Мы молчали. А Полина, не обращая внимания на то, что мы стоим, как парализованные индюки, неожиданно сказала:
– Я хотела попросить вас помочь в одном добром деле. Моя бабушка сделала в прошлом году цветник около подъезда. И даже альпийскую горку. А кто-то взял и вытащил старую мебель прямо на него. Поможете?
Я посмотрел в зеленые глаза Полины, на то, как поднимаются и опускаются ее красивые брови, как она волнуется, и ответил:
– Поможем, вообще не проблема.
И пусть Славка не дает английский, ерунда, думаю. Сколько можно сидеть у него на крючке с этим инглишем? Пусть будут тройки и одна завалящая двойка – не беда, выучу как-нибудь.
Наверное, Славка прочитал мои мысли, потому что тоже очень быстро ответил:
– Куда идти?
Это было совсем на него не похоже.
А потом зачем-то спросил:
– А чего ты папу своего не попросишь?
Полина, ни
давайте последнее доброе дел сделаем?
Сегодня она включила старинную песню «Сурок» и рассказывала о том человеке, который ходил с сурком и скитался. Но для себя я понял, что это был самый настоящий бомж.
– Миха, – смеялся Славка, – представляю, что ты как бомж сидел на этом диване рядом с помойкой.
Даже Кузю мама назвала мама,
Я радуюсь, когда мама говорит про папу, а папа про маму. Значит, они думают друг о друге, хоть и развелись
Самые важные мысли приходят в голову, когда я ложусь спать. И просятся наружу, не хотят засыпать, боятся, что утром их забудут.
У вас так бывает
И я спросил:
– Зачем вы к моему папе переехали? У вас же есть дом? Зачем вы родили ребенка? Теперь папа точно не вернется.
– Ешь. Или пей. Как удобно. Тебе сейчас только жидкое можно. Любишь куриный бульон?
Я смотрел на ее пальцы с кольцами.
Да, я люблю куриный бульон. Тот, который делает мама.
