(Порядок из Хаоса или декорации театра абсурда?)

Планета была мертва, дальше не куда. Огромный камень в космосе, лишенный атмосферы, изборожденный шрамами метеоритных ударов, сияющий в свете двух солнц радиацией. Светилось здесь все, покрытые стеклянными потеками горы, каменистые плато, кромки глубоких пропастей, скованных космическим холодом. Нагромождения битых камней, в неверном сиянии ледяного полдня, иногда казались причудливыми строениями. А может быть таковыми и были? Фантазии, они и есть фантазии. Всегда хочется видеть то, что хочется. В том то и вопрос, что здесь и смотреть то некому, разве что светилам или цепочке астероидов, бывших некогда луной и болтавшихся в полном беспорядке на орбите. Да, там тоже не было стройности, спокойствия и очень часто космические камни совершали своеобразный суицид, бомбардируя собой мертвую плоть так, что она содрогалась, заполняя кратер застывающей лавой. Даже огонь уступал законам здешнего царства холода и смерти.

Но было здесь нечто, что скрывало в себе тайну. У края глубокой пропасти стояла статуя женщины, сделанная из сверкающего радиоактивным излучением белого камня. Каменное, искусно сделанное неизвестным скульптором лицо было прекрасно, изящные руки поднимались к небу и словно в насмешку радиоактивные частицы превращали лицо в оскаленный череп. Кто ты? Королева Ада, насмехающаяся над грешными душами или может быть грешница, расплачивающаяся за свои грехи? Сколько прошло столетий или эонов, эпох, когда твой прототип полыхал энергией жизни? А кто сказал, что прототип был? Причуды неживого мира не имеют границ и порой могут творить невероятные чудеса.

А это, что тоже чудеса? Видения планеты или нечто реальное? У подножия статуи, опустившись на колени, склонилась стареющая дама со следами былой красоты на лице. Оплывшее тело еще хранило следы гибкости, сочилось силой и энергией, которые медленно уходили прочь, высасываемые мертвым холодом и жестокой радиацией. Это тоже причуда или живое существо? Кто же мог выжить там, где даже умирает камень?

Дама расправила складки пышного оранжевого платья, сверкавшего подобно живому огню, глубже натянула элегантную шляпу с полями, украшенную золотыми перьями, скрывавшую лысую, без волос голову и осмотрелась по сторонам, словно ждала кого-то. Вот уж точно, выжила из ума старуха. Старуха ли? На мгновение женщина преобразилась в гибкую красавицу с высокой грудью, тонкой талией, точеными руками и миловидным лицом, которое обрамляли пышные с медным отливом каштановые волосы. Как же ее имя? Нет не то. Огненно-оранжевая красавица приняла образ женщины иной красоты, высокой, облаченной в невероятно белое платье из целого куска ткани, обернутого вокруг фигуры, от которой и привередливым богиням не было бы стыдно. Даже радиация испугалась этого облика и отступила от серебристых волос, не коснулась печальной красоты лица, не заморозил холод горячих слез, текущих по щекам. А эту как зовут? Нет, и это не то имя. Вета, Фуэго, Азитовал ушли в небытие, сожженные пламенем Рока почти пятьдесят лет назад.

Да, флот заргов, более сотни кораблей, появился неожиданно и превратил Мнайдру в груду развалин. Кипящие воронки поглощали все живое и даже само море вскипело, чтобы загореться парами, уничтожая не только обитателей мира, но и само небо. Это был Армагеддон, в котором погибло все, что могло погибнуть, превращаясь на мгновение в живой факел, рассыпавшийся мельчайшим прахом. Зачем это помнить? Ну, кому-то же надо и помнить хоть что-то, ибо кто сказал, что Феникс не возрождается из пепла? То-то же. Нечего тратить энергию на ушедшие в небытие образы, подумала старуха, теперь у тебя иное имя — Муарта. Почтенная леди, подняла с земли длинную косу, оперлась об нее и встала. Трудно быть не богиней смерти, а самой смертью, не воплощение, но суть определяет бытие. На этом опаленном камне даже голову снести некому, вот и осталось только философствовать. Лезвие косы, откованное из обломка сопла крейсера «Призрак Огня», печально сверкнуло, словно соглашаясь с хозяйкой.

Старая, выжившая из ума маразматичка! И что, пусть в голове полное безобразие, но я ведь королева и меня, в отличие от некоторых, никто с трона не смещал. Вот так-то! Королева аватар флота Мнайдры, даже лишившись своих подданных, навеки осталась злым роком, проклятием для всех, кто поклоняется Великому Таракану. Старуха дряблой, морщинистой рукой коснулась оплавленного камня на постаменте статуи и открылась дверь, пропускавшая в тайник, который скрывал каменный образ последней Великой Энту Мнайдры. Аватара прислонила косу у входа, подняла подол длинного платья и медленно, по ступенькам, спустилась в небольшой тайный зал.

Вспыхнул свет, не яркий, а мягкий, словно не желавший быть назойливым, вырвавший из тьмы статуи. Не статуи это, ох не статуи, а мертвая плоть, навеки застывшая в прозрачной остеклованной массе. Что смотрите на меня пустым взглядом? Нечего сказать, властители? Ты был мудр и силен, Ксан I Целитель, но теперь ты носишь корону на своей голове, чтобы когда-нибудь передать реликвию наследнику. Ах, Вета ты не потеряла своей красоты, держишь на коленях меч ахарга ахаргов, чтобы рукоять согрела рука сына. Это твое право и законное желание.

А вот еще две статуи, при виде которых аватара заплакала и отвернулась к стене, не в силах выдержать холодный, немигающий взгляд капитана Диего. У него на коленях лежал жезл из белого золота, украшенный рубином, приготовленный для дочери. Прости капитан, что я не сохранила твой крейсер, но ты сам приказал выполнить свою последнюю волю. И тебе я завидую среброволосая Азитовал. Как ярко сверкает камень в оправе на твоей шее! Твоя дочь должна надеть его! Я целый месяц пробовала быть тобой и не смогла. Я так и не поняла, этого странного человеческого чувства, которое называется «любовью».

— Ко мне пришли гости, — прошамкала старуха, — Прощайте, мертвые властители, а я должна выполнить предназначение до конца.

Муарта погасила свет в усыпальнице и шаркая ногами поднималась по лестнице. И кого же это принесло за столько-то лет? Черное небо прочертил след космического корабля. Прилетели, касатики в гости? А я ведь совсем не приготовила встречу, точно выжила из ума, старая карга. Дверь захлопнулась, чтобы открыться вновь в годовщину гибели Мнайдры. Муарта замаскировала вход, достала поцарапанное зеркало и посмотрела в него. Омолодиться что ли? Обойдутся, прохвосты, Смерти положено быть с косой и выглядеть отнюдь не писанной красавицей. А вот косу-то надо подточить и, растяпа ты, забыла активировать виброусилитель на лезвии.

На краю пропасти приземлился корабль класса «Разведчик», рассчитанный на команду из двух человек. Милости просим, мои дорогие гости и Муарта принялась небольшой щеточкой чистить подол, рукава платья, шляпу. Можно не быть воплощением красавицы, но вот даже Смерть должна соблюдать аккуратность.

По трапу из шлюза вышли две фигуры в бесформенных пузатых скафандрах, и хозяйка этих мест задумалась о том, мужчины это или женщины, а также убивать их сразу или дать время для просветления разума. С другой стороны, просветлять можно только то, что имеется. Какой, скажите нормальный человек, полетит на уничтоженную планету? Только мародер! Следовательно, согласно пункту пятому, тридцать восьмой статьи криминального кодекса Лиги, подобное действие наказывается смертью на месте. Закон суров, но он закон и его надо выполнять.

Два человека, или не человека, какое это имеет значение, не успели опомниться, как перед ними возникло оранжевое пятно, взмах сверкающего лезвия и две головы упали на оплавленный камень, стукнули и покатились в пропасть. Старушка, откуда и силы то взялись, подняла подол платья и элегантно ногой столкнула тела следом за головами. Да, тяжелая, однако работа быть Смертью. А что будем делать с кораблем? Фи, тупая железяка без аватары! Включаем механизм самоуничтожения, хоть погрею свои старые кости из металлопластика. Раз! Два! Три! Огонек, гори!

«Разведчик» недовольно заворчал и загорелся, разбрасывая искры расплавленного металла. Ну, вот так и работай хранителем тайны! Металлические искры в нескольких местах прожгли ткань, и это вызвало изрядное беспокойство леди с косой. Ладно, наряд она заштопает так, что к приходу новых гостей будет просто очаровательной дамой. А то, что визитеры еще обязательно будут, Муарта не сомневалась. О чем это говорит? Это говорит, что скоро исполнятся сроки, и королева аватар таки искупит свое добровольное проклятие.

