Ю. М. Антонян

Мессия

Монография

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 232

ББК 86.37

А72

Автор:
Антонян Ю. М., доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РСФСР, главный научный сотрудник Всероссийского научно-исследовательского института МВД России.

В монографии представлен новый взгляд на учение Иисуса Христа как символ добра, прощения, милосердия, как стремление выстроить новое отношение к человеку, исключающее насилие. Освещается проблема мифологического происхождения фигуры мессии, предпринята попытка раскрыть причины потребности в нем. Раскрывается значение Иисуса Христа, его учения, особенно в части идеологии ненасилия, сопоставляется образ человека у Иисуса Христа и в церковной богословской литературе.

Изображение на обложке с ресурса Photogenica.ru

УДК 232

ББК 86.37

© Антонян Ю. М., 2022

© ООО «Проспект», 2022

Моему ближайшему другу с детских лет, доктору
физико-математических наук и доктору филологических наук
Георгию Борисовичу Чикоидзе

21. Вы слышали…
22. А я говорю вам…
27. Вы слышали…
28. А я говорю вам…
31. Сказано также…
32. А я говорю вам…
33. Ещё слышали вы…
34. А я говорю вам…
38. Вы слышали…
39. А я говорю вам…
43. Вы слышали…
44. А я говорю вам…
Мф. 5.

Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть;
жаждал, и вы напоили Меня;
был странником, и вы приняли Меня.
Был наг, и вы одели меня;
был болен, и вы посетили Меня;
в темнице был, и вы пришли ко Мне.
Мф. 25: 35, 36

ПРЕДИСЛОВИЕ

Даже поверхностный анализ истории мировых религий показывает, что религиозные представления людей способны изменяться, могут появляться новые боги и иные божественные персонажи. Все это связано с углублением познания человеком самого себя, условий своего существования, желанием изменить их. Новые учения далеко, иногда весьма, непохожи на те, к которым уже давно привыкли в народе и, казалось бы, разделяют их. Эти новые учения несут мессии, во всём идеальные и справедливые, воплощение добра и справедливости; они выступают главами эсхатологических времён, посредниками между богом и народом, но, главное, они обещают сделать жизнь более счастливой, справедливой, достойной, сытой и гарантируют её продолжение после смерти. Поэтому их считали спасителями и учителями, воплощением доброты и всепрощения.

В жизни человечества, особенно в её идеологических, духовных, политических, нравственных и иных исканиях, заметное место занимает архетипический и виртуальный образ мессии (спасителя), на которого возлагаются особые надежды и даже обязанности по обеспечению справедливости и вообще лучшей жизни на земле, а на некоторых, что очень важно, — и её продолжение после смерти. В политеистических религиях эти обязанности не были сосредоточены на одном сакральном персонаже, они были рассредоточены среди отдельных фигур пантеона. Мессия как божество появился в монотеистической религии, можно даже сказать, что христианская религия есть мессианская религия. Христианство зародилось в недрах иудаизма и стало мировой религией, оставив себе много общего с религией небольшого по численности еврейского народа, хотя и весьма значимого. Но христианство не удержалось в монотеистических рамках, породив культы богоматери, св. духа и Иисуса Христа. Богоматерь и Христос, несомненно, стали божествами, статус же святого духа остался очень неясным. Полагаю, что между богом и божеством есть существенная разница, хотя их часто употребляют как синонимы. Бог — это наивысший сан, он творец вселенной, Природы и всего сущего. Иисус Христос является именно божеством, сыном создателя, что он всегда подчёркивал. Богоматерь есть ипостась архетипа Великой Матери — любящей, оберегающей, прощающей.

В мессианских монотеистических религиях бог-творец подчас оказывается забытым, во всяком случае, отодвинутым на второй план. Активно развивающемуся, а тем более десекуляризированному современному христианскому обществу, как оказывается, уже не так важно и даже безразлично, что этот бог сотворил землю, всю природу, космос и жизнь, главным на новом этапе оказывается то, как живут люди и что их ждёт. В таком обществе вера скорее является данью традиции, символом добродетели, порядочности и иных этических ценностей. Христианский мессия, открывая новые ценности, обещал их, говорил о будущем, и он оказался в центре внимания. Забвение творцов особенно заметно в годы острых внутриконфессионных диспутов и внутрирелигиозных вой­н.

В западном религиозном мире нет образа более устойчивого и авторитетного, чем Иисус Христос, и религии более распространённой, чем христианство. Это не означает, конечно, что все, исповедывающие эту веру или называющие себя христианами, понимают, в чём заключается христианство, к чему оно обязывает и как надо жить по-христиански. Но христианство — это огромный, бесконечный виртуальный и материальный мир, с многовековыми устоявшимися принципами, обычаями, канонами и легендами, нравственными и мировоззренческими правилами и нормами; нехристианской церкви, по мнению христианских ортодоксов, присущи заблуждения, ошибки, преступления и катастрофы. Христианству посвящена огромная, гигантская литература, богословская и светская, оно изучается философией, религиоведением, историей и некоторыми другими науками.

