Оглавление

Бешеный сапер, часть последняя.

— Вы так всегда воевать ездите? — спросил Вовка Вакорин, когда ошалев от бессмысленных построений, колонна наконец тронулась в путь.

— Во бля, — ржал на броне БТРа Фрол, — цыгане в натуре, ей богу цыгане.

Он был стопроцентно прав, если только у нас помимо БТРа пыхтел Урал, с развеселым Костей Шеставиным, то что говорить про остальные подразделения, наливники какого-то хрена оказались впереди колонны и, не успев отъехать, как опять построение. Ротный Миронов метался, как ошпаренный, никто ничего не понимал, где чьи Уралы и Камазы; где чьё хозяйство, в общем, идиллия, мать её. Китаец спокойно посмотрел на это и выдал вердикт.

— Это до первых пиздюлей, а там все устаканится. Хорошо, блин, Моденову, он в роте спит и на хую этот праздник жизни видел.

Мы дружно соглашаемся с ним и по этому поводу, открываем банки с тушенкой, обед — это святое.

— Наконец-то, вроде поехали, — бурчит ротный, взгромождаясь на броню. И точно, поехали. Медленно, растягиваясь как сопли, мы все-таки куда-то поехали.

— А чё не спрашиваем куда едем? — интересуется Миронов.

— А пофигу, — отвечает Елисей и кричит в люк, — Луноход, чё по рации слышно?

Из люка радостный голос, — Скорпы поют!

— Дай послушать! — и с этим возгласом Елисей ныряет в БТР.

— Вы что, негодяи, — злится ротный, — Европу плюс по рации гоняете? А если вдруг что?

— Да и хуй с ним. — обрывает его Китаец, — Посыльный прибежит. Лис, что думаешь? — обращается он ко мне.

— Да вообще насрать, — философски отвечаю я и стараюсь удобнее разместиться на броне.

— Зато, командир, на частоте Европы я быстрее с кем надо на связь выйду, наши частоты слушают, а Европу чурки не поймут, у них с умом проблема.

— Логично. — соглашается Миронов и мы, жуя тушенку, потихоньку едем, в сущности, в никуда. Через пару часов из кузова нашего Урала повалил дым, чёрный и едкий.

— Горим! Горим! — заорал ни с того ни с сего ротный.

— Да ладно тебе, командир, — спокойно выговаривает Толик Чешев, высунувшись из люка, — Костя на тротиле чай варит, чё теперь убивать его? — Вы охуели?! — орёт ротный, — Сгорит все, на хуй!

— И хуй с ним! — не выдерживает вдруг Фрол, — Я к Шеставину. Лис, ты со мной?

Не сговариваясь, спрыгиваем с брони, благо скорость не большая, и дожидаемся нашего Урала, на ходу (прям как десант) запрыгиваем в кузов, так и есть, чумазый и довольный Костя, с котелком чифира, радостно улыбается.

— О, привет, пацаны, чиф будете?

— Ну ты спросил, — недоумевает Фрол, — а как ты думаешь, за каким мы тут?..

Пока чифирили, да курили, удобно разместившись, непредвиденная остановка.

— Во блин, хрен доедешь. — ругается Фрол.

— Э, парни, ну ка давай сюда! — орёт рядом с кузовом Китаец. Как были с кружками, так и попрыгали вниз. Так, картина простая до безобразия, местные перегородили дорогу своими бабами и детьми. Комбриг тщетно пытается вразумить местных саксаулов, но переговоры явно заходят в тупик. Наш новый НИС Макаров, тихий и спокойный дядька, ещё, как говорится, не обуркался, поэтому, просто молча наблюдает. Вся эта митинговая зарисовка длиться может до бесконечности, поэтому надо что-то делать. Разведка на своих коробках сидит и не вмешивается; НР команды не дает; комбриг на нервах; местные тоже.

— Да в рот вам ноги!!! — раздается вопль Елисея.

Все замерли и к толпе аборигенов подходит Елисей, с ящиком тротила, и во весь голос орёт, — Слышь, ты, иди сюда! — это он по-видимому самому старшему из селения. — У тебя мозги есть? Мы щас туточки на ночь тормознем, я те, сука, столько мин поставлю, что ты дома срать в кулек будешь? Ты этого хочешь? Нет? Тогда убирай своих животных и дай проехать, а нет — я у тебя в доме заночую…

Вождь не то что призадумался, он обалдел. Вместо переговоров все пошло не так, а перспектива иметь у себя в посёлке на ночь толпу обозленных мужиков, явно не радовала. Месть своих за такое гораздо ближе, чем гипотетическая прокуратура или что там ещё. Наконец местный вождь принял правильное решение и толпа полоумных баб, с дитями, стала рассасываться.

