Оглавление

1. Мы были чуть знакомы…
2. Глава 1
3. Глава 2
4. Глава 3
5. Глава 4
6. Глава 5
7. Глава 6
8. Глава 7
9. Глава 8
10. Глава 9
11. Глава 10
12. Глава 11
13. Глава 12
14. Глава 13
15. Глава 14
16. Глава 15
17. Глава 16
18. Глава 17
19. Глава 18
20. Глава 19
21. Глава 20
22. Глава 21
23. Глава 22
24. Глава 23
25. Глава 24
26. Глава 25
27. Глава 26
28. Глава 27
29. Глава 28
30. Глава 29
31. Глава 30
32. Глава 31
33. Глава 32
34. Глава 33
35. Глава 34
36. Глава 35
37. Глава 36
38. Год спустя

Глава 1

Пустынная улица в поздний час — не самое лучшее место для прогулок в одиночестве. Оглядываясь по сторонам, Настя крепче сжала в руке пакет с подарком и прибавила шаг.

Накрапывал нудный моросящий дождик, но Настя даже не думала обходить лужи. А зачем — ведь их в темноте всё равно не видно. К тому же после распитой на двоих бутылки «Столичной» это и вовсе казалось бессмысленным. Ей бы главное — на ногах удержаться, а лужи — это такая мелочь! Кстати, повод для веселья выдался вполне достойный: ведь сегодня, шестого сентября, ей — Анастасии Викторовне Абрамовой — исполнилось двадцать пять лет. Замечательный возраст! Она молода, полна сил, и так хочется верить, что впереди её ждёт нечто очень важное и интересное. Но это только мечты…

А пока житейские будни больше напоминают болото с протухшей водой — ни благополучия, ни радости. Видимо, сбилась стрелка счастья в её жизненном компасе. Три года назад после долгой болезни умерла мама, оставив их вдвоём с отцом, а теперь неудачное замужество вытягивает из неё все соки.

А ведь сначала Валера был таким милым, ласковым, читал стихи и чуть ли не на руках носил… Потом вернулся из тюрьмы его старый закадычный дружок Герасимов — и всё чаще Валера стал приходить на свидания с лёгким водочным запашком. Именно тогда Насте следовало бы насторожиться, забить тревогу. Но любящий человек всегда надеется на лучшее. Да и розовые очки ещё никто не отменял.

Когда речь зашла о свадьбе, Настин отец — и без того суровый человек — вдруг разозлился и категорично заявил: «Если ты решила связать свою судьбу с этим ничтожеством, в моём доме больше не появляйся!»

Но Настя посчитала себя мудрее родителя. Опьянённая любовью и не задумываясь о последствиях, она отправилась жить к мужу в коммуналку, которую он делил с пожилой соседкой Верой Николаевной…

Настя покачнулась, и её повело куда-то влево. Она прижала к груди пакет с подарком и с трудом устояла на ногах: только бы не упасть, иначе хрустальная ваза, которую ей сегодня вручила подруга Светлана, вряд ли доживёт до дома.

Она вздохнула. А ведь как удачно мог сложиться сегодняшний день.

Рабочий коллектив Настя в расчёт не брала. На заводе, где она вот уже пять лет работала художником-оформителем, не было принято устраивать шумные посиделки. Всё, к чему обычно сводилось торжество, — это поздравления в устной форме да чай с тортом в обеденный перерыв. А потом — снова в бой: кто за станок, кто за кисти с красками.

Вот и сегодня всё происходило по накатанному сценарию. За утренним чаепитием сослуживцы торжественно вручили Насте какую-то картину в «золотой» рамке и букет алых роз, а она, в свою очередь, угостила их вкусными пирожными и конфетами.

Но огорчило Настю вовсе не отсутствие громкого банкета в её честь. Ещё с утра они с Валерой договорились о том, что вечером будут вдвоём праздновать её день рождения. Она отпросилась с работы, забежала в магазин, на последние деньги купила торт и кое-что из продуктов для праздничного стола. Ничего — через два дня у неё будет зарплата, а там, глядишь, и Валера возьмётся за ум. Кажется, ему удалось найти неплохую работу. Но проблема состояла в том, сможет ли он удержаться на ней хотя бы неделю. Трудовая книжка супруга вдоль и поперёк пестрела датами зачислений и увольнений. А самый длительный стаж работы на одном месте не превышал и года.

Настя добросовестно прождала супруга до шести вечера, хотя должен он был прийти в четыре. Бутылка шампанского посреди стола с закуской теперь даже на взгляд казалась тёплой и противной, вызывая чувство горечи и разочарования.

Голос оператора связи на Валерином мобильнике вещал что-то о нахождении абонента вне зоны действия сети. Настя нервно металась от одного окна к другому: может, всё-таки придёт? Но потом начинала ругать себя: «Кому ты поверила? Ведь у него с утра в глазах стояла тоска по бутылке, а мозг сверлила единственная мысль: скорей бы опохмелиться! Эх, Настасья, вроде бы не в первый раз, а ты опять попадаешься на ту же самую удочку!»

Она покосилась на телефон. Отец тоже хорош: разве трудно было позвонить и поздравить родную дочь с днём рождения? Даже далёкие родственники с Алтая — и те вспомнили про неё в этот день. Да ещё Светлана поздравила с выдающейся датой, звякнув по мобильному часа три назад. Настя тогда хлопотала над приготовлением салата и, не удержавшись, поделилась с подругой романтическими планами на вечер. Светлана пожелала ей удачи и отключилась. Но, видимо, Настина удача проходила сегодня совсем по другой улице.

Настя взглянула в окно в последний раз и решительно шагнула к столу. Она отрезала большой кусок от торта и, положив бисквит на блюдечко, постучалась в дверь к соседке. Вера Николаевна растроганно расцеловала её и пригласила войти в комнату. Однако Настя вежливо отказалась, вернулась к себе и запаковала в коробку оставшийся торт. После чего оделась и отправилась с ним к подруге. По дороге купила бутылку «Столичной».

Посидели они со Светланой очень даже неплохо. А когда уложили её двухгодовалую дочку Маришку спать, выпили ещё немного водки — и на душе у обеих почему-то стало особенно тоскливо. Размазывая по щекам слёзы вперемешку с тушью, они сидели в обнимку на диване и дружно жалели себя, свои сломанные судьбы и судьбы всех несчастных женщин планеты. Наконец пришли к единственному и далеко не новому выводу: все мужики — сволочи.