Религия была одним из первоисточников музыки, живописи, архитектуры, и некоторых наук, христианство, христианская церковь дала мощный толчок развитию этих сфер культуры. Это вероучение, христианская церковь (как и другие религии) активно участвует в воспитании патриотизма и непосредственно участвует в защите Родины. Их роль в формировании и поддержании морали исключительно велика.

Однако до сих пор не очень понятно, почему на первый взгляд малозначительное, вроде бы незаметное в ряду других религиозных учений, христианство приобрело всемирно-историческое значение, а его смысловым центром навеки стал Иисус Христос. Иными словами, остаётся не совсем ясным, почему появилась потребность именно в христианстве, которое со временем приняли даже высшие слои древних империй, почему оно обладает авторитетом и силой и в наши дни. Иисус Христос стал мессией, но по каким причинам?

Моей задачей в этой работе является попытка найти ответ на такие сверхсложные вопросы, это будут даже не ответы, а лишь одни из возможных вариантов объяснений — в основном на примере христианского мессии.

В этой работе я не буду касаться дискуссионных религиозных проблем истории и самого явления Иисуса Христа, происхождения его имени, подлинных обстоятельств рождения и казни, многих эпизодов его деяний и т. д., и тем более богословских споров относительно самого христианского учения. Моя задача в другом: показать, что такое мессия, какую роль он играет в истории человечества, повторяется ли она и в каких формах, что представляют собой лжемессии. Не менее важен и другой круг вопросов: каковы причины мессианства, всегда ли оно носит религиозный характер, какие причины вызывают это явление, что оно означает.

Как представляется, мессианство выступает в двух основных формах.

1. Как сугубо религиозное явление, дающее верующим надежду на несравненно лучшую жизнь в загробном мире, на приход спасителя и его борьбу за справедливость и благоденствие. Религиозное мессианство на первых порах может и не охватывать весь народ, всю нацию, как это было, например, в христианстве и исламе. Такое мессианство способно вначале быть локальным, ограничиваясь рамками секты, но уже в ней может стать решающей роль лидера, главы объединения, нередко претендующего на роль мессии (спасителя). Иногда секта представляет немалую опасность для жизни и здоровья людей.

Рай — всегда на небесах и всегда в неопределённое время.

2. Как сугубо политическое явление, идеологическое учение, обещающее справедливость, равенство, материальное обеспечение всем, — всегда на земле и всегда в неопределённое время. В таком мессианском движении неизменно велика роль учителя, фюрера, дуче, «вождя народов». Подобный мессианский строй непременно покоится на единственно верном, всеобщем и непоколебимом идеологическом учении. Само это политико-идеологическое учение является святыней и не потерпит никакого другого, в особенности религиозного.

Государство, в котором господствует «единственно верное учение», не может не быть тираническим и, как показывает история, весьма агрессивным. Это — тоталитарное, преступное государство.

Глава I.
ПОТРЕБНОСТЬ В МЕССИИ

Прежде всего следует отметить, что мессия — это, в сущности, заместитель бога, создателя вселенной, но заместитель лишь частично. Мессия не претендует на место творца всего сущего, это ему и не нужно. Создателя он не критикует, говорит о нём с восхищением и даже восторгом, а иногда, как Иисус Христос, называет своим отцом. Мессии нужны не только мирские дела, поскольку это особенно значимо для людей и его мифологический образ был создан специально для них, точнее — чтобы сделать их жизнь гораздо лучше. Он не был тот, который лишь обеспечивал связь человека с создателем, он был путь для него, человека (формула для Иисуса Христа: «Я есмь путь»), а ещё он был утешителем и обещал жизнь после жизни.

В иудаизме потребность в мессии появилась давно, им не мог быть никто из ветхозаветных пророков, поскольку они воспринимались как продолжение и опора бога, которого, разумеется, следовало всемерно почитать, но уж очень он был жестоким и немилосердным.

«Книга Иова» — более чем убедительное тому подтверждение, в ней всевышний попирает всякую мораль. К. Г. Юнг справедливо отмечает, что в кратчайшие сроки происходят одна за другой страшные вещи: грабёж, убийство, умышленное членовредительство и отказ в праве на суд. При этом отягчающим обстоятельством является то, что Яхве демонстрирует не понимание, сожаление или сострадание, а лишь беспощадность и лютый нрав1, хотя всё это происходило по его указанию. Большой террор при Сталине очень напоминает события «Книги Иова». Поэтому нужна была другая фигура, резко отличающаяся от творца. Самих мессий в иудейском мире было хоть отбавляй, но нужна была грандиозная мифологизированная фигура, за которой пошёл бы весь народ (потом пошли и самые богатые). Народное мифологическое творчество нашло более чем мудрое решение в таких обстоятельствах, но ведь именно народу нужна была вера в великого заступника, который к тому же ещё указывал путь и твёрдо обещал посмертную жизнь. О том, в чём состояло мудрое решение, я скажу позже, сейчас же проведу примеры попыток прорыва к образу мессии.

