Оглавление

1. Экономика КОММУНИЗМА
2. ПРЕДИСЛОВИЕ
3. I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ФУНДАМЕНТАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ
   1. Глава 1. ЭКОНОМИКА КАК НАУКА
      1. §1.1. КОММУНИЗМ КАК ЗАКОНОМЕРНЙ ИТОГ РАЗВИТИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
      2. 1.1.1. Коммунизм: идеология, утопия или реальность?
      3. 1.1.2. Россия и Европа — столкновение цивилизаций
      4. 1.1.3. Цивилизации как ветви человеческой эволюции
      5. 1.1.4. Общины и русские артели — предтечи коммунистической организации
      6. 1.1.5. Земства как успешный опыт работы местного самоуправления
      7. §1.2. ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ЭКОНОМИКИ КАК НАУКИ
      8. 1.2.1. Что есть экономика?
      9. 1.2.2. Кардинальная цель гармоничной экономики
      10. 1.2.3. Потребности людей, предметы потребления и средства производства
      11. §1.3. ОБЩЕСТВЕННАЯ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ ТРУДА И ФАКТОРЫ, ЕЁ ФОРМИРУЮЩИЕ
      12. 1.3.1. Структуры современной экономики
      13. 1.3.2. Общественная производительность труда (ОПТ) как главный показатель деятельности государства
      14. 1.3.3. Факторы, подавляющие ОПТ
      15. 1.3.4. Продуктивные факторы экономики
      16. 1.3.5. Разделение и кооперация труда
   2. ГЛАВА 2. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ И ИХ ОСОБЕННОСТИ
      1. §2.1. РЫНОЧНЫЕ И АДМИНИСТРАТИВНЫЕ СВЯЗИ ХОЗЯЙСТВЕННЫХ СТРУКТУР
      2. 2.1.1 Достоинства и недостатки рыночных связей
      3. 2.1.2. Власть, административное управление
      4. 2.1.3. Сравнительные характеристики рыночного и административного регуляторов
      5. §2.2. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ И ИХ ХАРАКТЕРИСТИКИ
      6. 2.2.1. Отличительные особенности различных политико-экономических формаций
      7. 2.2.2. Анализ особенностей капиталистической формации
      8. §2.3. ХАРАКТЕРНЫЕ КАЧЕСТВА СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИКИ
      9. 2.3.1. Начальный период формирования социалистической государственности
      10. 2.3.2. Особенности СССР как государства развитого социализма
      11. 2.3.3. Как разрушали СССР
      12. §2.4. ХАРАКТЕРНЫЕ КАЧЕСТВА ПОСТСОВЕТСКИХ СТРАН
      13. 2.4.1. Свойства и продуктивные возможности неоколониальных стран
      14. 2.4.2. Гармоничная организация как предтеча коммунизма
      15. §2.5. ОБЩАЯ ТЕОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ СИСТЕМ
      16. 2.5.1. Экономические системы и их характеристики
      17. 2.5.2. Законы функционирования экономических систем
      18. 2.5.3. Связи высокоорганизованных экономических систем
      19. 2.5.4. Особенности формирования высокоорганизованных экономических систем
4. II. СИСТЕМООБРАЗУЮЩИЕ МЕРОПРИЯТИЯ ГАРМОНИЧНОЙ ЭКОНОМИКИ
   1. Глава 3. ТРУД И ДЕНЬГИ, ИХ ЕДИНСТВО И НЕРАЗРЫВНАЯ СВЯЗЬ
      1. §3.1. ТРУД И ЕГО ХАРАКТЕРИСТИКИ
      2. 3.1.1. Как измерять человеческий труд?
      3. 3.1.2. Общественная трудоемкость изделий (ОТИ) как ключевой параметр деятельности предприятий
      4. 3.1.3. Стоимость в гармоничной экономике и факторы, её формирующие
      5. §3.2. ДЕНЬГИ И ИХ ТРАНСФОРМАЦИЯ В СОВРЕМЕННЫХ МИРОВЫХ УСЛОВИЯХ
      6. 3.2.1. Деньги, их эволюция и формы
      7. 3.2.2. Кардинальные недостатки современных денег
      8. §3.3. ПРИНЦИПЫ ФОРМИРОВАНИЯ ВЫСОКООРГАНИЗОВАННОЙ ФИНАНСОВОЙ СИСТЕМЫ
      9. 3.3.1. Труд и деньги
      10. 3.3.2. Скорость денежного оборота и ее зависимость от состояния экономики
      11. 3.3.3. Учреждение надежно работающей финансовой системы
      12. 3.3.4. Организация равноправной внешней торговли государств
      13. 3.3.5. Результаты внедрения новой финансовой системы
      14. 3.3.6. Структура цены и её влияние на экономические процессы
   2. Глава 4. ГАРМОНИЗАЦИЯ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРЕДПРИЯТИЙ И РЕГИОНОВ
      1. §4.1. ОПЛАТА ТРУДА И ЕЁ ВОЗДЕЙСТВИЕ НА ЭКОНОМИКУ
      2. 4.1.1. Требования к эффективной форме оплаты труда. Закон Парето
      3. 4.1.2. Особенности построения гармоничной формы оплаты труда
      4. §4.2. ОРГАНИЗАЦИЯ СИСТЕМЫ ОБЩЕСТВЕННОГО ПОТРЕБЛЕНИЯ
      5. 4.2.1. Налоги как инструмент финансирования коллективных и общественных потребностей граждан
      6. 4.2.2. Принципы построения гармоничной налоговой системы
      7. §4.3. ОРГАНИЗАЦИЯ СИСТЕМЫ АДМИНИСТРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ
      8. 4.3.1. Анализ построения эффективно работающего административного управления
      9. 4.3.2. Особенности административного управления гармонично организованного общества
   3. Глава 5. ПРОГРАММА СОЗДАНИЯ ЛАДНОЙ, БЛАГОПОЛУЧНОЙ ТЕРРИТОРИИ (ЛАДЗЕМЛИ)
      1. §5.1. ПРЕДМЕТ И МЕТОДЫ ПРОГРАММЫ
      2. 5.1.1. Ладземля, принципы её построения
      3. 5.1.2. План мероприятий, необходимых для построения Ладземли
      4. §5.2. ОПИСАНИЕ СИСТЕМООБРАЗУЮЩИХ МЕРОПРИЯТИЙ ПРОГРАММЫ
      5. 5.2.1.Совершенствование внутреннего финансового обращения Ладземли
      6. 5.2.2. Внедрение гармоничной системы учёта и распределения на предприятиях Ладземли
      7. 5.2.3. Реализация собственной налоговой системы Ладземли
      8. 5.2.4. Реорганизация системы формирования и деятельности административного управления
      9. §5.3. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ, ТРЕБУЕМЫЕ ДЛЯ УСПЕШНОЙ РАБОТЫ ЛАДЗЕМЛИ
      10. 5.3.1. Вспомогательные мероприятия и их роль
      11. 5.3.2. Ожидаемые результаты деятельности Ладземли
   4. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
      1. ЛИТЕРАТУРА

Тема коммунизма настолько оболгана, что от истинного его значения как царства Благополучия, Добра и Справедливости, ничего не осталось. И это неудивительно, слишком разительно отличается это учение от ныне действующих, безнравственных и безнадёжно устаревших. Настоящая книга представляет собой сочетание методологии марксизма с законами Вселенной. Она позволила выйти на понимание фундаментальных основ экономики, из которых следует, что коммунизм является не только реальным, но и неизбежным.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Теория без практики мертва, практика без теории слепа

Пафнутий Чебышев

Теория, зашедшая в тупик, открывает блестящие перспективы

Ибн Сабей

За время работы над теорией фундаментный экономики, которая продолжалась свыше 60 лет, автору приходилось много беседовать с людьми разных профессий и социальных слоёв общества от простых рабочих до профессоров и академиков. Здесь представлены чаще всего задаваемые вопросы и ответы на них, в которых освещены основные этапы работы над книгой и как зарождались представленные в ней мысли, без изложения которых весь ход дальнейших рассуждений окажется усложнённым

Вопрос: Владимир Емельянович, почему Вы, признанный физик, математик и теоретик ультразвукового контроля материалов, доктор технических наук, профессор вдруг оставили всё это и занялись изучением экономических вопросов? Что Вас на это сподвигнуло?

Ответ: Действительно, по своей базовой специальности мне удалось добиться немалых успехов. Я окончил Физический факультет Ленинградского электротехнического института (ЛЭТИ), защитил диссертации кандидата и доктора технических наук по актуальным вопросам ультразвука. Мною издано 3 монографии по различным проблемам физической акустики, одна из которых — «Лазерный ультразвуковой контроль материалов» 1986 г. ^[1], оказалась первой в мире по данной тематике и сразу же была переведена в Соединённых Штатах. Кроме того, по актуальным вопросам гидроакустики, дифракции, борьбы с шумами и др. мною было опубликовано ещё около сотни Технических отчётов, статей, докладов и Авторских свидетельств об изобретениях.

При этом были выполнены не имеющие мирового аналога фундаментальные работы по физике лазерного ультразвука, по оценке остаточного ресурса ответственных изделий, по возбуждению и распространению различных типов волн в твёрдых телах. Кроме того, представлена новая система дифференциальных уравнений для излучения и распространения ультразвуковых импульсных сигналов, а также разработан теоретический аппарат Электромагнито-акустических преобразователей, сложных в конструировании, но перспективных для ультразвукового контроля материалов. И ещё многое другое.

Однако после начала известной «реформы» в нашей стране я лишился лабораторной базы, без которой доработать и внедрить полученные результаты не удалось. И был вынужден заниматься только теорией, что в созданных «рыночных условиях» никого не интересует. Всем нужны результаты, приборы, прибыли от их продажи, а финансировать научные разработки и НИОКР никто не желает. Это отбрасывает страну на задворки экономического развития, наносит громадный ущерб обществу, не позволяет людям нормально жить и работать, однако в полной мере соответствует реализуемой ныне экономической доктрине. И от этого страдают все. Поэтому не от хорошей жизни мне пришлось полностью переключиться на экономическую теорию как на дисциплину, где полный провал, а лабораторное оборудование для изучения которой не требуется. И в то же время — самую болезненную проблему как России, так и других стран мира. И в решении которой у меня уже был серьёзный задел.

Вопрос: Но почему именно экономика?

Ответ: С раннего детства меня интересовали вопросы Добра, Правды и Справедливости, и это неслучайно. Мой отец, Чабанов Емельян Егорович, работал начальником железнодорожной станции в г. Оренбург и был репрессирован в 1943 году по 58-й статье (политика). Отсидел 10 лет, после чего был реабилитирован и признан невиновным. Нас, четверых детей (мне было 5 лет), выгнали из служебной квартиры и мы оказались в разгар войны зимой на улице без жилья и без средств существования (как детям «врага народа» нам не полагалось никаких пособий и льгот). Спасли нас добрые люди и беспримерный героизм мамы, Чабановой Марии Никифоровны, которая работала уборщицей и не умела даже читать. Как же мне поэтому было не думать о правде и справедливости?! А экономика — именно та дисциплина, которая отвечает за всё это!