На этой возвышенной ноте Настя вдруг спохватилась и посмотрела на часы, вспомнив, что её «сволочь» так и не заявилась сегодня в родные пенаты. Она в который раз попыталась набрать номер его мобильного, но тот по-прежнему молчал. Звонила на домашний телефон. Но ответом ей были доносящиеся из трубки длинные гудки. Почему-то на этот раз даже Вера Николаевна не спешила снимать трубку.

«Ну, соседка-то, понятно, всегда ложится спать рано, да и глуховата малость. А вот Валера… Тот, должно быть, ещё не вернулся домой или храпит себе пьяный на диване», — удручённо предположила Настя и стала собираться в обратный путь.

Засунуть ногу в сапожок удалось только с третьей попытки.

— Оставайся у меня на ночь, — обеспокоенно предложила Светлана. — Поздно уже.

Но Настя не послушала подругу, продолжая бороться с упрямой обувью. Светлане-то что — у неё никого, кроме матери и дочки, нет, а её, Настю, дома ждёт муж… Она усмехнулась про себя: «Как же! Прямо-таки ждёт, не дождётся! Все глаза проглядел».

Они напоследок расцеловались, и Настя дала клятвенное обещание, что, как только придёт домой, сразу же ей позвонит.

И вот теперь она бредёт по тёмной улице. Только на свежем воздухе стало понятно, во сколько раз была превышена доза алкоголя. Может, действительно, не стоило возвращаться одной? С другой стороны, всё равно по ней плакать никто не будет: отец про неё забыл, а мужу она и вовсе не нужна.

Её тело всей массой устремилось вперёд, а вот заплетающиеся ноги никак не хотели за ним поспевать. Настя шла, спотыкаясь и раскачиваясь на высоких каблуках, представляя себе глаза мужа, когда он впервые увидит её в таком неприглядном виде. Она громко икнула и пьяно захихикала сама над собой.

До сегодняшнего дня ей никогда ещё не доводилось пить водку в таком количестве. Среди знакомых она слыла человеком непьющим и лишь иногда позволяла себе пригубить немного вина. Но сколько себя помнила, ни разу не напивалась до чёртиков, точно зная свою норму. Потому как, если эту норму превышала, ей сразу же становилось плохо. А когда тебя рвёт и выворачивает наизнанку — какое уж тут веселье?

И всё-таки момент истины настал. Ударная доза спиртного сделала своё чёрное дело — Настя почувствовала, что её желудок начал проявлять первые признаки беспокойства. Да и в голове стало шуметь так, будто кто-то приставил к ушам две морские раковины.

— А может, ничего, обойдётся? — вслух предположила она, ощущая подкатывающую к горлу тошноту.

Предательски дрожащие ноги подкосились в очередной раз. А ещё мгновение спустя Настя поняла, что медленно, но верно валится на землю. Пакет с размаху ударился об асфальт. Послышался глухой звук разбитого стекла.

— Вот чёрт! — чуть не плача воскликнула она, склоняясь над погибшим подарком.

Хрустальные осколки вазы на миг показались Насте копией её разбитой, горькой судьбы. Она хлюпнула носом, смахнула набежавшую слезу и подтянула поближе к себе пакет со стекляшками. Как теперь рассказать Светлане об утрате подарка? Ведь не поймёт, обидится. Не сдерживаемые ничем и подогретые винными парами солёные капли ручьём хлынули из её глаз. Она стояла на коленях и горько оплакивала испорченную вещь, верную подругу и свои напрасно прожитые годы.

— Что случилось? Вам плохо? — услышала она сквозь собственные рыдания чей-то участливый голос.

Настя отняла руки от заплаканного лица и увидела прямо перед собой мужские ноги в джинсах и чёрных ботинках на тонкой подошве. Она снова всхлипнула и только сейчас почувствовала, как вымокли и замёрзли в холодной осенней луже её колени.

Незнакомец чуть отступил назад и присел перед ней на корточки, с любопытством заглядывая в её мокрые глаза.

— Что произошло? Могу я вам чем-нибудь помочь?

«Помочь?» — сокрушённо повторила про себя Настя и покачала головой. Чем он сможет ей помочь? Подарит новую жизнь или заставит мужа бросить глушить водку? Она с сожалением посмотрела на пакет, хранивший в себе бесполезные осколки, и тяжело вздохнула. Разбитого кувшина всё равно не склеишь.

Молодой человек внимательно проследил за её взглядом и потянулся рукой к сумке. Хрустальные осколки звякнули, как самое обычное стекло, и ссыпались на дно пакета. Незнакомец заглянул внутрь и с пониманием покачал головой.

— Что это было?

— Хрустальная ваза… подарок, — отрешённо пояснила Настя, шмыгая носом.

— Жаль, конечно, но говорят, что посуда бьётся к счастью, — попробовал утешить её мужчина. — Давайте-ка я лучше помогу вам подняться.

Через секунду Настя снова ощутила себя в привычном вертикальном положении, слегка покачиваясь на тонких каблучках. Набухший от воды подол пальто упрямо тянул её обратно вниз.

— Благодарю вас, — заплетающимся языком произнесла она, — вы очень любезны.

У неё внезапно закружилась голова, и, чтобы не оказаться на земле во второй раз, она машинально вцепилась пальцами в рукав его кожаной куртки.

— Да вы пьяны! — Мужчина чуть поморщился — должно быть, уловил исходящее от неё водочное амбре.

— Да, пьяна, — с вызовом согласилась Настя, не выпуская из рук спасительный рукав незнакомца. — Имею полное право.

— Что же мне с вами делать? — озадаченно проговорил молодой человек, крепко придерживая повисшую на нём Настю, и по тону его голоса она сразу поняла: одну посреди улицы её не оставят.

— Где вы живёте? Я отвезу вас домой.

Настя подняла на него восторженно-пьяный взгляд:

— На чём, на закорках?

Незнакомец коротко хмыкнул:

— Больно много чести!

Он сгреб её в охапку и с силой повёл к стоявшей у обочины дороги серебристой иномарке. От всех этих резких движений тошнота только усиливалась. Мужчина открыл дверцу и впихнул Настю на заднее сиденье. Она упиралась, но парень крепко удерживал её за плечи.

— Выпустите меня! — протестовала Настя. — Мне плохо, я хочу домой!

