Оглавление

«В центре города»

Я перестал видеть в них жизнь,

они словно забыли, как надо дышать

и улыбаться. Если бы мог, закрыл их лица серыми

плоскими тряпками, которые не колышутся на ветру,

и поставил в один ряд…

Трикси любила любить и быть нужной. Ей постоянно казалось, что жизнь лучше, чем сейчас, ей не светит. Она могла часами напролет стоять возле окна и наблюдать, как ее отец, ныне покойный, разносит по почтовым ящикам письма и присвистывает очередную дурацкую мелодию, подслушанную у соседей напротив. Все это казалось мечтами или тем, что было раньше, но сейчас представляет собой или воспоминания. Да и Питер вроде бы никогда не работал почтальоном. Обыкновенный мираж, связанный с письмами, как хотелось бы получить хорошее, ведь в таком случае есть шанс, что ее настроение поднимется.

После каждого удачного дня, коих было немного, лишь один в неделю, он мог позволить себе немного кутежа и на время отвлечься от реальности. Грош цена его делам, а точнее, заслуги перед семьей стоят гораздо меньше, чем тот мешочек с деньгами, который он получал в середине и в конце месяца. Питер любил свою маленькую дочурку до тех пор, пока у нее не начали проявляться первые признаки интереса к жизни. После он хотел находиться рядом с ней, дабы повлиять, но мать девочки, Мейв, всегда прятала ее за собой и изо дня в день вступала в бой с мужем, когда тот слегка подвыпил. Ну или гораздо больше нормы. Женщина боялась, что он научит ее плохому.

Они влюбились друг в друга еще давно и, не всегда, их отношения были теми, что можно было бы назвать мечтой. Огонь и вода — получается жгучий пар. Постоянные ссоры, скандалы. Их союз неумолимо переживал тяжелые времена, когда, однажды, простой дневной разговор не зашел слишком далеко.

— Ты знаешь, что такое выбор? — Питер откинулся на спинку стула и посмотрел на свою жену, — хоть раз приходилось тебе делать его осознанно, не потакая воспитанию или мнению людей вокруг?! — его глаза искрили тихим пламенем.

Мейв была неподвижна и молчалива, кромсая свежую капусту для салата.

— Женщина, я с тобой разговариваю! — мужчина встал, ударив кулаком по столу. От сильного импульса упала кружка, а женщина вздрогнула.

— Милый, успокойся, прошу тебя, — она вздохнула, медленно подошла к мужу. Усадила его на прежнее место и нежно коснулась волос, начиная их перебирать, — моя жизнь сейчас — это и есть мой выбор, — она улыбнулась и внимательно заглянула в его голубые глаза, — обручение с тобой, жизнь в нашем доме и славная дочурка. Я все делала по зову сердца, хотя многие могли меня в этом обвинить.

— Это не ответ! — Питер был зол.

— Все, что происходит сейчас… Это мой выбор. А, правильный он или нет, мне уже не понять.

Трикси стояла за углом и подслушивала их разговор. Раньше мама ей говорила, что многое не так уж и просто, как ей хотелось бы, но вера в лучшее и надежда — единственные спутники, которые должны помочь. Правильно ли она сделала свой выбор, появившись на свет. Правильно ли то, что она сейчас стоит и подслушивает разговор родителей. Не понятно так же, как и градус разговора двух взрослых людей.

Мир окутан мыслями, от которых нет шанса скрыться. Это лишь попытка обуздать хаос, найти в нем червоточину и усомниться в самом важном. Дальше дорога идет за горизонт, то есть туда, где ее не видно, не слышно, но мнительно ощутимо.

После долгих испытаний, которых придется преодолеть, девочка, маленькая девочка верит в то, что это все не напрасно. Лишь бы был смысл. Лишь бы она осталась жива, чтобы найти ответы. Но, после ужасных криков за дверью на кухне, ей пришлось бежать. Снизу, под ее ногами начала сочиться кровь. Теплая, алая, маленьким ручейком. Она прижала ладонями рот и побежала прочь из дома.

1 глава

Он проснулся посреди мятой простыни с понурым взглядом и потухшими зрачками. Рядом привлекательная особа и небрежно лежащий красный халат подле кровати. Подушка испачкана красной помадой, пепельница опрокинута возле ночника. Хоуард хотел бы разглядеть ее лицо, что так настойчиво вчера было ниже пояса и смотрело строго вперед. Ее интересовал запах парфюма и сила страсти в штанах. А сейчас оголенные бедра, выпавшая грудь из бюстгалтера и растрепанные волосы. Он с удовольствием хотел бы воспроизвести вчерашний день в памяти и найти в нем последовательность… Сначала был «Шардоне», потом стук в дверь, за которой стояла добродушная приветливая горничная. И все. Туман застлал глаза.

Прошло слишком мало времени, чтобы Хоуард смог попытаться вспомнить недавний прилив сил, бодрости и желания скрасить вечер за бутылкой алкоголя. Но, он не успел, потому что веки вновь отяжелели, а недалеко послышался знакомый причмокивающий звук и аромат преизбытка прошлого «Шардоне». Удрученный сумбуром собственной жизни, его деньги, коих оставалось все меньше и меньше из прошлого запаса на «чёрный день», парень не видел ничего воодушевляющего. Чёрным по белому, дни напролёт, он бежал по очередному кругу. Подальше от того, что когда-то называл его домом.

* * *

Ранним утром солнечные блики упали на маленький отель, который отбрасывал прямоугольную тень. У каждого жильца этой тёплой забегаловки за окнами висели раскрытые шторы. Кроме одного, с закрытыми.

Не всякий любит летний июль, а в частности, ненастную жару. Речка или озеро, не имело значения. Каждый видел себя только там, скрываясь от лучей знойного солнца. И только не он. Строптивый Хоуард.

— Мистер Хоуард, Вам пришло письмо! — снизу доносился приглушенный голос и лёгкий шаг в тапочках.

Парень молодых лет, среднего телосложения, оставив прежние привычки в Сибелесе, тщетно движется к выходу из лабиринта, выстроенного живой зелёной изгородью. Он перестал курить табак, не нашёл ничего привлекательного в алкоголе. Как бы удивительным это не было, ему хватало своего собственного удрученного состояния.

Тук-тук

Без предварительного разрешения на вход, Грейди слегка приоткрыла дверь и бросила конверт на кровать.

Будь ты немного моложе, а я более живым, предложил бы тебе испытать рай на этой скрипучей кровати. Но дни уже не те, да и желание с каждым разом не похоже на юность. Душечка, отнюдь, но ты все так же интересна.

Мысли звучали в голове парня, хотя были настолько громкими, что появилось ощущение, словно были произнесены вслух.

Его не привлекал едва жёлтый конверт с цветными марками. Отложив его в сторону, Хоуард мечтательно закрыл глаза. Он старался влюбиться в свои сны, это была его единственная надежда. Лежа посреди комнаты, ему вспоминались прежние дни, но перед этим знакомство с женщиной с первого этажа скромного отеля.

Грейди не говорила много про себя, от чего могла быть просто похожа на таинственную тётку в платке. Она не любила делиться своей жизнью, но с радостью, помогала другим. Когда у неё было настроение или свободное время.

* * *

Хоуард оказался за столом на кухне, когда девушка все ещё лежала в кровати и сладко сопела. Издалека она выглядела восхитительно, но стоит коснуться… Нет, омут создан для того, чтобы избегать его и обходить стороной. Нельзя просто так заставить себя в кого-то влюбиться. Нельзя поверить, что человек изменился. Он будет, точно камень сопротивляться волнам, и медленно таять, растворяться.

Кто эта милая Mademoiselle и что ей приспичило здесь. Ответ явно вертелся на языке, но выползать никак не хотел. Пока ему стоило думать, и выбирать дальнейший план побега, к нему подкралась тень.

— Давай с тобой договоримся, что это будет в последний раз? — Хоуард угрюмо произнёс под нос эти слова.

— Ну же, милый, не заставляй меня передумать, — её голос был таинственно сладким, — ты признался вчера мне любви, привёл домой и снял одежду. Порвал и бросил клочья платья, — он увидел их возле двери.

Пока она ласкала плечи, он молча думал и смотрел. Она окутала руками шею и нежно укусила ухо. Да, это похоже на романтику и ему необходимо сдержать себя в руках. Но чертовка слишком хороша, особенно её упругое тело. Он развернулся и посмотрел в её зеленые глаза. Там была страсть. Для других больше, чем жизнь. Для него, может, просто отвлечься от страха. Парень не мог больше ждать и утонул с девушкой в касании губ. Оставив раздумья на потом, они оказались рядом в кровати. На рассвете утра, после заката, их тела становились все ближе и ближе.

Этот день вновь и вновь, при расслабленном мозге всплывал посреди дневного спокойствия. Или эта ночь.

Их было много разных. На любой вкус. Но только эта запомнилась своим характером. Хоуард не думал, что когда-то, его мечты приведут к тому, что проще полюбить образ, придуманный в детстве отпечатками желаний и страхов, чем самому искать по улицам в глазах похожее на счастье ощущение.

Хотя к чему мне это все, если я забыл про любое приятное воспоминание. Оно слилось с остальной жизнью и не представляет больше желанного чуда.