(Все наше существование, это декорации для спектакля, под названием «ЖИЗНЬ!»)

* * *

Казалось, Терра ничуть не изменилась под властью заргов, ибо тропической растительности, фосфоресцирующему океану было глубоко плевать на все эти галактические проблемы. Ветер тоже поддерживал своих друзей и зачастую ревел так, что все живое пряталось в укрытия, а то с этого прохвоста станется. Забросит тебя в лужу с дерьмом и будет плескать грязными искрами до тех пор, пока фекалии не лягут равномерным слоем по телу. Нет, служба утилизации отходов работала исправно, но ведь и фекалии бывают разными, порой с ароматом и внешней красивостью, за которыми не каждому дано признать обычное дерьмо, никому не нужный мусор.

По автостраде мчался антиграв, автомобиль на воздушной подушке, не обращая внимания на рев ветра, хлестанья дождя по лобовому стеклу. А вот водитель, вернее очаровательная девушка за рулем, явно была не в себе, причем настолько не в себе, что сработал автопилот и перехватил управление, чтобы не произошло несчастья. Очаровательная? Ну, при определенной фантазии можно сказать и так, хотя вымазанное сажей лицо, спутанные всклокоченные волосы не определенной расцветки, вероятно скорее светлые, чем темные, разорванное желтое платье с пятнами крови, заляпавшими изображение насекомого на груди, явно смазывали внешность до неприличного гротеска. Девица размазала ладонью слезы и сделала такую маску на лице, что ни один гример не придумает.

Антиграв выполнил карту маршрута и остановился возле порога небольшой гостиницы, мелкого пяти десятиэтажного домика, пискнул с требованием расплатиться и только после этого услужливо распахнулась дверца, а стрекочущий словно насекомое голос сказал: «Поездка окончена, мне было приятно ощущать Ваше общество!».

— Мне тоже, — буркнула в ответ девушка и пнула ногой по бамперу, — Чтобы ты взорвалась, безмозглая железяка.

— Задача не выполнима, — последовал ответ, — Желаю удачи.

Мотор взревел и такси скрылось за ближайшим поворотом. Пассажирка, слегка пошатываясь то ли от алкоголя, то ли от бурно проведенного досуга прошла в холл, взяла у робота-портье ключи и долго пыталась вызвать лифт, чтобы подняться на сорок восьмой этаж. Кнопка явно не хотела подчиняться, но с двадцатого раза таки заработала. О да, велик тот человек, который придумал поручни и гигиенические пакеты. Если пакет есть, то его надо использовать с пользой, что и было проделано. Короче, к нужному этажу девица даже перестала икать и о, великое чудо, попыталась грязной пятерней расчесать волосы.

Вы думаете, что на этом шоу окончилось? Глубоко ошибаетесь! Процесс попадания электронным ключом в индикатор был, вне всякого сомнения, вершиной вечернего представления.

— Леро! Открой, это я Ар…, тьфу, Арг…та.

— Кто? — послышался голос за дверью, — Какая Аргта?

— Никакая, — пробормотала молодая искательница приключений, сползла по стене и растянулась на полу.

Дверь открылась. В коридор вышел крепкий мужчина, без всяких церемоний взял девушку за ноги и не обращая внимания, что голова красотки пару раз ударилась о стену, затащил в комнату и оставил лежать на поролоновом ковре.

— Аргента, Аргента, наказание ты мое! — покачал головой мужчина и потянулся за небольшим металлическим чемоданчиком, стоявшим у входа, — Сейчас приведем тебя в чувство, а потом займемся воспитанием.

Леро открыл крышку, достал шприц, серебряный ошейник изящной работы, на котором была выгравирована надпись на незнакомом языке, а края мигали алым светом индикаторов. Да, это было личное изобретение, созданное персонально для Аргенты, аналога которому не существовало. Леро одной рукой аккуратно поднял голову своей подопечной, протер грязную шею салфеткой и ловко соединил края. Украшение сомкнулось вокруг шеи и мгновенно стало цельным, не снимаемым, словно было частью тела. Ловкий укол в руку и девушка пришла в себя, а взгляд стал осмысленным.

— Голова раскалывается, — пробормотала Аргента, — Леро, что это на шее? Как оно снимается? Это чтобы я никого не покусала?

— Увы, я должен был так поступить, чтобы ты не наделала глупостей. Ты к этой штуке привыкнешь, и она тебе понравится. Посмотри в зеркало, как очерчена шея. Такого украшения нет ни у кого. Так, а теперь марш мыться и выбрось рванье в утилизатор. В твоей комнате лежит одежда, сделай прическу, макияж. На столике коробочка с бижутерией. У нас сегодня важная встреча в ресторане и мне не хочется, чтобы от тебя шарахались люди.

— Ой, это же так долго, что…

— Я подожду. Будь хорошей девочкой.

Леро устало опустился в кресло и задумался. За окном ревела буря, доносился грохот океанских волн, но в комнате было уютно. Пятьдесят лет! Боже, ты уже должен быть остывшим радиоактивным пеплом или дряхлым стариком с трясущимися руками, но все еще полон сил, хоть и стал нежитью. Положим, не то, чтобы нежитью, но кремнийорганическое тело куда практичнее обычной плоти. Ты мог отказаться от древнего обряда, однако сделал свой выбор ради более важной цели. Леро, ты дал слово, да и отступать уже поздно, ибо точка невозвращения пройдена давным-давно.

Что толку сидеть в кресле, пока юная леди пудрит носик, можно выйти на балкон и ощутить буйство стихии. Когда-то, когда ты был человеком, тебе нравилось купаться в грозу, бежать под ливнем по тропическому лесу, а сейчас даже вымокнуть проблема из-за полной гидрофобности тела. Нет, не принесло облегчения путешествие на балкон и не должно было принести, поскольку не те у тебя рецепторы нынче, каменный друг.

Из комнаты раздался грохот, визг и из двери вылетела женская туфелька на высоком каблуке. Леро ловко ее поймал, недоуменно пожал плечами и осмотрел обувь. Вроде все в полном порядке.

— Аргента, что это все значит?

— Как в этом можно ходить, дядя Леро? Я надену лучше бахилы с магнитными присосками, чем эти ходули. А платье? В нем невозможно задрать ногу, чтобы дать пяткой в челюсть? Комбинезон удобнее, можно и лягнуть кого-то, и спрятать нож, и успеть вытащить бластер.

— Так, держи туфельку, надень и присядь. Наказание мне с тобой.

Девушка сидела в глубоком кресле и рассматривала себя в зеркало. Может быть впервые за многие годы попыталась ощутить себя другой. Роскошные белокурые волосы с легким синеватым отливом, голубые глаза, обтягивающее вечернее платье только подчеркивало классические пропорции тела. А лицо? Как она похожа на свою мать, разве что взгляд какой-то хищный, словно у львицы на охоте.

— И что тебе не нравится?

— Выгляжу, как кукла на пуфике, — фыркнула девушка, — Сплошная жуть. А ошейник, чтобы детей не покусала.

— Ты выглядишь, как благородная дама и хватит капризничать. К слову, капризничать тоже надо уметь, юная леди. Дай мне руку и вставай.

Аргента подчинилась, попробовала сделать шаг, запуталась в подоле платья и растянулась на пружинистом ковре.

— Да я сейчас…

— Руку! — настойчиво потребовал Леро, — Приподними подол и делай шаг. Вспомни упражнение на вестибулярный аппарат для пилотов и держи равновесие корпусом. Молодец. Я тебя жду в комнате, куда должна войти леди, а не дикая девка с портовых задворок.

Леро вошел в комнату, присел за стол и откупорил бутылку безалкогольного вина. Не совсем, конечно, безалкогольного, пара процентов спирта осталась, но и этого вполне достаточно.

— Вы довольны, — раздался страдальческий голос, — Вы меня решили пытать за то, что я натворила сегодня? Ходули, смирительная рубашка, так еще и в этом нижнем белье нормально нагнуться не могу.

— Возможно тебе сегодня еще и танцевать придется.

— Танце…? Что-о?

— Что слышала, а теперь присядь. Держи спину прямо и тебе будет не так тяжело. Для начала расскажи мне, как провела сегодняшний день? Святые угодники! Вытащи из сумочки пудреницу и сделай так, чтобы фингал под глазом был не заметен. Рассказывай, деточка, о своих приключениях.