Так, в Книге пророка Даниила можно прочитать: «Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему» (Дан. 7: 13). Тоской по спасителю звучит в Ветхом Завете и появление там такой фигуры, как помазанник, т. е. отмеченный богом чем-то, каким-то знаком, особое отличие, свидетельствующее о том, что отмеченный, помазанный предназначен для некой важной миссии (1 Цар. 12: 3, 6; 16: 6; 2 Цар. 19: 21; 2 Парал. 6: 42 и др.). В связи с этим следует напомнить, что само слово «Христос» (часть имени мессии) происходит от греческого слова «хрио» — мазать. Стало быть, всё имя можно перевести как Иисус Помазанник. В целом следует сказать, что помазанник в Ветхом Завете представляет собой одну из важных ступеней к созданию грандиозного христианского мессии.

Некоторые черты мессианства встречается среди пророков других верований. В этой связи следует назвать Заратустру, который совершенно не претендовал на роль создателя. Напротив, он спрашивал у бога Мазды, кто определил пути солнца и звёзд, кто пометил землю снизу и закрепил облачное небо так, что оно не падает, и т. д. В то же время Заратустра выступает за добродетельную жизнь, против оргиастических обрядов с их многочисленными кровавыми жертвоприношениями; он считал, что премудрого господа нельзя считать ответственным за появление зла. Заратустра ждёт трансформации существования и умоляет Мазду открыть ему средство, как излечить существование2.

В иранской мифологии (маздаизме) представлен ещё один образ, наделённый явно мессианскими чертами. Это Сао́шьянт, при этом есть мнение, что была не одна, а несколько таких фигур. Ему (или им) было предназначено вершить страшный суд в конце веков, истребить источники зла, воскресить праведников и др. По одной версии, этот мессия (эти мессии) предшествовали Заратустре, по другой — были его сыновьями, чудесно рождёнными после его смерти.

Даже в такой монотеистической религии, как ислам, был мессия по имени Махди. На него возлагалось обеспечение на земле справедливости и жизни людей по законам ислама. После царствования Махди произойдёт страшный суд и воскрешение мёртвых. Наиболее популярна концепция Махди в шиитском исламе. Имя Махди иногда использовалось в национально-освободительных движениях.

Мессианские особенности можно обнаружить в образе буддистского Майтреи, которого признают все основные направления буддизма. Пока он обитает в небе и ждёт своё время вступления в качестве будды в мир людей, когда они будут находиться под управлением одного справедливого буддийского правителя.

Как мы видим, в мировой религиозной системе уже давно сложилась единая внутриконфессионная тенденция отхода от суровых и жестоких богов — создателей вселенной к более мягким, добрым, справедливым божествам. Это означает, что люди почувствовали себя сильнее, менее зависимыми от неведомых им грозных сил, что жизнь должна быть более справедливой и достойной, что они должны относиться друг к другу с большим доверием и уважением, помогать окружающим. Я не утверждаю, что это было когда-нибудь достигнуто, однако мессианское движение свидетельствует именно о таком стремлении и делает это вершиной морали. Иисус Христос дал блестящую оценку человека: «Вы — соль земли… Вы свет мира» (Мф. 5: 13, 14).

Мессианство стало выражением революционных настроений и предлагало людям удовлетворение их желаний. Поэтому в чрезвычайно короткий срок христианство получило самое широкое распространение.

Мессии не очерняли богов-творцов и не обвиняли их, но могли резко возражать создателям. Так, знаменитая Нагорная проповедь Иисуса Христа построена именно на возражениях: «Вы слышали… а Я говорю вам» (Мф. 5: 21–44). В Ветхом Завете приведены более чем негативные оценки отношения Яхве к людям. Он грозил: «И соберу все народы на вой­ну против Иерусалима, и взят будет город, и разграблены будут дома, и обесчещены будут жены, и половина города пойдет в плен…» (Зах. 14: 2). Это угрозы, и Яхве часто обрушивал на избранный народ самые невероятные беды. Поэтому было необходимо, чтобы новые божества были ранее людьми, полностью или хотя бы частично. Так, человеком был Мухаммед, есть предположение, что и Заратустра был реальным лицом, Иисус Христос рождён земной матерью; в Книге пророка Даниила говорится о сыне человеческом. Иными словами, человек повернулся к самому себе, не полностью, а только начал движение, которое было резко остановлено Средневековьем с его тоталитаризмом и мракобесием. Эпоха Возрождения была временем освобождения личности, но лишь на несколько веков. Потом всё было очернено коммунизмом, учение о котором было не чем иным, как повторением восточно-средиземного мифа о возможности рая, а в жизни — приходом кровавых лжемессий. При этом миф пытался проникнуть и в Америку, даже захватить там власть, но был остановлен.

