монастырский костел станет символом победы имперской армии и католической веры.

В Праге тоже появился костел Девы Марии Победоносной. Небольшой костел Святой Троицы в Малой стране, находящуюся на улице, которая сегодня зовется Кармелитской, незадолго до битвы на Белой горе построили немцы-лютеране. Но Фердинанд II, проводя антипротестантскую политику, отобрал здание у владельцев и передал его ордену босых кармелитов. Церковь заново освятили в честь Девы Марии Победоносной.

Часовне и монастырю на Белой горе не повезло. В 1634 году к Праге подошла шведская армия. Взять хорошо укрепленный город ей не удалось, однако солдаты разграбили окрестности. Они сожгли часовню, а недостроенный монастырь превратили в трапезную. Церковную утварь шведы либо уничтожили, либо при отступлении забрали с собой. Только в 1704 году часовню св. Вацлава восстановили.

Постепенно здание начали расширять. К нему пристраивали часовни, освященные в честь различных святых, в том числе Яна Непомуцкого. Одна из них носила имя Девы Марии Победоносной. Со временем там, где раньше стояла небольшая часовенка, сформировался настоящий паломнический центр. Одним из его творцов был Кристиан Луна, художник, проживающий в Градчанах. Ему помогали несколько архитекторов, скульпторов и художников, в том числе Ян Блажей Сантини-Айхель — создатель барочной готики, уникального стиля, характерного лишь для Чехии первой половины XVIII века.

К 1730-м годам костел Девы Марии Победоносной приобрел вид классического храмового комплекса в барочном стиле. Центр комплекса — сам костел с крестообразным основанием и куполом. Рядом с ним находятся многочисленные часовни и галереи, на которых когда-то отдыхали паломники, а также дом управляющего.

Полстолетия спустя храм закрыли в соответствии с распоряжением императора Иосифа II. В 1781 году этот государственный деятель велел упразднить монастыри и духовые ордена, не занимающиеся народным просвещением или уходом за больными. Здание продали с торгов, и его владельцем стал некий Йозеф Ульрих, владелец пивоваренного завода.

Новые владельцы быстро привели костел в такое состояние, что ему потребовался серьезный ремонт. Здание выкупили монахи-бенедиктинцы из расположенного неподалеку Бржевновского монастыря. После реконструкции в костеле Девы Марии Победоносной вновь начались службы. И по сей день он принадлежит католической церкви, а попасть в здание можно только во время богослужений.

Побывать внутри мне не удалось, но, судя по имеющимся описаниям, убранство костела не назовешь роскошным. Зато там можно увидеть фрески, посвященные не только библейским сюжетам, но и битве на Белой горе. То же сражение изображают лепные рельефы на фронтоне западного портала — их можно увидеть, и не заходя во двор или в само здание. Южный портал украшен скульптурами ангелов и святых. В частности, здесь представлены св. Рох и св. Себастьян, считавшиеся защитниками от чумы.

Вернемся к битве на Белой горе. Политический итог проигранного сражения для чехов был печальным. Фридрих Пфальцский бежал — оставшиеся ему двенадцать лет жизни он будет доживать в изгнании. Многие предводители антигабсбургского мятежа просили императора о прощении. Кто не склонил голову, лишился ее на плахе. Страна окончательно стала провинцией Священной Римской империи.

В начале XIX века под давлением Наполеона Священная Римская империя перестала существовать. Ей на смену пришла империя Австрийская, а затем — Австро-Венгерская. Но о независимости Богемии не было и речи. Хотя в середине XIX столетия и обсуждались проекты чешской автономии, они так и остались проектами. Лишь в 1918 году, когда Австро-Венгрия окажется на пороге поражения в Первой мировой войне, удастся создать независимое государство под названием Чехословакия.

О сражении на Белой горе в течение двухсот лет почти не вспоминали. Но в девятнадцатом веке началось чешское национальное возрождение. И вот тут битву, которую объединенные протестанты различных национальностей проиграли католикам различных национальностей, стали трактовать как поражение чехов в борьбе с немецким нашествием. Все, что случилось после 1621 года, превратилось в эпоху иноземного владычества. И нельзя сказать, что идея проигрыша при Белой горе как национального унижения притянута за уши. До трех четвертей дворянских поместий в Богемии сменили владельцев: Фердинанд II наказывал мятежников и награждал тех, кто остался ему верен — Линхтенштейнов, Лобковицей, Вальдштейнов. Протестантам было велено перейти в лоно католической церкви или покинуть страну. Историки подсчитали, что из знати и средней или крупной буржуазии за границу перебрался каждый четвертый. На их место приезжали немцы-католики.

