Пути героини

Наузницы Колыбели плетут волшебные нити, подчиняются строгой воле мужей и готовятся прожить жизнь по всем правилам. Из трех сестер — Яры, Элиз и Юны — одна однажды пропадает. Ее поиски обернутся открытиями о себе и о мире вокруг. А сила сестринства будет неостановима.

В оригинальной «Одиссее» Цирцея — второстепенный персонаж, ведьма, обращающая мужчин в свиней. Миллер дает ей сложную историю, которая проводит героиню через изгнание, взросление и обретение своего мира в одиночестве среди трав, цветов и зверей. Это переосмысление архетипа злой одинокой ведьмы. Возможно, это просто женщина, которая не хочет, чтобы ее покой нарушали дикие моряки.

Антиутопия Оруэлла глазами Джулии — героини, которую мы видели только глазами Уинстона. Ньюман создает на фундаменте канонического текста еще одну историю, в которой проявляются нюансы и находятся ответы на вопросы, которые в оригинальном тексте не звучали. Каким был этот мир для женщин? «Джулия» деконструирует архетип загадочной любовницы и показывает героиню активной участницей действий даже в условиях тотального контроля.

Греческая мифология не испытывает недостатка в принесенных в жертву, похищенных, убитых женщинах, о которых нам при этом ничего не известно. «Ариадна» — в числе ретеллингов новой волны, где эти героини обретают объем. В мифе о Минотавре и Тесее дочь царя и сестра чудовища была классической помощницей героя, преданная после того, как стала не нужна. Ариадна в книге Сэйнт осмысливает свою роль в легенде и отказывается быть функцией.

Лавиния — молчаливая принцесса из «Энеиды» Вергилия. В поэме ей уделено совсем немного времени, хотя она должна стать женой главного героя. Урсула Ле Гуин всем своим творчеством оспаривала классические архетипы, и этот роман стал ее последним высказыванием. Лавиния получает возможность проговорить все, что было оставлено за рамкой поэмы. Главный текст среди ретеллингов мифов, в котором героиня осознает себя как персонажа поэмы и ведет диалог со своим создателем Вергилием.

Пенелопа, покорная жена Одиссея, говорит с нами из царства мертвых. Маргарет Этвуд выстраивает ее голос как ответ на Одиссею — с иронией, болью и сарказмом. Это история о женщине, которой приходится терпеть, ждать и сомневаться. И если архетип верной жены здесь не разрушается, то дополняется важным контекстом горечи и правдивой цены такой покорности.

Кэтрин Арден собирает свою историю из элементов русских сказок и фольклора. Василиса — девочка, которая отказывается подчиняться несправедливым правилам патриархального уклада, но чутко ценит правила мира сказочного. Вася становится защитницей от страшных сил леса, обретая и свою волшебную силу.

Древнегреческая трагедия, в которой Электра, Кассандра и Клитемнестра выходят на первый план. Дженнифер Сэйнт прослеживает, как отголоски войны звучат в поколениях женщин. Типичные «мать», «дочь» и «пророчица» здесь и акторы, и жертвы мести, насилия и несправедливости мира.

Легенды о короле Артуре рассказаны здесь ранее второстепенными Морганой, Гвиневрой и другими женщинами Камелота. Брэдли пересобирает артуриану и показывает, что «волшебная» женщина — не только фея или ведьма, но и политический игрок и духовная наследница кельтской традиции.

Героиня, выходящая за границы очерченного властью мира, всегда будет вдохновлять читателей. Как и в «Дочерях Колыбели», в «Укрытии» немало сильных и способных женщин. И именно одна из них становится двигателем и моральным компасом всей истории о постапокалиптическом обществе, живущем в бункере.