РАЗДЕЛ I. Мир, который ты не заметил
Первая трещина
Ты был ещё живой. Настоящий. Ты чувствовал, как сердце бьётся не по правилам, а по правде.
И тогда это случилось.
Может, они смотрели осуждающе. Может, молчали. Может, просто не выдержали твоей правды.
Но ты понял одно: если будешь собой — останешься один.
И ты выбрал — быть «хорошим». Удобным. Понятным. Не слишком чувствительным. Ты улыбнулся, когда хотел закричать. Ты кивнул, когда всё внутри рвалось прочь. Ты спрятал себя — в глубину, из которой до сих пор не можешь вытащить.
Вот она — первая трещина. Не крик. А именно трещина. Тихий надлом, как ломается корень, который больше не может питать тебя жизнью.
С этого момента ты стал чужим себе. Ты начал копить невысказанное. Ты стал жить не из чувств, а из сценария.
Это был не конец. Это было приговором с отсрочкой.
Ты жил. Дышал. Улыбался. Но внутри — замерло что-то важное. Что-то, что не вернуть без боли.
Ты называл это взрослением. А это было предательство.
Ты говорил себе: «Так надо. Все так делают. Это не страшно.» Но каждый раз, когда ты это повторяешь — часть тебя кричит в темноте: «Верни меня. Я здесь.»
И пока ты не вернёшься туда — ты будешь не жить, а имитировать жизнь.
Потому что ты не стал плохим. Ты стал мертвым в том, где однажды выбрал молчание.
Подмена языка
Тебя не просто учили молчать. Тебя учили говорить не то.
Ты чувствовал одно — но говорил то, что звучало правильно. Ты хотел кричать — но выбирал улыбку.
Слова стали масками. Ты надевал их, чтобы тебя не распяли за живое.
Ты говорил «всё хорошо» — и предавал свою боль. Ты говорил «я справлюсь» — и гасил в себе крик о помощи.
И с каждым разом слова переставали быть мостами к тебе. Они становились клетками, где чувства — лишь артефакты, выставленные в красивых витринах.
Любовь стала образом
Ты знал, что любить — это больно. Это риск. Это потеря. Это сдача. Это не контролировать.
Но тебе сказали: любовь — это комфорт. Это совпадение вкусов, это подарки и прогулки, это улыбки и лайки.
Любовь оторвали от креста. От боли. От подлинного «я выбираю тебя — даже если это разрушит меня».
Тебя убедили: любовь — это образ. Не действие. Не выбор. Не цена.
Ты стал искать этот образ — в людях, в фильмах, в зеркале. Но никогда — в себе.
«Быть собой» стало стилем
Ты хотел быть собой. Но каждый раз, когда ты настоящий, мир морщится. Отстраняется. Боится.
И ты выбрал — сделать это ролью. Стиль. Атмосфера. Бренд.
«Быть собой» — теперь значит выбрать шрифт. Надеть одежду. Выставить границы. Сделать тату. Написать пост.
Но не — рассыпаться. Не — пройти через стыд. Не — умереть от боли, чтобы воскреснуть настоящим.
Ты потерял не просто слова. Ты потерял язык правды.
И пока ты не начнёшь говорить из боли, а не обойти её фразой — ты будешь повторять то, что тебя убивало медленно, но красиво.
Образ сильнее тела
Ты больше не телом жив. Ты — картинка. Ты — ракурс. Ты — «как выглядишь», а не как чувствуешься изнутри.
Ты стал объектом восприятия, а не полем присутствия.
Почему ты стал образом
Потому что тело уязвимо. Оно дышит, болит, стареет, пачкается, сходит с ума от желания, страха, боли. А образ — гладкий. Удобный. Подконтрольный.
Ты выбрал его — не потому что он красив, а потому что в нём не больно.
Ты — стал тем, на кого смотреть приятно. А не тем, с кем можно быть по-настоящему.
Как ты научился быть «живым» — не живя
Ты улыбаешься в камеру. Ты чувствуешь радость на экране. Ты симулируешь страсть, восхищение, боль, веру — потому что их надо показать.