Девушка открыла глаза и посмотрела по сторонам. Ее ночной бойфренд вновь уснул и не пытался подняться. Ее любовь была сногсшибательна, по крайней мере, она сама так считала. Кто устоит перед таким изящным телом. Она и сама была бы не прочь окунуться в эту сладость и утонуть несколько раз подряд.

Но, ночные бабочки прилетают и улетают. Так же и она — встала и ушла, оставив после себя на зеркале возле будуара помадой букву «Т». Любовь слепа и верит предрассудкам. Она упорхнула, оставив нежный шлейф ласкового парфюма и горячие воспоминания.

2 глава

— Привет, мамочка! — Грейди стояла возле телефона в конце отеля — я тоже очень сильно по тебе соскучилась и хотела бы поскорее оказаться рядом с тобой. Как там Стив? Уже подрос и начал сам ходить в туалет? — затем на ее лице появилась заметная игривая улыбка, — да ладно тебе, шутка. Я помню, что, между нами, разница всего лишь в два года и, что он уже вымахал выше меня ростом. Просто хотела услышать твой приветливый и радостный голос.

Она едва сдерживала эмоции и вытерла рукавом намокшие глаза. Ее сердце сжалось от того, что между ними много километров, огромное расстояние, а длительное расставание сильно влияет на человека, где бы он ни находился. По ту или эту сторону телефонного разговора.

— Недавно начался летний сезон, он сулит в себе успех и прибыль, — дочка успокаивала свою маму, — вот подзаработаю побольше денег и обязательно приеду к тебе, мое сокровище.

Грейди повесила трубку и придалась воспоминаниям, не заметив, как вниз спустился мужчина.

Ее детство было похоже на сказку. Родители беспокоились за каждый шаг маленькой девочки. Хотели ей лучшей судьбы и только лишь счастья. К нему нужно быть не только готовой, дабы не застали врасплох, а также желать его всем нутром и обнажить сердце приятным мотивам в голове, мыслям. Стараться, стремиться, делать максимально возможное и беспринципно тратить свои силы для достижения цели.

Каждое утро на завтрак манная каша и улыбка на ней, сделанная малиновым вареньем. Нежный голос будил по утрам, а ворчливый говорил о неземной любви к маленькой баловнице.

Каждый раз, когда прошли те дни после быстрой разлуки с родителями, она пыталась вспомнить имена ее терпеливых родителей. Но, день изо дня, попытки оставляли желать только лучшего. Словно, это выпало из памяти или Стив, занял свое главное место в жизни их семьи, закрыв обзор на самое лучшее.

Нет, она вовсе не ревновала. Просто обидно, когда все внимание отдают маленькому человечку. Да, несомненно, она сама такой была и обожала внимание к собственной персоне.

— Доброе утро! — мужской голос вывел ее из плачевных грез. Кофе, которое Грейди мешала ложкой, держа в руках бокал, давно остыл.

— Доброе, — она небрежно ответила посетителю на его приветствие.

— Можно мне пожалуйста латте и булочку с корицей, — Хоуард осмотрел прилавок, — а также чуточку Вашего внимания.

— Последнее гарантировать не могу, — кофейная машина заработала. В кружку полилось молоко, а затем горячая вода поверх темных песчинок кофе.

— Вот, — мужчина положил на прилавок руку ладонью вниз, — сдачи не надо. Лучше уделите мне несколько минут.

В ее глазах появились искры заинтересованности и благодарности. Она аккуратно сложила купюры, положила в карман и внимательно смотрела на гостя.

— Я попытаюсь прочитать Ваши мысли, — она опустила руку на барную стойку и нащупала тряпку, — письмо написано не мной, просто просили передать его Вам.

— А, кто конкретно, Вы не знаете?

— Приходила женщина. Или уходила. А, может и не она. Помню лишь то, что вчера был дождь. Потом небо заметно потемнело. Я отвернулась к часам, чтобы посмотреть, сколько осталось до конца смены, — она задержала таинственный взгляд, — а, посмотрев обратно, оно лежало на столе. Письмо в конверте, поверх него деньги и записка, что его необходимо передать Вам.

— Спасибо, что частично развеяли мои сомнения. Думаю, не стоит Вас больше задерживать. Всего хорошего и до встречи, — Хоуард приветливо помахал рукой, нащупал письмо в кармане штанов и удалился через входную дверь.

Снаружи «Саммер Дэйс» выглядел не настолько лучше, чем внутри. Но, хотя бы пытался подарить уверенность в следующем дне и преподнести чуть больше надежды, чем может дать другой день, независящий от его настроения.

Рядом с отелем расположился парк, с одноименным названием, но с более зелеными видами. Лавочки, слишком мало людей, зеленая изгородь и девушка на одной из них с коляской. А, позади, обшарпанные стены оттенка близкого к тому, который раньше можно было назвать золотым, но не ныне. Сейчас он потерял те свои яркие цвета, инициативу, что можно было бы назвать теплым местом.

Хоуард дошел до лавочки, где до этого была девушка с коляской и присел, скрестив ноги. Странно, что именно так, потому что, обычно, он такого не делал. Потянулся в карман и достал потертый желтый конверт. Он слегка набух и немного испортился от того, что его носили долгое время под проливным дождем или относились к нему небрежно.

Одна лишь фраза: «Встретимся в «Синфул Дримс». И все. Что бы это значило.

Ему не пришлось размышлять над этим в одиночестве, так как вернулась к нему приблизилась милая особа. Темные волосы и непонятный, но интересный оттенок глаз.

— Марабелла! — девушка протянула руку для знакомства и приветливо улыбнулась.

— Хоуард, — парень вытащил свою руку из кармана, — очень рад знакомству.

Он ожидал увидеть в глазах девушки радость, беззаботность и счастье. Но, там было то же самое, что ему доводилось видеть слишком много раз. Безысходность и отчаянность.

* * *

Проводив мужчину взглядом, Грейди посмотрела на руку. Порезы давних дней все еще были видны. Безобразные от воспоминания, и обычные для восприятия, эти затянувшиеся шрамы напоминали ей те дни, когда она пряталась в своей комнате и тихо плакала.

Она может обманывать кого угодно. Родителей, посетителей, неудобных людей, которые всячески попадаются на ее пути и пытаются выяснить причины ее грустного настроения. Нет! Никому нельзя показывать свою слабость и разрешать играть на эмоциях, перебирая струны души. Им нужна только слава, чтобы показать свои навыки болтливого языка, потом доказать, что каждому удалось изменить поведение несчастной служанки известного четырехзвездочного отеля.

Она ненавидела всех, включая родственников и любых знакомых. Даже этот мужчина, который был небрежен в кровати, оставив ее не заправленной после ночи с проституткой. Он тоже раздражал ее. Да и еще этот конверт. Он, второй экземпляр, лежал ниже барной стойки. Точно такой же, пожухлого оттенка. Она знала содержание письма, но не особо стремилась выполнять написанное в нем.

Только, если станет по-настоящему интересно, Грейди будет согласна. Но, это не точно.

3 глава

После прошлой жизни, которая так славно начиналась в Тьенсе, возле окна, смотрящего на улицу, милого знакомства с неким писателем. Может просто говорили, что он так знаменит, а на самом деле никому не было понятно, так это или нет. По крайней мере, сейчас это не настолько важно для Марабеллы, хотя она бы с удовольствием встретилась и поговорила с ним. Но, разве можно выжить после кораблекрушения. Разве можно надеяться на то, что все в один миг поменяется и станет прежнем.

Она помнила Джека, но хотела забыть. Девушка чаще вспоминала про Хьюго, который подарил ей многое, но особенно — неисчерпаемую любовь. Потом города Срэис и Крарес, душещипательные прогулки по Роудсу, Пренсу, Хэиму и другим. Эти парки она помнила наизусть, и это лишь половина тех, где они успели побывать. Может, он казался стеснительным. Может, был чуточку своенравен, горяч, но зато искренним.

Девушка помнила эти полтора с лихвою года, практически каждое утро после того отплытия на корабле и грустного взгляда назад. Нельзя вернуться обратно, там не ждут, если сожжены мосты. Конечно, там практически все тебе знакомо и, многие не похожи на тех, кем были раньше. Но разве, это важно сейчас, когда прошло больше трех лет. Жизнь меняется, события в мире поворачивают мировоззрение наизнанку, но люди никогда не меняются. Остаются прежними.

И вот, Марабелла сейчас сидит перед зеркалом, смотря на свою уставшее лицо. Рядом с ней, в коляске, лежит маленькая Сандра, прикрыв свои слипшиеся глазки крохотными ручками. Впервые за длительное время, ей вместе с любимым Кейтом удалось уехать из родного города, чтобы наконец отдохнуть от жизненной рутины. После ухода от Хьюго, она поменяла множество городов, они мелькали через окна поездов один за другим, но нигде не была ей покоя. Мысли, которые вытаскивали из нее все живое, не давали покоя так же, как и маленькая дочурка по ночам. У нее иногда были проблемы с животиком, пучил изредка, и из-за этого никому в доме не спалось. Даже время теряло свое равновесие, делая шаги более длинными.

— Доброе утро, любимая, — нежное касание плеч и расслабляющие движение руками для имитации массажа, слегка взбодрили девушку. Марабелла уже полчаса сидела с накрашенной бровью и не могла коснуться другой. Размышления были слишком глубокими. И болезненными.

— Доброе, — она повернулась и улыбнулась. Маленькая Сандра зашевелила своими ручками и приветливо раскрыла свое лицо. Оно сияло детской любовью.