В 1904 году Ян Колатор, староста деревни Бржевнов (сегодня Бржевнов — один из районов Праги, и о нем я еще расскажу подробнее в другой главе), предложил поставить здесь памятник. Костел Девы Марии Победоносной был памятником, созданным торжествующими католиками-иноземцами. Теперь, наконец, стоило и чехам как-то отметить место, на котором сотни лет назад суровая реальность сокрушила их мечты о независимости. Колатор не только управлял Бржевновом. Он еще и руководил местным отделением «Сокола» — молодежного спортивного движения, созданного Мирославом Тыршем. Хотя «Сокол» формально был вне политики, в нем активно пропагандировались идеи чешского национализма и панславизма. Местные «соколы» и просто неравнодушные люди принялись собирать деньги. В частности, проводились благотворительные спектакли, вся выручка с которых шла в фонд будущего памятника.

Колатор предполагал, что памятник откроют в 1920 году, к трехсотой годовщине битвы, и будет он скромным. Но идея заинтересовала профессиональных скульпторов и архитекторов. Станислав Сухарда, Йозеф Гочар, Франтишек Билек и прочие именитые мастера начали разрабатывать монументальные проекты. Наверно, хорошо, что реализации их грандиозных идей помешала банальная нехватка денег. Какую-то сумму «соколы» собрали, но хватило ее, как и предполагал Колатор, только на скромную пирамиду, сложенную из крупных грубо отесанных камней и дополненную памятной табличкой.

Памятник открыли 7 ноября 1920 года. Это событие не привлекло много внимания, как опять же, и хотели его создатели. Их больше интересовало сохранение памяти о битве на Белой горе, чем масштабные церемонии с участием официальных лиц. Подозреваю, что сегодня многие пражане и не догадываются, что в их городе есть такая достопримечательность.

Я вышел к полю, посреди которого находилась небольшая возвышенность. Памятник загораживали деревья, и рассмотреть его издалека было не так-то просто. Но в сторону возвышенности вела узкая тропинка, и я пошел по ней, пока, наконец, скромный монумент не открылся мне полностью.

Вокруг меня была Прага XXI века. И в то же время, глядя на памятник и окружающие его деревья, легко можно было представить, что никакой Праги здесь еще нет. Возможно, именно это чувствуют люди, приезжающие в сентябре посмотреть ежегодную реконструкцию битвы на Белой горе. Да, она проводится в сентябре, а не в ноябре. Сотни лет назад наемники не рвались в бой в преддверии зимы, а реконструкторы в ноябре не рвутся реконструировать битвы — погода, все-таки, уже не та.

Я сделал несколько снимков и пошел обратно. У меня в планах была долгая прогулка от Белой горы до Пражского града, и в качестве следующей точки на маршруте я наметил тот самый летний замок «Звезда», у стен которого четыреста лет назад сложили свои головы ландскнехты графа Генриха Шлика.

Через какое-то время дорога стала дорожкой, а дорожка превратилась в тропинку. Замок окружен парком, и несколько минут я шел по чавкающей грязи между потемневшими от влаги по-мартовски голыми деревьями. Нудно моросивший с самого утра дождик и не думал от меня отставать. Конечно, можно было выйти на нормальный асфальт, но тогда пришлось бы сделать хоррроший такой крюк. И я, решив, что танки грязи не бояться, бодро топал вперед.

Действительно, грязь так быстро кончилась, что никакой танк просто не успел бы ее испугаться. Я поднялся на большое поле и увидел один из самых необычных архитектурных памятников Праги — белоснежный летний замок «Звезда».

Его построили по приказу Фердинанда II Тирольского, эрцгерцога Австрии. Не путайте этого исторического деятеля с Фердинандом II, эрцгерцогом Штирийским и императором Священной Римской империи. Это разные люди, и жили они в разное время. Папой этого Фердинанда был — вы не поверите — еще один Фердинанд, тоже император Священной Римской империи, но он добавлял к своему имени I, а не II. Уффф… Мне кажется, они над нами издевались. Милый, у нас будет сын. Как его назовем? Дорогая, конечно, Фердинанд. Что, и этот тоже будет Фердинандом? Ну да. Только представь, как у наших потомков голова кругом пойдет, когда они станут изучать историю и знакомиться с нашими славными деяниями.