Этюды Верхнего озера
Роса
Мне двадцать лет, и я хочу пригласить девушку в поход. Мужские компании должны быть разбавлены теми, за кем надо ухаживать, кого надо оберегать и кем любоваться у вечернего костра. Иду с очередной жертвой по Ленинскому проспекту.
— Ты только представь, — бормочу я, — выходишь утром из палатки, а на траве роса на солнце искриться. Как-будто тысячи алмазов рассыпаны. И все это твое!
Потом я рассказываю, что сейчас в своей комнате на Ленинском проспекте по утрам я не любуюсь сверкающими алмазами, а вытираю сажу с подоконника.
Девушка внимательно слушает, говорит, что я романтик, и предлагает вместо похода поехать купаться в Серебряный Бор.
Я умолкаю — ведь реальность совсем другая. Из палатки ты не выходишь, а выползаешь. Надеваешь кроссовки, которые сразу намокают на росистой траве. Надо быстрее разжечь костер, чтобы отогнать злых утренних комаров, но дрова отсырели. Ты идешь к ближайшей елке, отламываешь нижние сухие веточки, складываешь из них маленький шалашик, чиркаешь зажигалкой. Потянулся дымок, затрещали ветки. Теперь можно оглянуться и посмотреть на те самые алмазики. Скоро они исчезнут.
Дорога
Верхнее озеро
Верхнее озеро (Lake Superior) — одно из Великих американских озер. Половина его северного побережья находится в штате Миннесота. Вторая половина — канадская. От Миннеаполиса до озера ехать около двух часов. Потом надо проехать скучный промышленный город Дулут — виден порт, баржи, заводы, мосты и серебряная гладь до горизонта. Но надо ехать дальше. Скоро начнется сказка, за которой мы отправляемся по несколько раз в год.
Зимой мы едем за скрипящим под лыжами снегом и ледяными украшениями на скалах. Весной — за бушующими водопадами и свежим вкусным ветром с озера. Летом убегаем от тропической влажности в Миннеаполисе. Осенью отправляемся полюбоваться разноцветными сопками и собрать крепкие белые грибы.
Летом мы выезжаем с палаткой, зимой снимаем хижину в лесу. Короток зимний день. За окном темно, падает снег, гудит в печке огонь. Иногда раздается шуршание — это елки сбрасывают снежные воротники со своих ветвей.
Перед дорогой
Всё начинается не с дороги. Всё начинается со сборов.
— Палатку взяли, матрасы взяли, спальники взяли. Тент от дождя будем брать?
— По прогнозу дождя не будет.
— Значит, надо брать обязательно!
Теперь мы всепогодные, как танки.
Альпинисты и туристы, уходящие на много недель в горы или тайгу, берут только то, без чего можно обойтись. Если ехать с палаткой на кемпинг, то ситуация меняется. Берем все, что доставит радость. Например, шахматы.
— Ты мне подсказываешь, получается, что играешь сам с собой.
— Для меня большая радость, когда ты выигрываешь. Улыбка и свет в твоих глазах важнее, чем упоение победой.
— Раз так, то я возьму вторую сковородку.
Машина загружена.
— Мы ничего не забыли?
— Даже если и забыли, то это неважно. Больше в машину ничего не влезет.
В машине
В машине мы вдвоем с МС (моя спортсменка). Этот литературный герой появляется во многих моих книгах. МС с недавних пор твердо уверена, что лучше жизни в палатке ничего нет, кроме путешествий по Италии.
Меня это однажды поразило и поражает до сих пор. Наша жизнь в палатке началась, как мне показалось, максимально неудачно. Однажды наша компания собралась с палатками отметить день рождения нашего друга. Снаряжения у нас не было — пришлось одолжить крошечную палатку у знакомых, и мы отправились навстречу приключениям.
Палатки поставили на большой поляне, где кроме нас стоял лагерь американской молодежи. Американцы вечером крепко выпили, до утра хохотали и обсуждали мировые проблемы. Уснули мы под утро. А утром один из «лагерников» включил на полную громкость транзистор и весь день услаждал поляну громкой музыкой.
— А мне тут нравится, — неожиданно сказала МС. — Поедем через неделю на другой кемпинг.
Второй кемпинг был еще хуже первого. Открытая местность, палатки стоят почти рядом. Соседи слева весь вечер пьют пиво, а соседи справа что-то громко обсуждают. Ночью пошел сильный дождь, наша палатка протекла…
— А мне и тут нравится, — опять сказала МС. — Давай завтра поедем в магазин и купим палатку, спальники, матрасы, походные кастрюли, шезлонги и прочие прелести.
После этого я вопросов не задавал. Кемпинг стал частью нашей жизни
У МС много положительных качеств, но есть один недостаток — она не дает мне долго пребывать в состоянии дзен. Я всегда мечтал смотреть, как растет трава, но, оказывается, что мне лучше сделать 25 приседаний или пройти пять километров со скандинавскими палками. Теоретически я согласен, но МС добивается, чтобы теория стала руководством к действию.
Дорога усыпляет, я сбавляю скорость.
— Ты от него отстаешь!
— Я держу дистанцию, у нас и так 130 на спидометре.
— Дистанция — это когда расстояние постоянное, а ты отстаешь.
— Ладно, я его обгоню, чтобы ты его не видела и не мерила расстояние.
— Тебе хорошо, ты сидишь и рулишь. А я тут пассажирю и мучаюсь!