— Какие планы на сегодня?

— Я бы хотела прогуляться с нашей дочкой по парку, она уже совсем заскучала в этих однотипных стенах, — в ответ на это одобрительное покачивание головкой показалось из коляски. Кейт почесал затылок.

— Хорошей, тогда, вам прогулки! — ему пришлось натянуть улыбку на лицо.

— А ты?

— Я? Эм…, — теперь он приложил палец к губам, показывая вид задумавшегося человека, — можно мне пожалуйста, поспать? Я так устал после ночной смены, — его выражение лица говорила о том, что он просто не хочет или ему лень, но никак не то, что он работал всю ночь.

— Хорошо, оставайся, — девушка слегка улыбнулась, чтобы не показывать свою слабость. Хотя, на самом деле все было не так.

Он не знает ее историю, от которой по ночам иногда случаются судороги и учащенно бьется сердце. Ему не известен ее музыкальный вкус, лишь клятва брака и приятный голос. Она не всегда понимала, почему выбрала именно его, но сердцу не прикажешь, а мозг легко обманешь.

Лишь маленькая Сандра невинно улыбалась и дарила этому дню чуть больше красок. В основном радостных и теплых. Они собрались и вышли на улицу. Марабелла все дальше отдалялась от дома с коляской, все сильнее ее поглощали теплые, но неприятные воспоминания. Оказавшись совсем рядом с лавочкой, она повернулась назад, посмотрела в сторону дома и закрыла глаза. В тот момент она представила, что Хьюго жив…

* * *

«Падая все глубже и глубже, Хьюго ощущал себя героем комической сцены. Влекомый страстью и веры в любовь, вода сжимала его лёгкие снаружи, образуя вакуум внутри. Он наполнялся солью и горестью, как в самых знаменитых драмах для кино.»

Парень открыл глаза и выпустил книгу, а затем поднялся с кровати. Это был лишь сон. Давно такого с ним не случалось и вот опять повторилось. В полумраке лишения счастья, где не горел свет в квартире, его страх становился сильнее беззвучных слез и капель из зелёного «Кристиансе».

Алкоголь стекал в горло, в рука зависла в воздухе.

Все слишком сильно похоже на страшную правду, и теперь, смотря в правую сторону, перед глазами фантомом мерцала книга. Она светилась и таяла на прикроватной тумбочке.

«Нельзя дальше позволять себе жить этими мечтами, они не стоят тех ощущений, сомнительно похожих на любовь. Это почти похоже на сон и на правдивую ложь. И нигде нет правды.»

Скинув одеяло с кровати, Хьюго осмотрелся по сторонам и не нашёл ничего, что хоть как-то могло напомнить ему о тех событиях, недавно круживших в его голове.

Да, будто наяву, ему вспоминались жаркие поцелуи от любви и горящие красным теплом щеки.

Вот что бывает с теми, кто просто начинает мечтать и жить мечтой.

* * *

Вот что бывает с теми, кто просто начинает мечтать и жить мечтой.

Перед ее глазами появился мысленный фантом Хьюго. Весь такой уставший и мрачный. Он сидел на краю дивана, потерянный и смотрел по сторонам. Держался за свою книгу и молчал. Так могло продолжаться очень долго, но не настолько, чтобы спутать реальность и фантазии.

На лавочке девушка нашла загадочный конверт, надпись в письме которого гласила «Встретимся в «Синфул Дримс». Загадочно, таинственно, но очень интересно. Она поспешила спрятать его в карман, но ветер подхватил письмо и вырвал его из руку. Ей пришлось встать и бежать за ним. А, вернувшись, на лавочке сидел молодой парень, примерно ее ровесник, с приподнятым настроением. Но, и это тоже было иллюзией. Он так же погряз в том, что так сильно беспокоит многих. Только у каждого свои заморочки.

— Марабелла! — она протянула руку для знакомства и приветливо улыбнулась.

— Хоуард, — мужчина вытащил свою руку из кармана, — очень рад знакомству.

— Что такая красивая девушка делает здесь одна, посреди большого парка? — он был учтив и нейтрален.

— Гуляю с дочкой, — Мари улыбнулась и внимательно посмотрела в карие глаза незнакомца, — а Вы?

— Я тоже, только сам с собой, — ничего, кроме этого ответа, не пришло в голову парня.

Они остались сидеть вдвоем, посреди парка. Сандра иногда хныкала и пыталась отогнать сон. Но никто из двух взрослых людей не придавал этому большого значения. Маленький человечек только начинает расти, узнавать мир. У него все впереди, главное сделать правильный выбор.

А пока одна лишь фраза засела в голове девушки: «Вот что бывает с теми, кто просто начинает мечтать и жить мечтой.»

* * *

Кровь, которая текла из- под двери на кухню не была настолько ужасна. Конечно, когда видишь подобное, сердце само невольно сжимается и стремиться вырваться наружу. Но, в тот момент, когда маленькая Трикси видела это, в ней не было тех страшных отпечатков.

Ее отец, Питер, не был настолько плохим отцом, чтобы «приговорить» свою жену и напугать маленькую дочку с аппетитными формами. Он мог издеваться словами или пытаться вывести из себя. А хуже того, накрутить колесо обозрения в голове, представив, что все происходящее вокруг — сумбурный поток непонятного и часто повторяющихся событий. Одного за другим, судьбы похожи на лифт. С самого раннего детства, увидев поведение родителей, начинаем это осуждать. Позже, взрослея, находим мотивы данных поступков. И наша лифтовая площадка, сотрясая каретку, начинает хаотичные движения вверх-вниз, без единого алгоритма и без участия в этом кнопок управления.

Каждый из нас, в младшем возрасте, говорил себе, что никогда не станет таким, как его родитель. А потом двери закрываются. Неизведанное манит, запретный плод сладок, искушение велико, чтобы справиться с ним. Новый подъем ознаменовывает собой улыбку и радость. Падение — горечь и разочарование. После принятия наступает отрицание. Приняв родителей, мы отрицаем их роль в жизни и манеру, характер. Но, поднимаясь выше, ощущаем, что это было лишь началом. Назад дороги нет, проход закрыт.

Так же, как и для Трикси. Она не могла своим сердцем принять увиденное, ей казалось, что судьба человека целиком зависит от нее. Так на самом деле и происходит. Однако, сейчас, она медленными шагами идет обратно, в бордель «Карицию», чтобы получить свои деньги, опять произвести впечатление человека, который живет успешной жизнью и получает удовольствие.

«Ночная бабочка льстит себе. Самообман. Как это красиво звучит.»

Ей не остается ничего другого, как вспоминать те следы крови на полу возле колен маленькой девочки. Потом, пытаться предположить, была ли правда в тех словах, которые говорила Мейв в слезах ей по телефону. Тот разговор слышала другая взрослая тетя, будучи более доброй, держа трубку в своих дрожащих от волнения руках.

«- Девочка моя, все хорошо. Я просто слегка порезала палец, когда шинковала капусту. А твой отец хотел помочь мне. Он быстро нашел бинт, сделал тугую повязку, и поймал меня, когда мое тело начало стремительно падать от потери крови. Он быстро протрезвел, понял, как надо дальше действовать, и хотел найти тебя, чтобы успокоить, — на том моменте ее мать вытерла рукавом слезы с глаз, — но нашел лишь крохотные тапочки рядом с красными следами, — она прервалась, чтобы перевести дух, — возвращайся к нам скорее, моя любовь к тебе неисчерпаема, — и положила трубку.»

Трикси верила своей маме, но возвращаться туда, где были крики и страх, она не хотела. Когда-нибудь она обязательна придет обратно или, может, Питер закажет ее, заплатив сверху больше, чем необходимо. Это обязательно случится, и она встретиться с ними вновь. Но не сейчас.

4 глава

Под раскидистыми ветвями березы, за которым виднелся яркий солнечный свет, удрученный каждый своим, встретились Марабелла и Мириэ. Прежде чем их разговор завязался, они стояли неподвижно, изучая новые детали человека напротив. Прежде чем у них внутри проснулись стенания от прошлой жизни, и они не начали друг друга жарко обнимать, заливаясь слезами, им необходимо было осторожничать. Бесчисленные количества дней на расстояние… Они же сестры. Как такое могло произойти.

— Как я давно тебя не видела! — они стояли крепко обнявшись, и каждая из них пыталась оправдаться перед близняшкой. Но для чего все это нужно, если было достаточно длительного расставания и ссоры в конце последней встречи.

— О, вижу, у вас с мужем пополнение! — девушка смотрела на маленькую Сандру, — кстати, как он поживает? — в ее глазах была радость за сестру и интерес.

— Нормально, — Мари ответила нехотя, — вроде бы неплохо.

Мириэ не понимала, почему она такая грустная. Ей казалось, что после того дня, когда случилось непоправимое, Хьюго выжил и должен быть вместе с ней. Эта любовь, о которой существует гениальная «Лиефдэ Вур». Неужели все закончилось.

— Кейт, меня, конечно, любит, — Марабелла начала издалека, — и дочку тоже. Но, иногда мне кажется, что это все ложь. Он искренен, когда ему что-то нужно, и закрыт, когда ничего не хочет.

— Типичное поведение, — сестра была расстроена такими подробностями.