Незнакомец захлопнул дверцу, обошёл вокруг машины и сел за руль.

— Поверь: я не меньше тебя хочу этого, — заговорил он, обращаясь к ней на «ты». — И чем скорее ты назовёшь мне свой адрес, тем быстрее каждый из нас окажется у себя дома.

Настя уловила в его голосе лёгкое раздражение.

— Хорошо, — сдалась она. — Улица Народного Ополчения, дом три.

Ей неожиданно вспомнился похожий фрагмент из любимого фильма «Ирония судьбы», и она, с трудом сохраняя серьёзность, добавила:

— Второй подъезд, третий этаж, квартира двадцать один, звонить два раза.

Незнакомец, кажется, не оценил её остроумия — завёл двигатель и молча покатил по указанному адресу.

После промозглого ветра и надоевшей слякоти в салоне машины было тепло и уютно. Настя спрятала за ухо прядь намокших от дождя волос и вальяжно откинулась на спинку сиденья. В копчик сразу же упёрлось что-то очень твёрдое. Она слегка отстранилась и пошарила рукой: позади неё на диване лежала пара деревянных костылей. Настя удивлённо поиграла бровями, но тут же забыла про костыли и устало смежила веки — ровный ход машины и почти бесшумная работа двигателя оказывали на неё усыпляющее действие.

Но именно в этот момент, когда её замёрзшие коленки совсем уже оттаяли и согрелись, а голова была готова свеситься на грудь, она вдруг почувствовала новый прилив тошноты. Раньше, на свежем воздухе, ей как-то удавалось гасить предательские позывы. Но теперь, когда её прилично укачало и разморило в духоте салона, желудок попросту не выдержал и громко, без сожаления расстался со своим содержимым. Фонтан из полупереваренных кусочков торта, овощей и колбасы, сдобренный водкой, щедро оросил пол и обивку чужой машины.

Водитель чертыхнулся и резко ударил по тормозам. А зря. Грубый толчок спровоцировал новый приступ рвоты, вызвав продолжение «фейерверка». Теперь дурно пахнущее вязкое месиво лениво сползало со спинки переднего сиденья.

— Простите, — тихо пробормотала Настя, стараясь не глядеть на мужчину. — Я же говорила, что мне плохо.

Она вымученно улыбнулась. Незнакомец повернулся к ней лицом.

— Вижу, — сдержанно заметил он и брезгливо поморщился. — Надеюсь, теперь тебе полегчало?

— Да, спасибо, — не растерялась Настя, вытирая губы рукавом пальто.

Будь она чуточку трезвее, непременно сгорела бы со стыда за свою нелицеприятную выходку. Но успевший всосаться в кровь алкоголь притупил чувство вины, создав вокруг неё индифферентную завесу: подумаешь, вырвало — с кем не бывает? Не убивать же её теперь из-за этого!

Незнакомец недовольно покачал головой и продолжил прерванный маршрут. Это раздражение невольно передалось его машине. Обиженно взвизгнув покрышками, она, точно ошпаренная лошадь, стремительно помчалась вперёд. Минуты через три парень притормозил возле нужного им дома и помог Насте дойти до чёрной глубины подъезда.

— Дальше сама поднимешься или как? — не очень-то любезно поинтересовался он.

Насте невыносимо хотелось спать. Подпирая размягчённым позвоночником дверной косяк, она лениво махнула рукой:

— Сама поднимусь. — Её зрачки неумолимо закатывались под опускавшиеся веки.

В какой-то момент одна сотая доля её полушария, ещё не охваченная сонным оцепенением, сообразила, что было бы неплохо поблагодарить доброго самаритянина за проявленную заботу.

— Спасибо… — начала было она, с трудом разлепив правый глаз, и тут же умолкла, потому что её добровольный спаситель уже садился в машину. В тишине двора слабо хлопнула дверца, глухо взревел мотор — и через секунду от случайного незнакомца не осталось и следа.

Настя пожала плечами и стала медленно подниматься наверх. Она ещё какое-то время возилась с замком, прежде чем втиснула тело в темноту прихожей. Не зажигая света, на ощупь добралась до дверей их скромной комнатушки и с тревожным любопытством ввалилась внутрь. Тишина… Она нашарила на стене выключатель. Старая трёхрожковая люстра осветила небольшое пространство комнаты. Супруга дома не было, но в глаза сразу бросились ужасные следы его недавнего пребывания.

На любовно сервированном Настей столе царил настоящий наполеоновский разгром, а скатерть и пол были чем-то залиты. Но окончательно Настю добила вазочка с лечо, варварски утыканная сигаретными бычками и покрытая слоем пепла. Сам погромщик куда-то испарился.

Настя пробежалась взглядом по сторонам в поисках какого-либо намёка на подарок или самый захудалый букетик. Какое там! Она скинула пальто, медленно опустилась на старенький диван и тупым немигающим взором уставилась на изодранные колготки. Остатки хмеля всё ещё продолжали бродить в поникшей голове, но одно Настя уже знала точно: так их совместная жизнь больше продолжаться не может. Пора ставить мужа перед выбором: либо семья, либо бутылка. Впрочем, о его предпочтениях она уже догадывалась заранее.

Глава 2

Глухо щёлкнула заколка, и пепельно-белокурые волосы рассыпались по плечам.

Утопая в волнах струящегося серебра, расчёска плавно скользила вниз, чтобы потом снова взметнуться к шелковистым истокам. Людмила отложила расчёску с запутавшимися в ней волосками в сторону и придирчивым взглядом окинула в зеркале своё красивое ухоженное лицо. Она сделала парочку лёгких взмахов кисточкой для румян и немного подкрасила губы. Теперь, кажется, всё.

— Я готова, дорогой, — сказала она, развязывая пояс на своём шёлковом халатике.

Андрей, который до этого момента сидел в кресле в режиме ожидания, поднялся и подошёл к туалетному столику.

— Как я выгляжу? — кокетливо поинтересовалась Людмила, глядя в зеркало на своё отражение.

— Ты всегда восхитительна, — заверил он. — Только я одного не пойму: зачем так долго и тщательно наводить марафет, если отправляешься всего лишь в больницу?

Людмила снисходительно улыбнулась и показала ему в ответ кончик языка:

— Никогда не пытайся понять женщину. Эта пустая трата времени.

— Согласен, — сказал Андрей, протягивая ей одежду.