— Утром я пошла искать корабль, чтобы наняться туда пилотом. Выяснилось, что, если в тебе не сидит зарг, можно работу не искать и надо представить справку о благонадежности. Далее, выяснилось, что белокурые волосы и голубые глаза — это признак полной дуры, несмотря на мой диплом пилота, выданный в местном университете. Мне сказали, что если на корабле пилот блондинка, то ни один приличный клиент не доверит груз. В официальной конторе по найму мне присвоили максимальный индекс сексуальности, не обращая внимания на ай-кью двести и предложили быть проституткой в публичном доме, горничной, суррогатной самкой и живым манекеном в маркете. Стало так обидно, что я решила погулять и немного размялась в уличной драке, убегала от полицейских, а дальше мы обмывали в баре удачное спасение. Пару раз падала в лужи и еле доползла под ливнем до стоянки такси. Вот и все.

— Хорошо. Ты хоть помнишь какой сегодня день?

— Ой…, — закрыла ладонью рот Аргента, — Мой день рождения.

— Именно. Сегодня тебе исполняется ровно пятьдесят лет, возраст совершеннолетия для твоей расы. Впрочем, эликсир тоже дает свой результат. Без него нельзя было обойтись, поскольку чистота твоей крови оставляет желать лучшего. Дай мне правую руку.

— Зачем? — с опаской спросила девушка, потрогав сначала ошейник, но руку протянула.

Леро улыбнулся и надел на палец перстень с рубином в оправе из белого золота.

— Ой, зачем это? Я…

— Ты будешь его носить всегда и никогда не снимать. По нему тебя опознает твой муж.

— Кто? Когда это я успела? Как его зовут то?

— Со временем узнаешь. Если честно, то я сам мало что помню. В этот день, сегодня, он тоже получит перстень червонного золота с бриллиантом и с удивлением обнаружит, что у него есть жена. Выпьем вина, милочка, и мелкими глотками из бокала, а не с горла, как ты обычно делаешь.

Аргента сделала маленький глоток вина, хотела вытереть ладонью губы, но получила по рукам и пришлось воспользоваться салфеткой.

— А теперь я тебя возьму под руку, и мы важно спустимся в ресторан. Тебя будут сканировать, но ошейник ответит, что ты добропорядочный зарг и законопослушная гражданка империи. Ошейник нейтрализует яд, если ты будешь отравлена и избыток алкоголя, что тоже разновидность яда. В случае травмы, усиливается регенерация организма согласно генетической матрице. Как активировать остроту восприятия и скорость реакции я покажу позже, вернее активирую, когда привыкнешь к украшению.

— Полезная штука, вы правы дядя Леро. Спасибо, — виновато опустила голову девушка.

— Стоп! Подними голову, улыбайся и внимательно смотри по сторонам. Тебе еще предоставится возможность получать острые ощущения, но сегодня выполни то, о чем я прошу.

Свободных мест в ресторане почти не было, но их искать и не надо, если есть заранее заказанный столик. Аргента привлекла всеобщее внимание. Такого количества плотоядных, восхищенных, раздевающих донага взглядов, никогда не ощущала, разве что в университете, но там было иное. В честь выпуска они здорово погуляли, нанюхались какой-то дряни и нагишом прыгали на берегу моря. Девицы и парни лезли друг на друга, а вот ее обходили, брезговали, поскольку, не принявший в себя зарга человек даже не второго сорта, а просто так отброс общества. Диплом с отличием только усугубил ощущение ненужности во время редких заработков в космопорту по очистке грузовых контейнеров.

— Присаживайся, — негромко сказал Леро отодвигая стул, — Успокойся, девочка, просто ты еще никогда не ощущала, что такое быть красивой женщиной. Это гораздо сложнее, чем обрить голову, натянуть засаленную робу и лазить по контейнерам, представляя себя пилотом. И смотри на людей ласковее, а не оценивай в нем собутыльника или объект для мордобоя. Запомни, что прежняя Аргента умерла сегодня, в день твоего совершеннолетия.

Официант сервировал стол, налил легкого вина в бокалы, что-то говоря по-заргийски, языке, который девушка так и не усвоила толком, потому предпочла молчать. Леро снова задумался, наблюдая за воспитанницей. Плохой из тебя наставник получился, дружище, прямо скажем хреновый. Ты занимался сбором информации, частной медицинской практикой, ребенок рос, как сорная трава. Окончила школу с отличием, а потом развлекалась, как хотела, попадая в полицию. Леро уже потерял счет кредитам, заплаченным в качестве штрафов.

Десять лет Аргента отсидела в местной тюрьме на принудительных работах, но получила амнистию за хорошее поведение и даже рекомендацию в университет от начальника колонии, которого Леро вылечил от несварения желудка. На вступительных тестах она блестяще прошла испытание на военного пилота, это уже наследство папеньки, окончила военно-космический факультет, но отказалась становиться заргом и опять вылетела за борт жизни. Леро добился от властей снятия судимости и дал расписку, что Аргента Борхес добровольно явится на инициацию в ближайший генетический центр.

Именно сегодня, пока девочка «развлекалась» Леро сделал так, что в базе данных появилась информация об активировании Аргенты особью зарга, внедрившегося в позвоночник на место спинного мозга и полном совмещении сознания биологических донора и акцептора. Потому и понадобился ошейник, чтобы эта информация соответствовала истине для имперских властей.

— А вот и гость, которого мы ждем. Не забудь протянуть руку для поцелуя и при этом слегка согни ноги, словно приседаешь. И не кривись, ради бога, а мило улыбайся.

К столику подошел невероятно тучный мужчина, появление которого было встречено с известным подобострастием, а музыка заиграла боевой марш заргов.

— Привет Леро! Я всегда говорил, что ты король медиков! У меня прошла одышка и я сбросил за месяц килограмм двадцать. Я даже могу увидеть то, что у меня между ног слегка приподняв живот, а не как отражение в зеркале. Гы! — рассмеялся толстяк.

— Этот веселый мужчина, адмирал имперского флота, Сефуа Колли, благословенный сын Священного Таракана и возлюбленный вниманием Императрицы, Божественной Матери Заргов. Адмирал, перед Вами Аргента Борхес, о которой я говорил.

Девушка неловко присела в реверансе и протянула руку для поцелуя. Гость прикоснулся ладони сальными, сочившимися жиром пухлыми губами и стало противно от подобного ощущения.

— Присаживайся, ароматный бутончик. Леро! Ты просто подонок, что хранил такое сокровище подальше от глаз. Не ожидал увидеть подобное совершенство, слегка дикое и неотесанное, но это не проблема. Борхес, Борхес! Знакомая фамилия. «Надеюсь, ты мне не подсунул тайный подарочек от Диего, будь навеки проклято его имя», — сказал Сефуа и сплюнул на пол, чтобы очистить себя от упоминания, — Хотя прошло столько лет, что это просто совпадение. Я был тогда лейтенантом на одном из крейсеров, когда мы уничтожали Мнайдру, да исчезнет о ней память на веки вечные. Видел последний бой крейсера Диего, пусть будет проклято его имя еще раз, и скажу, что такого изыска тактики я не видел никогда и уже не увижу. Тьфу, еще раз за подобные мысли.

— Вы ненавидите Диего и восхищаетесь ним? Как это можно?

— А ты наблюдательная, малышка, но иногда надо держать язычок на привязи. Но сегодня я отвечу именно тебе. Да, я никогда не испытывал такого ужаса, как в той битве. Диего презрел страх, а я этого не могу, и вышел с пятью кораблями против флота из ста звездолетов. Три десятка крейсеров погибли прежде, чем корабль Диего получил серьезные повреждения. Говорят, что он уже мертвый стоял на мостике, но его экипаж выполнял волю капитана. Это истинный последний звездный капитан Лиги и я преклоняюсь перед ним. Я чувствую за спиной тварей и боюсь подставить кому-либо спину, а у Диего был экипаж, верный своему слову в жизни и в смерти. Поэтому я ему завидую белой завистью и уважаю, как врага, равного которому уже не будет никогда. Тебе этого не понять, девочка.

— Простите, я не хотела…

— Ты хотела услышать то, что хотела и услышала. Так, что не надо мне пудрить мозги. Ты очень красивая, умная, но глупая одновременно. Заключим соглашение, после проверки формальностей, детка. Эй, адвокат, я хочу тебя видеть, сволочь, жрущая мои деньги.

«Сволочь» оказалась расторопной, бодро отошла от стойки бара и рысцой подбежала к хозяину. Адвокат, низенький, на удивление тощий человечек с непропорционально большой головой поклонился, достал из кейса приборчик и направил его на Аргенту. Устройство щелкнуло и красный огонек замигал.

