Глава 2

Амелия

Я перевела взгляд в окно: несмотря на вечер, все еще ярко светило солнце. Небо настолько голубое, что казалось, его нарисовали акриловой краской, на горизонте – ни одного облачка.

Милан – не самый роскошный город Италии, но в нем есть невероятно красивые зеленые зоны, особенно в некоторых престижных районах, где инфраструктуру реорганизовали в пользу природных пространств.

Взгляд задержался на здании напротив, от которого пару недель назад убрали строительные леса. Мраморный фасад отреставрировали, и теперь в нем отражался свет, как в зеркале. Отблески попадали в квартиру и бегали по отполированному паркету. Я проследила за ними и задержалась на морде Оливера – французский бульдог мирно спал на полу, посапывая. Я улыбнулась – всегда хотела собаку. Надеюсь, однажды смогу себе ее позволить. У животных есть уникальная особенность – они общаются лучше, чем люди. И они верные.

Легкий ветерок заглянул в комнату, пошевелил льняные шторы, белые, как лист бумаги, и я переключила внимание на Матильду. Она уже двадцать минут в религиозном молчании смотрела на пустой лист, склонив голову над тетрадью. Я дала ей практическое задание придумать историю из своего школьного дня, чтобы потренировать навыки описания. Учительница итальянского языка пожаловалась родителям на то, что девочка излишне «телеграфична» – ее сочинения едва занимали страницу. Миссия «исправить ситуацию» легла на меня.

Я использую метод проб и ошибок, часто помогаю детям с домашними заданиями. Матильда среди моих учеников самая трудная. С первого дня знакомства она называла меня горничной, даже в присутствии своих бесстрастных родителей, и никогда не упускала возможности с презрением высказаться про мою «дешевую» одежду. Со временем мы нашли общий язык: я научилась уважать ее молчание, она – быть вежливой. Но я понимала – впереди еще много работы. Я вздохнула.

– Когда пишешь, постарайся показать искренность.

Матильда сморщила лоб. Не понимала.

– Рассказать историю – это не составить список покупок. Через историю ты помогаешь читателю понять твои эмоции.

Взгляд Матильды изменился, она положила ручку и посмотрела на меня с наглостью человека, который подыскивал неприятный ответ.

– Как можно описать смертельную скуку? – выпалила она с вызовом.

– Например, признаться, что тебе скучно.

– И кого должно волновать, что мне скучно?

– Таких же скучающих людей, как и ты. Читая тебя, они, возможно, узнают себя и почувствуют облегчение, подумав: значит, я такой не один.

Девочка сузила глаза, а я почти увидела, как закрутились шестеренки в ее голове, подыскивая язвительную реплику. Но она закрыла блокнот, показывая, что обсуждение домашнего задания закончено, и сменила тему:

– Что собираешься делать летом?

Я рассеянно глянула на часы: стрелки показывали 17:46.

Уже так поздно? Через несколько минут нужно уходить – я обещала Елене помочь с текстом презентации. Ее попросили выступить на конференции, посвященной тенденциям современного искусства, для Елены это прекрасная возможность показать себя.

– Может, поеду в Англию, – ответила я, торопливо собирая книги в рюкзак.

Оливер зевнул, потянулся, подошел ко мне и лизнул лодыжку.

– Для чего? – Матильду, видимо, заинтриговала моя неожиданная «экскурсия».

– Друг порекомендовал одну работу – нужен помощник по хозяйству.

Матильда зло усмехнулась, как типичный человек, который считает себя выше других.

– Значит, летние каникулы проведешь в качестве горничной, – фыркнула она, не пытаясь скрыть отвращение.

– Что-то вроде того, – безразлично ответила я, направляясь к выходу из комнаты.

– Тебе не надоедает прислуживать другим?

Пришлось напомнить себе, что передо мной избалованный тринадцатилетний подросток. Я повернулась к девочке с понимающей улыбкой:

– Некоторым людям приходится много работать, чтобы платить за квартиру.

На самом деле я собиралась принять предложение, потому что мне нужны деньги на магистратуру по письменному и устному переводу, но я не хотела, чтобы родители Матильды нашли мне замену. Заниматься с девочкой время все равно будет. Пока я училась в университете – уже работала и, не считая общественной жизни, никогда не пренебрегала своими обязательствами в пользу учебы, и наоборот.

Дома меня встретила взволнованная Елена.

– Что с тобой случилось?

Я поставила рюкзак на пол, сняла обувь и босиком направилась на кухню, буркнув на ходу:

– Район Сити Лайф не за углом.

На общественном транспорте дорога через весь город занимала около часа.

Пока я наливала воду в чайник, Елена смотрела на меня, опершись локтями о столешницу.

– Так ты была с мини-гадюкой? Как ее зовут… Матильде?

– Матильда, – поправила я.

– И сколько раз сегодня она устроила тебе ад?

– Прекрати, – я включила чайник и задумалась.

Матильда не вызывала сочувствия, но она заслуживала, чтобы кто-то принял ее ситуацию близко к сердцу. Ее родители не уделяли дочери достаточно времени, а я знала, каково это – жить в тени чужих амбиций или, что еще хуже, когда тебя игнорируют.

– Я должна найти способ помочь ей.

– Эми, ты не можешь спасти всех, есть причины, на которые ты повлиять никак не сможешь, – в тысячный раз напомнила подруга.

Мы знакомы с Еленой со школы, она знала, что мне пришлось пережить после смерти родителей. И боялась, что я буду всегда спасать от похожих страданий других. Она права. В Матильде я видела себя, и мне хотелось ей уделить больше внимания, чем кому-то другому, дать то, чего ей не хватало. Вернее, не хватало мне.

Из шкафа я достала две кружки и поставила их перед подругой. На моей – рисунок Мэри Поппинс, на ее – надпись: «Я и так крутая, не могу быть еще и милой».

– Они хорошо платят, – оправдалась я.

– Кстати, – вскочила Елена с возбужденным визгом. – Ты уже решила? Примешь предложение Лоранди?

Мистер Лоранди, аптекарь и старый друг моего покойного отца, – тот, без кого мачеха стерла бы все воспоминания о родителях. Он тот, кем я старалась быть для Матильды: проводником.

– Пока думаю, – призналась я. – Плата хорошая, позволит внести первый взнос за магистратуру плюс даст языковой опыт.

– Тогда соглашайся, чего ты, черт возьми, ждешь? – Елена склонила голову набок и вперилась в меня пытливым взглядом. – Только не говори, что дело в Альберто.

У меня перехватило дыхание.

– Может, тебе напомнить, что спустя пять лет отношений этот мудак бросил тебя в День святого Валентина, так и не дав ни малейшего объяснения?

Я пожала плечами и прикусила губу, Елена права: я все еще тешила себя надеждой, что он вернется из Штатов, хотя бы, чтобы провести лето с семьей. Вдруг захочет прояснить ситуацию, а я буду далеко.

– Амелия, посмотри на меня.

Я подняла подбородок, и наши глаза встретились.

– Он ушел, смирись с этим.

– Я просто хотела бы знать почему, – мое сердце сжалось в стальной хватке.

Прошло всего три месяца, как Альберто разорвал наши отношения, я скучала по нему. Чтобы сохранить хоть каплю достоинства, я его не искала, он тоже даже ни разу не поинтересовался, все ли со мной в порядке. Но я продолжала думать о нем и о будущем, о котором мечтала.

– Да пойми, Альберто просто не любил тебя, – фыркнула Елена.

– Он мог бы предупредить. Может, что-то случилось…

– Он трус! – подруга шикнула на меня. – А тебе нужен честный человек, который не боится говорить все как есть. Тот, кто захочет быть с тобой, даже если ты соберешься полететь на Марс.

На самом деле я до сих пор считала, что причина разрыва – переезд Альберто в Америку. Он очень хотел попытать счастья в отборе и стать частью редакции новостей ABC, правда, когда мы затрагивали эту тему, убеждал, что готов поддерживать отношения на расстоянии.

Я вздохнула и, слегка улыбнувшись, пошутила:

– И где же продают таких мужчин?

– Не знаю, но недалеко от Виченцы есть магазин с широким ассортиментом товаров. – Елена заметила мой хмурый вид и поспешила пояснить: – Шопинг всегда эффективен от хандры. К тому же тебе нужны обновки для Англии.