— Но иного выхода нет…

— Выбор есть всегда и, обычно, он находится совсем рядом, — она задумчиво посмотрела назад, увидев фигуру Хоуарда, которая неспешно удалялась, — но, не всегда подходящий. Чаще обычного проще жить вместе с тем, что имеешь, нежели стремиться к тому, что недосягаемо, но необходимо.

— И то верно.

Они еще долго сидели вместе и смотрели вдаль. Лето, какое прекрасное время года. Им пришлось рано повзрослеть, когда из жизни ушла Сарейд. Райнола тоже грустила. Сначала ушла их бабушка, а потом им пришлось начать новую жизнь, подальше от привычных пейзажей, дабы не обременять уставшую маму. Жизнь не казалась сладкой изначально, а сейчас была похожа на терпкий деготь. Мириэ никогда не пробовала его, как и сестра, но напоминания о том, что это что-то нехорошее, было достаточно.

Им нравилось вспоминать те дни, когда всей семьей, они праздновали праздники. Она знала Хьюго. Он тоже бывал на некоторых таких днях. Достаточно лишь вспомнить то, каким парень был вначале, и каким стало под конец истории. Со всеми пытался быть откровенным и почти всегда получалось. Но, когда дело выходило за грани, а его внутренний инстинкт шел против воли, ничего другого не оставалось. Земля круглая, эффект бумеранга. Все возвращается однажды, не застряв на повороте. Этот писатель так стремительно искал любовь и так быстро забыл про нее.

Нельзя заставлять ждать человека, когда он горит. В противном случае, огонь может потухнуть. А герой, носящий в себе эти искры, сгореть заживо.

— Ты что-то сказала? — Марабелла внимательно посмотрела на свою сестру.

— Я разве о чем-то говорила? — перед ее глазами, в памяти пронеслось много разных вариантов, но не один из них не доказывал того, что она произнесла мысли вслух.

— Заживо, — Мари посмотрела на Мириэ, — ты сказала это слово.

— Ну, да, — ей пришлось быстро придумывать историю, — хорошо то, что мы с тобой живем и можем руководить своей судьбой.

— Это точно, — сестра положила свою голову на ее плечо, — но, увы, не всегда.

Их разговор содержал в себе тайны. Каждая из сестер скрывала тишину и истину от другой. Никто не желал причинить боль другой, и каждый этого боялся.

— О, ты тоже получила этот конверт? — Мириэ посмотрела на сестру, — странно, не так ли? В новостях по телевизору, я ничего подобного не видела. Думаю, такое не только нам пришло, — она задумалась, — а ты как считаешь?

— Не знаю, — Марабелла ответила без наития, — может, какой-то маркетинговый ход или что-то похожее, — она стала еще более грустной.

— Что бы то ни было, нам все равно надо сходить туда и узнать, зачем нас звали.

Она увидела одобрительный кивок Мари и поняла, что в таком состоянии, сестре трудно будет что-то объяснить и доказать. Иногда, лучшая поддержка — это молчание рядом с собеседником.

Они просидели еще так некоторое время, пока Сандра слегка не замерзла и, пока очевидным выходом из данной ситуации не стало решение пойти в «Синфул Дримс».

5 глава

Здесь много всего, что хотелось бы удалить из памяти и забыть, как страшный сон. Или, иногда кратковременно вспоминать, чтобы знать, какой бывает жизни и чего нельзя ни в коем случае делать, дабы не вернуться назад. Дорога вспять крайне неприятна, несмотря на то, для чего хочется вновь отстроить разрушенные дороги. Олуасэт не похож на другие места. Он лишь пристанище таких же смертных, как и Сибелес или Тремор. Ангелы не показывают плотских тел, а умершие следует по пятам за живыми. Их не видно, но они несомненно рядом.

Если встать спиной к ротонде и посмотреть вперед, то ничего нового там нет. Прямая дорога, по бокам которой стоят лавки и деревья. Под солнечным светом они являют красоту здешней природы и провожают прохожего, идущего дальше. Центральная площадь, банк на окраине, несколько мелких торговых точек. Возле фонтана, что расположен справа, сидят два влюбленных человека, застывших во времени и поцелуи. Безумцы. Среди такого хаоса, они умеют любить. И этим спасаются. Магазины цветов, украшений, продуктов и вновь дорога вперед. Она зовет за собой, не сворачивая.

Мимо прохожих, им не всем нравится смотреть на жаркое возлияние сердец. Она смущена, а он настырный и вспыльчивый. Есть все же что-то в этом городе есть, чего нет в других местах. То ли улыбка случайного встречного, то ли грустное лицо дряхлой старушки. Все они, когда-то, стояли на пороге экзаменов в школе и дальше. И, тогда всем казалось, что самое страшное ожидает завтра, в ночь перед тем, как встретиться лицом к лицу с хорошо знакомым учителем тет-а-тет. Белая рубашка или блузка, строгий темный низ. В общем говоря, деловой костюм, немного парфюма на запястьях и шеи, довольно сердитый взгляд и максимальная концентрация. А, до этого, бессонные несколько ночей, чашки кофе один за другим, уставшие глаза при свете настольной лампы и нависшая голова над тетрадкой, когда уже совсем поздно, и пора бы ложиться спать. Когда никого не слышно. Но, ответственность за свое будущее куда важнее сна, ведь выспаться можно и потом.

И это была одна из самых главных ошибок. Сдать экзамен, потом улыбнуться, позвонить родителям и с одноклассниками пойти в кафе. Последовательность после успешной сдачи гораздо приятнее ощущается, когда все самое неприятное остается позади. И, как же мы все ошибаемся. Дальше нас ждет еще больше испытаний, еще больше интересного, и того самого, что никак к этому не подготовиться. Научная литература не поможет, а советы друзей не решат глубины сложившейся ситуации. Им никому не понять, как ты себя ощущаешь. Они судят по себе, а твое сердце принадлежит только тебе.

Дальше по тротуару, минуя поток машин, Грейди шла неспеша.

— Я тебе еще раз говорю, мамочка! — она пыталась сдержать свой порыв строгости, но у нее это едва получалось, — я обязательно приеду, как только закончится сезон, — она промолчала, — это будет не раньше осени или, потому что сейчас самый пик, когда можно подзаработать денег, — глубокий вздох, — ладно, до свидания, мне пора идти, — и положила трубку.

Она знала, что обещает своей маме Пейдж приехать в третий раз. Сначала ей просто не хотелось возвращаться обратно, потом не получилось из-за перенесенного отпуска и кратковременной интрижки с парнем. Тогда казалось, что любовь нагрянула внезапно и они обязательно будут до конца жизни рядом. Пару месяцев отношений, около года совместной жизни и банкротство ее помолвленного партнера. Да, он сделал ей предложение за неделю до того, как его акции потеряли в цене. Она думала, что больше никогда не вернется в «Саммер Дэйс», почти уволилась. Но, ушла, когда Брэдли нагрубил своей возлюбленной в пьяном угаре. Он же не пил никогда, вообще. Хотя, всякое может случится впервые, как и то, что, побыв на небесах, ее вернули обратно в отель. Все тот же старый, обветшавший, но слишком знакомый.

Тремор всегда жил в ее сердце с самого начала, как только стал узнаваем. Детство незыблемо, когда в нем есть все самое необходимое, начиная с любви и, заканчивая поддержкой близких. Маленький человечек должен расти и развиваться сам. Не надо было ставить рамки или слишком рьяно относится к действиям дочки. Гиперопека совершает свои каверзные мотивы, превращая человека в того, кому необходимо верить в себя. Лишний раз, без всяких веских причин, прежде чем решиться на что-то важное или не особо, сначала надо обрести стержень внутри себя, а уже после, держась за него, верить в лучшее. Не всегда такой прием получается, особенно, когда причина сидит глубоко внутри. И, в тот момент наступает другой выход — вера. Если в себя не получается, то нужен бог. Тяжело понять, нужный это маршрут или нет, но Грейди по-другому не умела. Усердно прятала свое истинное лицо, воодушевлялась книгой священного писания, и чувствовала, как внутри все бурлит, кипит, согревает теплом. Эффект Плацебо, катарсис или что-то действительно настоящее, ей было невдомек. Девушка просто шла и надеялась, что это приведет ее к чему-нибудь стоящему.

* * *

Минуя памятник, торговый центр, несколько магазинов, прохожий зашел на железнодорожный вокзал и остановился у входа. Множество других таких же, как и он, стояли или сидели в зале ожидания. Они ждали своих друзей, провожали других таких же людей добрыми словами или случайным касанием взгляда, когда те водружают свои сумки в поезд и торопливо идут к своим купленным местам.

— Поезд Олуасэт — Неизвестность отправляется через десять минут с пятой платформы. Просьба ко всем пассажирам занять свои места и дождаться отправления.

Диктор как на радио, или просто дежурный рабочий на вокзале. Ей, наверное, примерно, около сорока лет. На завтрак и обед она ест только правильную еду. Во время перерывов не откажется от масляного пончика со сладким кофе.

Превысив необходимый лимит, чтобы выглядеть привлекательно, она каждый день ведет наблюдения за своим рационом питания, ненавидит работу, людей и только вечером в пятницу, после шести, ощущает прилив сил и настроения. Скоро домой и, хоть бы этот момент не кончался. Но, вновь, после выходных, ее ждет то же самое кресло, та же самая работа и те же самые пончики. Она боится выйти из зоны комфорта и порвать порочный круг. Хотя, испытывает наслаждение, когда хамит пассажирам.