Так, мы видим, что идея мессии имеет огромное, непреходящее значение в истории человечества, причём здесь я имею в виду не только и даже не столько её религиозный аспект.

Мессия должен был появиться не только потому, что человек освобождался от власти жестоких и подавляющих его богов, но и потому, что в древнем мире было слишком много нищеты и страданий.

Вот что писал по этому поводу Э. Фромм3.

Палестина как часть Римской империи впала в то время в глубокий экономический и социальный кризис. Августинский принципат означал конец правления феодальной олигархии, улучшение мировой торговли обогащало лишь тонкий слой имущего класса. Города были переполнены безработным и голодным пролетариатом. Вслед за Римом, наверное, только в Иерусалиме этот слой был столь многочисленным. Ремесленники, лишённые надёжного дохода и примыкавшие к пролетариату, быстро объединились с нищими, неквалифицированными рабочими и крестьянами. Можно предположить, что в Иерусалиме пролетариат оказался даже в худшем положении, чем в Риме. В нём не действовало римское гражданское право, не удовлетворялась неотъемлемая потребность народа в хлебе.

Сельское население было истощено чрезвычайно тяжёлым налоговым бременем и оказывалось либо в долговом рабстве, либо среди мелких фермеров, а средства производства или небольшие земельные наделы у них отнимались. Кроме этого обедневшего и доведённого до отчаяния пролетариата в Иерусалиме и во всей Римской империи существовал средний экономический класс, а над ним находился мощный и влиятельный класс феодалов, священнослужителей и денежной аристократии. Фарисеи, саддукеи и ам-гаарец (люмпен-пролетариат) были политическими и религиозными группами, представлявшими эти различия. Ам-гаарец стояли в жёсткой оппозиции фарисеям и их более широкому кругу последователей.

Конфликт между обеспеченными классами и пролетариатом нарастал по мере того, как римское угнетение становилось всё тяжелее и низшие экономические классы всё более разорялись и деклассировались. В такой же мере низшие классы общества становились основой национальных, социальных и религиозных революционных движений.

Под влиянием двух переплетающихся факторов — интеллектуально-социального и экономического — идея мессии не могла не родиться.

Итак, мессианство представляет собой первый шаг в бесконечном движении человечества к лучшей жизни, т. е. начальным этапом многих последующих революций, реформ, переворотов. В том, что мессианство произошло в религиозных рамках, нет ничего удивительного, поскольку религия тогда была господствующей идеологией и человек мог думать о себе и своём будущем лишь в религиозных категориях.

Мессия — это мифологический персонаж, создатель учения о том, как человек должен жить и вести себя, как обеспечить всем путь к благоденствию и справедливости. Он есть путь.

Небольшой по численности еврейский народ (и сейчас) в древности очень нуждался в сильном и жестоком боге, который хотя и был немилосерден к этому народу, но ещё более жесток с его врагами. Он для еврейской толпы и вообще всей нации тех лет был непререкаемой вершиной и главной надеждой. Поэтому незыблемой и непоколебимой стала вера в Яхве, навсегда оставшись национальной чертой еврейского народа, и никакие катастрофы, даже чудовищный Холокост, не могли повлиять на отношение к нему, хотя он далеко не всегда защищал нацию. Отсюда жестокий монотеизм, ритуальные и культурные особенности иудаизма, которые составили, бесспорно, более обособленную среду, чем другие культуры.

Нужда в мессии была и по той причине, что Иисус Христос был сыном этого грозного владыки, имел контакты с ним и мог поэтому помогать людям. Поскольку же христианство приняли многие другие народы, они рассчитывали на его поддержку, и не случайно Библия включает в себя Ветхий и Новый Заветы. Мессия как бы заключил соглашение между создателем и людьми, выступая его гарантом. Кстати, христианство вовсе не поколебало монотеизм иудаизма.

В любом религиозном движении были весьма значимы не только сами религиозные идеи, новые доктрины или направления, но и сами их творцы, в том числе во крови и плоти, которые реально порождали эти идеи и претворяли их в жизнь. Но они не были просто людьми, ими двигали, их вдохновляли потусторонние силы. Поскольку в Палестине было немало мессий и примитивных христианских (назову их так, хотя они в те годы определялись по-другому) сект, а то, что их было немало, свидетельствует об острой актуальности появления мессии. Их множественность, даже разбросанность по иудейским диаспорам вне Палестины диктовала потребность мифологическими путями объединить в одном лице, поскольку в нескольких спасителей сразу вряд ли бы поверили. Также с помощью мифологических механизмов необходимо было объединить сами новые религиозные доктрины в одну. Это не представляло особых трудностей, поскольку каждая из них требовала примерно одно и то же: справедливость, благоденствие, ликвидацию бедности и нищеты, изгнания зарубежных захватчиков и, конечно, загробной жизни.