Ну о чем она? Доходы едва покрывают ежемесячные расходы – я с трудом удержалась, чтобы не напомнить об этом Елене. Да и работать все лето придется горничной, а не фрейлиной.

Ненавижу быть жалкой. Елена обязательно предложила бы свою кредитную карту со словами: «стиль – это не вопрос ролей». Но я не собираюсь пользоваться ее щедростью, поэтому тему шопинга не поддержала, и мы с чашками в руках переместились на маленький диван в гостиной. Он поприветствовал нас скрипом старых пружин.

Елена протянула мне свой ноутбук, я положила его на колени и начала работать с презентацией. Исправила опечатки, словесные формулы, переведенные с английского на итальянский, видимо, с помощью Google Translate, добавила несколько прилагательных, чтобы обогатить содержание, удалила лишние предложения. И застопорилась.

Презентация посвящалась значимым фигурам в области искусства, среди которых выделялись известные галеристы: Лазар Дюво, Джон Доггетт, Амбруаз Воллар, Даниэль Генри Канвейлер и Кэтрин Райт Лэньон.

– Не думала, что она так популярна, – пробормотала я под нос, дважды перечитав биографию Кэтрин.

– Кто? – спросила Елена, не отрывая глаз от экрана мобильника.

– Миссис Лэньон.

– Она практически икона, – Елена отвлеклась от телефона. – У Кэтрин есть способность продать любое произведение искусства, играя на психологии покупателей. Когда кто-то проявляет интерес к работе, она не заключает сделку сразу, а делает все, чтобы желание приобрести именно эту вещь выросло, и в итоге почти всегда умудряется поднять цену. Она вдохновляет многих из нас, – вздохнув, подруга вернулась к набору текста на клавиатуре смартфона.

– Значит, поездки в Англию не избежать, – прошептала я, чем пробудила интерес Елены, пришлось пояснить: – Она та женщина, на которую я буду работать. А ты приедешь ко мне, чтобы увидеться.

Глава 3

Амелия

Месяц спустя

Самолет приземлился в международном аэропорту Лутона, в небольшом городке примерно в часе езды от центра Лондона. Я включила мобильный телефон и написала сначала Лоранди, что полет прошел хорошо, затем Елене, что прибыла.

Подруга сразу ответила.

ЭЛИ: Не забудь замолвить за меня словечко перед миссис Лэньон. Наслаждайся впечатлениями, будь на связи, не ешь слишком много вредной еды и купи сувениры. Люблю тебя.

Мы нечасто переписываемся, но когда расстаемся, а это случается редко, будто чувствуем необходимость напомнить, что мы есть друг у друга, несмотря ни на что.

Вместе с другими пассажирами я получила багаж и направилась к выходу. Мне нравился английский акцент – он настолько музыкален, что я ловила себя на том, что подслушивала чужие разговоры. Во время учебы в университете я познакомилась с носителями языка, которые переехали в Италию, и благодаря им сейчас могла свободно разговаривать. Жаль, что просто знать и понимать чужой язык недостаточно для работы литературным переводчиком – для этого нужна соответствующая квалификация.

Елена постоянно твердит, что одержимость магистратурой – это препятствие, которое я сама себе ставлю на пути к мечте. А все потому, что боюсь отказов. Она предлагала постучаться в издательства как фрилансер, не дожидаясь громких признаний и дополнительного диплома.

В этом есть смысл: у меня развита интуиция, я легко обучаюсь. Но как можно претендовать на работу, если не уверен, что сумеешь выполнить ее наилучшим образом? Хорошо, что выпала возможность за эти три месяца потренировать языковые навыки.

Лоранди предупредил, что меня заберет водитель – мистер Миллер. Нужно будет найти табличку с моим именем.

Из зоны прилета я вышла через раздвижные двери и тут же столкнулась с порывом ледяного ветра. Хлопковый шарф закрыл мне лицо, по спине пробежала холодная дрожь. Перед вылетом я проверила прогноз погоды – сегодня обещали не ниже восемнадцати градусов. А тут будто холодный осенний день: небо серое, затянуто густыми облаками, асфальт мокрый, видимо, недавно прошел дождь.

– Хорошее начало, – пробормотала я, убирая шарф с лица.

На тротуаре образовалась толпа, я поискала водителя – в конце улицы возле дорого черного седана стоял мужчина с табличкой. Я огляделась – не заметила других ожидающих и в нерешительности подошла к машине. На табличке было мое имя.

Не ожидала такой встречи – похоже, я недооценила богатство миссис Лэньон. Хотя Лоранди и не давал точных описаний, просто сказал: «Она мой хороший друг, она позаботится о тебе».

– Добро пожаловать, мисс Редигьери, – поприветствовал водитель.

Тон дружелюбный, выражение лица доброжелательное – это вселило надежду, что миссис Лэньон тоже будет приветлива. Я пожала мистеру Миллеру руку и благодарно улыбнулась. Он осторожно положил чемодан в багажник и пригласил меня в автомобиль.

Температура в салоне оказалась приятная, сиденья, обтянутые светлой кожей, напомнили кресла в гостиной. Я провела ладонью, чтобы проверить текстуру, и по телу разлилось ощущение комфорта.

Мистер Миллер завел машину и выехал с парковки.

– Миссис Лэньон ждет меня дома? – попыталась я завязать разговор. Было интересно, как далеко ехать и с кем придется иметь дело.

Водитель прочистил горло.

– Разве вам не сказали?

Вопрос застал врасплох.

– Что не сказали?

– Планы изменились. Миссис Лэньон сейчас в Нью-Йорке. Я везу вас в Доунхилл-Хаус, в поместье ее племянника, мистера Бердвистла.

– Для чего? – я встревожилась и придвинулась к спинке водительского сиденья.

– Простите меня, я думал, вы обо всем знаете. Вы ведь учительница, не так ли?

– Да. Нет. Не совсем, я имею в виду… Я занимаюсь с детьми частным образом. В общем, я репетитор, – пробормотала я, все еще сбитая с толку новостью.

– Хорошо, потому что вам придется присматривать за мисс Олив, дочерью хозяина.

– Я не знала об этом, так бы учебники захватила… – я вцепилась в подголовник. – Сколько ей лет?

– Двенадцать, – водитель не отрывал взгляд от дороги. – Олив отстала от школьной программы. Ее отец хочет, чтобы она наверстала упущенное за время каникул.

Здорово, что я буду заниматься своей работой, а не вести домашнее хозяйство, но меня никто не предупредил, и это заставило нервничать, ведь я не знакома с программой английских школ.

– Не уверена, смогу ли помочь, – призналась я. – Итальянский метод обучения и ваш отличаются.

Мистер Миллер снова прочистил горло.

– Учеба – наименьшая из ваших проблем, – предупредил он. – Олив, как бы это сказать, довольно беспокойна. Если вы примете мой совет, мисс Редигьери, постарайтесь продержаться как можно дольше.

– Что это значит?

– Учителя Олив обычно увольняются, не проработав и месяца.

Мечты таяли на глазах, их словно затягивала к себе магнитная сила. В пучину отчаяния не дал упасть образ Матильды: с ней я уже три года. Я не потерплю неудачу из-за очередного избалованного ребенка. Мне есть что терять.

Я откинулась на заднее сиденье и написала Елене о том, что узнала.

«Слушай, может, это и не плохо», – ответила она.

«Почему?»

«Не хотела тебя волновать, но говорят, миссис Лэньон – настоящая стерва. Надеюсь, деньги тебе заплатят такие же».

Конечно, это первый вопрос, который я задам мистеру Бердвистлу.

Около получаса мы ехали по буколическим равнинам под серым небом с грозовыми тучами. На въезде в Хартфордшир нас поприветствовала табличка с изображением оленя. На перекрестке, наполовину скрытом непроглядной растительностью, мы свернули на грунтовую дорогу. Вдалеке, сквозь листву густого леса, я заметила очертания замка. На первый взгляд, он занимал не менее двадцати тысяч квадратных метров.

Мы остановились перед воротами, украшенными цветочными элементами. Мистер Миллер достал из пиджака пульт дистанционного управления, и через мгновение перед моим изумленным взором открылся вход.

– Добро пожаловать в Доунхилл-Хаус.

