Оглавление

КРИСТИН ЭВАНС
ТРЕУГОЛЬНИК

Глава 1: Идеальный баланс

Вечер пятницы в баре «Воронка» был тем самым коктейлем из звуков, запахов и ощущений, который Настя любила больше всего. Воздух, густой от аромата кофе, дорогого виски и сладковатого дыма кальяна, смешивался с ритмичным, ненавязчивым битом, вибрировавшим под ногами. Именно здесь, в этом царстве Вовы, она чувствовала себя одновременно своей и чужой, залетной птахой в роскошной клетке.

Она сидела за столиком у стены, отделанной темным, почти черным деревом, и наблюдала, как Игорь и Вова ведут свой вечный, до боли знакомый спор о чем-то архитектурном. Ее муж, Игорь, жестикулировал спокойно и размеренно, его длинные, тонкие пальцы вычерчивали в воздухе невидимые чертежи. В тридцать два он был воплощенной надежностью. Его уверенность была негромкой, непоказной, а фундаментальной, как скала. Она исходила от него теплом, которым можно было согреться в любую бурю. В его темно-синей водолазке и идеально сидящих темных джинсах не было ни единой соринки, ни морщинки. Он был цельным, законченным, как его проекты.

А вот Вова… Вова был его прямой противоположностью. Владелец «Воронки» и еще пары таких же успешных заведений, он в тридцать один год выглядел вечным студентом-бунтарем. Рукава его простой черной футболки были закатаны, обнажая узоры татуировок, а в волосах, отбрасывавших на лицо непослушные темные пряди, словно навсегда поселился ветер. Он не сидел на месте, постоянно двигался, жестикулировал, перебрасывал с полки на полку барный инвентарь, поправлял стаканы. Он был стихийным штормом в самом центре собственного организованного хаоса.

— Понимаешь, — говорил Игорь, отхлебывая виски, — твоя идея с этим асимметричным фасадом — она не для людей. Она для фотографий в журнале. Людям нужно чувствовать защиту, а не диссонанс.

Вова рассмеялся, его смех был громким, заразительным и чуть хрипловатым. Он облокотился на стойку бара, и его взгляд, ярко-голубой, почти колючий, скользнул по Насте, прежде чем вернуться к Игорю.

— Защиту? Милый архитектор, людям нужно приключение. Драйв. Чтобы глаз цеплялся, а сердце билось чаще. Как от хорошего секса. — Он снова посмотрел на Настю, и в его глазах вспыхнул знакомый, дразнящий огонек. — Что скажешь, Насть? Ты за скучные, но надежные стены или за фасад, от которого захватывает дух?

Настя улыбнулась, отставляя в сторону бокал с полусухим розовым. Она чувствовала, как этот взгляд, прямой и оценивающий, разливается по ее телу теплой волной. Она была одета в простое черное платье, облегающее, но не кричащее, и знала, что сидит в нем прекрасно. В свои тридцать, будучи успешным арт-директором в модном журнале, она научилась ценить и чувствовать свое тело, свою привлекательность.

— Я за то, чтобы в здании не дуло, — парировала она, поднимая на Вову насмешливый взгляд. — Но если уж говорить о захватывающих дух фасадах, то твой бар, Володя, определенно попадает в эту категорию. Правда, иногда кажется, что он вот-вот рухнет.

Игорь усмехнулся, довольный ее ответом. Вова же притворно схватился за сердце.

— Ранен. Тяжело ранен. Моя крепость — и рухнет? Да я каждый кирпич здесь лично заливал. Хочешь, покажу самые надежные своды? — Он подмигнул ей, и по ее спине пробежали мурашки. Это была игра. Старая, как их троица, игра. Флирт на грани, отточенный до совершенства, приправленный искрометным юмором. Никаких последствий, только приятное, щекочущее нервы ощущение опасности.

— Спасибо, ограничусь визуальным осмотром, — отшутилась она, чувствуя, как легкий румянец заливает ее щеки.

В этот момент к столику подошел один из барменов с каким-то вопросом, и Вова, извинившись, отошел. Игорь пересел ближе, его колено коснулось ее колена под столом. Тепло, знакомое, уютное.

— Устала? — спросил он тихо, его карие глаза смотрели на нее с мягкой заботой.

— Нет. Ни капли. Здесь здорово.

— Да, — он кивнул, обводя взглядом бар. — Вова — гений атмосферы. При всей своей… стихийности.

Он произнес это без осуждения, с легкой, почти отеческой снисходительностью, с которой всегда говорил о своем лучшем друге. Они были дружны с института, неразлучные Диоскуры, столь разные, что притягивались, как противоположные полюса. Игорь — расчетливый, прагматичный, строящий прочные конструкции из стекла и бетона. Вова — импульсивный, живущий здесь и сейчас, возводящий мимолетные замки из музыки, алкоголя и ночных разговоров.