— Все в порядке, негодяй? Я еще посмотрю на счет, который ты мне выставишь за сегодняшние услуги.

— Да, уважаемый Сефуа, она добропорядочный гражданин империи.

— Реши формальности с Леро, а я эту белокурую куколку введу в курс дела. И да, пусть она будет Аргента Джонс, удочеренная этим почтенным не человеком, а то фамилия Борхес может вызвать нежелательные мне разговоры. Так вот, выпьем за взаимопонимание и продолжим нашу беседу.

Аргента взяла тонкий стеклянный бокал, коснулась им адмиральского фужера и сделала маленький глоток. Сефуа не стеснялся пить, жадно глотал вино так, что кадык ходил под оплывшей шеей, а маленькие поросячьи глазки слегка помутнели.

— Так вот, бутончик, мой нераспустившийся, — хмыкнул толстяк, — У меня есть яхта для увеселительных прогулок с нужными людьми и мне нужен не только пилот, но и спутница на приемах. Тебя не будут воспринимать всерьез, поскольку все посчитают, что старый козел, это я о себе, таскает за собой дурочку чтобы казаться умнее на ее фоне. Твои изумительные голубые глазки должны быть пустыми и бездонными без проблеска мысли, но ты будешь слушать, что говорят вокруг и анализировать. При блондинках не стесняются рассуждать о серьезных вещах. На тебе должны смотреться и военная форма, и вечерние туалеты так, словно это твое естественное состояние. Ты будешь гонять яхту по маршруту Канопус-Терра-Элизий. На Элизии у меня небольшая усадьба на берегу моря, при усадьбе частный бордельчик со шлюхами, которых будет контролировать Леро. Он будет управляющим во всем этом хозяйстве. К слову, о шлюхах. Тебе запрещено даже думать о мужиках, не то, что трахаться с ними. Поняла? Нельзя и все, даже если у тебя между ног зачешется. Это условие контракта. Поняла?

— Да, — тяжело вздохнула Аргента.

— Значит так, завтра ты отправишься в учебный центр, где когда-то готовили рейнджеров, да будет проклята о них память, и будешь учиться по особой программе. Ты получишь практику вождения всех типов кораблей, тебя обучат стрельбе и рукопашному бою. Кроме этого, тебе дадут уроки хороших манер, танцев, макияжа и подбора туалетов к каждому случаю, искусству отравления и элегантного убийства. Ты должна быть совершеннейшей сукой в жизни. Если я приказал кого-то убить, то ты должна это сделать быстро, красиво и так, чтобы никто не догадался, что это твоих рук дело. Будешь себя хорошо вести, со временем найду тебе мужа и обеспечу спокойную жизнь семейной самки. Гы, гы-ы, — рассмеялся изрядно захмелевший Сефуа Колли, — Можешь слезу пустить, если хочется. Ну, что там с договором?

— Почти готово, — ответил адвокат и дрожащей рукой протянул документ для прочтения.

— Негодяй, с планеты негодяев. Тебе не жирно будет от такого гонорара? Ладно, подпишу, сегодня я добрый. Да, Леро, все хотел спросить, что это за вещица на шейке у твоей приемной дочери? Очень мило и со вкусом.

— Аргента, когда стала полноправным заргом, попросила себе такое украшение с молитвой покорности Великому Таракану, и это контроль обмена веществ в организме, чтобы женщина не растолстела.

— Хвалю за верность государству и набожность, красотулечка. Ты можешь сделать нечто подобное для моих шлюх в борделе?

— Могу, но зачем? Это мое ноу-хау и стоит оно дорого.

— Пусть стимулирует у них желание секса, ненасытность в постели.

— Но это истощит организм и приведет его к преждевременному старению.

— Куплю новых, проблему нашел. Это их работа, а в каждом деле могут быть производственные вредности. Так, пора идти. И тебе, деточка, пора спать. Полетишь, буквоед, на Канопус вместе с ней. Пылинки сдувай. Если с ней что-то произойдет, голову отвинчу.

Сефуа Колли тяжело встал и важно, переваливаясь с ноги на ногу направился к выходу из ресторана. Музыка на мгновение умолкла, а потом заиграла с новой силой. Леро хитро усмехнулся, подал девушке руку, и они медленно вышли из зала. Всю дорогу в лифте Аргента дулась, а когда дверь номера закрылась вошла в комнату, схватила недопитую бутылку с вином и запустила ею в Леро. Врач элегантно увернулся, ловко подхватил стеклянный сосуд и покачал головой.

— За сколько ты меня продал? Хоть не продешевил, скотина? Ах, какое счастье, ублажать старого борова.

— То, что тебе предложили, не самая худшая работа. Что еще не так?

— Кто такой Диего Борхес? Его, даже мертвого, боится эта жирная свинья, прошу прощения, работодатель.

— Это твой отец, — вздохнул Леро.

Аргента недовольно фыркнула, словно дикая кошка, присела на диван и замолкла, пораженная такой новостью. А ливень все хлестал в окна, и сквозь потеки воды мир казался зыбким, сродни жизни, по которой прошла рябь и когда эта самая рябь станет водной гладью никому не известно. Девушка вытянула перед собой руку и стала рассматривать кольцо на пальце, сверкавшее рубиновым огнем. Чем дольше она смотрела на украшение, тем больше успокаивалась и решила принимать повороты судьбы такими, какие они есть, главное удержаться на виражах и не вылететь по касательной в кювет.

* * *

Земля, родина человечества, жемчужина среди планет, населенных гуманоидами, почти не изменилась со времени падения Лиги. Солнце, находившееся на задворках Галактики, по-прежнему дарило жизнь, играло тропическими красками на экваторе и сверкало льдом на полюсах. Природа осталась прежней, неповторимой, а вот люди изменились, впали в апатию к жизни и можно сказать создали общество мизантропов. Они работали, выполняли свои биологические функции, но без прежнего восторга в глазах и улыбок на лицах.

А откуда им взяться, улыбкам-то, когда Лига пала и планета, согласно мирному договору, стала своеобразной резервацией для тех, кто не хотел симбиоза с заргом в позвоночнике. За все надо платить, в том числе и за собственную индивидуальность. А плата была немалой, можно сказать даже чрезмерной, но проигравшие не выбирают, а получают лишь кости, объедки со стола победителей. Не стало у землян армии, кроме полицейских подразделений, космического флота тоже не было, а внутренние и внешние планеты находились под контролем заргов. Смотрите земляне себе под ноги и не думайте о небесах, пока не позволят хозяева Галактики. А хозяева не позволяли подобного, ибо звездное небо заставляло думать и философствовать, а это вредно.

Об этом и многом другом думал Питер Залевски, президент республики Земля, крепкий моложавый старик, столетний юбилей которого недавно отмечали в Нью-Йорке. Конечно, курс омоложения организма, проведенный по требованию заргов, помог дожить до столь почтенного возраста, не впасть в маразм и править планетой так, чтобы не стало еще хуже. Новым хозяевам Галактики было удобнее иметь дело с человеком, которого уважало население покоренной планеты. Неужто может быть хуже? Конечно может, сказал бы каждый землянин, поскольку оптимизм являлся излишеством, непозволительной роскошью. За право жить относительно спокойно республика платила дань, мрачную, но не такую уж и чрезмерную. Каждый год зарги забирали пять тысяч мужчин и женщин, чтобы сделать из них себе подобных. И люди, ради возможности вырваться из замкнутого пространства, шли на это, а попасть в число «избранных» мог далеко не каждый.

Тяжело все это, настолько тяжело, что даже ежевечерний моцион по парку превратился просто в ритуал, а не оздоровительную прогулку. О чем же думал господин президент? Не поверите, о прошлом. Да, именно о прошлом, когда Питер был просто начальником МООН, имел о заргах весьма косвенное представление и занимался глобальными вопросами здравоохранения в обитаемых мирах.

Один момент навеял почти забытые воспоминания о некогда молодом сотруднике, Гривине. Боже, как давно это было. Отправил вот человека в отпуск с молодой женой, а потом разразилась война и все. А тут секретарь вместе со сводкой новостей принесла информационный кристалл, на котором были трехмерные изображения космического сражения, гибнущая в огне планета, как иллюстрации к музыкальной поэме «Звездный Ветер и Огонь». Оригинальный текст был на незнакомом языке и дублировался очень хорошим переводом, понятным бывшим гражданам Лиги. А портретные олицетворения воплощений Звездного Ветра и Огня не оставляли никаких сомнений, что Ветром названы Александр и Вета. Воплощения Огня Питеру не были знакомы, но мужчина, скорее всего был землянином, может не в первом поколении, но корни его явно отсюда. Женщина же уж точно не имела никакого отношения ни к одному известному народу, и ее красота была абсолютно иной.