Вопрос: Но ведь интересоваться и серьёзно работать — это не одно и то же. С чего у Вас это началось?

Ответ: На 4-м курсе института (1960 г.) я познакомился с замечательным человеком, большим учёным, заведующим кафедрой политэкономии ЛЭТИ доктором экономических наук профессором Малафеевым Алексеем Николаевичем. Он разглядел во мне способности к аналитическим рассуждениям и поставил передо мной амбициозную задачу попытаться установить экономическую природу бесхозяйственности (легко сказать!) — одну из самых актуальных проблем Советского Союза. Я был молод, самоуверен, полон сил и энтузиазма, не представлял всей сложности поставленной передо мною задачи, а поэтому взялся за это дело. В течении года упорно работал, читал книги, статьи, доклады, беседовал с людьми. И после этого представил А. Н. Малафееву записку на 16 страницах, в которой обосновал три основные, на мой взгляд, причины бесхозяйственности, а также особенности связей между ними. А именно:

1. Нарушение закона стоимости, т.е. принципа эквивалентности при взаимоотношениях хозяйствующих субъектов;

2. Несоответствие повсеместно используемой повременной формы оплаты трудовому вкладу каждого работника, что вело к незаинтересованности их работать с полной отдачей;

3. Сверхцентрализация управления.

Вопрос: И какова была реакция на Вашу работу у Алексея Николаевича?

Ответ: В целом мои выводы он одобрил. И предложил мне:

— А теперь подумайте, что надо сделать, чтобы бесхозяйственность устранить?

Для меня было очевидно: чтобы исключить какие-либо недостатки, надо ликвидировать их причины. Поэтому я начал работать в этом направлении, но у меня ничего не получалось. В течении следующих 10 лет пересмотрел около 20 моделей новых форм хозяйственной организации. Для этого использовал сетевой метод анализа, т.е. брал листы ватмана, помещал на них квадраты, обозначающие разные факторы производства и повседневной жизни, устанавливал связи между ними, их особенности, реакцию на те или иные действия. Перепробовал множество решений, в том числе введение частной собственности на средства производства, ослабление административного диктата, использование демократичных методов подбора и контроля кадров, внедрение рыночных регуляторов, цен, оплаты по труду и ещё многое другое. Но после анализа последствий от реализации указанных факторов у меня всё становилось только хуже.

Перечитал огромное количество литературы, журналов, переработал множество работ классиков, ведущих философов, учёных-экономистов, хозяйственников. Записывал рождающиеся мысли всегда и везде: зимой и летом, днём и ночью, дома, на работе и в транспорте. Завёл их картотеку, систематизировал. Ознакомился с опытом тогдашних преобразований в Югославии, с основными положениями «косыгинских» реформ, с Щёкинским экспериментом и др. — ничего мне не помогало. Читал литературу по истории, логике, культуре, синергетике, кибернетике, по теории систем и даже эзотерике, однако чем больше читал, тем меньше понимал. Логика рационального хозяйственного развития не выстраивалась. Нередко в изучаемых трудах находил явные алогизмы, притянутость фактов к идеям, предвзятость мнений, и от этого экономика как наука становилась для меня всё менее вразумительной.

Помогало мне лишь то, что я — физик-теоретик и не имел базового экономического образования. То есть не был связан какими-либо догмами, существующими понятиями, не ограничен авторитетами. Мне не нужно было сдавать экзамены по темам, которые вызывали у меня сомнения, кому-то что-то доказывать, подлаживаться под других, следовать конъюнктуре. Иначе говоря, я был свободен в своих поисках и ни от кого не зависел, творил в полном соответствии с собственными представлениями о предмете. Мне не нужны были доклады, публикации, должности, диссертации и одобрения. Я уже был и кандидатом, и доктором наук, и доцентом, и профессором физики, и меня это вполне устраивало.

Понимал, что экономические законы не могут противоречить законам мироздания, которые я, как физик, представлял. А поэтому мог отличать, что соответствует Природе, а что — нет, какие предложения являются перспективными, а какие — тупиковым. Параллельно занимался своими техническими делами, писал статьи и книги, учил студентов, решал бытовые проблемы, руководил научным кооперативом, строил дом, кормил семью.

Вопрос: К каким же выводам, в конечном итоге, Вы пришли?

Ответ: После того, как я проделал столь большую работу, мне стало очевидно, что экономика представляет собой не конгломерат завязанных друг на друга факторов, механизмов, страстей, структур и производственных отношений, которые можно менять произвольным образом, а жёсткую систему. Которая сформирована работающими в ней прямыми и обратными, положительными и отрицательными связями, образует единое и нерасчленимое целое. А у систем работают свои законы. Так, в них нет ничего лишнего, случайного или произвольного. Процветает лишь то, что соответствует их природе, и неспособно выживать ничто, чуждое им, вне зависимости от того, какие заманчивые перспективы оно ни сулит.

Причём каждая система обладает собственными генетически присущими ей качествами, достоинствами и недостатками, избавиться от которых в рамках действующей её модели невозможно. Как не сделается кот тигром, как бы его ни называли, чем бы ни кормили, в какие бы условия ни ставили. В общих чертах система именно такая и другой быть не может. Так, капиталистические государства не способны существовать без всеобщей эксплуатации сильными слабых, без инфляции, без безработицы и без вопиющей пропасти между богатыми и бедными. А социалистические — без произвола и засилья чиновников, бесхозяйственности, без дефицита всего и вся.

Отсюда следует, что системный кризис можно лечить только системными мерами, т.е. ликвидировать недостатки существующей хозяйственной системы ни параллельными, ни последовательными действиями невозможно. Они могут лишь несколько улучшить или ухудшить положение, не более. Но именно таковыми и являются все ныне существующие Программы усовершенствования экономики (!). В полной мере кардинальные недостатки организации можно уничтожить только заменой одной системы другой, в которой они будут невозможны в принципе. Поэтому именно эти положения и легли в основу моих дальнейших исследований.

Вопрос: И каковы были Ваши последующие действия?

Ответ: Первые проблески понимания основ экономики стали проявляться, когда накопленное мною количество знаний, в том числе физических и математических, перешло в новое их философско-экономическое качество. Это явилось как бы спусковым крючком, после срабатывания которого мне стало очевидно, что разгребать сложившиеся за века «авгиевы конюшни» бесполезно, что надо выйти из тенет существующих экономических догм, начинать всё самому и сначала.

Только после этого у меня медленно началась созидательная работа по фундаментальным основам экономики. Это потребовало дополнительного анализа, знакомства с новыми идеями, лицами, бесед, размышлений. Для систематизации новых знаний я завел специальные блокноты, в которых заносил собственные и чужие мысли. Писал записки, в которых анализировал различные точки зрения по актуальным вопросам экономики. Прикидывал, как будут работать рассматриваемые мною модели в той или иной жизненной ситуации. Искал те из них, которые являются более универсальными и одновременно решают много проблем. Систематизировал и ранжировал их, проявляя, таким образом, контуры гармоничной организации хозяйства. Писал статьи и обзоры, оглашать которые ещё не решался. И на это у меня ушло ещё несколько долгих десятилетий.

Вопрос: Не могли бы Вы рассказать подробнее, когда стали обнародовать получаемые Вами результаты?

Ответ: После защиты диссертации на звание доктора технических наук у меня высвободилось время. И я решил подвести итоги всей проделанной мною работы по экономике. Результаты их были представлены в брошюре под названием «Альтернативный путь реорганизации экономики», 1993 г. — 59 с. ^[2].

В ней я сформулировал кардинальную цель экономики: не приносить прибыль, доход или зарабатывать деньги, как в ныне существующей её модели, а удовлетворять потребности людей, что совсем не одно и то же. И это задало вектор всех дальнейших моих рассуждений. В их рамках я описал, чем производительный труд отличается от непроизводительного, а предметы потребления — от средств производства. Каковым может быть главный критерий состояния экономики — общественная производительность труда, как и от чего он зависит. Ввёл единицу измерения абстрактного человеческого труда и оценил общественную трудоёмкость изделий. Рассмотрел основу таких факторов экономики, как стоимость, деньги, цена и оплата труда. Наметил некоторые меры, направленные на достижение государством требуемого состояния.

Для меня, как не имеющего специальное экономическое образование, была важна реакция маститых учёных-экономистов на данную брошюру и на изложенные в ней мысли. Это было время динамичных перемен, поэтому допуск до известных личностей ещё не был таким затруднительным. Они сами искали новые идеи и были готовы воспринимать альтернативные точки зрения. Неожиданно для меня брошюра вызвала большой интерес.

В частности, высокого мнения о ней были академик РАЕН д.э.н. профессор Г. Х. Попов — первый мэр Москвы, который решил переиздать её в издательстве ВЭО, но у него что-то не сложилось. А также д. т. н., д.э.н. профессор, член-корреспондент РАЕН проректор по научной работе Ленинградского института текстильной и легкой промышленности Ф. Ф. Бездудный, который признал справедливость изложенных в ней мыслей. Кроме того, ею заинтересовались многие другие. Неудивительно, что вдохновлённый их поддержкой, я продолжил развивать выказанные положения.

В результате в 1997 году вышла уже полноценная монография «Проблемы и пути реорганизации экономики России» — 242 с. ^[3]. В ней было приведено более полное описание всего, изложенного ранее, в том числе уточнение цели экономики, потребления, производительности труда и др. Кроме того, с использованием «дерева организации» было установлено принципиальное различие между вертикальными и горизонтальными связями хозяйственных субъектов. При этом было замечено, что горизонтальные связи между ними обеспечивают процессы разделения труда, инструментом реализации которых выступает рынок. А вертикальные связи ответственны за кооперацию труда и их инструментом служит власть, административное управление.

Причём ни один из данных диалектически противоположных факторов не является ни универсальным, ни самодостаточным, каждый из них обладает как преимуществами, так и слабостями. Что в эффективно организованной экономике оба фактора призваны работать сообща, усиливая достоинства и компенсируя недостатки друг друга. Отсюда следует, что в капиталистической экономике работают преимущественно рыночные связи, а в социалистической — административные. И данные обстоятельства устанавливают как негативные, так и позитивные качества указанных формаций.

В книге были описаны также Фондовые механизмы хозяйствования, представляющие собой специфический синтез науки, образования и производства, весьма перспективные и действенные. Они широко применяются во всём мире, но мало знакомы советским и российским экономистам. Материалы о них мне передал Президент «Академии нового мышления» Ю. Н. Забродоцкий, который является главным идеологом и разработчиком данных механизмов в России, когда он не смог сам заниматься этой проблемой по состоянию здоровья. После чего я кардинально переработал полученные материалы, систематизировал их, дополнил недостающие звенья и сделал их теорию удобочитаемой.