У меня не было слов: от увиденного пейзажа перехватило дыхание. По обе стороны от главной аллеи раскинулся пышный елизаветинский «узловой сад» с растениями всех видов, форм и цветов. И еще… фонтаны, партеры с водоемами, небольшие естественные террасы, вырезанные в склонах холмов, лабиринт, окаймленный идеальной живой изгородью. Архитектура напоминала королевский дворец: центральный корпус, два боковых крыла, украшенные шпилями, башенками с эркерами, и два двухэтажных аванкорпуса в торце.

Машина объехала неработающий фонтан, остановилась в нескольких метрах от входа, и в этот момент начался дождь. Водитель вышел с зонтиком, открыл мне дверь, и мы вместе побежали к крыльцу. Прежде чем постучать, мистер Миллер обернулся, и, глядя, как я наматываю шарф на шею в попытке защититься от ветра, прошептал:

– Сделайте одолжение, мисс. Держитесь подальше от брата хозяина. Он опасен.

– В каком смысле? – я не могла не спросить.

– Во всех.

Глава 4

Итан

Я прислонился к оконной раме и наблюдал, как девушка пересекла тротуар: ее лицо скрывал зонтик.

Миллер, как и подобает джентльмену, проводил гостью до входа, стараясь уберечь от каждой капли дождя. Этот жест выглядел довольно естественным для него. Будь я на его месте – не сразу бы вспомнил о галантности.

Этикет я знал и старался ему следовать, но слишком давно не общался с женщинами. Тетя не в счет, как и миссис Фуллер, которая для меня словно мать, а Беатрикс – особый случай. Ее отец – влиятельный человек, и мое отношение к ней сугубо деловое. Хотя в последнее время она ведет себя так, будто надеется на что-то большее.

Я вернулся к наблюдению за гостьей – она миниатюрная и похожа на подростка. Обтягивающие джинсы подчеркивали длинные худые ноги. Что, если она страдает расстройством пищевого поведения? Эта вероятность вызвала опасения: не хочу, чтобы Олив имела дело с проблемными людьми. С ней и так сложно управляться, а тут еще и неуверенность в себе проявится.

Кэтрин сказала, что девушке двадцать пять, но на первый взгляд она выглядела намного моложе. Интересно, сможет ли она со своим телосложением противостоять моей дочери?

О девушке я знал мало, и, честно говоря, ее история мне неинтересна. Она здесь только потому, что я не смог этого избежать. Я постараюсь держаться от нее как можно дальше. Во-первых, у меня нет времени на общение. Во-вторых, это единственный способ уберечь ее. Девушка выглядит слишком хрупкой. Что-то мне подсказывает, что она сломается, если Джулиан поступит с ней так, как привык поступать с другими женщинами.

В дверь постучали.

– Входите! – бросил я, обернувшись.

Мягким шагом вошла миссис Фуллер.

– Девушка здесь, сэр. Для нее приготовлена комната в восточном крыле.

Экономка повернулась, чтобы покинуть кабинет, но я остановил ее вопросом:

– Как вы считаете, мне стоит с ней встретиться?

– Скорее всего, она ждет, что вы окажете ей эту честь. И вам не удастся избежать разговора.

Я поджал губы, а миссис Фуллер добавила:

– Кроме того, не думаю, что я тот человек, с кем мисс Ридигьери стоит обсуждать вашу дочь. Вы могли бы пригласить ее на ужин и за ним объяснить девушке ее обязанности.

– Я думал о чем-то более быстром, – я скрестил руки, опираясь на край орехового стола.

– Не припомню ничего быстрее, чем ваши разговоры за ужином, сэр.

Предложение могло показаться ироничным, но это не так – миссис Фуллер настроена серьезно.

– Поскольку вам придется позаботиться о мисс Олив, если можно так выразиться, я бы посоветовала вам начать с правильной ноги.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился я.

– Будьте добры. Эти несколько месяцев окажутся для вас напряженными.

– Если она продержится. Вы уже сделали ставку?

Я знал, что слуги ставили деньги на выносливость гувернанток, переступающих порог Доунхилл-Хауса, и знал, что миссис Фуллер действующая чемпионка. Экономка опустила взгляд на ковер: не подтверждая и не отрицая. Я понял – молчаливое согласие.

– Убедитесь, что у мисс Редигьери есть все необходимое, – сменил я тему. – Моя тетя не хочет проблем со своим другом, а мне не нужны проблемы с тетей.

Миссис Фуллер откашлялась и спросила, поглаживая бровь:

– Ваш брат в курсе ситуации?

– Он обещал держаться от девушки подальше.

Хотя я совсем не уверен, что Джулиан сдержит слово.

– Надеюсь на это, сэр, – вздохнула экономка. – Иначе проблемы с миссис Лэньон все-таки будут.

Джулиан не живет в поместье, ему нравится путешествовать за счет моей компании. Но у него есть комната на третьем этаже, который не используется. Обслуживающий персонал туда заглядывает редко – Джулиан ценит личное пространство, жаль, что при этом не уважает чужое. Никто не знает, когда он появится и когда вновь исчезнет.

После обеда я провел час с дочерью, познакомить ее с мисс Редигьери решил на следующий день. Миссис Фуллер предложила дать гувернантке полдня, чтобы она разобрала вещи. Насколько я понял, их было немного: Миллер занес только один чемодан.

Олив знала, что у нас гостья, и знала, что ее цель – помочь наверстать упущенное в учебе. Дочь высказала мне свое мнение по этому поводу, но я убедил дать мисс Редигьери шанс.

– Ты будешь вести себя хорошо? – спросил я, пока дочь выбирала книгу для чтения.

– Только если ты выполнишь обещание, – пожала она плечами.

Единственная стратегия, которая работала с Олив в последнее время, – бартер. Я попросил ее смириться, что летом придется учиться, она – купить первое издание серии книг о Гарри Поттере. Пришлось привлечь помощника, но, похоже, это будет трудно и, увы, довольно дорого. В любом случае альтернативы не было. К тому же я люблю радовать дочь.

Ужин в Доунхилл-Хаус ровно в семь. Как только маятник в холле отбил последний удар, я вошел в столовую своей обычной размеренной походкой. И застыл на пороге, стараясь не нарушить тишину.

Мисс Редигьери стояла у камина перед большим гобеленом с изображением сцены охоты и анализировала его: время от времени наклоняла голову то в одну сторону, то в другую. Джинсы она сменила на черные брюки, сверху – рубашка со складками на спине. Длинные волосы собрала в элементарную прическу, несколько локонов падали на узкие плечи.

Кэтрин прислала мне чертова крапивника!

– Вы интересуетесь искусством? – заявил я о своем присутствии.

Девушка задержала дыхание и обернулась. Я пришел в замешательство – черты лица не взрослой женщины, но и не юной девушки. Французский нос придавал мальчишеский вид, большие темные глаза и взгляд, в котором читалась жизнь. Сложная жизнь. Будто она несла на плечах всю тяжесть мира. Нельзя было явно сказать, что ее внешность приятна, но она определенно произвела на меня впечатление.

– Моя подруга работает ассистентом профессора истории искусств в Миланском университете. Она хочет стать критиком, дома мы с ней часто говорим о картинах.

Мисс Ридигьери протянула руку, я сжал ее костлявые пальцы без особой убежденности и не в силах отвести от нее взгляд.

– Вы очень хорошо говорите на моем языке, – оценил я, отодвигая для нее стул.

– Я недавно окончила факультет лингвистической и культурной медиации в Миланском университете.

Значит, ей не больше двадцати пяти.

– А вы не слишком молоды для гувернантки?

– На самом деле я уже несколько лет работаю репетитором. Если бы я знала, что мне придется помогать вашей дочери, то привезла бы рекомендации.

Она смотрела на меня, заставляя нервничать. Я привык, что передо мной люди чувствуют неловкость, смущаются, а мисс Ридигьери вместо этого, кажется, изучала меня.

Нас прервали – принесли стартер. На меню я оставил карт-бланш. Лиззи, одна из официанток, подала нарезанный кубиками выдержанный сыр вместе с имбирно-лимонным джемом.

– Надеюсь, вам понравится, – сказал я, как только мы остались одни.

Мисс Ридигьери опустила взгляд на тарелку. Интересно, как она поступит, если я прав и у нее действительно расстройство пищевого поведения.