— Боец, подойди сюда, — командует комбриг. Если он думал, что Елисей затрепещет от страха, то плохо он знал Серегу.

— Ну? — спрашивает Серёга, подходя к командиру.

— Хуй гну! — орёт начальник нашего музобоза, — Ты сапер?

— С утра был, — спокойно отвечает Елисей.

— Я тебя уволю, на хуй, рапорт на стол после выхода! Комбрига несёт.

— Да будет рапорт, чё орать то? — Серега само спокойствие. — Только до конца дожить надо, а там будем посмотреть.

Надо отдать должное, комбриг быстро сообразил, что надо менять тон и, чтоб не потерять лицо, произносит, — Ладно, после поговорим, а сейчас марш в подразделение. Сохранив статус кво, наконец-то, в который раз поехали. Миронов, зная уже нашу братию, флегматично улыбался, НИС боязливо поглядывал в нашу сторону и, даже если и хотел спросить кто взломал металлический ящик в Урале и умыкнул промедол, то теперь сомневался стоит ли это вообще делать. Перед предгорьем остановка.

— Да мать её еб, кончится это вообще или нет?! — Орёт Костя из машины. — Я на построение не пойду, мне на фиг не надо. В итоге пошёл Макаров, ему делать было нечего, а трепаться с нами как бы ещё пока гонор не позволял, но мы знали, что вскоре этот гонор или пропадёт, или человек будет говно, в общем вопрос времени.

— Ну что, балбес! — радостно ржет откуда-то взявшийся Киса, — Вот ты и со мной, у меня в группе.

— Ну, во-первых, не я с вами, а вы со мной, — парирую я, — а во-вторых, на хуя мне оно надо?

— А хрен знает, пошли давай, — Киса как всегда прямолинеен.

— Опа, знакомые лица, Прист с пулеметом, Малой, Ёлка, короче все те же морды.

— Ну, значит так, — начинает инструктаж Валентин, — мы — правый боковой, Фрол тащит левый, а по центру меня не ебет, поэтому курим и вперёд. Лис, ты со мной впереди, ты рад?

— Охрененно, я просто счастлив, — отвечаю я, — и какова наша цель?

— А я ебу? — ржет Киса, — Там разберёмся.

Покурили и начинаем движение, я с Кисой впереди, чуть поодаль Прист, с Наташкой, в общем, как обычно. Через минут десять слышим рев техники. И вот теперь, скрипя и набирая обороты, наша бригада наращивает темп. Это сейчас слишком много ненужного, от построений до шмоток, но я знал, что пройдёт немного времени и вся эта шелуха спадёт и останется то настоящее, и поэтому непонятно как непобедимое, что называется русской армией. Киса ведёт группу уверенно, как будто у себя дома, осталось ещё корзины под грибы, а так все есть, твою мать. Слева дорога, справа мешает овраг, дорога приличная, но не суть. Впереди то и дело раздается треск автоматов.

— Война у них что ли? — бурчит Прист.

— А хрен знает, там у них свое, у нас не пойми чего, — лениво отвечаю я. Осматривая поверхность почвы на предмет взрывоопасной ерунды, я вдруг услышал свист. Поднимаю голову, мама родная, картина маслом — я с автоматом на плечах, как с коромыслом (рейнджер блядь); Киса в виде туриста; перед нами дорога; на той стороне стоят наши не наши, не разберешься сразу, по прикиду может и так и так, а Киса, со своей цыганской внешностью, похож на все нации мира, да и те не лучше.

— Эй, старший кто? — спрашивают с той стороны.

— А? — мой вопрос надеюсь тоже понятен на всех языках мира.

— Я говорю старший кто? Слышу я и тут до меня доходит, — Чехи!!! — ору я и панический ужас разворачивает меня и, вопя «За мной», я бегу, в ужасе сшибая с ног первого из основного дозора, за мной ломанулись почти все. Со всей дури прыгаю в овраг, секунду и внизу, краем глаза вижу ещё человек пять.

— Бегом!! — ору я. Пробегаем метров сто по дну, на одном дыхании наверх и залегли, кто где. Только прерывистое дыхание с разных сторон. Со стороны, где мы только что были, слышны очереди автомата и Наташкин голос. И вдруг наступила тишина. Придумывая сам себе тысячу оправданий я понимал, что я струсил, банально, просто струсил. И только тут я понял, что мне реально было пофиг на Кису, на Приста и на всех. Гадкий, липкий, до колотья в боку, страх, вот что сейчас двигало мной.

