Моя милая Розетта, красный бархат твой пестрит,

И порхающие кудри поверх на него ложатся.

Пусть сегодня снегопад мой дальний остров посетит,

Ты являешься причиной засиять и умиляться.

Уловив одну минутку, я улыбку повстречал,

Что покрыла твои губы бесконечностью прелестной.

Боже! Милое созданье! Были б силы — закричал!

Но когда я под волнением, сей порыв не столь уместен.

Вижу скромность в очертаниях, созерцаю теплый нрав,

Бесподобное сияние излучают твои глазки.

Пусть повержен буду громом, коль в стремлениях не прав,

Но сейчас я предвкушаю ослепительные краски.

Не приходит простодушие к людям с гибкою душой,

Их глубокие зрачки служат искрам вдохновения.

Повстречать они лишь могут образ тот, что только свой,

Ну а следом ремесло все переходит к упоению.

Что мне душное пространство, когда улица открыта,

Кружат фобии пред взором, когда дух в объятии стен.

Свежий воздух и свобода открывают мир закрытый,

И все прошлые невзгоды превращают в серый тлен.

Я усердно опираюсь на естественные вещи,

Под другим уклоном света поглощаю бытие.

Всем искусственным моментам я обламываю плечи

И стремлюсь постигнуть солнце в добродушном забытьи.

Белой негой одаряю потемневшие холсты,

В бурном вихре водопадов постигаю суть вершины.

Буду строить постепенно свои мирные мосты,

Оживляя первозданные вселенские машины.

В дымящихся клубах слепого дыма,

Под магию слезливого дождя

Сидишь ты на скамейке в черном платье,

На ножки свои дивные глядя.

Волшебным поцелуям дивной трубки

Ты отдаешься, упиваясь страстью.

И, под эгидой современной рубки

Стремишься взором ко старинным мастям.

В тебе живет пантера и тигрица,

Твой образ будоражит примитивных.

Из темных локонов стремятся к небу птицы

И порождают пламя в бурных играх.

В тумане восхищаются фигуры,

Аристократка, лепишь их сквозь выдох.

А после — тишина, и суть натуры —

В отместку через время стройный вдох.