Людмила скинула халат. Пока она надевала и застёгивала кофточку, Андрей помогал ей влезть в широкие спортивные штаны. Ничего другого, кроме них да ещё парочки просторных брюк, супруга в последнее время не носила. А всё потому, что её правая нога почти до самого колена была замурована в толстый слой гипса.

Травму она получила полтора месяца назад. В тот день у них в подъезде сломался лифт. Сбегая на высоких каблучках вниз по лестнице, она неудачно подвернула ногу и упала. Результат — перелом лодыжки. К счастью, сегодня хирург собирался избавить её от ненавистного панциря.

Губы супруги страдальчески скривились.

— Господи, как же у меня всё чешется под этой коркой! — Она яростно поскребла ногтями твёрдую броню, а потом бессильно стукнула по ней кулачком. — Поехали скорее в поликлинику! Сил больше нет терпеть!

Андрей присел на корточки и принялся натягивать на неподвижную ступню Людмилы большой вязаный носок. Левая ножка супруги уже красовалась в чёрном лаковом сапожке.

— Ну, вот и всё. — Андрей поднялся с колен, подал жене модную короткую курточку и оделся сам.

— Не забудь прихватить мой второй сапог, — напомнила Людмила, — иначе мне придётся возвращаться назад босиком.

— Не забуду. У меня хорошая память, — отозвался Андрей и вдруг рассеянно хлопнул себя ладонью по лбу. — Чёрт, а костыли-то я в машине оставил!

Людмила покачала головой и усмехнулась:

— Кажется, у вас начинается ранний склероз, господин Поляков! Вы забыли, что повсюду таскаете меня на руках как куклу? Ну скажи: зачем мне эти подпорки?

И в самом деле, купленные в аптеке костыли годились разве что для передвижения по квартире, когда Андрей был на работе или отсутствовал по хозяйственным делам. В остальное время он внимательно следил за тем, чтобы Людмила не изнуряла себя утомительными переходами из комнаты в комнату на неудобных деревяшках.

Действуя, как одна слаженная команда, они вышли из квартиры. Вернее, вышел Андрей — Людмилу он держал на руках. Она ловко закрыла дверь и повернула в замке ключ. Возле лифта происходило примерно то же самое.

Две соседки, что гуляли под зонтами перед подъездом, вежливо с ними поздоровались. Одна из женщин укачивала в коляске вопившего малыша. Андрей направился к машине, буквально кожей ощущая их пристальные взоры.

— Вот повезло бабе! — донёсся следом старческий шёпот. — И откуда ж такие мужики берутся?

Людмила только крепче обхватила Андрея за шею.

— Ой, не говори, тёть Шур! — поддакнул голос помоложе. — Он над своей жёнкой, как курица над яйцом трясётся! А моего Мишку даже с сыном погулять не заставишь. Только пиво хлестать горазд да в телевизор таращиться.

— Да не завидуй ты, Ленка, — утешила товарку старшая сплетница. — Вот увидишь: он со своей кралей ещё намучается. Даром, что ли, красивая? Поверь: у меня нюх на этих вертихвосток.

Андрей слегка замедлил шаг, возмущённый их беспардонным намёком. А может, послать этих кумушек куда-нибудь подальше? Но потом передумал. Зачем давать им новый повод для сплетен — всё равно ведь не перестанут чесать языками.

Они подошли к машине. Андрей осторожно поставил Людмилу на землю, открыл дверь и помог жене забраться на заднее сиденье.

Удобно устроившись, супруга положила негнущуюся ногу на диванчик.

— Чем это здесь так воняет? — брезгливо повела она сморщенным носиком. — На блевотину смахивает.

— Блевотина и есть, — подтвердил Андрей, заводя машину и выезжая со двора. — Я вчера вечером подвёз одну… одного человека, а его стошнило. Целый час потом салон отмывал.

— Какого человека? — насторожилась Людмила.

— Да так… ничего особенного, — отмахнулся Андрей. — Девушка. Перебрала немного — пришлось помочь.

— Надеюсь, она была толстая и некрасивая?

Андрей решил немного подразнить Людмилу:

— Наоборот, хорошенькая и очень несчастная.

— А ты и повёлся.

— О чём ты? Я женатый человек.

— Она тебя хоть отблагодарила?

— Конечно. — Андрей бросил на жену быстрый взгляд через плечо и усмехнулся: — Её вырвало.

Людмила откинулась на спинку сиденья и достала из сумочки флакон с туалетной водой.

— Ох, Андрюшенька, погубит тебя когда-нибудь твоя доброта! — погрозила она ухоженным пальчиком и нажала на головку пульверизатора, распространяя по салону машины густое французское благоухание.

Андрей взглянул на часы. Сейчас без двадцати одиннадцать. Врач принимает до половины первого. Что ж, время в запасе у них ещё есть. Наверное, он даже успеет вернуться на работу к часу, как и обещал. А если и запоздает — не беда. Не за конвейером же стоять. Да и Олег вполне может войти в его положение. Как-никак партнёры по бизнесу. Хотя какой из него, Андрея, бизнесмен! Так, фамилия на бумажке. На самом деле всем заправлял Олег, и именно ему принадлежала идея открыть в городе свою фирму.

Три года назад Олег обратился к Андрею с бредовой на первый взгляд просьбой: взять в банке приличную ссуду. Сперва он сам пытался получить кредит, но везде встречал дружный отказ. Оно и понятно: любой банк требует от заёмщика максимум гарантий. К сожалению, на данном этапе Олег приличной работы не имел, а маячившая за спиной судимость одним росчерком сводила на нет все его потуги. Но жить-то хотелось. И не как все, а лучше. Поэтому, тщательно покопавшись в списке своих знакомых, он понял, что более подходящей кандидатуры, чем младший брат, ему не найти.

Олег с поразительным упорством уговаривал Андрея и приводил очень веские аргументы и доказательства в пользу того, что уже через шесть месяцев его затея окупит себя, а через год начнёт приносить стабильный доход. Поначалу, конечно, они будут выступать в роли посредников, но потихоньку всё переменится — и через определённый срок город получит в их лице ещё одну парочку состоявшихся бизнесменов. На вопрос, чем же они станут заниматься, Олег отмахнулся и заявил: «А тем же, чем и все. Здесь ухватил подешевле, там продал подороже. По сути, вся страна — это один большой „купи-продай“».