— Разведка, еб твою мать! — раздается на весь лес, — Киса, — ору я, — живой?

— Нет, блядь, убитый на хрен!!

Киса живой, здоровый, но злой, смотрит на меня, потом говорит. — Я с тобой потом поговорю, собирай наших.

Наши уже стали появляться из-за деревьев, стараясь избегать смотреть друг на друга, мы заняли свои места в импровизированной колонне.

— Хули стоишь, пошли, — командует Валентин и мы снова вдвоём шагаем по лесу. Пройдя с километр, остановились и тут впереди нас, метрах в трехстах, хлесткие разрывы минометов.

— Сука, интересно, наши или нет? — спрашивает меня Киса и добавляет, — Не вздумай погибнуть, мне ещё с тобой поговорить надо.

Но, судя по тону, Кису отпускает.

— А вот теперь вперёд, — говорю я, ибо последний залп минометов совсем рядом. Самое гадское в минометном обстреле — это звук, но если слышать (не слушать, а слышать), то из этого пользу можно извлечь. Если звук идёт по удаляющей, то мимо, а если звук мины пропадает, значит вот она над тобой, принимай красавицу. Как паралитики преодолеваем зону обстрела. Выдохнули и решаем куда. Киса, после недолгих матюгов по рации, даёт команду, — Назад идём, к колонне, Лис со мной. Проходим метров сто и Киса на полном серьезе, — Лис, завязывай, ещё раз — ебало сломаю, на хуй, ты понял?

— Да понял я. Так просто совпало. — говорю я, хотя на душе погано как никогда. Идём молча и наконец я не выдерживаю, — Да понял, я понял.

— Ну ладно. — спокойно отвечает Валентин и через минут десять мы уже с колонной. Фрол матерится и, увидев меня, докладывает, — Прикинь, мне рейнджеров надавали, куды податься? Все боевиков им подавай, а где взять?

— Ага, зато у меня их вагон и тележка. — успокаиваю я его.

— Где? — ко мне подходит Костя Череп, неугомонный тип переведенный с пехоты в разведку, с того печального пятнадцатого блокпоста, буквально за пару недель, как его взяли в плен.

— Знаешь, брат, — говорю я ему со злостью, — они спросили у нас есть кто с пятнашки, я сказал, мол есть, только в другой группе идёт…

— Да ладно? — То ли верит, то ли не верит Костя.

— У Кисы спроси, — пожимаю я плечами.

— Абсолютно верно. — отвечает Киса. Костя хотел ещё что-то спросить, но тут появляется Китаец.

— Мужики, в городки кто в детстве играл?

Мы просто онемели.

— Хреново, — вздыхает Женька, — а есть палки?

Мы окончательно впадаем в прострацию.

— На хуя? — чуть ли не хором спрашиваем у Женька.

— Да там монка на дереве, сотка.

— Ииии? — зависаем мы.

— Да, не, там ставил её дебил какой-то, то ли их, то ли наш. — Женька не успел договорить, как раздается треск дерева, просто Миронову надоело смотреть на прыжки папуасов и он приказал Толику Чешеву на БТРе снести дерево, что с лёгкостью и было сделано. Круглый блин сотки закинули на броню, Елисей ржал уже в полный голос. Зелёную хрень, почти зимой на дерево, это надо уметь! Да ещё на муве чеку оставили. Не, это точно наши ставили, хотя и чурок тоже дебилов на тыщи лет!

Пока разбирались, пока суть да дело, нарисовались местные с белыми флагами и, через некоторое время, мы у населенного пункта, судя по указателю, Хиди-Хутор. Более бедного села я ещё, если честно, не видел, дома не кирпичные, а не пойми какие, машин толком нет, в общем ничего нет. И, по милости нашего комбрига, обосновываемся на окраинах села. Лагерь разбили хорошо, но сыро и холодно, блин. Но ничего, главное дрова и костёр. Пока наши занимались лагерем, я пошёл в гости к разведчикам. Киса, итак тёмный по жизни, тут был чернее тучи.

— Прикинь, Лис, ВУНРовцы охренели, то им духи мерещатся, то ещё какая хрень. На хуй им Клима старшим дали, угробит парней, хотя и до пизды дрозды, главное ласточки… Киса имел в виду новенького замка, Клима, который задолбал всех поисками приключений на пятую точку и завышенной самооценкой.