– Я голодна, мистер Бердвистл, – она взяла столовые приборы и начала есть, проявив приличный аппетит. Доев последний кусок, снова посмотрела на меня. – Ваша экономка сказала, что мисс Олив не ходит в школу. Могу я узнать почему?

Я поднял подбородок, а нож с силой вонзил в кусочек сыра.

– Предпочитаю, чтобы она занималась дома.

– В чем причина? – не успокоилась девушка.

– Я отец, и я решаю, что лучше для моей дочери.

– Несомненно, – без колебаний согласилась она и, не обращая внимания на мою напористость, продолжила: – Значит, девочка никогда не участвовала в групповых занятиях?

– Верно.

Мисс Редигьери кивнула, но по взгляду я понял, что ответ ее не удовлетворил.

– Вы позволите задать нескромный вопрос?

Я вздохнул.

– Задайте, а я решу, ответить на него или нет, – я поднес бокал с вином к губам и замер в ожидании.

– Почему уволилась предыдущая гувернантка?

Сразу к делу.

– Интересно, почему вы хотите это знать?

Она отвела взгляд, словно почувствовала враждебность в моем тоне. Вытерла рот уголком салфетки, прочистила горло.

– Я не привыкла верить сплетням, особенно если речь идет о работе. Мне просто нужно понять, как лучше выстроить обучение вашей дочери.

– И все же сплетни не прошли мимо, – мои слова заставили ее нахмуриться. – Вы уже выяснили, что моя дочь, скажем так, непростая?

– Вовсе нет, – возразила она. – Я опираюсь на факты. Меня пригласили, чтобы заменить коллегу, или я ошибаюсь?

– Интересно, а так ли хорошо вы подготовлены? – поддел я. – Моя тетя предложила щедрую плату за ваши услуги. Я предлагаю ту же сумму при условии, что к концу августа Олив закроет пробелы и будет знать весь материал прошедшего учебного года.

С лица мисс Редигьери исчезла уверенность, она даже отвела взгляд и не ответила. Что стало причиной такого внезапного изменения? Возможно, экономический вопрос.

Подали первое блюдо: жареную курицу с картофелем в сливках. Я расспросил мисс Редигьери об учебе в университете, узнал, что она намерена поступить в магистратуру, чтобы работать переводчиком литературных произведений. Меня удивило, насколько девушка увлечена этой целью и полна решимости ее добиться.

– Почему вы решили поработать на миссис Лэньон?

Только идиот согласился бы провести лето в доме моей тети. Безумец, мазохист, человек, готовый подвергнуться коварным психологическим пыткам, чтобы заработать несколько фунтов. Из какой группы наша итальянская гувернантка?

Прежде чем ответить, мисс Редигьери сделала глоток воды и начала кусать губы. А я завороженно наблюдал, как ее зубы сжимали нежную плоть и отпускали – слегка покрасневшую и припухшую.

– Я никогда не была за границей, – объяснила она, возвращая мое внимание к своим глазам. – Вы же, полагаю, много путешествовали. Вы бывали в Италии?

А она умеет менять тему.

– Несколько раз.

Я едва успел закончить фразу, как на меня посыпались уточняющие «где?» и «когда?», но этого мисс Редигьери оказалось мало, среди вопросов появилось и «почему?». Если по работе – кстати, чем именно я занимаюсь? Если отдыхал, то есть ли у меня знакомые в каком-то городе. Есть ли конкретное место, которое я предпочитаю? А Олив ездила со мной? Была ли моя дочь за границей?

Буйство личных вопросов сбивало с толку. Их количество раздражало – я отвечал односложно, все больше утомляясь от ее напористости. Я не привык к такой лобовой атаке: обычно люди говорят о себе. Рассказывают истории, подчеркивают, выдумывают, хвастаются – в это время на них словно светит маяк и им не хочется погружаться во тьму, теряя внимание к своей персоне.

Большинство окружающих меня людей знают, что я замкнут и не говорю то, что меня волнует. Незнакомые колеблются, столкнувшись с моим враждебным молчанием. Мисс Редигьери же любопытна и упряма: ее очаровал мой мир, она словно перенеслась за неизведанную границу, и ее не волновало мое ощутимое сопротивление.

Но что-то подсказывало: это всего лишь защитная стратегия, чтобы не позволить мне задать вопросы ей. Если это так, то, признаю, она искусный манипулятор.

Перед самым десертом я, утомленный ее вниманием, воспользовался минутой тишины и встал.

– Мне пора.

Мисс Редигьери посмотрела на меня своими большими темными глазами, показалось, что она пронзит взглядом меня насквозь. По трепету ресниц я понял: у нее в запасе еще много вопросов, но с меня хватит. Поколебавшись, она тоже встала, но растерялась, не зная, что делать дальше.

– А как же… Я думала, мы обсудим мисс Олив. Надеюсь, я не была слишком навязчивой, – она опустила глаза и разгладила складки на брюках.

Неужели догадалась, почему я ухожу?

– Мне редко удается пообщаться с новыми людьми, – призналась она, пожимая плечами.

Как интересно. Мисс Редигьери с помощью скромности попыталась выйти из сложной ситуации. Это могло бы вызвать жалость или даже нежность – она казалась сейчас такой хрупкой и маленькой. Мне могло бы польстить и ее внимание. Но я ощутил, что загнан в угол. Неприятное ощущение, и я намерен избавиться от него как можно скорее.

Появилась Лиззи с подносом, она заметила, что мы стоим, и задержалась в дверях, ожидая от меня приказа.

– Мне нужно закончить кое-какие дела, – сообщил я. – Пожалуйста, обслужи нашу гостью. – Я повернулся к гувернантке: – Обязательно попробуйте торт. Очевидно, миссис Фуллер выбрала итальянский рецепт.

Мисс Редигьери кивнула и вернулась на свое место, а я вышел. В коридоре вздохнул с облегчением, ослабил галстук и направился к лестнице.

– Вы уходите, сэр?

Позади меня раздался голос миссис Фуллер. Я обернулся.

– Я устал, – признался я, и это правда.

Она неспешно приблизилась, засунув руки в карманы фартука.

– Могу я узнать, как прошел ужин? – голос звучал примирительно, она не собиралась ставить диагноз, просто оценивала мое настроение

– Я выполнил свои обязательства, – я бросил на нее рассеянный взгляд. – Впредь я бы хотел сохранять дистанцию между мной и гувернанткой.

– Постараюсь лишний раз вас не беспокоить, – пообещала экономка.

Моя комната в западном крыле, я поторопился туда и, открыв дверь, увидел, что у меня гость.

– Выглядишь усталым, – Джулиан сидел с книгой в руках в одном из кресел Честерфилд.

Я подошел к барной стойке, налил себе виски и спросил:

– Давно ты приехал?

– Пару часов назад. Успел насладиться приятной беседой с итальянкой.

В поместье полно скрытых за стенами коридоров, их в прошлом использовали слуги, чтобы переходить из комнаты в комнату и не мешать хозяевам. Ну и, конечно же, чтобы подслушивать. Джулиан – завсегдатай тайных ходов.

– Все еще бродишь по коридорам? – я поднес бокал к губам.

– Только когда оно того стоит.

Сделав глоток виски, я опустился на кровать.

– Тебе не следует здесь находиться. Я просил держаться подальше от Доунхилла, пока девушка остается в поместье.

– Не смог устоять, ты же знаешь, как это бывает. Очарование новизны…

– Ты обещал не вмешиваться.

– Не забывай, Олив – моя племянница. Я волнуюсь за ее образование.

– А где ты был, когда я нанял миссис Купер?

– Эта старая карга не смогла бы расшевелить даже самого похотливого мужчину во вселенной, – хмыкнул он.

– При чем тут это? – я нахмурился.

– Амелия так молода…

– Мисс Редигьери не ищет развлечений, она здесь для иных целей, – напомнил я, намеренно используя фамилию гувернантки, чтобы установить необходимую дистанцию.

– Она, может, и не ищет, зато их ищу я.

Я вскочил, подошел к нему и прорычал:

– Держись от нее подальше!

Джулиан поднял голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

– Что же иначе ты сделаешь, брат? Запрешь меня на чердаке? – он встал и с вызовом посмотрел на меня. – Или побежишь к миссис Фуллер?

– Не провоцируй меня, Джулиан. Ты знаешь, на что я способен.

