Оглавление

1. Шестое число
2. Если вы родились поэтом…
3. ЧАСТЬ 1
4. Хрестоматийное
5. «Как из фолианта непрочитанных строк…»
6. Тореро или монолог быка
7. «Уже рассветает, но запахи ночи остались…»
8. Поезд
9. О любви
10. «Меняют краски города…»
11. «Красный шар разорвал…»
12. Рейс 503
13. Исповедь графомана
14. Холодные капли
15. «Закат сквозь пыль и дребезг проводов…»
16. Лети!
17. Человек в плаще
18. «Похвально старанье. Но если в душе…»
19. Я сегодня луной над городом —
20. «Экспресс последних ожиданий …»
21. Лето
22. В облаках
23. Анальгин
24. Гость
25. А. С. Пушкину
26. Когда это было
27. Сто пятая зима
28. «В зелёном соке тает кубик льда…»
29. Бессонница
30. Сонет №115
31. Логомоны
32. Синьорина
33. «Обычен день. Обыденны заботы…»
34. Сонет №119
35. Архив
36. Светокалипсис
37. Слова и вороны
38. «Небо, упади на меня…»
39. Борису Пастернаку
40. Селфи
41. Фикус
42. Опять дождь
43. Невесомость
44. Будни музыканта
45. Ёлочные игрушки
46. Подражание классикам
47. ЧАСТЬ 2
48. Психушки
    1. 01. Элегия
    2. 02. Монолог мусорного ведра
    3. 03. Разговор по душам
    4. 04. Ор Земл
    5. 05. P.S.
49. Улица. Снег. Мороз
50. Мессенджер
51. Стакан вина
52. Обрывки цветного лета
53. Пена для бритья
54. Шестое чувство
55. Приказ
56. Маки влажного цвета
57. У…
58. Леший
59. О морали аморалей
60. Баттерфляй
61. Дронт
62. «Яблоко на пустой арене…»
63. Любовь автопортрета в кубистической манере
64. Путевой набросок
65. Два
66. Сторож
67. Эго
68. Роман-с
69. Эмалевая карамель метафоры
70. Музыкант
71. А набело не перепишешь
72. Побочный эффект
73. Целлофановый мир
74. Извините
75. Будет день
76. ЧАСТЬ 3
77. Письмо в эпистолярной манере
78. Новый лист
79. Человечки
80. Если бы не ты
81. Акварельный дым
82. Лестница
83. «Слепыми пальцами надежды…»
84. «Музыку я разъял, как труп…»
85. Ты далеко
86. «Хвостатых чудищ не бывает в мире», …»
87. Тихо и странно
88. Генезис
89. «Но дни идут …»
90. Тот глупый дождь летел в ладони
91. Огромное сердце
92. Ожидание
93. «Любимая…»
94. Окно
95. Словесный манекен
96. Я перестал удивляться
97. В полусвете
98. «Я подбирал слова разлуке…»
99. Иней
100. Обычное дело
101. Я забываю
102. «Печаль моя, я одинок без Вас…»
103. Черешня в вине
104. Сверхурочная работа чертёжницы перед коммунистическим субботником
105. Жарко и жалко
106. «Не пожелай зла ближнему, не надо…»
107. Паранойя
108. «Хрустнули пальцы…»
109. Лёне Трумму
110. «В дверь стучали…»
111. «Прости, душа моя…»
112. Судьба
113. ЧАСТЬ 4
114. Венок сонету
     1. I
     2. II
     3. III
     4. IV
     5. V
     6. VI
     7. VII
     8. VIII
     9. IX
     10. X
     11. XI
     12. XII
     13. XIII
     14. XIV
     15. XV
115. Воздушный город
     1. I
     2. II
     3. III
     4. IV
116. Пять вариаций на одну музыкальную тему
     1. 1
     2. 2
     3. 3
     4. 4
     5. 5
117. ЧАСТЬ 5
118. Поэзия
119. Галатея
120. Прости
121. Цветные облака
122. Художник
123. Пустые дни
124. Светящийся квадрат
125. Импровиз
126. Этюд 89
127. Я не вру
128. «Мы всe торопились…»
129. Монолог бомжа
     1. 1
     2. 2
130. Третья попытка
131. Новогодний орех
132. «Что для меня мудрость?..»
133. Блеф
134. Холодно
135. Ветви
136. Сова
137. Безвременье
138. Что-то вроде «диез»
139. «Всё повторяется, кроме тебя…»
140. Ненастье
141. Соната №2 часть 3
142. Спасибо, что отпустила
143. Двери и окна
144. Плохо быть темнотой в ночи
145. «Хочешь, дожди буду ткать, как ковры…»
146. «Никто не вправе осуждать…»
147. Зелёная чаша
148. Сто раз до ста
149. Центрифуга
150. Мир прекрасен
151. «Яблоко таится в почке…»
152. Собака
153. Утро
154. Не стыдно
155. Разум
156. Продолжение
157. ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
158. ОБ АВТОРЕ
159. Благодарности
160. Список иллюстраций

Если вы родились поэтом…

Художник нужен нам — не нужно нам зеркал…

Вадим Штейнбрехт

«Музыку я разъял, как труп»

Первое, что бросается в глаза при знакомстве со стихами Вадима Штейнбрехта — яркая метафоричность. Образы возникают, наслаиваются, нагромождаются. Они словно заигрывают с основной мыслью стихотворения, то проясняя, то вуалируя, то перенося её в другой смысловой контекст. От неожиданности метафор порой захватывает дух, а порой они просто обескураживают. В подобном смешении есть что-то от средневекового карнавала — многоголосое, насыщенное, пёстрое. И «по-Босховски» драматичное.