Которым не привыкать к таким словам. Они бояться опоздать. Бегут куда-то, спешат. И так всю жизнь, забывая остановиться и подумать. Посмотреть под ноги, на окружающий мир, город и улыбнуться, втянув ноздрями сладкий воздух. Спешат, бояться опоздать. Бояться жить и бояться сделать выбор в свою пользу.

6 глава

Она сбежала из дома, когда почувствовала своим маленьким сердцем зло и опасность. Конечно, может ее маленькое нутро могло воспринимать все слишком отчаянно и сильно, потому что не так все страшно в происходящем вокруг, но тяжелый удар пришелся прямо в душу.

Многое может казаться безобидным лишь до тех пор, пока не настигнет и не коснется тебя. Так же и Трикси. Она верила в то, что ее жизнь будет самой лучшей на свете. И, если посмотреть с другой стороны, так оно и произошло. Только что пришлось пережить маленькой девочке, прежде чем в ней появилась вера в себя. Надежда покинула ее последней, когда, находясь в полуобморочном состоянии у незнакомой девушки. Ей снился сладкий и коварный сон. Никто за ней не придет, ни мама, ни папа. Анвен приютила маленькую девочку, озябшую под крышей. Напротив нее стучал ливень, а она крепко прижимала к себе игрушку плюшевого мишки. Потом все было как в тумане. Добрая улыбка незнакомки, ее внимательные серые глаза и тишина в доме. Эта девушка уже давно потеряла своих родителей, а из-за недуга бесплодия, могла лишь мечтать о маленьком ребенке или с умилением смотреть передачи по телевизору при свете хлипкого ночника, когда ее сердце сжималось от боли.

В тот день она плакала и благодарила небеса. Ее молитвы были услышаны, а маленькая девочка вскоре уже лежала под теплым светом люстры. Анвен узнала настоящие эмоции, что значит быть мамой. Она готовила ужин и каждые десять минут заходила в комнату, чтобы проверить свое приемное чадо. Трикси спала крепким сном, но все же, дышала. Ее организм очень сильно устал, но для видений сказок Морфея, сил было недостаточно, чтобы противостоять неприятным картинам.

Там Питер ругался на Мейв. Не удавалась вспомнить, когда подобное было последний раз настолько похожим на нынешний. Может, она могла видеть будущее, но слова отца очень жестко впились в маленькое сердце.

Моя жена слишком стара. С нее ничего не взять, все обвисло, воняет старостью и плесенью.

Однажды он пытался зажать ее в углу и сделать свое грязной дело. Он пришел с вахты, тогда еще можно было рассчитывать на хороший денежный доход. Бросив вещи на комод в комнате, пропахший сигаретами и спиртным, его тень показалась возле кухни, а потом и вовсе рядом с дверью, где стояла жена.

— Сбрасывай с себя свою одежду и вставай на колени, неблагодарная, — он был неистов.

— Я не могу. Я очень сильно устала, — Мейв молила о пощаде.

— Сейчас же!

Питер смотрел на нее и искал ответа. Знакомые работяги в баре учили его правильным манерам, как обуздать непокорную женщину. Но не тому, как любить жену.

Она долго еще сопротивлялась словами, пока не оказалась прижатой к стене.

— Тогда придется сделать все самому! — его голос был грубее обычного.

Заломанные руки, сорванное кружевное платье и мятый бюстгалтер. Он сорвал с нее всю одежду, когда она осталась нага. Он мял ее грудь и держал рукой за скулы. Приказал спуститься вниз и смотрел сверху. Спустя время, то есть три года, когда Питер закодировался, а Мейв верила в то, что все изменится, девочка увидела подобное вновь. Но теперь кровь. И, следуя зову сердца, она убежала прочь, оставив детскую травму позади.

Но ненадолго. Приятный женский голос рядом с ней напевал колыбельную, и она улыбалась во сне. Это было похоже на борьбу добра с тьмой. Трикси равномерно дышала, милое личико показывало умиротворение и спокойствие, несмотря на сон, в котором она блуждала. Теперь девочка в безопасности.

* * *

Теперь Хоуард начал забывать, почему так стремительно быстро уехал из Сибелеса. Жизнь в ином городе, например, как в Олуасэт, немного отличается от той, что была раньше. Но все же, так же сильно похожа, если приглядываться. Он не хотел тащить за собой этот багаж, ему нужно было немного разгрузиться и выкинуть из головы лишнее.

В другом месте воздух пахнет иначе, а происходящее рядом предлагает отойти от старого, но все же, проникнутся тем, что происходит здесь. Не всегда происходит такое, когда можно забыть прошлое и окунуться в будущее. Обычно, оно тянется за нами по пятам и не дает покоя. Мужчина сидел на той самой лавочке, где вчера познакомился с девушкой и маленьким ребеночком.

Наверняка ей нравится ее жизнь, хотя, бессонные ночи и беспокойства изо дня в день, не дают насладиться подобным сполна.

Иногда нужна встряска, чтобы отказаться от навязчивых доводов и взглянуть на происходящее под другим углом. Хоуард упорно старался вспомнить причины своего появления здесь, но сердце этого не хотела.

Сначала я проснулся и посмотрел в окно. Потом мне позвонила Джанесс и я захотел с ней увидеться. Но, желание пропало так же быстро, как и появилось. Опять смотреть на нее, но не целовать. Опять она расскажет что-то о своей семье и уйдет домой. А ведь таких слишком много в жизни.

Может, он бежал именно от этого, чтобы больше ни с кем не видеться и никого не слышать. А, может, просто надо было сменить обстановку. Завал на работе, проблемы с родителями, упорный взгляд вперед и вера, что там, где-то вдалеке, все обязательно решится, станет лучше, чем сейчас. Но мало кто понимал, что счастье заключается в моменте, который окутывает его прямо здесь.

Бывает такое, что будущая жизнь путает мысли, убеждает в том, что рядом, не за горами, есть приятное место и теплые дни с любимыми людьми. Коротая часы напролет, человек из простого города смотрит на звезды и улыбается ночи. А утром улыбается солнцу.

7 глава

Встать не с той ноги — сомнительное суеверие, когда у тебя их всего две. Как можно перепутать между собой те части тела, которые по праву считаются практически одинаковыми. Тут другой выбор — либо ты настроен провести свой день с полным удовлетворением от того, что все должно быть хорошо, либо ты расстроен, что твоя жизнь очередной раз преподнесла сомнения в себе и в людях. Никто из них не похож на каждого, но лишь от выбора зависят дальнейшие события.

Фрейя верила в это, а также в то, что многое можно изменить одним лишь желанием, а также приложить действия. Сначала, это просто мысль, а потом нечто большее. Она проснулась и посмотрела в окно, лежа на кровати. Нынче ее жизнь прекрасна, в отличии от той, что была раньше. Невзгоды детского возраста, ссоры с девочками и мальчиками из соседней комнаты. Жизнь девушки началась не слишком сладко, в одном из детских приютов. «Ловфорчайлд» никогда не был знаменит своим существованием, он не манил к себе людей, которые хотели бы забрать ребенка с собой. Старенький мрачный дом посреди темного леса. Рядом был еще другие: столовая, кухня, приемная и туалеты. Все было огорожено высокими заборами, а напротив стояла школа. Каждые маленькие девочки и мальчики смотрели туда через окна, то мучались, что вряд ли когда-то смогут посетить это место. Самому необходимому учили их тут, в соседнем доме. Импровизированная школа и учителя были подобием того, что могло бы им сулить в случае более лучшей жизни. Многие из них обижались на своих родителей, некоторые скорбели, когда знали, что пришла смерть с косой и забрала неподготовленных людей.

Сборище маленьких беспомощных детишек — можно было бы представить, что все именно так. Но, со временем силы каждого возрастали, а Брелина любила их без памяти. В каждом маленьком сердце она видела надежду на свою счастливую старость, что никто не забудет ее и обязательно будет рядом в тяжелую минуту.

— Так, дорогие мои ребятишки, на сегодня с математикой покончено, — воспитательница отложила книгу в сторону, — а теперь поговорим о другом. О том, что беспокоит вас всех, — ее глаза искрили теплым добром, ей нет нужды кого-то обижать.

— Когда нас заберут домой?! — мальчик, низкого роста, со светлой прической и голубыми глазами.

— Милый мой, я надеюсь, что очень скоро, — она грустила, но улыбалась. Надежда — это последнее, что может поднять затонувший корабль со дна океана.

Каждый раз, после окончания уроков, они обсуждали другие вопросы. Почти всегда они касались их личной жизни. «Ловфорчайлд» со временем стал забытым приютом. Несмотря на то, что его расположение хорошо влияло на детей своим мягким свежим воздухом, среди народа, в городе, считалось, что это самое последнее место, куда может попасть беспризорник. Все дети об этом знали, как Брелина, а потому, она всеми силами старалась сохранить их любовь между ними и свою к ним.

Этот детский дом казался обычным, если смотреть со стороны. Но, от него благоухал аромат сирени. Именно его запомнила Фрейя и все остальное, что было в нем. Теперь она выросла, сумела купить собственную квартиру. Дешевую, но зато свою, и работать официантом в «УайтКаф». Часами напролет пролетали дни. Один за другим, одинаковые, как посетители кафе, которым надо быстро перекусить или провести встречу со старыми знакомыми. Иначе, никто сюда не приходит, но доход достаточный, чтобы можно было жить. А она еще и улыбалась.

