Известные критики, сценаристы, писатели - мастера Литературных мастерских Creative Writing School - рассказывают о книгах, изменивших их жизнь.
Лиза Новикова, критик, литературовед, журналист, мастер-рецензент Creative Writing School Online:
«Сборник, в который вошли статьи и эссе разных лет. Начинается он приветом из 1967 года, когда «математика занимала видное положение в жизни общества» и была «модной профессией». В этом же тексте появляется один из постоянных собеседников Владимира Успенского – выдающийся математик Андрей Колмогоров (1903-1987). Затем мы попадаем в сегодняшнее пространство, где отношение к науке уже никак не назовешь почтительным, где «лирики» совершенно не горюют о том, что раздружились с «физиками». Владимир Успенский пробует исправить положение. В эссе «Математическое и гуманитарное: преодоление барьеров» он показывает, что стена непонимания должна быть разрушена с обеих сторон. Впрочем, довольно скоро становится понятно, кто из участников диалога – слабое звено, ведь традиционно «физики» еще лучше разбирались в поэзии, чем сами «лирики»».
«Сборник, в который вошли статьи и эссе разных лет. Начинается он приветом из 1967 года, когда «математика занимала видное положение в жизни общества» и была «модной профессией». В этом же тексте появляется один из постоянных собеседников Владимира Успенского – выдающийся математик Андрей Колмогоров (1903-1987). Затем мы попадаем в сегодняшнее пространство, где отношение к науке уже никак не назовешь почтительным, где «лирики» совершенно не горюют о том, что раздружились с «физиками». Владимир Успенский пробует исправить положение. В эссе «Математическое и гуманитарное: преодоление барьеров» он показывает, что стена непонимания должна быть разрушена с обеих сторон. Впрочем, довольно скоро становится понятно, кто из участников диалога – слабое звено, ведь традиционно «физики» еще лучше разбирались в поэзии, чем сами «лирики»».
Апология математики
·
Апология математики
4.6K
Лиза Новикова, критик, литературовед, журналист, мастер-рецензент Creative Writing School Online:
«Он уехал далеко и надолго, почти безвозвратно…», - наверное, это лучший текст о любви».
«Он уехал далеко и надолго, почти безвозвратно…», - наверное, это лучший текст о любви».
Фро
·
1.7K
Екатерина Тупова, писатель, филолог, руководитель курса «Мастерская сказок» для детей 8-10 лет:
«Азбучные истины о смерти и жизни редко поддаются удачному художественному воплощению: для восприятия мировоззренческих концепций больше подходит личный опыт, нежели текст. «Смерть Ивана Ильича» из тех редких исключений, когда чтение может изменить. Написанная на излете девятнадцатого века, она опережает экзистенциональную философию, но по духу и сути соответствует ей. В центре – обыватель, не хуже и не лучше прочих. Внезапная смертельная болезнь, прерывающая привычный порядок жизни, вдруг обнаруживает, что материальное существование ущербно, конечно, страдательно. И за этим разоблачением следует открытие, что кроме материального существует и другое, духовное измерение, в котором нет ни страданий, ни смерти. Пройти этот путь вместе с героем, искренне передав себя тексту – захватывающий и необходимый вызов».
«Азбучные истины о смерти и жизни редко поддаются удачному художественному воплощению: для восприятия мировоззренческих концепций больше подходит личный опыт, нежели текст. «Смерть Ивана Ильича» из тех редких исключений, когда чтение может изменить. Написанная на излете девятнадцатого века, она опережает экзистенциональную философию, но по духу и сути соответствует ей. В центре – обыватель, не хуже и не лучше прочих. Внезапная смертельная болезнь, прерывающая привычный порядок жизни, вдруг обнаруживает, что материальное существование ущербно, конечно, страдательно. И за этим разоблачением следует открытие, что кроме материального существует и другое, духовное измерение, в котором нет ни страданий, ни смерти. Пройти этот путь вместе с героем, искренне передав себя тексту – захватывающий и необходимый вызов».