Настя наблюдала, как Вова управляется за барной стойкой. Его движения были резкими, точными, полными звериной грации. Он шутил с подчиненными, смеялся, и его голос, низкий и немного хриплый, выделялся на общем гуле. И вдруг, посреди какого-то распоряжения, он поднял глаза и снова посмотрел на нее. Прямо. Пристально. На этот раз без тени шутки или флирта. Его взгляд был тяжелым, изучающим, почти физически ощутимым. Он скользнул по ее губам, задержался на шее, на декольте платья, и Настя почувствовала, как по телу разливается странная, тревожная жара. Он смотрел на нее так, будто видел не просто жену своего друга, а что-то гораздо большее. Будто снимал слой за слоем ее легкое платье, ее уверенность, ее иронию, добираясь до чего-то сокровенного и спрятанного.

Этот взгляд длился секунды три, не больше. Но их хватило, чтобы воздух вокруг стал гуще, а звуки приглушились. Настя инстинктивно отвела глаза, делая вид, что рассматривает этикетку на бутылке с виски на полке за стойкой. Сердце ее учащенно забилось, как у девочки, пойманной на чем-то запретном.

Она рискнула посмотреть на Игоря. Он как раз дочитывал сообщение на телефоне, и на его лице застыло обычное, спокойное, немного отстраненное выражение. Он явно ничего не заметил. Или сделал вид, что не заметил? Нет, с Игорем такие штуки не проходили. Он был человеком прямолинейным, не любившим подтекстов и игр в молчанку. Если бы он увидел этот взгляд, он бы либо нахмурился, либо тут же спросил Вову, в чем дело. Но он был спокоен. Абсолютно.

И вот тогда Настю накрыло новой волной. Сначала — легкая, щемящая ностальгия по первым месяцам их с Игорем отношений. Тогда его взгляд тоже был таким… голодным. Полным нескрываемого желания. Он мог смотреть на нее часами, и она чувствовала себя самой желанной женщиной на свете. Он изучал каждую ее родинку, каждую веснушку, как будто составлял ее идеальный план. А потом страсть утихла, переплавившись в нечто более прочное и теплое — в любовь, в привычку, в надежное партнерство. Они были идеальной парой. Все об этом говорили. Но иногда, в тишине, ей начинало не хватать этого первоначального безумия, этого ощущения, что земля уходит из-под ног.

И сейчас, под пристальным, влажным взглядом Вовы, это ощущение вернулось. Острое, пьянящее, опасное возбуждение. Оно било в голову, как крепкий аперитив, заставляя кровь бежать быстрее. Она чувствовала себя живой. По-настоящему, до кончиков пальцев, живой. И желанной. Не как драгоценностью, которой восхищаются за стеклом витрины, а как женщиной, которую хотят здесь и сейчас, без правил и условностей.

Вова вернулся к их столику, неся небольшой поднос с тремя стопками какого-то мутновато-зеленого напитка.

— Новинка от моего бармена. Называется «Зеленая фея на диете». Пробуем, — он поставил стопки перед ними. Его лицо снова выражало лишь дружелюбное веселье. Тот пронзительный взгляд будто и не бывал.

— Выглядит подозрительно, — нахмурился Игорь, но взял свою стопку.

— В этом-то и вся прелесть, — Вова поднял свою. — За нас. За идеальное трио.

Они чокнулись. Настя выпила залпом. Напиток обжег горло травяной горечью, а затем оставил после себя странное, холодное послевкусие мяты.

— Ну? — Вова смотрел на нее, ожидая вердикта.

— Интригующе, — выдохнула она, чувствуя, как алкоголь тут же ударяет в голову. — Но нужно привыкнуть.

— Ко всему интересному нужно привыкать, — сказал он тихо, и его слова прозвучали как личное, тайное послание, предназначенное только для нее.

Вечер продолжался. Шутки, смех, воспоминания. Игорь рассказывал о новом проекте, Вова — о скандале с каким-то знаменитым гостем. Все было как всегда. Легко, беззаботно, идеально. Но что-то изменилось. Невидимая трещина, тонкая, как волосок, прошла по хрустальному куполу их идеального мира. И Настя чувствовала ее каждой клеточкой. Она сидела между двумя этими мужчинами — между скалой и штормом, между прошлым и… чем? Она не знала. И от этой неизвестности, от сладкого, запретного предвкушения по ее коже снова и снова бежали мурашки.