После выделенной суммы с момента выпуска из детского приюта, она подзаработала еще немного и смогла немного обустроить свою жизнь. Ей приятно вспоминать Брелину, тех детей, которые выросли и, девочку, которой она была. Нельзя вычеркнуть из жизни то, что хоть как-то дало тебе толчок вперед и веру, которую необходимо использовать.

* * *

Прошла неделя, может больше с тех пор, как она вспоминала свои детские годы. Фрейя видела в каждом дне новую мотивацию, а также стимул не опускать руки. Сегодняшний день должен был стать обычным, если бы не звонок, когда она была на работе.

— Алло, здравствуйте! Позовите, пожалуйста, к телефону Фрейю

— Я вас слушаю, — девушка с приподнятым настроением включила всю свою внимательность.

— Это Тари, дочь Брелины, — голос с другой стороны линии был менее приветливым.

Невероятно. Она не слышала этого имени слишком давно, примерно шесть лет. Тари была самой тихой из всех, поэтому воспитательница забрала в свой дом именно эту девочку, чтобы восполнить недостаток материнской любви из раннего возраста. Ее дети давно выросли, а вот она была маленьким маяком, но большим счастьем, если приложить к этому любовь, как к драгоценному камню нужно приложить мастерство.

— Привет, Тари, — Фрейя была счастлива.

— Привет, дорогая, — ее голос был невозмутимо спокоен, чем и насторожил молодую официантку, — приходи сегодня одна, в двадцать ноль-ноль.

— Хорошо, — девушка проглотила ком в горле, — буду.

И повесила трубку. Этот звонок знаменовал собой больше, чем что-то просто хорошее. Девушка давно не видела своего самого дорого человека в жизни и готова вновь испытать ту жгучую жару в сердце.

Дальнейшее время дня тянулось очень долго. Ей хотелось поскорее вырваться из кафе, сбросив одежду официантки. В голове кружился рой приятных воспоминаний, она была одна из самых любимых детей воспитательницы. Наравне с Тари. Возможно, между ними возникали несогласия и споры, но Фрейя всегда старался найти выход из ситуации. Она не любила скандалов, хотела лишь мира и добры. Тем более, в «Ловфорчайлд», где протекала и так не самая счастливая жизнь.

— Крошка, хочешь, я куплю твой вечер? — выпивший мужчина смотрел на нее стеклянными глазами.

— Прошу прощения, но сегодня я занята, — девушка улыбнулась и поспешила уйти.

Мужская ладонь пыталась догнать ее аппетитные ягодицы, но столкнулась с другими. Они явно были не очень. На этот жест обратила внимание злая тетенька после тяжело трудового дня, и отвесила смачную оплеуху. Фрейя уже переоделась и вышла через другую дверь.

Сегодня дождливая погода, хотя на улице лето. Небо затянуло серыми тучами, но девушку, одетую в темное пальто и легкую шапочку, это мало интересовало. Минуя высокие дома, она шла почти вприпрыжку, ее походка знаменовала собой легкость и непринужденность. До боли знакомый город, внутри каждое укромное место отдавало приятными воспоминаниями.

Здесь мы гуляли все вместе. А тут нам показывали маленьких котят, которые уже сейчас стали взрослыми. И, если спустится ниже, а потом повернуть влево, то можно разглядеть среди деревьев детский приют. Интересно, он до сих пор существует или, уже, его век подошел к концу?

Мало людей обращаются к тебе только тогда, когда наступил роковой час или вовсе не собираются искать контакта. Фрейя могла надеяться только на самое лучшее, иначе зачем вспоминать и жить тяжелым. Ее сердце всегда стремилось думать только позитивно и видеть во всем хорошее. Оно помогает жить.

8 глава

Наверное, это выглядит достаточно глупо, когда тобой овладевает дикое желание добиться милости другого человека или просто кого-то другого, лишь бы усилия не казались напрасной тратой времени. И, все же, не всегда такое на самом деле случается, несмотря на многое то, что приходится проходить. От начала и до конца.

Хьюго помнил тот день, когда начал тонуть в море. Но, до этого, много разной любви, событий. Жаркая страсть, которую он называл любовью между ним и Марабеллой. Много желания соития под блеском Луны или просто на лоне в квартире. С тех пор, как они разошлись с бывшим обожаемым человеком, в его жизни мало что изменилось. Хотя, ему во снах иногда и приходили воспоминания о том вечере, когда он плыл на корабле за любимой, сейчас он старался больше уделять внимания своему здоровью.

Не настолько сильно известный писатель, чтобы верить людям в их честолюбие перед ним. Он не хотел признавать себя знаменитым, но тщетно продолжал держаться намеченного курса. Ридчарсон иногда звонил ему или писал на почту письма с предложением встретиться за чашечкой кофе. А, для этого, необходимо было как минимум приехать обратно в Тьенс.

— Привет, дорогой мой знаменитый прозаик, — Ридчарсон в своем репертуаре. Ему удалось сохранить почти свою обычную форму, только множество морщин покрыли его лицо, а взгляд стал не таким проницательным, — твоя книга! Это шедевр!

— Спасибо, — Хьюго по телефону был угрюмым и задумчивым.

— Я не думал, что когда-нибудь случится этот день, — голос бывшего редактора был приподнят, звенел, — «Лиефдэ Вур» стал настолько знаменит, что у меня заканчивается место в бумажнике! Ха-ха-ха! — он остановился и перевел дыхание, — ты же вроде бы утонул. Как тебе удалось сохранить книгу?!

— Честно говоря, не припоминаю, — писатель задумался, — в памяти отложилось лишь то, что я иду на дно и обнимаю рукописи крепкой хваткой. Удивительно, что бумаги остались практически целы, а чернила настолько стойкие, что их только слегка размыло водой.

— Прекрасно! Ты просто гений! — Ридчарсон продолжал восхищаться своим бывшим подопечным, — может найдем время, посидим за чашечкой-другой, в том самом кафе, — ему нужно было услышать немного одобрения.

— Прощу прощения, мистер Ридчарсон…

— Давай просто Бенор. Мне так проще будет. Тем более, мы с тобой больше уже не деловые коллеги.

— Я не тот, что был раньше, — писатель посмотрел вниз, на свой слегка отвисший живот, — всего скорее, у меня больше не получится писать книги…

— Почему?! — Бенор был по-настоящему расстроен, — я ведь мог бы стать твоим агентом, — тут что-то щелкнуло внутри, — кстати да, я же поднялся по карьерной лестнице.

— Это все замечательно, — Хьюго слегка улыбнулась, — но все же нет. Вы сейчас в Окрэите, а я в Олуасэте.

— Ну надо же, почти одинаковые города, — Ридчарсон ухмыльнулся, — по первой букве в названии точно!

— Да, есть такое. А я и не задумывался.

— Ладно! Всего хорошего тебе, мой старый друг! — Бенор почти выкрикнул эти слова и закончил разговор.

Ну надо же, какие сюрпризы преподносит жизнь. Раньше он был никем, а сейчас литературный агент.

Палец Хьюго поднялся вверх. Жизнь, однако, хитрая штука. Как ловко она находит тех, кто ей нравится, и как быстро она расставляет приоритеты, хотя многим это кажется нечестным, абсурдным.

С подобными мыслями о несправедливости, мужчина пошел к холодильнику. С тех пор прошло много времени, и как говорится, достаточно воды утекло. В его съемной квартире, от коридора и до кухни тянулся аромат лапши быстрого приготовления со вкусом морепродуктов.

«Ласточка» навсегда останется в его памяти. Тот лайнер и его капитан, с басистым сочным голосом, как сейчас помнил Хьюго, говорил лишь то, что все хотели от него услышать. Игра судьбы, вероломное крушение судна и один выживший — бывший писатель. Створка холодильника открылась, на коже появилось легкое покалывание от морозной свежести.

Я хотел поменять свою жизнь. Я бросил пить и больше не могу смотреть на «Кристиансе». Либо он мне противен, либо равнодушен.

В руке появилась сдобная булочка, когда уже давно на плите вскипел чайник. Успел остыть, а Хьюго смотрел вперед, в окно. Он поменял одно зло на другое, но любовь к еде — это такое же успокоение сердца через желудок. То есть, в обратном направлении. Он не считал количества блюд, сколько он успевал съедать за один день. Да и деньги не заканчивались, пока еще оставалось несколько шуршащих купюр от гонорара.

* * *

Вот она та самая знакомая дверь. Известный не по наслышке, а по прошлым дням встреч, скрип при входе. Радостная маленькая собачка Боня. Виляние хвоста, гавканье и радостные прыжки. Только так она встречала любых гостей. Питомец подобен характеру своей хозяйки, а потому, такой же добрый и приветливый.

— Проходи, дорогуша, — Тари выглянула из-за угла, указав пальцем на тапки возле входа.

— Приве-е-ет, — Фрейя была счастливой оказаться вновь в знакомом и почти родном месте.

— Милости оставь на потом, — дочь хозяйки была не в настроении, — бери тапки и проходи в зал.

Девушка никак не ответила на подобные слова. Она вообще очень редко замечала подобные неприятии со стороны людей. Ее больше привлекали любовь и взаимность, нежели грубость и агрессия.

