Павел Пепперштейн - фигура для современной отечественной литературы культовая. Автор сильно не для всех, но тот, в чью кровь однажды проник медленный яд "Мифогенной любви каст", отравлен безнадежно, и не пропустит следующей книги. Тем более - после полутора десятков лет молчания. Даже зная, как непросто придется с этим чтением. Уникальный читательский опыт складывания слова "Вечность" из обломков и обрывков разной степени сохранности не проходит бесследно, требует подтверждения квалификации, и ты не можешь противиться - идешь искать за внешней повествовательной распыленностью и бессюжетностью иного уровня внутренней связности.
К слову о сюжете, представляющем заявленное в заглавии "Странствие по таборам и монастырям". Если исходить из того, что все многообразие сюжетов мировой культуры сводится к войне и дороге домой, "Илиаде" и "Одиссее", то здесь второе. Сквозной герой в галерее персонажей Цыганский Царь или ЦЦ (для друзей) - бывший детдомовец, не знавший своих родителей, в детстве услышал, что кто-то из персонала назвал его цыганом, и придумал сам себе это имя-титул.
Пытаться пересказать события или даже просто обозначить круг персонажей романа - дело безнадежное, их немыслимое множество, как локаций, так и персоналий. Скажу лишь, что сквозная тема здесь близнецовость. Особенность здешнего мифопространства в предельном, во всех отношениях, хардкоре: натурализм, плотскость, бестрепетное обращение к табуированным темам, виртуозные манипуляции с обсценной лексикой. Против опасений, это не ведет к десакрализации, скорее на глазах читателя происходит перемещение на иной качественный уровень сакрального. Когда прежде запретное приоткрывает на мгновение глубинный смысл, лишь с тем, чтобы окончательно захлопнуть створки: понял что-то, ухватил? Радуйся. Разжевывать никто не будет.