– Ради нее?

– Ради любого, черт возьми!

Несколько мгновений мы молча давили друг на друга взглядами: оба напряжены, оба во власти враждебности, которая между нами с детства. Первым отступил брат.

– Я постараюсь ее избегать.

– Ты должен уйти!

Джулиан подошел к двери, взялся за ручку, но прежде чем уйти, обернулся.

– Итан, наша проблема в том, что это ты находишься не в том месте. Ты можешь притворяться, что это не так, но в глубине души знаешь правду.

Глава 5

Амелия

Ночью не удалось сомкнуть глаз, то и дело ворочалась: может, из-за жесткого матраса или из-за страха перемен – я так и не смирилась в глубине души, что к ним не склонна. А может, все дело в Доунхилл-Хаусе и его странной атмосфере. Персонал здесь любезный: миссис Фуллер встретила меня с энтузиазмом – лучшего я и ожидать не могла, горничная Лиззи была со мной мила. А мистер Миллер, когда узнал, что мне не сообщили о новом месте работы, сразу же попытался успокоить. И все же в воздухе чувствовалось напряжение. Интересно, связано ли это со вспыльчивым характером хозяина дома?

Мистера Бердвистла я пока не поняла. Он обаятельный, но в то же время мнительный и, похоже, способен влиять на настроение окружающих. В его присутствии оказалось сложно сохранять спокойствие. А когда я стараюсь быть спокойной, эффект получается обратный – проявляются признаки логореи: многословие, быстрый темп речи. Как говорит Елена – включается защитный механизм. Я забрасываю людей вопросами, чтобы найти хоть малейшую точку соприкосновения, что угодно, лишь бы не молчать. Обычно мне удается взять себя в руки и снять напряжение, но с мистером Бердвистлом не получилось.

За ужином он явно почувствовал себя некомфортно. Наверное, из-за меня – такие люди, как мистер Бердвистл, не сидят за одним столом с подобными мне. Родители Матильды никогда бы не пригласили меня поужинать. Это не расстраивало – так устроен мир. Да, я жила в богатой семье много лет, но все равно принадлежала к кругу обычных людей.

Говорят, лев не разделит трапезу с зеброй, а зебра никогда не согласится пировать со львом. Зебра рискует быть съеденной, ведь у льва к ней только один интерес: утолить голод. Таков закон джунглей. Он работает и у людей: еда – не определяющий фактор, зато все остальное – похоже.

Хозяин поместья, наверное, не ожидал увидеть разговорчивого собеседника и оказался не готов завязать диалог. Скорее всего, он не привык общаться со слугами. Это наводит на мысль, что мистер Бердвистл тщеславен.

Я здесь всего день, нужно время, чтобы освоиться и понять, как в поместье все устроено. Вот бы Елена оказалась рядом. Мы живем вместе с восемнадцати лет, это Сара подтолкнула меня переехать в квартиру, чтобы я научилась самостоятельно себя обеспечивать. Для мачехи я в то время стала обузой, хотя нет – я ею была с самого начала. Только благодаря ее мужу я не попала в приют в три месяца. Но он и сам скоро ушел, да упокоится его душа с миром. Сара оставила меня у себя, потому что пообещала мужу позаботиться о любимой племяннице, но, как только появилась возможность, с радостью избавилась от меня, оказав, по сути, услугу – спасла от издевательств своих детей.

Елена в тот год искала, с кем из студентов университета вместе снять квартиру, – я ухватилась за этот шанс. Иначе мне пришлось бы жить в монастыре. Не самое подходящее место для такого беспокойного человека, как я. В итоге меня бы просто выгнали.

Завибрировал телефон и заставил вытащить руку из-под одеяла, хоть мне этого и не хотелось. Камин не горел, отопление не работало. Я посмотрела на дисплей, включила прикроватную лампу и онемевшими от холода пальцами приняла видеозвонок.

– Здесь семь утра, значит, в Милане рассвет, – пробормотала я. – Ты уже встала?

– Без тебя слишком тихо, – ответила Елена, потирая глаза.

– Не говори ерунды, – в шутку хмыкнула я.

– На самом деле у меня скоро поезд. Я уезжаю в Рим.

Елена рассказала, что получила предложение на временную работу экскурсоводом в бесплатных музеях столицы, я заслушалась, неохотно вылезла из-под теплого одеяла, а Елена сменила тему:

– Итак, ты скоро встретишь Матильде 2.0.

О развитии дел я написала в сообщении и удивилась, что Елена никак не прокомментировала сразу.

– У меня предчувствие, что она доставит мне неприятности, – поделилась я, не обращая внимания, что подруга уже в тысячный раз ошиблась в имени девочки.

Чтобы свободно перемещаться по комнате, я примостила мобильник на буфет. Раскрыла занавески и окинула взглядом вид за окном. Поместье Доунхилл-Хаус простиралось насколько хватало глаз, его окружала густая растительность. На горизонте – ни одного намека на солнце: небо затянуло дождевыми тучами. Видимо, в этой части Англии лето повернуло вспять. Я закрыла окна и поняла, что стою в растерянных чувствах.

– Ты справишься, – подбодрила Елена.

Я подошла к небольшому двухстворчатому шкафу напротив кровати, сняла с вешалки одежду и положила на одеяло.

– Миссис Фуллер угадала мой размер.

– Это шутка?

Выкрик Елены меня ошарашил. Она прильнула к камере и приблизилась настолько, что я увидела морщины на ее лбу.

– Что не так?

– Ты собираешься на похороны?

Я посмотрела на униформу: кобальтово-синяя хлопчатобумажная туника с рукавами три четверти и прямые брюки того же цвета.

– Обслуживающий персонал носит униформу.

Елена отстранилась от телефона, скрестила руки на груди и вздохнула.

– Неужели подобное еще существует?

– Униформа объединяет тех, кто ее носит, и отличает от тех, кто ее не носит, – объяснила я, вспоминая фразу, которую прочитала на одном из форумов. – Насколько я успела понять, здесь следуют этикету.

– Мне кажется, это такая древность.

– Зато отражает характер хозяина дома.

Я посмотрела на часы: через десять минут миссис Фуллер подаст завтрак – лучше не опаздывать. На душ времени не осталось. Захватив с собой мобильный, я отправилась в ванную, чтобы хотя бы умыться. Елена в это время приступила к макияжу. Мы все делали вместе, даже писали, будто находились в одном доме.

– Кстати, а как выглядит хозяин Доунхилл-Хаус? – спросила Елена.

– Он самый красивый мужчина из всех, кого я встречала, – пробормотала я, борясь с застежкой бюстгальтера.

Справившись, я посмотрела на Елену – у нее помада зависла в воздухе. Я откашлялась и поспешила сгладить ситуацию:

– Но он ворчун.

– Если учесть факт, что еще несколько месяцев назад для тебя существовал только Альберто, мне любопытно. Опиши его, – Елена продолжила красить губы.

Я надела рубашку и мысленно вернулась к вчерашнему ужину. Я не солгала Елене, хоть и ответила спонтанно. Итан Бердвистл приятный. Когда в столовой мы встретились взглядами, у меня на мгновение перехватило дыхание. Обычно на внешний вид работодателей я не обращаю внимания, но вчера не удержалась. Мистер Бердвистл меня поразил.

Так происходит, если оказаться перед произведением искусства редкой красоты: оно очаровывает, от него сложно отвести взгляд, о нем продолжаешь думать, даже когда отдалишься. В душе остается отголосок его совершенства и что-то, что не удалось уловить, деталь, которая скрыта, деталь, которая продолжает преследовать.

Интересно, не это ли помешало мне ночью уснуть?

– Тик-так, – вернула меня в реальность Елена.

– Он высокий, крупный… Голубые глаза, темные волнистые волосы, широкий лоб и лицо… идеальное.

– Ты словно список покупок перечисляешь, – усмехнулась Елена. – Ладно, мне пора, как устроюсь, позвоню и расскажу все подробности.

Мы попрощались, и я вышла из своей комнаты. Она располагалась в задней части восточного крыла, где проживал обслуживающий персонал.

На кухне я встретила миссис Фуллер, она накрыла стол на одного человека, пожелала мне доброго утра и пригласила присесть.

– Позавтракай, и я провожу тебя в библиотеку к мистеру Бердвистл и мисс Олив.