— А вот и мы! — Тари на удивление смогла изобразить радостную девушку, — мама, это Фрейя, — она указала на нее рукой, ладонью вверх.

— Здравствуйте, миссис Брелина.

Она хотела увидеть, даже надеялась, женщину с приподнятым настроением и отменным макияжем, как обычно. Но вместо этого, сильно уставший человек смотрел на нее яркими глазами.

— Здравствуй, милая моя! — она была радостна, несмотря на свое физическое состояние, — не пугайся, золотце. Ты всегда отличалась от других людей своим добрым сердцем. Присаживайся, не стесняйся.

Фрейя удивилась, но была в умилении. Присела рядом с бывшей воспитательницей, не заметив злого взгляда Тари из-за угла комнаты.

— Как ты поняла, мои дни подходят к концу, — она попыталась повернуться боком к собеседнице, но безуспешно — я пригласила тебя, чтобы успеть попрощаться с самыми моими дорогими детишками в этом городе. Попросить вас разделить мои горе и счастье, наверху, там на небесах, мне будет гораздо лучше. Знаю это не от кого-то, а за мной уже приходили во сне. Сегодня последний день моего существования в это бренном мире.

Тари, которая успела присесть рядом с Фрейей, переглянулась с ней.

— Последним мои пожеланием будет разделение моих накоплений между вами, мои дочери, — она взяла руки двух девушек, — одну из которых я смогла принять в свою семью, а вторую просто любить всем сердцем, — она остановилась, — я прошу двоих своих чад, чтобы вы помирились и отныне жили дружно.

— Хорошо, миссис Брелина, мы это выполним, — Фрейя дала обещание в тот момент, когда другая собеседница ушла на кухню.

— Я буду ждать тебя здесь, — Тари угрюмо скрестила руки.

— Хорошо.

— И, никогда не ходи в «Синфул Дримс». Мне не удалось там побывать, но говорят, что это загадочное место, — женщина осмотрелась по сторонам, — никому в городе не известно, как оно появилось, и хозяина этого бара не видели, — она остановилась, — будь осторожна. А теперь иди к Тари. Она ждет.

Фрейя поднялась с кровати и пошла на кухню. При чем тут это заведение, она не знала, но вспомнила желтое письмо, которое ей попалось по пути сюда на дороге. Ей удалось прочитать его. Желание сходить в бар не имело никакого особого смысла, но интерес возьмет вверх. Но после того, как она поговорит с дочкой воспитательницы.

9 глава

Никому в жизни не удавалось побывать в «Синфул Дримс» по собственной воли. Не было маркетинговой рекламы, что привлечь посетителей. Да и вообще, о его существовании знали только те семь человек, которым пришли загадочные письма.

Со стороны он, этот бар выглядел обычным местом, прибежищем для всех, кто хочет испытать свою судьбу. Он появляется только ночью, в определенном месте. Там нет ни официантов, ни поваров. Только загадочные картины на стенах. Их трудно разглядеть сквозь легкую дымку от кальянов.

Чуть дальше расположилась барная стойка, за ней статуя суккуба с обнаженной грудью и спокойным выражением каменного лица. Всего там было семь столиков и к каждому прилагалось четыре стула. Над ними висели те самые изображения, и если присмотреться, то можно было увидеть отчетливые контуры рисунка. Прямо, через вестибюль, линиями изображен мужчина с кипящими от гнева глазами и напряженным венами лицом, дальше две миловидные девушки, обведенные белым неоном, придаются страсти. Если взглянуть налево — человек с огромным пузом и пончиком в руке. Бедняк, считающий купюру, некая уставшая девушка, которая ловит в руки свои слезы, мужчина с горой на плечах и женщина, показывающая пальцем за спиной другой женщины.

В этом помещение преобладал фиолетовый оттенок. Пастельные тона обошли стороной это дивное место. Лоно любви располагалось в самом конце здания, но потому, как оно частенько было покрыто паутиной, мало кто из присутствующих пользовался им по назначению.

Это описание вряд ли было точным, потому что было вымыслом тех, кто боялся истины. Они сами придумали себе все это, сделали красивым и ужасным, чтобы привлечь и вызвать отвращение. Никто не знает, как там все на самом деле выглядит, но всякий представлял это с большим интересом.

* * *

— О чем поговорим? — Фрейя аккуратно присела напротив Тари.

— Ну, как же, — она ухмыльнулась, — о деньгах, конечно же.

В воздухе повисла неловкая пауза. Девушки смотрели друг на друга, выжидая пока кто-то из них начнет диалог первой.

— Можете разговаривать спокойно, я все равно ничего не слышу, — из дальней комнаты послышался тихий голос Брелины.

Она тяжело дышала, но ее сопение было слышно и здесь.

— Сначала, я бы хотела разобраться с тобой, моя названная сестра, — Тари была зла, — ты же помнишь те моменты, когда мы повздорили?!

— Вовсе нет, — Фрейя успела быстро пролистнуть воспоминания в голове, чтобы найти подозрительное, — я всегда относился к тебе искренне.

— А, мальчики, — девушка не успокаивалась, — ты помнишь, как они приставали к нам, пытались сорвать короткие платьица.

— Я старалась этого избегать, подобное поведение мне было противно.

— Они говорили, что так мы быстрее повзрослеем, — Тари кипела, — и пока они фантазировали, рассматривая меня, ты спала крепким сном!

— Мне тоже доставалось несколько раз, и эти негодяи также пытались со мной поступить, но у них не получалось, — Фрейя замолчала, — я жила своей жизнью, строила грандиозные планы и, потом, старалась привнести их в свою жизнь.

— И, как, успешно?

— Можно сказать, что да, — девушка старалась успокоить горячий пыл собеседницы, — осталось еще совсем немного, чтобы все получилось, — она перевела дыхание, — и часть денег Брелины мне бы очень сильно поспособствовали этому.

Впервые, за весь вечер, Фрейя назвала свою воспитательницу без упоминания дополнения «миссис». Видимо, в ней тоже закипала агрессия, но более слабая, чем горящие глаза, которые представили, что она сможет сделать на полученные деньги. Жизнь поменяется и не будет больше прежней.

— Тебе было неприятно, когда с вами играли мальчики в противные игры? — девушка посмотрела на свою собеседницу.

— Не то, чтобы совсем, — Тари немного виляла, стараясь уйти от правдивого ответа, — но ты должна была хотя бы вступиться за нас!

— Я всегда это делала, — девушка опустила глаза и загрустила.

— Ссора с Клойдом? — старая обида вновь всплыла на поверхность.

— Мне пришлось потом подойти к нему и поговорить как с будущим мужчиной, — обычно так и следует поступать, чтобы расшевелить хоть что-то настоящее.

— После этого он принес мне конфеты, которые украл в буфете из-под носа поварихи, — девушка задумалась, — ладно, а Мерсер, он всегда старался дернуть меня за косичку или заглянуть под подол. На разговоры он не поддавался, считал свое поведение приемлемым и истинно джентельменским, — второе словесное нападение должно было повлиять на собеседницу.

— Я с ним разговаривала иначе, мне показалось, что он все понял, — Фрейя улыбнулась и легко ушла от вопроса простым ответом.

— Это после того, как он пришел утром с фингалом и говорил всем, что упал, — Тари была в ступоре, — хм, ну, конечно, кто же самостоятельно признается, что его побила девчонка.

— Ну, не совсем побила, — Фрейя засмущалась, ее лицо стало красным, — просто показала несколько приемов, которые видела по телевизору. Он долго сопротивлялся, а потом просил прощения, едва сдерживая слезы.

— Дарла. С ней у нас произошла самая сильная ссора, — девушка смотрела на собеседницу, — несколько месяцев подряд она дергал меня за косички, а потом, в один день почти целовалась с Райаном. Это тоже ты?!

— Можно и так сказать, но я бы не стала приписывать себе много подвигов. Надо было серьезно поговорить с ним, видя интерес между ними. В его действиях не было ничего, что могло показаться грубым или обидным, просто ревность, — Фрейя посмотрела на Тари, — Дарла не отвечала ему взаимностью, а я сумела объяснить Райану, как правильно быть настоящим влюбленным мальчиком и сделать такой же счастливой девочку.

Тари некоторое время старалась прийти в себя. Подобные подробности сильно тревожили ее внутри. Получается, все это время, Фрейя старалась защитить ее и оберечь от неприятностей. Она вспомнила свои конфликты, когда ругалась с Брелиной. Тогда приходила ее названная сестра и решала все вопросы. Только сейчас в памяти всплыли эти моменты, которые были так нужны, чтобы помирить две ожесточенные души.

— Ну, что, сестра, мир? — Тари протянула свою руку.

— Да я как бы с тобой никогда и не ссорилась… Сестра! — Фрейя ответила взаимностью.

И они обнялись через стол. Их разговор завершился успехом, необходимая сумма будет поделена строго пополам. Всего скорее, Брелина знала, что этот разговор должен состояться. Она специально оставила их наедине вдвоем и была уверена, что их конфликт растает.

Она смотрела на них и улыбалась. А потом закрыла глаза. Прекратилось сопение. Ее миссия в этом мире подошла к концу. Сверху гораздо лучше видно, как ее маленькие, но уже выросшие дочки, застыли в жарких объятиях. Она послала каждой из них свой материнский поцелуй и отправилась дальше.