Смерть Ивана Ильича
·
30.4K
Екатерина Тупова, писатель, филолог, руководитель курса «Мастерская сказок» для детей 8-10 лет:
«В рассказах Сэлинджера удивительно соразмерно существуют правдоподобность и условность, что делает эти тексты своего рода современными притчами. Как будто намеренно сторонясь всякого морализаторства и догматизма, автор ставит в центр наблюдение за процессом. Отчуждения или сближение мира духа и мира вещей. Истории о семействе Глассов — это зарисовки о жизни вундеркиндов в послевоенной Америке, но, гораздо важнее, что эта история о тропинках, которые прокладывает разум, оберегая дух».
«В рассказах Сэлинджера удивительно соразмерно существуют правдоподобность и условность, что делает эти тексты своего рода современными притчами. Как будто намеренно сторонясь всякого морализаторства и догматизма, автор ставит в центр наблюдение за процессом. Отчуждения или сближение мира духа и мира вещей. Истории о семействе Глассов — это зарисовки о жизни вундеркиндов в послевоенной Америке, но, гораздо важнее, что эта история о тропинках, которые прокладывает разум, оберегая дух».
Девять рассказов
·
Девять рассказов
1.4K
Екатерина Тупова, писатель, филолог, руководитель курса «Мастерская сказок» для детей 8-10 лет:
«Проза Павича создает мир, в котором сознания читателя чувствует себя свободно и широко. «Пейзаж…» подходит для медитативного чтения, когда формальный сюжет важен как координата пути, но не важнее процесса движения по тексту. Главный герой романа – архитектор, он путешествует и ищет своего отца. Исторический фон, поддерживающий этот чудесный, как будто из сна сотканный мир, добавляет книге неподдельного жизненного драматизма».
«Проза Павича создает мир, в котором сознания читателя чувствует себя свободно и широко. «Пейзаж…» подходит для медитативного чтения, когда формальный сюжет важен как координата пути, но не важнее процесса движения по тексту. Главный герой романа – архитектор, он путешествует и ищет своего отца. Исторический фон, поддерживающий этот чудесный, как будто из сна сотканный мир, добавляет книге неподдельного жизненного драматизма».
Пейзаж, нарисованный чаем
·
Евгений Абдуллаев, писатель, мастер-рецензент Creative Writing School Online:
«Из того же «Трилистника». Особый, «лабиринтный» мир, наполненный парадоксами и неожиданными перекличками разных литературных вселенных. Скупой, почти лапидарный стиль; отстраненная полуулыбка автора, ведущего читателя сквозь бурелом символов и головоломок. Почти детективная увлекательность каждого рассказа».
«Из того же «Трилистника». Особый, «лабиринтный» мир, наполненный парадоксами и неожиданными перекличками разных литературных вселенных. Скупой, почти лапидарный стиль; отстраненная полуулыбка автора, ведущего читателя сквозь бурелом символов и головоломок. Почти детективная увлекательность каждого рассказа».
Коллекция (Сборник рассказов)
·
Коллекция (Сборник рассказов)
918
Евгений Абдуллаев, писатель, мастер-рецензент Creative Writing School Online:
«Два романа - «Мерзкая плоть» и «Возвращение в Брайдсхед» - с пригоршней рассказов. Изданы в легендарном «Трилистнике» («Мастера зарубежной прозы»), часто переиздавались. Блестящий сплав иронии, печали, гротеска. Прощание со старой доброй Англией, с ее пустеющими дворянскими гнездами, тускнеющей аристократией, подтаявшей имперскостью».
«Два романа - «Мерзкая плоть» и «Возвращение в Брайдсхед» - с пригоршней рассказов. Изданы в легендарном «Трилистнике» («Мастера зарубежной прозы»), часто переиздавались. Блестящий сплав иронии, печали, гротеска. Прощание со старой доброй Англией, с ее пустеющими дворянскими гнездами, тускнеющей аристократией, подтаявшей имперскостью».