Он говорил дельно и много, делая основную ставку на родственные узы. Ведь кому, как не родным братьям следует помогать друг другу в трудное время! Олег был старше на четыре года, и кое-какой опыт в торговле у него уже имелся. Года за два до своего ареста он удачно выкупил на рынке у армянина торговую точку под открытым небом, которая потом выросла до размеров двух продуктовых ларьков. Несомненно, в нём присутствовала коммерческая жилка. И он умел убеждать.

В конце концов, поддавшись настойчивым уговорам, Андрей оформил на своё имя лицензию, взял в банке ссуду и с тихим ужасом приготовился ждать развязки.

Трудно сказать, что толкнуло его тогда на такой рискованный шаг. То ли он на самом деле поверил в успешный исход сомнительной авантюры, а может, просто хотел искупить перед братом свою вину. Ведь как тут ни крути, а на скамье подсудимых Олег оказался не без его подачи. Впрочем, дело прошлое. Олег всё понимал и никаких претензий к Андрею не имел.

Однако, как ни странно, дела Олега действительно пошли в гору. Года через три, как и обещал, он добился заметных результатов. Долг давно был погашен: приличная иномарка, строящийся двухэтажный коттедж, влиятельные друзья — всё теперь выдавало в нём успешного предпринимателя.

Андрею тоже немало перепадало от доходов брата. Считая это платой за оказанную когда-то услугу, он никогда не наглел и не требовал с него больше, чем тот мог дать.

Потом Олег и вовсе переманил его к себе, справедливо заметив, что компаньоны должны трудиться на благо общего дела бок о бок, а не так, когда один из них пашет где-то на стороне.

— Да какой из меня компаньон! — возразил тогда Андрей. — Я ведь ничего не смыслю в коммерции. А насчёт того, что помог тебе когда-то… так и ты меня сейчас не забываешь. Спасибо и на этом.

— Ты ведь не глупый парень, — не сдавался Олег, — голова на плечах есть, цифры складывать умеешь. Да они тебе здесь и не понадобятся. Как лейтенанту полиции, я предлагаю тебе занять должность начальника охраны. Особых усилий с твоей стороны не потребуется. Подберёшь себе нескольких ребят покрепче — и верти ими как хочешь.

Андрей озадаченно молчал. А Олег, точно бес-искуситель, пробовал его нерешительность на зубок и подсовывал более убедительные аргументы:

— Разве ты не хочешь зарабатывать раз в десять больше, чем в своей ментовке? Решайся!

— Мне нужно подумать.

— Вы сможете купить квартиру и жить отдельно от предков.

— Да, но…

Олег вздохнул и выложил последний козырной довод:

— У тебя красавица-жена, Андрюха, — такому алмазу нужна достойная оправа. И потом ты сможешь помогать матери.

А вот это, называется, попал в точку. Людмила не виновата, что у Андрея мизерная зарплата, на которую не купишь норковую шубку и золотые серёжки. Да и матери бы лишняя копейка не помешала. Что она там видит в своей деревне?

С тех пор они стали одной командой, в которой рулевым являлся Олег. Андрею отводилась роль поскромнее. На большее он и не претендовал, вполне довольствуясь должностью старшего секьюрити…

Минут десять назад, когда они с Людмилой выходили из подъезда, на улице накрапывал мелкий, до чёртиков надоевший дождик. И только проехав половину пути, Андрей заметил, что на лобовое стекло машины не упало ни одной новой капли. Похоже, хмурое неприветливое небо решило устроить себе передышку. Андрей отключил дворники. Ну и погодка! Казалось, ещё совсем недавно люди ходили в футболках и сарафанах, и вот теперь наступивший сентябрь неприятно удивил всех холодным ветром и затяжными дождями. Да и столбик термометра уже который день подряд не поднимался выше четырёхградусной отметки. Как там поётся в песне: «У природы нет плохой погоды…». Хотелось бы верить.

Андрей задумался и чуть было не проехал мимо больницы, но вовремя спохватился и затормозил. Машину качнуло и она послушно застыла на краю тротуара. Хлопнув дверцей, Андрей помог жене вылезти из салона. Он собрался подставить ей плечо, но на этот раз Людмила запротестовала и заявила, что доберётся до дверей поликлиники на костылях.

Возле кабинета хирурга собралась большая толпа. Несмотря на близившийся конец приёма, народ терпеливо ожидал своей очереди. Все стулья оказались заняты. Какой-то мужчина с перебинтованным пальцем уступил Людмиле место. От нечего делать Андрей вытащил из кармана кроссворд и увлёкся процессом разгадывания. Ждать пришлось долго, время шло. В какой-то момент Андрей отдал супруге авторучку и газету с кроссвордом, а сам вышел покурить. Примерно минут через сорок подошёл их черёд. Они вошли в кабинет, и медсестра сразу же увела Людмилу за белоснежную ширму.

Андрей присел на стоявшую возле стены кушетку с твёрдым намерением «добить» кроссворд до конца. Губы его сложились в едва заметную усмешку, когда на полях газеты он увидел хорошо знакомые россыпи пятилистников. У Людмилы была просто какая-то мания рисовать на бумаге мелкие, аккуратные цветочки. Один, два, десять… двадцать пять… Они разрастались, точно в геометрической прогрессии, быстро и плотно, чем-то напоминая собой дружный пчелиный рой. Лепестки могли быть узкими, могли быть круглыми, но их всегда оказывалось пять. Андрей сам считал. Точно пять.

— Зачем ты их рисуешь? — не выдержал однажды он.

— Не знаю, — ответила Людмила. — У меня это получается как-то машинально, когда я в затруднении или о чём-нибудь думаю.

— И как, помогает мыслительному процессу?

Жена весело рассмеялась и запустила в него подушкой…

— Эдуард Петрович! — позвали из-за ширмы.

Невысокий худощавый мужчина лет сорока в зеленоватой, застиранной униформе врача отложил в сторону авторучку и поднялся из-за стола.

— Полный порядок, — услышал Андрей минуту спустя из-за перегородки одобрительный голос хирурга. — Теперь будете как новенькая.

И точно — из-за ширмы, опираясь на руку медсестры и слегка прихрамывая, появилась довольная Людмила. Растянутый объёмом гипса до устрашающих размеров вязаный носок теперь смешно болтался на её зажившей лодыжке, как старый армейский сапог на ножке Золушки. Андрей спрятал улыбку и поспешил навстречу супруге.