Чтобы понять закономерность появления мессий, необходимо учитывать экономические, социальные и иные особенности, которые повлияли на начало движения людей к самим себе. Названные выше внешние обстоятельства породили этот сложный процесс.

Революционные настроения масс проявлялись в двух направлениях: в политических движениях протеста и освобождения от римлян и от собственной аристократии во всех видах религиозно-мессианских учений. Важно отметить, что наряду с кровавыми конфликтами с римскими властями и аристократией происходила яростная вой­на между отдельными группами восставших.

Э. Фромм считает, что понять психологический смысл веры первых христиан в Христа можно, если отметить, что эту веру вначале поддерживали массы необразованной бедноты, пролетариат Иерусалима и сельская беднота. Они страстно мечтали об изменении существующих условий жизни, о наступлении для них счастливого времени4. Чем лучше они понимали недостижимость своих мечтаний, тем больше эти мечтания уходили в область религиозных и особенно мессианских представлений и связывались с мессией. Поэтому мессий, как считает Ю. Латынина, было много на востоке Римской империи. Ненависть к богачам и людям, имеющим власть, пронизывает её евангелические тексты. В раннехристианских общинах особую роль играли взаимная поддержка и помощь.

Время до возникновения религий, стройных учений о мире, его создателе и самом человеке характеризовалось тем, что человек только-только начал понимать и осознавать себя, лишь начал поиски себя в огромном и непонятном мире. Ему представлялось, что все его беды — разрушительные для него силы природы, дикие звери и болезни — посылают на него некие высшие силы, ставшие впоследствии богами; они полностью подавляли его и не могли не быть жестоки и немилосердны. Появление мессий означает революционное для человека движение вперёд и хотя бы частичное освобождение от власти богов. Совсем не случайно Иисус Христос наполовину человек, а Гаутама, ставший Буддой (Учителем), был царским сыном, но стал нищим, т. е. оба они представляли народ. Так что человек постепенно избавлялся от древних и грозных владык, хотя мессианская религия в Европе, со временем ставшая основой средневекового тоталитаризма, не освободила, а закабалила человека. Так бывает всегда, когда какое-нибудь идеологическое учение выдают за универсальное и единственно верное. Оно становится опорой тиранического господства.

Вряд ли основной чертой христианства, которая составила главным образом его могущество, было то, что оно выставило руководящей нитью в жизни человека не личное его счастье, а счастье общества, и следовательно, идеал — идеал общественный, за который человек способен был бы отдать свою жизнь. Это трудно усмотреть из новозаветных текстов, да и сама эпоха рождения христианства была больше ориентирована на то, чтобы человек стал центром исторического развития, тем более что само христианство той поры проповедовало отречение от всяких земных благ.

Люди жаждали спасителя не только потому, что он обещал рай в посмертном мире, но и в связи с тем, что от него ждали спасения в земной жизни, т. е. защиты от притеснения и несправедливости. Сам мессия должен был воссесть на престол и обеспечить всеобщую радость. Всё это родилось в головах простых, невежественных и легковерных людей, которые составляли толпу как социальный слой, явственные следы такой слепой веры можно обнаружить и в новозаветных книгах, венцом же такой веры было Откровение Иоанна Богослова. В целом мессианские ожидания первых христиан вытекали из общих иудейских надежд.

Мессии не могли не быть связанными с богами, полубогами, в них обязательно должно было быть что-нибудь божественное. Поэтому и современные «спасители» (среди них много попросту мошенников) объявляют себя пророками, спасителями, имеющими связь с потусторонними силами, и т. д. Человек начала нашей эры ясно понимал, что лишь божественное существо может обеспечить ему справедливость и благополучие, да ещё в борьбе с такими могучими врагами, как римская власть и богатые аристократы. Они же, эти божественные мессии, и только они, разумеется, могли обеспечить посмертное существование и попадание в рай, только они умели являть чудеса, исцеляя больных и воскрешая умерших.

Некоторые мессии были фанатиками, такими же выступали и многие их сторонники. Именно религиозные лидеры, словно сорвавшись с цепи, могли вести догматическую, а в случае надобности и физическую борьбу с другими учениями и другими проповедниками. Но христианству не нужны были такие, им требовались добрые, прощающие, справедливые божества. Поэтому люди создали себе такого мессию, который обращался бы к ним, бедным и страдающим, кто голодает и жаждет правосудия, кто хочет излечиться и возродиться. Мессия не должен помогать самодовольным и богатым. Невольно, сами того не желая, первые христиане противопоставляли Христа Яхве, более того, в Христе можно видеть бессознательное желание свергнуть божественного Отца. Как отмечает Э. Фромм, замещая действительность фантазией, христианское послание несло удовлетворение надеждам на будущее и на отмщение, и хотя оно не могло утолить голод, всё же несло в себе успокоение, немало значащее для угнетённых5.