— Ну зачем он нам этот Хиди Хутор? — спрашивал меня Киса, — Если у них тут база, то можно было причесать с воздуха и все. А теперь стой тут, как дебил… Чай будешь? — без перехода предложил Валентин.

— Давай, — соглашаюсь я, — давай за вечера на хуторе близ чего-то там.

— А давай. — хохочет Киса. Вообще этот странный и, наверное, Аллахом забытый Хиди-хутор производил странное ощущение, наверное это самое бедное село, которое мы видели за все время. Ни тебе домов в два этажа из красного кирпича, ни заборов, ни машин, ничего этого не было. На окраинах расположились наши подразделения и никто ни ухом, ни рылом не понимал что дальше. Тупик какой-то.

— Если есть жопа мира, то это тут. — изрек в первый же день Китаец. Миронов же, недолго думая, приказал ставить плетенный забор, охрененное изобретение против гранатометов.

— Надо горшки на колья повесить, — сказал я, наблюдая как Луноход с Чешем делали изгородь.

— Идея, блин. — поддержал меня Женька и вскоре на кольях торчали котелки, кружки и прочая наша походная утварь.

Макаров, наш НИС, как на работу, ходил в посёлок, где стоял штаб, и все-таки остался там, ибо ночевать под открытым небом ему было не очень приятно. Зато Шеставин носился, как угорелый, и все подбивал всех устроить охоту на баранов.

— Мясо, Лис, ты посмотри сколько мяса, — стонал Костя очередной раз, когда мимо нас проходило стадо с пастухом. — А мы, как бичи, тушняк тухлый жрём.

Я мысленно соглашался с Костей, но без разведки тут никак, глушаки были у них. Дойдя до Кисы, я застал ту же картину, все тоскливым взглядом провожали баранов и обсуждали варианты пополнения рациона.

— Лис, можешь мину поставить? — вместо приветствия обратился ко мне Киса.

— На кой? — отвечаю я, — Разнести может, тут без вас никак, надо по-тихому как-то, — предлагаю я Кисе и тут рождается план. — Слышь, Валентин, давай мы с БТРа дымовуху дадим у тебя ака с ПБСом, а Фрол притащит по-бырому?

— Не, давай так… — прерывает Киса и тут мы уже увлеченно, в течении часа, расписываем план операции под названием «желудок». Я ещё пару раз бегаю до наших саперов, и вскоре уже вся группа разведки и саперы вместе родили гениальный план. Ближе к вечеру наблюдатели заметили возвращающихся баранов. Рации ради этого дела работали, как часы, маскировка была на самом высоком уровне, про взаимодействие родов войск и говорить не следовало. Как только пастух поравнялся с пристреленным заранее деревом, последовал сигнал Начали!

От башни БТРа отделились дымовые полосы, пастух оторопел, шёл себе мужик и шёл, только-только передал боевикам, что видел и слышал, может к бабе шёл, а тут бабах! Весь в дыму, да ещё и по башке прикладом, в общем, не задался вечер у мужика…

Пастуха подхватывают и тащат вообще в другую сторону. Очнувшись, пастух увидел ласковые лица Елисея и Фрола.

— Живой мужик? — с интересом спрашивает Фрол. — Должен ты теперь нам, мы тебя от смерти спасли, так что иди домой, а лучше давай мы тебя проводим.

Держа мужика под руки, Коля с Серегой ведут его в сторону хутора, позади идет Миронов и улыбается, в предвкушении разговора с комбригом. Пока они бродили, к нам наведался Клим, с ВУНРа.

— Привет, мужики! поздоровался он, а сам глазами быстро шарил по расположению. — Что щас было?

— Да нормально так-то, — отвечает Китаец, — пастуха бы щас вальнули и на нас повесили.

— Кто? — задаёт тупой вопрос Клим.

— Третьи силы, сука, обстановку хотят, это, как его, десту, дечтра… Лис, как это? — Китаец стебется по полной.

— Дестабилизировать! — важно изрекаю я, открывая банку с кашей. — Прикинь, даже пожрать не дают. — начинаю я жаловаться на жизнь. — Ползают и ползают боевики вонючии. Клим оглядел наше лежбище и, не заметив ничего криминального, ретируется.

— Блядь, задолбали эти вынюхиватели и подглятователи. — говорю я, — Набрали в разведку хуй знает кого…

— Не ворчи, Лис, у нас не лучше, — поддерживает меня Китаец. Ситуация и впрямь была не весёлая, после многочисленных перемирий к нам стали этапами прибывать странные пассажиры, то им пулемёт подавай, то в горы веди. При всем этом они все знали лучше, чем отцы командиры, только вот вопрос, где они раньше были, непонятно. И поэтому Моденов в роте остался не с самыми лучшими кадрами, впрочем, как и везде на ППД. К нам подошёл танкист Боря, которого мы приветствовали, как родного.

