Франц убил свою невесту Иду, фамилия тут, извините, ни при чем, в расцвете ее лет
И знаете, когда отец — былинка, он хочет, чтоб его сын был большим деревом.
омантика сошла на нет и никогда не вернется, с этим мы все должны теперь считаться.
Затем животному наносят деревянной дубиной удар по затылку и ножом вскрывают с обеих сторон шейные артерии. Кровь выпускают в металлический чан.
Свиней, рогатый скот, телят — режут. Так что ж с того? Стоит ли об этом думать? А вот что делается с нами? С нами?
Животное стоит, поддается, поддается до странности легко, как будто оно на все согласно и не желает сопротивляться, после того как оно все увидело и знает: такова моя судьба и ничего тут не поделаешь.
Беседа с Иовом [356], дело за тобой, Иов,
но ты не хочешь
Справа и слева ходит вокруг него палач, добивая его все новыми и новыми ударами, по темени, в виски, спи, спи, ты больше не проснешься.
Внизу стоял тучный, добродушного вида господин в сюртуке. На голове у него была странная полосатая бумажная фуражка, не переставая петь, он пытался продеть себе в петлицу бумажную гвоздику, что ему, однако, никак не удавалось ввиду выпитых восьми кружек светлого, двух стаканов пунша и четырех рюмок коньяку.
Но это не какой-нибудь первый встречный, это Франц Биберкопф. Я вызвал его к бытию не для забавы, а для того, чтобы пережить его тяжкое, подлинное и просветляющее существование.