Пока она обувала сапожок, хирург дал им напоследок несколько полезных наставлений и пожелал удачи.

Уже в машине, зажмурив глаза и постанывая от удовольствия, Людмила принялась почёсывать и разминать ладонями освобождённую из плена ногу:

— Господи, какое же это блаженство — вновь почувствовать себя нормальным человеком!

Андрей мельком посмотрел в зеркало заднего вида: лицо Людмилы сияло от радости. Она даже не заметила, что стойкий запах блевотины снова взял верх над дорогущим французским ароматом.

— Андрюш, а почему бы нам сейчас не отметить сегодняшнее событие? — предложила она.

Он покачал головой.

— Прости, малыш, не могу. Работа.

Он почувствовал, как её серые с зеленцой глаза обиженно уставились ему в затылок.

— Работа для тебя важнее, чем я?

Андрей подъехал к светофору, свет которого только что сменился с красного на зелёный. Он притормозил, а затем двинулся следом за дряхлым «жигулёнком», на заднем стекле которого во всю ширину красовалась жизнеутверждающая наклейка: «Зато не пешком!».

— Не говори чепуху, — бросил он через плечо. — Моя работа важна для тебя не меньше. Тебе ведь понравилось отдыхать за границей и жить отдельно от родителей? Кстати, все твои прихоти, шмотки и побрякушки тоже стоят немалых денег. Ты ведь знаешь, что это только ради тебя я полез в ярмо к Олегу?

— Если бы только из-за меня! — ещё больше обиделась Людмила. — А разве твоя мамочка не в счёт?

Андрей тяжело вздохнул. Взаимная неприязнь снох и свекровей — тема, к сожалению, не новая. Но ведь другие как-то уживаются между собой, находят компромиссы. Почему же Людмила встречает в штыки все попытки матери наладить с ней отношения? Может, стыдится быть в обществе простой деревенской женщины? Да, мать университетов не кончала, проработала всю жизнь дояркой на ферме и запросто могла отборными непечатными выражениями заставить покраснеть любого грузчика. Но это когда доведут — так сказать, в порядке самообороны. В присутствии сына мать никогда не ругалась, потому как Андрея всегда шокировали её глубокие познания ненормативной лексики.

Но при всём при этом его мать была на удивление порядочной женщиной, заботливой и доброй. К снохе относилась с терпением и пониманием. Жаль, что Людмила так и не сумела оценить старания свекрови.

— Моя мать — больной, одинокий человек. Кто ещё ей поможет, кроме меня? — глухо сказал он. — Ты ведь не забываешь своих родителей и названиваешь им каждый день, хотя живёте в одном городе.

— Да, но я не пропадаю у них почти каждые выходные, — вставила упрёк Людмила. — Не делаю им в квартире евроремонт и не посылаю лечиться в санатории. Почему бы тебе не позаботиться и о них тоже?

— Им не нужна моя забота. Твой отец сам неплохо зарабатывает. И давай закроем эту тему — я не собираюсь с тобой ругаться.

— Ладно, — быстро согласилась Людмила. — Я тоже не хочу ссориться. Мы живём с тобой вдвоём, и это главное. А праздник можем устроить и вечером. Я закажу на дом роллы и приготовлю салат. Кстати, мне для салата нужна баночка корнишонов.

Покладистость супруги удивила Андрея. Если она обижалась, то могла дуться на него сутки напролёт. Зато какой потом был секс! Они любили друг друга с такой неистовой страстью, точно делали это в последний раз. Ради такого примирения Андрей согласен был ссориться как можно чаще. Однако в последнее время что-то незримо изменилось в поведении супруги. Она стала раздражительной и срывалась по любому пустяку. «Должно быть, это с ней из-за травмы», — сделал для себя вывод Андрей и старательно потакал всем её прихотям.

Неожиданно заиграл телефон. Он достал мобильник и приложил к уху:

— Да.

Это был Олег.

— Ты далеко, Андрюха? — раздался в трубке его голос.

— Почти возле дома.

— У меня забарахлила машина, ребята отволокли её в сервис. Так что подъезжай поскорее к офису: в два часа у меня важная встреча.

— Хорошо, — без лишних вопросов ответил Андрей и отключился.

— Кто это? — тут же проявила любопытство жена.

— Олег. — Андрей припарковал машину возле подъезда девятиэтажки, в которой они жили, и заглушил двигатель. — Мне нужно срочно возвращаться на работу.

Людмила вздохнула, но промолчала. Он по привычке хотел отнести её на руках, но она решительно запротестовала, заявив, что пора самой начинать топтать ножками грешную землю. Он вместе с Людмилой поднялся на лифте на восьмой этаж и помог ей добрести до дверей квартиры. Дома жена с облегчением опустилась на диван, вытянув вперёд натруженную ногу.

— Ну, я побежал. — Андрей поцеловал её в прохладную щёку, но Людмила успела зацепиться пальцами за его рукав.

— До вечера, милый. Надеюсь, сегодня ты не будешь подвозить сомнительных девушек? И пожалуйста, не забудь про корнишоны.

— Хорошо, малыш. — Он махнул ей на прощание рукой, и металлическая дверь с гулким щелчком захлопнулась за его спиной.

Глава 3

Олег Левицкий сидел, положив локти на стол, и нервно поигрывал сцепленными пальцами рук. Серый промозглый день остался существовать для него далеко за окном, и за опущенными жалюзи уже не казался таким скучным и безотрадным.

В офисе было сухо, тепло и уютно. Наверное, как и во всех других современных офисах, отделанных светлым пластиком и нашпигованных всевозможной оргтехникой.

Комнатка была небольшая, но вид имела солидный — в соответствии с гордым званием преуспевающего бизнесмена (в наше время без имиджа далеко не уедешь). Но зато всё стальное зависело от ума и личных качеств хозяина. С мозгами и темпераментом у Олега было полное взаимопонимание. А вот в душе царил настоящий раздрай, начавшийся почти год назад и продолжавшийся по сей день.