Кроме того, мною был проанализирован ход рыночных преобразований в нашей стране и их итоги к тому времени. Показано, как влияли на них приватизация, порождённая ею эксплуатация и их специфические особенности. Подтверждена гипотеза о трудовой природе стоимости, об объективном содержании денег и о влиянии их номинала на цены товаров. Исследована инфляция, её природа и воздействие на реальную экономику. Предложены некоторые меры, которые могут способствовать гармонизации экономики и человеческих отношений.

Данная книга вызвала ещё больший интерес. Научным редактором её стал директор Ленинградского экономико-математического института, крупнейший специалист в области математического моделирования в экономике, социологии и гуманитарных науках, один из пионеров применения информационных технологий в социально-экономических исследованиях д. э. н. профессор Борис Львович Овсиевич. Будучи смертельно больным, он, лёжа в больнице, тщательно проштудировал книгу, одобрил её и сделал в ней ряд ценных замечаний.

Ею заинтересовался акад. РАН Л. И. Абалкин, обнаружив в ней признаки фундаментальности. Президент Российского союза промышленников и предпринимателей А. И. Вольский говорил мне, что по ней он готов сдавать экзамен. Высокую оценку ей дал Заведующий отделом журнала «Международные отношения», ст. научный сотрудник Института мировой экономики д. э. н. профессор Б. М. Болотин, работавший с Е. М. Примаковым. Он произнёс слова, которыми я буду гордиться всю жизнь: «Пока такие книги пишутся, Россия не погибнет!». А также член-корреспондент РАЕН д.э.н. профессор А. И. Муравьев — проректор по научной работе СПбГУ экономики и финансов и другие ученые. При этом отрицательных отзывов не было.

Вопрос: Так что же тогда помешало активной популяризации Вашей теории, внедрению основных её положений?

Ответ: Прежде всего я сам, поскольку ещё не чувствовал себя готовым предоставлять серьёзные рекомендации. Кроме того, у всех перечисленных мною лиц были свои проблемы и они, как опытные люди, не могли идти против общего течения реализуемой тогда государственной политики. Понимали, что не недостаток прогрессивных идей определяет позиции реформаторов, а нечто совсем другое. И потом, кого в сложившихся условиях интересовало их мнение?!

Поэтому я приступил к написанию новой, более основательной монографии: «Экономика ХХ1 века или третий путь развития» ^[4]. Научным редактором её стал Юрий Михайлович Осипов — д.э.н. профессор, заслуженный деятель РФ, директор Центра общественных наук при МГУ. В ней было проанализировано современное состояние мировой экономики, последствия её глобализации и место в ней российских реформ. Исследована деятельность транснациональных корпораций, воздействие на мировые процессы информационных технологий. Развиты ранее изложенные понятия о потребностях, предметах потребления, о труде, стоимости, деньгах и ценах, чтобы они сохраняли логику и объективность. А также исследована связь культуры и экономики, влияние цивилизаций на оптимизацию хозяйственных процессов. И всё это было систематизировано, рассматривалось с единых позиций, чтобы указанные факторы были взаимоувязаны, самосогласованы, скреплены единой логической канвой.

В этой связи в монографии была представлена общая теория экономических систем. Согласно ей, для построения гармоничной экономической модели не требуется реализовывать множество мер, направленных на решение каких-то локальных проблем, а нужно внедрить всего четыре системообразующих мероприятия. А именно: реорганизовать финансовую систему, придав ей объективное содержание и используя двухконтурную модель денежного обращения. Усовершенствовать налоговую систему как форму финансирования собственных коллективных и общественных потребностей налогоплательщиков. Внедрить прогрессивные производственные отношения, в которых совмещаются интересы государства, собственников и наёмных работников. Изменить систему формирования и оплаты труда администрации, что сделает её более компактной, профессиональной и ответственной. Все эти положения в книге подробно обоснованы и описаны.

И данные системообразующие мероприятия уже создадут благоприятные условия для реализации вспомогательных мероприятий, в том числе для построения прогрессивного образования, здравоохранения, культуры, производства и транспорта. Чтобы эти преобразования встречали поддержку других факторов экономики, а не противодействовали им, как сейчас. А главное, приведена Программа Ладземли, под которой понимается отдельно взятая достаточно крупная территория, производственное объединение, отрасль хозяйства или целое государство, на которых могут без глобального риска быть отлажены главные мероприятия предлагаемой реформы.

Как ни странно, но данная монография, несмотря на большую её зрелость, встретила прохладный прием. Возможно, это объяснялось большим объёмом, который отпугивает читателя (735 с.). Однако логичнее предположить, что к середине нулевых годов вектор развития страны, несмотря на все его пороки, уже установился. Рождённая «лихими» 90-ми годами «элита» уже забронзовела и ни в чем новом, а тем более кардинальном, уже не нуждалась.

Вопрос: И после этого у Вас не опустились руки?

Ответ: Нет, я этого ожидал и поэтому продолжил совершенствовать свою теорию. Результатом стали две следующие монографии: «Введение в фундаментальную экономику» ^[5] и «Начала фундаментальной экономики» ^[6]. В них с целью сокращения объёма книг я исключил все разделы, без которых при изучении основ экономики можно было обойтись. И также уточнил и конкретизировал её основные положения.

Названия этих книг были вызваны следующими соображениями. К этому времени у меня появилась осознание того, что мною, в конечном итоге, разрабатывается не просто альтернативный путь развития, изучаются проблемы реорганизации экономики России или описывается третий, не капиталистический и не социалистический путь развития. А нечто большее: формулируются основы теории Фундаментальной экономики.

Стало ясно, что положения, которые я описал, это не просто предложения, отвечающие каким-то требованиям, способствующие решению тех или иных проблем, а закономерности, вытекающие из объективных принципов построения гармоничного общества. Что они, подобно законам Ньютона, основополагающие, не зависят от конъюнктуры и не будут меняться со временем. Причём сформулированные законы оказались столь простыми и очевидными, они что не могли не отображать реально протекающие в Природе процессы.

Более того, стало понятно, что полученные закономерности работают и сейчас вне зависимости от того, известны они или нет, что о них думает тот или иной классик. И чем в большей степени организация государства соответствует этим законам, тем совершеннее его состояние, эффективнее работает в нём экономика, выше жизненный уровень населения и гармоничнее производственные отношения. Что эти правила справедливы не только для России, но и для других стран мира, как развитых, так и развивающихся.

И данное понимание определило весь дальнейший ход моих рассуждений.

Вопрос: Круто! И очень любопытно. Так что же Вы стали делать, осознав это?

Ответ: Мне стало очевидно: чтобы всё это упрочить, надо более подробно и наглядно описать выявленные мною закономерности. Сделать так, чтобы они стали более понятными, простыми и убедительными. Доступными для понимания каждым вне зависимости от его подготовки, уровня знаний или образования, профессиональной деятельности или культуры.

Для этого я подготовил и опубликовал монографию «Теоретические основы фундаментальной экономики» ^[7]. В ней были более тщательно проанализированы основные закономерности фундаментальной экономики, установлена логическая связь и последовательность формирующих её факторов. Рассмотрено, каким образом из них образуются структуры, отвечающие всем принципам высокоорганизованных экономических систем, какими потенциальными возможностями они обладают. И как можно строить их на отдельно взятой территории, чтобы была не утрачена стабильность, не было каких-либо социальных и правовых катаклизмов, переделов собственности или репрессий. Чтобы развитие страны вступило в эпоху плавного перехода к высокопродуктивной экономике и к отвечающему ей государственному устройству.

После издания и знакомства с книгой авторитетные люди обратили внимание, что в ней описана не просто теория фундаментальной экономики, а представлен новый порядок, основанный на добре и справедливости. Что сформулирован неизвестный ранее принцип организации социальных и производственных отношений в обществе. Изменены приоритеты и ценности человеческого взаимодействия, соблюдения моральных и нравственных устоев, отличных от ныне существующих. Что они способствуют тому, чтобы полезная деятельность была более доходной, а вредная оказывалась нерентабельной. Таким образом, представлен новый вид человеческого миропорядка.

И поэтому мне ничего не оставалось, как подготовить и издать новую книгу, в которой акцент сделан на указанные обстоятельства. Она называлась «Альтернативная экономика или Новый миропорядок» ^[8]. Научным редактором её стал замечательный учёный и человек, д.э.н. профессор, Зав. кафедрой Экономической теории СПбГУ, академик РАЭН, Заслуженный работник Высшей школы РФ Рязанов Виктор Тимофеевич. Он тщательно проштудировал эту книгу и внёс в неё некоторые уточнения.

Затем пришло понимание того что в действительности разработаны принципы построения не просто альтернативной экономики, отличной от всех ныне существующих, а экономики Гармоничного, т.е. нравственного и высокопродуктивного типа. Поэтому я подготовил и издал новую книгу: «Гармоничная экономика или Новый миропорядок» ^[9]. Она была переведена на англ. язык: «Harmonious Economics or The New World Order» ^[10]. В данной книге главный упор был сделан на формирование принципиально нового типа экономики и миропорядка, а именно Гармоничного. После этого вышло второе, дополненное издание той же книги ^[11].

В нём совмещены интересы государства, общества и отдельных личностей вне зависимости от того, какой полезной деятельностью они занимаются. Частная собственность соседствует с коллективной и государственной, активно работают как административные, так и рыночные регуляторы, находят место как стихийные, так и разумные инструменты управления. В которой богатства не лимитируются, но получаются лишь когда они заработаны общественно полезным трудом, собственным талантом и опытом, а не за счёт других. Деньги в ней служат покорными слугами людей, а не капризными их хозяевами.

Вопрос: Но причем здесь Коммунизм?

Ответ: Любая социальная идея зиждется на чем-то предшествующем. Ведь человечество — слишком большое и долго живущее образование, чтобы в нём не было зародышей всего возможного. Каковы идеологические истоки Гармоничной организации труда и человеческого общежития?

В этой связи обратим внимание, что ожидаемые результаты внедрения Гармоничной экономики, как царства Добра и Справедливости, в полной мере соответствуют гипотетическому государственному устройству, которое получило наименование «Коммунистическое». Но построенному на совершенно иных принципах. Не как естественный переход от царства антагонизма и классовой борьбы к царству Свободы и Благополучия, а как итог всеобщей гармонизации производственных и общественных отношений, совмещения интересов всех социальных групп, народов и сословий, их кооперации, а не вражды. Из этого следует, что Коммунизм — это не идея, не политика и даже не идеология, а неизбежный результат совершенствования человеческих отношений, основанный на законах равновесия, характерных для всех явлений Природы, качественный переход Человечества в новое состояние.

Поэтому стало очевидно, что Новый миропорядок со всеми характерными его качествами — это порядок Коммунистический. Отсюда потребовалось пересмотреть некоторые ранее выработанные положения, относящиеся к Гармоничной экономике, подчинив их одной глобальной цели, направив каждый её раздел на построение экономики именно Коммунистического типа. Уточнить инструменты указанной организации, принципов и соответствующих механизмов такой качественной трансформации. Рассмотреть зародыши такой организации в виде русских общин, артелей и земств. Представить конкретную Программу её реализации в нынешних условиях.