В стихах Вадима вообще много ссылок на Средневековье — дуэли, палачи, шуты, алхимики, прекрасные дамы, бескомпромиссный дуализм Бога и Дьявола. Образ поэта — это, прежде всего, образ Творца, Создателя, Демиурга, рождающего свой особый неповторимый мир.

Как создатель Галатеи, он упорно сражается с неподатливым материалом слов, чтобы с их помощью создать гармоничный образ обнажённой Души и оживить его потом своей любовью.

Можно ли упрекать поэта за подобное самозабвение? Ведь цель его — не величавое самолюбование, а попытка через отображение собственного мировосприятия ещё и ещё раз обратиться к нам, читающим, слушающим, не утратившим способность воспринимать Живое и Искреннее. Иногда в стихах такое откровенно прямое обращение отсылает к раннему Маяковскому — тот же эпатаж, провокация, ирония, вызов, даже злость на грани отчаяния.

Дух рыцарства в поэзии Штейнбрехта — тоже своеобразная дань Средневековью. Понятия Чести, верности Идеалу, служения Добру подспудно присутствуют практически в каждом стихотворении. Поэт упорно отстаивает их, как будто не обращая внимания на реалии современности. Наблюдаемая вокруг девальвация моральных ценностей становится просто темой для нового произведения, нового всплеска головокружительных метафор.

Рыцарем предстаёт поэт и в отношении к женщине, в описании любовных переживаний. Женщина — это всегда чуть отстранённая таинственная Прекрасная Дама, незнакомка в «третьем ряду» трибуны на кровавой корриде. Она чиста и возвышенна, величественна и притягательна. Она манит и отталкивает одновременно. Так влюбленный рвётся изведать счастье женских чар и одновременно боится быть отвергнутым.

«Вот и становится юноша мужем. Только вот что-то внутри убывает», написал Вадим Штейнбрехт. Сам поэт, кажется, изо всех сил не желает становиться «мужем», то есть «взрослым», «рассудительным», «правильным». Он словно постоянно и отчаянно оберегает свою детскую чистоту восприятия — без полутонов, без компромиссов, без лжи. Снова и снова, как «средневековый» Дон-Кихот, бросается он на борьбу с бездуховной пошлостью окружающего мира, время от времени соотнося себя с образами признанных «избранников» — Пушкина, Пастернака.

В борьбе одухотворенного одиночки с бесконечной беспросветной тьмой победа невозможна. Поэт знает это. Как знает и то, что жить по-другом — значит, изменить себе. Внутренняя неуспокоенность и неприкаянность привносят в стихи образы дороги: поезда, самолеты, перроны, вокзалы часто встречаются в произведениях Штейнбрехта. Поэт будто рвётся в неведомые дали и выси из нашего такого неуютного и неприемлемого мира.

А все стремления отобразить окружающую реальность заканчиваются своеобразными сюрреалистическими зарисовками, преломлёнными авторским мировосприятием. Эти картины полны иронии, сарказма, сожаления, сквозь которые на уровне метафизики проступает осознание бесконечной непреходящей дуалистической борьбы — между Поэтом и толпой, между одинокой Живой Душой и массой омертвевших обывателей, между человеком-Творцом, осознанным носителем Бога, и фатальной слепой Судьбой, подвластной указаниям Дьявола. Библейские образы соседствуют в таких зарисовках с бытовыми картинками, отсылки к вечным сюжетам — с авторскими прозрениями.

Одно из таких прозрений Вадим Штейнбрехт сформулировал в виде напутствия — и тем, кто способен прикоснуться к тайнам Поэзии, и, прежде всего, себе. Сформулировал — и воплотил всей своей жизнью: «Никогда не живите в прозе, если вы родились поэтом».

Эта книга стихотворений — прямое тому свидетельство и доказательство.

ЧАСТЬ 1

Хрестоматийное

Посвящается Осени — женщине и человеку.

***

крылами тугими рассвет разрезая —

Но отрешённо (мы так осторожны!)

как хочется догнать строку,

Тореро или монолог быка

Философию — к чёрту!

Философия — для стойла!

Кровь из бока густа, как гудрон.

Кто ты, тореро?

Кто ты, тореро?

***

купальщицы стыд, прикрывающей тело рукой.

Уже рассветает,

шутливое эхо,

иль, может, шумливый собрат

бросает ответное зеркальце

ломкого свиста —

Латаю свой день

из прошедшего полдня куском.

А флейты лучей

Не бойся моих осторожно-тяжёлых шагов.

Прими меня, день!

Этой жизни строка не дожита.