Выбор Всеволода Коршунова

Эту аудиокнигу я рекомендую всем, кто интересуется а) кино, б) психологией. Ее написала гештальт-терапевт Татьяна Салахиева-Талал. Курс «Психология для сценаристов», придуманный и разработанный Татьяной для студентов Московской школы кино, я прослушал дважды. И каждый раз я начинал видеть мир по-новому: и фильмы, и людей вокруг, и, конечно, самого себя. Must read — вне всяких сомнений.

Это не просто книга, это портал в мир кино в самом буквальном смысле. Для многих кинематографистов первым шагом в профессии было штудирование учебника Митты. Я и сам начинал с Митты — еще до поступления во ВГИК прошел его знаменитый курс. Александр Наумович проведет вас по всем закоулкам теории и практики драматургии, а главное — научит уважительному отношению к зрителю, который отдает нам бесценный ресурс — время и внимание.

Статья Сергея Эйзенштейна об Уолте Диснее — отличная точка входа в эссеистику классика советского кино. Эйзенштейн, как известно, был не только выдающимся практиком, но и великим теоретиком. Его тексты могут отпугивать грандиозностью мысли, масштабом тем, герметичным стилем письма. Но стоит только начать — и оторваться решительно невозможно.
Кроме того, эта работа показывает, как важен для культуры обмен идеями и опытом — поверх политических и идеологических границ.

Книга Роберта Макки — один из самых авторитетных учебников сценарного мастерства в мире. Всем начинающим кинодраматургам я рекомендую не только эту книгу, но и фильм Спайка Джонзи «Адаптация» (2002). Макки выведен там как персонаж — его играет британский актер Брайан Кокс. Сценарист картины Чарли Кауфман во многом полемизирует с «Историей на миллион», так что будет правильно, если вы сперва прочитаете книгу, а потом посмотрите фильм.

Подходов к структуре истории огромное количество. Концепция Майкла Хейга — одна из моих любимых. Во-первых, здесь очень внятно прописано, что за поворотами и ухабами внешнего пути протагониста нужно разглядеть еще более коварные препятствия внутреннего путешествия — к самому себе. Во-вторых, Хейг в своей модели отлично синтезирует классические европейские подходы (от Аристотеля до Фрейтага) и американскую трехактную структуру — парадигму Филда. Но даже система Хейга не универсальна: история не пишется по лекалам структурной модели, а наоборот: та или иная структурная модель каждый раз подбирается под историю, ведь каждый сюжет уникален.

В романе о нимфе Цирцее филолог-антиковед и прозаик Мадлен Миллер выворачивает наизнанку древнегреческую мифологию. Та, которой была уготована третьестепенная роль в типично мужских историях (ключевая из них — конечно, об Одиссее) становится героиней и обретает голос. Книга будет интересна тем, кто в юности зачитывался преданиями древнего мира и для кого слова «Дедал», «Сцилла», «Минотавр» были пропуском в иной — завораживающий и пугающий — мир.

В истории мирового кино есть исполины, которые не умещаются на какой-то одной полке, их непросто приписать к какому-то «изму» или жанру. Датский кинорежиссер Карл Теодор Дрейер — одна из таких «глыб». Его интервью и статьи позволяют заглянуть в ту алхимическую лабораторию, где рождались «Страсти Жанны д’Арк», «День гнева», «Слово», и увидеть в Дрейере не только влиятельного практика, но и крупного теоретика.

Стоит посмотреть «Марсель» или «После полудня» Ангелы Шанелек, чтобы навсегда влюбиться в Берлинскую школу 2000-х, одно из самых интересных направлений в кино XXI века. Эти фильмы буквально абсорбируют зрителя, ускользают от анализа, сопротивляются критическим процедурам. Тем ценнее работа, которую проделали Михаил Ратгауз и авторы сборника «О Берлинской школе» — небольшого, но емкого исследования этого уникального феномена.

Быть научным редактором книги о кино — уже серьезная ответственность, а если это книга твоего выпускника, то это ответственность, соединенная с гордостью, въедливостью и педагогическим азартом («вот сейчас я подловлю тебя на ошибке и отправлю на пересдачу, с которой ты тогда ускользнул!»). К счастью, пересдача не понадобилась. Олег написал прекрасный путеводитель по миру фильма как для «продвинутых зрителей», так и для тех, кто только начинает изучать кино. Получилась легкая, но при этом очень информативная и невероятно полезная книга.

Удивительно, что самый народный из советских кинорежиссеров не был удостоен серьезного и многоаспектного академического исследования, где бы по полочкам разбирался его художественный мир. Ян Левченко и издательство «Новое литературное обозрение» решили исправить столь досадное недоразумение: собрали авторов (мне повезло быть в их числе), поставили задачи и к столетию Гайдая выпустили коллективную монографию о человеке с бриллиантовой рукой, костяной ногой, а также острыми зубами сатиры и юмора.

Михаил Ромм был не только великим режиссером, но и не менее великим педагогом. Из его вгиковской мастерской вышли Тарковский, Кончаловский, Шукшин, Асанова, Митта, Соловьев. «Беседы о кинорежиссуре» — это своеобразный семинар Ромма, где он размышляет о профессии в формате вопросов и ответов. Но это не сухие теоретические выкладки, а очень живой, веселый, самоироничный разговор — возникает ощущение, что слышишь голос Михаила Ильича, и еще долго не можешь отделаться от мысли, что невольно копируешь его интонации.

Один из моих любимых романов ХХ века. Здесь есть и захватывающий детектив, и глубокое исследование культуры позднего средневековья, и хулиганская интертекстуальная игра (не доктор, но Адсон, не Шерлок, но Баскервильский — а также много кто еще). Интрига же закручена вокруг самого невероятного макгаффина (важного для сюжета предмета) в истории литературы — по крайней мере, на мой скромный взгляд.