Очень скоро поэма стала популярной в целом ряде покоренных миров и власти империи заргов сбились с ног, лап или чем там они бегают, пытаясь найти автора, пачками уничтожали кристаллы, но их не становилось меньше. Залевски остановился возле садовой лавочки, устало присел и молча смотрел на багровый закат, размышляя не только о прошлом, но и будущем. Если то, что написано в поэме, правда, хотя бы на одну десятую, то этот городишко, как его там, Мнайдра, посрамил память армии Лиги, надавав по фасеточным глазам завоевателям. Пышные фразы, избыток цветистости был присущ этому произведению, но поражало, что не названо ни одного имени. Хотя, может быть это издержки перевода, кто знает этих народных поэтов и их литературные причуды. Пусть всем этим занимаются агенты безопасности и гурманы от искусства, но многое, очень многое было непонятно президенту. В первую очередь была непонятна цель произведения, а то, что оно написано с какой-то целью, Залевски не сомневался.

Вдали залаяли сторожевые псы, слышались окрики охраны, но это воспринималось, как обычный фон, хотя резиденцию правителя и пытались оградить от мирской суеты. Спасибо и на этом, хотя ноша, взваленная на столетние плечи, очень сильно давила, но ведь кому-то надо ее нести. И слух уже не тот, глаза тоже явно несоколиные, потому движение за спиной Питер скорее почувствовал иным способом, нежели привычными органами обоняния и осязания. Охрана не поймала нежданного гостя, но было бы удивительно, если бы это ей удалось. Он всегда приходил тогда, когда считал нужным, и всегда с новостями, плохими или хорошими не имело значения, поскольку отсутствие таковых было еще хуже.

— Привет, Ирбис, с чем пожаловал на этот раз?

— О, президент узнал старого хищного горного кота? — прошептал знакомый голос, насыщенный мяукающими интонациями, словно за спиной действительно находился говорящий кот, — Говорят Вы забавные стишата почитываете на информационных кристалликах, таких беленьких, блестящих. Верно говорят людишки или, как обычно, врут?

— Ты что-то об этом знаешь?

— Конечно, полазишь в марте по крышам такого насмотришься и услышишь, что шерсть на загривке становится дыбом. Я не курочка, но вот яичко принес, не простое, а с секретом. Нажмете на кнопочку с острого конца и много презабавного увидите.

Питер почувствовал в руке довольно тяжелый овальный предмет и поспешно опустил его в карман летнего пальто.

— Что еще узнал, пятнистый котик? Где был? Кого видел?

— Да вот на Канопус летал, искал кошку на Фомальгауте, но не нашел, паршивое местечко, скажу я Вам, но мыши там вкусные, а главное разговорчивые. Что угодно расскажут, чтобы кот не сожрал.

— И что-же тебе пропищали грызуны?

— Говорят скоро, через месяц, пожалует сюда в гости адмирал Сефуа Колли с проверкой и прилетит транспорт за данью. Что этот пройдоха хочет не известно, но зря не летает в такую даль. Слухов много ходит, одни заслуживают внимания, а другие просто сплетни. Вот решил промяукать при дворе на Канопусе и может чего стоящее узнаю, но понимаете ли поиздержался малость, а надо и усы позолотить и распушиться так, чтобы местные кошки завыли в экстазе.

— Плата, как обычно или ты увеличиваешь тариф?

— Нет, мой гонорар не деньги, а нечто иное, чем торговать может только Питер Залевски. Мне нужна медицинская база данных с одного старого кораблика, «Пирогов» назывался. Говорят, забавное было суденышко. Я знаю, что информация у Вас есть и мне нужны полные сведения, клянусь усами, лапами и хвостом. Завтра, на вечернем моционе, прикрепите нужный мне кристаллик к сидению этой лавочки, а то знаете ли в сто лет может всякое случиться со старым человеком. И смотрите, полноту информации я проверю по контрольной сумме файлов и наличии следов пароля, стертого Вами пятьдесят два года назад в день падения Канопуса и поражения флота Лиги в районе Ригеля. То есть мне нужна не копия базы, а сама база, записанная на том кристалле, что стоял на «Пирогове». Копию можете оставить себе.

Легкое движение воздуха и странный гость растворился во тьме, словно и сам был сгустком ночи, назойливым и чрезмерно любопытным призраком. Залевски выждал пару минут, поднялся и неторопливо направился к роскошной вилле, шаркая ногами по ровным пластиковым плитам.

Горничная, красивая статная девица лет двадцати пяти, обеспечивала не только комфорт, но и безопасность президента, будучи еще и офицером службы безопасности империи. Да, хороша лань, понесет не остановишь, но в таком возрасте думать о легконогих бегуньях не положено, вот Питер и не думал. Держат его под контролем зарги, ох и держат, контролируя даже по пути из сортира в умывальню. Подарок Ирбиса незаметно перекочевал из пальто в карман брюк, пока горничная была занята своими делами.

— Господин президент, — послышался грудной, низкий голос прислуги, — Спешу, спешу. Давайте пальто. Какое влажное! На улице сыро.

— Да все хорошо, не беспокойся за меня, — кряхтел Питер, массируя ладонью поясницу, — Старость не радость.

— Я буду жаловаться! — топнула ногой девица, — Завтра замотаю в термоткань и повезу выгуливать в закрытой от влаги коляске! Вечерняя роса вредна для здоровья.

— Все? Принеси мне в кабинет горячего чая и сто грамм коньяка для поднятия тонуса.

— Прошу, — надула губы горничная, подавая теплый стеганый халат, — Сейчас принесу, но коньяк…

— Я врач, дорогуша, и предпочитаю натуральное сосудорасширяющее средство биологически активной дряни. Меня никто не искал?

— Пока нет. Если что-то надо, то я на кухне, делаю чай.

Залевски согласно кивнул, открыл дверь кабинета, покачал головой, увидев кучу бумаг на столе. Ладно, бумаги утром рассортирует секретарь, а пока посмотрим официальные имперские новости. Питер устроился в кресле, включил стереовизор и на экране замелькали картинки светской хроники. Горничная поставила на журнальный столик чашку ароматного чая, отмеряла в фужер ровно сто миллилитров алкогольного напитка и вышла из кабинета.

Да, подарочек от Ирбиса не посмотришь. Президент осмотрелся по сторонам и в который раз убедился, что от видеоконтроля никуда не спрятаться. Что за наказание. Мысли же зарги не контролируют, значит думать пока безопасно. Зачем Ирбису база «Пирогова»? На кого он работает? Это произошло двадцать лет назад, когда пришлось пройти курс омоложения и на торжественном приеме в честь этого события ему пришла записка, автор которой просил о встрече. Встретились, договорились о взаимной выгоде и все. За все эти годы, Залевски так и не узнал личности Ирбиса, который, впрочем, выполнял условия договора полностью.

Кто же он такой? Бывший офицер тайной службы Лиги? Сомнительно, ведь прошло столько лет, а не каждому дана возможность омоложения организма. Более того, этот тип имеет возможность летать по другим системам, а значит он либо зарг, либо тот, кто не вызывает подозрения у новых повелителей Галактики. Кто же интересуется сведениями с медицинского судна, списанного на металлолом сорок пять лет назад? Ищи кому это выгодно и найдешь ответ. Стоп, а что же ему нужно, какие исследования? Много их было, всего и не вспомнишь. А вот это забавно и Питер внимательно прислушался к сводке новостей на экране.

— Великий Консул республики Сагенерти в беспокойстве, — бесцветным голосом сообщал диктор, — Угриф Фиобо младший, единодушно избранный нашими союзниками Великим Консулом на очередной срок, вызвал обеспокоенность растущей активностью нового религиозного культа, адепты которого поклоняются четырем пророкам, имена которых прокляты Великой Матерью Заргов. Есть предположение, что первосвященник культа, личность которого хранится в глубокой тайне, является автором нашумевшей поэмы «Звездный Ветер и Огонь». Арестовано более сотни активных адептов, которые будут стерилизованы и подвержены полному стиранию памяти. Ни один из них, даже под пытками, не выдал главу культа. Переходим к сводке новостей, посвященных избранию пяти тысяч, на которых падет благодать…

Питер переключился на канал, передававший светомузыкальное шоу, и снова углубился в размышления. Забавно. Культ Чань Ляо вымер сам собой, но свято место пусто не бывает, поскольку Вера не терпит пустоты. Подумать только, Гривин стал святым. Ладно Вета, та просто была ангелочком во плоти, но ее супруг уж точно, скорее смахивал на черта, чем на святого. Залевски решил ничему не удивляться, даже если появится рыцарский орден «Черных Ангелов», призывающий к крестовому походу за освобождение гробницы пророков. В интересное время он живет, но за что же такое проклятие то, на его седую голову.