У любого человека, независимо от возраста, положения и моральных устоев, обязательно найдётся в шкафу какой-нибудь скелетик, а то и скелетище, который он старательно прячет от посторонних глаз. Не дай бог кто увидит! Олег не являлся исключением и с трепетом хранил в шкафу свой собственный скелет. Но однажды кто-то очень любопытный сумел-таки приоткрыть заветную дверцу и начал потрясать спрятанными там костями. Каждая такая встряска обходилась Олегу в довольно круглую сумму. Слава богу, нечасто: всего четыре раза за год. Но она существенно била по карману, а главное — не давала абсолютно никаких гарантий на будущее. Мерзкий шантажист крепко держал его за горло.

Последний раз Олег слышал голос негодяя месяца три назад. Сегодня он снова напомнил о себе. Как раз в тот момент в кабинете Олега находился один из постоянных заказчиков. Но кто, скажите, будет выворачивать нижнее бельё при посторонних? Олег сделал вид, будто разговаривает с очередным клиентом, и попросил вымогателя перезвонить ему через час.

Назначенный срок истекал. Олег нервничал.

И тут широко распахнулась дверь. На пороге офиса нарисовался младший брат Андрей.

От неожиданности Олег вздрогнул.

— Что-то случилось? — прямо с порога спросил родственничек, и в его голосе Олегу почудилась лёгкая издёвка.

— Да нет, ничего. — Олег с преувеличенным равнодушием махнул рукой. — Так, мелкие неприятности.

Неоправданный испуг мгновенно улетучился, словно его и не бывало. Глядя на крепкую, подтянутую фигуру брата, он вдруг почему-то с завистью отметил: и как только тому удаётся держать себя в хорошей физической форме? Ему, Олегу, недавно стукнуло тридцать три, а волосы уже потихоньку покидают грешную головушку. Да и брюшко стало заметно округляться. И откуда чего берётся? Нет, надо завязывать с пивом и начинать бегать по утрам — вон как Андрюха. Иначе есть все шансы стать к полтиннику жирным неповоротливым хряком. Хотя Андрею всего-то двадцать девять, в его годы и он был стройным кипарисом. Вдобавок ещё Людка братца в узде держит — не даёт расслабиться. Знойная бабёнка, ничего не скажешь. Плохо только, что деньги любит больше, чем мужа. Но это нормально — бабы сейчас все такие.

Мысли о деньгах вновь вернули Олега к предстоящему разговору. Он вышел из-за стола, разминая затёкшие ноги.

Андрей выжидательно смотрел на него.

— Ты вроде бы хотел куда-то ехать? — напомнил он.

Олег остановился возле брата. Родственная кровь, несомненно, присутствовала в них: оба выше среднего роста, одинаково темноволосые — в мать — и удивительно похожие на своих отцов. Олегу от бати достались серые глаза, тонкие губы, а главное — предприимчивость и живой темперамент. А вот отец Андрея наградил своего сыночка красивым, почти греческим профилем, карими очами и спокойным, невозмутимым характером. Олег хмыкнул: ну просто классический пример экстраверта и интроверта!

Будучи родными братьями, они всю жизнь росли порознь, как чужие. Оставив Антонину с маленьким ребёнком на руках, отец Олега женился на обеспеченной городской красавице. Однако бойкая и хозяйственная Антонина очень уж приглянулась серьёзному холостому инженеру из приезжих. Дело за свадьбой не стало. А вскоре на свет появился Андрейка. К тому времени старшему, Олежке, исполнилось четыре года.

То ли вторая жена не могла забеременеть, то ли у отца Олега наконец проснулись дремавшие ранее отцовские чувства, но в один прекрасный день он забрал сына к себе в город, в новую семью. К чести сказать, мачеха Олега оказалась на высоте и любила мальчишку не меньше родной матери. Олежку баловали, покупали ему всё самое лучшее и пророчили светлое, счастливое будущее. Когда он окончил институт, отец, имея влиятельных знакомых, отмазал его от армии. И жить бы парню дальше да трудиться в каком-нибудь пыльном офисе, но тут ему приспичило стать бизнесменом. Рискованный, удачливый и дерзкий Олег с головой окунулся в коммерцию и варился в этом котле до тех пор, пока коварная фортуна не развернулась к нему мягким местом, загнав бедолагу на нары.

Жизнь Андрея протекала гораздо скромнее, чем у брата. Его отец умер рано, в результате несчастного случая, когда мальчишке едва исполнилось восемь лет. Он остался единственным мужчиной в доме и с малых лет привык помогать матери по хозяйству. Окончив школу, поступил в приборостроительный техникум. Потом была армия. Он добросовестно отдал ей два года жизни и вернулся в родной посёлок. Но прозябать на селе в качестве механизатора или очередного бригадира транспортного участка Андрею не хотелось. И хотя в будущем ему сулили неплохие перспективы, он вежливо отказался, сославшись на то, что уже сделал свой выбор.

Выбором оказалась работа в полиции. Он перебрался жить в город, ему дали комнату в общежитии. Он ходил на службу и параллельно учился в школе полиции. За это время они встретились с братом всего лишь дважды. В первый раз — когда Андрей собственноручно задержал Олега на месте преступления. Второй — когда присутствовал в зале суда на вынесении ему приговора.

Олег взглянул на часы.

— Да, братуха, скоро поедем. Встреча назначена на два часа. — Он многозначительно поднял на Андрея глаза. — Вот только улажу кое-какие дела, и сразу отправимся.

Андрей понятливо кивнул.

— Хорошо, я буду ждать в машине. — Он неторопливо вышел и закрыл за собой дверь.

Минут через пять на столе запиликал телефон. Номер абонента на экране не высветился — видимо, звонили из автомата. Но Олег сразу понял: это шантажист. «Осторожный, сволочь!» — проворчал он и ткнул дрожащим пальцем в кнопку:

— Да, слушаю.

— Привет, Олежек, — донёсся из трубки мужской, ненавистный до дрожи голос. — Надеюсь, теперь нам никто не помешает?

Олегу всегда казалось, что его обладатель, стремясь быть неузнанным, намеренно прикрывает рот носовым платком. И надо признать, делает он это весьма удачно.

— Чего тебе надо? — приглушённо воскликнул Олег, опасливо озираясь на дверь. Он прекрасно знал, что именно НАДО неизвестному, но спрашивал только так, для проформы, лишь бы оттянуть время — вдруг шантажист передумает и оставит его в покое?

— Мне нужны деньги, Олежка, — не оправдав ожиданий, нагло потребовал негодяй. — Скоро, понимаешь ли, Новый год, а я так люблю получать подарки.

— Новый год ещё не скоро, — охладил его пыл Олег.