Вопрос: Каким образом Вы продвигали свои идеи?

Ответ: Я обнародовал их любыми доступными мне способами: писал статьи в сборники, в журналы, в газеты. Неоднократно выступал на различных конференциях, симпозиумах, конгрессах, в том числе дважды в Московском Доме Учёных, что вызвало большой интерес. С докладом «Гармонизация финансовой системы» выступил на VII Международной Научной конференции «Education, Science, Culture and Peace» в Женеве (ООН) 5 — 7 сентября 2016 года. Совместно с Президентом МУФО Шанти П. Джаясекара получил Патент от 02.10.2013 г. на открытие Международного Института Интеллектуальной собственности «Гармоничная финансовая система». В 2013 году прочитал 36-и часовой авторский курс лекций студентам 4-го курса экономического факультета Смольного университета СПб по теме «Введение в фундаментальную экономику». Студенты прослушали его с большим интересом.

Вопрос: Много ли было тех, кто активно содействовал в Ваших поисках фундаментальных основ экономики?

Ответ: В этом мне помогало множество людей. Трудно перечислить каждого из них, но в наибольшей мере хочется отметить Президента «Академии нового мышления» Ю. Н. Забродоцкого, экс-главу ГУВД СПб и Лен. обл. генерал-майора А. В. Пониделко, д.э.н. профессора Ярославского филиала ЛГУ В. И. Корнякова, Ректора Международного Университета Фундаментального Обучения (МУФО), Президента Межправительственного Высшего Ученого Совета Оксфордской системы Шанти П. Джаясекара, а также многих других неравнодушных людей. Поклониться покойной жене, Чабановой Ларисе Анатольевне, выразить признательность сыну, Чабанову Павлу Владимировичу, без помощи и поддержки которых эта книга не могла бы появиться на свет. А также поблагодарить жену, Акаеву Лидию Павловну, которая стала главным помощником при работе над книгой. Всем им хочу выразить искреннюю признательность.

I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ФУНДАМЕНТАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ

Глава 1. ЭКОНОМИКА КАК НАУКА

§1.1. КОММУНИЗМ КАК ЗАКОНОМЕРНЙ ИТОГ РАЗВИТИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Управление малоэффективно, если (оно) не учитывает традиции народа, его культуру, специфическое восприятие людьми неэкономических ценностей, не «погружено» в культуру

«Книга правителя области Шан» — древний китайский трактат ^[94]

1.1.1. Коммунизм: идеология, утопия или реальность?

— I —

По определению, Коммунизм (от лат. communis — общий) представляет собой социально-философское учение об идеальном общественно-политическом устройстве, основанном на принципах правды, равенства и социальной справедливости. В нём вся власть принадлежит народу, отсутствуют различия между богатыми и бедными, сильными и слабыми, образованными и не очень. Каждый получает всё необходимое ему для достойной жизни вне зависимости от его способностей и трудовых достижений просто в силу принадлежности к человеческому роду. Это — наилучшая из всех возможных форм организации человечества с точки зрения социальной справедливости, производительности труда и жизненного уровня населения. А поэтому она может служить эталоном, с помощью которого можно оценивать степень прогрессивности всякой государственной и общественной организации, реформ и революций.

Запрос на справедливое общество без социального расслоения людей зародился ещё в древних Египте, Греции, Месопотамии. Оно представлялось в массовом сознании как «Царство Божие», в котором всё правильно, всё по совести. Его поклонником был великий Платон, который в книге «Государство» писал, что справедливое общественное устройство невозможно без того, «чтобы вся собственность, именуемая частной, всеми средствами была повсюду устранена из жизни» ^[12]. Мечты о коммунизме появились задолго до возникновения христианства, они зародились вместе с расслоением общества на классы и началом борьбы между ними. Так, во 2 веке до нашей эры вплоть до 1 в. нашей эры в Израиле существовала секта ессеев, которую считают предшественницей христианства. Они жили коммунами, имели общую собственность, трудились коллективно, осуждали социальное неравенство и рабство. Их идеи и освоило раннее христианство.

Многие признаки коммунизма наблюдались в среде египетских жрецов, иудейских пророков, греческих философов, славянских язычников, инков и ацтеков. Причём в своём стремлении к всеобщему равенству некоторые «коммунисты» нередко заходили слишком далеко. Так, древнегреческие софисты считали необходимым обобществлять не только имущество, но также жён и детей. Сторонником коммунистических идей был философ и математик Пифагор: он и его ученики жили большой коммуной, всё имущество которой находилось в совместной собственности, и многие другие.

Внимание к данной идеологии неслучайно. Обогащение кучки паразитов, живущих в роскоши и безделии за счёт тяжкого труда других людей, было слишком очевидным, чтобы его не замечали лучшие мыслители своего времени. Искренне сочувствуя эксплуатируемым, они обличали эксплуататоров и мечтали о справедливом общественном устройстве, при котором все люди будут трудиться во имя общего блага в условиях полной свободы и равенства.

Известно немало определений данного учения: «Коммунизм <…> есть действительное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком и человеком, подлинное разрешение спора между существованием и сущностью, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом» (К. Маркс и Ф. Энгельс ^[13]). «Коммунизм — это цельная идеология пролетариата, и вместе с тем — это новый общественный строй. Эта идеология и этот общественный строй отличны от всякой другой идеологии и от всякого другого общественного строя и являются наиболее совершенными, наиболее прогрессивными, наиболее революционными, наиболее разумными во всей истории человечества» (Мао Цзэдун ^[14]). Причём «Коммунизм ни у кого не отнимает возможности присвоения общественных продуктов, он отнимает лишь возможность посредством этого присвоения порабощать чужой труд» (К. Маркс, Ф. Энгельс. Манифест Коммунистической партии ^[15]) и т. д.

Вместе с тем ни законченной теории коммунизма, ни единой точки зрения о путях его реализации не существует. Так, судя по их делам и творчеству, представления о коммунизме И. Сталина не похожи на взгляды Л. Троцкого и Мао Цзэдуна. Коммунизм Фиделя Кастро и Че Гевары имеет мало общего с коммунизмом Г. Плеханова, Л. Брежнева и Генерального секретаря коммунистической партии Кампучии Пол Пота, во имя него уничтожившего половину своего населения.

При этом все солидарны с тем, что в коммунистическом обществе частная собственность на средства производства будет устранена, исчезнет товарное производство и как результат — уничтожится эксплуатация человека — человеком и классом — класса. Отомрут деньги и капитал, ликвидируется государство как аппарат классового принуждения. Хозяйство сделается единым, обобществлённым, разрешая, тем самым, главное противоречия между общественным характером производства и частнокапиталистическим присвоением его результатов. Предполагается, что тогда индивидуальные усилия каждого по исполнению коллективных обязанностей приведут к возникновению солидарности и взаимовыручки в межличностных и в производственных отношениях, в связи чем люди станут более трудолюбивыми, нравственными, здоровыми и счастливыми.

Коммунистическая идеология неизменно пользовалась уважением среди массовых слоёв населения. Стремление устроить жизнь в соответствии с традиционными представлениями о добре и зле, правде и справедливости неизменно присутствовало в народных чаяниях. Так, в начале нашей эры существовало множество мелких коммунистических общин, построенных на толковании христианского учения с его принципами коллективной собственности и равенства в распределении материальных благ среди их членов. Как пример, в народных религиозных верованиях, в тайных псалмах русских духоборцев, а также английских квакеров «детьми Каина» считались «заражённые сребролюбием господа», а «детьми Авеля» — бедные люди, которые «питаются своим трудом».

В V веке широкое распространение получило учение Пелагия — христианина, который пропагандировал идеи полного отказа от собственности. Он утверждал, что человек не греховен по своей природе и что богатые не получат доступа в царство Божие. В XI– XIII вв. во многих странах Европы распространилось учение катаров, в котором содержались определённые признаки коммунизма. В конце XV века огромную популярность приобрёл чешский проповедник Богейм, требовавший обобществления всей земли и обязательного труда для всех, в том числе для знати и духовенства. В XVI веке английский политический деятель и философ Томас Мор написал книгу «Утопия» ^[16], где изобразил идеальное (на его взгляд) общество, в котором жители островного государства Утопия получают всё необходимое в обмен на обязательный ежедневный 6-и часовой труд и т. п.

Лозунгами революционной борьбы в Чехии XV века (Ян Гус) и Крестьянской войны в Германии XVI века (Т. Мюнцер) стали призывы к свержению власти вещей и денег, к построению справедливого общества на основе равенства людей и обобществления их имущества. Эти идеи можно считать коммунистическими, хотя их основа была сугубо религиозной — все равны перед Богом и обладание или не обладание собственностью не должно нарушать равенства в божественных правах на жизнь и в религиозных обрядах людей. Позже возник эгалитарный коммунизм — главная идеология буржуазных революций XVII — XVIII веков, в основе которого лежала идея, предполагающая создание общества с равными политическими, экономическими и правовыми возможностями всех его членов. В Англии он появился в XVII в. (Дж. Уинстэнли), а во Франции — в конце XVIII в. (Г. Бабёф).

В первой четверти XIX века в Англии появилось «Братство луддитов», которые боролись против внедрения машин в ходе промышленной революции, в результате которой они вытесняли из производства людей. Оно повлекло за собой разрушение многих шерстяных и хлопкообрабатывающих фабрик, пока английское правительство жестоко его не подавило.

Теоретические разработки первых систематизированных представлений о коммунистическом образе жизни основывались на идеологии Гуманизма XVI — XVII веков (Т. Кампанелла) и французского Просвещения XVIII века (Морелли, Г. Мабли). В начале XIX века А. Сен-Симон, Ш. Фурье и другие социалисты-утописты обогатили представление о справедливом общественном устройстве идеями о труде как о наслаждении, о расцвете способностей человека, об обеспечении его потребностей на основе централизованного управления и распределения по труду. При этом вразрез с коммунистическими идеалами социалисты допускали сохранение частной собственности и даже имущественного неравенства. Выражая протест против капиталистической системы угнетения и эксплуатации трудящихся, они выступали с проектами устранения классовых противоречий. В России наиболее крупными представителями утопического социализма были А. И. Герцен и Н. Г. Чернышевский. Некоторые его принципы были заложены в основу учения об анархизме П. А. Кропоткина.

Научный коммунизм, как теоретическое обоснование пролетарского движения, направленного на уничтожение капитализма и создание справедливого общества, возник в 40-х гг. XIX века, когда классовая борьба между пролетариями и буржуазией в наиболее развитых странах Европы выступила на первый план (восстания лионских ткачей в 1831 и 1834 гг., подъём движения английских чартистов середины 30 и начала 50-х гг., восстание ткачей в Силезии в 1844 году и др.). В XIX веке английский филантроп Роберт Оуэн пытался устраивать коммунистические общины, которые, однако, просуществовали недолго.