Возвращение в Брайдсхед
·
18+
11.9K
Евгений Абдуллаев, писатель, мастер-рецензент Creative Writing School Online:
«Медленный и сумеречный роман об уязвимости искусства. Об уязвимости европейского человека, о ледяном одиночестве творца. О вечной пифагорейской идее связи музыки и мироздания, когда и антигуманизм (композитор Леверкюн) и старый гуманизм (его школьный товарищ Цайтблом) одинаково терпят крах, а Германия сгорает в огне Второй мировой...».
«Медленный и сумеречный роман об уязвимости искусства. Об уязвимости европейского человека, о ледяном одиночестве творца. О вечной пифагорейской идее связи музыки и мироздания, когда и антигуманизм (композитор Леверкюн) и старый гуманизм (его школьный товарищ Цайтблом) одинаково терпят крах, а Германия сгорает в огне Второй мировой...».
Доктор Фаустус
·
Доктор Фаустус
1.9K
Дмитрий Самойлов, критик, мастер-рецензент Creative Writing School Online:
«Это история из школьной программы – лирическая пьеса о том, как старое обаятельное, но беспомощное дворянство трещит под топором целеустремленных эффективных менеджеров.
Если сделать над собой некоторое усилие, забыть уроки литературы в школе, прочесть биографию Чехова, автобиографию Станиславского, а также историю политэкономии, то ясно понимаешь, отчего автор обозначил эту пьесу как комедию.
Принято думать, что книга эта грустная, пронзительная. Но если понимать, кто такой был Чехов, если мобилизовать свое черное чувство юмора, если подключить свойственный медикам здоровый цинизм, то, поверьте, будет очень смешно.
Эта пьеса учит смотреть на вещи под разными углами и не следовать общепринятым стандартам. Пьеса, которая учит тому, что жизнь прекрасна в своей сложности».
«Это история из школьной программы – лирическая пьеса о том, как старое обаятельное, но беспомощное дворянство трещит под топором целеустремленных эффективных менеджеров.
Если сделать над собой некоторое усилие, забыть уроки литературы в школе, прочесть биографию Чехова, автобиографию Станиславского, а также историю политэкономии, то ясно понимаешь, отчего автор обозначил эту пьесу как комедию.
Принято думать, что книга эта грустная, пронзительная. Но если понимать, кто такой был Чехов, если мобилизовать свое черное чувство юмора, если подключить свойственный медикам здоровый цинизм, то, поверьте, будет очень смешно.
Эта пьеса учит смотреть на вещи под разными углами и не следовать общепринятым стандартам. Пьеса, которая учит тому, что жизнь прекрасна в своей сложности».
Вишневый сад
·
164.1K
Дмитрий Самойлов, критик, мастер-рецензент Creative Writing School Online:
«Путанная сюрреалистичная история гражданской войны и пациентов психиатрической лечебницы из 90-х. Сборник анекдотов и легкой мудрости.
Я прочитал эту книгу, когда мне было 15 лет. И это была лучшая книга, которую я мог прочесть в том возрасте. «Чапаев и Пустота» постулирует, что произвольны не только элементы такого явления как жизнь, но и само это явление ни к чему конкретному может быть не привязано. Иными словами – что ты считаешь собой, то ты и есть. И жизнь твоя – лишь тень Условной реки абсолютной любви на крыле тонкокрылой бабочки, в которую Будда стреляет из глиняного пулемета…
А, впрочем, лучше прочитайте сами».
«Путанная сюрреалистичная история гражданской войны и пациентов психиатрической лечебницы из 90-х. Сборник анекдотов и легкой мудрости.
Я прочитал эту книгу, когда мне было 15 лет. И это была лучшая книга, которую я мог прочесть в том возрасте. «Чапаев и Пустота» постулирует, что произвольны не только элементы такого явления как жизнь, но и само это явление ни к чему конкретному может быть не привязано. Иными словами – что ты считаешь собой, то ты и есть. И жизнь твоя – лишь тень Условной реки абсолютной любви на крыле тонкокрылой бабочки, в которую Будда стреляет из глиняного пулемета…
А, впрочем, лучше прочитайте сами».
Чапаев и Пустота
·
18+
50.5K