«Одни из немногих»

Вернувшись обратно, он стоял неподвижно и смотрел перед собой. Капельки росы стекали по темным стенам «Синфул Дримс». Никому из живущих людей не посоветуешь целенаправленно побывать здесь, но, обычно оно того стоит. Здесь пересекаются судьбы и мировоззрение меняется. Словно конечная точка в существовании каждого, кто хоть иногда задумывался о своем предназначении. Тут решаются судьбы многих людей, в независимости, от их поведения или прожитых дней. За раздвижной массивной дверью спрятано много тайн, ответы на которые хранятся глубоко внутри или на поверхности. Эти молчаливые статуи, их взор сквозь века внушал страх, а доверие к себе нужно находить, не взирая на это. При темном свете люминесцентных ламп, среди которых несколько уже покрылись пылью, все становилось еще более несносным.

1 глава

После тяжелого разговора Фрейя направилась обратно, слегка изменив маршрут. Сложно было уложить данные события в голове, но все же она упорно старалась. Она никогда не видела в Тари соперницу, и более того, врага, но мир все же принуждает к тому, чтобы иногда в нем сомневаться. Внутри появилось жгучее желание зайти в одну из близлежащих забегаловок, наполнить желудок теплой едой и выпить немного кофе. Но, жажда не всегда настолько сильна, чтобы можно было слепо подчиниться ей или поверить, что подобное действительно необходимо, а не вовсе мимолетная прихоть.

Девушка шла неспеша, хотя стоило бы, наверное, поторопиться. Это вечер принес в себе слишком много разочарований, открытий и не имеет шанса на продолжение. Ему надо поскорее завершиться, чтобы наступил новый день, лучше предыдущего… Она впервые ощутила себя так, словно по ней проехали катком, но не подавала вида прохожим, которые шли мимо нее, не позволяла себе проявлять слабость. Только стойкость духа, уверенность в своих силах, улыбка на лице и приятные воспоминания, которых должно стать еще больше после определенного выбора дальше.

Крупная яркая вывеска появилась за поворотом. «Синфул Дримс». Он здесь, а самом центре Олуасэта. Казалось, что ему здесь не место и словно фантом, появился и стоит. Фрейю окутал неподдельный интерес, потому что именно в том желтом письме говорилось об этом месте и, еще тогда, она задумывалась о том, что стоило бы сюда один раз сходить осмотреться по сторонам и заказать чашечку согревающего кофе. Жуткое зрелище, какой бы человек в здравом уме захотел оказаться здесь и получить удовольствие.

Она искусилась и приоткрыла темную дверь, прежде позвонив в колокольчик.

* * *

На этом месте Грейди слишком много видела людей, чтобы вновь радоваться их приветствиям и улыбкам. Они все те же, день ото дня, их манеры не меняются. Некоторым начинает казаться, что их привычки могут поднимать окружающим настроение, ведь все аналогично. Но, так же лживо и поддельно.

Девушка шла вперед, стараясь отвлечься от них и ото всего, что усердно старается заинтересовать ее своими взглядами и жестами. Сейчас, как и раньше, ей интересно лишь то, что необходимо для дальнейшего существования и для того, как побыстрее закончить очередной день, который несет в себе лишь разочарование и примитивность его протекания. Мимо сонных кварталов, так часто называют те места, где жизнь иногда останавливается и перестает быть похожей на ее яркое и постоянное существование. Ей тяжело, что она каждый раз, вновь и вновь, обещает своей маме приехать и навестить ее. Но, в любое время суток, когда солнце находится сверху или далеко внизу, за горизонтом, Грейди даже не вспоминает про Пейдж. Она гоняет мысли в голове совершенно о другом, ей гораздо важнее то, чем питается ее душа. Ее благие помыслы ни в коем случае не должны мешаться с мелкими мирскими потехами, потому что впереди ожидает светлый уголочек, оторванный от частицы неба, называемый раем. А потом опять звонок. Для служанки из «Саммер Дэйс» это именно «опять», а не долгожданное снова. И на экране знакомое сочетание букв рядом с «м» и точкой. Официально, не иначе.

— Да, алло? — ее голос был удручен повторением того, чего казалось, уже было достаточно. Грейди пресыщена этими разговорами и не может иначе реагировать.

— Доченька, это снова я, Пейдж, — женский голос с другой стороны трубки был ласков не навязчив.

— Да, я понимаю, мама, — тяжелый ком скатился по горлу, — что случилось?

— Каждый раз я звоню тебе лишь только потому, что хочу, чтобы ты про нас не забывала и приезжала в гости. Мы с отцом скучаем по тебе, — казалось, пожилая женщина плачет, и это немного тронуло тонкие ниточки внутри девушки, — но, у меня к тебе одна лишь просьба — просто не забывай нас и приезжай как можно скорее. Мы не можем надеяться на твое благоволение, не можем просить денег, которых нет и, в которых не нуждаемся. Но хотели бы увидеть лишь тебя со всеми твоими переживаниями, такой, какая была наша любимая доченька. Ты нам очень дорога и тебя очень сильно не хватает, — а после молчание и упавшая трубка телефона на пол.

Это могло значит все, что угодно. Вплоть до несчастного случая или наигранного спектакля. Но, Грейди понимала, что должна. Должна собраться силами, поехать к родителям в Тремор, какие бы препятствий по дороге не случились. Она шла по дороге и сердце с каждым разом сильнее сжималось, все тяжелее ей было дышать. Дочери непременно нужно посетить свою маму. То, что связь так резко оборвалась, могло означать многое. Но девушке действительно не удавалось долго попасть туда, где началась ее крохотная миссия в таком большом мире.

Шагая по переулку, она все дальше удалялась от намеченного маршрута и все ближе подходила к автомобильному вокзалу. Такое частенько бывает, когда в голове сплошной поток из мыслей, пронизывающих тебя вдоль и поперек. В таком сумбуре тяжело определить то, что на самом деле тебе необходимо. Одно за другим, они говорят о разном. Переживания плотно вплетаются в ощущения, нарастающая тревога вместе с радостью давит так, словно необходимо сделать выбор сейчас. Другого дня не будет, когда он принесет больше спокойствия, умиротворения, и когда вновь внутри заиграет гармония. В таких случаях очень сильно помогают молитвы и мысли о высшим по сравнению с тем, где находится каждый из ныне живущих людей.

Грейди подходила к знакомы, но сильно изменившимся дверям все ближе и ближе. Ее охватывали панические атаки или подобие этого, потому как она не заметила, как ее дыхание стало гораздо чаще, а мысли более рассеянными. Из головы вылетело, зачем она пришла сюда, как оказалась. Помнила лишь путь от отеля до дома после утренней смены. Но, теперь, ее ждало вкрапление в неизменное постоянство. Автобус через десять минут. Поездка в Тремор. А за окном расцветающий город.

А буквально через несколько мгновений девушка оказалась внутри, сидя на узком сиденье, и с замирающем сердцем двинулась вперед, по дороге. От всякой поездки можно ожидать разного. Где-то тебя ждут приветливые дома и улыбчивые люди. А, в некоторых местах это все становится похоже на невыносимую пытку или конец несбывшихся мечт. Для Грейди никто из них не был своеобразен. Каждый показывал лишь то, что излучает изнутри. Сомнительное правдоподобие несуществующего характера, который должен казаться мягким, приятным, но вряд ли является таковым. Вокруг нее вращается мир, по крайней мере, именно так описывала Пейдж рождение своей дочурки в тот день. Но, ей и тогда, продолжало казаться, мерещиться, что в каждом человеке живет не очень приятный ребенок. Они словно разделены на две части, и всякая из них старается извлечь из себя выгоду. Некая гипотеза, внутри одного организма, которых может собраться бесчисленное множество и организовать массовый пикет против, например, вымирания лягушек, где сидит два существа. Один старше того, кто младше. И у всех они развиты по-разному. Некоторые «кормят» только ту, что привлекательнее, а другие ту, что требует ухода или вовсе стараются поддерживать баланс.

Грейди никому из них не относилась. Или, ей лишь это просто казалось. Борясь за справедливость в этом городе, как и в других, она верила, что ее осознанность гораздо выше обыденного или, хотя бы того уровня, которых у многих других считается правильно-стандартным. Ей чуждо смотреть на происходящее рядом, особенно на тех, кто показывает лишь своим видом, что готов стремиться к цели и молча улыбается возле начала дороги. Девушка не верила в психосоматику, но вспоминала дни, когда отнимались руки, ноги. Не одновременно, а постепенно. В один день одна часть тела, в другой другая. Она не верила в присказки психологов с высшим образованием, но знала себя так, что другой мог позавидовать. Ей не была интересна другая жизнь людей, которыми они сорят в головах других своими рассказами и душещипательными подробностями. Служанка чувствовала себя гораздо увереннее, чем те люди, которые хотят этого постоянно. Ей казалось, что ее внутренний ребенок перестал существовать, когда маленькая девочка с несформированным телом покинула родительский дом и отправилась в опасную жизнь. Тогда она повзрослела окончательно и опрокинула любые воспоминания, которые мешали ее шагать с высоко поднятой головой. Теперь она одна. Сначала была наивной девочкой, которую небрежно любили, небрежно ценили и небрежно носили на руках. А теперь стала слегка черствой мадемуазель. Со своими принципами и жутко цепкими глазами. И уже совсем не молодой. Много дней прошло с тех пор, когда от нее пахло цветами и дорогим нежным пар