Опираясь на материалистическое понимание истории и на теорию прибавочной стоимости, вскрывшую тайну капиталистической эксплуатации, К. Маркс и Ф. Энгельс разработали научную теорию коммунизма, выражающую интересы и мировоззрение революционного рабочего класса и отражающую лучшие достижения предшествующей общественной мысли. Они раскрыли всемирно-историческую роль пролетариата как могильщика капитализма и творца нового строя. В 1848 году ими был выпущен «Манифест коммунистической партии» ^[15], в котором были представлены основные идеи построения пролетарского государства, в основу которых были заложены следующие принципы:

— упразднение частной собственности, в результате чего все владения будут принадлежать народу: «коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожением частной собственности»;

— отмена прав наследования;

— создание государственного банка, который выпускал бы единую валюту на всей территории страны и регулировал все финансовые операции;

— национализация транспорта, заводов, фабрик, сельских хозяйств, а также контроль государства за трудовыми ресурсами и образованием.

Позднее на основе марксизма в XX веке появились новые коммунистические учения, названные по именам их основателей: ленинизм, троцкизм, сталинизм и маоизм. А также идеология «чучхе», разработанная лидером КНДР Ким Ир Сеном и широко используемая в Северной Корее.

В целом порядок построения коммунистического общества предусматривал внедрение всеобщего бесплатного начального, профессионального и среднего образования, подчинение его промышленному производству. А также организацию социального обеспечения, необходимого для выживания незащищённых категорий граждан. Перевод банков и оптовой торговли под контроль государства путём их национализации или банкротства, закрытия за незаконную деятельность, выкупа акций и др. Обеспечение госзаказами крупных предприятий страны (для этого предполагалось наличие опережающего плана всеобщего развития). Запрет торговли за иностранную валюту (кроме специализированных валютных магазинов), национализация земли и недвижимости, предоставление трудящимся бесплатного жилья и отдыха.

При этом намечалось организовать планирование в соответствии с директивными показателями и спросом. Обеспечить полную занятость работников, внедрить бесплатное высшее образование, запретить тунеядство. Осуществить национализацию всех негосударственных предприятий, ввести тяжёлый прогрессивный подоходный налог, внедрить кооперативные формы хозяйствования. Приравнять крестьян к рабочим, а рабочих — к служащим, уничтожая, таким образом, деление общества на классы. Последовательно переводить предметы потребления и услуги в категорию бесплатных (вначале через абонемент и очередь на получение, а затем использованием различных форм оценки полезного вклада граждан). В конечном итоге вообще ликвидировать налоги и сделать всю минимальную потребительскую корзину бесплатной, сводя, таким образом, число платных товаров и услуг к нулю, что будет способствовать полному отмиранию денег.

Из представления марксизма о государстве как «паразитическом наросте на теле гражданского общества» логично следовало стремление понизить роль государства как машины насилия одних классов другими вплоть до полного его уничтожения за ненадобностью. Особое значение придавалось ликвидации противоречий между физическим и умственным трудом, объединению сельского хозяйства с промышленностью, слиянию города и деревни, устранению неравенства мужского и женского труда, запрету детского труда.

Образуемый таким образом политический режим, по версии К. Маркса, является переходным этапом от капитализма к коммунизму и называется социализмом. При нём закладываются условия для отказа от денег и от частной собственности, однако о равном распределении благ речь пока не идёт. «От каждого по способностям — каждому по труду!» — вот его образ. В соответствии с ним, всякий человек получает талон о том, сколько труда им вложено в производство, на основании которого он может получить те или иные блага. При этом возникает госкапитализм без национальных границ, без ВПК, без постоянной армии, с всемерным административным регулированием, с государственной собственностью на землю, ресурсы, средства производства, транспорт и связь, но с отсутствием самого государства (?).

Предполагалось, что при коммунизме ликвидируется порабощение человека путём разделения труда. Труд перестанет быть средством существования, а сделается потребностью, источником радости и вдохновения, способом самовыражения и самореализации. Люди уже будут работать не за деньги, а по зову сердца, в результате чего общественные интересы начнут соблюдаться более полно, чем личные. Отсюда повысится сплочённость общества, вместо конкуренции будут превалировать сотрудничество и взаимопомощь. Возникнут прогрессивные производственные отношения, которые придадут дополнительный импульс для совершенствования производительных сил, для разработки самых передовых технологий и оборудования, развития науки и образования. Вследствие этого количество общественных благ резко увеличится и жизненный уровень населения существенно вырастет.

При этом содержание жилищ и здравоохранение станут бесплатными, поскольку каждый человек в коммунистическом обществе будет представлять уникальную ценность и всячески оберегаться Люди настолько привыкнут к соблюдению правил коммунистического общежития и их труд будет настолько производителен, что появится возможность реализовать принцип «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Большинство управляющих должностей будут выборными, сами коллективы начнут избирать своих руководителей для управления предприятиями на определённый срок. Считается, что в этом и заключается основа народного самоуправления ^{[17], [18]} и др.

Таким образом, идеи К. Маркса, Ф. Энгельса и их последователей рисуют идеальную картину будущего, в котором навсегда покончено с несправедливостью и бесправием, каждый человек участвует в управлении государством и его структурами, в распределении доходов на справедливом уравнительном принципе.

Всё это предполагалось внедрить путём введения диктатуры пролетариата, неизбежной, как считалось, для решения поставленной задачи. При этом утверждалось, что «Диктатура пролетариата есть самая свирепая, самая острая, самая беспощадная война нового класса против более могущественного врага, против буржуазии, сопротивление которой удесятерено её свержением <…> и могущество которой состоит не только в силе международного капитала, в силе и прочности международных связей буржуазии, но и в силе привычки, в силе мелкого производства» (В. Ленин ^[19]). И у него были свои предшественники: «Я начинаю любить человечество по-маратовски: чтобы сделать счастливою малейшую часть его, я, кажется, огнём и мечом истребил бы остальную» (В. Г. Белинский, «владетель дум» молодёжи России XIX в.).

Из-за этого попытки осуществить коммунистическое строительство в разных странах сопровождались невиданной жестокостью, стремлением уничтожать целые классы и категории граждан потому лишь, что они не принадлежат к пролетариату. Это привнесло в коммунизм качества, далёкие от принципов всеобщего добра и справедливости. И дало возможность правящим элитам организовать всеобъемлющую пропаганду против него, по-сути превратить его в жупел бесчеловечности, анархии и беззакония. Что, в конечном итоге, во многом и оттолкнуло гуманистов мира от идей коммунизма.

Тем не менее, интерес к данной теме не увядает, и в наше время теория коммунизма пользуется всё большим вниманием. Среди отечественных экономистов, вложивших наибольший вклад в развитие данной идеологии, можно отметить труды А. В. Бузгалина, А. И. Колганова, С. Г. Кара-Мурзуы ^{[20] — [22]} и некоторых других. Они рассматривают многие аспекты коммунистического учения с точки зрения современных понятий.

— II —

С другой стороны, немалая часть учёных-экономистов и политиков считают коммунизм утопическим учением. И этому есть основания. Они заключаются, прежде всего, в недооценке в существующей концепции строительства коммунизма продуктивных факторов общественного разделения труда и преувеличении роли проявляющихся при нём (не фатальных!) негативных его последствий. В самом деле, в «Критике Готской программы» К Маркс писал: «На высшей фазе коммунистического общества, после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда <тогда> труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни» ^[17].

При этом под разделением понимается такое обособление труда, при котором работники занимаются разнородной производственной деятельностью и обмениваются её результатами, вследствие чего их труд дифференцируется и специализируется. Данное явление, как экономический феномен, впервые было исследовано Адамом Смитом ^[23]. И по результатам его он сделал вывод, что разделение труда приводит к величайшему прогрессу в развитии производительных сил общества, способствует его совершенствованию и процветанию.

Более того, что именно оно является одним из главных инструментов построения эффективного производства, без которого благополучие человечества оказывается невозможным. В самом деле, натуральное хозяйство и сопутствующий ему первобытный коммунизм потому и преобразились в нынешнее высокоразвитое производство, что в нём в широких масштабах стали использовать общественное разделение труда. Все другие факторы, в том числе совершенствование орудий труда, развитие науки и технологий, производственные отношения и др. только сопутствуют данному процессу.

Кроме того, разделение труда по временному, профессиональному, территориальному, возрастному и половому признакам дало возможность в значительной мере увеличить производительные возможности человека, повысить его культуру и образование. Оно позволяло в наибольшей мере использовать специфические особенности работников, их вкусы и предпочтения, повышать квалификацию и мастерство, способствует лучшему использованию природных и трудовых ресурсов общества. Именно данное явление сформировало современное отраслевое и хозяйственное деление производства, привнесло в него структурирование и специализацию. Не вызывает сомнений, что без использования указанного фактора общество возвратится к первобытному, жалкому существованию, а поэтому при исключении разделения труда ни о каком коммунистическом изобилии речь идти не может.

Тем не менее, классики коммунизма активно выступают против разделения физического и умственного труда, намереваются устранить различия между городом и деревней, мужчинами и женщинами, хотя это вряд ли возможно и целесообразно. В самом деле, детей рожать могут только женщины! То есть не принимают во внимание природное многообразие человеческих натур и характера их деятельности, фактически обезличивают, унифицируют людей.

Вызывает также сомнение намерение коммунистов ограничить влияние других факторов, следующих из процессов разделения труда. В том числе желание ликвидировать товарное производство и сами деньги, чтобы они не приводили к ограблению одних людей другими. Вместе с тем возможно ли разделение труда хозяйственных субъектов в принципе, если они не смогут напрямую обмениваться продуктами своего труда? Сможет ли бартерный товарообмен должным образом решать эту задачу?

В этой связи деньги, как универсальные посредники при обмене продуктами труда хозяйственных субъектов, работающих в условиях всемерного его разделения, поистине незаменимы. Как можно организовать этот процесс, чтобы он был удобным и справедливым, если деньги исчезнут вовсе? Что явится их заменителем? Специальные талоны, чеки, сертификаты, абонементы, очереди или другие каких-либо инструменты? И чем они будут лучше денег? Поэтому вместо того, чтобы отвергать деньги как таковые, нужно придать им такую форму, при которой они не смогут использоваться как капитал, как источник паразитического дохода, но сохранят свои посреднические функции. А это вполне исполнимо.

И то же относится к классам. Очевидно, что профессиональные деления людей не образуют антагонистические классы, подлежащие уничтожению в коммунистическом обществе. Трудно согласиться с тем, что промышленные рабочие — это один класс, а сельскохозяйственные — совсем другой. На самом деле, по большому счёту, существуют лишь два антагонистических класса: эксплуататоров и эксплуатируемых, вот это деление и следует уничтожать. Но не физически, а организационно. Поэтому если всё построение общества будет способствовать ликвидации эксплуатации как явления, это автоматически приведёт к исчезновению и самих антагонистических классов, и борьбы между ними. А если ещё будет реализована оплата по труду, тогда уже не потребуется бороться за равноправие граждан и сохранится только естественное неравенство, соответствующее персональным возможностям людей. И это также может быть организовано.

