Я убил человека в себе и стал сверхчеловеком.
Убивая в себе раба, я убил человека, а раб остался.
Чтобы обезьяна стала человеком, Дарвин убил человека в обезьяне.
Я убил в себе прототипа Гоголя, Достоевского, Толстого, Чехова и стал никем.
Телевизор убивает человека в обезьяне.
Убивая в себе человечка, я убил Человека с большой буквы.
Я убил первой фразой человека, но обезьяна в нем осталась жива, я отложил перо и пошел в хозяйственный за топором.
Записки пытливого убивца
Я убил человека осиновым колом, пригвоздив его к земле, как ядовитое насекомое.
Но себя не убил. Тогда я убил сразу четырех. Но не убил себя. Потом я убил сразу шестнадцать, чтобы проверить, отразится ли количество убитых на уникальности моей жизни. Но как был, так и остался.
Чтобы избегнуть новых жертв, я поспешил сделать вывод, что количество в качество не переходит.
Носстоевский
— Это подчерк Достоевского! — сказал графолог.
— Почему, я же писал сам! — сказал я и достал топор.
— Рукописи не топорят! — сказал графолог.
— Что написано топором, то тебе не перо! — пошутил я.
— Поражаюсь вашей фантазии, у вас что не рассказ то шедевр, — сказал мне редактор.
— Нет, он убивец! Я знаю его подчерк! — возразил графолог.
— Я зарубил человека, когда был Раскольниковым, — признался я.
— Нет, это я сам, но подписался Раскольниковым! — возразил Достоевский.
— Нет, это мой нос, это я носом! — возразил Гоголь.
— А я не Достоевский, я Носстоевский, — сказал великий писатель и переименовался.
Проституирование на словоблудстве
Я убил человека. До подробностей вообще не дошло. Достоевский сказал, что у него уже есть один Раскольников и вычеркнул меня из романа.
— Теперь Вы по-романьи, так сказать, душа-то мЁртвая… ваам, батенька, бы к Гоголю… Думайте, во что нос совать! — сказал мне редактор.
— Обратитесь к Агате Кристи с её Эркюлем Пуаро… — сказал мне критик.
— В настоящее время серию продолжает другая английская писательница, Софи Ханна, которая на 2019 год опубликовала 3 детективных романа об Эркюле Пуаро, — сказала мне википедия.
— Сначала твой рассказ будет называться протоколом допроса подозреваемого, потом обвиняемого, потом подсудимого, — сказал мне адвокат.
— Бери ручку в руку и дописывай, — сказали мне читатели.
— А говорят, что Кафка умер, — сказали журналисты.
— Писать не надо, добавь картинок ню, — посоветовали мне дизайнеры.
— Пиши, искусство возвращает реальность, — сказал Бодрийяр.
И на следующий день мне приснился Достоевский с топором.
Признание
«Первая строчка романа была плагиатом.» — написал я последнюю строчку романа.
— Что? Да это ты про себя написал! — сказал Парфирий.
— Сейчас не 19-й век, вместо старух-процентщиц — ломбарды, — объяснил я.
— Это не плагиат, это доработка и переосмысление! — сказал Достоевский.
— Я — это ты, ты — это я, — сказал Раскольников.
— Но современные студенты не знают несколько иностранных языков, — сказал я.
— А какая была первая строчка романа? — спросили читатели.
— Я убил человека! — сказал я.
— Нет я! — сказал Раскольников.
— Для чистоты следственного эксперименты ты бы лучше помолчал! — сказал Раскольникову следователь.
— Лишь бы ф себе человека не убить, а то потом как с этим жить, — сказал критик.
Начало
«Я убил человека.» Начало положено. Интересно ваше мнение — писать сразу роман или начать с повести. Да, кстати, кто не понял. «Я убил человека» — это была первая строчка.
— Бывает, — сказали мозги.
— А всё-таки жаль, — сказало сердце.
— Вот это приключение, — молвила задница..
— Кто-нибудь из сумасшедших людей в погонах прочтёт и решит проверить тебя на предмет твоих слов. Времена пошли фиговые, не пиши так, — сказали мне читатели.
Авангардная достоевщина
— Я убил человека.
— В романе Ф.М.Достоевского Преступление и наказание Родион Раскольников тоже сознавался в убийстве старушки процентщицы.
— Но я напишу ещё лучше, чем Достоевский!
— Нет, молодой человек, это у Вас вульгарный плагиат!
— Посмотрим! В этом деле важен суд истории, а не суд методолога!
— Ха, ха! Можете продолжать матерое подражание, это всё бестолку!
— А я оформлю свой роман как авангард, сделаю такую прагматику, будто бы на мою первую строчку подумали, что я правда убил человека.
— Дураков нет! На авангарде далеко не уедешь!
***
Чтение терпеливого человека
— Я убил человека.
— Камера пошла, господа! Новая серия. Еще одного убивай!
— Что? Так это не я, это Раскольников!
— Один человек не пара, вот Раскольников тоже нескольких убил. Ищи!
— Но я концептуально написал первую строчку романа!
— Еще скажи, что тебе топор подложили!
Графоманы
— Про меня-с у вас лучше получалось писать! Перешли на графомана Пушкина-с?!
Кроме того-с, мои тексты копируются и вставляются, и уникальность не теряется! — сказал мне Достоевский.
