Я постоял, гадая, что страшнее — призрак или обвинение в покраже серебряной ложки. Мистер Амос страшнее, решил я. Намного страшнее.
Ничего себе, подумал я и взялся за обычные дела.
Мне казалось, что меня совершенно случайно рукоположили в священники, а я совершенно к этому не предназначен.