Кроме того, отношение экономистов к собственности на средства производства крайне ангажировано. Так, одни считают её панацеей от всех бед, а другие — их источникам. На самом деле собственность, как всякое общественно-юридическое явление — фактор весьма неоднозначный. Поэтому нельзя полагать, будто везде, где её используют, народы благоденствуют, а где нет — влачат жалкое существование или наоборот. В действительности каждый вид собственности имеет свою нишу, в которой он оказывается продуктивнее других. Но решать вопрос о том, где частная собственность полезна, а где — вредна, призвана здоровая конкуренция, сами люди, а не политики или идеологи. Учитывая особенно, что любое насильственное изменение прав собственности приводит к колоссальным общественным катаклизмам, к борьбе и жестокости, которых следует избегать.

С другой стороны, главное зло не в самой собственности как таковой, а в возможности её использования в качестве инструмента эксплуатации. Так, если она основана на личном труде, тогда должна быть неприкосновенной. А если создана с помощью эксплуатации чужого труда, т.е. присвоена мошенническим, грабительским путём, тогда ни по моральным, ни по этическим, ни по производственным соображениям сохранять её не следует. На самом деле важно не то, кому принадлежит собственность, а в какой степени она работает на общество, как влияет на производственные отношения, насколько справедливо распределяются результаты труда. В этой связи собственность как таковую следует не уничтожать, а наделять другими, непаразитическими функциями.

И с государством тоже не всё столь однозначно. Понятно, что с капиталистическим государством с его аппаратом принуждения и защиты интересов эксплуататоров должно быть покончено. Но это вовсе не значит, что государство, как форма общественного объединения, может быть только угнетающим и другим быть не способно. В действительности трудящиеся нуждаются в консолидирующей их конструкции, призванной обеспечивать кооперацию, защищать общие интересы и заботиться о них, как бы она ни называлась. Поэтому при переходе к коммунистическому обществу государство не только не исчезнет, а скорее переродится, сделается и более справедливым, и более человечным.

Кроме того, некоторые из коммунистических идей исключают другие. В самом деле, при коммунизме предполагается сделать бесплатными образование, здравоохранение, воспитание детей и социальное обеспечение граждан. И при этом намерены отказаться от частной собственности, национализировать негосударственные предприятия, отменить налоги, уничтожая, таким образом, существующие источники финансирования этих благ. Кто же тогда будет за них платить? Вместе с тем все они могут создаваться только человеческим трудом, то есть самими гражданами, поэтому в какой степени можно считать их «бесплатными»?

На самом деле речь должна идти не об ординарном уничтожении каких-то инструментов капиталистической эксплуатации, а о создании механизмов распределения производимых обществом продуктов, которые будут соответствовать коммунистическим идеалам. Но вот этим вопросам в существующей коммунистической литературе уделяется мало внимания. А ведь наличие социальных проблем в стране — это верный признак уродливой её организации, не более. Но это не всеми осознаётся.

Исходя и всего изложенного, становится очевидным, что если пользоваться старыми лекалами, в рамках существующей парадигмы хозяйственного развития построить коммунизм со всеми присущими ему качествами правды и всеобщего благополучия невозможно. Как нельзя превратить свинец — в золото, к каким бы алхимическим приёмам ни прибегали. Ведь коммунизм — это качественно новая система, а поэтому строить его с использованием понятий, работающих в совсем другой формации, бесперспективно. В этой связи при существующей парадигме развития коммунизм на самом деле становится нереальным, утопическим, красивой сказкой, а не грядущей реальностью.

— III —

И вместе с тем, как показал анализ, коммунистическая идеология не только не является утопией, но вполне реалистична! Более того, внедрение коммунистической идеи со всеми её привлекательными качествами добра и справедливости в наших условиях не только возможно, но и жизненно необходимо! В самом деле, чтобы не погибнуть под гнётом паразитической повседневности, у человечества другого пути нет! Более того, коммунистическая организация может быть построена в не очень длительные сроки! Однако совсем не так, как об этом писали классики, т.е. не путём борьбы и победы трудящихся, уничтожением насилия путём насилия, а с помощью кооперации всех слоёв населения, консолидации их интересов. Не истреблением эксплуататорских классов как таковых, а использованием их таланта и энергии в интересах общества. Путём ликвидации эксплуатации как явления, созданием условий, при которых она сделается невозможной в принципе.

То есть внедрением такой организации, при которой воровать и жить за счёт других будет не только сложно, но и невыгодно. Когда приносить пользу людям и благоденствовать за счёт собственного труда и таланта станет значительно легче, чем путём их эксплуатации. Сохранением прогрессивных функций денег при невозможности их использования в качестве паразитических инструментов. Именно о такой организации и об её научном обосновании идёт речь в представленной монографии и в других трудах автора.

Понятно, что для этого потребуется поменять взгляды на многие считающиеся очевидными понятия. Изменить теорию, философию и практику хозяйства, которая складывалась веками и, в конечном итоге, привела человечество в тупик. Внедрить другие цели и приоритеты, чем принятые ныне. Сменить парадигму организации общества, использовать новые инструменты развития, изменить его цели и механизмы. И тогда уже появится совсем другая экономика, возникнут производственные отношения с новыми качествами. То есть надо менять правила игры, а не игроков, не способы их расстановки или наименований.

В самом деле, ведь коммунизм со всеми его атрибутами — это принципиально другая, новая политико-экономическая формация со своими специфическими качествами, которых не существовало раньше, а поэтому создать его с помощью старых инструментов невозможно. Как нельзя построить автомобиль, пользуясь инструментами, с помощью которых строили кареты. И ожидать, что со временем, путём всевозможных эволюций и мутаций карета превратится в автомобиль, а тем более в самолёт — крайне наивно. «Никто не приставляет заплаты к ветхой одежде, отодрав от новой одежды; а иначе и новую раздерёт, и к старой не подойдёт заплата от новой. И никто не вливает молодого вина в мехи ветхие» (Евангелие от Луки гл. 5 стр. 36 — 39). Но для этого и рассуждать, и делать всё следует иначе, и знать надо другие истины.

А поскольку коммунистическое общество — это качественно другая формация, значит отличаться от существующих она должна, прежде всего, не уровнем материально-технического обеспечения, как считается сейчас и который в полной мере доступен и другим формациям, а организационными, ценностными, инструментальными факторами. В связи с чем при построении коммунизма надо главный упор делать на эти качества, а этого можно достичь значительно быстрее и легче. Нужно лишь знать, как это можно сделать, политическая воля и поддержка граждан.

В чём, на наш взгляд, заключается принципиальная несовместимость ныне действующей и коммунистической экономики?

Прежде всего в её целях. В самом деле, когда приоритетным при организации всякой деятельности и всего государства считается получение дохода, прибыли любой ценой, а не польза людям, трудно ожидать, что это приведёт к всеобщему благополучию. Утверждение о том, что чем лучше бизнесу, тем легче живётся в стране людям, т.е. «То, что хорошо для „Дженерал Моторс“, выгодно и для США» (Вудро Вильсон, американский Президент) крайне ангажировано. Трудно согласиться с тем, что «… благосостояние института бизнеса и того, что его окружает, нераздельно» (Рендолл). Как будто чем богаче стол у миллионеров, тем меньше голодных вокруг.

Более того, интересы бизнесмена «никогда полностью не совпадают с интересами общества, т.е. он обычно заинтересован в том, чтобы вводить общество в заблуждение» (Адам Смит ^[23]). Поэтому процветание бизнеса и общественное благополучие не всегда совпадают, а зачастую противодействуют друг другу. Так, финансовые спекуляции, продажа некачественных продуктов питания, поддельных лекарств, наркотиков и прочей отравы некоторым приносит громадный доход, но вряд ли способствует лучшей жизни населения.

Причём если экономика предназначена для того, чтобы было больше богатых, а не меньше бедных, тогда нынешняя система хозяйствования блестяще справляется с этой задачей. В самом деле, количество милионеров во всех странах мира стремительно растёт вне зависимости от состояния их экономик. А что государства при этом загнивают и большая часть населения теряет всякие средства существования, то нынешнюю экономику в этом винить не следует: она для этого и не предназначена.

Тем не менее, данная философия хозяйствования, воплощённая во всех возможных её формах, явилась идеологической базой для всей нынешней экономической науки. Она привела к тому, что все инструменты, критерии и стимулы существующей организации предназначены для обслуживания экономики доходной, денежной, а не полезной. Это породило глобальное противоборство между общественным характером производства и частным присвоением его результатов, между трудом и капиталом, между собственниками и наёмными работниками.

Неудивительно поэтому, что в такой экономике доход от собственности и денег оказался большим, чем от эксплуатации рабочей силы. Это породило безработицу, поскольку при совершенствовании производства растёт не свободное время людей или их благополучие, как должно бы оно быть, а число лишних (!) работников, труд которых не приносит кому-то желаемой им прибыли. И поэтому очевидно, что на таком теоретическом основании построить коммунистическое общество невозможно. Для этого требуется существенная доработка имеющихся понятий.

Представляется, что данную проблему можно разрешить мерами, в основу которого будут заложены следующие принципы:

— Коммунистическое общество — это, в первую очередь, общество гармоничное, отражающее закономерный характер развития действительности, внутреннюю и внешнюю его согласованность, цельность и соразмерность содержания и формы. В нём рационально сочетаются интересы личные, коллективные и общественные. Скоординированы отношения между трудящимися и собственниками, богатыми и бедными, между всеми людьми: молодыми и старыми, белыми, чёрными и жёлтыми, здоровыми и больными. В ней экономика предназначена для людей, а не наоборот.

— Человек представляет собой не особое надприродное образование, живущее по собственным прихотям, как ему вздумается, а феномен, встроенный в Природу и исполняющий предназначенные ему Свыше функции. Во Вселенной всё взаимозависимо, а поэтому если он начинает жить по правилам, не соответствующим законам окружающего его Мира, тогда становится чуждым Ему и все силы Природы ополчаются против него. Поэтому из-за нарушения всеобщего Закона гармонии множатся болезни, преступления, растёт количество природных катаклизмов, землетрясений и цунами, техногенных сбоев и аварий.

— Власть, деньги и собственность, как юридические права владения, управления и пользования, следует лишить возможности приносить эксплуатационный доход. И тогда они утратят свои паразитические качества, общественная польза будет управлять ими, а не корысть и тщеславие. И уже не потребуется, преодолевая колоссальное сопротивление, приватизировать или экспроприировать собственность, ликвидировать деньги, власть, уничтожать тех, кто живёт неправедным трудом.

— Коммунистическое общество представляет собой логичный итог человеческого развития. Оно неизбежно и не может быть результатом чьего-то озарения, оригинальной идеи или гения. В его основу должны быть заложены строгие, обусловленные природными закономерностями научные изыскания, а не идеология или импровизации.