Прибавляю скорость. «Ой, хорошо!» — говорит МС и засыпает. За окном 30оС, в раскаленном воздухе над асфальтом появлялись миражи озер с серебристой водой. Я снова сбрасываю скорость. На спидометре 110 км/час. Солнце уже у горизонта, длинные тени от деревьев заползают даже на скоростную трассу. Надо ехать быстрее, но я хочу спать, и нога не хочет нажимать педаль газа. У меня для каждого состояния организма своя максимальная скорость. Сейчас она 110 км/час. МС проснулась, ерзает на пассажирском месте, просится за руль. Я не против. Мы останавливаемся, меняемся местами, Машина рвет с места, я смотрю в окно на сосновые рощи и на зеленые поля. Когда МС за рулем, то на спидометр я не смотрю. Мне и без того страшно.
В тумане
Все хорошо, когда сухая дорога и нет солнца в глаза. Плохо, когда туман. Совсем плохо, когда туман и никого не трассе — так бы ехал за красными огоньками. Сбавлять скорость не хочется, я поглядываю на экран навигатора — он показывает изгибы дороги.
— Иду по приборам, — сообщаю попутчику.
— Вот именно. Ты идешь, а надо ехать.
Прибавляю скорость. Ангел-хранитель просыпается и шепчет, что он устал со мной работать.
— Из воды тебя вытаскивал, дал зацепиться за камень, когда ты скользил по льду к обрыву. Сколько раз руль отворачивал, когда ты обгонять кого-то надумал. Может хватит? — спрашивает он.
— Да ладно, — отвечаю. — Тут тебе дел на пару часиков, потом отдохнешь.
— С вами отдохнешь, — ворчит ангел.
Маяк в Two Harbors
У озера 130С. Мы в городке Two Harbors (Две Гавани). Центральная улица городка — это парад магазинов и кафе. Все для туристов, все для опустошения карманов, желающих повидаться с озером. Еще в городе порт и маяк. Туда надо хоть раз в жизни заехать и сделать снимок. Снимок всегда получается скучным — маяк расположен так, что как его ни снимай — получается сарай, забор и коренастая башня. Зато недалеко от маяка есть уходящая в озеро насыпь-волнолом, около которого можно сделать красивый снимок заката. Причем, не выходя из машины. На озере есть еще одно такое место, об этом я расскажу позднее. Волнолом ограждает одну из бухт города от зимних штормов и ведет к небольшому маячку. Летом тут приятно прогуляться. Зимой волнолом покрыт льдом. Смотрится красиво, но туда лучше не соваться.
Зимние снимки маяка и волнолома в городке Two Harbors
Около маяка часто можно видеть машины с пенсионерами, пьющими что-то из банок и ожидающих, когда солнце коснется горизонта. И вот он, долгожданный момент! Банки отставлены, достаются фотокамеры. Щелк, щелк! — все готово. Можно ехать домой, смотреть телевизор и пить молоко, заедая его печеньками. Сейчас на скамейке у маяка сидят местные по виду жители и пьют кока-колу. Мы закутались в куртки и смотрим на озеро.
— Такую сине-серебряную воду мы больше не увидим, — говорит МС. — Прогноз изменился — дождь начнется завтра в шесть утра и кончится, когда мы поедем назад.
— Кстати, — добавляет она, — мы забыли термос. Поехали в магазин, это рядом.
Термосы в магазине были. Даже в наборе с кружками.
— Я ничего не понимаю! — удивляется МС. — Термос с двумя кружками стоит 20 долларов. А такой же термос без кружек стоит тоже 20 долларов. Сколько тогда стоят кружки?
Я пытаюсь рассчитать, но голова уже не работает. Цифр мне на работе хватает. Тут, у озера, мозг отказывается пользоваться даже арифметикой. Надо торопиться — предстоит еще разбивка лагеря и приготовление ужина. Выходим из магазина с термосом, двумя кружками и счастливой МС.
Вдоль озера
Мы трогаемся и едем вдоль озера. Впереди еще больше ста километров. Серое небо сливается с асфальтом. Красок почти нет. Позади тяжелая серая неделя на работе. Прошедшие дни слились в один длинный день, состоящий из сумерек.
— Этюд в серых тонах, — почему-то приходит мне в голову. — Жизнь в темно-серых тонах.
— Ты о чем?
Молчу и смотрю на темную тучу, нависшую над горизонтом. Я снова за рулем, занимаюсь слаломом среди «тихопердиков». «Тихопердики» везут лодки, дома на колесах и квадрациклы для езды по лесным и горным тропам. Удовольствие сомнительное, но, наверное, я просто перерос такую любовь к моторам.
Вдруг дорогу заволокло туманом. Кажется, что озеру не хватает места и оно расползается по окрестным низинам в виде туманов — своих первых разведчиков. Пейзаж вокруг становится фантастическим, можно начинать охать от радости или повыше поднять воротник и с опаской поглядывать на белые размытые фигуры, пляшущие в вихрях плотного влажного воздуха. Дорога просматривается метров на пять. Дальше белая стена, из которой иногда выплывают огни встречных машин или дорожные знаки. Я беру в руки фотокамеру и приглашаю МС за руль. Она почти не ворчит, ей уже наскучило на пассажирском сидении. МС — мастер вождения автомобилей в условиях нулевой видимости. В Израиле она была за рулем машины с неисправными фарами, когда мы ночью неслись по горному серпантину, включив аварийные мигалки. В горах Южной Дакоты она мастерски вела машину среди ночного дождя, когда только вспышки молний освещали крутые повороты.
На спидометре 120 км/час, дворники смахи