От холода у меня возникло желание надеть перчатки. Я глотнула кофе, прижалась ладонями к горячей чашке, откусила яблочный пирог и принялась медленно его жевать, осознавая, что нервничаю.

– Как дела у мисс Олив?

– Полагаю, как у всех двенадцатилетних девочек, – миссис Фуллер не обернулась, продолжая мыть посуду. – Сейчас ей нравится говорить по-французски. Господин хочет, чтобы дочь знала как можно больше языков.

– Почему именно французский?

Миссис Фуллер повернулась, положила мокрую тряпку на стойку и села на стул рядом со мной. Она несколько секунд поколебалась, прежде чем ответить:

– Ее мать много лет назад переехала во Францию. Но, думаю, ты понимаешь, что это нежелательная тема, – фразу миссис Фуллер усилила красноречивым взглядом.

После завтрака мы отправились в библиотеку. Экономка объяснила, что занятия всегда проводятся в центральной части дома.

– Мисс Олив запрещено входить в зону, отведенную для прислуги, – экономка взяла меня под руку и добавила шепотом, будто раскрывала секрет: – Будь осторожна. Девочка любит провоцировать тех, кто не знает правил дома.

– Я постараюсь это запомнить.

Миссис Фуллер удовлетворенно кивнула.

– В любом случае я буду рядом. Если понадоблюсь – обращайся.

– Спасибо.

– Знаете, мисс Редигьери, я рада, – она свернула в очередной длинный и темный коридор.

– Чему?

– Думаю, эти месяцы в твоей компании будут приятными, – миссис Фуллер искренне улыбнулась. – Доунхилл-Хаус – прекрасное место. Усадьба окружена природой. Но временами здесь бывает одиноко. Горничные Лиззи и Джейн – милые девушки, а Миллер – солидный мужчина, с ними приятно общаться, но не на равных: приходится держать дистанцию, чтобы сохранить авторитет. Надеюсь, ты меня понимаешь.

– Так и есть, миссис Фуллер.

Ее опасения понятны, но вряд ли они связаны с культурным уровнем слуг. Скорее всего, на миссис Фуллер давит груз ответственности. Управление таким огромным местом наверняка отнимает много сил. Особенно если хозяин дома – тиран.

Центральное крыло выглядело самым светлым. Мы прошли через холл и остановились перед дверью. Миссис Фуллер высвободила свою руку из моей, взялась за медную ручку и посмотрела на меня, чтобы убедиться, что я готова. Я сделала глубокий вдох, и мы шагнули внутрь.

Первое, что бросилось в глаза, – это количество книг. Их было много, и некоторые явно очень старые. У меня зачесались ладошки, захотелось тут же их полистать. Я точно найду здесь что почитать.

Сама библиотека оказалась просторная и уютная. Три окна выходили во внутренний двор, по бокам висели красные портьеры, центр занимал длинный стол из массивного дерева, а над ним красовалась изящная хрустальная люстра. Я вдохнула запах бумаги, коры и табака – приятное сочетание опыта и истории.

Спиной ко входу в кресле перед горящим камином сидел мистер Бердвистл. Его волнистые волосы выглядывали из-за мягкой спинки. Он читал «Файнэншл таймс»[1] – нога на ногу, с сигарой в правой руке. Рядом, сидя на коленях, что-то писала на листе бумаги Олив. Очень симпатичная девочка: длинные светлые волосы заплетены в две косы, живой взгляд, рот в форме сердечка. Время от времени она морщилась от разочарования.

На нас с миссис Фуллер никто из них внимания не обратил.

– Сэр? – экономка покашляла.

Мистер Бердвистл свернул газету и положил ее на столик рядом с креслом.

От взгляда, которым меня одарила Олив, по спине пробежали мурашки, и я инстинктивно сделала шаг назад. Похоже, девочка совсем не рада встрече со мной, даже больше: кажется, она меня уже ненавидела.

– Est-elle la nouvelle?[2] – Олив обратилась к отцу на французском.

– Tu dois être gentille avec elle[3].

Мистер Бердвистл не удосужился ни встать, ни обернуться, он лишь указал пальцем на кресло напротив себя и бросил короткое:

– Присаживайтесь.

Миссис Фуллер подтолкнула меня. Я устроилась в кресле, ощущая пристальный взгляд девочки: Олив следила за каждым моим движениям, словно гиена, готовая наброситься на добычу.

– Вот программа, которой вам нужно следовать, – мистер Бердвистл протянул папку, также пристально глядя на меня.

Я взяла материал, нечаянно задев его указательный палец. Полистала, чтобы понять, на каких предметах нужно сосредоточиться. Похоже, Олив отставала по математике – не самая сильная моя сторона. Не хватало знаний по географии, естественным наукам и французской грамматике – хотя свои мысли, насколько я успела заметить, девочка выражала вполне сносно.

Вчера я немного подготовилась, поискала информацию о системе английского образования. Благо, интернет хорошо работал, несмотря на то что поместье расположено в сельской местности Хартфордшира. Уроки в школах здесь не направлены на пассивное накопление теоретических знаний, а сфокусированы на практике: либо через работу в группе, либо через индивидуальные проекты.

По возрасту Олив уже должна учиться в средней школе. И возникала проблема: как выстроить занятия приближенно к школьной подготовке, если Олив никогда не сравнивала себя с другими учениками? Осложняло ситуацию и то, что, судя по всему, Олив понятия не имела, что такое класс, а может, даже и школа.

– Je ne l’aime pas![4] – ученица сразу обозначила свое отношение ко мне.

Похоже, мистер Миллер поскромничал, описывая темперамент девочки.

Мистер Бердвистл не обратил внимания на лапидарное разочарование своей дочери. Он изучал мою реакцию. Я поняла – это не встреча ради знакомства, это репетиция. Меня проверяли.

Чтобы не обмануть его ожиданий, я подняла подбородок и обратилась к Олив:

– Тебе и не нужно меня любить, но если хочешь побыстрее от меня избавиться, лучше скажи обратное.

Тон я выбрала примирительный, а словами попала в точку: я не должна ей нравиться, но если она хочет от меня избавиться, то лучше пойти мне навстречу.

Олив захлопала ресницами, видно было, что задумалась, не нашла что ответить, надулась, показав свой возраст, и склонила голову, вернувшись к рисованию.

– Удар в лоб не принесет вам очков, мисс Редигьери, – предупредил мистер Бердвистл, тщетно пытаясь скрыть забавную и явно несвойственную ему чувственную улыбку.

– Мне хотелось бы оценить уровень знаний вашей дочери. Предыдущие гувернантки тестировали ее? Могу ли я увидеть результаты?

Мистер Бердвистл наморщил лоб. Миссис Фуллер закашлялась. Никто из них ничего не ответил. Значит, помощи я не дождусь.

– Хорошо, тогда я сама проведу для Олив несколько тестов.

– Для чего? – в вопросе прозвучал вызов.

– Чтобы понять, с чего начать занятия.

– Миссис Фуллер, отведите Олив на прогулку, – сказал хозяин поместья экономке.

Как только мы остались одни, на меня снова устремился его затуманенный взгляд. Ненадолго. Спустя мгновение мистер Бердвистл подошел к кофейному шкафчику и налил себе кофе.

Я краем глаза наблюдала. На нем снова был элегантный темно-синий костюм, идеально подчеркивающий скульптурное телосложение. И хотя мое сердце все еще страдало по Альберто, тело поддалось инстинктам, оно отреагировало на присутствие красивого мужчины приятным трепетом в животе. Я задержала дыхание, расправила плечи и попыталась выбросить из головы странные мысли.

Из чистой вежливости мистер Бердвистл предложил и мне кофе, но я отказалась – и без того сильно нервничала.

– Вы учились в Статале? – спросил он.

– Да. Вы собирали обо мне информацию?

Он сел в кресло, поставил чашку на стол и закурил, не отрывая от меня взгляд полуприкрытых глаз. В воздухе смешался аромат кофе и табака, а мистер Бердвистл усмехнулся.