— Да какая разница! Я человек основательный, фундаментальный. Люблю всё делать заранее.

— Когда ты перестанешь меня доить? — яростно прошипел в трубку Олег, понимая, что задаёт совершенно глупый вопрос. И тут же сам себе ответил: «Никогда».

— Когда человечество отменит деньги, — вторил его мысленному ответу голос незнакомца. — Но не волнуйся, я и тогда что-нибудь придумаю.

— Послушай… эй ты, как там тебя… — Губы Олега задрожали от негодования.

— Я тебе уже говорил: зови меня Рок.

— Плевать, пусть будет Рок! Я надеюсь, ты понимаешь, что это не может продолжаться вечно?!

— Вечна только смерть, — неприятно усмехнулся неизвестный, — да и это всего лишь переход из одного состояния в другое…

— Философ, мать твою! — не выдержал Олег. — Я задал тебе вопрос!

— Похоже, наш разговор снова пошёл по кругу, — насмешливо заметил чужак.

Он на мгновение замолчал, давая Олегу призрачную надежду на то, что когда-нибудь это проклятое вымогательство всё-таки закончится.

— Тридцать первого декабря на моём новом счету должно лежать ровно сто пятьдесят тысяч евро, — вдруг резко проговорил, точно прокаркал шантажист.

— Что-о-о?! — ошарашенно протянул Олег. — Ты, наверное, шутишь?

— Сто пятьдесят тысяч евро, — повторил Рок, медленно чеканя каждое слово. — И ни копейкой меньше.

— Да где же я тебе возьму такую сумму?

— Это не мои проблемы, дружок.

— Да… но… — совсем растерялся Олег, — все мои деньги вложены в дело. У меня нет на руках столько наличности.

— Поэтому-то я и даю тебе время.

— Послушай… Рок. — Олег не удержался от заискивающих, просящих ноток. — А меньшая сумма тебя не устроит? Ведь до этого у тебя были аппетиты скромнее. Гораздо скромнее!

— Что поделать, Олежек, жизнь дорожает с каждым днём. И потом, Новый год не за горами. Вчера, например, пошёл в магазин, а там какая-то паршивая сковородка полторы тысячи стоит. Куда такое годится?

Олег скрипнул от ярости зубами:

— Мерзавец! Только попадись мне в руки!

В трубке послышался смех.

— Они у тебя слишком коротки, Олежка. А вот я тебе живо могу кислород перекрыть — не заметишь, как снова окажешься на нарах. Помнишь, чьи пальчики на ноже остались?

Олег глухо застонал:

— Ты меня разоришь.

— А как же ты думал, родной? За всё в жизни приходится платить. За свободу в том числе… Короче, возьми ручку и запиши цифры. Деньги переведёшь на этот счёт. И не вздумай меня выслеживать. Если со мной что-нибудь случится, то через день улика с самым подробным пояснением окажется на столе у прокурора. Ты всё понял, Олег Викторович?

Олег молча кивнул и только через мгновение сообразил, что его незримый оппонент вряд ли смог видеть этот понурый жест послушания.

— Вот и хорошо. Молчание — знак согласия, — по-своему расценил паузу шантажист. — А теперь записывай!

Олег схватил со стола ручку и блокнот, затем поднялся и быстро шагнул к окну. Его пальцы слегка раздвинули в стороны лёгкие планки жалюзи, образовав небольшую щель. С высоты второго этажа ему хорошо была видна часть улицы перед фасадом здания, в котором он арендовал свой офис, в том числе и припаркованные у обочины дороги автомобили служащих и клиентов. Он поискал глазами светлый «Ауди» брата. Тот стоял почти под самыми окнами. Тонированные стёкла подняты — похоже, в машине никого не было.

Он зубами сдёрнул с ручки колпачок:

— Эй! — Олег нарочно не хотел называть мошенника по имени. — Говори, я записываю.

Шантажист продиктовал ему несколько цифр. С насмешливым намёком пожелал хорошего настроения и отключился.

Олег рассеянно сунул трубку в карман пиджака, туда же убрал вырванный из блокнота листок. Затем поднял жалюзи и пару минут внимательным взглядом изучал окрестности, пока не увидел на противоположной стороне улицы знакомую фигуру брата.

Андрей появился из-за угла стеклянного магазинчика, коими щедро был утыкан весь их городок. Точно соревнуясь друг перед другом, яркие вывески и рекламные щиты наперегонки предлагали покупателям свой обширный продуктовый ассортимент, различавшийся разве что богатым однообразием да мизерной разницей в ценах. Олегу иногда казалось, что за последние пять лет магазинов в городе стало гораздо больше, чем самих потребителей…

Поглядывая по сторонам, Андрей пересёк дорогу и вернулся к своей машине. Всё увиденное из окна очень не понравилось Олегу. Ему было хорошо известно, что на той стороне улицы, между двумя продуктовыми ларьками, удобно расположился жёлтый козырёк таксофона. Именно оттуда возвращался Андрей. Что это: совпадение или?.. Впрочем, младший брат с самого начала не вызывал у него доверия.

Звонки начались год назад. Андрей тогда ещё работал в полиции. Но три раза подряд с интервалом в месяц Олегу названивал «неизвестный» и требовал денег.

Греша на родственника, Олег переманил-таки Андрея в свою фирму, пообещав ему при этом солидную прибавку к зарплате. Он рассуждал так: если у братца в кармане будет водиться звонкая монета, надобность в шантаже отпадёт сама собой. Да и приглядывать за ним легче, когда тот на глазах. Поначалу расчёт показался ему верным. За те полгода, что Андрей проработал на новом месте, не было ни одного звонка. Но… три месяца назад шантажист объявился вновь, потребовав с него десять тысяч зеленью. Олег был в отчаянии. А сегодняшняя наглость мошенника вообще выбила его из колеи. Добраться бы до этого мерзавца! Дело осталось только за малым — вычислить шантажиста. Но как?!

Свидетелей той давней истории, к счастью, не осталось. Посторонних тоже не было. Единственный, кто мог что-то увидеть, а потом домыслить произошедшую историю до логического конца, — это Андрей. Он раньше других появился на месте преступления и первый ринулся в погоню за удиравшими беглецами…

Олег, наверное, уже в десятитысячный раз за этот год скрупулёзно восстанавливал в памяти хронологию того рокового дня.

Вот они