Франц убил свою невесту Иду, фамилия тут, извините, ни при чем, в расцвете ее лет
И знаете, когда отец — былинка, он хочет, чтоб его сын был большим деревом.
омантика сошла на нет и никогда не вернется, с этим мы все должны теперь считаться.
Германское государство есть республика [543], и кто этому не верит, получит в морду.
Слова из Фауста. Сказано у Гёте: Жизнь наша только ликованье в эмбриональном состоянии!
А пятый: Ну-ка, все разом на него. Он ведь уж заговаривается, у него уже одного винтика не хватает. Он ходит гулять с двумя ангелами, а подружка его — слепок в сыскном, неужто мы с ним не справимся. Кричите же.
По Александрштрассе и Александрплац ходит немало девиц и замужних женщин, которые вынашивают в себе зародыш, и этот зародыш пользуется защитой закона [660]. А в то время как дамы и девицы адски потеют при такой жаре, зародыш спокойно сидит в своем уголку, у него в помещении поддерживается равномерная температура, он гуляет себе по Александрплац и не тужит, но многим зародышам придется впоследствии туго, так что нечего им слишком рано торжествовать.
Эта конституция, это государственное устройство хотят довести разумных людей до помешательства, но что вы, товарищи, будете делать со свободами, которые только значатся на бумаге, с бумажными свободами? Ведь если вам нужна какая-нибудь свобода, то моментально появляется перед вами „зеленый“ блюститель порядка, и хлоп вас по башке, а если вы подымете крик: Позвольте, что такое, в конституции значится то-то и то-то! — он рявкнет: Молчать! Цыц! — и он совершенно прав; он знать не знает никакой конституции, а знает только свой устав, и ему дана в руки дубинка, а вам приказано держать язык за зубами.
Товарищи, мы отказываемся брать в руки избирательные листки, мы не принимаем участия в выборах. Мы считаем, что в такой воскресный день экскурсия за город гораздо полезнее. А почему? Потому, что выборщик основывается на законности. Законность же есть грубая сила, физическая сила власть имущих. Эти господа, эти шаманы хотят подбить нас на то, чтобы мы делали хорошую мину при их плохой игре, хотят что-то смазать, хотят помешать нам заметить, в чем состоит их законность. Ну а мы не участвуем в выборах, потому что знаем, что такое эта самая законность и что такое государство, и что мы не можем войти в правительство этого государства ни в какие двери или щели. В лучшем случае мы можем попасть туда в качестве государственных ослов и прочих вьючных животных. На это наши шаманы и рассчитывают. Они хотят поймать нас на удочку и сделать из нас государственных ослов. У большинства рабочих они этого давным-давно достигли.
Не социалисты завладевают государственно-политической властью, а государственно-политическая власть завладела социалистами. Век живи, век учись, а все дураком умрешь, но такого дурака, как германский народ, еще и на свете не родилось.