– Моя тетя – доверчивый человек. А я – нет. Когда руководишь крупной компанией, понимаешь: доверие – это роскошь, которую я не могу себе позволить. Так что да, я навел о вас справки, – он наклонился вперед. – Вы должны понимать, мисс Редигьери, что у людей, работающих в этом доме, самые лучшие рекомендации. Я тщательно отбираю каждого сотрудника. О вас я знаю немного. В восемнадцать вы переехали в небольшую квартиру на окраине Милана. Днем занимаетесь детьми, а по вечерам работаете официанткой в пиццерии. Вы учились в университете, у вас были хорошие оценки, но стипендию получить не смогли. Поведайте же мне свою печальную историю.

– Почему вы думаете, что она у меня печальная?

Мистер Бердвистл откинулся на спинку кресла и затянулся сигарой, ни на секунду не переставая изучать мое лицо.

– Буду предельно ясным. Вы здесь потому, что я в долгу перед миссис Лэньон, а миссис Лэньон, в свою очередь, в долгу перед старым знакомым. Кажется, некий аптекарь попросил ее помочь нуждающейся девушке. Нуждающейся – именно так сказала тетя.

Я кивнула.

– Мне нужна эта работа, так же как вам нужен человек, который мог бы позаботиться о школьных знаниях вашей дочери, – я проигнорировала его намеки. – Но то, что мне нужна работа на лето, не говорит, что я в отчаянии.

Он наклонил голову в сторону, взглядом пробежал по моему телу, заставляя почувствовать себя уязвимой.

– В любом случае у вас есть история, которую вы могли бы мне рассказать.

– Я думала, вы очень заняты.

– У меня достаточно времени, чтобы узнать, с кем моя дочь будет заниматься, – упрямо возразил он.

Захотелось уйти, но что-то приковало меня к этому проклятому креслу. То ли гордость, то ли желание доказать, что меня не нужно спасать.

– Я стала сиротой, когда мне было всего три месяца. Меня удочерил мамин брат, но вскоре тоже умер, передав заботу обо мне своей жене. Эта злая женщина никогда не скрывала неприязни ко мне, а ее дети развлекались, придумывая каждый день новые издевательства. Они мучили меня под самодовольным взглядом матери и снисходительных слуг. Когда тетя предложила съехать, я только обрадовалась. Я была ими сыта по горло. Чтобы оплатить учебу в университете и крышу над головой, приходилось много работать, иногда по ночам. Поэтому стипендию или отличия на экзаменах получить не удавалось. Мистер Лоранди знал моего отца и на смертном одре пообещал, что позаботится обо мне. Других родственников у меня нет. Так что благодаря вмешательству двух дорогих нам людей я попала к вам и готова предоставить необходимую вам услугу.

Мистер Бердвистл сжал подбородок большим и указательным пальцами.

– Сирота… Печальная история.

Он отвел взгляд, словно его охватила внезапная ностальгия.

– Я считаю, что мне повезло, и ни о чем не жалею.

В библиотеку вбежала Олив, а за ней, с просьбой остановиться, – Джейн. Девочка посмотрела на меня, на отца. Никто не успел предугадать, что сейчас произойдет. Олив схватила кофейную чашу и вылила содержимое на меня.

Время замерло, возвращая меня в прошлое – перед глазами замелькали кадры из детства. Я вспомнила одиночество и боль, страх и чувство неадекватности, вспомнила, как меня переполняли гнев и разочарование, вспомнила желание изменить свою жизнь, но не для того, чтобы стереть прошлое, а чтобы доказать, что у меня может быть лучшее будущее.

– Мисс, с вами все в порядке? – на меня с тревогой уставились ясные глаза миссис Фуллер.

Я поморгала, чувствуя, что обожглась. Опустила взгляд и увидела на тунике большое кофейное пятно.

– У меня есть мазь, пойдемте на кухню, – экономка взяла меня за руку, приглашая следовать за ней.

Когда мы уходили, я заметила раскаяние в глазах мистера Бердвистл, а во взгляде Олив – проблеск победы. Она выиграла первую битву.

Глава 6

Джулиан

Я выпрямился, отступил на шаг, чтобы рассмотреть лежащую на моей кровати Лиззи. Она все еще сжимала пальцами простыни, голову наклонила вперед, будто плечи не выдерживали тяжесть ее желаний: греховных, темных желаний, которым она предавалась, переступая порог моего мира.

Здесь она разрешала себе все, снимала оковы, сюда не смел войти ее Бог, он оставался снаружи, и я беспрепятственно брал то, что хотел. Лиззи отдала мне не только свое тело, но и душу, позволив ее развратить.

– Джулиан… – прошептала она.

Ее лодыжки связаны – она получала большее удовольствие, если чувствовала себя беспомощной. Я не специалист в экстремальных практиках, зато очень изобретательный. Если бы Лиззи попросила ее отшлепать, я бы не колебался ни секунды. Меня привлекали вызовы.

Я выдохнул сигаретный дым – облако рассеялось, утекая тонкой струйкой в трещинки дерева спинки кровати, и вновь посмотрел на Лиззи. Черные локоны падали на лоб, она выглядела так, будто оказалась на краю пропасти, стала жертвой экстаза.

Атмосфера пропиталась нашими запахами, камин окутывал нас плотным, почти удушающим жаром. Мы не собирались останавливаться. Ночь только началась, она наша, и пока Лиззи в стенах этой комнаты, она будет принадлежать мне.

Когда я сделал еще одну затяжку, Лиззи вздохнула, слегка выгнула спину, открывая вид на идеальные ягодицы и безволосую киску. Худощавым телосложением Лиззи напоминала подростка: маленькая грудь, бедра очерчены двумя едва заметными изгибами. Зато задница способна пробудить либидо даже человека с кататоническим синдромом. Когда Лиззи вставала на четвереньки, я смотрел на то, что мне нравится, не задумываясь об остальном.

Женское тело – квинтэссенция красоты. Всегда можно найти приятную деталь. Деталь, на которую стоит обратить внимание. Деталь, ради которой стоит задержаться.

Я потушил сигарету и подошел к ближе к кровати.

Лиззи повернулась на три четверти и бросила на меня коварный взгляд. Кончиком члена я провел по ее половым губам, и Лиззи томно раскрылась, втягивая воздух ртом. Я проник в нее, словно погрузился в спокойное, глубокое море, и задержал дыхание, чтобы насладиться темными муками. Сделал первый толчок, контролируемый и медленный, так чтобы Лиззи почувствовала каждый дюйм моей напряженной плоти, ощутила длину моего члена внутри себя. Обожаю этот момент: не оргазм, который завершает действо, а прелюдию, когда удовольствие нарастает и пылает, распаляя кровь. Именно в этот момент исчезают наши самые искренние условности, мы становимся дикими, бесстыдными, лихорадочными в предвкушении еще большего наслаждения.

Я ритмично двигался, обхватив руками ее бедра, прижимаясь к ней как можно ближе, чтобы подчеркнуть свое господство. Лиза извивалась, подстраивалась под мой ритм, я чувствовал: она близка к кульминации, и увеличивал темп. Каждый наш толчок навстречу друг к другу сопровождался ее криками, все более и более несдержанными.

Лиззи принимает таблетки с того самого дня, как мы начали наши игры, но я все же вышел из нее, чтобы кончить на пол. Развязал ее лодыжки, пристегнул ремни к спинке кровати, и Лизи упала на матрас, измученная, но удовлетворенная.

– О, Джулиан, это было безумие, – пробормотала она, задыхаясь.

Я закурил еще одну сигарету и лег рядом с ней. Нам обоим требовался перерыв.

– Ты надолго? – спросила она.

– Ровно настолько, чтобы досадить брату.

Я протянул Лиззи сигарету, она взяла ее и поднесла фильтр к губам.

– Между вами все еще война?

– Мы упорные.

– Но он почти никогда не говорит о тебе.

– Он обсуждает меня только с теми, кому доверяет, – оборвал я.

– Кстати, он знает, что ты вернулся?

Я кивнул.

– Он нанял новую гувернантку, – Лиззи явно хотела поддержать разговор.

Это еще одна причина, почему я трахал застенчивую горничную. Помимо удовольствия, я получил ничего не подозревающую союзницу: Лиззи все видит и слышит. А новенькая, о которой зашла речь, меня заинтересовала.

– Как она выглядит?

– Молодая. Примерно моего возраста.

Инстинктивно я скривил губы в ехидной ухмылке.

Раньше Итан нанимал для Олив учителей за шестьдесят – с высокой квалификацией и огромным опытом. Но никто из них не смог укротить племянницу. Куда им. Олив похожа на меня, она так же, как и я, хранит и лелеет свой бунтарский дух.