Мессия является полной противоположностью Яхве и в их отношениях отца и сына нет ничего эдипоподобного — они олицетворяют разные ценности, разное миропонимание, т. е. по-разному относятся к людям. Верующие идентифицировали себя с Христом, потому что он страдал так же, как и они сами. Однако они не были усыновлены Яхве, для последнего лишь Христос был сыном. В происхождении Иисуса Христа нашло отражение представление древних людей о том, что для зачатия необходим половой акт между родителями, но он недостаточен без участия высших сил. В распятии божества люди видели самих себя, в этом было нечто мазохистское.

Если Христос оставил после себя достаточно мощную организацию, то Мухаммад — могущественное теократическое государство, и тот и другой — учения, горячо поддержанные толпой и развитые потом учениками и бесчисленным количеством теологов. Но поддержка толпы — толпы, верящей в чудеса и сверхъестественные силы, легковерной и невежественной во все времена, — исходный момент. Поэтому можно утверждать, что мессия является продуктом общественной потребности, которая во многом, хотя и не во всём, формируется толпой. Критическое прочтение евангельских текстов Ю. Латыниной показало, что Иисус Христос пытался захватить храм в Иерусалиме не без участия толпы.

Почву, из которой вырос дух христианства, нужно искать в мудрости мистерий, считал Р. Штайнер. Недостаточно лишь господства той основной мысли, что этот дух должен ещё больше проникнуть в жизнь, нежели это совершалось в мистериях. Но и эта основная мысль уже получила распространение в широких кругах, писал далее Р. Штайнер, что можно считать впитыванием этой мысли толпой. Р. Штайнер обращал внимание на образ жизни ессеев и терапевтов, которые существовали задолго до возникновения христианства. Ессеи были замкнутой палестинской сектой, и ко времени Христа в ней числилось около четырёх тысяч. Такой же замкнутой и малочисленной сектой были терапевты в Египте6.

Я полагаю, что обе эти общины могут считаться предтечами христианства только в смысле того, что они исповедовали мессианские идеи, вели, в сущности, коммунистический образ жизни в самом примитивном варианте и ждали конца света и наступления царства всеобщего благоденствия.

Однако таким сектам, а это были именно секты, ещё очень далеко до христианства, точнее, последователей Иисуса, которые совсем не стремились к замкнутости, а, напротив, старались как можно больше увеличить число своих сторонников и единомышленников. Надо полагать, что даже ранние христианские общины носили открытый характер, хотя и старались не провоцировать власти по отношению к себе. Христианство стремилось к тому, чтобы сделать достоянием всего человечества всё то, что было их достоянием.

Р. Штайнер поясняет, каким образом дух христианства вырос из мудрости мистерий: в мистериях человек искусственным образом подготавливается к тому, чтобы на известной ступени развития в его душе пробудился высший духовный мир. Внутри же общины ессеев и терапевтов душа работала над своим созреванием, для пробуждения в себе «высшего человека». Следующий шаг заключается в предчувствии того, что индивидуальность в повторной смене земных жизней может подниматься на всё более высокие ступени совершенства. Обладавший таким предчувствием мог воспринимать в Иисусе высокодуховную индивидуальность7. Возможно, мистерии сыграли важную роль в зарождении христианства, но можно полагать, что весомым его источником всё-таки следует считать мессианские ожидания и желание улучшить жизнь иудеев, существенно переработанные уже позднее христианами. В таинственном мраке мистерий лишь чистый дух вряд ли мог соблазнить толпу, без которой распространение, успех этого учения был бы невозможен.

Справедливости ради нужно отметить, что часть толпы негативно и даже враждебно относилась к христианам. Толпа верила, что христиане совершают гнусные преступления, и нередко считали их виновными в наступивших стихийных бедствиях.

Со временем и богатые стали признавать христианскую веру, поскольку она, как оказалось при новом толковании, не ущемляет их интересы и надёжно защищает их. Те же, которые возглавили новое идеологическое кормило, стали сильными, властными и богатыми. Так происходит при любом революционном перевороте или коренной смене идеологии: те, которые побеждали старую власть и весь стоящий за ней бюрократический аппарат, сами становились ведущей силой в государстве и начинали подавлять всех остальных. Люди, поставленные в определенные условия или создавшие эти условия сами, могут выдавать за правду низкую ложь, подлость — за благородный поступок, предательство — за героизм и самопожертвование, провалы и катастрофы — за победы и т. д.

Поддержка государством христианства началась очень давно. I Вселенский собор был созван императором Константином в Никее (Малая Азия) в 325 г., II Вселенский собор — императором Феодосием I в Константинополе в 381 г., III Вселенский собор собрал император Феодосий II в Эфесе (Малая Азия) в 431 г. и т. д. вплоть до наших дней. Перечислить все формы и факты поддержки государством церкви и церковью государства в тех странах, где господствовало христианство, практически невозможно. Особо отмечу, что церковь играла весьма значительную роль в патриотическом воспитании населения и в борьбе с агрессорами и оккупантами. В современной России православная церковь однозначно поддерживается государством, впрочем, другие религии России — тоже.

