На утку. Абсолютно правдивая история
Дело было в девяностых.
Собрались как-то сотрудники нашей фирмы на охоту…
Ну, как собрались… Собрал всех хозяин фирмы и огласил приговор — в следующую субботу открывается сезон охоты на утку, и, для совместного отдыха и сплочения коллектива, мы всей фирмой тоже едем за уткой! В следующую пятницу…
Охота, для сплочения коллектива, дело святое! Тем более, что проставляется и оплачивает всё сам босс. А охотниками до такой охоты были в фирме все. Ну, или почти все…
В пятницу с утра все мужчины заявились в офис гладко-выбритыми, вкусно-пахнущими и радостно-возбуждёнными. При оружии и в спортивных штанах. Женщины тоже, и без бритья прекрасные, поддались всеобщему ажиотажу и о работе не было и речи. Всё вращалось вокруг разговоров об утке, количестве будущих добытых трофеев и гастрономических достоинств и недостатков дикой утятины. Экспедиционеры не могли дождаться окончания рабочего дня, не дождались, и, получив долгожданную отмашку шефа, радостной ватагой с шефом же во главе, на четырёх джипах убыли в историческое сплочение.
Ехали долго. Залезли в самую глухомань, где не то что джип, человека ещё не видели. Места хоть и дикие, но оочень красивые и живописные. Самые любимые дикими утками! Небольшое болотце, поросшее камышом и осокой, и, специально для бивака и костровища, сухой пригорок, со всех сторон окружённый белоствольными красавицами. Рай, да и только! Шеф даже услышал, или почудилось, что кто-то где-то недалеко крякал…
Утром в субботу встали с первыми лучами солнца!
Ну, как с первыми лучами… Для тех, кто смог разлепить глаза после ночного совместного сплачивание и спаивания, в одиннадцать дня, эти лучи солнца действительно были первыми, что они смогли увидеть. Поэтому считай что первые с первыми лучами поднялись. Ещё час ушёл на подъём менее стойких и на сборы. По ходу сборов выяснилось, что Петрович, шеф, на радостях от предстоящей охоты, на охоту забыл взять ружьё. Захлопотался малость и забыл в офисе. А в девяностые ружьё было практически продолжением руки для настоящего мужчины и лишаться её, руки, даже ради шефа, вновьсплотившиеся не соглашались, понуро разбрелась по «номерам» для охоты. Правда, пообещав непременно поделиться с шефом самой жирной утиной тушкой.
Петрович горевать не любил и не умел, его кипучая и деятельная натура всегда требовала какого-либо действия и свою энергию сейчас он направил на мытьё посуды и уборку лагеря. Скидал в кучу разбросанные где попало вещи, выложил из батареи пустых бутылок название фирмы, заполнил таз стаканами, кружками и рюмками, и отправился на болото их мыть.
Душа Петровича пела! Под аккомпанемент комариного звона и зуда, под стрекотание стрекоз и пролёты шмеля, под переквакивание лягушек с одного берега на другое, под пулемётную очень дятла и заливистые трели свиристелей, под эхо кукушкиного заклинания на долголетие, всё кругом пело, квакало и жужжало!.. Не хватало самой малости для полной идиллии. Утиного кряканья…
Но раз где-то звучали выстрелы, значит утка была…
Петрович домыл утварь, вытер насухо чьей-то футболкой, сложил всё в таз и двинулся в обратный путь, в лагерь. Странный звук за спиной, со стороны солнца, похожий одновременно на звук вращающегося веретена, полёта пули и тихие, но бурные и продолжительные аплодисменты, заставили его обернуться на звук, и, на всякий случай, по привычке, присесть. На него из болота, на бреющем полёте, прямо касаясь лаптями воды, неслась утка! Реакция на события у Петровича всегда была молниеносная, иначе и шефом бы не стал, поэтому он вышвырнул содержимое таза в утку и, продолжая движение руки, поймал пустым уже тазом, уворачивающуюся от рюмок пернатую. Клюв со звонком врезался в днище таза и утка погибла на месте. На всякий случай Петрович свернул утке шею и принялся ждать очередной трофей…
Часа через полтора-два начали собираться первые охотники. Шеф сидел на перевёрнутом вверх дном тазу, как император, с самым торжествующим видом дожидаясь, когда соберутся все. Вот и последний подошёл, показывая руками, перепутав охотников с рыболовами, какую огромную и жирную утку он убил первым же выстрелом. Жаль что она утонула в болоте… Истории у всех были примерно одинаковые, у кого утонула, а у кого медведь прямо из под носа стащил. Петрович дождался, когда все угомонится с враньём и не начнут переминаться перед ним с ноги на ногу, не предоставив шефу обещенных жирных даров, величественно и медленно встал, подняв обе руки для привлечения всеобщего внимания, отшвырнул таз и явил разинувшим рты ротозеям свой трофей. Некоторые охотники, впервые в жизни увидевшие настоящую дикую утку, даже потыкали в неё пальцами, проверяя, не резиновая часом. Утка была тоща и вонюча, но на свежем болотном воздухе разыгрался зверский аппетит и уставшие экспедиционеры с нескрываемым удовольствием слопали суп из утятины, а особо приближённые к шефу, отведали и самого мяса.
Когда в понедельник все собрались в офисе, то только и было разговоров про этот удивительный трофей, собственноручно добытый лично шефом. Петрович заметно, сантиметров на десять стал выше ростом, а плечи от величия раздались настолько в ширь, что не проходили в дверной проём в его кабинете и пришлось срочно менять на более проходимый, иначе он начинал застревать в нём. История, с каждым чаепитием обрастала всё новыми и новыми подробностями охоты тазом на утку и к вечеру оказалось, что он специально не взял ружьё, а прихватил в экспедицию медный таз! А в следующий раз вообще пообещал поехать даже без таза, с голыми руками. И показал, как он будет душить пойманных с двух рук уток!
Но мне почему-то показалось, что он будет душить каждого из нас, во всяком случае он с каким-то особым удовольствием и выражением радости на лице, душил уток, повернувшись в мою сторону. Возможно, потому что я единственный из сотрудников-мужчин не поехал на совместное сплачивание?
Каюсь… Не охотник… Не пью…
2025 год.
Иллюстрация создана ИИ чатом GigaChat специально для этого произведения.