И ещё, если коммунизм представляет собой естественную реальность, в мире и в истории человечества должны существовать его зародыши. Если их нет, тогда новому строю не из чего родиться. В самом деле, от незасеянного поля тщетно ждать урожая. А когда эти принципы начнут воплощаться в жизнь — коммунизм станет реальностью.

1.1.2. Россия и Европа — столкновение цивилизаций

Для вас — века, для нас — единый час. Мы, как послушные холопы, держали щит меж двух враждебных рас Монголов и Европы!

Александр Блок

— I —

Если при решении экономических вопросов не учитывать специфические особенности людей, наций и народностей, тогда их можно представлять обезличенными особями и управлять ими одними и теми же способами. Это и есть ныне действующая экономическая модель. Но если отойти от этого шаблона и ставится задача построить модель коммунистического общества с его принципами гармонии, правды и справедливости, без насилия и произвола, тогда уже потребуется учитывать специфические особенности людей, принимать во внимание их предпочтения и вкусы, культурные навыки и обычаи. Поэтому нет и не может быть единой, одинаково успешной для всех экономической модели, как нет лекарства от всех болезней. Что одним и тем же продуктом всех не насытишь, а в рамках обезличенной парадигмы развития повышать культурный, духовный и нравственный облик людей, соответствующий коммунистическим идеалам, невозможно. Поэтому здесь уже требуется учитывать все эти особенности.

Существенные отличия образа жизни народов и восприятие ими Мира не могут не оказать решающего влияния на их общественную и коллективную жизнь. В самом деле, вся хозяйственная деятельность людей направлена на их жизнеобеспечение. Именно оно является и побудительным мотивом, и источником их развития, и основой благополучия. Ни одна нация и народность не могли бы существовать, если бы они не использовали весь свой жизненный потенциал: природный, интеллектуальный, культурный. Не стремились бы к такой хозяйственной организации, которая в наибольшей мере соответствует их менталитету, не сберегали бы её.

Китай, Индия и Япония потому и достигли своих впечатляющих успехов, что использовали собственную специфику. А где от неё отказались и слепо пользовались чужими рецептами (как это делали в нынешней России), ничего хорошего от этого не получалось. То есть «В каждой стране должна быть своя экономическая политика, основанная с учётом особенностей страны; не может быть единой, универсальной политики для всех реформирующихся стран» (Дж. Стиглиц ^[24]). В этой связи рассмотрим принципиальные отличия Западной и Российской цивилизаций как наиболее ярких антиподов, как разные векторы человеческого развития.

Западный мир образовался на существенно не различающихся между собой территориях, в целом плодородных и богатых, с хорошим климатом, с обилием морей и рек, способствующих перемещению людей и грузов, обмену информацией. Отсюда, благодаря постоянно протекающим миграциям населения и войнам, образы жизни европейских народов не могли сильно разниться между собой. Они перемешивались, формируя, таким образом, близкие друг другу предпочтения, вкусы и культуру, устанавливая единые правила поведения, соответствующие их духу материальные и духовные ценности.

Российская ментальность сложилась под влиянием других условий. Они характеризовались громадными просторами, равнинным характером местности, суровым климатом. И тяжёлая среда обитания привела к естественной селекции людских характеров. В результате на бескрайних просторах Восточной Европы образовался особый мир, трудом и потом, а иногда и кровью строивший своё благополучие. И умение бороться с трудностями, довольствоваться немногим при богатстве окружающего ландшафта породили щедрость и широту души русской.

Это раздвинуло взгляды проживающих в России людей на жизнь и на окружающую их действительность, явило иллюзорность материальности и беспредельность духовности. Позволило осознать единство Вселенной и установить истинное место в ней Бога и Человека. Пробудило уверенность в своих силах, породило инициативу и стремление к безграничной Воле. В результате появилась не боящаяся новизны личность, умеющая постоять и за себя, и за любезный её сердцу Мир. Сформировало неординарные личности: «Русский народ есть особенный народ в свете, который отличается догадкою, умом, силою» (царица Екатерина II).

При этом для защиты среды своего обитания русские не могли опираться на трудно доступные естественные преграды, моря и горы, а значит им предстояло либо погибнуть под натиском окружающих хищных орд с их миграциями, агрессивной культурой и бытовыми ценностями, либо научиться давать им отпор. Но очевидно, что только военными мерами тут было не обойтись. Поэтому русские изначально учились находить общий язык с соседями, замирять их и расширять, таким образом, сферы своего влияния. Не навязывать собственный порядок жизни, не посягать на их уклад, но сглаживать межплеменные разногласия. В самом деле, после победы над иноверцами русский человек никогда не стремился насильственно обратить их в свою веру. И так синтезировалась новая общность, появилось уникальное сообщество разных народов, всегда открытое к новым знаниям, к культурным веяниям и к хозяйственным приёмам, включающее в себя всё наиболее ценное из обычаев и трудовых навыков соседей. В основе которого заложены принципы равноправия и взаимодополнения, а не высокомерия и комплекса превосходства.

Поэтому на Руси не возникало национального чванства, приветствовались межэтнические браки, не было культурного унижения кого-либо. Всякий человек, к какой бы нации или народности он ни принадлежал, какому бы Богу ни молился, на каком бы языке ни говорил, мог жить в России и пользоваться заслуженным им уважением вне зависимости от его этнической или культурной принадлежности. В результате национальные различия не препятствовали занятию самых высоких должностей. Как пример, Семён Емин, избранный новгородским тысяцким в 1218 году, происходил из финского племени еми. Татарская знать, перешедшая на службу к русским князьям, сохраняла свои титулы и получала те же привилегии, что и русская. Царь Иван Грозный не скрывал своего родства с чингизидами, а напротив, широко им пользовался в политических целях. Царь Борис Годунов вёл свой род от татарского мурзы Чета (в крещении Хазарии), поступившего на службу к московскому князю Ивану Калите. Грузинский князь П. И. Багратион дослужился до звания генерала от инфантерии, главнокомандующего 2-й Западной армии в Отечественной войне 1812 года и погиб на Бородинском поле, защищая Россию.

В этой связи «русская общность позволила сохранить пронизывающую Новый Завет идею равенства народов и людей вообще, противостоящую идеологии господства и подчинения» (В. И. Сигов, Г. А. Карпова, С. И. Пинцов). «Я говорю про неустанную жажду в народе русском, всегда в нём присущую, великого, всеобщего, всенародного, всебратского единения во имя Христово» (Ф. М. Достоевский ^[25]). Отсюда «Россия не есть случайное нагромождение территорий и племён, и не искусственно слаженный механизм „областей“, но живой, исторически выросший и культурно оправдавшийся организм, не подлежащий произвольному расчленению» (философ И. Ильин ^[26]).

Из-за этого центростремительные тенденции до сих пор сильнее центробежных: «Даже самый неблагополучный исход войны никогда не приведёт к распаду России, которая держится на миллионах верующих русских греческой конфессии. Эти последние, даже если они вследствие международных договоров будут разъединены, так же быстро вновь соединятся друг с другом, как находят путь к друг-другу разъединённые капельки ртути» (Канцлер Германии Бисмарк фон Отто ^[27]). Таким образом, «Дух России — вселенский дух. Национален в России именно её сверхнационализм ˂…˃ в этом самобытна Россия и не похожа ни на одну страну мира» (Н. Бердяев ^[28]).

Данные особенности наложили отпечаток на все черты характера народа русского, которые отмечают многие авторитеты: «Я предвижу громадную будущность России. Конечно, и ей придётся пройти через известные встряски и, может быть, тяжёлые потрясения, но всё это пройдёт, и после того Россия воспрянет и сделается оплотом всей Европы, самой могущественной, может быть, во всём мире державой» (Теодор Рузвельт, американский Президент). Она — особое образование, неподвластное западным стандартам о «правильном» образе жизни. «Русское государство обладает тем преимуществом перед другими, что оно управляется непосредственно самим Богом, иначе невозможно понять, как вообще оно существует» (Христофор Миних) ^[29].

— II —

Европа в своём развитии пошла по другому пути. Она сформирована рационализмом Рима, подкреплённым греческим романтизмом. В самом деле, «… вынь Рим — и рухнет всё европейское здание» (Вал. Иванов). Поэтому если рассматривать карту Римской ойкумены начала первого тысячелетия от РХ, легко видеть, что в неё входили именно те государства, которые ныне образуют Западную Европу. В этой связи высокая культура, язык, порядок и сам образ дисциплинированного римского мышления не могли не оказать громадного воздействия на все жившие здесь племена. Они не могли не унаследовать существовавшую в Империи культуру, организацию, её стройность, рациональность, внутреннюю однородность.

И одновременно с ними — эгоизм, цинизм, жестокость, высокомерие и прагматизм Рима того времени, которые, в конечном итоге, и привели его к гибели. Так, именно в его недрах расцвели языческие культы насилия, гедонизма, тяги к роскоши и вседозволенности. Возникли двойные стандарты, которыми столь грешит нынешний Запад. В нём добром считалось лишь то, что полезно Риму, а злом — что не отвечает его интересам. А понятиями правды, совести и справедливости пользовались только по мере надобности и в пропагандистских целях.

Данные обстоятельства не могли не сказаться на всём образе жизни западного человека, на его поведении и пристрастиях. Закат духовной культуры Европы начался в XII веке, когда «появился зародыш нового — совершенно отличного — принципа, заключавшегося в том, что ˂…˃ только то, что видим, слышим, осязаем, ощущаем и воспринимаем через наши органы чувств — реально и имеет смысл» (Питирим Сорокин ^[30])), а всё остальное — иллюзии. Быть сильным и причинять боль и горе другим — в этом стала признаваться высшая доблесть западного героя: «Мир принадлежит тем, кто храбрее и сильнее… Мы не спрашиваем, когда хотим взять чью-либо жизнь и имущество… Мы не воруем, а отнимаем… Мы не верим ни во что, кроме силы нашего оружия и нашей храбрости» (из Скандинавских саг). «Весло ли галеры средь мрака и льдин, иль винт рассекает море. У Волн, у Времени голос один: горе слабейшему, горе!» (Р. Киплинг). «Большие батальоны всегда правы» (Наполеон Бонапарт) и т. п.

Неудивительно поэтому, что западная цивилизация строилась по принципу пирамиды, во главе которой сидит небольшая кучка избранных и путём насилия, обмана или шантажа правит всеми остальными. Отсюда основная цель Запада — это подчинять себе другие государства, чтобы с помощью их ресурсов и населения обеспечивать своё процветание. Что и происходит до настоящего времени.