Как отмечает А. Донини, новозаветные писания — это плод веры, мистической работы сознания, уходящего за пределы реальности в область вымысла и ритуальных верований. Но авторы текстов Нового Завета — и тут не имеет значения, действительно ли их именовали Матфей и Иоанн, Павел и Пётр, Иаков и Лука, поскольку перечень их гораздо обширнее ограниченного числа упомянутых в каноне и выходит за его пределы, — были реальными людьми, сыновьями своего времени, выходцами из определенной среды. Они были связаны с определенными историческими событиями и выступали глашатаями призыва, объяснение и обоснование которого кроется в социальных, экономических и культурных условиях, в которых эти люди формировались.

В древние времена и в значительной части в Средние века голос оппозиции всесилию правящих классов, почти всегда созвучный религиозным мотивам, подавлялся и, чтобы как-то звучать, бывал приневолен к разного рода хитростям и притворству: анонимату, приписыванию мифическим или стоящим вне подозрений персонажам, которых признавали господствующие силы, авторства различных произведений. Так было с Сивиллой Эритрейской, которую бедняки Израиля в конце концов признали прямой родственницей Ноя, а римляне связали с Сивиллой Кумской из «Четвёртой эклоги» Вергилия. И всё же форма протеста, проявившаяся в целом потоке видений, пророчеств, прорицаний космических и социальных катастроф, в которых более или менее открыто предвещался конец старой эпохи и господствовавших в ней классов и провозглашалось пришествие «новой эры», достигла такого размаха, что захватила представителей наиболее утончённой культуры в среде самих властвующих классов, как и случилось с Вергилием8.

Всё это особый феномен и продукт мифологизации, имеющий огромное историческое значение, причём не только религиозное, но и общечеловеческое. Всё, что содержалось в религиозных идеях, новых или старых, хотя и стало предметом веры, отражает современное состояние и движение человеческого духа, познание себя и окружающего мира. Поэтому напрасно искать доподлинную правду во всех или большинстве религиозных фактов, даже в географических названиях. Все они не отражают действительность и реальные события или отражают очень частично и косвенно, но неизменно выражают одно желание: благоденствие и даже изобилие на земле сейчас либо то же самое на небесах, а ещё лучше — и в земной, и в небесной жизнях. Те, которые лишили людей благоденствия, должны понести самое жестокое наказание — именно об этом говорится в апокалипсисах, в том числе новозаветном; в нём выражено твёрдое, хотя и примитивное эсхатологическое убеждение, что все враги и притеснители христиан будут уничтожены. Так что ни о каком их прощении не может быть и речи, что сильно расходится с известным положением христианства.

Исповедующие иудаизм, особенно бедняки, как-то должны были объяснить свои беды. Виновными считали, конечно, собственных богачей и иноземных завоевателей, но сами люди изрядную долю вины возложили на самих себя, то же самое очень настойчиво внушала им религия, причём начиная с Адама и Евы. Это были людские грехи, и они копились с годами, даже веками. Поэтому бог справедливо карал их, но по непонятным им причинам они продолжали грешить. Греховность для древних иудеев была самоочевидна, и убеждённость в ней составляла один из фундаментов самосознания и самоприятия. Божьи кары, даже всемирный потоп, не давали успеха. Вот почему люди испытывали острую потребность избавиться от грехов и обещание Иисуса Христа взять на себя все грехи (приписываемое ему значительно позже) было встречено с огромным удовлетворением и привлекло к нему множество сторонников.

Это право на искупление грехов было полностью воспринято церковью и стало давать ей немалые доходы, особенно при помощи продажи индульгенций. Основано оно исключительно на традиции, ибо никто не давал церкви подобное право.

За 15 минут до казни одного из главных немецких нацистских преступников по приговору Нюрнбергского трибунала Ганса Франка в 1946 г. пастор дал ему последнее благословение церкви и полное отпущение грехов. Франк был генерал-губернатором оккупированной Польши и основателем Освенцима, он повинен в убийстве миллионов человек. Так может ли такое чудовище получить благословение церкви и полное (подчёркиваю — полное) отпущение грехов и благословение церкви?!9 Так может поступить только та церковь, которая была на стороне нацизма, отпустить все грехи способен лишь такой пастор, который в своё время благословлял преступления нацистов.

Что такое отпущение грехов вообще? Оправдание их, даже частичное, или прощение виновного, забвение всего им содеянного? Почему благословила церковь сверхубийцу? Церковь — сугубо мирское учреждение, и она не имеет никаких оснований делать это. Из заповедей Христовых это тоже не вытекает. Ведь прощение греха — это провокация нового греха, нового преступления. Прощение Франка есть прощение всех главных военных преступников, а их сурово осудил мирской суд! Конечно, можно важно возразить, что есть небесный суд или бог, которые благословляют Франка, но ещё надо доказать существование этих прощающих инстанций и каким образом об этом стало известно пастору в тюрьме. Но и это не отменило бы приговор Нюрнбергского суда.

