Пруст памяти.
Как же медленно читается Пруст (и это хорошо); не только из-за его соборных конструкций, длинною порой в целую страницу, а потому что чтение Пруста создаёт внутри меня мою собственную книгу, которую я читаю и одновременно создаю своими мыслями. Читая Пруста, я всё глубже погружаюсь в себя, как в ледяные слои Антарктиды, я прохожу сквозь слои своей памяти, слои моих ощущений. Когда-то давно я что-то пережил, не заметив этого, но теперь я понимаю, что ничего мной не забыто, нужен лишь подходящий предмет, которым я всковырну нужное воспоминание, нужный образ. Размышляя, я препарирую слои памяти, словно создавая или вспоминая себя заново.
Гуляя утром с собакой в темноте набережной, силуэтом растворяясь в пелене доживающих свой век фонарей, сонный и ещё неоживший после недолгого сна, я , кажется, не замечаю ничего вокруг себя. Двигаясь, по хаотично созданной пуделем траектории движения, я просто меняю своё положение в ещё непроснувшемся городе, и все чудеса каждого утра не открываются мне, потому что я не открываюсь им. Не открываюсь утром, пока сонный, не открываюсь днём, пока втянут в водоворот бесконечных дел, не открываюсь вечером, когда, набросив на плечи одеяние усталости, возвращаюсь домой. Не хочется врать себе, но ведь именно так грустно всё и происходит: я жду чуда, которого нет. Изо дня в день одинаковые маршруты, примерно, одинакового настроения и вспомнить нечего, не о чем рассказать и записать в дневник нечего. До недавнего времени, мне казалось, что всё именно так; так устроен я и мир, меня окружающий. Но правда в том, что если я чего-то не заметил, что называется "на бегу", это вовсе не означает, что я ничего не запомнил. Наоборот, я мог не заметить, не обратить внимания, но я точно запомнил каждую деталь окружающего меня пространства и теперь, разговаривая с дневником, через нужный предмет я могу всё вспомнить, создать по крупицам своё прошлое, убедиться, что прошлое со мной и в нём больше прекрасного, чем мне кажется, чем я смог заметить, двигаясь по хаотичной траектории своей жизни.