Следует ли говорить, что в России никогда не было ни подобных учений, былин, ни соответствующих поэм, народных эпосов, песен и сказок? Более того, в русском языческом пантеоне никогда не было Бога войны, в то время как среди европейских народов воинствующие божества неизменно почитались, весь их эпос построен вокруг войн и завоеваний. В древнерусской литературе, в русском фольклоре тема войн ради обогащения, романтизация разбоев и ограбления других народов отсутствует вообще. А сами войны в народных сказаниях представляются не как процессы физического уничтожения или покорения противников, а как тяжёлая работа, духовная и моральная борьба против зла, несправедливости и святотатства.

Всё это привело к беспредельной прагматичности Европы, которая заложила основу её материального благополучия. К тому, что «Западная цивилизация предпочитает не „быть“, а „иметь“» (А. Маккирджани). Зародило практику беспринципности, цинизма, фальши: «У Британии нет постоянных врагов и постоянных друзей, а есть только постоянные интересы» (У. Черчилль). Отсюда западная деловая этика не знает такого понятия, как благодарность: «В политике Европы тщетно было бы искать высших моральных побуждений. Этой политикой руководит исключительно нажива» (П. Н. Врангель, последний Главнокомандующий Белыми силами на юге России ^[31]).

В этой связи, в отличие от русского преклонения перед справедливостью, Запад провозглашает: «Vаe victis!» («Горе побеждённым!»). Языческий культ мощи и финансового успеха стал главенствовать в нём, право силы начало превалировать над силою права. Из-за этого аборигены, жившие на территории нынешних Соединенных Штатов, были поголовно истреблены или загнаны в резервации. «Цивилизованные» власти США платили премии за каждый скальп, снятый с головы индейца, будь то воин, женщина или ребёнок. При этом были уничтожены целые популяции уникальных животных, таких как бизоны, ягуары, белые лоси, птицы додо и др., т.е. всё, что не смогло защититься.

Европейцы в полной мере осуществили «цивилизационную миссию» Запада, под знаком креста и меча уничтожив древнейшие культуры Юкатана, Мексики и Перу, инков и ацтеков. Они поработили миллионы жителей трёх континентов, превратили в рабов население огромной Африки, заставив их обслуживать себя. Бенин — одно из могущественных и культурных негритянских государств, некогда существовавших на территории нынешней Нигерии, успешно сопротивлялось поработителям вплоть до ХIХ века, пока не было предано английскими колонизаторами огню и мечу.

Заметим, что в Сибири, примерно в это же время осваиваемой русскими, не погибла ни одна самая малая народность, не исчезла ни одна крупная популяция животных. В ней существовал всемерно поддерживаемый населением запрет на убийство молодых зверей и их матерей, не разрешался отстрел животных и лов морского зверя свыше жизненно необходимого. При этом браконьеры и не соблюдающие указанные правила убивались на месте. Когда рыба по сибирским рекам шла на нерест, в деревнях, расположенных на их берегах, запрещался колокольный звон, всевозможный шум и даже громкие разговоры, чтобы не тревожить рыб и они могли оставить здоровое потомство.

Ни резерваций, ни депортаций, ни рабства аборигенов, ни поголовного их истребления не было в России никогда. Таким образом в условиях непрерывных нашествий со всех сторон, в невероятно суровых климатических условиях русский народ колонизировал огромные пространства, не уничтожив, не поработив, не ограбив и не перекрестив насильно ни один народ. В этом — коренное отличие российской и западной цивилизаций, разное видение ими Мира, запретного и дозволенного.

— III —

В суровой среде обитания, характерной для Восточной Европы, трудно было выжить одному, требовалась поддержка, нужна была взаимопомощь. Поэтому люди стремились жить общинами, родами, племенами, объедиять усилия для решения совместных проблем. В результате неформальные отношения между членами сообщества, основанные на понятиях правды и справедливости, обычаях и совести, честности и морали ценились выше, чем формальные. Это наложило отпечаток на семейные и хозяйственные отношения, сформировало особые традиции, повлияло на весь повседневный быт россиян.

На Западе не так, среда обитания и климат позволяли людям быть самодостаточными. Им требовалось только узаконить их отношения. Поэтому в нём процветает идеологическая конструкция правового государства, предполагающего безусловное господство права и верховенство закона: «Пусть погибнет мир, но торжествует закон!», «Закон суров, но это закон!». При этом логика законодателей определялась их моральным обликом, в связи с чем интересы преступников нередко превалировали над интересами их жертв.

Вместе с тем в России понятие «право» понимается значительно шире. В ней полагается, что по настоящему истинны лишь Божьи Законы (заповеди), в том числе «что посеешь, то и пожнёшь». Русские понимают, что порядок необходим, однако «плодотворно лишь то право, которое видит в себе ничто иное, как обязанность» (М. Н. Катков, государственный деятель начала ХХ века). Они считают, что «… обычай прочнее закона: закон выдумать можно, обычай от жизни идёт» (Вал. Иванов).

Русские понимают ценность многогранности, ограниченность и невыразительность шаблонов. Знают, что стремление к единообразию практической жизни с неизбежностью нивелирует образ личности и характер мышления человека. А поэтому признают вторичность Права по отношению к Правде («Право есть могила Правды»), видят неизбежность противопоставления «Закона» и «Благодати». Сознают, что материальность без духовности так же уродлива, как и духовность — без материальности. И при этом верят, что духовное выше материального, общее выше частного, а поэтому считают справедливость выше закона. То есть не придуманное людьми внешне равноправное законничество призвано лежать в основе человеческого бытия, а Божьи законы Совести и Правды. Они не признают статус Высших ценностей за законами, написанными простыми смертными. Знают, что всякий закон — это столб, который нельзя перелезть, но всегда можно обойти. По этой причине в России традиционная свирепость законов, принимаемых властями, неизменно компенсировалась их неисполнением.

Поэтому, в отличие от Европы, в России не получило всеобщего признания римское право собственности, опирающееся на скрупулёзно проработанную базу юридических уложений. В ней на протяжении веков хозяйство было основано не на частной собственности, а на своеобразном общинном пользовании землёй и имуществом, передаваемых Богом человеку для его выживания одновременно с рождением. А также на власти государства, выступающего в роли защитника, главного собственника и арбитра.

Отсюда характерной чертой русского человека является стремление к соборности (т.е. к добровольному объединению людей для совместных действий независимо от их имущественной и сословной принадлежности), а не к индивидуализму. К солидарности, которая реализуются в коллективных формах труда, и во владении общей собственностью. Поэтому русскому человеку свойственно убеждение, что «человек выше принципа собственности». А идею «естественного права», которая составляет основу западноевропейской морали, замещают идеалы Божьей Правды и Справедливости. В связи с чем наряду с необходимостью соблюдения прав человека, как стремятся на Западе, они дополняют их требованием к человеку исполнять свои обязанности по отношению к окружающим и к обществу. Понимают, что прав без обязанностей не бывает, что только права — это такой же абсурд, что и обязанности, не обеспеченные требуемыми для их исполнения правами.

С другой стороны, громадные «Территориальные размеры России требуют сильной власти» (И. Ильин ^[32]). Поэтому в России «Символом земного порядка был царь, а не конституция» (П. П. Марченя), истинным считалось не законопослушание, а властопослушание. Признавалось, что любая власть лучше безвластия. Поэтому власть ругали, с нею боролись, но всегда считались. Справедливости ждали от государства, от Божьих помазанников, а не от слабых, ограниченных земными страстями людей. В этой связи западный мир не способен понять, что несмотря на деспотизм власти русский человек всегда оставался свободным. Вне зависимости от внешних обстоятельств, он неизменно сохранял в себе главное: свою душу.

И так было всегда. Принципы равноправия и справедливости широко использовались во внутреннем устройстве славянских племен. Так, по сообщению Прокопия Кесарийского, греческого историка VI в., «…эти племена, склавин и антов, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве, и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим» ^[33]. То есть в России исполнялись древнейшие демократические традиции, но не как механизмы всеобщего участия в выборах, а как инструменты общественного согласия. Именно это в условиях постоянной агрессии соседей с Запада и с Востока, в сложных природных условий позволяло России выжить.

Поэтому если для западного человека свобода представляется инструментом самоутверждения, то русскими она воспринимается как отсутствие каких-либо внешних ограничений, как «воля», т.е. раскрепощение души. На Руси понимают, что избыточная материальная обеспеченность так же уродует человека, как и недостаточная. Отсюда до недавнего времени мотивация русского человека ограничивалась словом «достаток». То есть таким доходом, который достаточен для достойной жизни, и в то же время не закабаляет и не уродует его владельца.

Таким образом, у русских на генном уровне запрограммирована неприязнь к тому, что на Западе считается главным условием существования: бездуховность, меркантильность, звериный эгоизм и хищнические повадки человека. Поэтому идеология безграничной алчности и личного обогащения за чужой счёт не смогла и не сумеет пустить глубокие корни на русской почве. И понятно, что в таких условиях принцип западного стяжательства, не завязанного на благополучие окружающих, воспринимается населением как глубоко безнравственный. Может ли при таком менталитете народа капитализм, как система всемерной эксплуатации, быть в России столь же продуктивным и популярным, как на Западе!?

— IV —

Русские любознательны и с удовольствием учатся у других тому, что им кажется важным, интересным, заманчивым. Однако при этом они не просто перенимают чужое, но во всё стараются привнести что-то своё, собственное. Так, православная религия греческого толка, пришедшая на русские просторы в конце Х века, преобразилась в русский толк, до сих пор сохраняющий элементы язычества. Демонстрируя, таким образом, преемственность религий, почитание своей истории, предков и оберегая ярко выраженные национальные черты. Она сохранила присущую русскому духу тягу к взаимодополнению, к уважению других мнений и верований.

Отсюда одновременно с верой во Христа русские продолжали верить в Деда Мороза, Снегурочку, в домового, в ведьм и чертей, в духа домашнего очага чура, в кикимор, русалок, в лешего и водяного, почитали души предков навы, уважали покровительствующих влюблённым Леля и Ладу. Наряду с христианскими молитвами колядовали, обращались к Богу не только в храмах, но и у рек, в рощах и в дубравах. Языческий Перун-громовержец у них естественным путём преобразился в православного Илью-пророка, богиня материнства Роженица — в Богородицу. Вместо покровителя стад Волоса стали чтить святого Власия, ночь Карачуна, самую длинную в году, заменили примерно в то же время празднуемым Рождеством, ночь языческого Ивана Купала — в ночь Иоанна Крестителя. В христианском пантеоне языческую богиню Мокошь заменила святая великомученица Параскевия и так далее.

Христианское откровение о Пресвятой Троице — о Боге едином в сущности и троичном в лицах, легко принялось русскими, поскольку ему предшествовали языческие боги Сварог, подобный «Богу-отцу», Даждьбог — «Богу-сыну» и Семаргл, как «Бог святого духа». Но все они оказались обогащёнными христианским духом, стали и масштабнее, и возвышеннее. Дохристианские былинные богатыри Святогор, Микита Селянинович, Вольга и другие до сих пор пользуются неизменным уважением. Древнейшие языческие исполины, выступавшие всегда вместе: Дубыня, Горыня и Усыня — три богатыря-великана рус