И вот опять мне нечем дорожить…

Как быстро всё проходит в этом мире!

Брожу по сердцу, как в пустой квартире,

Где всё живое отказалось жить.

Гоняет ветер боли лоскуты,

Врываясь сквозь распахнутые двери,

Повсюду запах мертвенный потери,

Из всех зеркал смотрю не я, а ты.

Усеян пол осколками чудес,

Зияют бесполотенные рамы.

Благоговели тут ещё вчера мы,

А нынче уж утрачен интерес.

Ну, вот и всё… Неслышно притворив

Дверные створки, удаляюсь тихо.

Осталась только чувств неразбериха

И горечь за бессмысленный порыв.

Ну что вам надо от меня,

Моя докучливая совесть?

Мы с вами даже не родня,

Хотя и прожили не ссорясь.

Зачем стоите над душой,

Маячите немым укором?

Такой ли грешник я большой,

Чтоб содержаться под надзором?

Пойдите выпейте вина

И во хмелю набедокурьте,

Но только рядом не дежурьте,

Когда сюда придёт она!

Она и так придёт таясь,

Как чёрный нал, как неучтёнка,

И ночь, как чёрная клеёнка,

Бог даст, собой укроет нас.

С утра пошаливают нервы

Да и с рассудком не в ладу —

Я, кажется, влюбился в стерву

Себе под старость на беду.

Она меня предупреждала

(Вот — хоть и стерва, а честна!),

Но отравительное жало

Мне всё ж подсунула весна.

Она капризит и стервозит,

А я профан по части стерв.

Господь меня пока обносит,

Но скоро буду в списке жертв.

Я от беспомощности вою —

Не приспособлен для осад

Мой арсенал. А нам с тобою

Уже не повернуть назад…

Я встретился вчера с Прекрасной Дамой,

Прошло сто лет — она ещё жива.

Глаза её под меховой панамой

Так холодны, как холодна Нева.

Она возникла прямо из тумана,

Перчатками вуаль приподняла.

И понял я: во встрече нет обмана.

И Дама это тоже поняла.

Мы поравнялись только на минуту,

И тут сковал нас мимолётный шок:

По своему любимому маршруту

Вдоль Мойки шёл задумавшийся Блок.