— О, Борямба, привет! Тебя какими судьбами к нам? — орал я в полный голос.

— Да не ори ты, у меня, мужики, дело к вам, проебите мину, чес слово надо?

Мы без слов поняли нашего друга. Ему на танк прикрепили яйца и от этого гордая душа танкиста бунтовала.

— Не, Боря, как можно, ты ж не один все же… — пробую я усовестить нашего друга.

— Да задолбало, Лис, БК отняли, а эту хрень подарили. А так, если её расхерачит, то у меня все аллес будет, ну че вам трудно?

— Ладно, — говорю, — давай чай пьём, мясо скоро будет, заодно и обмозгуем.

Пока суть да дело, Шеставин уже сгонял до разведки и в колбе от термоса припер мясо, вечер обещал быть томным. Чешев вытащил магнитофон и, после недолгой возни, запела любимая нами Красная плесень. Миронов, придя со штаба вместе с Фролом и Елисеем, в красках рассказывали, как объяснили комбригу про таинственные третьи силы. Комбриг в третьи силы не поверил, как ни во вторые ни в первые, а просто посоветовал для поднятия его настроения надыбать мясца, поэтому Киса уже мчится к командирскому паку с такой же колбой, как у Костика.

— Лис, ты бы на ночь мины поставил! — предлагает ротный.

— Да на хуй нужно, командир, — ворчу я, — кому мы тут нужны?

— Иди давай, — приказывает Миронов и мы с Китайцем, дабы не спорить, берём с брони валявшиеся две ОЗМ и идём в поле. Отойдя метров на сто, я предлагаю, — Жень, может ну его на хуй, давай тут воткнем, переться по грязи заебало.

— А давай, — соглашается Китаец и через минуту — две ОЗМ стоят, проволока просто раскинута, куда придётся петлями, в общем, все как всегда. От костра несло уже запахом варева, слышен Борин голос, хохот нашей гвардии, пора возвращаться. — Блин, Лис, — слышу я голос Женьки, — ночь звёздная будет, лепота.

— Угу, и похоронят тебя под этими звёздами, — бурчу я. Настроение, в предчувствии чего-то, испортилось… Весь вечер валяли дурака, увеличили громкость и под попсу устроили дискотеку. Китаец изредка постреливал в сторону дальнего леса. Елисей метал щупы, как копья, в изгородь и под конец всё-таки продырявил котелок ротного, за что прослушал лекцию на тему «детство в заднице — признак не только чистоты души, но и полной деградации личности». Я изобретал способы метания гранат при помощи наших дымовых пушек на башне БТРа. Наконец-то мясо подъели, дрова решили сэкономить и пораньше лечь спать. Так как спальники большие и ватные, постановили — один на низ, вторым укрываемся; на счёт боевого охранения решили — ну его на хрен! Разведки много, вот пусть и не спит, а сапёры — народ штучный, нас надо беречь. На этом завалились спать.

— Блин, — бормотал Китаец, устраиваясь со мной под спальником, если бы мне сказал кто, что с мужиком спать буду под одним спальником, в харю бы плюнул.

— Ага, — вторю я, — ты, главное, пяткой карий глаз прикрывай, и все равно.

Так, беззлобно переругиваясь, наконец-то уснули. Снился почему-то процесс похорон, причём своих собственных. Меня закапывают, грудь давит дышать нечем, я резко просыпаюсь и откидываю невероятно тяжёлый спальник. Сказать, что я охренел, это ничего не сказать! За ночь навалило сантиметров десять мокрого снега. Вместо утреннего бодрого утра я мгновенно поймал дубак, а так как сапоги перед сном я снял, сейчас они все в снегу смотрели на меня как на главного дебила нашей армии. Ведь, зная, как изменчива погода, я всё-таки пренебрёг этим.

— Фрол, давай на выезд с «яйцами», — командует ротный. — Лис, давайте, переставлять БТР надо.

— Командир, так туман густой какой, а у нас там ОЗМки стоят, — начинаю было я.

— Лис, не нуди, давай делай.

Ротный не в духе, мало того, что погода, так ещё у комбрига вожжа под хвост попала, поэтому совещания не прекращались. Кое-как, наконец-то согревшись, я залез в броню.

— Привет, тёзка! — хрипит Чешев.