Горничная заглянула в кабинет, выключила стереовизор и накрыла спящего президента пушистым пледом. Зарг в ее теле недовольно заурчал, но вскоре успокоился. Девушка тяжело вздохнула. В последнее время симбиоты стали очень беспокойными, а от этого болит спина и такое ощущение, что по позвонкам кто-то водит рашпилем. Оставив своего подопечного отдыхать, служанка поднялась в свою комнату, чтобы отправить отчет начальству о поведении контрольного объекта — Питер Залевски.

* * *

Ветер времени не пощадил Янтарес, лазурную планету на пограничье Галактики, откуда открывалась прямая дорога к Малому Магелланову Облаку. Когда-то во времена Лиги, была мысль создать здесь космическую базу для контроля межгалактического пространства, но планы так и остались планами, поскольку именно Питер Залевски наложил «вето» на это решение не желая портить самобытность местной цивилизации. А потом и портить было некому, ибо Лига сгинула в межпланетной войне. Каждый хочет спокойной жизни, но откуда ее взять, если новые хозяева звезд не забыли ничего, да и форпост в этой системе был очень удобен. Мнения военных империи мало чем отличались от взглядов своих коллег из Лиги, но вот не было среди заргов разума, равного осмотрительности Питера Залевски. С другой стороны, зачем нужна власть? Чтобы ею пользоваться, а всякую мелочь, типа одичавших аборигенов, можно растоптать или превратить в рабочую скотинку.

Ветер, ревущий на горных перевалах, рождающий изысканные снежные бураны, старался сокрушить горы, но даже утонченные обвалы и снежные лавины пасовали перед камнем, твердым и холодным, безучастным ко всему. Пусть воет вечный бродяга, порождение демонов, но ему не сокрушить обитель, созданную в недрах высокой горы, ибо даже демоны отступают перед святостью.

Старик, с седыми выцветшими волосами, беззубым ртом, дрожащей рукой окончил писать свиток, поставил точку на последнем слове и служка, мальчишка лет десяти, пересыпал чернила песком, чтобы они впитались в пергамент. Старик тяжело вздохнул и закрыл глаза на мгновение закрыл, чтобы вспомнить многое. Вот и окончено дело всей жизни, но для кого этот текст, написанный витиеватым сагаторским письмом? Желающих наставит Бог, ибо не только же испытания посылать на головы верующих, но и надежду надо дарить.

— Почтеннейший, — поклонился служка, — Прикажете свиток свернуть в футляр и отнести в библиотеку?

— Прочти, мальчик еще раз название, да так, чтобы я услышал, а демоны затрепетали в страхе.

Послушник аккуратно убрал просеянный песок, а потом звонким голосом прочел: «Житие святой Веты Сагаторской, возлюбленной дочери Господа, взятой на небо при жизни».

— Отец Итар, — заискивающе спросил мальчик, — А правда, что Вы благородного рода и презрели все, ради служения Господу?

— В какой-то мере правда, — улыбнулся настоятель монастыря, — Мое полное имя, Итар де Брасс, барон де Нага. Хотя это было не всегда. Когда я был такой, как ты, произошло чудо, ибо меня отметил сам Господь, явившийся сюда для дел благих и благочестивых. Он меня усыновил и дал благородное имя, ибо кто же станет противится Богу.

— А святая Вета, она тоже взаправдашняя?

— Епитимья тебе, сын мой, за дух сомнения, поселившийся в твоем сердце. Подкинь дровишек в очаг и слушай, что я скажу. Думаешь святыми становятся просто так? Вета была диковатой девчонкой, с которой приходилось и драться, и получать подзатыльники за выходки этой вредины.

— А за что тогда ее отметил Бог?

— Пути Господни неисповедимы, сын мой, — вздохнул отец Итар, — Я сам видел, как небесный огонь ее забрал на небо. Я потом, будучи бароном де Нага, стяжал славу, стал благородным рыцарем, но жизнь не сложилась, и я принял духовный сан. Моя жена умерла при родах и стали ходить слухи, что барон наказан за грехи. В один день я отписал свои владения местному монастырю и принял монашеский обет.

— Святой отец! Вы видели живого бога, говорили с благочестивой Ветой, но почему никто не слышит молитвы об изгнании демонов, появившихся здесь и поклоняющихся Священному Таракану?

— Не знаю, мой мальчик, не знаю, — вздохнул старик, — Почему Господь не утопил в море Андир? Ты не знаешь? И я тоже не знаю. Мир изменился, ибо даже святые о нас забыли. Иногда мне хочется выкрикнуть проклятия и не могу, поскольку…

Ветер распахнул ставни окна, хлопнул так, что посыпались стекла, заглушив слабый голос настоятеля. Огненный шар возник из ниоткуда, заполыхал огнем, разбрасывая искры, которые не сжигали. Холодное пламя заставляло слезиться глаза и не согревало, а лишь сковывало холодом мышцы, заставив монахов упасть на колени. Пламя вытянулось, заиграло красками и через мгновение в комнате появился человек или не человек в серебристой броне. Его лицо было грустным, можно сказать печальным, что не совсем свойственно демонам и существам демонической природы.

— Свят, свят, да будет так, изыди! — бормотал отец Итар, — Изыди, заклинаю именем святой Веты Сагаторской.

— Забавно, — рассмеялся пришелец, — Меня изгоняют именем моей повелительницы. Это почти смешно.

— Она святая! — крикнул служка и накрыл голову подолом рясы.

— Кто же спорит, — ответил странный гость, закрыл ставни и навесил на них деревянные щиты от непогоды.

— Может на него святой водой брызнуть? — не унимался послушник.

— Я и так вымок, пока сюда летел, так что воды достаточно. Какой отважный мальчик, — рассмеялся воин, — И занесло же меня на дикую планету, к диким людям, для которых есть только белое и черное, без полутонов. И это местная обитель мудрости?

— Меня забирай, а мальчишку пощади! — на повышенных тонах, словно читал проповедь еретикам, взмолился отец Итар, — И приходят демоны, приняв облик святых, смущают души и тянут в Бездну незрелый разум. И выплескивает Бездна алчность, корыстолюбие, отравляя незрелые души своими миазмами!

— Господи! Спаси! Господи! Спаси! — шептал служка, отбивая поклоны.

Пришелец вытащил из ножен меч, необычный меч, скажу я вам, лезвие которого было словно живым, сверкало серебром, отливало золотом, становилось иссиня черным. Рубящая кромка напоминала живое существо, которое жило своей жизнью обволакивая странный металл. В годы рыцарства Итар де Брасс видел много всякого оружия, но, чтобы клинок жил своей неведомой никому жизнью, такого не было. Кому же дано право носить подобную вещь, карающему ангелу или демону-искусителю? Сложный вопрос, который решить без теологического диспута никак нельзя, а времена смутные и схоластов найти не так легко.

— Давай, делай свое дело, только не тяни, — просил отец Итар, но собеседник медлил, рассматривая узоры на лезвии.

— Ладно, — почесал затылок незнакомец, — Дикость, конечно, не порок, а лишь недостаток образования. Что же мне с вами делать? Без божьего откровения никак не обойтись, поскольку только оно может пробить монашескую твердолобость. Так, энергия на исходе и пора оканчивать эту комедию, в финале которой мы увидим только двух чокнутых монахов, но даже в безумии есть своя логика.

Изображение воина стало расплываться и в зыбком свете масляных светильников, он менялся, принимая вид от дьявольского до божественного. Отец Итар помнил призраки Андира, видел яркий божественный свет, отправлял в котел с освященным маслом еретиков, говорил королям то, за что иных отправляли на плаху. Кем ты стал сам? Праведником или отступником, все едино, ибо вся жизнь — это трюк канатоходца, балансирующего на тонкой грани бытия. Там почему же ты решил судить силы, которых не понимаешь? Кто тебе дал право быть судьей, мечущим из глаз пламя религиозного экстаза? Ты ответишь, что Вера делает чудеса, но там, где она есть, зачастую нет места разуму. А Вера без Разума рождает рафинированное мракобесие!