Ты «живёшь», потому что все должны знать, что ты жив. Твоя жизнь — в ленте. Твоя душа — в реакциях. Твоя реальность — в пикселях.
Ты научился: жизнь — это не проживание. Это репрезентация.
Когда ты последний раз чувствовал свою кожу — не думая, как она выглядит?
Ты всё ещё в теле — но уже не в контакте с ним.
Ты моешься — и думаешь, как ты выглядишь. Ты касаешься другого — и оцениваешь, красиво ли это со стороны. Ты слышишь свой голос — и думаешь, нравится ли он другим.
Ты не живёшь. Ты следишь за трансляцией собственной жизни.
Тело — стало фоном для образа. А не домом для тебя.
И пока ты не вернёшься — в плоть, в кость, в боль, в жар кожи, в биение, ты будешь прекрасной картинкой на мёртвом экране.
Дом, в котором тебя нет
Ты приходишь в себя — и не находишь никого. Ни боли. Ни желания. Ни имени, которое отзывалось бы изнутри.
Ты дома — но дом пуст.
Ты жив — но не здесь.
Ты приходишь в себя — и не находишь себя
В какой-то момент ты возвращаешься. Пробуждение — не громкое. Просто на секунду всё замирает. Тишина. И в этой тишине — ты не узнаёшь себя.
Ты не знаешь, кто это сидит в этом кресле, жмёт на эти кнопки, улыбается этим людям.
Ты — не здесь. И не там. Ты — нигде.
Всё, что ты называл «жизнью» — это декорация
Утро. Завтрак. Работа. Слова. Сигналы. Статусы. Мир — как красивая оболочка, в которой нет огня.
Ты идёшь по отрепетированной дорожке, жизнь — как театр, а ты — актёр, который так давно вжился в роль, что забыл, кто он без грима.
И даже боль — по сценарию. И даже «искренность» — встроена в интерфейс.
Симуляция не насилует — она обнимает теплее, чем жизнь
Симуляция не ломает. Она утешает. Она говорит: «Останься. Тут мягко. Тут тебя понимают. Тут ты — кто хочешь. Тут ты не умрёшь.»
И ты остаёшься.
Потому что объятия симуляции — теплее, чем холод настоящей боли. Потому что в ней можно быть живым — не рискуя жить.
Потому что она знает, как задушить тебя — по-доброму. Без борьбы. Без крика. Без следов.
И однажды ты проснёшься в этом «доме» — и поймёшь, что всё вокруг — отражение того, как ты однажды решил:
«Жить — слишком больно. Лучше — красиво умереть в безопасности.»
Точка, где ты мог бы выбрать иначе
Это не трагедия. Это — поворот. Он был. Ты его помнишь. Где-то в теле. В шее. В животе. В дрожи. Где-то — там, где ты перестал дышать.
Момент, который ты проскочил. Проглотил. Оправдал.
И с него всё начало стираться.
Когда ты не сказал то, что знал
Ты знал. Ты чувствовал. Ты видел, как всё лживо, как неправда капает с лиц, как отравленный дождь. Но ты промолчал. Ты выбрал не сказать.
Потому что так — безопаснее. Так — «не разрушишь». Так — «останешься любимым». Так — никто не уйдёт.
Ты предал правду ради присутствия других. И исчез сам.
Когда ты не ушёл, хотя всё внутри горело
Ты чувствовал зов. Не голос — жар. Горло сжимало, ноги хотели бежать, сердце било в стену. Ты должен был уйти.
Но ты остался. Потому что так — правильней. Так — удобней. Так — «ты хороший».
И с этого момента всё, что было тобой — начало гореть изнутри. Медленно. Без дыма. Без свидетелей.
Когда ты остался — и начал исчезать
Не сразу. Постепенно.
Ты ел — но не чувствовал вкус. Ты касался — но не ощущал. Ты говорил — но не знал, кто говорит.
Ты остался в месте, где умер.
И с тех пор каждое утро — было уже не твоим.
Ты мог бы выбрать иначе. Ты знал. Ты чувствовал.
Но ты сделал то, что делают миллионы:
предпочёл исчезнуть — вместо того, чтобы быть отвергнутым живым.
