ГЛАВА Решала
День был сегодня загруженный, непростой. Федор Стеклов ехал от Зеленодольской улицы, где была у него первая встреча. Пометил в телефоне, что задание было исполнено. Подумав, нажал кнопку вызова.
— Константин! Здравствуй! Очень рад, наверное? — проговорил мужчина за рулем.
— Чего трезвонишь? — раздался в ответ недовольный голос.
— Сегодня рассчитаться хочу. Вот, заберу деньги на адресе, а затем, хочу забрать свою долю.
— Сам знаешь, все в конце месяца. Мы договаривались.
— Мне надо сегодня. Времени нет…
— Ладно, сегодня вечером заезжай, переговорим.
Мужчина зло усмехнулся, и убрал телефон в карман. А тут ещё ему недовольный таксист посигналил, а он, в ответ, наал на свой клаксон от души.
— Вот же тварь… — прошептал водитель.
Хотелось есть. Он остановил машину у закусочной, и взял кое-что перекусить. Пару обычных куриных бургеров и колу. Тут хонь немного полегчало. Но, предстояло дело, и важное, денежное, а тянуть было нельзя. Стеклов опять достал свой телефон.
— День добрый, да… — проговорил Федор спокойно и даже весело.
— Здравствуйте, — ответил ему уже знакомый голос.
Собственно, Стеклов раньше созванивался с пожилой женщиной, и, кажется, с её сыном. Вопрос решился, но он должен был удостовериться, что все идёт, как надо. Как надо именно ему.
— А где Прасковья Ивановна?
— У врача, — ответил спокойный голос молодлго человека.
Стеклов чуть напрягся, но, старался не подать даже вида. Неожиданности часто бывали в его деле. Главное, надо было уметь импровизировать при необходимости. А он, несомненно, любил саое дело, и выполнял со старанием.
— Мама бывает нездорова, вы сами знаете. Она мне всё передала. А по поводу сегоняшнего дня, как вам самому удобно. Просто, потом я буду занят.
— Тогда, конечно, я обязательно приеду в течение часа, — ответил он.
Фёдор Стеклов, с довольной ухмылкой закончил разговор, и поставил телефон в держатель.
— Без лоха и жизнь плоха, — прошептал он, положив руки на руль.
Затем, добавил громкости на своей аудиосистеме, да так, что закричал сабвуфер, установленный в багажнике его верной «Тойота-каролла». Он любил свою машину, такой преданность и трепетной любовью, ведь она, в отличие от бабушки, никогда не подходила. Он сам был вполне под стать своему автомобилю, небольшой, но быстрый и резкий. Любил этот человек весёлых людей, и себя считал тоже весельчаком и балагуром. Редко сидел дома, а пропадал в клубах и на тусовках. Но, надо было и работать. Как, и в этот день.
Ехать до Ферганской улицы было уже совсем недалеко, и это радовало. А тут снова тренькнул мобильник, и Фёдор недовольно хмыкнул, увидев лицо Алины на экране.
— День добрый. Сегодня будешь?
— Наверное, попозже, много вызовов. Работа, сама понимаешь.
— Ты меня, что-то позабыл. Что случилось?
— Да все хорошо, не заводись. Сегодня, обязательно. В «Марокко» сходим, отлично поедим. Сама знаешь, там крабики классные.
— Ладно, -уже благосклонно дала ответ девушка, — позвонишь после семи вечера, буду ждать.
Девка, надо сказать, была сочная, и он, был бы рад с ней сегодня встретиться. Правда, свидания требовали немалых расходов, но, Алина была сговорчивой, секс любила и траты были вполне оправданы. Глупо было себе во всем отказывать, в самом деле.
Да, и сегодня Фёдор Стеклов рассчитывал получить хорошие деньги от начальника. Трудовые, так сказать, десять процентов. И то, учитывая суммы, что он привозил в квартиру на Чугунных воротах, его долька должны была быть совсем немаленькой, ох, и немаленькой!
Но вот, проехал перекресток, мимо «Додо-пиццы», и аптеки, заметил билдинг с продуктовым на первом этаже, свернул, и заехал во двор белой многоэтажки.
Он привычно приготовил документы, глянул в зеркальце на свое отражение. Всё должно быть очень серьёзно, клиент не должен был ни в чём усомниться! Это был залог успеха. Фёдор вышел из автомобиля, спокойно его закрыл, проверил, и тогда, неторопливо зашёл в подъезд, и в лифте нажал на кнопку третьего этажа. В руке он держал свою любимую кожаную сумку, был абсолютно уверен в себе, а настроение просто прекрасным. Не чувствовал ни малейших сомнений или колебаний. Ни малейшего чувства вины. Да, он был хищником, а тот человек всего лишь жертвой, цыпленком, началом пищевой цепи.