Человек, или то, что казалось человеком, потеряло привычные формы, расплылось по стене, покрывая ее матовой, тускло мерцающей массой, напоминавшей ковер или гобелен, совершеннейшее излишество в монашеской келье. На потустороннем «ковре» проступили картинки, а потом они ожили, возродив в памяти прошлое, почти забытое прошлое. Вот Итар в свите рыцаря де Брасса и помогает ему облачаться для турнира, искоса поглядывая на Вету, корчившую забавные рожицы.

Вспышка на этом своеобразном экране и горная ночь заиграла красками на фоне необычайно ярких и очень далеких звезд. Итар стоит на коленях и смотрит на своего благодетеля, обнимающего за плечи ту, которой хотел подарить вечность. Яркий свет и две фигуры исчезли и только собравшиеся здесь люди молились в религиозном порыве. Куда же еще могут уходить святые, как не к звездам, чтобы стать одной из них? Помнил все это отец Итар, но так и не смог забыть всего. По морщинистым щекам текли слезы. Часто ходил на то место, где последний раз видел Вету, молился и ему казалось, что камни ее помнят, напевая свою, только им известную песню.

А как ты хранил память? Первая самозванка, назвавшаяся Ветой, была сварена живьем в масле на медленном огне, вторую отправили на костер, третьей вырвали язык и замуровали в Колдовской башне столицы. И это все сделано по твоему приказу, отец Итар, славящийся своим благочестием. А если ты убил настоящую Вету, которая решила вернуться домой? Ну что, доволен своими делами, достойный последователь Дайлиса Прозорливого?

— Святой отец, что это с Вами?

— Молчи и смотри, малыш, ибо это чудо ты не забудешь никогда. Боже, прости меня за мои прегрешения.

Картина на стене изменилась, и монахи увидели святую, а может уже и не святую, а рангом повыше? А если это и не она вовсе? На высоком троне сидела молодая красивая женщина с золотистыми волосами, заключенная в прозрачный сверкающий камень. Пышное, расшитое золотом фиолетовое платье, переливалось в неверном свете, очерчивая фигуру и оттеняя лицо, на котором застыла печальная, загадочная улыбка. На коленях лежал меч и тонкие пальцы, унизанные перстнями, слегка касались рукояти. Кому же предназначено это оружие? Настоятель всхлипнул, представив, что хозяин реликвии явится на Янтарес и все спросит, за все потребует ответа. Очередная яркая вспышка и странное украшение на стене пропало, словно его и не было, лишь сырые каменные стены сочились каплями влаги.

Отец Итар дополз к ложу, застеленному грубой тканью, упал на подушку и потерял сознание. Мальчишка подбежал к духовному наставнику, боясь предположить наихудшее, но тот просто спал, улыбаясь во сне. Служка аккуратно накрыл старца шкурами, воровато оглянулся и вытащил с полки свиток чистого пергамента. Разложены письменные принадлежности и молодая твердая рука, начертала вычурными буквами сагаторского письма название будущего произведения: «Песнь Звездного Ветра и Огня».

* * *

Элизий, ах Элизий, райское место для отдыха всех и каждого, у кого на банковском счету мышка не повесилась, а скорее сошла с ума, просматривая кредитоспособность клиента. Казалось, местные жители совсем не заметили войны и падения Лиги, разве что с удивлением размышляли о причинах уменьшения количества клиентов в казино, ресторанах, публичных домах и пляжах, служивших основным источником дохода. Бизнес был поставлен на широкую ногу, во всем соблюдался порядок, а суровые полицейские пресекали любое преступление, взяток не брали, поскольку каждый из них имел весьма солидный счет в местном банке.

Прямо идиллия кругом, которая многих отталкивает, не только дорогим проживанием, но и ощущением того, что здешние жители самые честные во Вселенной. Хулиганить нельзя, в казино не мухлюют, проститутки все имеют законные документы и приписаны к четкому публичному дому, за мошенничество вообще строгое наказание. Все это не то, что отпугивало любителей легкой наживы, а они обходили Элизий десятой дорогой от греха подальше. Правительство планеты совершенно случайно узнало о смене власти, просчитало расходы с доходами, кивнули головами и поставили свою подпись под эдиктом о добровольном вхождении в империю заргов. Порок — это не зло, а средство получать прибыль и на этом богатеть. Пожалуй, именно так можно было бы сформулировать основополагающий принцип местной жизненной философии.

Элита завоевателей не могла обойти своим вниманием столь лакомое местечко и очень скоро здесь выросли особняки, а такие, как адмирал Сефуа Колли, не мудрствуя лукаво прикупили себе островки, где проводили отдых и не только отдых. Чем они там занимаются никого не интересовало, поскольку платили немалые налоги, а остальное властям не интересно. Каждый сходит с ума по-своему и зачем мешать в этом почтенным набобам.

Леро Джонс принял управление хозяйством, долго пытался придраться к документам, описи имущества, но все было просто изумительно. Не родилось еще существо, способное найти недочеты в работе элизианина. Даже, извините, бордель здесь был в идеальном порядке и носил весьма невинное название «Источник небесного наслаждения». Все, как бы это мягче выразиться, сотрудницы заведения, были под присмотром весьма почтенной дамы, следившей за выполнением режима, своеобразного инструктора по трудовой деятельности, имевшей ученую степень доктора нетрадиционной эротикологии. В остальном усадьба, как усадьба, единственным излишеством которой было наличие обиталища дамочек весьма легкого поведения.

Новый управляющий с наслаждением принимал ванну, наполненную кипящим минеральным маслом, и смотрел последние новости по стереовизору. Показывали местное шоу по выбору «Королевы жриц любви» по итогам минувшего года, изобиловавшее физиологическими подробностями, малоинтересными Леро. За годы медицинской практики и не такое видел, но говорящие картинки на экране скорее служили звуковым фоном, нежели предметом любопытства.

Мысли мистера Джонса витали совсем далеко, гораздо дальше, чем можно было представить. Прошлое не отпускало, а все чаще возвращалось, спустя годы, напоминая, что он не всегда был в нечеловеческом облике, заставляло возвращаться в годы белково-углеродного существования. Все началось весьма прозаично, на балу в честь победы над флотом заргов, освобождения Мнайдры, его отвели в сторону принц Диего и его супруга Азитовал. Разговор Леро помнил очень хорошо, да и не совсем жена была рядом с наместником государства, а аватара крейсера, принявшая облик жены на время болезни, но это уже мелкие подробности. Да, неужели прошло пятьдесят лет?

Это было словно вчера, когда…«…вечерний свет восходящего светила окрасил верхушки деревьев, праздничное застолье сменил церемониальный танец, в котором кружились две пары — Ксан I со своей царственной супругой Ветой и Диего Борхес с несравненной Азитовал. Учителя танцев пришлось лечить от психического расстройства, но первые лица государства танцевали просто замечательно, значит его нервы были потрачены не зря. Кто же знал, что это будет последний танец в их жизни. Никто не знал, но кое-кто догадывался.

Леро, так и не нашел себе подругу, потому компенсировал недостаток эмоций на танцевальном помосте дегустацией цветочного вина местного разлива.

— Мой уважаемый лекарь, налей бокал этой амброзии начальству, — раздался рядом голос Диего, лицо которого, скорее напоминало сосуд мировой скорби, нежели полководца, одержавшего великую победу.

— Прошу.

Принц пригубил напиток, пробормотал что-то на предмет того, что выставит «неуды» за незнание принципов химической технологии брожения и поставил бокал на столик.

— Жаль, что вся эта красота не знает, когда умрет, — мрачно подытожил Диего Борхес.

— Мой начальник стал пессимистом? С чего бы это? Зарги…

— Леро, они вернутся! Соберут флот в три-четыре раза больше и вернутся, как бы нам не хотелось верить в другое. У нашего божественного правителя нет эскадры, но я приму вызов с тем, что есть, хотя знаю, что от нас ничего не останется, кроме невероятно яркой вспышки. Нам не дадут времени усилиться, ибо это законы войны, когда сильный сжирает слабого, а мы очень слабы. Я говорил с Ксаном, но он ослеплен эйфорией победы и уже готовится к глобальной войне, чтобы изгнать заргов из Галактики.

— А может Вы утрируете все?

— Если бы, мой друг, если бы. Я решил, что надо спасти мою дочь и наследника престола. Завтра Ксан I объявит Брасида и Энвеллу мужем и женой, обвенчав их в преддверии грядущих испытаний, подкрепит все это своими фантазиями. Толпа воспримет церемонию, как повод нажраться до отвала, не понимая, что это их собственные поминки.

— А Ксан согласен, что детей надо спасать?

— Еще нет, но верный человек согласился стать опекуном ахарга-наследника. Опекуном моей дочери я прошу стать тебя.

— А как же Вы, ваша жена, Вета и Ксан? Может зря боитесь?