Новая гувернантка не протянет и недели. Когда она покинет Доунхилл-Хаус, Итану придется не просто объясниться с миссис Лэньон, ему в тысячный раз придется оправдывать свое безрассудное решение оставить дочь дома. Надеюсь, что Кэтрин воспользуется очередным провалом Итана и надавит на него, убедит, что Олив должна ходить в обычную школу.

Я знаю, почему брат ограничивает свободу дочери: он боится, что в ее сознании прорастет опасное семя и Олив бросит его, как до этого бросила ее мать.

– Миссис Фуллер в ударе, – Лиззи прикрыла грудь рукой, будто застеснялась, что обнажена. – Ей наконец-то есть с кем поговорить, и мне теперь не нужно притворяться, что я ее слушаю. Иногда эта старая дева так нервирует, особенно когда говорит о смысле жизни…

– На ее месте я бы тоже вздохнул с облегчением, – перебил я. – Аннабель – остроумная женщина. Дух атрофируется перед чужим невежеством. Признай: ты, Джейн и Миллер – не самые идеальные собеседники.

Лиззи резко села и обиженно посмотрела на меня.

– Меня наняли не для того, чтобы развлекать экономку.

– Конечно, нет, – захотелось ее спровоцировать.

Она прищурилась.

– Ты пытаешься меня оскорбить?

Я выхватил у Лиззи сигарету, чтобы она случайно не вздумала потушить ее об меня.

– Лучше расскажи, как я тебе, Лиззи.

Вместо ответа она встала, волоча за собой простыню. В отличие от нее, я не ханжа. Лиззи наклонилась, взяла свою одежду, оделась, бормоча оскорбления. Я их пропустил мимо ушей, докурил сигарету и затушил ее в пепельнице.

Прежде чем уйти, Лизи бросила:

– Ты грубиян, я не хочу больше иметь с тобой ничего общего!

Я повернулся на бок и подпер голову рукой.

– Секс в состоянии аффекта, м-м-м, как интригующе, – я издевался над ней, приглашал вернуться, барабаня пальцами по кровати.

Стук захлопнувшейся двери эхом отразился от стен. Я обвел взглядом потрепанные потолочные доски. Лиззи вернется. Она всегда возвращается. А если помешает гордость, то я все равно с легкостью заманю ее обратно в постель: понадобится всего лишь парочка стонов. Лиззи отдала мне свою невинность, и теперь она слишком любит секс, чтобы беспокоиться о достоинстве. Вот только иногда она допускает мысль, что между нами есть нечто большее, верит в несуществующую перспективу «нас».

Я встал с первыми лучами солнца, надел футболку, джинсы и вышел в коридор – мне нужен кофе. В это время поместье обычно пустовало – это радовало. Настроения с кем-то встретиться или тем более разговаривать не было.

Утром я часто злился, особенно когда возвращался домой. Здесь хранилось слишком много болезненных воспоминаний. Воспоминаний, которые преследовали меня, сколько я себя помню. И порой они становились невыносимым бременем. Однако, несмотря ни на что, именно здесь я чувствовал себя по-настоящему в безопасности.

По лестнице я спустился на первый этаж, направился в крыло, отведенное для прислуги, и на кухне с удивлением обнаружил миссис Фуллер. Она сидела за столом и сосредоточенно чистила картошку.

Мы обменялись настороженными взглядами, поприветствовали друг друга кивком. Миссис Фуллер никогда не вставала при мне, но это не дерзость, просто у нас другой уровень отношений. Итан – владелец Доунхилл-Хауса. У меня, как у его родственника, такие же права на поместье и власть над персоналом, но я предпочитал оставаться безрассудным братом, которого не стоит воспринимать серьезно. Для нашей экономки я – всего лишь второй сын хозяев. Неудачник. Думаю, она меня любит, но ее фаворит – непоколебимый Итан. Ведь это он взял на себя бразды правления и благодаря деловой хватке сохранил наследие Бердвистлов.

Миссис Фуллер указала ножом на кофейник.

– Он еще горячий. Бессонная ночь? – спросила она, когда я наполнил себе чашку.

Вряд ли миссис Фуллер подозревала о моей связи с Лиззи – Итан уже бы избавился от девчонки. Но очевидно, экономка мне не доверяла. Я сел с ней рядом.

– Ты же знаешь, я всегда плохо сплю здесь.

– Это место не для тебя, – заявила миссис Фуллер, не глядя на меня.

– Это мой дом, – напомнил я, прежде чем поднести чашку к губам.

Экономка молча согласилась.

– Могу ли я поинтересоваться, как надолго ты останешься?

– Уже хочешь от меня избавиться? – я одарил ее сардонической улыбкой.

– Хозяину необходимо сохранять концентрацию, – миссис Фуллер сложила чистые клубни в большую кастрюлю.

– Постараюсь не мешать вашим планам. – Судя по нерешительному взгляду экономки, мой тон ее не убедил, и я сменил тему: – Говорят, у Олив новая гувернантка. Как у нее дела?

Миссис Фуллер вздохнула и покачала головой:

– Скажем так, начало не задалось. В первый же день Олив вылила на нее чашку горячего кофе. Но мисс Редигьери полна решимости остаться: ей нужна эта работа. – Прежде чем продолжить, экономка сделала паузу. – Со стороны она похожа на ветку, которую легко сломать одним взглядом, но думаю, у нее есть все, чтобы справиться с Олив.

– А что говорит мой брат? Прошла неделя с тех пор, как девушка приехала. Он уже должен был составить свое мнение.

На самом деле я тайно наблюдал за гувернанткой, хотел понять, кто такая Амелия Редигьери. Она меня привлекала. Но чем? Мисс Фуллер права, худоба наводила на мысли, что девушка на грани срыва.

– Для него никто не равен его дочери.

Слова экономки вернули меня к реальности.

– А что думаешь ты?

Миссис Фуллер отвлеклась от картофеля и с подозрением уставилась на меня.

– Ты не интересовался раньше учителями мисс Олив.

– Я же просто поддерживаю разговор, Аннабель.

Вчера я был суров с Лиззи, но она права: миссис Фуллер действительно утомляет, особенно когда сомневается в моих намерениях.

– Не припомню, чтобы тебя тянуло к разговорам с утра пораньше.

– Итан требует, чтобы я держался от гувернантки подальше. Хочу понять почему.

– Мисс Редигьери здесь только чтобы выполнять порученное ей задание. Не нужно ее отвлекать.

Я ополоснул чашку под холодной водой, положил руки на раковину и на несколько мгновений замолчал.

– Не собираюсь я никого отвлекать. Олив – моя племянница, я имею право беспокоиться о ней, – буркнул я и развернулся.

Миссис Фуллер положила нож на скатерть, расстеленную на столе, и откинулась на спинку стула. По взгляду я понял – она собиралась сказать то, что мне не понравится.

– Ты всегда заботишься о мисс Олив, я знаю, тебе она дорога, и поэтому прошу, давай обойдемся без неприятностей, избегай встреч с новой гувернанткой.

– Я не чертов извращенец! – прорычал я.

Миссис Фуллер встала, засунула руки в фартук и подошла ко мне.

– Никто тебя им не считает, Джулиан, но сейчас важно, чтобы Олив успела доучиться к концу лета. Для этого ей нужен кто-то, кто о ней позаботится, кто-то, кто уделит ей внимание.

– Я ведь сказал, что не буду вмешиваться, – буркнул я.

– Так же, как с ее матерью?

– А при чем тут это? Черт возьми, это она пришла ко мне.

– Да, я знаю, что она приходила, но потом сбежала, бросив любящего мужа и, что еще важнее, свою дочь.

Взгляд миссис Фуллер задержался на моих сжатых по бокам кулаках. Я тут же ослабил хватку и отступил.

– Я не виноват, что она не смогла вынести правду.

– Не все достаточно сильны для таких чувств, – миссис Фуллер продолжала на меня смотреть. – Мы должны сохранить эту семью, понимаешь, о чем я?

Спустя долгое время я буквально выплюнул воздух из легких, сжал руками бедра и закрыл глаза.

– Мне нужна сигарета, – сдался я и ушел.

Глава 7

Джулиан

Доунхилл похож на меня, он