Она ловила на себе взгляд Вовы, быстрый, как вспышка, и каждый раз ее сердце делало кувырок. А Игорь… Игорь был рядом. Надежный, стабильный, ее опора. И глядя на его спокойный профиль, она ловила себя на мысли, что ему, этому великому архитектору, будто бы и в голову не приходило, что самые прочные конструкции могут рухнуть от одного-единственного, вовремя не заданного вопроса.

Глава 2: Первая трещина

Загородная вилла Игоря была его гордостью и, как он сам любил говорить, его «анти-проектом». Никаких острых углов, стеклянных стен и холодного минимализма. Двухэтажный дом из оцилиндрованного бревна, тонущий в зелени, с массивной террасой, увитой диким виноградом, и огромной баней на заднем дворе. Здесь пахло древесной смолой, мокрой после дождя землей и уютом, который невозможно спроектировать, но который приходит только со временем.

Настя стояла у панорамного окна в гостиной, глядя на темнеющий лес. Солнце уже почти скрылось, окрашивая небо в густые сиреневые тона. В доме было прохладно и тихо, лишь потрескивали поленья в камине, куда Игорь только что подбросил охапку дров. Этот звук, этот запах были частью их с Игорем истории. Сюда они приезжали в первые месяцы брака, заливаясь смехом, валясь на огромном диване перед огнем, не в силах оторваться друг от друга. Здесь они мечтали о будущем, строили планы. А потом планы стали реальностью, страсть остыла до ровного, комфортного тепла, и вилла превратилась в место для редких, почти ритуальных выездов на выходные. Красиво, спокойно, но… предсказуемо.

— Эй, мечтательница, — раздался сзади голос Вовы. Он подошел так тихо, что она вздрогнула. — Игорь колдует над мангалом, послал меня за тобой. Говорит, без главного критика маринада его шедевр не состоится.

Настя обернулась. Вова стоял слишком близко, нарушая ее личное пространство, как он это всегда делал. Он был в простых потертых джинсах и темно-зеленом свитере с высоким воротом, от которого его глаза казались еще более пронзительными. От него пахло свежим воздухом и чем-то древесным, возможно, дымом от костра, который уже разводил Игорь.

— А он уверен, что я готова вынести вид сырого мяса? — пошутила она, стараясь, чтобы голос не дрожал. Его близость действовала на нее как удар током.

— А ты разве не готова к чему-то сырому и первобытному? — парировал он, не отводя взгляда. В его улыбке сквозила привычная дерзость, но в глазах таилось нечто более серьезное. — Пойдем, а то наш великий зодчий замерзнет там в одиночестве.

Они вышли на террасу. Игорь, действительно, сосредоточенно переворачивал на решетке мангала крупные куски мяса. На нем была темная куртка, воротник поднят от ветра. Он выглядел таким… основательным. Частью этого пейзажа, этого дома, этой жизни.

— Насть, глянь, маринад в порядке? Не слишком остро? — он протянул ей ложку.

Она попробовала. — Идеально. Как всегда.

— Вот видишь, — он удовлетворенно кивнул. — А Вова тебе уже налил? — Игорь кивнул в сторону стола, где стояла открытая бутылка красного вина.

«Вова тебе уже налил?». Не «налей себе», а «Вова тебе уже налил?». Мелочь, но она резанула слух. Будто он уже делегировал ему заботу о ней. Будто Вова теперь был не просто гостем, а частью их механизма.

Ужин прошел шумно и весело. Вова, как всегда, был душой компании, сыпал анекдотами, подкалывал Игоря за его перфекционизм в жарке мяса, рассказывал невероятные истории из жизни своих баров. Он пил вино большими глотками, и его глаза блестели все ярче. Настя смеялась, ловила себя на том, как завороженно следит за движением его рук, за игрой мускулов на его шее, когда он откидывал голову назад. Она чувствовала себя натянутой струной, которая вот-вот лопнет от возрастающего напряжения.

Игорь был спокоен и умиротворен. Он наблюдал за ними с мягкой улыбкой, изредка вставляя реплики, поправляя дрова в мангале. Казалось, его совершенно не смущает и не настораживает эта странная, новая энергия, витавшая в воздухе. Или он действительно не замечал? Или… он чего-то ждал?

Когда они вернулись в гостиную, небо за окном было уже черным, и комната освещалась лишь огнем камина и парой десятков свечей, которые Вова с какой-то маниакальной решимостью расставил по всему периметру. Тени плясали на стенах, делая знакомую обстановку таинственной и немного опасной.

— Так, скука смертная, — объявил Вова, развалившись на груде подушек на полу перед камином. — Мясо съедено, вино выпито. Предлагаю по