Распространению христианства в античном мире способствовало и такое важное обстоятельство: еврейская диаспора была весьма многочисленна и в Римской империи, и вблизи её границ. Большинство диаспор составляли низшие слои тогдашнего общества, для которых и «создавалось» христианство, точнее, которое само создало учение, названное впоследствии учением Христа.

Мессианство было широко распространённым явлением в иудаизме, но не только во времена Иисуса Христа. Так, в 1665 г. в Смирне (Турция) возникло, хотя и быстро угасло, грандиозное мессианское движение: Саббатай Цви объявил себя Мессией Израиля. В еврейском мире это вызвало небывалый ажиотаж. При приезде Саббатая Цви в Константинополь он был схвачен, но, боясь пыток, перешёл в ислам. Значительное число верующих привлекало в нём то, что он объявлял себя искупителем10.

П. А. Кропоткин справедливо указывает, что в христианство, точно так же, как и во все нравственные учения, очень скоро вкрался оппортунизм, т. е. учение «блаженной середины». И совершилось это тем легче, что в христианстве, как и в других религиях, создавалось ядро людей, утверждающих, что они, на которых лежит совершение обрядов и таинств, сохраняют учение Христа во всей его чистоте и ведут борьбу против постоянно возникающих ложных его толкований.

Ввиду гонений христианские проповедники, готовые сами погибнуть на кресте или на костре, естественно, могли в своих посланиях к верующим делать второстепенные уступки, чтобы не подвергать преследованиям молодые ещё христианские общины. Так, например, слова «отдайте Кесарево Кесарю, а Божие Богу», на которые так любят ссылаться власть имущие, могли попасть в евангелие как незначительная уступка, не нарушавшая сущности учения, тем более что христианство проповедовало отречение от всяких житейских благ.

Но хуже всего было то, что, обратившись в государственную церковь, официальное христианство забыло основное отличие христианства от всех предшествовавших религий, кроме буддизма. Оно забыло прощение обид и мстило за всякую обиду не менее жестоко, чем восточные деспоты. Наконец, представители церкви скоро стали такими же владельцами крепостных, как и светское дворянство, и постепенно они приобрели столь же доходную судебную власть, как и графы, герцоги и короли, причём в пользовании этой властью князья церкви оказались такими же мстительными и алчными, как и светские владыки. Когда же в XV и XVI столетиях стала развиваться централизованная власть королей и царей в возникавших тогда государствах, церковь своим влиянием и богатствами везде помогала созданию этой власти и своим крестом осеняла таких звероподобных владык, как Людовик XI, Филипп II и Иван Грозный. Всякое сопротивление своей власти церковь наказывала с чисто восточной жестокостью — пытками и костром, для чего западная церковь создала даже особое учреждение — «Святую Инквизицию»11.

То христианство, которое было вначале и которого так желали люди, не имело ничего общего с той религией, которая была государственной, единственной и обязательной в западном мире. В истории человечества мы можем констатировать три тоталитарных эпохи:

— христианства как государственной религии в Средние века в Западной Европе;

— коммунизма;

— нацизма.

В этой единой связке они требуют отдельного исторического, политического, социологического и этического анализа. Ни о какой случайности в их появлении и функционировании не может быть и речи. Конечно, они разные, но как много у них общего! Ну разве не близнецы-братья: «святая инквизиция», гестапо и НКВД, у них была только разная форма одежды. Но их божества удивительно похожи друг на друга: у инквизиции ею же созданный Иисус Христос, ничего общего не имеющий с тем, который призывал к себе всех нуждающихся и обременённых, у гестапо — бесноватый некрофил Гитлер, НКВД — паранойяльный некрофил Сталин.

Стремительное распространение христианства на Ближнем Востоке и в Европе следует объяснить тем обстоятельством, о котором уже говорилось выше: эволюционное изменение отношения человека к себе и окружающему миру, рост самоприятия и самоценности. Правда, он потом попал в жестокую кабалу христианской церкви, которая не имела практически ничего общего, кроме символов и громких слов, с ранним христианством и собственно с самим учением мессии. Поэтому надо резко выделять раннее христианство как самостоятельный и особый объект научного познания. Так же надо подходить к первым коммунистам, пусть и недалёким и наивным людям, но честным и бескорыстно преданным иллюзорной идее. Это не их вина, а их беда. В России после установления сталинской диктатуры многие из них были уничтожены.

А. Швейцер считал, что исторический Иисус скрытно присутствует в евангелиях, и это утверждение вызывает недоумение. Во всех четырёх евангелиях перед нами предстаёт живой человек со своими переживаниями, страхами и убеждениями, его поведение ярко характеризует всё то, что он собой представляет, в том числе и как сверхъестественное существо. Вопрос о двой­ной природе Иисуса Христа, в прошлом бывший предметом острых богословских дискуссий, здесь вообще не должен обсуждаться

...