— О наших телах позаботится Фуэго, если произойдет наихудшее. Даже наши трупы должны сыграть свою роль, длиной, может быть, в столетия. Я попробую уговорить Ксана принять мой план, или это сделает моя жена через его прекрасную половину.

— Я уже просчитываю психотип Веты, — улыбнулась Фуэго, стараясь не выходить из образа супруги первого сановника государства, — Вероятность успешного убеждения Великой Энту стабильные ноль-девять. Вероятность того, что Ксан согласится с предложением любимой женщины, примерно ноль-семь и продолжает расти.

— Так вот, в день пятидесятилетия моей дочери, когда она станет совершеннолетней…

— Мда, — перебил Леро ахарга, — Простите, а вы уверены, что я не откину копыта? Через пятьдесят лет мне будет восемьдесят шесть годочков то.

— Точно, подробности потом. Выбор за тобой. Если ты пройдешь древний обряд, в этом поможет Зукк, то обретешь кремнийорганическую плоть и гарантированную жизнь, и ясность ума на протяжении примерно восьмисот лет. Вполне хватит для того, чтобы…».

Леро, хорошенько подумав, дал тогда свое согласие, обрадованный возможностью столь долгой жизни. Жизнь, конечно, долгая, но кто же знал, что быть каменным человеком, значит влачить достаточно жалкое, в моральном плане, существование. За столь длительное время можно подготовить утонченную месть и подать ее к столу, словно изысканное блюдо, которое обязательно отведают из рук Аргенты. Как можно отказать такому милому созданию, но вот повар не спешит готовить столь изысканный десерт. Бедная девочка, которая даже не знает своего настоящего имени, а говорить его раньше времени запретил Диего. Легка на помине. Леро вытер ветошью руку от масла и лениво нажал кнопку активации приватной видеосвязи. На экране появилось лицо Аргенты, которая шкодливо улыбалась, явно выполняя домашнее задание по макияжу.

— Привет, дядя Леро! Как успехи?

— У меня то все нормально, а вот что у тебя новенького? — усмехнулся Леро, — Вижу настроение хорошее.

— Вы не представляете, как трудно получить диплом рафинированной стервы. Вчера сдавала зачет по стрельбе и метанию ножа и только сегодня утром вышла из карцера.

— Неужели промазала? — хихикнул Леро, — Могу провести коррекцию зрения.

— Издеваетесь, а я готова была прибить кого-то. Поразила все мишени из бластера и метнула десять ножей в яблочко, но инструктор, похотливая сволочь, стал мне показывать непристойные жесты. Ну, я и загнала одиннадцатый нож ему в задницу. Как он верещал! Зачет я сдала, но всю ночь мне в камере читали лекцию, что я плохая девочка и не должна так явно выражать свое недовольство. Это, видите ли, недостойно леди! А чего он? Завтра зачет по рукопашному бою, хоть бы не прибить кого-нибудь.

Сегодня у меня экзамен по хорошим манерам, танцам, поведению за банкетным столом, искусству владения макияжем и вечерним туалетом. Боже, я никогда не думала, что мы, женщины, такие дуры. Придумать столько условностей для того, чтобы завлечь в постель похотливых самцов. У меня не кажется один глаз больше другого?

— Да нет вроде, только подбери менее яркую косметику, чтобы не выглядеть так вызывающе. Мне достаточно зрелища местных шлюх и не хватало, чтобы ты была похожа на них.

— И ты туда же, дядя, — покачала головой Аргента, — Я не доживу до экзамена по пилотированию яхт и прочих космических аппаратов со всем этим. Так, посылаю тебе один файлик, просил передать адмирал Колли. Боже, какой он зануда! До встречи, целую!

Экран погас. Леро нехотя вылез из ванны, растерся губкой, смоченной в углеводородах и тело, засверкало словно полированный мрамор. Управляющий набросил на плечи теплый халат и зябко поежился, ворча по поводу холодного климата. Элизий, по его мнению, вполне можно было бы назвать Коцитом. Что поделаешь, но там, где комфортно камню, белковым существам жить невозможно. А вот это любопытно и Леро прибавил звук в стереовизоре, чтобы послушать сводку имперских новостей.

— На прошлой неделе, — говорил диктор, — Начались беспорядки на планете Новая Кастилия, расположенной в системе Эпсилон Лапы Зарга. Имперский гарнизон был перебит, а восставшие захватили арсенал с оружием. Мятежники требуют независимости для своей планеты и заключили союз с ламирами, чтобы войти в их конфедерацию. Как стало известно из достоверных источников, именно ламиры взяли ответственность за последнее покушение на Великую Мать Заргов, да будет прославлено ее имя в веках. Для зачистки мятежа на Новой Кастилии и подавления сопротивления в системах Дикого Пограничья, контролируемых ламирами, отправлен экспедиционный корпус под командованием генерала Хана Тиллиана.

— Рано, очень рано, — бормотал Леро, — Тьфу, только этого не хватало.

— Установлена личность главаря мятежников на Новой Кастилии, — продолжал вещать стереовизор, — Достоверно известно, что им является Рикардо Хуан Борхес, внучатый племянник проклятого во веки веков Диего Борхеса, свергнутого в адскую ночь волей Священного Восьмилапого Предка. Именно планета Новая Кастилия виновата в том, что породила таких извращенных личностей, как Диего и Рикардо Борхесы. Не забываем трижды сплюнуть, при упоминании этих пособников Зла.

Диктор демонстративно несколько раз плюнул в специальный тазик на столе, а через минуту на экране замелькал рекламный ролик элизианского канала, посвященный открытию нового ресторана на дне моря с уникальным шоу морских зоофилов. Неожиданность, она и есть неожиданность. Ох, не вовремя «возбудился» родственник Диего, горячий кастильский парень. Сам сгинет и других погубит. Еще не хватало, чтобы зарги начали искать родственников Ксана I на Земле, но там вроде тихо, да и имя государя Мнайдры не так на слуху, как его соратника. Может это и к лучшему, кто знает.

— Господин управляющий! Господин управляющий! — послышался звонкий и писклявый голос воспитательницы проституток, — Просто кошмар!

Леро скривился так, словно съел пару лимонов и стал искать что-нибудь тяжелое, например, кирпич. Взгляд скользнул по висящему на стене обсидиановому кинжалу, подаренному Зукком, но ритуальное оружие не хотелось марать, даже для того, чтобы просто отрезать язык болтливой дамочке. Дверь открылась, пропуская полнотелую мадам в кабинет. Начальница пикантного заведения взглянула на себя в зеркало, поправила замысловатую прическу и ехидно взглянула на Леро, словно раздумывала о том, какие новые впечатления может принести ночь со столь необычным мужчиной.

— Что случилось, госпожа Краоба? Что привело в трепет Ваши телеса?

— Хам, — обиженно резюмировала гостья и присела в кресло, которое недовольно заскрипело, но не развалилось, — Как это называется? Скажите мне, как это называется? Вы рискуете оставить нашего почтенного хозяина без миллионной прибыли, а наше заведение без рекламы.

— Я уже дрожу, — буркнул Леро, — Вместо ваших эротических фантазий, я закупил оборудование для частной медицинской практики. И, между прочим, за продажу своей фирмы на Терре, я получил изрядную сумму и вложил ее в этот питомник разврата, а твои девки даже не умеют возбуждаться по расписанию.

— Нет, ну ты смотри! — возмутилась госпожа Краоба, всплеснула ладонями и кресло с грохотом развалилось, — Даже приличной мебели и то нет!

Леро опустился на кушетку и зашелся гомерическим хохотом, глядя на мадам. На лице Краобы появились красные пятна от гнева. Она попыталась встать, схватившись за штору, но оторвала карниз, и он свалился на голову, запутавшись в прическе.

— Ой, черт побери…, — еле-еле произнес Леро и снова зашелся смехом, — Хорошо, что здесь нет ванны с кипящим маслом. Минуточку.

Управляющий встал, опустил надувной матрац на пол, помог даме переместиться на него, справедливо решив, что в этом случае ничего не сломается и никто не упадет на пол. Тут же перевернул пострадавшую на живот и проверил целостность позвоночника. Все нормально. Истерика продолжилась позже, когда пришлось кухонным ножом обрезать часть волос, чтобы выпутать из них карниз. Посмотрев на себя в зеркало, Краоба только смогла зашипеть, словно баллон, из которого выходили остатки газа и заревела так, что слезы смешались с косметикой, создавая на лице неповторимую цветовую гамму. Управляющий решил не обращать на это все внимания, чтобы не стать первым кремнийорганическим существом, умершим от смеха.