Первая часть
Тишину кабинета нарушил хлопок упавшей на стол пачки документов. Главврач, женщина средних лет с усталым, но проницательным взглядом, подняла глаза от своих записей. Перед ней стоял молодой человек, Гриша, кажется. Да, точно, Букреев. Лицо парня пылало гневом, а его голос, звучавший на повышенных тонах, эхом разносился по небольшому помещению:
— Что значит, я не прошёл комиссию? Я требую, чтобы вы сейчас же исправили в документах запись на «Годен к спасательной службе»! Сейчас же! — кулаки его были сжаты так сильно, что костяшки пальцев побелели от напряжения.
Доктор, сохраняя хладнокровие, присущее опытному специалисту, повидавшему за свою долгую практику немало подобных ситуаций, постаралась скрыть нарастающее раздражение от враждебно настроенного пациента, пробежала взглядом по его медицинской карте и, скользнув по строчке с именем, произнесла:
— Григорий Геннадьевич, прекратите! Что я могу изменить? Результаты анализов перед вами. Показатели значительно превышают норму. Я не могу допустить вас к работе. Вы ещё не полностью восстановились, — голос врача был твёрд, оставляя мало места для сомнений.
Гриша почувствовал, как в нём волной поднимается негодование: он решительно не хотел сдавать позиций.
— Это ошибка! Мне нужно пересдать анализы!
— Ошибка или нет, сейчас вы отстранены от службы на три месяца. Если не согласны с заключением, то пересдать анализы можете через месяц.
— Через месяц?! — взревел Гриша. — Вы издеваетесь? А чем мне прикажете заниматься сейчас? — он чувствовал себя загнанным в угол, словно его жизнь зависела от этой работы.
Доктор, видимо, заметила его отчаяние и смягчила тон, добавив с едва уловимой улыбкой:
— Проведите время с близкими. Незапланированный отдых пойдёт вам на пользу. Успокоите нервы, — последние слова главврача прозвучали как насмешка.
Перед тем как покинуть кабинет, Гриша пробормотал что-то неразборчивое себе под нос и вышел. Кроме работы, у него не было ничего другого. Ему недавно исполнилось двадцать три года, и даже в тот день он специально выходил на дежурство. О праздновании с родными он даже не задумывался, потому что уже много лет был в ссоре со своим отцом. И сейчас последние слова доктора не давали ему покоя: они вновь и вновь прокручивались в голове, как заезженная пластинка. У Гриши был лишь один близкий друг — Макар, но и тот, взяв отпуск, уехал с семьёй в деревню к родителям.
Оказавшись на улице, Гриша погрузился в свои мысли и зашагал в наугад выбранном направлении. Его тело находилось в эпицентре шумного мегаполиса, но разум блуждал где-то далеко, в лабиринтах собственных переживаний. Москва, как всегда, кипела жизнью: пёстрая толпа туристов и спешащих прохожих проносилась мимо, не замечая и не обращая внимания друг на друга. Устав от бессмысленной прогулки, он решил найти убежище в тихом парке, где надеялся обрести покой.
Сквер утопал в цветах: их можно было увидеть тут повсюду с ранней весны, когда первые, ещё робкие ростки пробирались сквозь землю, до поздней осени, когда последний увядший бутон упорно цеплялся за тёплый день. Клумбы раскинулись непрерывным ярким ковром всевозможных оттенков. Особенно красиво было сейчас, летом.
Там и тут виднелись уютные деревянные скамейки, выкрашенные в тонкий, нежно-коричневый цвет, идеально гармонировавшие с окружающим ландшафтом. Их разнообразие — на двоих человек или на большую компанию — позволяло комфортно расположиться и наслаждаться красотой сада и дружеским сборищам, и влюблённым парочкам.
Над тихим прудом, словно обнимая его, извивался деревянный мостик. По водной глади грациозно скользили белоснежные лебеди: плавность и какая-то особая элегантность их движений завораживали. Красота птиц привлекала множество посетителей, желающих угостить пернатых зерном.
Гриша, словно в трансе, не замечал ни толпы вокруг, ни очарования парка. Даже изящные лебеди не тронули его внимания. Он был полностью погружён в свои мысли. Очнувшись от этого состояния, он вдруг осознал, что весь день ничего не ел. Парень стал искать глазами место, где можно перекусить, и остановился на вывеске «Ложка счастья».
Столовая, умостившаяся в самом сердце туристического района, гудела от посетителей. Приятная музыка создавала ненавязчивую атмосферу, а стены украшали аппетитные изображения блюд разных кухонь мира. У линии раздачи Гриша, не особо раздумывая, набрал поднос еды, выбирая скорее то, что попадалось под руку, а не то, что ему обычно нравилось.
Оплатив заказ, он окинул взглядом огромный зал, заполненный пёстрой толпой туристов. Гомон голосов на разных языках сливался в единый поток звуков. Обрывки фраз на незнакомых языках не удивляли парня — за шесть лет жизни в Москве он привык к постоянному потоку путешественников.
Ряды столов, сдвинутых довольно близко друг к другу, походили на клетки шахматной доски. Заметив свободный столик в глубине зала, Гриша направился к нему, лавируя между посетителями.
Выбранный столик стоял у большого окна, расписанного яркими красками в честь праздника — Дня молодёжи. Едва успев расставить тарелки, Гриша услышал звонок своего телефона. Рядом заплакал ребёнок, и, чтобы расслышать собеседника, парень вышел из столовой.
Закончив разговор, Гриша положил мобильник в задний карман джинсов и не спеша отворил дверь столовой, пропуская тех, кто выходил. Только теперь, войдя, внутрь помещения, он ощутил дразнящий аромат еды, который ускользнул от его внимания в первый раз. Вернувшись к своему столику, он замер в изумлении: его место было занято. Молодая девушка лет двадцати с явным удовольствием уплетала его еду. Гриша бесшумно опустился на соседний стул, подпёр подбородок рукой и не отрываясь стал наблюдать за незнакомкой.
***
Лицо девушки отличалось нежной бледностью и утончёнными, почти совершенными чертами. Слегка вьющиеся тёмно-русые волосы обрамляли лик и плечи, непослушные пряди ласково щекотали щёку. Уши украшали изящные серьги, повторяющие очертания созвездия Малой Медведицы. Стройность фигуры выгодно оттеняло лёгкое платье песочного оттенка, белые кроссовки добавляли образу непринуждённости.
Гриша присел рядом настолько тихо, что девушка не сразу почувствовала его присутствие. Лишь через пару секунд она осознала, что за столиком сидит не одна. Вскинув карие глаза, она замерла, глядя на него.
— Вкусно? — произнёс Гриша дружелюбным тоном.
Щёки девушки слегка порозовели. Она отодвинула от себя тарелку и запинаясь проговорила:
— Я могу заплатить за еду. Сейчас у меня, правда, нет денег, но завтра я могу вам отправить денежный перевод, — помолчав, она с волнением в голосе добавила: — Я не думала, что вы вернётесь.
